Текст книги "Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи"

– Стойте! – сказал Родриго. – Вы слышите?

Теперь возникло ощущение, что ни спереди, ни сзади, а откуда-то снизу, из самых глубин Яванского желоба к ним приближается что-то невероятное. Подул слабый ветер, принеся с собой какой-то странный шелест и хруст. И с каждым новым порывом эти звуки становились все более отчетливыми и пугающими.

– Кажется, я знаю, что происходит! – заявил полковник Мейер. – Это… – и он не успел договорить, как где-то посреди озера раздался грохочущий взрыв, подбросивший огромные пласты льда на несколько десятков метров вверх. – Это подводное землетрясение! Бежим! – закричал Бернард.

Все рванули с места.

Дно Яванского желоба настигло землетрясение, объясняя природу появления множества трещин. Оно было не первым. Нечто рвалось из глубин наружу, пытаясь освободиться от оков и подняться к поверхности. Огромные пузыри газа поднимались кверху, взрывая и увлекая за собой в образовавшиеся провалы тысячи кубометров воды и льда. Они возникали в совершенно непредсказуемых местах, подбираясь с каждым мигом все ближе и ближе к отряду, будто преследуя убегающую от стихии группу людей. И, наконец, за самой спиной в каких-то ста метрах от отставшего остальных Бернарда Мейера прогремел последний взрыв. Снова наступила гробовая тишина. Показалось, что опасность миновала.

Солдаты остановились, чтобы перевести дух.

– Нельзя… – с трудом пытаясь отдышаться, произнес уже немолодой Мейер.

– Что, что нельзя? – устало хрипя, переспросил МакКинли, понимая, что сейчас тишина является предвестником отнюдь не чего-то доброго и хорошего, а скорее опасного.

– Нельзя останавливаться! – собрав последние силы, закончил фразу Бернард и упал на колени.

– Все живо к берегу! – скомандовал вновь генерал. – Это обманчивая тишина! Бего-о-ом!

Отсоединив карабины от каната, солдаты в панике вновь бросились к берегу, до которого оставалась какая-то пара сотен метров. МакКинли тоже сначала ринулся за остальными, но вспомнив, что Бернард Мейер так и не поднялся с колен, он обернулся. И, убедившись, что так оно и есть, генерал бросился назад к товарищу.

– Бегите… бегите отсюда, сэр Джонатан! Спасайте себя! А я… я не могу, – полковник так выдохся, что не мог и говорить толком, не то, что бежать.

– Встать, солдат! Слышал мой приказ? Встать, я сказал! – строго приказал Джонатан, приподнимая того на ноги и подставляя крепкое плечо.

За спиной вновь послышался шум.

– Видимо, там эпицентр, – сказал Бернард, интуитивно прикрываясь от взрывов рукой. – Стойте! Я не могу… не могу больше, – обреченно произнес он.

– Да что с тобой такое, Бернард? – не мог понять МакКинли.

– Видно, это мой последний забег! Финиш! – словно вынося себе приговор, заключил он. – Бегите, сэр Джонатан! – тяжело дыша и хватаясь за грудь, умоляюще попросил Мейер. – Бегите.

Раздался гул. Под светом Луны МакКинли заметил, как издалека, со стороны последнего, самого мощного взрыва к ним приближается белая стена.

– О Боже! Что это?! – округлил глаза генерал.

– Это цунами! Ледяная. Так бывает из-за резкого поднятия морского дна, сэр Джонатан. Говорил же я вам, бегите! – сказал тот.

Но МакКинли, уже не обращая внимания на его просьбы, подхватил своего помощника и медленно потащил к берегу. Они бы и не успели – время было потеряно, и десятиметровая ледяная стена быстро настигла их. В этот момент МакКинли и Мейер были похожи на сноубордистов-неудачников, неловко свалившихся в образованный волною хафпайп6868
  Хафпайп (от англ. Half-pipe – половина трубы) – U – образная полутруба, в которой райдеры разгоняются и выполняют уже в воздухе всевозможные трюки.


[Закрыть], и стремительно покатились вниз.

Затем движущийся ледяной горб поднял их над собой и понес дальше к берегу, раскалывая огромные пласты на маленькие осколки. Наблюдавшим с берега за этим смертельным родео солдатам на мгновение показалось, что у генерала и его помощника появился шанс спастись, опасность отступила… но не тут-то было! Огромный осколок льда, на котором они беспомощно распластались, быстро начал крениться, и Мейер заскользил вниз. В отличие от МакКинли он не успел воткнуть свой ледоруб в скользкую поверхность. Генерал видел, как его лучшего друга увлекает в смертельную бездну Яванского желоба. Лицо Мейера исказилось от страха и ужаса перед неизбежным. Он ничего не мог вымолвить и пытался хоть как-то ухватиться за скользкую поверхность, продолжая беспомощно скатываться вниз.

– Мейер! – вскрикнул МакКинли, но тот уже находился у самого края льдины, совершая быстрые, но совершенно бесполезные карабкающиеся движений, а затем смиренно закрыл глаза и провалился в узкую расщелину между ледяными глыбами. Генерал крепко прижался к льдине, осознавая свою беспомощность, как вдруг послышались приближающиеся шлепающие по мокрому льду шаги. Это был Родриго Видэл. Он ловко перепрыгивал с одной льдины на другую, освобождаясь от теплого массивного комбеза.

– Держите крепче! – сказал испанец, на ходу бросив в руку Джонатана МакКинли канат, а сам, став на край и совершив фантастически ловкий прыжок, в полете пристегнулся карабином к веревке и,в одной лишь «Шкуре 20.40» да круглом шлеме, стрелой вошел в студеную воду. Все, кто это видел, поразил поступок испанца, так безрассудно рискующего своей жизнью.

Сначала под водой Родриго никого не заметил, но потом вдалеке показалось какое-то темное пятнышко, которое медленно от него удалялось, опускаясь все глубже и глубже. Он ринулся в его сторону, совершенно не ощущая холода. И это была еще одна способность, которой наделили его оксифаги. Испанец активно греб по направлению к Мейеру, стараясь не упустить его из виду. И чем глубже он погружался, тем мрачнее становилось вокруг. Он включил фонарик. Бернард был уже в каких-то десяти метрах от него. Испанец видел, как бедняга бьется в мучительных конвульсиях от попавшей в легкие ледяной соленой воды. Но даже в такой экстремальной ситуации, когда жизнь другого человека была в его руках, Родриго понимал, что спасение этого случайно оказавшегося в беде солдата принесет ему небывалую славу и почет среди всего отряда Тасманских Псов. Испанца вовсе не смущала меркантильность его намерений. Увлеченный маниакальной идеей, он уверенно шел на любой риск ради достижения намеченной цели – господства, не ограничивающегося властью только над отрядом Тасманских Псов, или всеми жителями Будки, а господства над всем миром.

Родриго без устали, не останавливаясь ни на секунду, стремительно приближался к Мейеру. Он уже было потянулся к полковнику, чтобы схватить его за шиворот, как вдруг что-то огромное с бешеной скоростью пронеслось между ними и мощным ударом оттолкнуло его руку в сторону. Он обернулся, чтобы посмотреть, что это было, но так ничего и не увидел. Предплечье заныло от боли, хотя на спецовке не было видно никаких повреждений. Превозмогая боль, он схватил Мейера и поспешил к поверхности.

Тем временем МакКинли глубже вогнал ледоруб и, намотав на него веревку, подобрался к краю льдины, уставившись в бездну. Где-то в глубине он заметил медленно приближающийся к поверхности свет, и через некоторое время из воды вынырнул Родриго со спасенным Мейером.

– У него получилось! – радостно закричал генерал. С берега послышались свист и ликование.

Сначала МакКинли вытащил на поверхность кашляющего Бернарда. Ему повезло – он не потерял сознания, а лишь в панике наглотался воды и переохладился. Когда же наступила очередь Родриго, тот успел только зацепиться одной рукой за край льдины, как неожиданно что-то крепко схватило его под водой за ногу и потянуло вниз. Даже невероятных способностей испанца было недостаточно, чтобы сопротивляться этой силе, так жадно увлекающей его в бездну. Рука соскользнула вниз, и человек оказался один на один с древним обитателем Яванских глубин. Он словно вступил в схватку с самим Нептуном. Тварь, утянувшая его под воду, вдруг куда-то исчезла. Фонарик выскочил из рук и быстро пропал в таинственных черных водах желоба. Оставался лишь слабый желтоватый луч подсветки, исходящий от визора. В голове шумело от давящего на виски давления соленой воды. Внезапно нечто с невероятной силой ударило его в спину. Он взвыл от боли, чувствуя, как клыки неведомой твари, словно костяные копья, впиваются в его в плоть. На спецовке же не осталось и следа: «Шкура 20.40» снова не подвела, хотя под ней Видэл истекал кровью. Но это он мог пережить. Видимо, не ожидавший такой прыти со стороны добычи хищник снова скрылся во тьме черных вод, собираясь зайти для нового удара с еще большей силой, и чтобы на этот раз уже наверняка. Родриго в данный момент был полностью обезоружен: он почти ничего не видел и не слышал, потому увернуться от нападения не представлялось возможным. Но он не отчаялся. И это было самое главное. Испанец закрыл глаза, прислушиваясь к своему чутью, которое становилось со временем все более острым и сильным, в отличие от общего состояния организма. В последнее время он стал замечать, что его дыхание сильно учащается, когда организм перевозбужден или когда ему грозит опасность. Проведя некоторые параллели, он пришел к выводу, что для активации сверхспособностей его телу потребуется много кислорода, а под водой он станет легкой добычей, и без участия сознания ему придет конец. Это была плата за пропущенные «уроки» Масуда Вармажа. Он медленно достал боевой нож из чехла и сжал его рукоятку. Раны его не пугали. Родриго прекрасно знал, что через несколько дней от них останутся лишь небольшие шрамы. Теперь он намеренно выбрал роль жертвы, не оказывающей сопротивления, позволяя твари без страха атаковать его. Он расставил руки в стороны, ожидая очередного нападения врага. Давление воды сжимало его тело, легким не хватало воздуха. И так будет продолжаться до тех пор, пока он не захлебнется или его череп не раздавит глубина. Но направься он в сторону поверхности, тварь снова подплывет снизу и утащит его еще дальше от света, в свое логово, сотканное из трещин льда и заиленных тканей тьмы. Нужно было ждать. И ждать столько, сколько потребуется, ведь весьма часто случается так, что по неосторожности или из-за спешки охотник сам становится добычей.

Родриго повис в воде в позе звезды. Он старался не двигаться, чтобы экономить кислород и не спугнуть хищника. Теперь, сосредоточившись и обратившись к своему животному чутью, он точно знал, что тварь где-то поблизости. Она голодна и свирепа. И это делает ее уязвимой, так как алгоритм действия таких охотников прост – не движется, значит, мертв, а мертв, значит, уже не опасен. Так и случилось. Почти минуту Родриго ждал атаки. Приоткрыв глаза, он увидел, как здоровенная рыбина размером около двух метров, чуть больше той, вмерзшей в льдину, которую они видели недавно: с огромной головой и торчащими из пасти острыми, как иглы, зубами, кружит вокруг него. «Присматривается!» – подумал он. Тварь несколько раз оплыла вокруг, таращась своими свирепыми и тупыми глазами, а затем сделала резкий взмах хвостом и устремилась прямо на парня, вонзив свои полупрозрачные клыки в его плоть. Он готовился к чему-то подобному, понимая, что будет нестерпимо больно. Рыбина быстро потащила его вниз – ко дну, виляя своим мощным хвостом. В ответ он свободной рукой крепко схватил ее за спинной плавник, а второй начал наносить резкие удары ножом: в туловище, в глаз, обратно в туловище. Получив более двух десятков ударов, тварь наконец-то сдалась. Из ран хлынула кровь, и через несколько мгновений она, перевернувшись брюхом кверху, мертвым грузом начала погружаться во тьму стылых вод. Собрав последние силы, испанец постарался как можно быстрее подняться на поверхности, пока его не учуяли сородичи этих глубинных убийц.

Никто уже не ожидал увидеть отчаянного героя. МакКинли и Мейер, траурно опустив головы, медленно направлялись к берегу, аккуратно переступая с одной льдины на другую, как вдруг позади них послышались какие-то звуки. Со стоном превозмогая боль вверх по расколотой льдине упорно карабкался… боец и везунчик, «непобедимый» Родриго.

Через несколько недель, в первых числах апреля, отряд Тасманских Псов оказался на острове Шри-Ланка. Здесь они планировали выполнить последние важные приготовления перед нападением на жреца и его братьев. Очень не хотелось снова спускаться на сухое пустынное дно Индийского океана, промерзшее на несколько метров вглубь от лютых ночных морозов. Поэтому, вопреки советам Родриго Видэла, отряд решил преодолеть остаток пути, не прячась в тени океанических впадин. Оставив позади опустевшие земли островного государства, Тасманские Псы оказались у цепи отмелей и островков, под названием «Адамов Мост», также зовущийся «Мостом Рамы». Эта почти пятидесятикилометровая «тропинка» проходила между ланкийским островом Маннар и индийским Рамешварамом. Теперь песчаное чудо также превратилось лишь в очередную насыпь над глубокой черной ямой. Пропылив по одноименному рыбацкому городку отряд оставил позади себя совершенно пустынный, некогда известный среди индийских паломников, Рамешварам. Остаток пути предстояло преодолеть по двухкилометровому уже рукотворному высокому мосту, что некогда нависал над каналом Памбан и соединял остров с материковой частью Индии. Перед выходом они решили устроить привал.

МакКинли был человеком старой закалки, как таковым, воином былого поколения. Он предпочитал бумагу и карандаш электронным сверхтехнологичным устройствам, когда дело касалось вопросов стратегии и планирования. И пока было время, он попросил Родриго Видэла набросать на бумаге приблизительную план-карту владений Масуда Вармажа в пределах Брахмы. Целью номер один была лаборатория. Там Вармаж проводил большую часть времени. Предполагалось, что, уничтожив его, всему братству Великого Брахмы неминуемо настанет конец и мир очистится еще от одной болячки. Но сначала надо было добраться до диктатора. Планировалось отправить пятерых солдат на зачистку мемориала, а всеми остальными силами напасть на ангар с узниками, предварительно убрав с помощью снайперов десятерых часовых, расхаживающих по каменному волнорезу, о который опиралась лицевая часть огромного здания. Затем, ворвавшись в расположенный к северу от скалы ангар с пленниками и ликвидировав охранников, устранить остальной персонал и освободить узников. Брать город Псы не планировали, так как их силы были несоизмеримо малы с армией подданных Масуда. Была задумана молниеносная и сокрушительная атака на ангар, способная привести к расколу сил противника. Каждый стратегический шаг был спланирован. Но пока обсуждались остальные детали атаки, возникла непредвиденная проблема.

В то время, как МакКинли, Мейер и Видэл корректировали план, а остальной отряд готовился к бою, в расположение вернулись разведчики доложить обстановку.

– Мы не сможем перебраться через мост! – заявил старший разведгруппы. – Он частично разрушен взрывом, и вдобавок там расположился пост. А еще мы видели этот странный знак в виде круга с двумя параллельными горизонтальными линиями внутри, о котором вы рассказывали, сеньор Родриго. Этот зловещий глаз как будто специально расположен на самом видном месте, – так и смотрит на тебя! – задыхаясь от переполняемых эмоций, проговорил он.

Еще когда колония Масуда Вармажа только набирала силы, его шакалы шерстили близлежащие территории, опустошая их и вербуя людей. Дело дошло и до выживших на территории священного индийского острова Рамешварам. Спасаясь от натиска захватчиков, жителям этих земель пришлось отрезать путь врагам, взорвав мост, соединявший их с континентом. Тем самым они избавились от нападений, не зная, что обрекли себя на погибель, лишив возможности выбраться с западни. Жителям пришлось уйти с острова прямо по опустевшему дну океана, который на тот момент только отошел к югу. Но ходили слухи, что никто из них так и не добрался до другого берега. Их погребли то ли илистое дно океана, то ли зыбучие пески. Никто так и не узнал правды. Но именно в тот час, когда мост был разрушен, солдаты Вармажа поставили блокпост со стороны континентальной Индии, который и существовал там уже несколько лет. Туда систематически доставлялось все необходимое: провиант, горючее для генераторов, оружие с боеприпасами, одежда, корри, алкоголь и женщины. Хоть особого стратегического значения пост и не имел, он все же продолжал функционировать.

– Мы заглянули чуть дальше, сэр Джонатан. По всей видимой границе юго-восточного побережья Индостана, в некотором удалении друг от друга, горят фонари. Видимо, там тоже располагаются блокпосты.

– Черт бы их побрал, этих сектантов! – выругался полковник Мейер. – По ходу, они везде, как гребаная чума! – закричал он, мечась из стороны в сторону.

Генерал МакКинли сосредоточенно смотрел на карту, нарисованную Родриго, глубоко задумавшись.

– Не везде! – неожиданно выдал испанец. – Как я уже говорил, откуда они не ждут атаки – так это с юга. Но для того, чтобы добраться туда незаметно, нам снова придется спуститься на дно. Иного пути у нас нет.

Решение было принято единогласно… Идти!

Глава 4
День третьей вакцинации Портного

1

Полячку несколько раз стошнило, пока мясник Масуда затачивал свой кровавый тесак. Он только успевал повторять: «Ну, будет тебе, дитя! Успокойся! Самое страшное уже позади!», напевая при этом какую-то мелодию. Охранник с астропасом на руке тем временем стоял в углу комнаты и нагло таращился на ноги полячки, пристегнутые ремнями, и иногда издевательски подмигивал. От этого мерзкого взгляда и нахлынувших жутких мыслей девушке хотелось выпрыгнуть из своего тела и бежать прочь без оглядки, подальше от этого страшного места. Ни в каких кошмарах ей не могло привидеться ничего подобного тому, что происходило сейчас наяву.

– Готова? – обратился к ней мясник.

Скаврон покрылась холодным липким потом, ее конечности онемели, а сердце ушло в пятки. Она жадно хватала воздух, пытаясь надышаться напоследок, из глаз градом хлынули слезы, поджилки затряслись от нависшего над ней горбатого «силуэта» смерти. Девчонка зажмурилась, чтобы не видеть занесенного мясником ножа.

– К этому нельзя быть готовым! – прозвучал до боли знакомый ей голос. Следом что-то тяжелое грохнулось на пол, и послышались звуки борьбы. – Зоя… Зоя Скаврон, ты меня слышишь? Нам надо идти, Зоя! – повторял кто-то, часто, но аккуратно похлопывая ее по щекам, пытаясь вернуть в чувство.

– Ганс? – открыв глаза и опешив от неожиданности, воскликнула полячка.

– Наконец-то! – радостно ответил он и принялся отстегивать девушку.

Тем временем в углу комнаты Сантьяго – младший брат Родриго Видэла – расправлялся с охранником. Он жестоко наносил ему удары ножом в грудь. Тот, истекая кровь, уже подкатил глаза, а парнишка все никак не мог остановиться то ли от злости, то ли от страха. У ног Сантьяго свирепо рычал и лаял пес Портного, Рыжий. Затем он ухватил охранника за штанину и начал трепать его обмякшее тело. Животное хорошо чувствовало, кто враг, и помогало хозяину.

– Сантьяго! – вскрикнула Зоя. – Сантьяго, стой!

Парень, в оцепенении, с трудом отошел от тела, не выпуская из рук окровавленный нож, схватился за голову. Только сейчас он осознал, что убил человека:

– Вот же черт! Что это со мной?!

– Не бойся, он это заслужил. Беги скорее в лабораторию! Ты должен успеть спасти Портного. Поторопись! Ганс освободит меня и мы придем к тебе на помощь! – обратилась к нему полячка.

– Да-да! – ответил парень, брезгливо наклоняясь к охраннику и срывая с петли на его штанах связку ключей. С мясником было проще: они убрали его без лишнего шума, выстрелив в него из специального пистолета пулей-иглой с паралитическим ядом. А вот с этим пришлось обойтись традиционным методом, так как игла была всего одна. Сантьяго выбежал из разделочной комнаты и, пригибаясь, направился к лаборатории с пленниками, находящейся в другом конце ангара. Рыжий, лая, последовал за ним. Еще когда Ганс Ланге и Сантьяго Видэл только ворвались в ангар, они не знали, есть ли там охрана, и если есть, то сколько там стражей, как устроено помещение… Поэтому теперь Сантьяго пришлось приостановиться. На миг он даже усомнился в том, что ему удастся добраться до лаборатории, и собирался уже вернуться обратно, к Зое и Гансу, как вдруг из темноты послышался чей-то голос. «Помогите» – обессилено прозвучало где-то неподалеку. Во тьме он увидел едва заметный отблеск металлических прутьев клетки.

– Кто здесь? – спросил Сантьяго Видэл.

– По-мо-ги-те… – донеслось до парня. Следом послышался шорох, и холодную арматуру обвили тонкие костлявые бледные пальцы. – Помоги нам, мальчик! – взмолился исхудавший до неузнаваемости мужчина, наполовину протиснувшись лицом между толстых прутьев клетки.

Через мгновение и справа, и слева от него, и даже позади он заметил во тьме бледно-грязные тела и лица измученных узников Масуда Вармажа. «Помоги нам! – молили десятки пленных, почувствовав слабый лучик надежды, забрезживший впервые за сотни часов заключения в этой сырой, дышащей смертельным холодом колыбели страданий. – Сынок, пожалуйста, выпусти нас отсюда! – умоляли сотни сливающихся воедино голосов мужчин, женщин, стариков и детей. – Освободи или убей нас! Избавь от мучений! Убей нас!».

Сантьяго растерялся. «Да не собираюсь я вас убивать!» – проговорил он про себя и поспешил отворить первую дверь, перебирая дрожащими руками связку ключей.

– Ты ведь не один из них? – худощавый мужчина схватил его за плечо, с надеждой глядя в глаза.

– Да нет, конечно! Сами подумайте, стал бы я вас выпускать, будь я одним из них?! – ответил испанец, с усилием открывая заржавевший от постоянной сырости замочный механизм.

– Спасибо тебе, сынок… Спасибо! – доносилось теперь из клеток. Затем он передал ключи одному из узников, а сам последовал дальше.

Через пару минут толпа измученных озлобленных людей превратилась в грозную волну, которая жадно проглатывала охранников. И с каждым мигом она становилась все мощнее.

Огнестрельное оружие было далеко не у каждого из стражников, но тем не менее пули со свистом проносились мимо ушей. Несколько узников падали замертво, успевая унести за собой на тот свет нескольких мучителей. Преодолев эту кровопролитную «арену возмездия», пройдя по слабо освещенному коридору, Сантьяго оказался у какой-то двери. Закрыв на мгновение глаза от напряжения, переждал, пока буря внутри него немного стихнет. Затем он открыл дверь и оказался уже в самой лаборатории, непроизвольно защелкнув за собой замок изнутри.

Почти сразу же ему в глаза бросился ужасающий силуэт анубиса. Стороной обходя чудовище в наморднике, он подошел к подвешенному на жуткой крестообразной стойке Портному.

Это случилось сразу же после того, как Масуд благополучно провел свой третий сеанс вакцинации и, довольный собой и содеянным, отправился вершить излюбленный ритуал «Перехода в Полумир» Брата Ди-Джея.

В почти бездыханном состоянии подопытный из последних сил поднял голову и посмотрел в сторону открывшейся двери. Портной сосредоточился, и сквозь застилающую глаза пелену, он так и не понял, наяву ли он это видит или ему это только мерещится. На входе стоял тот, кого он вовсе не ожидал здесь увидеть. Множество мыслей пронеслось в голове, но какая-то могущественная неведомая сила увлекала его в другой мир, крепко смыкая веки, упорно опуская гири на чашу смерти в противовес еле теплящейся жизни.

– Сантьяго… Рыжий… – прошептал он, теряя сознание. Дальше была темнота.

Учуяв хозяина, пес сразу бросился к нему. Приподнявшись на задние лапы и виляя хвостом, он уставился на бледное лицо Портного и начал тревожно лаять, поскуливая и толкая его лапами. Животное ожидало, что после долгой разлуки хозяин удосужится хотя бы потрепать его по загривку, но тот никак не реагировал, уронив голову на грудь и не открывая глаз.

– Портной! – вскрикнул Сантьяго и подбежал к пленнику вслед за Рыжим, пытаясь отстегнуть титановые браслеты и не обращая внимания даже на огромное чудовище – Фалью, пристегнутую неподалеку от подопытного. – Боже, что они с тобой сделали, сволочи! – приложив пальцы к шее Портного, он почувствовал слабый, едва ощутимый, пробивающийся родником надежды, пульс.

Отстегнуть титановые браслеты у него не получилось. Масуд, никому не доверяя, оснастил эти наручники специальным замком. Нужен был ключ, без которого их было попросту не открыть. В поле зрения Сантьяго попал висевший на стене пожарный топор. Сорвав его, он приготовился к удару. «Ну, главное не промахнуться!» – мелькнула мысль. Тяжело выдохнув, испанец размахнулся и ударил по браслету у основания замка. Прозвучавший удар гулом разлетелся по лаборатории. Но из этой затеи ничего не вышло. Браслет оставался в целости и сохранности.

– Мне очень жаль, дружище! Нужно придумать что-то другое, а еще лучше – найти ключ, – с сожалением сказал Сантьяго, и погладил пса по лохматой голове. – Нам надо побыстрее убираться отсюда!

Но в эту минуту Рыжий смотрел на Сантьяго с такой искренней надеждой, что у парня просто не хватило духу, чтоб просто развернуться и уйти отсюда.

– Ладно! Умеешь ты уговаривать! – сказал он жалобно поскуливающему псу.

Сантьяго успел сделать еще несколько попыток разбить браслет до того, как за спиной послышались приближающиеся шаги. Рыжий сразу же развернулся и залаял, опустив голову вниз в боевой позиции, пряча шею и готовясь сделать рывок. Сантьяго тоже обернулся и увидел недалеко от себя двух мальчиков-близнецов с красными, налитыми кровью голодными глазами. Это были Хариндер и Ракеш Вармажи, сыновья Масуда и Шьямалы. Оставшиеся без присмотра дети желали порезвиться – поиграть в «Охотников и добычу». И не было их вины в том, что им в свое время не объяснили: воспринимать себе подобных, как добычу, нельзя, а, наоборот, постоянно твердили обратное, прикрывая безумное желание пожирать сородичей способом выжить в этом непростом жестоком мире. И это правило стало для них законом. Словно паучата, близнецы неловкими короткими перебежками приблизились к Сантьяго, и, обступив, уставились на него сосредоточенным хищным взглядом, держа в своих маленьких ручонках миниатюрные, искусно изготовленные кинжалы, которые вполне могли стать опасным оружием в случае, если игра перерастет в борьбу. Они абсолютно не обращали никакого внимания на лающего пса.

– Не приближайтесь! – предупредил испанец, выставив перед собой острый топор. Но это совершенно не подействовало. Теперь они были уже в какой-то паре-тройке метров от него.

– Стойте! Я могу вам навредить! – великодушно предупредил он, понимая и одновременно страшась того, чем может закончиться схватка с обезумевшими людьми, населяющими эти земли. Сантьяго всего трясло от напряжения, но он старался не терять самообладания. Началась смертельная игра.

Кровожадные злобные близнецы начали делать резкие выпады в сторону испанца, шипя и рыча на него, точно дикие зверьки. Ему еще не приходилось иметь дело с кем-то настолько невменяемым, и он бы с легкостью мог избавиться от этой проблемы, но поднять руку на ребенка оказалось куда сложнее, чем он предполагал.

В это время стоящая за спиной у Сантьяго Фалья зарычала и отвлекла его. Он по инерции обернулся, а Хариндер, сделав ловкий кувырок вперед, оказался прямо перед ним и неожиданно нанес болезненный удар в ногу своим иглоподобным кинжалом. Следом подоспел и Ракеш, пытаясь воткнуть свой нож ему в бедро, но тот прошел вскользь, лишь оцарапав кожу. Испанец схватил его за шиворот и отбросил в сторону, словно щенка. Более юркий Хариндер сам отскочил в сторону.

На глазах Сантьяго выступили слезы. Адская режущая боль теперь растекалась по всей ноге. Но, несмотря на эту жестокость, он все равно не смог бы обидеть ребенка, тем более убить, пусть даже и в целях самозащиты. Видимо, в нем не было заложено того инстинкта убийцы, который был необходим в подобной ситуации.

– Не двигайтесь! – закричал он, снова выставив тяжелый топор перед собой. – Сейчас я уйду, а вы останетесь ждать здесь, вам ясно? – и, подозвав Рыжего, прихрамывая, направился к выходу из лаборатории.

– Далеко собрался? – послышался чей-то голос из двери, ведущей прямиком в обитель семьи Масуда Вармажа. Это была Шьямала. В руках она держала серебристый револьвер. Близнецы подбежали к босой матери, словно беспомощные щенки, испуганные происходящим, и прильнули к ее широким бедрам, закрытым серым мешковатым халатом ниже колен.

Сантьяго поднял руки вверх, выронив топор, который с грохотом рухнул на пол, и, сглотнув, сказал:

– Мне ничего от вас не нужно, лишь забрать друзей и убраться отсюда!

– Да что ты! – ответила Шьямала, подняв вверх густые черные брови. В лице Сантьяго она заметила знакомые черты. – Кто ты и как сюда попал? – строго спросила женщина, без капли сожаления оглядывая окровавленную ногу парня.

– Сантьяго… – нервно ответил он. Как и многих других, что-то в этой женщине его пугало, но он не понимал, что именно. От нее исходила некая тьма. Ему казалось, что это вовсе не человек, а какой-то демон в женском обличии, тянущий из него энергию.

– Знаешь, дружок, если бы мы всех вот так вот отпускали по их просьбе, то наша колония давно бы развалилась, и мы вымерли бы, как мамонты, с голоду! – она зашлась хриплым, злобным, совсем не женским, смехом. – Ты хоть понимаешь, куда попал?

– Кажется, догадываюсь! – пятясь назад от медленно подступающей Шьямалы, ответил Сантьяго.

– Догадывается он… мальчишка! Наивный, – на этот раз нежно сказала она, уперев дуло пистолета парню в живот и глядя при этом ему в глаза. «Кого же ты мне напоминаешь?» – думала женщина, кровожадно облизывая губы. К ним в колонию каждый день попадали новые люди, но она была твердо уверена в том, что уже где-то встречала этот взгляд. Неожиданно внутри нее вспыхнул огонь страсти. Ей хотелось сорвать с мальчишки одежду и утянуть его на свое ложе, чтобы предаться любовным утехам. Лишь однажды в жизни ей привелось испытать это всепоглощающее чувство, и теперь вновь хотелось предаться ему по-животному безудержно и раскованно. И тут в голову пришло имя мужчины, которому однажды удалось свести ее с ума. – Родриго! – прошептала она и прикоснулась к губам совсем растерявшегося от непонимания происходящего Сантьяго. Затем она прижалась к нему всем телом и со всей страстью и нежностью, которой в этой женщине было не так уж много, поцеловала его в губы. Парень опешил!

– Нет! – резко оттолкнув его от себя, вдруг заявила женщина и вновь наставила на него револьвер. – Ты не он! Ты не Родриго! Кто ты, глупый мальчишка? Зачем пришел сюда? Зачем ты так рьяно стремишься к смерти? – вытирая влажные губы, вскрикнула Шьямала от внезапно нахлынувших эмоций.

– Я ничего не ищу! Я не Родриго! Я его родной брат… – попытался успокоить парень рассвирепевшую женщину, протягивая к ней руки.