Текст книги "Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи"

Спустя пару мгновений за спиной нового лидера колонии послышалось суетливое шуршание. Накинув свои черные высокие капюшоны, все шестеро братьев без каких-либо обсуждений сдвинулись со своих мест и последовали за новым, безмолвно провозглашенным лидером – Ди-Джеем, парнем, который не видел смысла даже в том, чтобы называть своего имени в новом мире.

По тропинке, освещенной факелами, по которой он однажды привел Портного и Зою Скаврон к Масуду Вармажу, они двигались на запад – в Брахму, где с остальными Братьями, не столь влиятельными, но безусловно весьма значимыми фигурами колонии, только менее приближенными к божеству, они планировали обсудить новые условия существования их братства, где не было места «священному нектару», каннибализму и лживому Слову. Только чистая вера, чистые помыслы и, подобный эху, голос души. Иначе Полумир быстро переполнится неверующими и неверными.

4

Солдаты в оцепенении следили за жуткой кровавой сценой расправы, чувствуя в Родриго невиданную мощь и стремление к справедливости, которые на самом деле были еще и врожденной жестокостью, усиленной мутациями от вакцины Масуда Вармажа и личными мотивами.

– Значит, мы с тобой, как две капли воды? Ха! Сомневаюсь! Ты слабак! – заявил Родриго Видэл, стоя теперь перед свисающим на стойке бездыханным телом Портного, скривившись в злобном оскале. – Я единственный в своем роде. Тропы больше никому и никогда не покорятся.

Неожиданно Портной поднял голову, резко открыл глаза и рот, будто бы в попытке проглотить весь воздух, имеющийся в лаборатории, словно пробудившись от векового сна.

«Не может быть!» – подумал ошарашенный Родриго Видэл, вспоминая, как он приходил в себя после третьего, смертельного сеанса вакцинации. «Это все усложняет! Нужно срочно что-то предпринять!» – пришел к выводу он, понимая, что еще один «избранный» будет весьма некстати.

– Дайте мне пушку! – спешно заявил он.

– Отставить, боец! – расталкивая солдат, вскрикнул Джонатан МакКинли, больше не способный дальше видеть продолжение жестокой расправы.

– Сэр Джонатан, этот человек очень опасен, я вас уверяю! – попытался убедить его испанец.

– Я сказал, отставить, боец, что тебе не ясно? Ты и так за одну минуту расправился с целой семьей. Достаточно уже крови! Остановись сейчас же, или…

– Или что, сэр Джонатан? А? Что вы мне сделаете? – навис над ним парень.

Солдаты начали перешептываться, и к Родриго мигом вернулось благоразумие. Их он не планировал настраивать против себя. Отнюдь! Ему нужно было добиться их расположения.

– Простите! Черт подери, простите меня, сэр. Это все стресс. Я только что брата потерял! – вскрикнул он, играя на публику.

– Ничего… – недоверчиво ответил генерал. – Я тебя понимаю.

Теперь Джонатану МакКинли все стало ясно. Но выставить себя жестоким и не способным на сочувствие, в сложившейся ситуации пусть даже и раскрывая корыстные мотивы Родриго, он не хотел. Солдаты просто перестали бы его уважать. Это было бы недостойно. Теперь он понял, кто такой Родриго Видэл на самом деле, и почувствовал страх, наблюдая, как воспринимают того бойцы его отряда. Для них он был воплощением силы, жестоко карающей зло и не терпящей сантиментов …Это подкупало солдат.

Портного сняли со стойки и положили на носилки. И теперь ему предстояло перекочевать из одной темницы в другую.

– Раскроешь рот – и я тебя убью, ты меня понял? – склонившись над Портным, негромко сказал Родриго. А пес Портного, Рыжий, запрыгнул на носилки и, лизнув ему подбородок, улегся на живот хозяина. Уставший от всей этой суеты, он спокойно задремал, умиротворенно посапывая, зная, что хозяин жив и теперь находится под его защитой.

Тем временем из тоннеля в лабораторию ворвались еще пятеро солдат Тасманских Псов, которые были направлены на зачистку территории мемориала Свами Вивекананды.

– Сэр Джонатан, сеньор Родриго, полковник, вы должны это видеть! – запыхавшись, поспешил доложить один из них.

Не став задавать лишних вопросов, генерал скомандовал остальным военным возвращаться к зачистке ангара, поскольку там еще велась перестрелка с засевшими в казарме охранниками, а он сам, с Мейером и Видэлом, отправился с вернувшимися пятью солдатами к мемориалу.

Пробравшись по полукилометровому, вытесанному прямо в донных скалах освещенному тоннелю, они оказались в купольном храме Великого Брахмы. В здании никого не было.

– Ну и что здесь такого необычного, солдат? – удивился Мейер.

– Не здесь, сэр Бернард! Дальше… – ответил солдат.

Трое переглянулись.

Преодолев расстояние между храмом и помещением, где проводился ритуал «Перехода…», они оказались перед картиной, которая заставила их содрогнуться. Всех, кроме Родриго.

– Здесь кто-нибудь был, когда вы пришли? – поинтересовался испанец, взглянув на солдат, которым было поручено зачистить мемориал от врага.

– Нет, когда мы вышли из того здания с куполами, увидели вдали лишь несколько человек в капюшонах, шагающих по подсвеченной тропинке. Но они были уже далеко, почти у города. А приказа валить горожан не было! – повернулся солдат к МакКинли. – Видимо, это сделали именно они, так как, зайдя в помещение, кровь на столе была еще теплой… сэр Джонатан! – взволнованно доложил он внимательно слушающему его генералу.

– Жаль… – неожиданно заявил испанец, обойдя разрубленное тело Вармажа, которое Старшие Братья так и оставили лежать под гильотиной. – А я так хотел вас с ним познакомить! – с насмешкой произнес Видэл. Он лукавил. Никого знакомить он не собирался. Все складывалось куда лучше, чем он планировал, несмотря на то, что его брат погиб двадцатью минутами ранее. Теперь и это он считал необходимой жертвой.

– Это ведь он, да?.. – начиная понимать ситуацию, спросил Джонатан МакКинли.

– Он… он! Но, видимо, что-то пошло не так… – интригующе ответил Родриго, насторожив тем самым присутствующих. – Но! – сменил он интонацию на менее загадочную. – Теперь у Братства Брахмы нет сильного лидера, и их некому держать в узде! Теперь им конец! Ко-нец…

5

Ганс Ланге с силой тянул Скаврон к двери, которая выводила прямо из разделочной за пределы ангара. Коридоры между клетками заполонили появившиеся откуда-то неизвестные вооруженные солдаты в черной экипировке. Штурм только начинался. Один из солдат резко остановился и пристально посмотрел издалека на девушку. Это был Родриго. В один миг их взгляды пересеклись. Полячка что-то почувствовала, но не могла понять, что именно. И если Зоя не могла знать, что из-за желтого визора на нее смотрит действительно ее парень, то испанец её узнал и намеренно отвернулся. Теперь у него были другие планы, в которые девушка уже не входила.

Уходя из подземелья, Зоя успела сорвать астропас, который подарил ей Портной, с руки убитого охранника. Полячка упиралась, ругала Ганса и царапалась, словно кошка, которую насильно заставляют лезть в воду. Ей очень хотелось помочь Портному и Сантьяго, но в той неразберихе, в которой солдаты, пришедшие, чтобы спасти узников, неожиданно натыкаются на бойню между охранниками и пленниками, и не поняв, кто из них кто, пускают в ход оружие, а пулеметная очередь косит всех, кто оказывается на её пути, благородные намерения и неуместное геройство принесли бы мало толку.

Выбежав из двери разделочной, Ланге и Скаврон направились на юг. Пробегая мимо тропинки, ведущий в мемориал, Зоя увидела семерых мужчин в уже знакомых полячке черных халатах с накинутыми капюшонами. Кроме одного. У того на голове красовался красный дастар, на котором багрянцем отсвечивали горящие факелы. Скаврон почувствовала тревогу. Она прекрасно знала, кому он принадлежит. Полячка машинально схватила Ланге и прикрыла ему рот своей холодной рукой. «Тсс» – прошипела она. Люди в халатах находились примерно в тридцати шагах от беглецов и двигались по направлению к Брахме. Ганс и Зоя замерли. Неожиданно человек в красном дастаре остановился и, спустя мгновение, резко повернулся назад, будто бы что-то почувствовал. «Не может быть!» – ошеломленно проговорила про себя полячка. Во всей колонии такой головной убор мог принадлежать лишь одному человеку – самому влиятельному и могущественному – Верховному Жрецу. Но в дастаре шагал вовсе не Масуд Вармаж, как ожидала девушка. Это был Ди-Джей. Это ее одновременно и обрадовало, и сильно насторожило. Но а дальше произошло воистину удивительное действие, которое совершенно обездвижило Зою. Во тьме их с Гансом видно не было: они спрятались за одним из донных, облепленных мертвыми ракушками, острых камней, оказавшихся теперь на поверхности, но Ди-Джей направил свой взгляд именно на них. Скаврон была убеждена в том, что он их видит, ведь его взгляд был вовсе не ищущим, а направленным, ясным, внимательным. Но вместо того, чтобы начать бить тревогу, парень лишь выдохнул, улыбнулся и собрал пальцы на груди в доброжелательном знаке «Брама Порталь», будто благодаря их за помощь и желая удачи. Затем развернулся и молча последовал дальше за людьми в черных халатах с высокими капюшонами.

– Надо убираться отсюда! – поторопила Зоя разинувшего от изумления рот Ланге.

– Кто эти люди и что он имел в виду? – попытался повторить жест Ганс, но запутался в постановке рук.

Они, наконец, двинулись дальше.

– Это Старшие Братья культа Брахмы, – ответила Зоя. Самые могущественные во всей этой колонии. – А тот, что был в красном дастаре, Верховный Жрец. На этих землях он Бог во плоти, понимаешь?

Ганс презрительно хмыкнул, но, чтоб не обидеть Зою непониманием, сказал: «Да… кажется, да, я понимаю!».

– Слушай, мы не можем так поступить! – резко остановившись, возвращаясь мыслями на грешную землю, сказала Зоя. – А как же Портной и Сантьяго… что с ними будет? —содрогнувшись, девушка заплакала.

– Не знаю, но почему-то я уверен, что они в большой беде, – виновато опустив голову, сказал Ганс. Эти слова в данный момент были не к месту.

– Замолчи! Сейчас же! – закричала полячка, колотя его тоненькими ручками. – Портной выкарабкается. И Сантьяго за собой вытянет… как всегда это делал! Понял? Он справится! Я знаю!

Ганс понимал, что сейчас ее разум затуманен страхом, сомнениями, скорбью и жалостью к друзьям. Их жизни оказались в руках судьбы, чьи объятия иной раз бывают весьма жесткими и неприятными. Но сказать девушке, что она не права и ей нужно остыть, значит оставить человека без надежды на лучшее или же вовсе без нее, как таковой.

– Я молю Бога, чтобы ты оказалась права, – поддержал Ганс. Он был атеистом, и это было сказано только из жалости к полячке. Он хотел любой ценой успокоить ее. Но сам мало верил в благополучный исход. Все изначально пошло наперекосяк и ломало логические цепочки, которые он выстраивал, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.

Они медленно приближались к вездеходу, который собственноручно собрал Ганс специально для того, чтобы «шпионить» за спасателями.

Ганс успел лишь немного стянуть маскировочный серый полог и приоткрыть дверь Зое, как неожиданно с юга подул резкий ветер и принес с собой некий тревожный звук, напоминающий голодное свирепое рычание. Ганс уже знал, кому может принадлежать этот жуткий голос. Света наступающего утра было слишком мало, чтобы оценить расстояние до приближающихся анубисов. Луна тоже, как назло, спряталась за горизонтом. Парень всем нутром почувствовал, что вот-вот ему предстоит встретиться с могучим созданием безумного ученого Масуда. Большая стая анубисов приближалась к машине. Они, словно адские псы, появлялись именно там, где страдания, жестокость и хаос затевали нешуточную вечеринку с играми на выживание и плясками с жертвоприношением.

– Закройся изнутри! – спешно сказал Ганс Зое и захлопнул дверь.

– А в чем дело? – полюбопытствовала полячка, не привыкшая оставаться в неведении.

– Замыкай! – раздраженно повторил парень и принялся активно накрывать машину пологом, осознавая, что сам забраться внутрь он уже не успеет.

Зоя продолжала сопротивляться. Тогда Ганс дрожащими руками вставил ключ и запер дверь. Девушка сразу же поняла, что он задумал. Она больше не хотела, чтобы ради нее кто-то жертвовал собой. Полячка принялась барабанить в окно, дергать за ручки, но ничего из этого не вышло. Когда Ганс натягивал полог, проходя мимо окна, за которым сидела Зоя, их взгляды встретились. Девушка на миг замерла, увидев в глазах мальчишки настоящую отвагу, свойственную мужчине, способному пожертвовать собой ради девушки, которую любит. Он даже набрался мужества и улыбнулся ей. Зоя погружалсь все глубже в пучину отчаяния, понимая, что за какой-то час она потеряла нескольких достойнейших людей, с которыми свела её судьба. «Но он же еще жив! Чего это я так?» – остановила нарастающую панику девушка и вновь попыталась выбраться из машины, не понимая, что против голодных анубисов у них и вдесятером нет шансов. Попытки были тщетны. Она попыталась выбить окно изнутри, но это оказалось не так просто сделать.

Сам Ганс понимал, что прятаться уже бесполезно. Эти животные обладают слишком острым чутьем. «Они безупречные охотники и не упустят возможности полакомиться щуплым Ганси», – подумал он и зажмурился, ожидая приближения стаи. Анубисы были уже в каких-то двадцати метрах от него и, конечно же, видели силуэт одиноко стоящего беззащитного человека. Ганс крепко сжал в руке пистолет, надеясь пристрелить хотя бы одного зверя при встрече, но этого не потребовалось. Откуда ни возьмись перед ним возникла могучая фигура Афаля с возбужденно горящими зелеными глазами.

В самом начале пути, следуя по пятам за экспедицией спасателей под предводительством Портного, вернее, за маячком, который Ганс хитроумно встроил в астропас, чтобы следить за ними, они с Сантьяго наткнулись на неизвестного им раненного зверя. Тогда они впервые повстречали анубиса. Животное сильно мучилось и страдало от раны, оставленной пулей, выпущенной Портным. Тогда ребята остановились, и Рыжий мигом выскочил из машины. Пес подбежал к Афалю и начал его обнюхивать. Тот недовольно зарычал, но был слишком слаб, чтобы защищаться. Ребятам стало жалко животное, и они, связав ему пасть, обработали раны и благодаря лебедке погрузили его на крышу своего автомобиля, хорошенько закрепив веревками и укрыв предварительно пологом. Он был настолько массивным, что под его весом крыша в некоторых местах здорово прогнулась. На следующем привале они обработали его раны антисептиком, но ему так и не стало бы лучше, если б они не догадались достать пулю из его тела. Через несколько часов зверь явно почувствовал прилив сил. Но люди не спешили оставлять его на произвол судьбы. Еще некоторое время они ехали вместе с могучим созданием на крыше. На привалах Рыжий иногда подходил к Афалю и зализывал заживающую рану. Слюна животного оказалась воистину непревзойденным лекарством. И когда Афаль набрался сил, парни ввели ему снотворное, чтобы освободить от пут. Оставив немного еды и накрыв найденным покрывалом, чтобы тот не замерз во сне, они спрятали животное в заброшенном сарае и отправились дальше, не зная, выживет ли он. Спасители искренне надеялись на это, так как в их сердцах было достаточно места для добра и сострадания, даже когда дело касалось таких страшных и опасных созданий. Афаль оказался сильнее, чем можно было предположить. Какое-то время он восстанавливал силы, а затем, как верный друг, продолжил следовать за своими спасителями, чтобы уберечь их от бед. Это была отличительная черта анубиса, как вида. Но она проявлялась только у альфа-особей. И, наконец, он нагнал их, чтобы вернуть долг.

Афаль резким прыжком оказался перед Гансом, закрывая его своим могучим телом от стаи приближающихся диких сородичей-потомков, единственной целью которых сейчас была охота на беззащитного человека. И их не смогло бы остановить даже появление себе подобного защитника в попытке добраться до добычи. Афаль, обладая инстинктом, присущим каждому животному и особенной необъяснимой интуицией, не свойственной ни одному живому существу на Земле, все это понимал, показав Гансу взглядом: «Я благодарен тебе, я не забыл прошлое, потому и иду ради тебя против своих сородичей! Прячься, глупец!»

– Ты-ы-ы?! – не поверив своим глазам, воскликнул Ганс, упав от неожиданности на землю, узнав спасенного когда-то ими зверя. Но он сразу не понял, почему это страшное создание тянет с нападением и до сих пор не бросилось на него, пока тот не повернулся к стае и угрожающе не зарычал, показывая, кто здесь главный.

Тем временем стая обступила их со всех сторон, выжидая удобного момента для атаки. Ганс, остолбенев от страха, наблюдал за этой картиной вместо того, чтобы укрыться в машине. Афаль снова зарычал, но теперь уже на него, ясно давая понять парню: «Не медли! Спасайся!»

Не став больше испытывать судьбу, Ганс вскочил, и, открыв дверь, в одно мгновение забрался в машину. Зоя бросилась в его объятия, но тот ее остановил.

– Не мешай! – сказал он, пытаясь дрожащими руками вставить ключ в замок зажигания. Ключи выпали.

– Если там, в лаборатории, Фалья, то выходит, это Афаль! Какой он мощный по сравнению с остальными! – поразилась Зоя, широко раскрыв голубые глаза. – Не понимаю, почему он тебя не тронул? – удивленно спросила она.

– Прошу тебя, не сейчас! – кряхтя, ответил Ланге, пытаясь нащупать ключи на коврике.

Афаль бесстрашно стоял перед стаей разъяренных анубисов, стараясь не упускать никого из виду. Связываться с альфа-самцом, сильнейшим представителем их вида, никто из его красноглазых сородичей не спешил. Поодиночке ни у одного из них не было ни малейшего шанса победить. А чтобы атаковать всей стаей, нужно было, чтобы кто-то из них напал первым. Анубисы как животные, за исключением первой экспериментальной пары, могли существовать только объединившись в стаи, и их поведение зависело от нахождения в ней, строго подчиняясь законам природы хищников: охотились, делили добычу и отдыхали они всегда вместе, и ни один из них не способен был действовать отдельно. На это их могла толкнуть только случайность, поэтому стая, несмотря на явную угрозу, следовала начальному плану, инстинктивно стараясь добраться до добычи, избежав потерь среди своих. Афаль был гораздо сильнее них и физически, и интеллектуально. И сейчас, стоя перед стаей, он понимал, что пока он прикрывает своим телом людей, никто из его потомков никогда не рискнет напасть на него. Это была игра, в которой нельзя было отводить взгляда и ни в коем случае не ввязываться в драку первым. И если же людям удастся благополучно скрыться, то стая, без сомнений, просто отправится на поиски другой жертвы. Но, как это иногда бывает, его величество случай распорядился по-иному. Одно из животных попыталось взобраться на машину сверху, преследуя добычу, но поскользнулось на мокрой крыше и с грохотом свалилось на бок, обратив на себя внимание могучего Афаля. Тот по инерции бросился к нему и, схватив за загривок, мощными челюстями, отбросил в сторону особь, весившую целую тонну, словно детский резиновый мяч. Со времен динозавров по земле еще не было хищников, подобных анубисам, но Афаль, конечно же, был самым сильным и мощным представителем этого вида, значительно превосходящим в размерах себе подобных.

Гансу, наконец, удалось нащупать связку ключей. Он быстро отыскал нужный и вставил в замок зажигания. Машина завелась. Осталось лишь надавить на газ и рвануть подальше от этих проклятых мест.

Тем временем, расценив нападение Афаля на члена их стаи как сигнал к ответным действиям, остальные анубисы накинулись на одинокого защитника. И это была не честная схватка один на один, а жестокая битва одного против всех. Афаль разбрасывал сородичей по сторонам, но те все же успевали уцепиться в его шкуру, выхватывая зубами каждый раз клок шерсти вместе с кожей, а своими острыми когтям рвали плоть. Афаль слабел, но не сдавался. Большая часть стаи была уже повержена, но некоторые продолжали предпринимать повторные попытки и нападали снова и снова. Афаль не собирался их убивать, но если бы пришлось это сделать, он осуществил бы это без сожаления. Он защищал Ганса и Зою, словно собственных детенышей. Как и говорил Масуд Вармаж, чистокровный анубис очень верное и мудрое создание, сильно отличающееся от любого другого вида животных. И феномен смешения этих качеств не смог объяснить даже сам создатель. Но в такой неравной битве в скором времени даже один из лучших представителей этого нового вида обязательно выдохнется, и тогда дикая стая просто загрызет его, а затем и сожрет.

Ганс был вынужден уехать с места битвы, так как на машину тоже приходились атаки со стороны анубисов, и промедление было смерти подобно. Уезжая, парень старался сбить как можно больше животных, чтобы хоть чем-то помочь смелому Афалю. Но в итоге он все равно вынужден был удалиться прочь от этого места, оставляя своего защитника один на один со стаей его кровожадных потомков. Это бегство выглядело, как предательство, но оставаться там означало просто погибнуть, тем самым сделав попытку Афаля помочь им и вовсе бессмысленной. Терзаясь угрызениями совести и удаляясь от места жестокой схватки, они вдруг заметили, как рядом с Афалем неожиданно возникла фигура Фальи, которую так кстати освободил Родриго Видэл. Все время до этого момента животные долго и упорно искали друг друга, и вот так неожиданно во время этой жестокой кровавой битвы, битвы не на жизнь, а на смерть, битвы за человека эта встреча состоялась. Воодушевленный встречей, Афаль ощутил неимоверный прилив сил, его грозный вид и свирепое рычание подействовали на нападавших так, что те в страхе стали разбегаться по сторонам, хромая, без оглядки, унося подальше ноги от одного только вида воспрявшего духом царя зверей нового мира. Афаль и Фалья остались одни. Празднуя встречу, они, совсем как в детстве, когда были еще щенками, стали играть, поднимаясь на задние лапы, терлись друг о друга мордочками и мохнатой грудью, ласково толкая друг друга. Затем Фалья повалила израненного Афаля на землю и начала облизывать ему морду, показывая, как она рада, что они снова вместе. Это был целый ритуал, наполненный счастьем и любовью, так прекрасно демонстрируемый грозными верными животными, созданиями безумного Масуда. Ганс остановил машину, и они с Зоей замерли, наблюдая, как же прекрасна природа во всех своих проявлениях, пусть даже и в таких необычных и непредсказуемых, как анубисы. Даже несмотря на то, что человек приложил руку, пытаясь создать новое оружие для убийства – злобных уродливых монстров, в итоге так и не смог победить природу добра и любви, живущую в сердце животного.

– Ну что, поехали домой? – грустным голосом обратился Ганс к Зое.

Зоя повернулась к парню, и холодно ответила: «Нет! Если мы это сделаем, то всему миру придет конец, а мы, возможно, и до дома доехать не успеем!» И она рассказала Гансу о том, что Портному в свое время поведал Масуд Вармаж, успешно сотрудничавший с существующим «Стоком», планируя не оставить не малейшего шанса находящимся за пределами купола, и о том, что говорила Шьямала: о последнем дне, о Шиве, о падении небес. Парень был ошарашен услышанным и тем, что кому-то удалось воплотить подобные эксперименты в жизнь. Но больше всего его удивило и обрадовало то, что вращение Земли вовсе не прекратилось, а лишь переживает смену направления вращения. Это было для него и невообразимо, и странно одновременно, но он поверил в это, опираясь на собственные знания и наблюдения, на увиденное и пережитое здесь. И более того, даже предложил план дальнейших действий. Еще перед побегом из Западной Пальмиры ему и Сантьяго все же удалось разговорить Ичиро, который так романтично описывал восточные земли. И путь, отмеченный им на бумажной карте, вел вовсе не в Брахму, а в совершенно другое место. Ведь в свое время они с Сантьяго планировали как бы случайно оказаться на этом пути уже вместе с командой Портного и спасенной ими группой «Искателей Света Пальмиры» и рассказать им о том, где же все-таки находится тот истинный восток, о котором поведал изгнанный из дома странник по имени Ичиро. И сделай они это раньше, многие сейчас были бы живы, в том числе и его друг Сантьяго, а их авантюрная выходка не превратились бы в настоящую борьбу за жизнь.