Текст книги "Ленинград: архитектура советского модернизма 1955-1991. Справочник-путеводитель"

18. ДВОРЕЦ СПОРТА «ЮБИЛЕЙНЫЙ» 1965–1967

АРХИТЕКТОРЫ Г. МОРОЗОВ, И. СУСЛИКОВ, А. ЛЕВХАНЬЯН, Ф. ЯКОВЛЕВ

ИНЖЕНЕРЫ А. МОРОЗОВ, Н. ЗАДВИН, Л. МОСКАЛЁВ, Г. СТОЛБОВА, И. БАРИНОВА, Г. МИНЧЕНКОВА, А. БАБЧЕНОК, Н. ЛАПТЕВА, Е. КУЗЬМИНА

ПРОСПЕКТ ДОБРОЛЮБОВА, 18

СПОРТИВНАЯ

Первое в CCCP сооружение с вантовой конструкцией перекрытия. Новаторская сущность тактично замаскирована условно-классическим фасадом

В профессиональном жаргоне 1960–1970-х здания делились на «тычки» (высокие), «плашки» (вытянутые по горизонтали) и, гораздо более редкие, «шайбы». Ироничные наименования отсылали к вырезанным из дерева или пенопласта элементам градостроительных макетов, но «Юбилейный» и в самом деле похож на хоккейную шайбу, залетевшую на низкий берег со льда реки. Впрочем, сама земля, на которой построен Дворец спорта, довольно новая – протоку между Пеньковым буяном и Петроградской стороной засыпали только в начале XX века, и до 1960-х годов здесь находился городской питомник растений.

➧Широкий и низкий цилиндр с плоской кровлей не организует вокруг себя пространство, а как бы случайно остановился на пустыре между пеньковыми складами Ринальди, вытянутыми вдоль Малой Невы, и Князь-Владимирским собором Ринальди-Старова, стоящим наискосок через проспект Добролюбова. Равномерно расставленные по застекленной окружности ротонды пилоны объединены поверху широкой полосой, благодаря чему фасад стал несколько напоминать традиционную колоннаду. По сути, это костюм, надетый на новичка в знак уважения к старожилам здешних мест и духу Петербурга. Деликатность проявляется и в небольшой высоте – 22 метра, так что крупное по объему здание не вторглось в панорамы центра города. Прямоугольный в плане тренировочный корпус с наклонными стенами тоже сделали как можно ниже, всего 8 метров, и постарались спрятать между ротондой и ринальдиевскими складами, отодвинув его подальше как от проспекта Добролюбова, так и от Большого проспекта Петроградской стороны. По первоначальному проекту, впрочем, здание должно было быть гораздо заметнее – высота обоих корпусов была уменьшена по требованию градостроительного совета. Выступая на обсуждении уже построенного Дворца спорта в связи с номинацией на Государственную премию, авторитетнейший ленинградский зодчий Игорь Фомин выразил надежду, что это последнее крупное общественное здание, расположенное не там, где такие объекты должны находиться, а в центре города, и больше не придется преодолевать связанные с этим огромные трудности[175]175
  ЦГАЛИ СПб. Ф. Р-341, оп. 1–3, д. 746. С. 14.


[Закрыть].

Ситуационный план

Аэрофотосьемка. 1970-е

➧Разумеется, Государственную премию авторам «Юбилейного» дали не за скромность, а, в первую очередь, за успешное применение новаторских конструкций: его и выдвигали по разделу науки и техники. Пространство шириной 93 метра перекрыто без промежуточных опор конструкцией типа «велосипедное колесо», держащей кровлю в воздухе с помощью металлических тросов-вант, натянутых между внешним, укрепленным на пилонах, железобетонным кольцом и центральным стальным, работающим на растяжение. Тросы образуют систему взаимно пересекающихся параболоидов и создают выпукло-вогнутую форму покрытия.

➧Перекрытие больших пролетов – одна из важнейших тем для архитектуры послевоенных десятилетий. Собственно, большие крытые арены и смогли появиться благодаря новым конструктивным решениям перекрытий. Советские архитекторы с большим вниманием присматривались к вантовой седловидной оболочке арены, сооруженной по проекту Мэтью Новицкого в Северной Каролине (1952), и пологим тонкостенным бетонным куполам, какими Пьер Луиджи Нерви перекрыл Малый (1957) и Большой (1959) дворцы спорта в Риме. По контрасту, первый советский Дворец спорта, вошедший в состав стадиона Лужники в Москве, был компромиссным сооружением: распор перекрывающего его невысокого продольного свода гасят стены расположенных по периметру помещений. Функционально же он получился вполне передовым: арена, размеры которой определены стандартными параметрами хоккейного поля, 61 × 30 метров, могла трансформироваться для соревнований по 13 видам спорта, число зрителей на трибунах достигало 14 тысяч; инженерное оборудование было рассчитано на проведение также концертов и съездов.

➧Появление такого универсального зала в Москве вызвало понятную ревность в Ленинграде. Первой реакцией было выдвинутое 1-м проектным институтом предложение перекрыть тонкостенным бетонным куполом большую арену Стадиона им. В.И. Ленина (теперь Петровского), которую как раз в конце 1950-х строили по сильно упрощенному проекту 1940-х годов. Партийные власти проект поддержали, но первоначальному автору стадиона Николаю Баранову и главному архитектору Ленинграда Валентину Каменскому удалось их переубедить. Даже если бы бетонный купол над овалом 225 × 160 метров был технически осуществим, такая махина, поднявшаяся в небо минимум метров на 50, визуально задавила бы окрестности и испортила вид из исторического центра города. Вместо этого было решено построить рядом с открытым стадионом крытый поменьше – как в московских Лужниках, где соседствовали Большая спортивная арена и Дворец спорта.

Проектная перспектива

Общий вид. 1968

➧Конечно, более точным аналогом Лужников был Стадион им. С.М. Кирова на Крестовском острове, где возле грандиозной открытой арены Александра Никольского были зарезервированы места для других спортивных сооружений. Но тут сыграл свою роль фактор удаленности – метро на Крестовском острове появилось только в 1999 году, а до того путь к Стадиону им. С.М. Кирова занимал гораздо больше времени, чем к Стадиону им. В.И. Ленина.

➧Кроме того, для Баранова, которому высокие посты в Москве не мешали следить за происходящим в Ленинграде, группировка спортивных объектов вдоль берега Малой Невы была связана с возвращением к идее нового Центрального парка, который он проектировал на Петровской косе в конце войны и включил в Генеральный план развития Ленинграда 1948 года. Действительно, в принятом в 1966 году новом Генеральном плане, в отличие от предыдущего плана 1959 года, предусматривалось слияние зеленых массивов от Приморского парка Победы до сквера у Петропавловской крепости. На деле оказалось, что эти две темы – спортивных сооружений и парка – в этом месте не пошли рука об руку. Связывающей спортивные объекты парковой зоны не появилось ни после строительства на берегу Ждановки Ледового стадиона СКА (1980), ни после открытия в 1997 станции метро «Спортивная». Не материализовался и запланированный причал для речного транспорта. Однако барановская идея Центрального парка не окончательно забылась и снова всплыла в 2019 году после отмены планов строительства Судебного квартала. Возможно, в будущем дойдет дело и до создания единой зеленой зоны между новым парком на бывшем Ватном острове и историческим Петровским парком.

Э.Д. Стоун. Проект павильона США на Экспо-1957 в Брюсселе. Разрез. Макет перекрытия

➧Проектная идея Дворца спорта появилась еще до окончания строительства Стадиона им. В.И. Ленина, в 1959 году. Время требовало чего-то свежего, не похожего на привычные формы советских спортивных сооружений. Поэтому руководство 1-го проектного института поручило «порисовать» будущий дворец подававшему надежды молодому архитектору Николаю Надёжину. Очень быстро он представил эскиз круглого здания с вантовым перекрытием[176]176
  См.: Надёжина И.Г. Архитектор Николай Николаевич Надёжин. СПб., Пропилеи, 2014. С. 155.


[Закрыть]. Не приходится сомневаться в том, что образцом для него был павильон США на Всемирной выставке в Брюсселе 1958 года, произведший сильное впечатление на советских архитекторов. Идею приняли, но разработку ее отложили. У города были более важные заботы, а кроме того, имело смысл дождаться реконструкции Тучкова моста и моста Строителей (Биржевого моста) и пуска в 1964 году Волго-Балтийского канала, сделавшего Малую Неву судоходной.

➧К замыслу строительства Дворца спорта вернулись в 1965-м. К этому моменту уже существовал ЛенЗНИИЭП – Ленинградский зональный научно-исследовательский и проектный институт экспериментального проектирования, где сосредоточились кадры, способные решать сложные технические задачи. Надёжина к проекту не привлекли – теперь за него взялась команда архитекторов во главе с Григорием Морозовым и команда инженеров во главе с его однофамильцем, выдающимся конструктором Алексеем Морозовым.

Макет

Проектный рисунок интерьера

➧Роль инженеров была критической, ведь опыта возведения подобных конструкций в стране не было. В СССР широко применялась практика копирования зарубежных технических находок, но в данном случае просто перерисовать образец было нельзя. Американский павильон на Экспо-1958, конструкции которого разработала и реализовала уважаемая бельгийская фирма «Блатон-Обер», должен был простоять всего несколько месяцев, причем теплых. В центре кровли было оставлено большое круглое отверстие, а само покрытие было сделано из прозрачного полимера с тонкой металлической сеткой внутри. Дворец спорта в Ленинграде должен был простоять много лет и выдерживать, ко всему прочему, значительную снеговую нагрузку. Так что, хотя перекрываемый пролет был почти идентичным – 92 и 93 метра, – все расчеты нужно было делать самостоятельно. Алексей Морозов, работавший прежде в основном с железобетоном, получил доступ к международному опыту в области вантовых перекрытий, вступив в созданную в 1959 году Международную ассоциацию пространственных конструкций[177]177
  IASS, International Association for Shell and Spatial Structures.


[Закрыть].

➧Одним из наиболее обсуждаемых в середине 1960-х годов был проект крытой многофункциональной арены Мэдисон-сквер-гарден в Нью-Йорке. Архитектор Чарльз Лакман и инженерная фирма Severud-Perone-Fischer-Sturm-Conlin-Bandel использовали конструкцию типа «велосипедное колесо» для перекрытия цилиндра диаметром уже 123 метра. Дополнительную сложность проекту придавало расположение арены прямо над железнодорожными путями Пенсильванского вокзала в Нью-Йорке. Снос старой Пенн-стейшн с ее великолепной неоклассической архитектурой вызвал возмущение и протесты жителей Нью-Йорка, приведшие в итоге к устрожению правил охраны архитектурного наследия. Новую постройку заклеймили как одно из самых уродливых сооружений в Нью-Йорке. Ленинградские архитекторы избежали такой реакции, постаравшись сделать свое здание более дружелюбным к историческому окружению. Сравнение фасадов Мэдисон-сквер-гарден, где опоры утоплены, а держащее ванты кольцо оторвано от стен, и «Юбилейного», где пилоны окружают цилиндр в ритме классической колоннады, очень четко показывает классицизирующие устремления авторов ленинградского здания. После вручения Госпремии 1971 года уже говорили о том, что «возник единый ансамбль, в котором новое и старое не противоречат друг другу, а гармонично сочетаются, взаимно усиливая эстетический эффект»[178]178
  Дуранина Н., Квятковский И., Тарановская М. Спортивные и зрелищные здания Ленинграда. Л., Стройиздат, 1974. С. 32.


[Закрыть].

Разрез

План

➧Изучив зарубежный опыт, Алексей Морозов внес в конструкцию ряд усовершенствований. Например, параболоиды, по которым направлены предварительно напряженные тросы, пересекаются, благодаря чему высота «велосипедного колеса» уменьшилась в полтора раза по сравнению с аналогами. Опоры, держащие внешнее кольцо перекрытия, выполнены не из стали, а из железобетона, что обеспечило экономию металла в 2,2 раза, а само кольцо несколько сдвинуто внутрь, уменьшившись в объеме и сократив длину тросов[179]179
  См. Евдокимов В.А. Новые конструкции и новые технологии работ. Как сооружались Дворец спорта «Юбилейный» и Концертный зал «Октябрьский» // СиАЛ, 1968, № 1. С. 22.


[Закрыть]. С помощью таких хитростей получилось и уменьшить высоту, и вписаться в допустимый для СССР бюджет, не поступившись надежностью конструкции. В ее устойчивости к нагрузкам убедились с помощью испытаний на модели в ¼ величины, построенной в экспериментальном цеху ЛенЗНИиЭПа на Витебском проспекте.

Во время строительства

➧Не имея возможности соревноваться с американскими коллегами в размахе (с этим позднее справится Универсальный зрелищно-спортивный зал на проспекте Гагарина (СКК), рассчитанный на 25 000 зрителей), советские архитекторы обошли их в скорости. Строительство нью-йоркской арены началось в 1964 и закончилось в 1968 году, а ленинградцы, только приступившие к проектированию в 1965-м, закончили в октябре 1967-го. Правда, не по своей воле. Обком КПСС, ознакомившись в конце 1966 года с проектом, решил, что открытие суперсовременного Дворца спорта сильно украсит празднование 50-летия Революции в Ленинграде, и велел во что бы то ни стало закончить его к этой дате.

➧И вот эта скоростная стройка, шедшая параллельно с рабочим проектированием, может считаться самым большим достижением создателей «Юбилейного». Организация работ была беспрецедентной по сложности и точности. На площадке вокруг будущего здания проложили трехрядный рельсовый путь, по которому перемещались 8 подъемных кранов, работавших одновременно. Сорок восемь опор были поставлены стандартными кранами грузоподъемностью 25 тонн, а вот для монтажа вантовых тросов потребовались краны небольшой грузоподъемности, но с выносом стрелы 35 метров и высотой оси подвеса стрелы 25 метров. Для этого краны пришлось модифицировать: стрелу нарастили на 10 м, а башню повысили. Пока натягивали тросы, центральное кольцо поддерживала временная металлическая башня. Впервые в ленинградской практике остекление монтировалось на заводе в готовые стеклопакеты, которые можно было быстро установить на площадке. Поразительным образом, в этом аврале удалось достигнуть очень высокого качества железобетонных элементов. Авторы хотели их оставить без всякой дополнительной обработки, но в итоге инерция возобладала: бетонные плиты, которыми облицованы наружные пилоны, обмазали жидким цементом. Тем не менее, конструкции оставлены максимально открытыми не только в тренировочном, но и в демонстрационном зале: «Здесь конструкции здания – это его архитектура в подлинном смысле слова», – писал Алексей Морозов[180]180
  Цит. по: Исаченко В.Г. Алексей Морозов // Зодчие Санкт-Петербурга. XX век. СПб., Ленинздат, 2000. С. 375.


[Закрыть].

Интерьер

➧В то, что стройку удастся закончить в срок, мало кто верил, но чудо произошло, Дворец спорта был готов к юбилею Революции[181]181
  За исключением тренировочного корпуса, который построили позже.


[Закрыть]. Красную ленточку перерезали олимпийские чемпионы Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Откатав показательную программу, фигуристы остались довольны качеством искусственного льда – он не начал таять даже при полностью заполненном зрителями зале. Зрители, в свою очередь, отмечали комфортную для себя температуру и хорошую видимость со всех мест[182]182
  ЦГАЛИ СПб. Ф. Р-341, оп. 1–3, д. 746. С. 10.


[Закрыть]. Довольны были и работники телевидения – освещение на льду составляло 1500 люкс[183]183
  ЦГАЛИ СПб. Ф. Р-341, оп. 1–3, д. 746. С. 27.


[Закрыть], практически недостижимый тогда в закрытых помещениях показатель, а трансляционный пункт был оборудован новейшей техникой, позволявшей вести передачи одновременно на Ленинград, Москву, страны «Интервидения» и «Евровидения» по 19 каналам.

➧Передачи «Показывает Дворец спорта “Юбилейный”», транслировавшие по стране и за рубеж соревнования по разнообразным видам спорта и другие события, включая торжественное собрание в честь 25-летия снятия блокады, изменили бытование дворца неожиданным для его создателей образом. Здание оказалось принадлежащим уже эпохе электронных медиа, для которой важнее, как оно выглядит в кадре, а не на местности. Возможно, отчасти с этим связана потеря интереса к ландшафтному обрамлению, так никогда и не завершенному и не получившему выхода к реке. Реконструкция, проведенная к чемпионату мира по хоккею 2000 года, усугубила эту ситуацию. Ротонда дворца получила «модное» бронзированное остекление, но пространство рядом с ней оказалось загромождено построенным без особых эстетических претензий вторым тренировочным катком, к которому затем подтянулись и другие вспомогательные постройки. Большинство людей подходит к ней теперь не по парадной аллее, проложенной ко входу от проспекта Добролюбова, а по косой дорожке от выхода из метро «Спортивная», притянутого ближе к мосту и расположенным за ним спортивным объектам, и идут они не по парку, а среди автомобильных парковок. Из-за деградации территории потерялся важный для первоначального образа Дворца спорта эффект связи с природой в расположенных по окружности зала кулуарах. Но выбрать точку и сделать красивую фотографию для соцсетей все еще возможно.

19. ГОСТИНИЦА «СОВЕТСКАЯ» («АЗИМУТ») 1961–1967

АРХИТЕКТОРЫ А. ПРИБУЛЬСКИЙ, Е. ЛЕВИНСОН, В. ГАНКЕВИЧ

ИНЖЕНЕР П. ПАНФИЛОВ

ЛЕРМОНТОВСКИЙ ПРОСПЕКТ, 43/1, НАБЕРЕЖНАЯ РЕКИ ФОНТАНКИ, 142

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

Первый в городе бескомпромиссный образец советского модернизма продолжает раздражать и сегодня – как своими размерами, так и чистотой линий

В фильме «Происшествие, которого никто не заметил» (1967) гостиница «Советская» появляется еще даже недостроенной – так важно режиссеру присутствие в кадре чего-то иного, нового, радикально меняющего контекст. В этой киносказке Александра Володина героиня Жанны Прохоренко преображается под взглядом боттичеллиевской Венеры и преисполняется такого сияния, что все мужчины падают и укладываются в штабеля. Примерно такую же эволюцию проделал в этом здании жанр гостиницы.

➧До этого Питер знал только кирпичные коробки, которые проектировала мастерская Леонида Гальперина в ЛенЗНИИЭПе: «Дружба», «Заря», «Ладога», «Киевская». Из них только «Спутник» с его почти ленточным остеклением и плиткой облицовки похож на современное здание (а еще больше – на московскую гостиницу «Юность»). А «Россия» (Борис Журавлёв, 1962), в которой тоже есть робкое движение к новому, даже современников удручила кондовостью интерьеров с их коврами и допотопной мебелью[184]184
  Кирхоглани В.Д. Гостиница «Россия» // СиАЛ, 1962, № 11. С. 20–24.


[Закрыть].

➧А тут дом уложил этажи в стильные штабеля и устремился к своему еще не потускневшему идеалу – корбюзианскому. Разрыв между «Россией» и «Советской» – всего 5 лет, а разница – как между унылым словом «гостиница» и сладким словом «отель».

Б. Журавлёв, В. Струзман. Гостиница «Россия». 1962

➧Это происшествие заметили все. «Это было… главным остолбенением, когда ее объем поднялся, – вспоминает архитектор Владимир Попов. – Как это так, что она оказалась рядом с куполом Троицкого собора?»[185]185
  Золотоносов М.Н. Как 50 лет назад гостиницей «Советская» испортили панораму Фонтанки // Портал «Мир Петербурга», 28 мая 2013.


[Закрыть] Не то чтобы Петербург не знал крупных зданий, но все же габариты питерских новостроек нарастали очень плавно. Доходные дома начала ХХ века не казались здесь, как в Москве, «уродами грузными» (по определению Цветаевой) – потому что и вокруг них были уже не особнячки, «слава прабабушек томных», а крепкие 3–4-этажные дома эпохи эклектики. Затем почти так же естественно вошла в ткань города сталинская классика.

➧В ней, правда, была попытка резко поменять масштаб: Дом Советов Ноя Троцкого (1941) упал как гигантский метеорит в поле. Но к нему постепенно примкнул такой же крупноформатный Московский проспект. Здесь же, в районе пересечения Фонтанки и Лермонтовского проспекта, застройка была среднеэтажная – и отель вознесся беззаконным айсбергом. Это было первое в Ленинграде 19-этажное здание, и во всех рецензиях его гордо называют «высотным». Конечно, вопрос о допустимой высоте звучит с самого начала: в первой версии у дома 14 этажей. Потом его подняли, а городская легенда гласит, что хотели сделать еще выше, но убоялись, что иностранцы будут с верхотуры шпионить за строительством подводных лодок на Адмиралтейском заводе. А предназначен был отель именно для интуристов, чему отвечал и уровень комфорта. Он наглядно демонстрировал не только уважение к гостям, но и разницу в отношении к «своим» и «чужим», в результате чего гостиницу прозвали «Антисоветской».

➧Но вот что было определено сразу, так это место главного корпуса. В мире загнивающего капитализма его бы поставили ближе к реке – чтобы дать гостям еще более широкие виды (и содрать за виды деньги). Но у советской экономики такой задачи нет (туристическое обслуживание в СССР не считается «производственной сферой»), а вот задача сохранения вида – не из отеля на город, а из города на отель! – для Петербурга является архинасущной. Чай, не Москва, где под стены Кремля впихнули целую «Россию». Поэтому здание отодвигается на дальнюю границу участка – так, чтобы поменьше светиться в бассейне Фонтанки, и разворачивается к ней широкой стороной – чтобы не слишком «фонить» за стасовским собором.

➧Но современных инструментов ландшафтно-визуального анализа еще не было, прорабатывали каждый объект вручную: «накладывали на генеральный план, и появлялся такой “паук” из створов зрительных: с каких мест при такой высоте новый объект будет виден»[186]186
  Золотоносов М.Н. Как 50 лет назад гостиницей «Советская» испортили панораму Фонтанки // Портал «Мир Петербурга», 28 мая 2013.


[Закрыть]. В результате здание все равно видно отовсюду, чего простить ему не могут до сих пор. «Существенным нарушением образа города является гостиница “Советская”»[187]187
  Лихачёв Д.С. «Небесная линия» города на Неве // Наше наследие, 1989, № 1. С. 10.


[Закрыть], – строго сказал академик Дмитрий Лихачёв, а текст другого видного питерофила Михаила Золотоносова так и называется: «Как 50 лет назад гостиницей “Советская” испортили панораму Фонтанки».

План 1-го этажа. План одноместного и двухместного номеров

➧Связано это неприятие не только с габаритами дома, но еще и с его резким контрастом по отношению ко всему и окружающему, и предыдущему. Отель стал первым полноценным образцом современной архитектуры – какой в Ленинграде не получалось все предыдущие 10 лет. Таким же контрастным было и его объемно-пространственное решение: плоская высокая пластина и вытянутый горизонтальный пенал. Первым так сделал Уоллес Харрисон в здании ООН в Нью-Йорке (1951), а восходит идея, как всегда, к Ле Корбюзье, который предложил разделять приватную и публичную функции общественного здания на две части – высотную и стилобатную. Эта схема отлично подошла для гостиниц и быстро превратилась в стандарт. В СССР именно так будут скомпонованы гостиницы «Иверия» в Тбилиси (1967), «Алма-Ата» в Алма-Ате (1967), «Ашхабад» в Ашхабаде (1970), «Азербайджан» в Баку (1972), да и ленинградский «Ленинград» (1970), но «Советская» все-таки была первой.

➧Впрочем, сама по себе эта композиционная схема есть уже в русском конструктивизме, в частности – в проекте гостиницы «Интурист» на Петровской набережной, сделанном Евгением Левинсоном и Игорем Фоминым в 1931 году. Прошло каких-то 30 лет – и Левинсон преспокойно взялся за старое, а Фомин его (уже чуть более нервно) журит: «Высотный объем гостиницы в створе Фонтанки кажется чужеродным»[188]188
  Фомин И.И. Акцент в городской среде // СиАЛ, 1977, № 10. С. 7.


[Закрыть]. То есть даже для коллег это был смелый шаг. Но, может быть, как и всегда в Петербурге, недостаточно смелый: если бы здание было выше, его пропорции стали бы лучше. Здесь же устремление ввысь еще и редуцировано ярко выраженной горизонтальностью членений – отсылающей не к зданию ООН, а к тому же конструктивизму с его ленточными окнами. Словно бы Левинсон довоплощает то, что в 1930-е годы было невозможно технически, когда и бетон, и панорамное остекление приходилось имитировать.

Кафе во 2-м корпусе

➧Правда, с ленточным остеклением и тут были проблемы (простенки оказались все же широковаты и активнее стекла визуально), но зато оконный проем был во всю ширину номера. Поэтому даже одноместные номера (площадью 14 кв. м) не казались убогими, а в люксах (в торце корпуса) дух захватывает и сегодня. Этот узкий торец оказался вообще самой яркой деталью здания: он эффектно вырастал в перспективе 8-й Красноармейской улицы, а над Лермонтовским проспектом нависал, пропуская под собой пешеходов.

Торец отеля в створе 8-й Красноармейской улицы

Е. Левинсон, И. Фомин. Проект гостиницы «Интурист» на Петровской набережной. 1931

➧В остальном «внешний облик здания не изобилует архитектурными мотивами»[189]189
  Бартенев И.А. Современная архитектура Ленинграда. Л., Лениздат, 1966. С. 179.


[Закрыть], а вертикальный и горизонтальный корпуса решены одной пластической темой – чередованием светлых полос облицовки и темных полос стекла. Этот второй корпус (1973) добавил отелю еще 400 мест (всего их стало 1713), в первом его уровне расположились коктейль-холл, кафе самообслуживания и валютная «Берёзка». А у самой Фонтанки, на крыше, выстрелила кнопка бара («шайба») – точно придуманный акцент, с террасы которого открывался вид на реку и дивный дом первого питерского автогонщика Константина Капустина (архитектор Алексей Бубырь, 1912).

Вид с Фонтанки. 1975

Эскиз площади перед гостиницей

➧Параллельно этому корпусу к Фонтанке выдвинут параллелепипед ресторана, который в первых эскизах был сплошь остекленным и на ножках, а потом немного заматерел, но тоже неслучайно: «Находясь в этом ресторане, не чувствуешь себя словно выставленным в витрине магазина»[190]190
  Мачерет А.Я. «Советская». Новая гостиница в Ленинграде // СиАЛ, 1968, № 4. С. 6.


[Закрыть]. То есть от повальной «остеклёнки» стали уставать – и ресторан обложили камнем: получился стеклянный пирог на противне. Ресторан спускается винтовой лестницей во двор, который не совсем двор (хотя и окружен корпусами гостиницы), не совсем площадь (хотя и является открытым пространством на перекрестке двух улиц), не совсем сквер (хотя чего здесь только не растет: березы, сосны, ели, яблони, японская айва, черемуха, розы, тюльпаны). Неизбалованные петербуржцы рады тому, что «питерский ветер, который по Фонтанке дует в любое время года, здесь оказывается бессилен»[191]191
  Цебрук Я., архитектор, ученица А.В. Жука. Запись в Facebook, 31 августа 2020.


[Закрыть]. И все же это странное место, и не зря в первых эскизах его украшала скульптура на высокой колонне – точно в створе Троицкого проспекта. Но зато эта пустоватая территория наглядно демонстрировала интуристам (непосредственно из окон их номеров) преимущества государственной собственности на землю: на 25 тысячах квадратных метров стоит всего 250 тысяч метров кубических! Ну не богачи ли мы были?

Интерьер двухместного номера. Эскиз и реализация

➧«Все это привело к тому, что гостиница перестала соответствовать современным требованиям, предъявляемым к ней как к отелю высшего международного класса»[192]192
  Прибульский А.И. По заказу «Интуриста» // ЛП, 1987, № 2. С. 24.


[Закрыть], – сегодня эти слова можно отнести и к «Советской», но пишет их Анатолий Прибульский в 1987 году, защищая проект своего «новодела» на месте гостиницы «Англетер»…