Текст книги "Ленинград: архитектура советского модернизма 1955-1991. Справочник-путеводитель"

10. БАССЕЙН СКА 1957–1963

АРХИТЕКТОРЫ С. ЕВДОКИМОВ, А. ИЗОИТКО,

АВТОР ПРОЕКТА ДЕТСКОГО БАССЕЙНА Н. БАШНИН

ИНЖЕНЕРЫ Л. ОНЕЖСКИЙ, В. МИНИН

ЛИТОВСКАЯ УЛИЦА, 3

ВЫБОРГСКАЯ, ЛЕСНАЯ

Первый в Ленинграде бассейн международного класса и первое сооружение, где архитектурный образ создан конструктивной основой

Когда, пройдя мимо ворот Института физкультуры, подходишь по Лесному проспекту к бассейну, трудно не испытать разочарования. Грузно расплывшееся по участку, похожее на огромную бежевую черепаху здание слабо соответствует словам критиков 1960-х о «свежести и остроте образного решения» и волшебным черно-белым фотографиям. Недавний ремонт покрыл фасад унылой плиткой, утолщившей все линии, «съевшей» подоконники и не оставившей следа от таких нюансов, как обводка полукруглого витража торцевого фасада или общая рама, которая ранее охватывала окна боковых фасадов и вводила дополнительный вертикальный ритм – лопатки между окнами. Но дело не только в этом. По-видимому, это здание из тех, что раскрываются во взаимодействии со стихиями – светом и водой. Не зря в многочисленных публикациях чаще всего воспроизводилось фото с зажженным внутри светом: сияющие окна подтягивают силуэт торцевого фасада, выявляя четкую арку, подчеркивают неожиданную глубину узких простенков, которые авторы называли «железобетонным фахверком, придающим фасаду некоторую пластичность»[111]111
  Изоитко А.П. Новый зимний плавательный бассейн в Ленинграде // Ленпроект. Информационный листок, 1964, № 1. С. 1.


[Закрыть]. Внутри же фотографы старались ухватить отражение в воде света, падающего снаружи, из застекленной арки: два полукруга почти складываются в целый круг, пойманное в интерьер светило, как в инсталляции Олафура Элиассона. Неудивительно, что в свое время бассейн на Литовской воспринимался как чудо.

➧Он и вправду был большим достижением. Один из первых в стране крытый бассейн с длиной дорожек 50 метров, как требуется для международных соревнований, вернул Ленинграду статус одного из ведущих центров спортивного плавания. Город никогда не забывал, что в нем еще до революции действовала первая в России школа плавания и что бассейн Дома физкультуры профсоюзов был, при длине дорожек 27,5 метров, на тот момент крупнейшим в стране. Правда, этот бассейн, на десятилетия оставшийся главной базой круглогодичного обучения плаванию, был наследием старого режима: его построили в 1914–1916 годах при Первой мужской гимназии, но в условиях военного времени не смогли полностью оборудовать и открыли только в 1927-м, к 10-летию Революции. Советская власть включила плавание в программу Всеобщего военного обучения (Всевобуч) и нормы ГТО («Готов к труду и обороне»), но строить бассейны не спешила – в 1920–1930-х хватало более насущных забот, а учиться плавать можно было и на летних водных базах на реках и озерах.

План 2-го этажа

Фото 1960-х годов

➧В войну стало очевидно, как важно уметь плавать, но даже это не ускорило строительство бассейнов. Находясь в эвакуации во Фрунзе, сотрудники ленинградского Института физической культуры им. П.Ф. Лесгафта выпустили ряд пособий вроде «Переправы через водные преграды» и «Плавание в боевой обстановке»; студенты тем временем выкопали там водоем для практических занятий. Вернувшись в Ленинград, спортсмены вновь были вынуждены ограничить тренировки короткими летними месяцами. В Москве появление первого после войны крытого бассейна сопровождалось крупным скандалом: инициатор строительства Василий Сталин сразу после смерти своего отца был арестован и обвинен в растрате. На следствии ему пришлось признать: «Необходимости строить водный бассейн для военнослужащих ВВС МВО, безусловно, не было, причем сметных ассигнований на это строительство также не было, и оно было начато без разрешения Военного министерства».

Бассейн в лютеранской церкви Петра и Павла

➧Зато с началом оттепели произошел бурный всплеск бассейностроения по всей стране – деньги вдруг нашлись. Открывшийся в 1961 году в котловане не построенного Дворца Советов бассейн «Москва» стал одним из самых ярких символов эпохи. Вслед за столицей всем крупным городам СССР понадобились бассейны – открытые и крытые, обычные и детские. Речь шла уже не о военной подготовке – от ядерной бомбы не уплывешь – а о здоровье и радости жизни. И об одной из форм соревнования с Америкой, в 1950-х буквально покрывшейся бассейнами.

➧В Ленинграде первым, уже в 1956 году, открылся на улице Декабристов (Сенной) бассейн Института Лесгафта – его сотрудники и студенты построили своими руками. А в 1963-м все желающие получили возможность посещать бассейн ДСО «Водник» прямо на Невском проспекте, в Лютеранской церкви Петра и Павла. Это неординарное решение было своеобразным ленинградским ответом москвичам, плававшим на месте разрушенного храма Христа Спасителя. В постсоветское время церковь вернули верующим, но ванна бассейна осталась под полом, возможно, ожидая нового поворота истории.

➧Оба проекта были выполнены мастерской Сергея Евдокимова в Ленпроекте, одновременно проектировавшей Центральный закрытый плавательный бассейн на Крестовском острове, а также подогреваемые открытые бассейны на стадионе имени С.М. Кирова, в саду «Спартак» в Невском районе, в Таврическом саду и в районе Поклонной горы на Выборгском шоссе[112]112
  См.: Евдокимов С.И., Башнин Н.Н. Опыт проектирования плавательных бассейнов // Ленпроект. Бюллетень технической информации, 1956, № 5. С. 47.


[Закрыть].

➧Многое из этого осталось на бумаге, а большой закрытый плавательный бассейн переехал с Крестовского острова на угол Лесного проспекта и Литовской улицы. Авторы остались недовольны: проект, предназначенный для паркового контекста, им пришлось реализовывать на задворках железной дороги. «Это здание по своей характеристике и размерам могло бы занять в городе более заметное место», – писал Аскольд Изоитко[113]113
  Изоитко А.П. Новый зимний плавательный бассейн в Ленинграде // Ленпроект. Информационный листок, 1964, № 1. С. 1.


[Закрыть].

Проект бассейна на Крестовском острове

Н. Рипинский. Проект бассейна в Алма-Ате. 1961

➧Опубликованный в 1957 году проект стадиона на Крестовском острове показывает, что основные решения были приняты уже тогда. Из вариантов конструкции армоцементного свода, разработанных Ленинградским филиалом Академии архитектуры, выбрали уже опробованный на Московском рынке[6], только здесь складчатые арки перекинуты через пролет не 15, а уже 37,5 метров (в реализованном варианте 30). Сборные элементы арок оказалось легко изготовить прямо на стройплощадке, удобно складировать и не сложно устанавливать на место. К тому же, как выяснилось, волнистый свод превосходно гасит шум и эхо – извечную проблему бассейнов, а с обратной стороны в складки удобно укладываются вентиляционные каналы. При большом пролете свод получался довольно высоким, но это никого не пугало – исторических зданий поблизости не было, а внутри удачно размещались вышки для прыжков.

Интерьер. 1963

➧Наружный силуэт здания задан очертаниями цилиндрического свода с отогнутыми «открылками» над трибунами, стены подсыпаны невысокой насыпью, сдерживающей распор наполненной водой ванны, только частично заглубленной в землю. В декоре же заметно, что в 1957 году архитекторы еще не высвободились из объятий классики: цоколь охватывает изогнутые волютами боковые лестницы и рустован, а по продольным стенам между окнами идут вполне внятные пилястры. В трехчетвертной перспективе бассейн выглядит величественно, несколько даже напоминая Биржу Тома де Томона – будто ее полукруглое термальное окно вырвалось из аттика и заполонило весь фасад. К началу строительства на Литовской улице проект очистили от явных архаизмов, и лесенки несколько неожиданно повисли в воздухе, сигнализируя о наступлении эпохи модернизма. Однако им не под силу переломить торжественной статичности основного объема, и волнистый козырек над выходами из фойе на галерею второго этажа тоже выглядит чисто символической данью моде. Если взять для сравнения бассейн, построенный в 1961 году в Алма-Ате по проекту бывшего москвича Николая Рипинского, – с упругим параболическим силуэтом и асимметричным, выступающим далеко за край боковой стены волнистым навесом, становится отчетливо видно, как болезненно давалось движение в сторону современности ленинградцам.

➧В интерьере современность проявлена значительно ярче. Первое, что бросается в глаза, – обилие света. На проектном рисунке интерьера видно, что в свод предполагали вмонтировать полосы стеклоблоков – примерно так, как это потом сделали в здании Невского рынка. От этой идеи пришлось отказаться: в бассейне выше требования к теплоизоляции, да и не очень было понятно, как крепления стеклоблоков отреагируют на конденсат. Вместо этого архитекторы поставили в основания складок скрытые светильники, разливающие свет по поверхности свода. Другие лампы встроены прямо в стенки ванны, подсвечивая воду – что, наверное, не очень нужно пловцам, но сильно помогает зрителям, которых на П-образных трибунах могло разместиться 1100.

Фойе (подтрибунное пространство). 1963

➧Но главное не в этом. Выбрав бетонные конструкции, а не решетчатые стальные, как во многих других сооружениях ангарного типа, строившихся в то время, – например, в упомянутом алма-атинском бассейне Рипинского, – архитекторы получили в свое распоряжение мощное средство экспрессии. «Именно конструктивная основа создает запоминающийся выразительный образ внутреннего пространства. Сегодня, возможно, подобный интерьер уже не удивит искушенного человека, но 30 лет тому назад появление этого здания стало событием в жизни города»[114]114
  Исаченко В.Г. Сергей Евдокимов // Зодчие Санкт-Петербурга. XX век. Сост. В.Г. Исаченко. СПб., Лениздат, 2000. С. 475.


[Закрыть], – свидетельствует современник.

Вышки для прыжков в воду. 1963

➧Не все в здании одинаково удачно. Уже после начала строительства было решено, что основной бассейн, глубина которого доходит до пяти метров, необходимо дополнить мелким детским. Ему нашли место, но из-за этого вспомогательные помещения вылезли довольно нелепыми объемами сзади, а попасть в свои раздевалки дети не могли иначе, чем пройдя через раздевалки и души для взрослых пловцов – мужские по правой стороне здания, женские по левой. Интерьеры вестибюля и фойе тоже не вызвали восторга – все затмил центральный зал.

➧Помимо черно-белых фотографий, представить первоначальный облик бассейна помогает описание, опубликованное в информационном листке Ленпроекта в 1964 году: «В цветовом решении главного зала определяющим является бирюзовый цвет глазурованной плитки, которой облицованы барьеры и стены у вышек. Этот цвет дополняется темно-красной окраской внутренней грани опорных рам и площадок вышек, полированным дубом сидений и спинок трибун, хромировкой поручней и кронштейнов. Полы на верхней галерее выполнены из полихлорвиниловых плиток серого и красного цвета, а в проходах трибун – крашеные, темно-красные. Люки-проходы отделаны деревянными полированными рейками, в фойе расставлена мебель яркой расцветки. Весьма нейтральным по цвету получился вестибюль, стены которого облицованы доломитом. Для придания ему законченности на продольной стене будет расположено декоративное панно, выполнение которого, к сожалению, откладывается»[115]115
  Изоитко А.П. Новый зимний плавательный бассейн в Ленинграде // Ленпроект. Информационный листок, 1964, № 1. С. 6.


[Закрыть].

➧К еще большему сожалению, оригинальная отделка бесследно ушла. Законченный в 2019 году капитальный ремонт был случаем ее восстановить, но реставрационный подход к памятникам модернизма пока еще остается исключительной редкостью. Но главное достоинство здания – единство архитектуры и конструкции – разрушить, к счастью, не так-то просто.

11. ДОМ ПРЕССЫ 1958–1963

АРХИТЕКТОРЫ В. ХРУЩЁВ, С. НЕЙМАРК, А. СОЛОДОВНИКОВ

ИНЖЕНЕРЫ М. ШЕХНЕР, М. ГЕРБАУЗ, К. НИКИТИНА

НАБЕРЕЖНАЯ РЕКИ ФОНТАНКИ, 59

ДОСТОЕВСКАЯ

Если не знать, как прекрасно это место было раньше, можно было бы сказать, что Дом прессы – это честное, чистое, хорошо ритмизованное современное здание

Редакционно-издательский комплекс занимает целый квартал между Фонтанкой и Апраксиным двором, а угол одного из его корпусов, стыкующийся со зданием Министерства внутренних дел Российской империи (К. Росси, 1834), регулярно попадает в соцсети как наинагляднейший образец того, чем была русская архитектура до 1917 года и чем стала после (да и не только архитектура). Стык действительно нетривиальный: к еще более острому, чем в здании Главного штаба, углу роскошного фасада пристроена казенного вида пятиэтажка из силикатного кирпича.

➧Это, конечно задворки «Лениздата», которые таковыми оставались долго (в 1990-е годы на этом пятачке снимали разруху 1920-х в «Собачьем сердце»), а с Фонтанки соседство тех же зданий выглядит куда благороднее. Да и сама по себе тема разделения на парадный и дворовый фасады стала нормой в архитектуре Нового времени, когда форма начала отделяться от функции и жить своей жизнью. Те же контрасты мы видим и в старом Петербурге (глазами Достоевского), и в сталинской архитектуре.

Комплекс «Лениздата». Фасад по Торговому переулку. 2020

➧Но с лицемерием последней, символизирующим двойные стандарты сталинизма, велено было бороться, и архитектура хрущёвок преодолевает это неравенство, становясь с переднего фасада такой же страшненькой, как и с заднего. Но если в жилье меняется само устройство квартала (периметральная застройка сменяется свободной планировкой), то в решении общественных зданий в исторической части города перед зодчими встает принципиальный вопрос: должна ли архитектура социализма быть лучше и ярче, чем архитектура капитализма и феодализма, или, учитывая отдельные их заслуги в формировании облика любимого города, обязана под нее подстраиваться?

Первая версия проекта

➧«Задача проектировщиков заключалась в том, – формулирует Аскольд Изоитко первую позицию, – чтобы архитектурное звучание Дома прессы было бы достаточно сильным, впечатляющим. К сожалению, соседство явно не в пользу нового сооружения. Частый шаг вертикалей его фасада (через 1,7 м) создает впечатление измельченности, иной масштабности»[116]116
  Изоитко А. Дом прессы // СиАЛ, 1964, № 3. С. 30.


[Закрыть]. И с досадой заключает, что на такие ответственные места надо обязательно проводить конкурс. Здесь же не только не было конкурса, но и проект был заказан специалисту по производственным сооружениям Виктору Хрущёву. Хотя и в некотором соответствии с задачей: в комплекс входила новая типография.

Общий вид по Фонтанке

Планы 1-го и 2-го этажей

➧Хрущёв еще покажет себя изобретателем, предложив в здании Обуховского ДСК (1965) поставить керамзитобетонные панели на попа, чем радикально изменит унылый облик промышленного здания[117]117
  Зодчие Санкт-Петербурга. ХХ век. Сост. В.Г. Исаченко. СПб., Лениздат, 2000. С. 566.


[Закрыть]. Ну а здесь железобетон приходится имитировать – навешивая на кирпичные стены здания вертикальные бетонные ребра. Практически так же, как и Мису, который прилаживал к Сигрем-билдингу двутавровые балки. Но, как и тот, нужного эффекта Хрущёв добился: плоскость фасада получила четкий ритм. И это был честный ответ времени на вызов места: не приседая перед Росси, но и не пытаясь его затмить, Хрущёв просто сделал другое. Как, собственно, происходило и раньше: «Зодчий Кваренги снимал шляпу перед произведениями Растрелли, но делал свое»[118]118
  Мачерет А.Я. «Советская». Новая гостиница в Ленинграде // СиАЛ, 1968, № 4. С. 7.


[Закрыть].

➧И хотя постмодернистское сознание радуется именно нейтральности дома, видит его как фон, который «способствует еще лучшему прочтению»[119]119
  Зодчие Санкт-Петербурга. ХХ век… С. 566.


[Закрыть] окружающих шедевров, на самом деле и модернизмом здесь одержаны первые победы. Из дома полностью ушла классическая трехчастность, которая еще мерцала в первых вариантах[120]120
  Проект нового газетно-журнального комбината // СиАЛ, 1960, № 2.


[Закрыть]. Исчезли карниз и аттик, осталась лишь чуть выступающая линия крыши. Но и вместо привычного цоколя – пустота! А точнее, фирменная ленинградская наклонная витрина, каких не было в Москве. И которая логично соответствовала книжному магазину в первом этаже. Правда, без декоративности не обошлось и здесь: за витриной проглядывала кирпичная стена с обычными оконными проемами, вызывавшая у строгих критиков ощущение, что «находишься в музее и тебе показывают какой-то экспонат с живыми манекенами»[121]121
  Бобченок П. О целесообразности, красоте и экономике // СиАЛ, 1965, № 9. С. 18.


[Закрыть].

➧И, конечно, чем дальше в постмодерн, тем больше здание начинают ругать за то, что оно испортило панораму, а потом и вовсе обвинять в том, что ради него снесли Воскресенскую церковь (Л. Фонтана, 1887). Виноват в этом, конечно, совсем другой Хрущёв, но церковь действительно была хороша – именно тем, как она тянулась вверх, придавая русскому стилю невиданную дотоле стройность (каковой напрочь лишен ее знаменитый собрат – храм Спаса на Крови). Разрывая линию крыш, она тоже контрастировала с творением Росси, но при этом и «подпевала» ему: ее закомары отвечали арочным окнам его первого этажа, а также и целой симфонии полукружий в рынке Линевича (1884) – живописном здании, которое стояло на месте Дома прессы.

➧И, как «вся ленинградская литература прошла по лестницам и коридорам этого здания»[122]122
  Нутрихин А.И. Ради нескольких строчек в газете. Записки о Доме прессы и Доме радио. М., ЛитРес, 2018.


[Закрыть] (россиевского, в котором «Петрогиз» разместился в 1930-е годы), так ее послевоенное поколение обивало пороги редакций здания нового. Для большинства советских писателей и поэтов газета была первым шагом в литературу (а также, конечно, и заработком), хотя важнее было именно «напечататься»: это была путевка в жизнь. «А Христа печатали? А меня печатают?» – кричал, по легенде, Мандельштам одному недовольному начинающему, подрабатывая именно в газете. Эти слова все пишущие повторяли как мантру, а в «Ремесле» Сергея Довлатова их произносит кто-то и вовсе безымянный. Сам же Довлатов, приходивший сюда, в редакцию газеты «За кадры верфям», свою газетную поденщину вспоминает с тоской: «Дома развернул свои газетные вырезки. <…> Пожелтевшие листы. Десять лет вранья и притворства»[123]123
  Довлатов С.Д. Компромисс // Собрание сочинений в 4 томах. СПб., Азбука-классика, 2005. Т. 1. С. 228.


[Закрыть].

Рынок Линевича, Воскресенская церковь, Министерство иностранных дел. Начало ХХ века

➧И хотя Довлатов сумел переплавить эту тоску в яркие повести («Компромисс» весь построил на контрасте своих фальшивых заметок и тех реалий, которые они описывали), а многие авторы, взбежав однажды по ступеням «Лениздата», бодро зашагали в большую литературу, для большинства журналистика оставалась халтурой. Каковой она – в метафизическом измерении – в СССР и была: потому что писать быстро, кратко, просто и только то, что разрешено, – это все-таки очень специфический род литературной работы, развращающий и пишущего, и читающего.

➧Закономерным атрибутом этой дрянной работы было беспрерывное пьянство, в котором топили угрызения совести и для чего кабинеты «Лениздата» отлично подходили. Маленькие, нанизанные на узкий коридор, они тянулись на всю длину здания; на Фонтанку выходили, естественно, кабинеты редакторов отделов, которые в первой версии проекта были еще и снабжены балконами (а курили в тогдашних газетах не меньше, чем пили). Такая планировка напоминала гостиничную, тем более что в середине коридора расположились холлы: где актовый зал, где читальный. «Веселились обычно в просторном холле на четвертом этаже нового здания. Потом это помещение разгородили на узкие кабинеты»[124]124
  Нутрихин А.И. Ради нескольких строчек в газете. Записки о Доме прессы и Доме радио. М., ЛитРес, 2018.


[Закрыть].

➧В актовом зале журналисты «Ленправды», «Вечёрки» и «Смены» встречались со знаменитостями (то это была Цецилия Мансурова, то Марсель Марсо, а то и сама Марлен Дитрих), но пресс-конференций в СССР не знали (они были чреваты непредсказуемыми вопросами и еще более – ответами), поэтому «иностранцы, которых привозили в Дом прессы, нередко ожидали, что тут их атакует толпа журналистов, но встреча протекала как концерт, а зал заполняли преимущественно охочие до зрелищ работницы типографии»[125]125
  Нутрихин А.И. Ради нескольких строчек в газете. Записки о Доме прессы и Доме радио. М., ЛитРес, 2018.


[Закрыть].

Холл. 1964

Библиотека. 1964

➧Не менее советской была и сама идея объединить все городские газеты в одном здании. Что, с одной стороны, упрощало многие бытовые вопросы (как обобществление быта в доме-коммуне): помимо одной на всех типографии, в здании были буфеты, недорогая столовая, здравпункт, «похожий на клинику», в которой даже был свой стоматолог. А с другой стороны, это же облегчало идеологический контроль (что, впрочем, присутствовало и в идее дома-коммуны). Так что вполне символично, что разместился поначалу Дом свободной советской прессы в бывшем здании Министерства внутренних дел, а кабинет директора «Лениздата» «украшал огромный дореволюционный стол»[126]126
  Нутрихин А.И. Ради нескольких строчек в газете. Записки о Доме прессы и Доме радио. М., ЛитРес, 2018.


[Закрыть] под зеленым сукном, доставшийся, по легенде, от самого Петра Столыпина.

➧Столь же символично, что и ввели здание в строй в 1964 году – когда был отправлен на пенсию отец той первой оттепели. И хотя во время «оттепели» следующей, горбачёвской, пресса сыграла великую роль, годы алкоголизма даром не проходят: хватило ее на каких-то четверть века. И так же бесславно, как закончила свое существование свободная журналистика в России, завершилась и карьера здания, превратившегося в один из множества бизнес-центров (хотя и со звучным именем «Лениздат»).

Перестроечный митинг под стенами «Лениздата». Конец 1980-х

12. ТИПОВОЙ ДЕТСКИЙ САД 1958–1963

АРХИТЕКТОР В. КИРХОГЛАНИ

НОВОИЗМАЙЛОВСКИЙ ПРОСПЕКТ, 40/3

МОСКОВСКАЯ

Новая архитектура для детей: зверюшки вместо ордера

В фильме «Взрослые дети»[127]127
  Режиссер Виллен Азаров, «Мосфильм».


[Закрыть], вышедшем на экраны в 1961 году, молодой архитектор, неожиданно для руководителя мастерской, делает главным зданием микрорайона ясли-сад. У него есть для этого личная причина: он недавно стал отцом, его жена, тоже архитектор, хочет работать, а не возиться с младенцем. Заснув от усталости за рабочим столом, герой видит уже готовый ясли-сад и ангелоподобных нянечек, встречающих детей на пороге. В реальности же его выручают родители жены, с которыми, пока микрорайон не построен, молодые супруги делят квартиру.

➧«Взрослые дети» сняты на «Мосфильме», но сюжет был актуален для всей страны. Массовое строительство малометражного жилья означало уход от архаичной модели общества, где за детьми могут присматривать старшие члены семьи или соседи по коммунальной квартире. Женщины к тому времени уже почти все работали и после рождения ребенка должны были довольно быстро возвращаться на службу: оплачиваемый отпуск по беременности и родам составлял 112 дней. Няни и домработницы, не так давно облегчавшие быт довольно многих семей, остались в прошлом: девушки, перебиравшиеся из деревни в города, теперь устраивались на производство или в строительство.

План детского сада с площадкой

➧Детские сады и ясли были частью советского проекта с самого начала – они были нужны для вовлечения женщин в производство и в целом для обеспечения государства людскими ресурсами. При всей риторике 1920-х годов о выращивании в детских садах людей будущего, в сколько-нибудь заметных количествах ясли и сады стали строить только во второй половине 1930-х, когда стало заметным падение рождаемости, – распоряжение об этом включено в правительственный указ 1936 года о запрете абортов[128]128
  Постановление ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и некоторые изменения в законодательстве о разводах».


[Закрыть]. В конце 1930-х были утверждены типовые проекты. Для Ленинграда был принят как основной проект Леонида Асса и Александра Гинцберга, рассчитанный на 100 детей. Компактное прямоугольное в плане здание с полуколоннами на фасаде вмещало, помимо четырех просторных – 62,5 кв. м. – групповых комнат, общий групповой зал[129]129
  См.: Асс Л.Е., Гуткин А.Я. О строительстве детских садов в Ленинграде // Архитектура Ленинграда, 1938, № 5. С. 19–21.


[Закрыть]. Как и с остальным строительством сталинского периода, желание создать нечто «достойное советских людей» плохо соотносилось с доступными ресурсами. Нехватка мест в детских садах оставалась острой как до войны, так и в послевоенное десятилетие.

Типовой детский сад в районе Дачное

➧По-настоящему массовым строительство садов и ясель стало только на рубеже 1950–1960-х годов, одновременно с массовым строительством жилья. В 1959 году было принято правительственное постановление, по которому число мест в детских дошкольных учреждениях должно было удвоиться к 1965 году[130]130
  Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 21.05.1959. № 558. «О мерах по дальнейшему развитию детских дошкольных учреждений, улучшению воспитания и медицинского обслуживания детей дошкольного возраста».


[Закрыть]. То же постановление предписывало объединить ясли и детские сады и строить ясли-сады по типовым проектам, а также принять меры к удешевлению строительства.

➧Валериан Кирхоглани отвечал за разработку таких типовых проектов в Ленинграде. В отличие от своего коллеги из фильма «Взрослые дети», он заботился о реализуемости своего замысла – впрочем, и в кино начальник предупредил молодого мечтателя, что материалы и срок «будут земными». Ленинградский архитектор ловко перевел в проект все требования СНиПов[131]131
  Строительные нормы и правила, которыми обязаны руководствоваться проектировщики. СНиПы регулярно обновляются, Кирхоглани пользовался редакцией 1958 года.


[Закрыть], разведя технические помещения (цокольный этаж), помещения для персонала (третий этаж) и помещения для детей (1-й и 2-й этажи). Каждой детской группе достался блок, состоящий из раздевалки, групповой комнаты и санитарных комнат (моечная – умывальная – уборная). Отдельные спальни предусматривались только в круглосуточных яслях-садах, пятидневках, в обычных же, где дети проводили от 8 до 12 часов, на время тихого часа из кладовых доставались спальные мешки и раскладушки, которые ставились прямо в групповой комнате. Все скомпоновано так, чтобы каждая группа выходила на обе стороны здания, – этим достигается сквозное проветривание. У каждой группы есть лоджия, выходящая на прогулочную территорию яслей-сада. В здании три лестницы: боковые обслуживают по четыре группы – две для малышей на первом этаже, две для детей постарше – на втором; центральная ведет в подвал, где находится котельная, бойлерная и прачечная, и на меньший по площади третий этаж, где, кроме дирекции и комнат для отдыха сотрудников, расположен медкабинет и кухня. Все устроено так, чтобы дети не могли случайно попасть туда, где им не нужно находиться.

➧Как и в жилье тех лет, состав помещений ограничен самым необходимым – нет общего игрового зала, как в проекте Асса и Гинцберга, а площадь групповых комнат для младшего возраста сокращена до 50 кв. м.

➧Для облегчения строительства проект максимально упрощен: все несущие стены – поперечные, поставленные на одинаковом расстоянии друг от друга. Благодаря этому между каждой парой поперечных стен (они выделены на продольных фасадах выступами, облицованными светлым силикатным кирпичом) можно поместить очень широкие окна, составленные из четырех рам стандартного размера. Как будто буквально «форма следует функции».

Проект сада-яслей на 180 детей. Фасад

План 1-го этажа

➧Однако не так все просто. Кирхоглани, как и все его ровесники, – архитектор классической выучки. Но, в отличие от большинства из них, его воспитанное на классике эстетическое чувство свободно от буквального следования историческим схемам. Без «излишеств» он научился обходиться на самом большом своем проекте, московском Парке Победы. Эта работа началась в 1946 году, но многие павильоны были построены только в 1957-м, и без декора выглядят совершенно органично, будто откликаясь не на начальственный окрик, а на призыв Адольфа Лооса. И теперь он взял классическую симметричную схему, поместил меньший по площади третий этаж по центру, заменил колонны выступами несущих стен и непринужденно раздвинул их пошире, как когда-то сделал Камерон в галерее Холодных бань в Царском селе.

➧Отказ от традиционного историзирующего декора не означал отвержения важного для советской архитектуры принципа синтеза искусств, и входы в ясли-сад отмечены «детским» изобразительным мотивом: силуэтами животных, интегрированных в по-мондриановски нерегулярную прямоугольную сетку. В описании своего проекта, опубликованного в 1960 году, Кирхоглани пишет, что фигурные вставки можно заменить другими по желанию авторов привязки типового проекта[132]132
  Ленпроект. Сборник технической информации и обмена опытом. Ленинград, 1960. № 8–9. С. 21.


[Закрыть], но они оказались настолько удачны и обаятельны, что стали отличительным знаком этого типа садов. Взгляд прохожего, зацепившийся за неожиданно изящные силуэты животных, затем может с некоторым удивлением отметить приятную гармонию всех пропорций и ладность, с которой сложены вместе облицованные светлым силикатным кирпичом стены, заглубленные между ними поверхности фасадов, тонкий карниз и горизонтальные прямоугольники окон.

Интерьер групповой комнаты. Эскиз

➧Взявшись проектировать типовой ясли-сад, Кирхоглани действовал не как из-под палки, а нашел художественное решение, которому не помеха ни бедные материалы, ни неумелые строители, ни спешка. Проект был рассчитан на строительство как из кирпича, так и из железобетонных панелей – когда будет развернуто их производство, и предусматривал возможность модификации в зависимости от количества детей. Такая гибкость сделала его очень популярным и устойчивым: младенцев в ясли уже давно не отдают, но многие из построенных в начале шестидесятых садов все еще работают. Жаль, ангельские воспитательницы попадаются в них редко.