Текст книги "Я не сдамся. Дамасская сталь. Книга прервая"

Однако в этот раз нам с Кирой не повезло с самого отъезда из отеля в аэропорт. Перед вылетом мы решили на пару часов съездить на пляж – поплавать и позагорать. Замешкались и опоздали на автобус – пришлось ехать в аэропорт на такси. Так что приехали мы на место за полчаса до окончания регистрации. Практически все уже прошли таможенный контроль и затоваривались в duty free. Мы попали в пересменку, в это время возле стоек бывает дополнительный персонал, который контролирует всю процедуру регистрации и приема багажа. А у нас перевес! Нам начали выписывать квитанции, чтоб доплатить за лишние килограммы – получилось где-то сто двадцать долларов. А у нас и десяти на двоих не наскребётся. И попросить-то не у кого, все уже ушли на посадку. Мы и так, и сяк, вызвали представителя аэрофлота. Но он тоже не смог договориться. Началась посадка, мы бегаем по всему аэропорту, ищем какого-то начальника, который в качестве исключения может разрешить перегруз без доплаты. Его нет – мы несемся обратно к стойке. Все объяснения на пальцах, языком никто не владеет. Представитель аэрофлота говорит, что самолет уже готов к вылету:

– Или вы сейчас разбираетесь со своим багажом, или самолет улетит без вас.

У нас виза только на эти дни. Остаться без денег в арабской стране? Как так? С другой стороны, мы не можем поверить, что нас оставят в аэропорту. Зачем мы им? Мы даже не в свободной таможенной зоне. Куда они нас денут? В консульство повезут? В полицию нельзя, мы закон не нарушали. Но и пропустить без доплаты нас уже не могут, информация у всего аэропорта на слуху.

Мы не готовы были бросить то, что вызвало причину такого критичного для нас в тот момент перевеса. На двоих это шестнадцать килограммов самого моднейшего добра, купленное за деньги, сэкономленные на еде, развлечениях, взятые в долг. В конце концов – это еще и дополнительный заработок, который окупит покупки для себя. Это кровное, и просто так оставить вещи у регистрационной стойки мы были не готовы. Задержка рейса шла уже второй час. Мы попросили представителя компании зайти на борт и спросить у народа, может быть, нам кто-то займет деньги, а в Москве мы отдадим… Ага, сейчас, размечтались – одни мы такие, что ли? Все свои последние баксы оставляют в зоне беспошлинной торговли. Тогда работники аэропорта, отвечающие за время вылета самолетов, вышли на начальника, и он лично дал указание пропустить нас с нашим багажом. Нам пришлось с огромными чемоданами и сумками бежать по взлетному полю, самим заволакивать по трапу неподъемный багаж. Как же осуждающее смотрели на нас пассажиры, которым пришлось практически два часа сидеть в самолете в ожидании двух безалаберных девиц.

Когда самолет поднялся в небо, меня заколотило – видимо, стресс отпускал. До меня начал доходить весь ужас последствий ситуации, если бы арабы уперлись и дали команду отправлять борт без нас. Моей соседкой оказалась телеведущая канала НТВ, настроенная приятно провести время полета. Она с выгодой для себя купила шикарную шубу, взятых в поездку денег хватило еще и на красивый браслет из белого золота. Приятный шопинг она предложила отметить бутылкой Хеннесси. Я с большим удовольствием приняла её приглашение «по рюмашке», так как к тому времени у меня тоже были причины для выпивки. К прилету в Шереметьево я была «в зюзю», зато меня уже не колотило! Кира сидела в другом отсеке самолета, там тоже что-то «обмывали»… Через несколько дней, сидя вечером у нее на кухне и вспоминая нашу поездку, Кира глубокомысленно изрекла:

– Ну и скажи мне на милость, как мы могли догадаться, что твой сон был не про потерю денег, а про то, что нам нужно было на всякий случай оставить заначку?

– Да никак, – пожимая плечами, ответила я. – Вот сказали бы прямым текстом: «Держите в кошельках по сто баксов. Так надо!» – может, мы бы и сообразили.

– Знаешь, ты в следующий раз повнимательней смотри свои сны, – смеясь, сказала Кира, и мы переключились на другие темы.

Самое главное – свои килограммы модной одежды мы привезли с собой!

В Турцию летать было не так интересно. Поездки были короче, на три-четыре дня. Мы мотались за текстилем для новорождённых: распашонки, ползуночки, комбинезончики. Быстро выбрал, быстро запаковал, быстро оправил груз и домой. Летали в основном женщины, и между людьми чувствовалась большая конкуренция. Люди торговали на одних и тех же рынках, и каждый хотел сохранить в тайне, где и что именно он будет закупать. От этого зависел доход. Если у тебя будет модный товар, какого ни у кого нет – тогда ты можешь сделать любую наценку. А если такой же одеждой будут торговать с соседнего прилавка, то запускается принцип «у кого цена дешевле». Иногда приходилось сбывать себе в убыток, только чтобы все распродать и скорее слетать за другим товаром. Эта конкуренция, и даже враждебность, чувствовалась и угнетала. Да и в Стамбуле было не так безопасно, как в Дубае. В Эмиратах очень строгие законы: за воровство у них отрубали руку, сухой закон, эмигранты жили «по струнке». А в Стамбуле мы себя чувствовали легкой добычей, поэтому по городу передвигались компаниями по три-четыре человека. Никаких взглядов по сторонам, никаких улыбок, никаких незнакомых районов. Только пара центральных улиц и район оптовых магазинов с расположенными там же отелями – безопасность превыше всего.

Но какие же там были кожаные изделия… Для оптовых закупок они не подходили, конечно. Для бизнеса такие вещи привезти было невозможно – цена продажи становилась заоблачная. Для себя тоже получалось дорого, но, если купишь, будь уверен – такую вторую вещь уже ни на ком не увидишь. В одной из подобных поездок я купила себе плащ из тончайшей замши черного цвета. Выделка была столь искусна, что замша была похожа на плотный бархат. Плащ был длинным, по щиколотку и застегивался запахом на одну пуговицу. Выглядел он как изысканное вечернее платье с длинным рукавом и глубоким вырезом. Под него я надевала платье-мини, шею повязывала красивым белым шелковым платком в черных тюльпанах. Когда я шла своей уверенной походкой, полы плаща немного расходились, обнажая ногу в капроновых колготках, зрительно удлиненную лодочками на высоких каблуках. Платье было короткое, при шаге полы расходились и казалось, что под плащом ничего нет. Это создавало определенную интригу и заставляло любопытных лишний раз оглянуться. Ну что поделать, я такая! Не понимаю, зачем тратить время и деньги на одежду, если не хочешь, чтобы на тебя в ней обращали внимание.

Моя подруга из индустрии моды нередко мне говорила: – Ну вот прет из тебя цыганщина и все тут. Леди так не одеваются.

А мне иногда скучно быть леди и так хочется похулиганить! Нельзя сдерживать свое естество, надо прислушиваться к себе, давать волю эмоциям – только так можно жить полной жизнью и чувствовать себя счастливым. Или вы так не считаете?

Глава 11. Дежавю

МАГАЗИН Я ПОСТРОИЛА, все согласования получила, специализацию выбрала и с ассортиментом определилась. Даже товар закупила. Теперь следующий этап, он не из легких – надо набрать коллектив. Я решила обратиться в агентство по найму персонала, но мне пришлось отстаивать свое желание перед Виктором, моим учредителем. Ведь в головном офисе была жесткая практика – брать только своих. Но я там «своей» не была и опасалась, что мои будущие сотрудники в случае конфликтных ситуаций будут искать решение не у меня, а у своих знакомых из головного офиса. Мне нужен был мой коллектив, для которого я буду единственным руководителем. Виктора мне удалось убедить, но с одним условием: все сотрудники будут с высшим образованием. Его пожелание не было проблемой. Зарплату в торговле в те годы платили в долларах и, самое главное, выплачивали четко, в отличии от научно-исследовательских институтов, в которых задержка выплат могла доходить до полугода, поэтому квалифицированные специалисты с радостью уходили из НИИ в магазины.

Агентство справилось с задачей за две недели, подобрав на каждую должность по три кандидатуры. Сначала я провела собеседования с претендентами на должности завмагов. Мне нужны были две заведующие. Так как магазин будет открыт с десяти до восьми, я решила организовать работу в две смены, неделя через неделю. Основная ответственность ложилась на плечи заведующих, и я подумала, что будет лучше, если они тоже примут участие в отборе продавцов в свои смены. Обсудив после собеседований все кандидатуры, мы с новоиспеченными завмагами подобрали продавцов. С моей стороны это было хорошим решением: продавцы были благодарны своим заведующим за выбор, а заведующие работали в смене с людьми, которые им нравились и подходили по характеру. Я не люблю сплетен и склок, поэтому стараюсь выстраивать иерархию подчинения. Рядовые продавцы должны идти со всеми вопросами к заведующей, а она, если ей нужна помощь, обращается ко мне. И наоборот. Если меня не устраивала работа кого-то из сотрудников, я говорила об этом заведующей, и она сама разруливала проблемный вопрос с продавцом. Товароведа я подобрала самостоятельно, а бухгалтера мне помогла выбрать главный бухгалтер головной компании. Это был мой первый опыт, когда весь коллектив я формировала по своему усмотрению.

С одной стороны, это клёво, когда есть возможность работать с теми людьми, кто тебе нравится. Но с другой стороны, вся тяжесть принимаемых решений лежит только на тебе. Не с кем разделить чувство ответственности. Мне не раз приходилось принимать непростые решения в отношении своих подчиненных, но один случай был для меня особенно болезненным. Где-то через полгода после начала работы магазина у меня сменился бухгалтер. Бойкую и острую на язык Светлану заменила мягкая, немного пугливая Катя. И хотя я еще не очень вникала в работу бухгалтерии, но даже навскидку было видно, что у бухгалтера периодически вылезают косяки. Решив заняться этим вопросом вплотную, я проверила все отчеты и ведение документооборота. К сожалению, я поняла, что с этим бухгалтером мне придется расстаться, причем срочно. Мне пришлось вызвать ее к себе в кабинет.

– Катя, я проверила налоговые отчеты за последний квартал и обнаружила недопустимое количество ошибок.

– Анна, я все исправлю, – сказала она мне, нервно сжимая руки.

– Я пришла к выводу, что нам нужно расстаться. Грамотный бухгалтер просто не может сделать столько ошибок. У меня создалось впечатление, что ты вообще плохо понимаешь бухучет.

– Я все исправлю, – от волнения ее голос начал прерываться. – У меня сейчас очень трудная ситуация. Я не в себе. Ушел муж, на мне двое детей, которые еще ходят в садик. От родителей помощи нет. Я совсем одна.

– Катя, я сожалею. Но это работа. Налоговой наплевать на твое эмоциональное состояние. Когда нам влупят штрафы с пенями, спрос будет со всей компании. Ты это понимаешь?

– Да, я понимаю. Я все исправлю. Я подтянусь, – в ее глазах стояли слезы.

– Мне надо подумать, – передав ей отчеты со своими пометками, я закончила разговор. – Исправь, пожалуйста, все ошибки и отправь в налоговую заказным письмом.

Я взяла двухнедельную паузу. Вечерами я вела разговоры с Богом: «Господи, ну за что мне такое? Почему мне надо принимать такие решения? Почему нельзя просто работать и создавать что-то хорошее?» На одной чаше весов были интересы матери двух маленьких деток, на другой – большое число сотрудников, да и само дело, которое в будущем могло сильно пострадать из-за ошибок в бухгалтерии. Я хорошо знала, что значит остаться без денег и мужа с ребенком на руках. Пройдя через подобную ситуацию, я понимала все страхи и всю сердечную боль этой женщины. Но на меня давил груз ответственности за остальных членов коллектива и деньги учредителя. Мало кто догадывается, сколько вечеров в тяжелых думах проводит человек, который руководит людьми. Какие сомнения его мучают, когда он пытается найти наилучший выход из плохой ситуации. В некоторых компаниях стараются выстраивать работу так, чтобы было звено между тем, кто увольняет и тем, кого увольняют. Тогда кадровик, объявляя об увольнении, может спокойно смотреть в глаза человеку – ответственность за увольнение лежит не на нем. Объясняться с человеком, которого сам принимал на работу и сам же увольняешь, больно… Эти болезненные решения, душевные муки, вечерние и ночные размышления – непременные составляющие интересной работы и хорошей зарплаты руководителя. К каждой бочке мёда прилагается своя ложка дёгтя.

Как ни тяжело мне было принимать такое решение, я все же уволила бухгалтера. Единственное, чем я смогла ей помочь – дать месяц на сборы и разрешение во время рабочего дня отлучаться на собеседования, чтобы она смогла найти другую работу. Мои подчиненные называли меня «железной леди в бархатных перчатках», но это было совсем не так. Только моя мама и близкие подруги знали, как я переживаю за своих работников, как стараюсь создать им достойные условия работы и зарплаты. Сколько ночей я не спала, думая как сделать наилучшим образом, как защитить дело, как повысить доход, сделать его надежным, стабильным. Нет простой работы, и чем больше ответственности, тем больше переживаний и бессонных ночей.

Из-за удачного расположения магазина – внутри Садового кольца, около метро, в десяти минутах ходьбы от одного из ведущих московских театров – к нам начали заходить за покупками известные артисты. Поначалу продавцы, хотя все они были образованные и интеллигентные, почему-то стеснялись их обслуживать и звали заведующую. А она, если я была в магазине, просила меня подойти к прилавку и обслужить покупателя. Я с большим удовольствием это делала, помогая выбрать именно то, что устроит человека наилучшим образом, ведь я знала все о каждой игрушке, каждой бутылочке и каждом платьице. Все мы сталкивались с проблемой выбора подарка на день рождение или крестины, известные люди – не исключение. С одной стороны, хочется иметь оригинальный подарок, выделяющийся на фоне других, а с другой стороны, желательно, чтобы покупка не «била по карману». Мнения и пожелания известных людей были мне интересны еще и с профессиональной точки зрения. Понять, что они хотят и найти это в следующей поездке – именно это было залогом успеха последующих продаж. Довольные артисты и «звезды из телевизора» рекомендовали нас своим знакомым, известные люди все чаще заходили в наш магазин за покупками. Репутация магазина росла и крепла, людям было приятно делать покупки там, где бывает их кумир.

Но у такого успеха всегда есть и обратная сторона медали. Первые звоночки начались со стороны головного офиса. Сотрудники нашей компании, заходя в магазин за покупками, видели и наших покупателей, и наши успехи. Некоторые стали давить на шефа с желанием пристроить своих родственников или знакомых. Я отстаивала свою позицию до последнего, но кое-кому все же удалось продавить ситуацию. У меня начались проблемы с кадрами. Если новый сотрудник был чем-то недоволен, то об этом я узнавала в кабинете шефа, или Андрея Петровича.

К этому добавились проблемы иного порядка, уже со стороны Виктора. Видя, какую «конфетку» я создала на месте покосившегося пивного ларька, у него появились на меня перспективные планы: «А не заняться ли нам?…» Когда в компании много денег, то периодически появляются люди с бредовыми идеями быстрого обогащения. Они умело пользовались слабостью Виктора – периодически он уходил в запой. После недельного загула он мог вызвать меня к себе в кабинет и познакомить с очередным «умником», который при «правильном подходе» обещал принести фирме хороший доход. Для меня это было лишней головной болью. Мы начинали открывать то цех по производству пельменей ручной работы, то сухариков, то чего-то там ещё. Это отнимало мое время, но не приносило ни доходов, ни улучшало моё положение в головном офисе. Я как была, так и оставалась директором дочерней компании. Но оказалось, это не самые большие мои беды, раз я могла с ними справиться…

Меня взяли в оборот с другой стороны. Так как компания была фармацевтическая, то мне поручили открытие нескольких новых аптек. К тому времени я уже набралась опыта в согласованиях и, прежде чем дать согласие, всё хорошо взвесила. Это было очень интересно, аптечные сети становились серьезным сектором бизнеса. Казалось, все будет хорошо, но… У меня начался следующий круг Ада под названием «Андрей Петрович». Когда ситуация приняла угрожающие формы, у меня в голове застучал молоточек: «Где-то я всё это уже видела…» Как оказалось, Андрей Петрович соединил в себе, как в «одном флаконе», ситуацию с Антоном и его претензиями сексуального характера (в первых разборках) и Андреем с его желанием дополнительных денег в обход основных игроков (во вторых).

Андрей Петрович был похож на Бормана из кинофильма «Семнадцать мгновений весны»: мягко стелет, но жестко спать. В целом еще достаточно видный мужчина около пятидесяти лет: плотного телосложения, с приятным лицом и аккуратным пробором седеющих волос. Но общее впечатление портила гаденькая улыбка, скользившая по его лицу в моменты, когда он думал, что его никто не видит. Андрей Петрович выполнял в компании роль хозяйственного директора и имел пять процентов акций компании. В течение года мы делили с ним один кабинет, и он внимательно ко мне присматривался. Как я понимаю, ему в голову пришла идея, что у него, как и у Виктора, должна быть в офисе своя пассия, подходящая его взыскательному вкусу по статусу и возрасту. В общем, он положил на меня глаз.

Первое время я делала вид, что не понимаю его намеков, стараясь вести себя отстранённо. Но в какой-то момент мне это надоело, и я четко обозначила свою позицию. Мне кажется, зря я это сделала так грубо, «проехавшись» по его возрасту. Хотя, с другой стороны, как мягко отвязаться от притязаний мужчины? Мне не с кем было поделиться своими проблемами в офисе, я боялась сплетен. Обычно отдувается не тот, кто приставал и ему не дали, а тот, кто не дал. У нас ведь принято, что мужчина, если он при должности, в адрес нижестоящих может позволить себе многое. У меня был знакомый, который хотел создать себе фирму, только чтобы набрать в офис много красивых сотрудниц, с которыми он периодически занимался бы сексом. Как в фильмах показывают: на столе, под столом, в туалете. При этом он был счастливо женат. Вот интересно, сколько женщин теряют работу, портят себе нервы, отбиваясь от домогательств на работе? Увы, практически в каждом коллективе есть такие грустные истории, и ничего поделать с этим нельзя. Мужчины считают офисное пространство своей вотчиной.

Андрей Петрович свои намеки-предложения, к сожалению, не оставил, со временем они стали даже как-то злее, в них появились угрожающие нотки. Но это было еще не всё. В игру вступили деньги. Я стала невольной виновницей перекрытия одного из дополнительных источников денег Андрея Петровича. Дело было так. С самых первых месяцев своей работы мне нужны были определенные суммы денег на представительские расходы, в том числе на презенты для всевозможных инстанций. С бухгалтерией у меня были доверительные отношения и деньги выдавались очень просто. Приходишь и говоришь, сколько тебе надо. Кассир выдает и записывает в тетрадочку. У каждого, кому были нужны наличные, был определенный месячный лимит, установленный Виктором или Светланой. Если этой суммы на месяц не хватало, то сверх лимита дополнительные средства надо было согласовывать отдельно.

У меня уже был печальный опыт разборок, и я понимала, что в любой момент могут возникнуть неприятности. Поэтому, стараясь предотвратить неприятную ситуацию, я пошла к Виктору и спросила:

– Можно мне будут выписывать расходный ордер, в котором я буду расписываться за сумму, которую получаю? А в конце каждой недели отчитываться в бухгалтерии о потраченных суммах, если будут чеки, то я их приложу?

Виктор слегка задумался, а потом сказал:

– Хорошая идея. Я сейчас позвоню в бухгалтерию и уточню.

Через неделю в бухгалтерии ввели новые правила: в конце месяца все сотрудники должны были отчитываться за суммы, которые они получили на расходы. Некоторым это нововведение очень не понравилось: не все смогли предоставить отчеты по потраченным деньгам. Как выяснилось через несколько лет, Андрей Петрович суммами на представительские дела с удовольствием покрывал свои домашние расходы, и ему все сходило с рук, пока я не выступила со своей идеей дополнительного учета и контроля. Конечно, он, как акционер компании, сразу узнал, кто подал Виктору такую крамольную идею. Это и стало причиной для его вендетты. Разумеется, я об всём этом даже не догадывалась, только смутно ощущала опасность, когда он так мило, с отеческой улыбкой на лице и взглядом старого хитрого лиса, изображая заботу, спрашивал:

– Ну как у тебя дела, Анечка? Может, нужен совет? Помощь? Ты такая молодая, а деловой мир так сложен. Я всегда рад тебе помочь. Обращайся в любой момент!

Я терялась в догадках. Не раз задавала себе вопрос: «Почему при внешнем благополучии мне так тревожно?» Ситуация начала проясняться лишь спустя несколько месяцев. Андрей Петрович, как опытный интриган, свои «ходы» делал неспешно и очень продуманно. Сначала он устроил свою дочь от первого брака в бухгалтерию компании, на самую низовую позицию – «подай-принеси». Это было более чем странно. У неё был маленький ребёнок, с мужем (сотрудником посольства) они недавно вернулись из трёхлетней заграничной командировки – не бедствовали. Какой смысл идти работать на побегушках? Но, оказалось, смысл был… Через некоторое время Виктор начал высказывать пожелания расширить штат в моей фирме.

Мне этого ох как не хотелось. Я не хотела расширяться. Мне было так хорошо с этим прекрасным детским супермаркетом. Всё только начало работать, как хороший отлаженный механизм. Но когда предприятие работает, как часы, без сбоев, работу самого руководителя практически не видно. Создается впечатление, что его как бы и нет, будто он ходит и в потолок поплёвывает. Возникает иллюзия, что всё так же прекрасно будет работать и без него. А это не так. Но, к сожалению, очевидным это становится только когда «незаметного» руководителя убирают.

Виктор настойчиво поручил мне заняться открытием сети аптек, а чтобы освободить мне время, «порекомендовал» взять в штат специалиста по фармацевтике и помощника для бухгалтера. Оба – «засланные казачки» от Андрея Петровича. Фармацевт, специалист регионального филиала компании, была его протеже. Впрочем, у нас она специализировалась, собирая и распространяя сплетни. Еще одним ее качеством было умение вдохновенно лгать. Один раз хвалится, что ее муж поступил в Военную Академию. В другой раз жалуется, что у нее был трудный развод, и она решила вернуться к родным. Она была очень странной, эта дама, и с самых первых дней начала мутить воду и в моём коллективе, и в головном офисе. На работе пошли разговоры, разборки, слезы, одна смена перестала разговаривать с другой. Дело дошло до того, что мне пришлось собрать коллектив и на полном серьезе пригрозить:

– Если услышу еще одну сплетню, сразу вызываю всех участников и увольняю и того, кто сплетничал, и того, кто эту сплетню передал дальше. Даже разбираться не буду, кто прав, а кто виноват. Уволены будут в тот же день все: кто говорил, кто слушал и кто передал дальше.

Но в головном офисе так поступить я не могла. И меня стали периодически вызывать к Виктору или Светлане, где уже сидела зареванная фармацевт. При всех мне приходилось разъяснять, по какому поводу могла быть вот такая реакция моего сотрудника. Андрей Петрович держал, якобы, мою сторону. Но говорил он мягкие слова в мою защиту на свой лад, в итоге получалось, что виновата все равно я, моя молодость и недостаточная компетентность. Советовал мне прислушиваться к старшим, очевидно, намекая на себя. После очередного конфликта я уже начала видеть тонкую работу режиссёра, но сделать ничего не могла. Андрей Петрович был тот ещё лис.

Помощником бухгалтера, по настойчивой рекомендации босса, у меня стала дочь Андрея Петровича. Я не помню как её звали, но полная профессиональная непригодность этой сотрудницы в память запала. Только благодаря своему отцу она сделала головокружительную карьеру с самой низшей должности в бухгалтерии до заведующей магазина. Работать она не умела, но по части интриг была истинной дочерью своего отца. Как только она заняла должность в магазине, у меня появилось ощущение, что я каждое утро прихожу в гадюшник. Коллектив мой теперь напоминал змеиное гнездо, и я только и успевала отбиваться то от одной гадюки, то от другой. Зато теперь мне стала ясна окончательная цель Андрея Петровича – он решил посадить свою дочь в моё кресло. Как дико это ни звучит, понять его было можно, со стороны выстроенный мной бизнес выглядел красиво: магазин в центре Москвы; в числе постоянных покупателях артисты, телеведущие; отличная репутация в административных кругах, как на уровне префектуры, так и на уровне городской управы. Перспективы тоже радовали: уже были получены согласования на открытие первой аптеки, мы выбирали место под строительство следующей, я готовила почву на получение разрешения из одноэтажного магазина детской одежды сделать трёхэтажный.

При всём при этом меня никто не видел с выпученными от непомерного груза забот глазами. Я была деловой, собранной, не ныла и не искала поддержки у всех и вся, не задыхалась от бремени трудовых забот. Не у всех руководителей это получается, но мне удается максимально эффективно организовать своё рабочее время. У меня свой стиль работы. Я вырабатывала его годами, многое почерпнув из классической зарубежной литературы. Если у человека хорошая память, то читая романы Драйзера, Фейхтвангера, Диккенса, Голсуорси, можно узнать про построение бизнеса в самом лучшем его виде, овладеть многими скрытыми нюансами. К примеру, я сначала собираю информацию, максимально полно, отовсюду. Затем начинаю строить логические цепочки, этому я научилась в университете. Мы изучали языки программирования и писали программы для ЭВМ. Пишешь программу, на перфораторе набиваешь всё на перфокарты, потом программист закладывает стопочку перфокарт в большую, высотой до потолка, вычислительную машину. Остается ждать, когда ЭВМ всё обработает и выдаст тебе ответ. Мы писали и переписывали программы до тех пор, пока не находили правильный алгоритм. Так что рисовать схемы – моё любимое занятие. В этом деле я не тороплюсь. Рассматриваю и анализирую все ответвления, все возможные ситуации: «А если так, то тогда я так. А может быть так, то что?» На каждый вопрос должен быть найден ответ и предложено несколько способов действий.

Я начинаю действовать только тогда, когда на бумаге и в моей голове выстроена полная схема действий с всевозможными трудностями, которые можно предположить на основании моего предыдущего опыта. Вот и создается впечатление, что в повседневной работе всё идет гладко, как по маслу, никто не догадывается, сколько часов я провожу в поисках наилучших решений. Я люблю думать ночью, когда город успокаивается, информационное пространство становиться чистым, никто не отвлекает. Самое лучшее моё время – с одиннадцати до двух ночи (поэтому мне всегда проблематично приходить на работу к девяти утра). Интересно, как Андрей Петрович видел реализацию своей цели? Похоже, он мечтал, что его дочь будет руководить этой фирмой таким образом: я всё делаю, а дочь важно восседает в кресле. Может он думал, что она в конечном итоге станет генеральным директором, а я – исполнительным? С его изворотливостью и способностью влиять на решения Виктора, вероятнее всего, он в течении года смог бы этого добиться. Но случилось то, что он не смог заранее просчитать – я ушла в двухнедельный отпуск.

Про торговлю я знаю практически всё ещё с подросткового возраста. Моя мама работала в магазине продавцом, потом была заведующей базы. В школе в старших классах вместо уроков труда мы посещали учебно-производственный комплекс, осваивали профессии из небогатого списка предложенных. Я остановилась на продавце продовольственных и промышленных товаров и летнюю практику проходила в магазине, в котором раньше работала мама. Позже, в своём вино-водочном бизнесе я уже в мельчайших подробностях постигала то, что знала и умела, например, освоила тонкости возникновения недостач на складах, в кассах и на торговых прилавках, выработав железное правило: перед своим отпуском всегда делать инвентаризацию предприятия. Все цифры я храню в рукописном виде и только дома. К тому же проверку доходов-расходов и сведение дебета и кредита для выяснения реального положения дела (а не иллюзорно-цифирное – два пишем, три в уме) делаю всегда сама, в рукописном виде, в тетрадочке. В компьютере цифры можно подменить, замести следы и через пару месяцев правды не найдешь, а записи никуда не денутся, бесследно не исчезнут.

Жизнь меня научила, что сотрудники не должны знать, каким именно образом я собираю данные для составления общей внутренней проверки. Одни и те же показатели я запрашиваю у разных сотрудников, используя разные схемы, поэтому они не всегда понимают, как я так быстро узнаю, кто именно из них «накосячил». К тому же трудно подтасовать данные и отчеты, если не представляешь всех звеньев схемы проверки. Вот и в этот раз я перед своим отпуском сделала привычные и отработанные действия, всё проверила, свела все отчеты, цифры занесла в тетрадь учета и унесла её домой. Свои записи я строго берегла, не оставляя на рабочем столе даже во время обеденного перерыва: или с собой, или в сейфе. Дочь Андрея Петровича решила воспользоваться моим отсутствием, чтобы сделать хороший «левак». Но она не учла моей любви к порядку и цифрам. Я ушла в отпуск на две недели в двадцатых числах месяца. Предыдущая инвентаризация была в конце прошлого месяца, а так как я в отпуске, то по плану следующая должна была быть только в конце следующего месяца. Вот она и подумала, раз магазин будет два месяца без инвентаризации, значит можно успеть и дела провернуть, и отчетность подправить. На свою беду она понятия не имела о том, что я негласно сделала учет сначала перед отпуском, а потом еще один, сразу вернувшись из отпуска. Ну что поделаешь, я всегда так делаю.

Никогда нельзя предположить, до чего могут дойти люди в твоё отсутствие. Иногда они как с цепи срываются. Это у нас еще со времён СССР, когда по домику в садово-огородном товариществе можно было понять, на каком заводе или фабрике работает его хозяин. Кругом повально воровали, с работы пёрли всё, что могли утащить. Бедные работники научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро – им доставались только ластики и точилки, но на этом домик не построишь. Вот и были в Союзе инженеры хоть и уважаемыми, но бедными…