Текст книги "Опыты жизни. Психологические эссе"

Солнечный день

Я стояла в очереди в кассу. И довольно долго стояла – впереди рассчитывался такой дяденька. Дяденька-мальчик с круглыми коричневыми глазками. Солнечный дяденька-мальчик. В шапке-«петушок», в коротком плащике, в коротких брючках. И короткими пальчиками он доставал долго вязаный красный кошелечек. А в корзинке у него баночка сметаны, лапша растворимая и мороженка. И этот солнечный человек очень широко улыбался. Очень радостно. Достал из кошелечка паспорт и радостно, громко сообщил, что ему положена скидка. Знаете, почему? Ни за что не угадаете! У него сегодня – день рождения! И он еще шире улыбнулся, развел короткие ручки в стороны и на всех поглядел с восторгом. И вся очередь, которая образовалась, пришла в смятение. Ведь сначала все немножко раздражились и перетаптывались довольно нервно. И кассир немножко напряглась – он ведь долго доставал кошелечек из пакетика, а пакетик – из рюкзачка. И кассир быстро нашлась: говорит – «Поздравляем с днем рождения!» – и достала чупа-чупс. Подала имениннику. И я бросилась за конфетками, и некоторые другие люди из очереди стали брать на кассе всякие леденцы и шоколадки, расплачиваться торопливо и кричать: «именинник, подождите!» – и все давать солнечному человечку. А он и не хотел уходить. Он радовался, улыбался и с удовольствием брал конфетки и шоколадки. И всем говорил: «У меня день рождения! Мне положена скидка!». И легонько кланялся, убирая подарки в пакетик. Спасибо, мол! Так и положено в день рождения – скидка, поздравления и подарки. Действительно, ведь так и положено! Улыбки, радость, поздравления, пожелания! И все об этом помнят. И, когда я уходила, именинника все еще все поздравляли и угощали. Он был совершенно счастлив. И те, кто поздравлял – тоже. Все улыбались…

Про подснежники

Я сидела и плакала над прописями. Буква «к» никак не выходила. Надо было написать палочку. Потом вернуться в обратном направлении и вывести верхнюю закорючку. Потом по ней второй раз вернуться и нижнюю деталь буквы вывести. И так – восемь строчек. Многие помнят. А начиналась весна, солнышко теплое светило, и мама сказала, что в лесу расцвели подснежники. Она видела, продают букетики мохнатенькой желтой сон-травы. И можно поехать в лес и на подснежники посмотреть. Рвать мы их не будем – это редкие цветы, пусть цветут. Но посмотрим. И погуляем. И подышим воздухом. И надо было эту букву «к» писать поскорее и покрасивее. Правильно писать. Тренироваться на листочке, а потом – выводить в прописях. Мне так хотелось поехать на электричке в лес. Там желтая сон-трава, белая ветреница и медуница сине-красная. Там птички и солнышко. А здесь – буква «к», и скоро обед, и надо писать и писать. И мама взяла у меня прописи и восемь строчек буквой «к» заполнила. Быстро и элегантно. Специальным медицинским беглым почерком, не прибегая к ухищрениям. За две минуты. И сказала, что выходной день кончится. И солнышко зайдет. И подснежники отцветут. А букву «к» я еще научусь писать попозже. На пенсии вот целыми днями можно тренироваться и выводить иероглифы и букву «к». Ужасный, непедагогичный поступок, крайне неправильный. Но мы поехали в лес и там было чудесно! И сон-трава росла целыми лужайками, нежно-золотистая. И солнышко светило. И мама с папой, молодые, веселые гуляли со мной по тропинке. А вечером похолодало и даже снег пошел – но от счастливого дня осталось счастливое воспоминание. Оно и сейчас согревает мне душу. А писать эту букву я научилась, конечно, – только без прописей вполне можно обойтись. А без подснежников – нельзя. Жизнь проходит и солнце не вечно светит. И цветы не вечно цветут. Иногда можно плюнуть на прописи, хотя это непедагогично. И написать, как умеешь. Или вовсе отложить нудную работу до сумерек и снега. Иногда можно. Хотя мама была ужасно возмущена, когда увидела «двойку» под своей буквой «к» в моих аккуратных прописях.

О пустоте

Пока гневаешься на человека, обижаешься, споришь – это ничего. Это бывает. Любовь и дружба могут вернуться с новой силой. И даже обоюдная драка этому не помеха, хотя драться нехорошо. Но бывает, человек скажет или сделает что-то такое, что попросту исчезнет для нас. Как Цветаева писала: как город, который мы проехали. И огни, и здание вокзала, и башенки, и деревья, и перрон – все исчезло из поля видимости. Города больше нет. Хотя он есть, конечно. Его для нас нет. И человек приходит и разговаривает. Продолжает общаться. И, возможно, жаждет примирения – понимает, что гнусность совершил, хотя даже себе не признается в этом. И спрашивает: «ты еще сердишься?». А мы с чистой совестью отвечаем: «Нет, нисколько!». И действительно не сердимся – как можно сердиться на пустоту. И смотришь на ботинки или пальто. На шевелящиеся в разговоре губы. На пустые глаза. Или читаешь пустые строчки ненужных слов. Вежливо и вяло отвечаешь: ну что вы! Все в порядке. Просто я очень занят, мне некогда отвечать. В самом деле, что ответишь пустому месту? Или ботинкам и оловянным глазам? Плечами пожмешь и закончишь томительную беседу с чужим совершенно человеком. Вежливо попрощаешься. И забудешь – поезд едет дальше. Чужой город и чужой человек остались позади, попросту – исчезли. И нет ни сожаления, ни боли, ни обиды – пустота. Нельзя переходить последнюю грань в словах и поступках – так уж устроена психика. Если что-то становится непереносимым, оно перестает на нас действовать и влиять. Так что ссора – не самое страшное. Помириться можно. Страшно, когда исчезает реакция. И звучат слова: «Ну что вы! Я нисколько не обижен. Я просто очень занят»…

Про 9 мая

Хорошо, что сейчас такой торжественный праздник! Это великий день. А в моем детстве праздник был весёлый, живой, домашний – ветераны-то были ещё довольно молодые… Дедушкам немного за пятьдесят, бабушкам и того меньше. И мы с дедушкой в Ленинграде посещали парк Победы, чтобы катать меня на каруселях! Я надену лаковые сандалики и сарафанчик с утёнком. Дедушка – парадную полковничью форму. Бабушка Роза выдаст нам деньги на проезд и на карусели. И строго напомнит, что на улице есть нельзя. Опасно и негигиенично! И отдельно дедушке напомнит, что главную опасность представляет пивной ларёк, у которого собираются алкаши. И из грязных кружек дуют пиво! И закусывают чебуреками! Их надо сдать в милицию, но, к сожалению, пока нет такого закона. Вечером будет утка с яблоками и пирожки. Идите и помните об опасностях! Бабушка тоже воевала. И все деньги были у неё. Так было положено. Но мы с дедушкой очень любили друг друга. И были кое-какие тайны у нас. Насчёт праздника. В метро я дедушку сзади обниму – так и пройдём турникет. 5 копеек сэкономили! И в парке были бесплатные качели-«лодочки» – я их ужасно любила. А на каруселях меня тошнило – так я дедушке говорила. Я не хочу на карусели! Ничего интересного! А вот два часа качаться на «лодочках» – восхитительно! И задаром! Хотя тошнило потом контуженного дедушку… Но все денежки оставались у нас. И, взявшись за руки, мы топали, пошатываясь, к пивному ларьку. Извините за правду! И дедушка покупал кружку пенистого пива – тогда в этом не было ничего предосудительного. Всюду были эти киоски с настоящим и невредным пивом. А на оставшиеся денежки мы покупали шашлык на деревянной палочке в тарелочках из фольги! И одно сало было, но так вкусно! Дедушка мне выбирал мясные кусочки, а сало сам кушал. Потом платочком вытирал мне масляный ротик, и немножко хвои с дерева съедал, чтобы отбить запах. Бабушка ведь в контрразведке служила. И мы, счастливые и праздничные, возвращались домой. А там пирожки, утка, ещё много всего! И бабушка ни о чем не догадывалась. И вечером мы смотрели салют. И я только сейчас поняла, какие они ещё были молодые. Как мы сейчас. Почти как мы сейчас…

Про любовь

К Григорию Ефимовичу Распутину пришел молодой человек и жаловался на несчастную любовь. Описывал свои страдания и муки, а потом на обед остался. И как начал питаться! Булки маслом намазывает и ест, одну за другой. И поймал на себе задумчивый взгляд Распутина. И принялся оправдываться: дескать, аппетит – это от нервов! А Распутин печально сказал: нет, мол, в тебе любви. Одно заблуждение. Ты эту девушку хочешь как булку сожрать. Ам! – и готово. Любовь другая. Любовьдействительно другая. Какие там булки с маслом – последний кусочек хлебца понесешь по темному и холодному городу. И пальто отдашь в холод, и шарфик завяжешь, и поднимешь, если упадет. Но иногда любовь не сразу такая появляется, и сам человек не знает, что он на нее способен. Это вот один бизнесмен любил девушку. Очень сильно. Прямо как булку с маслом. И старался ее завоевать, дарил дорогие подарки и производил впечатление. И даже нанял детектива за ней следить – почему она не отвечает взаимностью? Нет ли соперника? Соперника не было, а был больной папа, после инсульта, лежачий. О чем девушка не рассказывала – она работала в фирме бизнесмена и справедливо думала, что такие подробности ни к чему знать другим. И этот бизнесмен, Вова, устыдился вдруг. И встретил девушку у аптеки, когда она с памперсами выходила. И стал помогать и участвовать, совершенно бескорыстно и без всяких приставаний. И они стали встречаться и разговаривать, ездить к врачам, привозить массажистов – и отец вскоре встал на ноги. И сейчас будет свадьба и, надеюсь, счастливая семейная жизнь – счастливая, потому что это не история с булкой. Которую ам! – и съел. Людей объединяют трудности, проблемы, понимание и сама жизнь. И тогда возникает истинная любовь, про которую и толковал Григорий Ефимович. Но его, как обычно, никто не понял. И подумали, что ему жаль стало булок для прожорливого гостя…

О ссоре

Один мужчина поссорился с отцом. Чего-то там про политику они спорили и перешли на личности, как обычно и бывает. И сын хотел отцу хлестко и едко ответить. Довольно зло и остроумно. И вдруг увидел, что отец совсем седой. Когда это он поседел? И руки трясутся от нервов, и руки такие, морщинистые, со старческой гречкой. А недавно он его брал подмышки и подкидывал под потолок. Вот этими руками, слабыми и дрожащими. И волосы у папы были черные, кудрявые. И на лице не было морщин и склеротических жилок… И наплевать на спор, и на политику, и на былые обиды. Сын отвернулся к окну и скрыл слезы. А отец смеялся старческим дребезжащим смехом – думал, что нечем крыть! Он победил! Победил. Он воспитал сына добрым и милосердным. Так что иногда стоит удержаться от споров и распрей – это же наши близкие. Родные, друзья… И спор-то выеденного яйца не стоит. Не о жизни и смерти идет речь, а о каких-то других вещах. Абстрактных по сравнению с близкими, реальными людьми. Я поэтому стараюсь не спорить с теми, кого люблю. И вам не советую. Лучше читать хорошие истории и поддерживать друг друга. А спорить ходить к врагам, если уж очень хочется. Хотя и врагов иногда тоже жалко – вот и молчу…

Сердце может ожесточиться

Череда ударов судьбы, утрат и несчастий может ожесточить сердце. И человек не станет злым, а просто будет ко всему относиться спокойно и иронично. Подшучивать, с сарказмом говорить о любви и вере, и ни на что не надеяться. И ни на кого не рассчитывать. Так было с одним бизнесменом. Жена его обманула и бросила. И оттяпала большую часть имущества. Старинный друг, с которым был бизнес, тоже предал и подставил – чуть в тюрьму не попал этот человек. И еле откупился – те, кто его хотели посадить, тоже оказались оборотнями… Тяжёлые времена он пережил и снова поднялся. Он был умный и сильный. Но сердце его ожесточилось и стало холодным. И в бизнесе это здорово помогло. А женщин он менял и презирал в душе – все они были падки на деньги, хотя возвышенно говорили о любви… И так он жил и иронично относился ко всему. А потом врач обнаружил у него опухоль и направил на обследование в диспансер. Бизнесмен и к этому спокойно отнёсся – смерть его не пугала особо. Но опухоль оказалась нестрашной, к счастью; он взял анализы и собрался уходить. И заплутал в коридорах и вестибюлях больницы. И увидел молодую женщину, которая рыдала и дрожащим голосом умоляла спасти её мальчика. Ведь можно же что-то сделать! Ещё что-то предпринять! Ведь уже столько мук принято, столько лечения пройдено – сделайте же что-нибудь! А мальчик лет пяти стоял и маму тихонько теребил за руку. Ему неловко было за крики и плач. И он шептал маме: «мамочка, не проси! Миленькая, перестань! Я и сам выздоровею, и побегу быстрее всех! Не плачь!». И этот бизнесмен пережил потрясение. У него в глазах потемнело и слезы потекли. И никакое не каменное сердце у него оказалось, потому что он отдал все свои деньги этой женщине – на лечение мальчика. И плакал, как маленький, хотя мальчик его утешал. Он возил эту маму с мальчиком по врачам и все такое, очень привязался к ребёнку. Они были совсем одни, мама и мальчик. И эта история ничем не кончилась – ребёнка лечат. И вылечат, будем очень надеяться на это. И бизнесмен делает все, что может и помогает. И он снова стал живым – а был почти мертвым. Только у почти мертвых – каменное сердце. А у живых – живое, и поэтому иногда больно. Иногда так и должно быть – живым больно…

Про жесткий подход

Знаете, вы держитесь подальше от тех, кто применяет волшебные пинки, целебные подзатыльники и чудесные удары ногой в живот. Ну их к черту, извините, таких «терапевтов». Без того тяжело и больно; человек и не просит ничего, ему бы слово участия сказать и поддержки. Или просто по плечу похлопать утешительно. Или совет добрый дать, как поступить и как пережить плохое время. Или помолчать хотя бы. Ему отрезвляющие пощечины не нужны. И приведение в чувство при помощи оскорблений тоже не нужно. Он не терял чувств, наоборот – больно ему. И свинство говорить такому человеку: «соберись, тряпка!». Это на войне можно сказать, когда враг вооруженный прет и стреляет по нашим. И выхода нет, кроме как смертельно раненым идти в последний бой. Но это же на войне. И тогда надобно вместе в последний бой идти, поддерживая друг друга и выкрикивая вот эти слова. А в жизни зачем по живому резать? И соль на рану сыпать? И без обезболивания ампутировать конечности? Все эти ужасные слова говорят тайные садисты и психопаты. Которых немало среди психологов. Так же, как среди психиатров – немало сумасшедших. Это трудные профессии, и иногда в них приходят люди, которые хотят либо в своих ненормальностях разобраться, либо получить возможность удовлетворять свои комплексы тайные. Мучить и причинять боль под видом практики. «Соберись, тряпка! Ты никто и звать тебя никак! Жизнь – дерьмо (извините), кругом эгоисты и предатели, и не смей ни на что рассчитывать, ничтожество! Вытри сопли и иди мой унитаз!». Какие сопли? Какой унитаз? И кто дал право так с людьми разговаривать? Так фашисты в концлагере разговаривали. И на оккупированных территориях так кричали. И Салтычиха именно так к крестьянам обращалась. Так что присмотритесь к тем, кто такие слова говорит и такие методы применяет. А гуманизм называет «соплями». И запомните их. И, когда они заплачут от боли, вы будете знать, что им написать в комментариях. Или лично сказать.

Про подарок

Император Александр Третий любил свою жену, принцессу Дагмару, хотя они уже 19 лет прожили и шестерых детей нажили. Император попивал; кругом террористы и напряжение, все непросто. И, наверное, в семье были трудности – как без этого? На Пасху он жене преподнёс драгоценное яйцо Фаберже, очень красивое – понятно, император имел такую возможность. Но суть не в этом. Яйцо было копией того, которое маленькая принцесса видела в детстве, в одном замке. И оно ужасно понравилось девочке; и запомнилось. Так запомнилось, что она даже мужу-императору про это яйцо рассказала и описала его. Возможно, на заре супружеской жизни. И забыла – жизнь идёт, дети рождаются, от мужа опять коньяком пахнёт и снова теракт произошёл… Не до воспоминаний. А он запомнил и подарил. Такое, как она рассказывала. И это был счастливейший день их супружеской жизни, лучшая Пасха. Потому что в подарке была истинная любовь. Только любящий человек может нам такое подарить, а сколько стоит подарок – не так уж важно… Главное – любовь. А любовь была – император умер рано из-за того, что держал на себе крышу вагона, когда произошло крушение на железной дороге. Держал изо всех сил, чтобы семью не раздавило. И повредил здоровье, – но семью спас. Впрочем, и по подарку понятно про умение любить.

Иногда обидят человека —

он ничего не скажет. Пойдёт своей дорогой; может, заплачет, когда никто не видит. Но не ответит и мстить не будет. Как гувернантка, которой жалованье не заплатили. Или казак больной, который в степи встретил помещика в карете и попросил кусочек кулича. И ему не дали. Гувернантка тихо собрала пожитки и уехала. Казак вздохнул и поплёлся дальше. И тот, кого обидели, не заплатили, лишили радости или куска хлеба, тоже просто уйдёт. И унесёт с собой счастье, здоровье, благополучие… Не специально, конечно. Но вот так получается. И помещик в тоске все ездил в степь и искал больного казака. А барыня, не заплатившая гувернантке, раздавленная чередой несчастий, тоже её искала – и не могла найти. Так что не надо обижать тех, кто не может ответить. И просто уходит, вежливо попрощавшись. И не напоминает о случившемся, и не жаждет мести, и не требует жалованье или кулич. Почему-то последствия, когда таких людей обижают, очень печальные. И вряд ли это наказание свыше – хотя и так может быть. Совесть – она именно свыше дана. И даже если человек её не слышит, она его будет наказывать. Даже в виде болезней и потерь. Так что обижать людей не следует. Пользоваться ими задарма, жалеть кулича кусочек, издеваться – не стоит, точно говорю. Именно добрых людей нельзя обижать. Которые не могут ответить – за них может ответить кто-то другой… Невидимый и сильный.

Заболит душа о ком-то

– а вы позвоните или напишите. Узнайте, как дела. Не бывает, чтобы душа просто так болела. Есть таинственные связи между людьми, наукой не изученные и весьма смутно описанные. Вспомнишь человека, даже если его много лет не видел – он появится. Начнешь звонить кому-то – а тебя в ту же секунду набирают. Во сне увидишь – и наяву встретишь или что-то услышишь про этого человека. Души общаются между собой без слов иногда, и без других передатчиков информации. И душевная тревога не бывает беспричинной – может, ничего и не случилось плохого. Может, нет оснований тревожиться… Но что-то человека этого беспокоит и мучает. И почему-то он о нас вспомнил – хотя мы, возможно, и не настолько близкие люди. И не родственники, и не друзья закадычные. Ничего не бывает просто так, во всем есть смысл, тайный и иногда непонятный. И, если позвонить невозможно, можно просто об этом человеке тепло подумать, с любовью и нежностью. И пожелать ему всего хорошего. Или помолиться о нем, если умеете. Как это действует – я не знаю. Никто не знает. Но точно действует благотворно – любовь исцеляет даже на расстоянии. И я лично так часто делаю, когда вдруг заболит о ком-то душа. Хотя что такое душа – науке тоже неизвестно. Но она иногда болит, значит – есть…

Про Гадкого Утенка

Гадкий Утенок жил довольно хорошо. О нем заботилась мама – Утка, братья и сестрички-утятки весело крякали рядом. Кормили его регулярно и не подвергали истязаниям. И давали добрые советы, наставления, и учили жить. Как правильно ставить лапки, как крякать, как вести себя и чего хотеть в жизни. И Гадкий Утенок чувствовал себя несчастным, таким несчастным, что однажды ушел с птичьего двора, навстречу опасностям. Так и человеку иногда невыносимо в каком-то окружении, в семье или на работе. Хотя все вокруг говорят, что так и должно быть. Надо жить по правилам. Учиться, работать и правильно ставить лапки. И жениться, и замуж выходить, – все, как положено. Гадкий Утенок на самом деле был лебедем, вот ему и было плохо. Дело иногда не в окружении, не в родителях, не в коллегах. И не в наших недостатках. А просто человек – иной. Другой. Не такой, как его окружение. Поэтому он не может реализоваться, найти себе вторую половину и просто почувствовать себя счастливым – он живет чужой жизнью. И надо искать своих. Свое окружение. Менять круг общения и среду обитания. Это очень трудно – пуститься в долгий путь, без всяких гарантий. И сменить профессию, и начать общаться с новыми людьми, и по-новому посмотреть на себя и свою жизнь. Но без этого можно погибнуть – от тоски и духовного одиночества. Про которое ограниченные люди говорят: «Какое еще духовное одиночество? Что это вы придумали? Вот сколько людей вокруг!». Много, да. Много званых, да мало избранных. И надо найти в себе силы, чтобы продвигаться к своим – они точно где-то есть, мы это смутно чувствуем еще с детства. И другие чувствуют – мы их раздражаем. Вот и дают наставления, как правильно ставить лапки. И советуют поменьше думать… Иногда побег из привычного окружения – единственный способ спастись и найти своих.