Текст книги "Сожженные земли. Лишний"

Глава 27

Как поведал мне мой друг, не было жажды большей, чем у маррдеров. Но умели они бороться с ней: сами выращивали на сумрачных полях стада с лучшей кровью и плотью.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Александр

Через два дня плавания корабль оказался возле Миралиласа – территории маррдеров.

Командир Кристен настояла на поиске водоема с пресной водой – пять дней пути уже обязывали нас очистить тело от грязи. Мы плыли вдоль сумрачного покрова, в котором едва угадывался берег, а после пришвартовались в бухте.

И вышли на крутой каменистый берег. Команда осталась на корабле. Четверть гонга подъема наверх, и нам открылась равнинная местность с изумрудно-серой травой. По крайней мере, такой она выглядела в сумерках.

До цепочки из трех озер, указанных на карте Сожженных земель, мы добрались через полгонга пути.

Эжен и Иниго уже заканчивали приводить себя в порядок. Кира и командир стояли на страже, пока я натягивал сменную форму.

Из темноты послышалось блеяние. А за ним и конский топот.

Я прищурился.

Одна за другой возникали головы, затем тела, выше и намного больше, чем у обычных овец. Морды более вытянутые, схожие с драконьими, и слегка светящаяся зеленым светом длинная шерсть.

– Прекорры, – шепнул Эжен.

– Ну-ну, милые! – обогнав стадо, перед нами появился всадник – парень в свободной рубашке и кожаных штанах. К седлу у него был приторочен свернутый кольцом кнут.

Мы, уже полностью одетые, смотрели, как громадное стадо окружает озеро. Они прибывали и прибывали.

Командир Кристен знаком показала нам оставаться на месте и отправилась к всаднику.

– …которых в фольклоре на той стороне называют вампирами, но это не те же существа, – Эжен продолжил свой вдохновенный рассказ про маррдеров. Иниго и Кира обменялись взглядами. Я вздохнул. Мы слышали это уже несколько раз, но разве его можно было остановить? – Между ними большая-большая разница. Правда, данных о них собрано мало. Бессмертие безусловное, или есть какой-то фактор, влияющей на него. Но более того…

– В этот раз совсем юнцы?

Фигура в черной одежде материализовалась перед нами. И это не было появление с искрами, шумом или плавное возникновение. Нет, просто – р-р-р-раз – и появился. Длинные белые волосы, светлая и гладкая кожа, острые черты лица, черные, богато расшитые одеяния. И руки. На них четко были видны аккуратные серебряные ногти. Длинные и заостренные. Казалось, что их прикосновение сразу оставит на коже глубокие порезы. Черная корона венчала его голову.

Безусловно, это был маррдер.

Рядом с ним появился и второй. В черном камзоле на кристально-белую рубашку и с торчащими вверх короткими черными волосами. Такие же кожа, когти, только глаза уже с яркой золотистой радужкой.

– Светлейшие маррдеры, – с подчеркнутой учтивостью обратилась к ним командир Кристен.

Ее лицо раскраснелось от бега к нам. Лицо же пастуха позади командира было ровным и безмятежным. Он пал на колени пред двумя маррдерами и произнес:

– Ваша светлость, Абеле привел стадо на водопой, разрешите Абеле не отвечать на вопросы стражей.

– Отпускаю, слуга, – махнул рукой маррдер с короной на голове.

Лицо Абеле просияло, и он удалился к стаду прекорров.

Второй же маррдер смотрел прямо на меня.

Я вздохнул.

– Что такое?

Тот ухмыльнулся и начал медленно хлопать. Меня кольнуло легкое чувство тревоги и какого-то дежавю – такое же, когда ты первые пять минут после пробуждения осознаешь реальность, отмахиваясь от сна.

– Поразительно! Насколько выборочно!

Он перестал хлопать, мгновение – и он растворился в воздухе. А другой маррдер молча показал нам, что мы можем пройти.

– Кто командир? Вы? – изящно ткнул пальцем с длинным серебряным ногтем в Кристен первый маррдер.

Командир Кристен коротко кивнула.

– Удивительно, что не пришел. – Он чуть помедлил. – Ваш капитан Вильям.

Имя «Вильям» странно растянулось у него, словно он пробовал слово на вкус и смаковал его.

– Кого назначили, те и пришли.

– Вы пришли удостовериться, что у нас царит порядок, и получить списки бунтовщиков?

– Ваша светлость, мы вынуждены удостовериться. И Бастарии поручено продлить договор поставки. Таррук уже подготовлен?

Маррдер кивнул и, развернувшись, повел нас вглубь равнины. Его ноги бесшумно ступали по траве, а плавные, тягучие движения цепляли взгляд.

Я мотнул головой.

Пока мы шли вслед за ними – Кира, Иниго и Кристен с Габриэлем впереди, – я шепнул Эжену:

– А кто это?

Эжен так же шепотом ответил:

– Габриэль – князь Миралиласа и глава маррдеров. Он уже более тысячи лет правит ими.

– А тот, другой? Наследник?

– Нет. А может, и да. Но мы никогда не узнаем, кто их наследник. До последнего вздоха. Проклятие главы – имя правителя узнается только перед смертью, – ответил Эжен. – Но странно, что нас вышли встретить они. А не их прислужники.

Из сумеречного покрова начали проявляться очертания замка. Три замысловатые башни, высокие темные окна. И в каждом из окон постепенно разгорался неровный свет от факелов.

– Ты меня действительно не помнишь? – прокрался в ухо шепот слева.

От неожиданности я махнул рукой и воскликнул:

– Нет! Я тебя впервые вижу!

Маррдер развел руками и закружился в перетекающем, плавном, размытом танце вокруг нас с Эженом.

– Алессандро… Алессандро! – скользил вокруг меня его голос. – Так ты меня действительно не помнишь? Ты не помнишь, как ты был на этих землях?

Эжен провел большим пальцем по уголку рта, призывая быть осторожным. Я кивнул.

– Кто ты?

Маррдер мягко приобнял меня за плечи и молча пошел рядом. Хотя это, скорее, можно было назвать «поплыл». Настолько его шаги были плавными и легкими. Я сбросил руку и повторил вопрос:

– Кто ты?

– Эрнесто, мой мио. Мы с тобой были близки… в детстве. Ты здесь – и значит, проделка Костераля удалась.

– Что ты имеешь в виду?

Он рассмеялся и исчез. Эжен громко выдохнул. Я бросил на него долгий взгляд, но оставил свои мысли при себе. Стоит ли задавать вслух вопросы, к которым я почти подобрал ответы?

Тем временем мы подошли к замку.

Габриэль легко взбежал по лестнице и остановился в приоткрытых дверях – двое слуг с поклоном отворили их.

Командир Кристен поднялась первой.

В замке царил полумрак. Редкие подсвечники давали нам возможность не оступиться, но не более. В одной из комнат на втором этаже нас поджидал Эрнесто за длинным деревянным столом. Листы бумаги, чернильница с пером, печать и канделябр с пятью зажженными свечами – вот и все, что было на столе. Габриэль подвинул резной стул и приглашающим жестом указал на него командиру Кристен.

– Дражайший Эрнесто подготовил договор и списки. Торговые корабли уже отправлены в столицу, а таррук, – он обнажил тонкие губы в усмешке. Клыки блеснули в неярком свете, – подготовлен в гостевой комнате. Прошу отправить со мной двух стражей.

– Иниго и Кира остаются со мной. Эжен и Александр, проверить и занести данные, – бросила нам Кристен и сняла с пояса кошель. В ее руке оказалась печать. – Надеюсь, вы справитесь за полгонга?

– Да, командир, – хором ответили мы с Эженом.

В небольшой гостевой комнате было три круглых стола. И они были завалены мешочками. Эжен потряс одним из них и присвистнул.

– Тридцать мешков по двадцать таффов каждый. Со всех семей. Изволите проверить? – Габриэль вспорол острым ногтем один из мешков. Из прорехи высыпались три золотые монеты.

– Конечно, – кисло отозвался Эжен и со вздохом стал развязывать мешок.

Я подошел ко второму столу.

– Кто из вас двоих армиртор? – поинтересовался Габриэль. Его вкрадчивый голос и блестевшие в полутьме глаза не пугали, но заставляли держаться настороже.

– Я… ваша светлость.

Маррдер словно не заметил моей невежливой заминки.

– Армирторам положены истории.

– Да, ваша светлость.

Он кивнул и затем произнес:

– Алессандро…

Его голос прервал вопль Эжена. Я вздрогнул и крутанулся к нему на пятках, одновременно принимая боевую стойку.

Эжен стоял возле окна и сжимал в руках горшок с кустистым растением.

– Редкая… редчайшая полночная родердия!

Я выдохнул. На языке вертелось что-то не слишком ласковое. Эжен в восторге крутил растение, трогал листья, потом поставил горшок на стол и взял в руки другое.

– История, Алессандро. Я расскажу ее, – голос Габриэля прервал мои мысли.

Он пристально смотрел на меня. Потом поднес подсвечник к уже горящему на стене, перенял огонь и вышел из комнаты.

– Эже-е-е-н, – протянул я, уже стоя в дверях. – Габриэль расскажет мне историю. Наставник просил записать. Я сейчас.

– Да-да, – пробормотал Эжен, не отрывая глаз от растения.

Габриэль сворачивал за угол. Я спешно последовал за ним.

Мы зашли в темную комнату. Свет выхватил единственный диван перед камином. Габриэль медленно подошел к стене – она оказалась ядовито-зеленой расцветки в мелкий розовый цветочек.

Он протянул к ней руку и произнес:

– История таится здесь.

И прошел сквозь стену, словно ее и не было.

Воцарилась почти полная тьма.

Невежливо отказывать маррдерам в их же доме, верно?

Я подошел к стене и сделал шаг.

* * *

Стена выпустила меня на другую сторону. Вниз вела лестница – через пару ступеней меня ожидал Габриэль.

– Я думал, ты так же, как и с некромантами, начнешь артачиться.

– Откуда вы знаете, что я не послушался их?

– Я в этом был уверен так же сильно, как ясно вижу ночью. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

– Мою… что, простите?

– Это история. И она должна ожить в твоей комнате.

…мы спускались и проходили мимо огромного количества комнат, которые были видны в смутном свете зажженного подсвечника. Прозрачные стены позволяли увидеть самых разных маррдеров: детей, юношей, девушек, зрелых мужчин и женщин.

Но стариков вообще не было видно в этом городе.

Да, это был огромный подземный город, чем-то напоминавший муравейник.

– Нам сюда.

Габриэль остановился на восьмом пролете возле очередной комнаты с прозрачной стеной. Но в ней никого не было.

Мы зашли внутрь, просто прикоснувшись к стене – она свободно пропустила нас. Габриэль зажег подсвечники в стенах.

В центре стояла массивная деревянная двуспальная кровать с прикроватными тумбами. Мне бросилась в глаза черно-белая фотография, обрамленная витиеватой рамкой. Два элегантно одетых джентльмена с аккуратно уложенными длинными волосами смотрели с фотографии.

Дэниел покровительствующим жестом придерживал мой локоть.

Я замер.

Это же мы.

Одна из белоснежных стен в комнате была покрыта рисунками на бумаге. Целый калейдоскоп пейзажей и мест, прорисованных кирпично-рыжими мазками: море, деревня, город, башня, поле…

Открытый стеллаж с рядами массивных корешков книг стоял у другой стены. И все чистое, ни следа от пыли.

Моя комната?

– Комнату убирают каждый день. Вещи не трогаем. Здесь все осталась так же, как было при тебе.

– Я впервые на Сожженных землях, – тихо ответил я. – В конце концов, много похожих людей рождается в разные эпохи. А может, это вообще мой родственник. Но никак не я.

Габриэль плавно подошел ближе и медленно развел руки:

– Что такое время? Я могу жить бесконечно долго. Но даже я не способен победить смерть. Это конец для многих существ. Но у тебя… у тебя, мое дитя, – талант. Великий дар, который всегда казался тебе проклятьем. Ты скоро заметишь, как твои сверстники будут стареть, а ты будешь все больше и больше отходить от течения времени – и оставаться таким же молодым. Даже по истечении ста лет службы у стражей. Ты не умрешь. Ты вновь переродишься на той стороне, как это было много раз. – Он тягуче и с нажимом повторил: – Много и много раз за эту тысячу лет.

По моей спине прошла дрожь. Я не заметил, насколько близко ко мне подошел Габриэль: последние слова отчетливо прозвучали всего в двух шагах от меня.

– Ты нашел у Костераля книгу, которую он тщательно прятал. Он оберегал тебя… долго. От правды. Боялся, что слуги императорской семьи найдут и убьют тебя. И допустил эту неравную борьбу… из-за которой ты каждый раз и погибал. Я никогда не забуду твои слова перед последней гибелью. Да, ты узнал, что у тебя есть сестра. И хотел во чтобы то ни стало коснуться ее и вернуть воспоминания.

Габриэль резко поднял руку с заточенными, как когти, белыми ногтями. Они сверкнули на свету.

– Девятьсот двенадцать лет тому назад – именно тогда ты умер в первый раз вместе со своей сестрой. В Кровавое утро.

Я затаил дыхание. Именно об этом говорилось в Книге Правителей.

– Все эти года ты перерождался. – Он остановился. – Умирал, перерождался, опять умирал и опять перерождался. Но события на балу показали, что она– нет. Она не та императрица. И только Джеймс не верил, что Аниса изменилась. – Габриэль покачал головой и словно самому себе произнес: – Все маррдеры готовы склонить перед ним голову, а он все эти годы бежал от нас и пытался добиться только одного – ее возвращения. Странная, одержимая любовь… Но мы не умеем любить по-другому. Либо все, либо ничего. Мы готовы жертвовать всем, что у нас. Мы страстные игроки и отдаемся любви без остатка.

Голос Габриэля завораживал, и я продолжал слушать его, замерев и даже почти не дыша. И его внезапно возвысившийся голос заставил меня вздрогнуть:

– Он знает, что ты стал самой главной преградой между ним и его amati – возлюбленной. Смерть витает в воздухе, мое дорогое дитя.

– Ты хочешь сказать, что есть какой-то сумасшедший, который хочет меня теперь убить, потому что верит в вашу сказку, что я тот самый Александр?

Габриэль легким жестом указал на портрет.

– Смерть идет за тобой по пятам.

Я посмотрел на портрет. Костераль приветливо улыбался мне.

– Но кого же она настигнет первым?

Габриэль показал рукой на выход.

Боль вновь сдавила виски холодным обручем.

Глава 28

…Однако, угодив в ловушку, войско дома Эллир не растерялось – всегда при них был дитто, талантливый черный. Накрыл он врагов туманом, а затем пронзил стрелами водными.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Александр

Все спали.

Со стороны окна доносился тихий плеск волн. До рассвета было еще далеко. Сон не шел мне всю ночь – я постоянно прокручивал в голове все, что узнал за эти дни, накладывая на информацию, полученную за три года.

Я перевел взгляд на Эжена и Иниго – оба лежали на нижних койках наших двухъярусных кроватей прямо напротив меня. В темноте угадывались их безмятежные лица.

Стали ли они мне близки за это время? Безусловно. Но разве могло быть иначе? Рядом со мной больше никого не было. Я видел их каждое утро, как просыпался, я был с ними на каждой нашей тренировке, все наши развлечения были на троих.

Но я, конечно, знал, что их поставили рядом со мной. Однако я старался думать об этом как о приказе – вряд ли они могли ослушаться.

Вчера они спокойно переговаривались, когда мы шли к кораблю. Габриэль вовремя провел меня наверх, и никто не заметил мое отсутствие. Командир Кристен забрала наш экземпляр договора и списки с бунтовщиками, а тележка с лошадью доставила подсчитанный мной с Эженом таррук к кораблю.

Всю дорогу я молчал.

А они переглядывались и словно обменивались тайными знаками.

Принц Александр и я, сирота из приюта, – один и тот же человек? Не родственники или просто похожие друг на друга люди?

И что же будет, если воспоминания вернутся, Александр?

По спине пробежали мурашки.

Я боялся встретиться с самим собой – тем существом, чьи глаза с таким холодом глядели с черно-белой фотографии.

И вдруг молнией мелькнула мысль: если это действительно я, то мои родители… Я напряг память, вспоминая те страницы из «Хроник Таррвании».

Дом Корс. Но их нет в Таррвании. И в Сожженных землях. Этот дом не упоминался среди знатных домов Таррвании.

Кто они?

Дэниел знал, но не желал мне рассказывать.

…я открыл глаза. Комната была пуста, в окнах брезжил рассвет. Постели заправлены. Только постель Эжена была со скомканным одеялом и наполовину свисающей простыней.

Кажется, они начали праздновать день рождения Иниго без меня.

* * *

Я наскоро привел себя в порядок, надел форму и поспешил на палубу.

Пойманный мною матрос указал на столовую.

Стол был накрыт скромно, но более чем роскошно для празднования: тушеное мясо, пироги, засахаренные фрукты в вазах.

Иниго сидел во главе стола, а по обеим сторонам от него – Кристен и Кира. Команда сидела за другим столом, поменьше.

Кристен знаком привлекла внимание Иниго и достала из-под полотенца то, что прятала на своих коленях.

– Держи, брат. – Она протянула ему миску.

Лицо Иниго чуть посветлело.

– Что это? – спросил я.

Командир Кристен нахмурилась и ответила:

– Традиция.

Я вопросительно посмотрел на Эжена. Тот шепнул:

– Празднование дня рождения вообще не принято в их семье: считается, что в этот день злые силы особенно внимательны к людям. Только после шестидесяти лет они начинают праздновать день рождения каждый год, благодаря мир и богодраконов за то, что так долго прожили. Так что подарки скромны.

Интересно. Но не мне лезть со своими мыслями и придирками в чужую семью.

– А мне родители всегда устраивали стол с угощениями. Закуски, салаты… в общем, еды хватало даже после того, как гости уходили. – Эжен отпил напиток и, чуть покраснев, продолжил: – Потом меня подбрасывали в воздух столько раз, сколько мне исполнялось лет. Бесило, конечно, когда меня в восемнадцать лет подбрасывали, но моя семья такая настойчивая, от них никак не отвязаться.

Кажется, настала моя очередь делиться традицией.

– Кхм, – я откашлялся. – Просто покупали торт да задували свечи… Но я в свой день рождения всегда сваливал еще до рассвета и проводил его, как мне хотелось. Гулял, бродил, искал приключения.

– И находил, разумеется? – почти равнодушно спросил Иниго.

– Не люблю скуку, – улыбнулся я.

Только я умолчал, что этот день проводил не один – всегда с Кирой, моим верным компаньоном по всем шалостям и забавам. Повернув голову, я заметил, что она быстро отвела взгляд.

Были родными, стали чужими. Вот как бывает.

От стола команды донесся смех. И громче всех был недоуменный голос Блисса:

– А что такого?

– …Тысяча девятьсот тридцать четвертая несмешная шутка…

Эжен ел и увлеченно рассматривал что-то в своем блокноте.

– Зарисовал новые растения? – невинно поинтересовался я, ловя ухмылку командира Кристен.

Эжен тут же захлопнул блокнот и нервно посмотрел на меня.

– Пару растений.

– И одну девушку, – невозмутимо добавила командир Кристен, подцепив вилкой мясо.

Эжен кинул в нее кусок булки, но командир легко увернулась.

– Де-е-евушка? – с деланым удивлением протянул я, и Эжен стал совсем пунцовым.

Но мы все знали, кто это, – Асира, онемас.

– Для меня этот день… – тихо начал Иниго.

Все за нашим столом замолчали и повернулись к нему. На его вечно непроницаемом лице вдруг отобразился целый калейдоскоп эмоций, он сжал руки в кулаки и, резко встав, бросил:

– Просто день.

Коротко кивнул нам и отрывистым шагом вышел из столовой. Хлопнула дверь. Кристен ударила кулаком по столу и встала.

– Я схожу за ним! – крикнул я и ринулся за ним.

* * *

– Иниго!

Одинокая и сгорбленная фигура стража почти сливалась с грот-мачтой. Он как будто не слышал моих шагов: ладони прижаты к лицу, плечи вздрагивают…

– Иниго.

Я подошел совсем близко к нему, когда тот наконец-то услышал меня: отнял руки от лица и тупо уставился перед собой.

Он дрожал. Я вздохнул и крепко обнял его.

– Тихо-тихо…

И похлопывал по плечу, гладил по спине, успокаивая его.

Так мы и стояли. Соленый ветер трепал наши волосы, плеск волн заглушал звуки празднества. Черноволосый матрос что-то крикнул, спрыгивая с мачты.

Все больше существ начинало появляться на палубе.

– Спасибо, Александр, – медленно и с трудом произнес Иниго, отстранившись от меня. – Мне до сих пор больно… в этот день.

Он тыльной стороной руки провел по глазам.

– Сколько уже прошло времени, а я до сих пор не могу смириться с тем, что ничего не сделал. Мой брат… – Иниго замолчал.

Его взгляд начал стекленеть: он возвращался к воспоминаниям.

Я поспешил сказать:

– Тебе необязательно посвящать меня в свои мысли. Я могу просто молча постоять с тобой, пока тебе не станет легче.

Иниго посмотрел мне прямо в глаза. А затем оттянул ворот и достал одну из веревок на своей шее – там висел каплевидный кулон.

– Знаешь, меня пугали с самого детства злым принцем, который готов был уничтожить весь мир ради утоления жажды власти. Мой брат погиб. Это все, что осталось мне… и он постоянно просил рассказать сказку про злого дитто белого дракона. Но все это время я наблюдал за тобой и не видел… ничего.

– Ого! Гм… Это про меня, да?

Иниго улыбнулся. А затем тихо произнес:

– Спасибо.

– За что? – Я недоуменно посмотрел на него.

Он не ответил.

Смех раскатился по палубе, и в ярких рассветных лучах показались фигуры командира Кристен, Киры и Эжена. Я посмотрел на Иниго – тот уже вернул свое прежнее непроницаемое выражение лица.

– …Ну, у всех разные мечты, – иронично заметила командир, продолжая какой-то разговор.

Эжен опять густо покраснел.

– Возможно, она нелепая, а возможно…

– И почему это чья-то мечта может быть нелепой? – живо спросила Кира. – Это же сокровенное желание человека. Нечто, возможно, недостижимое, но важное.

Они уже стояли рядом с нами.

– И какая же у тебя мечта? – спросила командир Кристен.

– Я мечтаю, чтобы меня помнили.

Все уставились на нее. Она не стала пояснять свои слова.

– А твое, Кристен? – Эжен уже справился со смущением, на мгновение забыв про субординацию.

– Ха, страж. Добиться повышения.

– Александр?

А чего я хочу? Чего я хочу на самом деле? Я посмотрел вдаль – солнце уже показало полностью свой диск над линией горизонта и раскидало россыпь лучей по пенящейся волнами поверхности моря.

– Понять свой путь.

Все уставились на меня. Но я также не стал пояснять свои слова.

– У меня больше нет мечты, – ровно сказал Иниго. – Старая сгорела, а новая пока не пришла. Я в ожидании.

Кристен стукнула его по плечу.

– Я хочу быть всегда с единомышленником. Обсуждать дела минувшие, растения, историю… – мечтательно протянул Эжен. В его руках вновь оказался блокнот. Он бережно перелистнул пару страниц и, слегка помедлив взглядом на одной из них, быстро захлопнул блокнот. Но я успел увидеть небрежно нарисованный портрет девушки.

Мы еще около часа обсуждали все, рассевшись возле мачты. А затем небо стянуло тучами, и накрапывающий дождь согнал нашу команду в каюту. Всех, кроме меня: я подошел ближе к борту. Изменчивость стихии завораживала – небо становилось все темнее. По палубе забегали матросы. Дженнифер резким голосом отдавала приказы.

В воде вдруг показались лошадиные головы. Я протер глаза.

Лошадиные головы не исчезли, а напротив, обрели еще и тела с по-змеиному длинными извивающимися хвостами.

– Морские коньки – одни из самых миролюбивых существ в Арридтском море, – раздался голос сверху. Я повернул голову и увидел капитана Рейна Кроссмана, сидевшего на трапе.

– А как вы?.. Нет, не хочу знать. – Я отвернулся.

– И что ты думаешь обо всем? – Он спрыгнул возле меня.

– Что я думаю… – медленно спросил я. – О чем?

– О своей комнате у маррдеров. – На его губах заиграла улыбка. Он, чуть шатаясь, подошел ближе. Его лицо избороздили морщины усталости.

– Недоверие. Вы правда думаете, что в такое легко поверить?

– Но тебе придется. Ведь все происходящее реально. И твоя жизнь, и дитто, и тирания императора. – Капитан Рейн картинным жестом показал на море и продолжил: – И даже эти морские коньки.

Столб огня заставил меня мгновенно забыть о капитане и прикрыть глаза: он был слишком ярок в сгущавшейся тьме. Я прищурился и увидел выходящего из огня капитана Вильяма. Силуэт Дэниела мелькнул и пропал вместе со столбом.

Виски сдавило нестерпимой болью.

– Капитан Кроссман. – Капитан Вильям достал зубочистку изо рта. – Есть разговор.