Текст книги "Сожженные земли. Лишний"

Глава 31

Только знатным таррванийцам позволено было иметь фамилии. Остальных же жестоко наказывали и приказывали выпороть на главной площади, если порывались они изменить закон.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Александр

– Бесполезная!

Раздался звонкий шлепок, голова Кристен дернулась, но командир продолжила покорно стоять на месте. Ладони прижаты. Спина ровная.

Я сложил руки в замок. Старшина громко дышал и злобно смотрел на моего командира.

Меня тронули за локоть. Я повернул голову – капитан Вильям. Он постоянно был рядом со мной с тех самых пор… с того момента, как… Я глубоко вдохнул, а затем медленно выдохнул и расцепил руки.

Не заметил, как до боли сжал пальцы.

– Я снимаю тебя с поста командира. Это был твой шанс проявить себя! А ты его бездарно упустила. – Каждое слово старшины камнем падало в воздух. С последним словом Кристен чуть опустила подборок. – Мало мне смертей в крепости, так еще после простой плановой проверки погиб страж! Ты ответственна за сжигание тела. Урну заберешь после пяти плетей. Принято, страж? Отвечай!

Кристен вздернула подборок и ровным голосом ответила:

– Принято, старшина.

Мне вновь виделось древко стрелы. И глаза, большие, распахнутые в…

– Нет! – громко сказал я.

Все, находящиеся в кабинете, повернулись ко мне. Капитан Вильям, Эжен, два стража-охранника, Кира и старшина. Все, кроме Кристен. Она так же ровно стояла и смотрела перед собой.

– Что? – зло спросил старшина. Его глаза опасно блеснули.

– Нет. – Капитан Вильям сжал мой локоть, но я отбросил его руку. – Это не ее вина. Эжен, почему ты молчишь? Ты же сам видел, что происходило!

Эжен опустил голову и тихо сказал:

– Александр, не надо…

– Эжен, давай расскажи, кто виноват? – ласково спросил старшина. Тот вздрогнул.

– Позвольте, старшина… – начала Кристен.

– Молчать! Если не хочешь, чтобы плетей получил и он, – резко перебил ее старшина. Она не издала больше ни звука. – Говори, Эжен.

Тот помял руки и, как-то виновато посмотрев на меня, быстро, почти скороговоркой, сказал:

– Кристен. Она должна была все учесть. Ведь она страж и командир. – Он осекся. – Бывший командир. Даже появление некромантов…

Каждое его подобострастное слово гвоздем вбивалось мне прямо в сердце. Как он мог? Как он мог так опорочить память Иниго, высказываясь о его сестре подобным образом?! Разве кто-то из нас мог предугадать появление мятежников? Нет. Даже капитан Вильям…

А что вообще делал капитан Вильям с нами в деревне?

Я уставился на свои руки. Посмотрел на капитана. Тот ответил на мой взгляд и, кажется, что-то угадав в нем, медленно помотал головой: «Нет».

Но я уже сделал шаг к старшине, пораженный внезапной догадкой.

– Вы все знали.

Эжен замолчал.

– Вы знали, что некроманты могут напасть. Ведь вы… – Я вспомнил странное поведение некромантш. Их злобу и разговор про детей. – Вы до этого сожгли целую деревню. Поэтому и послали капитана Вильяма. – Я сделал еще шаг вперед. – Нас было всего шестеро против целого отряда. Вы отправили на эту территорию всего лишь шесть стражей! Вы… Это вы убили Иниго!

– Молчать!

Жар гнева, поднявшийся во всем моем существе, разбил стекло оцепенения разума.

Я бросился на него.

Но его охранники были быстрее – меня скрутили за пару секунд. А я рвался и кричал:

– Вы были в курсе! Это вы! Вы!

– Все вон из кабинета! – дико заорал старшина.

Я не видел, как они уходили. Я не слышал, что они говорили. Через какое-то время я перестал вырываться.

– Садись на стул, Александр.

Старшина уже грузно уселся в кресло. Меня с силой усадили на подставленный стул. Я не отводил взгляда от своих сапог. Пыль, грязь – мы сразу пошли в кабинет старшины, как только сошли с трапа. Помощники Мастина забрали тело и книгу от Эйри.

– Александр, я не хочу с тобой ссориться. И тем более сюсюкаться.

Я хмыкнул.

– Но напоминаю, – продолжил он, не обратив на это внимания. – Ты сто лет являешься собственностью Бастарии. Нравится тебе это или нет. Клятва дана. – Он провел рукой по шее. – И теперь ты один из нас. Через сто лет можешь верить во что угодно и делать что угодно. Но сейчас, если я скажу, что солнце зеленое, ты послушно повторишь: «Солнце зеленое, старшина».

Он сделал паузу, дав мне время ответить. Я молчал и так же не поднимал на него глаз. Во дворе пять раз ударили в гонг.

Старшина как-то странно посмотрел на меня.

– Повтори.

Я посмотрел вбок. Капитан Вильям неподвижно стоял по левую сторону от меня.

Как так вышло, что я остался здесь даже после того, как узнал, что мне лгут? Ах да, родители. Сироту поманили конфеткой, вот он и побежал, радостно маша хвостом…

– Нет? – медленно спросил старшина и неожиданно сказал: —Крысы, сидящие в одной банке, сожрут друг друга или, объединившись, вышибут крышку у банки и загрызут посадившего их туда. Существа должны понимать, что за любое неповиновение будут уничтожены.

Он опять замолчал.

А я нашел информацию. Сложил пазл. И теперь понимал, почему меня так манили Сожженные земли. Чувствовал кожей взгляд Дэниела и…

– Пойми: чем беспощаднее мы с ними, тем спокойнее на границах. Жители Таррвании могут жить спокойно: мы всегда на страже. Но в этот раз некроманты пошли на неслыханный шаг – вновь взбунтовались. Такого никогда не было. Одно сожжение, и тишина на долгое время. И чем больше я об этом думаю, тем больше прихожу к выводу, что это нападение было не из желания отомстить. Им был нужен ты.

Я резко повернул голову к старшине и поймал уставленный прямо на меня взгляд: он, подперев голову, внимательно наблюдал за мной.

– Ты же понимаешь, что они должны быть наказаны? Вынесенное предупреждение, а после нападение и убийство стража – это серьезный проступок. Мы выясним, из какой они деревни, и сожжем ее. А ты должен первым поднести факел.

– Я не буду в этом участвовать.

– У тебя есть время хорошенько подумать и поменять свое мнение на верное. Приказ не обсуждается. Свободен.

Старшина махнул рукой – охранники отошли от меня, но рядом тенью замаячил капитан Вильям.

Я развернулся и вышел из кабинета. Хлопнула дверь.

– Нам надо с тобой поговорить.

Вильям опять схватил меня за локоть.

– Нам не о чем говорить.

Я никогда не хотел чужой смерти. Подлец, обманщик, да кто угодно, но не убийца. По крайней мере, намеренно – никогда.

Я здесь не останусь.

Возможно, капитан Рейн Кроссман еще не отчалил? Собрать вещи или просто рвануть?

На сборы уйдет меньше четверти гонга.

Но как же прощание с Иниго? И Бо. Я все еще помнил ее печальный взгляд. Я не смог с ней обменяться ни словом: стражи, которых я никогда не видел ранее в крепости, забрали нас под белы рученьки и быстро отвели к старшине.

Как преступников.

Бо… и дракон. Я вспомнил новорожденного дракона.

Да, я должен бежать прямо сейчас. Припрятанные таффы отдать караульным, оружие я смогу получить в порту.

И мой друг Мастин должен мне помочь. Не зря же я столько слушал про это Сопротивление?

– Александр, не вынуждай… – Капитан Вильям вырвал меня из мыслей, но я не хотел отвечать… ничего. Как и чувствовать. Сердце кольнуло.

А что чувствовал капитан Вильям, когда его сердце проткнула стрела?

– Как ты это сделал? – спросил я медленно. – Та стрела – она же прошла насквозь.

Звуки вокруг нас заглохли, в воздухе повисла мутная пелена. Везде, вокруг нас, сверху, по бокам. Мимо проходили стражи, но я видел их словно в густом желе.

И они нас не видели.

Я вспомнил все моменты, казавшиеся мне странными в поведении капитана. Все события, все…

Магия?

– Твои вопросы… ответы будут потом. – Капитан Вильям был необычайно серьезен.

– Кто ты?

Холодный, жесткий взгляд вгрызался в меня – он словно влез мне под кожу. Я сделал шаг назад.

– Успокойся, Александр, – тихо сказал капитан Вильям.

– Отвечай! Что это было?! Кто ты?!

Вспышка внезапной ярости заставила меня выплюнуть эти слова.

Мог ли я это сдержать? Да. Хотел ли? Нет.

– Заткнись, или я отправлю тебя в яму на пару дней, чтобы пришел в себя, – прошипел Вильям.

– В яму? Вперед!

Я развернулся и сделал шаг к мутной пелене, но резкая боль в затылке размазала мое намерение – в глазах зарябило, и темнота ринулась на меня.

Глава 32

Некромантов всегда боялись за их странные, противоестественные силы. Поговаривают, что прибыли они с далекого-далекого континента. Никогда Таррвания не была связана с магией проклятых – магией смерти.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Вильям

Караульные вытянулись по струнке, когда я проходил через ворота.

Человеческая мелочь, но приятно.

– Расслабьтесь, – бросил им.

Стражи даже не пошевелились. И правильно. Зря я их, что ли, муштровал?

Гонг позади меня отозвался звонким «до-о-он» восемь раз.

Я опаздывал.

Мост и деревня остались позади. Люди, встречавшиеся по пути, отводили взгляд и плавно обходили меня, даже не замечая этого.

Их сердцебиение было ровным, шаг не сбивался, а мысли не путались при виде страшного существа «из людского фольклора».

Да, я с превеликим удовольствием давал волю своей силе вдали от инструментов подавления и расщепления. В крепости они были повсюду. Я мог там пользоваться силой, но лишь на четверть от резервуара. И сейчас с легкой дрожью чувствовал, как ко мне возвращается все.

Обоняние, осязание, скорость.

Клыки непроизвольно выдвинулись, чуть разрезая нижнюю губу. Я слизнул показавшуюся каплю крови. Как банально – никакое оружие не может причинить мне вреда, но клыки истинного маррдера способны ранить даже собственное тело.

Тонкий цветочно-металлический аромат легкой струйкой скользнул мне в ноздри. Ногти заострились, сердце забилось на несколько тактов быстрее, и я вдохнул полной грудью… с губ сорвалось рычание. Я растворился в вечерних тенях.

Девушка дула на расцарапанную коленку. Она неловко споткнулась на камнях, когда перебиралась через реку. Давно наступило запретное время, но ей все хотелось помиловаться с женихом. Он приехал к ней из соседней деревни, которая в трех днях пути, но мать строго-настрого запретила выходить. Отец – зажиточный хозяин – ушел сидеть с торгашами в таверну: только закончился покос, и нужно было обсудить дальнейшую перепродажу перед сезоном дождей. Но пока мать была у соседки, юная девица выскользнула через окно и задками пробралась к лесу – там и было условлено встретиться.

Я жадно допивал ее воспоминания. Угасающая жизнь последней искрой сверкнула в глазах, и тело застыло. Вытер кровь с подбородка. Голод нескольких месяцев был утолен.

Тело я оставил у логова артамов – известных падальщиков. Наутро никто не найдет даже косточек.

– Насытился? – раздался голос Костераля левее от меня.

Я повернулся. Конечно, я давно почуял его, но ждал, что скажет принц-чистоплюй. В его глазах отразилось легкое презрение, и он холодно продолжил:

– Аллистир ждет нас уже два часа. Все приготовления окончены. А ты, – он бросил взгляд на неподвижное тело, – развлекаешься.

– А ты попробуй почти полгода от жажды страдать, я посмотрю на твою выдержу, – усмехнулся я.

Он поджал губы.

– Хотя… не ты ли страдаешь от жажды уже три года? Мучительной… вязкой… недостижимой… дитто.

– Джеймс! – гневно прошипел он и мгновенно бросился ко мне.

Я прыгнул и оказался за спиной Костераля, а затем меня опалил жар мгновенного перемещения.

Мы вывалились на поляну – Костераль сверху. Я под ним. Он врезал мне два раза по лицу. Я расхохотался.

– Дэниел, какого драконьего хрена? Что с твоей выдержкой?

Он тяжело дышал. Потом мгновенно взял себя в руки. Все горестные и гневные мысли скрутились в комок и надежно спрятались за стеной непроницаемого разума. Он встал и подал мне руку.

– Так-то лучше.

Не стоит поучать меня, когда ты такой же.

Костераль коротко кивнул.

Аллистир подозвал нас к себе. Вокруг раздавались ароматы смерти. Тонкий флер гниения и легкие вспышки обиды от неизвестности – на этой поляне были захоронены жертвы разбойников. Лет триста назад в округе хозяйничала банда безжалостного Гаррияна. Он не щадил никого из своих жертв. Конечно, его потом поймали стражи и повесили, затем обезглавили и выставили голову на пике – в пример остальным разбойникам. Но жертв так никто и не смог найти.

Сила невинно убиенных. Их души навсегда остались прикованы к проклятой земле. И только повелитель мертвых – некромант – мог освободить их взамен на ответную услугу.

Никто не смог найти жертв.

Кроме Аллистира – друга и соратника Костераля. Он оставил своего могущественного отца и последовал в Сожженные земли за принцем. И именно он был одним из самых способных некромантов на этой стороне. В нем отпечаталось несколько поколений старательно собираемых наемниками сил. Он был силен, умен и…

Совершенно не желал обладать этой силой.

Глупец. Я в который раз уловил обрывки его воспоминаний о властном и безжалостном отце. Аллистир ненавидел убивать и считал, что Костераль такой же. Он все отдал во имя служения принцу. Он знал, какую цель мы преследуем, и желал покончить с деспотией в Таррвании.

Глупый юный некромант. Твои триста сорок семь лет жизни не смогли научить тебя одному – нет добрых принцев.

Есть только расчетливые правители. Нет войны без крови. Жертвы будут всегда. Отринуть жалость и твердо идти к намеченной цели – вот истинный путь для достижения гармонии.

А не детские фантазии о мире во всем мире.

Впрочем, меня мало волновало их беспокойство о Таррвании. Я бы и не вмешался во все это, если бы не она.

– Джеймс, ты сам согласился и подтверждаешь, что отдаешь силы добровольно.

– Отдаю силы добровольно.

Аллистир держал перед собой увесистый фолиант. Одна его рука покоилась на нем, а другая была прижата к моей груди. На земле перед нами блестело кроваво-красным рубином кольцо в окружении искусно сложенных костей. Костераль стоял в тени деревьев позади Аллистира. В его глазах полыхал огонь.

– Бессмертные души! – голос Аллистира возвысился. – Обреченные на вечные муки и страдания! Взываю к вашим силам именем повелителя сна и смерти. Явитесь на мой зов!

По поляне шепотом прошелся ветер. Кости, лежащие на земле, вспыхнули зеленоватым огнем и задрожали.

– Явитесь! – голос некроманта исказился и страшным шипением заполнил воздух. На поляне фонтаном взорвались призрачные силуэты, зеленый свет пронзил глаза и рот Аллистира, и он заговорил:

– Повелитель, мы явились.

Хор голосов вместо голоса некроманта. Мою грудь стало нестерпимо жечь в месте соприкосновения с ладонью.

Я ответил так, как научил меня Аллистир:

– Некромант повелевает вам вложить живое в неживое, и договор исполнен.

– Живое? Живо-о-о-о-е?! – дикий вой на тысячи голосов ответил мне. – Исполня-я-я-ем, повелитель.

Свет нестерпимого желания ста двенадцати невинно убиенных душ пронзил меня. Из меня вынули сердце – так мне показалось. Я сжал зубы и приготовился к смерти.

Ее звонкий смех скользнул мне в уши и неуловимой бабочкой упорхнул в тень воспоминаний.

– Меня зовут Аниса, а тебя как? Давай играть вместе!

– Джеймс, наследный принц мне совсем не нравится. Он… очень странный. Я знаю, что должна выйти замуж за него. Это мой долг как дитто белого дракона. Но я, право, не уверена…

– Джеймс, представляешь, Рейн, глупыш, совсем не может попасть стрелой со ста шагов. Но я его научу!

– Джеймс, они мертвы. Они были так добры ко мне… Мне жаль, что император и императрица так погибли… ужасный несчастный случай… Александр держит траур…

– Джеймс, зачем? Зачем мне выходить замуж за деспотичного императора? Я боюсь, Джеймс.

– Джеймс…

Ее глаза. Ее улыбка. Ее образ.

Я закричал впервые в жизни.

И все кончилось.

Свет погас, Аллистир отнял от меня руку, а Костераль схватил мое покачнувшееся тело. Я дышал полной грудью и не дышал. Я мыслил и терялся в мыслях. Я ощутил все то, что не мог ощутить больше девятисот лет.

Я стал человеком.

Аллистир наклонился и поднял кольцо.

– Готово, мой господин. – Он протянул его Костералю.

Принц снял цепочку со своей шеи и нанизал кольцо на него.

– От живого к неживому и от неживого к живому. Пускай свершится.

Я сплюнул металлически отдающую жижу и пробормотал:

– Никогда не думал, что меня будет тошнить от запаха крови. Запомни: исполняем задуманное, и больше я на такое не подпишусь.

Я закрыл дверь на ключ и осел в кресле. Впервые чувствовал себя таким разбитым. Уставшим.

Смертным.

Как вообще эти люди живут с таким хрупким телом?

Зеленые силуэты заплясали передо мной, когда я прикрыл глаза. Единственное, что было прекрасным в этом жалком состоянии, – тишина. Я наконец-то был один в своих мыслях.

– Вильям, не сыграешь со мной? Мне так скучно…

Я распахнул глаза. Вспыхнувший огонь масляной лампы выхватил из тени прекрасное лицо Киры – она сидела за моим письменным столом.

Все это гребаное драконье время, пока мое тело покоилось в кресле. Я спокойно ответил:

– Кира, иди к себе.

– Ты откажешь мне? А я принесла твой любимый чайный сбор.

Она помахала мешочком. Опять подлизывается.

– Оставь на столе и уходи. Я сыграю с тобой завтра. Может быть, – я ухмыльнулся. – А может, и нет.

Кира недовольно скривилась и медленно встала.

– Хорошо. Но… – Она подошла ближе. – Ты же помнишь?

– Да?

– Я никогда не промахиваюсь.

Лампа застыла возле моего лица.

– Никогда, – шепнула она.

Я помахал перед ней ключом.

– Знаю, Кира. Открывай дверь и уходи.

Она фыркнула и поставила лампу на комод возле двери.

– Играть с тобой совсем скучно, Вильям. Раньше было интереснее.

Кира захлопнула дверь.

С моих губ сорвалось шипение. Совсем заигралась в свои шпионские игры. Мне было плевать на смерть Иниго, но Александр не мог умереть сейчас. Только после того, как мы закончим подготовку.

Еще немного.

Я потянулся, разминая уставшие мышцы. Повесил кинжалы на пояс и закрепил ножны с мечом. Достал кинжал и уколол себе палец. Поморщился от выступившей крови. Смертный и хрупкий.

Ночь будет длинной – в этом я не сомневался.

Глава 33

…Затаил ли обиду дом Нуррд? Нет, эти гордые воины встречались с опасностью лицом к лицу и не терпели никаких насмешек над честью. И все обиды они решали разом – смертью противника.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Александр

Сначала пришли звуки. Потом пришли запахи. Очень и очень мерзкие запахи. Я поморщился, не открывая глаз.

Затылок пульсировал тупой болью. Вильям, раздери его дракон…

С губ сорвался невольный стон, а в желудке противно заворочался удав. Наконец я разлепил веки – тусклое освещение не смогло скрыть покрытые слизью стены. Место легко было узнать – именно здесь держали Бо. Пляшущие тени заставили меня повернуть голову к источнику света.

Передо мной стоял и поигрывал тремя огненными шарами Дэниел. Они медленно кружили между его пальцев. Одет с иголочки: начищенные ботинки, брюки, шелковая рубашка.

А я лежал на полу. Грязный, и, судя по надрывному ворчанию желудка, прошел не один гонг с того момента, как попал сюда.

– Отдыхаешь?

Я хотел ответить, но изо рта раздался только натужный хрип. Пересохшее горло не желало слушаться меня.

Прокашлявшись, я ответил:

– Не по своей воле.

Дэниел затушил огонь и протянул мне руку. Я поднял свою, уже зная, что увижу грязь. Посмотрел наверх: он мягко улыбался мне и все так же протягивал руку.

– Руки в грязи, я не могу запачкать тебя.

Он схватил меня за запястье и рывком поставил на ноги.

– Это сон, верно?

– Ну, вообще-то нет. Разве могут такие запахи присниться?

Я отозвался слабой улыбкой.

– Сегодняшний вечер ты проведешь со мной. Один ужин у меня дома. Если ты не против, конечно. Вильям прикроет нас.

Значит, раньше нам видеться было нельзя, а теперь целый ужин?

Вывод напрашивался сам собой: они как-то узнали, что я хочу сбежать. Я же для чего-то им нужен. Вильям и старшина…

Но додумать мысли я не успел. Дэниел настойчиво сжал мою руку и произнес:

– Ты согласен? Идти нужно прямо сейчас. Скоро время истечет – никто не должен узнать, что ты проводил его вместе со мной. Официально ты лежишь в яме до утра. А утром за тобой придет Вильям. Соглашайся, Александр. – Он вновь сжал мою руку.

Помедлив, я кивнул.

Глаза Дэниела просияли, и перед нами яркой огненной вспышкой поднялся столб. Правитель Сожженных земель потянул меня за собой.

* * *

Я шагнул вслед за Дэниелом в богато обставленную комнату. Широкая деревянная кровать с синим покрывалом, украшенным золотой вышивкой, сразу бросилась мне в глаза. Как и красный ковер. Как и сводчатый потолок. Как и песочные часы на письменном столе.

И чистота. Ни пылинки. Я посмотрел на свои грязные руки и почерневшую форму. Мимо, жужжа, пролетела муха.

– Не найдется ли у хозяина лишней… гм, рубашки… да горячей воды…

Дэниел хмыкнул и бросил:

– У тебя есть ровно двадцать минут – пока песочные часы не совершат один оборот. – Он прокрутил часы. Голубой песок медленно посыпался на дно. – Вода там. – Он показал рукой на дверцу слева. – Одежда здесь.

И правда, аккуратной квадратной стопкой на кровати лежала форма стража. А внизу стояли начищенные ботинки.

Умно. Никто же не должен знать, что я был у Дэниела?

Я управился быстро. В ванной комнате – а за дверцей была именно она – нашлось все необходимое. Бросив мимолетный взгляд в зеркало, я отметил, что волосы стали намного светлее – грязно-пепельные. Еще немного, и краска совсем сойдет.

Костераль достал из кармана брюк небольшой сверток и протянул мне.

– Надень и не снимай.

В моих руках оказалось кольцо с огромным рубином. Если это рубин, конечно. Но очень похож – кроваво-красный, переливающийся на свету. Казалось, что оправа жмет ему, настолько он был огромным.

– Делаешь мне предложение? – засмеялся я, а потом закашлялся: горло все еще саднило.

Лицо Дэниела на секунду окаменело. А затем он бросил:

– Нас уже ждут, идем.

Признаю, шутка вышла неудачной.

На улице заметно похолодало. Я провел рукой по шершавой стене. Двор был небольшим. Напротив нас стояло еще одно строение. А здание, из которого мы вышли, было в два раза больше и двухэтажное. Где-то далеко внизу слышался шум пенящейся реки – водопад.

На улице уже горели факелы.

Когда мы почти подошли к дому, дверь отворилась, и на пороге нас встретил Эжен.

Я поморщился. Его слова и взгляд все еще стояли у меня перед глазами. И я не горел желанием видеть этого предателя. С другой стороны, сыворотка не могла сработать иначе. Подчинение и повиновение. Как и подтвердил старшина на церемонии – послушные, как рабы.

Эжен виновато улыбнулся, совсем как в кабинете старшины, и тихо сказал:

– А мы… мы вот… ужин уже готов. – И скрылся в доме.

Я обернулся на Дэниела, но тот указал вперед.

Не смею отказать хозяину.

Внутри было достаточно просторно: коридор плавно перетекал в комнату, слева виднелся проход в форме арки в другую комнату. Ветерок прошелестел по ногам: Дэниел тихо затворил дверь.

Мы прошли дальше, и я услышал потрескивание дров.

Длинный стол, накрытый блестящей черной скатертью, стоял посреди комнаты. Четыре резных стула рядом.

Зажженный камин. Высокие потолки. Грустно маячащий возле окна Эжен. Два кресла рядом с окном и низкий стол с шахматной доской между ними. Я отметил, что партия уже была начата. И белые значительно продвинулись.

Дэниел прошел мимо меня и уселся за стол. Кивнул мне на место рядом с собой. Я вздохнул и сел. Поправил салфетку на тарелке. Эжен шмыгнул носом и быстро подошел к столу, а затем, легонько отодвинув стул, сев напротив меня. Еще одно место рядом с ним пустовало.

Ну, и кто четвертый?

– С прибытием, господин.

В зал, прошелестев темно-синей юбкой, зашла Асира. Волосы собрала в длинную косу, свисающую слева. Но я смотрел уже не на нее – на Эжена. Какая разительная перемена. Еще буквально секунду назад он напоминал побитого рыжего щенка, а сейчас, будто пес, которого приласкала хозяйка, счастливо вилял хвостом и пускал слюни на эффектную Асиру: глаза горят, к щекам прилил румянец.

Я напомнил себе, что сыворотка не оставляла ему выбора.

Он быстро вскочил и отодвинул стул рядом с собой. Асира обворожительно улыбнулась и послушно опустилась рядом с ним.

– Асира, вот… место для тебя, – тихонько сказал пунцовый Эжен. Я еле подавил смешок. Дэниел бросил на меня предупреждающий взгляд и подал знак выглянувшим слугам.

Стол быстро накрыли.

Дэниел принял из рук слуги бутылку с вином и отозвал их.

– Chateaud’Yquem, тысяча семьсот восемьдесят седьмого года, – присвистнула Асира. – А вы нас сегодня балуете, господин.

Тот улыбнулся и разлил всем вино в хрустальные бокалы. Темная жидкость звонко наполняла емкости, я смотрел на нее.

Смотрел.

Иниго.

Вздрогнул. Сердце гулко забилось. Перед глазами заплясали точки, а в ушах стал нарастать шум.

– Александр? – Дэниел сжал мое плечо и с тревогой вгляделся в лицо.

– Пожалуй, откажусь, – прохрипел я.

– Воды, – подал знак Дэниел.

Мой бокал скоро заменили, и вода прохладой влилась в меня, смывая дурные мысли. Приди в себя.

Надо сосредоточиться на настоящем. Сейчас же!

Дэниел смотрел в окно и поигрывал бокалом с вином. Я быстро отвел взгляд от вина, почувствовав легкое головокружение: не хватало еще упасть в обморок. Странно. Не помню, чтобы мне становилось дурно при виде чего-то похожего…

На кровь. По спине пробежали мурашки.

– Ты была на той стороне? – выхватил я внезапно из разговора напротив. Я сделал вид, что полностью погружен в еду, и позволил себе прислушаться.

Асира положила кусок мяса на тарелку Эжена.

– Нет. Но папа рассказывал мне про нее. Про леса, про травы, про запахи. Какие там чудные звезды и такие же чудные поля. Ешь. – Она погладила его локоть. Эжен быстро тронул руку и, не отрывая от нее глаз, стал есть.

Я все же фыркнул. Никто из этих существ не мог быть на той стороне.

Дэниел кашлянул и прервал их беседу:

– Вам пора. Проводи Эжена в Бастарию. Комендантский час теперь и для стражей.

– Да? – спросил я.

Эжен, помявшись, произнес:

– Элли мертва. И, возможно, ее убили.

– Что?..

Веселая, добродушная Элли. Кому она могла помешать?

– Ее смерть обнаружили сразу после нашего отплытия: она сидела за столом и, по всей видимости, тренировалась с ядами. Кажется, она выпила не то противоядие. В общем, когда ее нашли… было поздно.

Да, я знал, что многие яды стражи испытывают на себе. Но Элли была одной из лучших стражей-хайфо. Она практически не допускала ошибок. Странно.

Асира встала:

– Принято, господин.

– Благодарю за гостеприимство. – Эжен встал и слегка поклонился Дэниелу.

И бросил на меня долгий взгляд. На секунду в нем отразились какие-то смешанные, странные чувства. Мелькнули и пропали – я так и не понял, что это было. Асира шепнула ему на ухо что-то и потянула за собой: короткий кивок Дэниелу, и они ушли.

Мы продолжили есть молча. По рукам Костераля иногда скользили искры огня, но он совсем не обращал на них внимания.

Желудок довольно урчал, хотя мне и казалось кощунственным – ощущать это после всех событий. Кощунственно, но вкусно. Последний раз я ел на корабле… сколько там гонгов назад?

– Сыграем?

Дэниел промокнул губы салфеткой и мягко отодвинул стул. Его глаза притягательно засияли, когда он показал мне на шахматную доску.

И я не мог ему отказать. Мы сели друг напротив друга. Кресло скрипнуло под моим весом. Фигурные шахматы в виде разных существ уже были расставлены по позициям. Я внимательно вгляделся в доску. Передо мной стояли белые. Дэниел играл красными.

Я быстро прикинул свои шансы. Одиннадцать ходов.

– О чем ты думаешь? – Я взял короля и поставил на а2. – И когда начнешь говорить правду?

Дэниел одобрительно улыбнулся, и я понял, что верно расценил его слова. Это не просто игра.

– Тебе я всегда говорю правду.

Он сходил ладьей на g8.

– Загадки – это правда?

– О, старикам это свойственно. – Правитель Сожженных земель отпил из бокала.

– Кто такой Вильям?

Я забрал пешку Дэниела, поставив свою ладью на h7.

– Джеймс – принц и единственный наследник маррдеров.

Дэниел сразу пошел пешкой на с4 и забрал мою пешку. Я слегка задумался, но через пару мгновений сделал ход ферзем на d1.

– За что он меня ненавидит?

Дэниел откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди.

– Ты должен был уже догадаться.

– Аниса?

Его взгляд немного потеплел.

– Да. Наша истинная императрица, сестра, дитто и его любовь.

Любовь Вильяма? Сложно было представить этого жесткого типа влюбленным в кого-то.

– И знаешь, – задумчиво протянул Дэниел, – девять сотен лет он играет со смертью. А сейчас поставил все на лишнюю фигуру на доске.

Дэниел сделал очередной ход – пешкой на c3. Фигура со стуком встала на клетку.

– Но как же принц Рейн?

Я парировал ход ферзем на b3.

– Принц Рейн… это уже другая история. Вильям был доволен теми крохами. Просто быть рядом и наблюдать. Но разве не все мы такие? Любовь причиняет боль. Любовь ранит. Любовь иногда убивает… Но вольны ли мы не любить?

Дэниел продвинул свою пешку на c2. Я посмотрел на него. И забрал его пешку своим слоном.

– Что это значит?

Дэниел аккуратно убрал моего ферзя, поставив на его место коня.

– Что Вильям пожертвует всем, чтобы вернуть ее.

– Даже жизнью?

Я продвинул свою ладью на h7.

– Да.

Я усмехнулся. Дэниел продвинул другую пешку на e5.

– А его вообще можно убить? Он выдернул стрелу прямо из сердца и даже, клянусь тебе, не поморщился. И никакой крови!

Я кинул взгляд на доску, оценивая шансы. Все верно, еще шесть ходов. Я спокойно забрал ладью Дэниела, поставив свою ладью на g8.

– Шах.

– О, бессмертные – не перерожденцы, конечно, – он бросил на меня достаточно красноречивый взгляд, словно бы не обратив внимания на поставленный шах, – могут отдать не только силу, но и бессмертие. Правда, так никто не делает. Зачем жертвовать вечной жизнью ради кого-то?

Его голос затих на последней фразе.

– Как бы вы ни враждовали, уважай его выбор.

Внутри растекалось что-то горячее.

Плавилось и надувалось в какой-то пузырь, готовый лопнуть в любой момент.

Слова сами сорвались с губ:

– А что насчет тебя?

И замер с поднятой ладьей в руке. Дэниел вздохнул.

– Мне много лет, Александр. И жертвовал я многим.

Но сказал это таким тоном, что я в ужасе замер.

Мне страшно смотреть ему в глаза. Страшно поднять голову. Чувствую, как каплей стекает пот по виску. Слышу «тук-тук» пальцами. Медленно поднимаю глаза, успеваю перехватить взглядом его длинные пальцы, стучащие по подлокотнику, медленно вздымающуюся грудь, плотно сжатые губы и, наконец, сияющие глаза.

Дэниел смотрит на меня не отрывая взгляда. Не мигая.

– Тогда почему ты…

За окном завыл какой-то зверь. Я осекся и отвел взгляд.

– Шах.

Дэниел неожиданно свел на нет мою стратегию – его ферзь встал на c4. Я передвинул короля на b2. Дэниел спокойно поставил коня на b4. Я передвинул пешку на g8 и поменял на ферзя. Дэниел передвинул своего ферзя на c2.

Да, бежать некуда.

– Поздравляю с победой. Но если еще раз захочешь сыграть, давай начнем с начала, а не с середины игры?