Текст книги "Только ломаные такты"

Мыслями Виталик был уже на завтрашней тренировке, но отец одной фразой перечеркнул все планы: им было принято решение поехать и купить школьных принадлежностей по списку на стадион «Динамо». Но приехали Самойловы не совсем вовремя – с тетрадями была напряжённая ситуация, как и с дневниками. Алексей ради интереса посмотрел и на стоимость школьной формы: брюки 40 рублей, кооперативные кроссовки 110 рублей, спортивный костюм за 130 рублей. Хорошо, что разрешили не ходить в форме, а то это слишком дорогим удовольствием стало. Как только наши герои набрали всего понемногу в один пакет и собрались выходить с рынка, пошёл проливной дождь; поездка в центр была заочно отменена. А Алексею так хотелось покатать сына на теплоходе по Дону или сводить в филармонию на благотворительный концерт Ростовского джаз-оркестра.

– Давай на завтра отложим тогда наш поход в центр.

Но и в воскресенье все проснулись под звуки дождя, который стучал по подоконнику и крыше балкона. «День города» не удался. Ещё и зуб разболелся от перепадов температуры, приходилось есть на одной стороне. Интересно, а у Емели с Финтом получилось выступить в такую погоду? Но больше Виталик переживал о том, что не было возможности даже предупредить их, что его не будет. «Нужно было хоть номер телефона взять, бляха муха». Зато удалось решить бытовые проблемы: наконец-то прибыл контейнер, а значит, настала пора разобрать старую мебель и занести новую в квартиру. Это немного подняло настроение. Хоть что-то хорошее среди этого негатива. Но самое главное – это то, что теперь у Самойловых есть новенький импортный телевизор! Одно нажатие пальцем кнопки пульта – и вот они уже ныряют с головой в мир ярких картинок, полюбившихся советских фильмов вперемешку с просочившейся в телевизоры «американской мечтой», не ожидая прогрева кинескопа. Виталику нравилось смотреть телевизор с отцом, потому что он не закрывал глаза и не заставлял выходить из комнаты, если на экране происходил поцелуй или более эротичного содержания сцены. Так и прошёл остаток вечера с переключением каналов, но дожидаться интересных программ, которые показывали поздно, уже было невмоготу, клонило в сон.

На следующий день Виталик испытывал уже не воодушевление от начала очередной полноценной тренировки, а прямо противоположное ощущение: боль в суставах после поднятия тяжестей. Когда Виталик пытался сделать элемент, по его рукам проходила рябь. Не особо желая слушаться, ноги с болью сгибались, и, как назло, Емеля собирался показывать что-то новенькое, даже не обратив внимания на страдания Виталика. Ещё и первые синяки появились.

Финт почесал подбородок и задумчиво сказал, тыкнув пальцем в Виталика:

– Я тут думал, думал и придумал! Твоя погремуха будет «Белый», значит!

– Почему это?

– По кочану и по кочерыжке! Ты блондин, и ещё с Германии тем более! – Виталик предпочёл промолчать и не возражать. Белый так Белый. Главное, что не «Ганс» или «фашист». И на том спасибо, как говорится.

– Так, а следующим элементом у нас будет…

– А это что он делает? – Виталик перебил его.

– О, кстати, а на что похоже?

– На гусеницу.

– Так и есть. Её и будем делать, значит.

– Как?

– А ты смотри, – и махнул рукой одному из учеников, – давай!

Но он сделал «гусеницу» настолько быстро, что Емеле пришлось «на пальцах» всё объяснять Виталику:

– По сути, та же самая волна, только всем телом. Ноги подкинул вверх, если до пояса поднимаешься, вообще прекрасно, выгибаешь спину, грудью касаешься пола. Потом ты ныряешь, поднимаешь корпус тела и голову, а руками как будто отжимаешься, отталкиваешься от пола и в конце резко встаёшь на ноги.

– А есть какие-нибудь простые вращения на полу? – оценив свои нулевые шансы повторить это, Виталик перевёл тему.

– Из простого, из простого… Ну смотри! Покажу тебе вращение на спине, – Емеля присел на корточки, – из положения сидя ноги врозь, рукой упёрся в пол, перешёл на левый бок, одновременно делаешь энергичный мах правой ногой до конца по кругу над поверхностью, – Емеля потянул Виталика за рукав, чтобы он повторял за ним.

– Давай-давай, тянись! Ты сегодня дохлый какой-то!

Виталик подчинился, расположившись напротив Андрея:

– Хватаешь рукой свою правую лапу, поворачиваясь на спину, приподнимаешь таз и голову над полом, сгруппировался, другой рукой другую ногу также держишь за чашечку. Чем меньше площадь соприкосновения с полом, чем меньше сила трения, тем с большей скоростью и дольше ты будешь крутиться на спине. Сначала медленно делай, не торопись.

Оставшееся время тренировки он провёл в попытках повторить показанные ему элементы. Столько информации Виталик не успевал физически усваивать и многое забывал, из-за чего порой приходилось начинать сначала. Несмотря на загруженный распорядок дня, у Виталика оставались и домашние обязанности: уборка в квартире, мойка посуды и прочие бытовые задачи. Но вечером, бывало, трудновато успеть до прихода отца с работы и зачастую Виталик получал замечания, что посуда не вымыта, а ванна не наполнена горячей водой.

7

На переулке Сальском, откуда обычно Виталик выезжал в сторону Сельмаша, собрались люди, плотной стеной перекрывшие дорогу по трём сторонам. Взявшись за руки, они скандировали: «Даёшь свет и воду, будем стоять до конца!». И так продолжалось до самого вечера, пока требуемые условия не были выполнены. Понятное дело, что Виталик на тренировку в этот день не попал. Хотя он просто забыл, что можно было попытаться уехать с «Бани» на 18-м автобусе, либо дойти до Белорусской улицы и там сесть на 30-й маршрут. Казалось, что всё и все были против него. Но он не сдавался. Вернувшись домой, пока отец был на работе, Виталик достал за шкафом большой лист ДСП, предназначенный для нанесения клея на листы обоев, разместил его в центре зала и повторял всё, чему его учил Емеля. Особо не задалось, как ему казалось, и наш герой решил посмотреть на видеомагнитофоне всё, что ему любезно предоставили на тренировке, в кинотеатрах такого не показывали. Во всём нужно искать хорошее для себя!

Начал он с фильма «Breakin’» с вполне себе обычной сюжетной линией: две команды ребят, каждая со своей правдой, их интересы сталкиваются, начинается конфликт, сюда же вписывают зачем-то любовь, без неё, видимо, никак в кино, ну и кульминация через танцевальные битвы. Однако интерпретация брейка полностью соответствовала видению далёких от этого танца режиссёров фильмов, проще говоря, была искажена. Сказать, что от первого просмотра Виталик был под впечатлением – ничего не сказать. Он впитывал каждый жест и движение персонажей. Он уверовал, что в жизни так и должно происходить: слэнг брейкеров, «баттлы», «джемы», свой логотип, свой стиль, прям как игра – игра в реальную жизнь. Это породило сожаление о том, что он пешком не пошёл до Сельмаша и не попробовал в зале то, что больше всего запомнилось в фильме.

Далее он продолжил своё просвещение в мир брейк-данса посредством просмотра видеокассеты с фильмом «Break it». Тут Виталик хоть более-менее разобрался, какие самостоятельные стили есть в брейке. Что-то подобное он уже видел на тренировках и слышал в спорах брейкеров, но не знал, как это называется правильно. «На сегодня хватит с меня, надо не забыть положить в сумку кассеты», – с этой мыслью Виталик убрал лист ДСП, умылся и отправился на кухню чего-нибудь пожевать.

В другой день Виталик всё же добрался до ДК и, только заприметив глазами Емелю, сразу подошёл к нему. Впопыхах начав оправдываться, почему отсутствовал на тренировке, он протянул Андрею видеокассеты и оплату за занятия. Емеля пропустил все оправдания мимо ушей, молча взяв деньги и кассеты. Его сейчас волновало больше другое:

– Хотел Финта попросить показать тебе «волны», но придётся самому, – почесав голову, он жестом поманил Виталика к зеркалу – так, смотрим, «волна» туловищем.

– Чего?

– Не перебивай, а слушай, смотри и повторяй, от тебя большего не требуется.

Пошла «волна»: Андрей выдвинул вперёд подбородок, как будто ныряет под препятствие, потом медленно убирает голову назад, а вперёд выставляет плечи, прогибая спину. После чего плечи снова уходят на задний план, и выдвигается грудная клетка со сведёнными сзади лопатками. Те же самые комбинации движений он проделал с тазом и коленками. Но это только половина – теперь снова нужно вернуться к голове. Андрей повторил в обратном порядке все движения. Заприметив недоумевающее выражение лица Виталика, Емеля сказал:

– Ты пробуй, не попробуешь, не поймёшь.

И отошёл в сторону других тренирующихся ребят, которые уже практиковали элементы из нижнего брейка. Как же хотелось крутить «гелик» на полу и быть наравне с остальными ребятами, а не вот это вот всё. Когда Виталик понял смысл движения, он подошёл к Емеле. Но Андрей был занят другими учениками:

– Для нижнего брейка важно удерживать скорость под ритм музыки, или, когда громкая пауза, ты замираешь во «фризе», допустим. И если это толпа видит, тебе однозначно плюсик в копилку.

– Когда Глобус уже придёт?

– Да кто ж его знает…

Виталик понял, что ему пока внимания не уделят, и вернулся к зеркалу. Он продолжил потихоньку ускорять череду движений «волной», становясь у зеркала боком, как к нему сам подошёл Емеля:

– Так, теперь с тобой. Будем делать «волну» руками.

– А «робота» будем делать? – Виталик смотрел через зеркало прямо на Емелю.

– Да нафиг он тебе нужен, тем более у нас своих робокопов нет, некому показывать. У нас больше по движениям Майкла Джексона здесь. Ты дома хоть тренируешься, кстати?

– Да, пока отца нет дома. Хотел попросить тебя посмотреть со стороны, правильно ли двигаюсь.

– В другой раз давай, ладушки? Мне другим тоже надо внимание уделить.

Емеля даже посмотрел на Виталика как-то иначе после сказанных слов. Такого рвения он давненько не видел. Схватывал Виталик легко, пусть и не сразу, но мог повторить практически любое движение верхнего брейка, хоть и показывал всем видом, что это сложно и непонятно.

– Ты мне напомнил гимнаста из бывших членов нашей команды, он мог легко повторить мои движения. Я показываю ему трюк, которому я учился несколько месяцев, а он сразу молча повторяет его. Щёлкал как орешки всё. «Сделай вот это или свяжи эти два элемента» – он всё с лёгкостью делал. Но и у него был изъян – у гимнастов всё ровно и чётко, как по методичке, а у брейкеров по-уличному грязно, грубо, но красиво. Он делал чисто, что не формат. Но зато, когда он делал заднее сальто, победа была за ним автоматически. Обидно, но его перетащил к себе Птаха в «Ростанду», когда было время совместных походов друг к другу в гости на трени, где можно было подглядеть чужие фишки.

Глаза у Виталика расширились от удивления и шока: «Так они ещё и дружили раньше!». Интересно, этот гимнаст был тогда среди той гоп-компании у беседки?

8

Когда шёл дождь, желание куда-то выходить из дома было равно нулю. Но ради зрелища, когда парни делали скольжения или пускали «волны», можно было и пересилить себя. Чем же брейк-данс цеплял Виталика, Емелю, Финта и тысячи таких же, как и они, подростков? Ритмом, импульсами, самобытностью, раскованностью, постоянным развитием своих навыков, доступностью в самовыражении? Каждому своё, выбирайте сами, что вам больше по душе.

Виталик сделал правильно, что приехал – он смог лицезреть, как ребята танцуют в стиле «Тутанхамон». А Финт так вообще выделялся из всех присутствующих: Виталик не мог оторвать взгляд, пока он телом изображал движения, словно кто-то пультом нажал на кнопку замедления воспроизведения на видеомагнитофоне, смешивая это с техникой резкого ускорения эффектом толчка. Настолько у Финта были быстрые движения руками и ногами с резкими замираниями на короткий промежуток времени, что Виталик не успевал их считывать глазами – так в понимании Димы должен был выглядеть стиль «локинг».

Но подходить к нему с просьбами научить было бесполезно – Финт на реплики о подсказке отвечал лаконично: «Пробуй, сам пытайся, мне лично никто не подсказывал». Пришлось отступить. В другой половине зала некоторые из ребят пробовали стоять на голове – сначала создав руками и головой равнобедренный треугольник, они пытались закинуть в воздух ноги и ещё при этом устоять. Остальная часть учеников становилась к стенке, пытаясь удержаться как можно дольше. В то время как один из них, приближаясь к центру зала, уже прошёлся на руках. В нём Виталик и узнал Емелю, что повергло его в шок.

– Нифига себе, как ты можешь!

– Веталь, привет! – встав на ноги и отряхнув руки, он положил руку на плечо Виталика, и они очень медленно зашагали. – Тут твои дружки закадычные к нам заходили, тебя искали. Просили передать, что биться будем в «Химиках» шестого октября, – оба разом взглянули на календарь – этот день приходился на воскресенье.

– Как они пронюхали, что я здесь занимаюсь?

– Ростов как большая деревня… И ещё одна плохая новость для тебя – завтра тренировки не будет, можешь не приходить.

– Чем же мне тогда заниматься? – Виталика неожиданно сковал страх изнутри.

– Оттачиванием элементов, что за глупый вопрос! Возьми журналы или фильмов ещё посмотри, получай знания, без них никуда. Сейчас дам тебе папку, тут я сшиваю всю информацию.

Виталик демонстративно полистал её, аккуратно переворачивая вырезки из газет, на которых хоть раз мелькало слово «брейк-данс». Только толку от этого было мало, статьи были похожи на списанную кальку друг друга: брейк зародился в районе Бронкс Нью-Йорка, он сочетает в себе элементы акробатики и пантомимы и тому подобное.

– А что такое пантомима, кстати?

– Это когда ты по воображаемой стеночке ладонями перемещаешься, – Емеля показал соответствующее движение.

– Ты что, суставы поломал все? Как ты так делаешь?

– Смотри и учись, салага, пока я живой! У мафона лежит верхняя кассета, поставь её!

Как только Виталик нажал кнопку «play», заиграла знакомая ещё с приезда в Ростов мелодия. Она на мгновение вернула Виталика в тот неприятный день, когда он столкнулся с командой Птахи.

– Я слышал уже эту песню! – он посмотрел на вкладыш кассеты и прочитал «музыка для брейк-данса».

Тот случай, когда музыку слышали все, но единицы знали, что это за исполнитель.

– Это «Хэрби Хэнкок» с его музыкой из фильма «Курьер»! Именно он превращает школьников в брейкеров. Покажи мне, чему ты научился за это время, – прозвучало как вызов.

Виталик принял его и не заставил себя ждать.

– Вижу, ты освоил базовые движения. Верхний брейк тебе особенно хорошо даётся. Но это ещё не всё, брейк всё-таки танец, а не набор телодвижений, поэтому важны связки между элементами, переходы. Давай, теперь с ними покажи.

Виталик почувствовал на себе взгляды других ребят, которые хихикали и громко перешёптывались. Не понимая, что происходит, он прекратил. К нему подошёл Емеля:

– Да ну, галиматья какая-то. Давай ещё раз, – в этот раз он был необычайно строг к исполнению Виталиком номера, – вижу старания да, но чего-то цепляющего – нет. Ты научился делать «волны» туда-обратно, но какой в этом смысл, если они невпопад ритму идут? – он перед зеркалом сделал элемент «вейвинга», – дай «волне» пройти через тебя, не веди её, дай ей это сделать за тебя. «Волны» – это когда ты не плывёшь против течения, а именно «волна» тобой движет, ты в её власти, не навязывай ей свою волю.

Как художник ищет свой цвет, так и Виталик рьяно искал свои движения, которые сразу бы давали понять окружающим, что он за танцор и что за человек. Емеля это заметил:

– Сразу видно, не соврал, кино действительно смотрел. Не выдумывай пока ничего, это долго и сложно. Пока ты без опыта, бери просто у других. Вот ты сегодня засмотрелся на мои хождения на руках и на Финта. Чередуй красиво и делай круче – вот формула, чтобы быть не просто первым, а единственным!

И только вроде всё начало налаживаться и получаться в брейк-дансе, как… в квартире Самойловых тревожно зазвонил телефон. Отец оказался проворнее и снял трубку. У Виталика дёрнулось сердце, потому что Алексей пристально посмотрел на него. Повесив трубку, отец объявил, что с 1 октября уже можно начать посещать школу. В последующие два дня Виталик обратил внимание на отсутствие большей части людей на тренировке, в том числе и Финта – оказалось, если кто-то начинал чихать и появлялся насморк, Емеля не разрешал присутствовать на тренировках, тем более что по городу бродила заразная дифтерия.

На работе у Алексея кипели свои страсти. Он заметил, что люди работают по принципу «лишь бы отработать»: сделали свою деталь по чертежам, а оставшееся время растягивают на перекуры. Видя, как собираются вертолёты, Алексей всегда опасался, когда над ним пролетал такой, не понимая, как он вообще может летать.

А ещё Алексею нужно было позвонить Виктории, поблагодарить хотя бы на словах. Он подошёл к телефону, взял трубку, приложил к уху, услышал гудок, но номер он не набирал, положив трубку обратно на рычажки. Куда делась его уверенность? Откуда эти мысли, способствующие застенчивости? Сегодня выходной, неудобно звонить… Он решил зайти в комнату сына. Виталик, в свою очередь, услышав, как открывается дверь, притворился спящим, пряча в руках принесённый журнал.

– Веталь, спишь?

– М-г-х-м, – произнёс закрытым ртом согласие, на что отец ему ответил:

– Значит, не спишь, вставай, поможешь мне, – не сработало!

Перед первым школьным днём Алексей взял с собой Виталика с целью, как он в шутку говорил, «поработать бесплатной рабсилой» – таскать сумки с продуктами. И повёз сына аж на Центральный рынок. Бесконечные похождения от прилавков к лоткам утомляли Виталика, но сказать «не хочу» отцу он не мог. Они зашли в крытый ангар, где расположился мясной отдел: огромные, но низкие деревянные плахи под низкорослый человеческий рост, покрашенные в красный цвет, то ли краской, то ли кровью, в чью изрубленную поверхность вогнан топор. И запах, да, этот запах непередаваем. В мясном павильоне в очередях женщины не давали положить косточку продавцу на весы, чтобы не переплачивать за килограмм свинины или говядины, за который цены доходили аж до 30-ти рублей. Покупатели торгуются, но продавцы неумолимы – это, конечно, для Алексея впервой после Германии. И вроде бы ничего особенного, стандартная ситуация, но воздух как будто был пропитан злобой. Алексей заметил, что частники продают дороже, но зато без костей. Он даже ещё не получил первую зарплату, не отработав и месяца, а мясо нужно сейчас. Придётся как-то выкручиваться, в чём-то себе отказать. У отца завязался спор с продавцом. Со стального крючка он снял филе и протянул Алексею:

– Мамой клянусь, брат!

– Да хрень ты поришь, хряка мне не втюхивай, вась!

– Не нравится, не покупай!

Вот вам ростовский колорит торговли – игра в поддавки, и кто будет в результате дураком: продавец или покупатель? А Виталик ловил каждое слово отца, учился тому, как разговаривать правильно в таких ситуациях, в будущем ещё пригодится. Выйдя из мясного отдела, Алексей посмотрел по сторонам и обратился к Виталику:

– На, сходи купи зелени и морковки по-корейски, – он насыпал в ладошки Виталика мелочь, – сдачу вернёшь!

Странно, раньше отец всегда разрешал себе оставлять монеты. Он настолько задумался, что его чуть не сбил торговец, толкающий перед собой тачку, на которую были загружены в высоту три коробки. За пучок Виталик заплатил 50 копеек, а морковка обошлась в 12 рублей за три гранённых стакана. Возвращаясь к отцу, по пути ему встречались возмущённые покупатели: одни качали головой от цены 8 рублей за один лимон, или настаивали снизить цену картофеля с 4-х рублей за килограмм хотя бы до 2-х с половиной. Далее по маршруту пришлось уступить дорогу двум крепким мужчинам, ведущим под руки даму в джинсовой куртке из украинской Горловки, «непосильным трудом» заработавшую 100 с лишним тысяч рублей, и истошно кричащую вперемешку с матом о ростовском негостеприимстве. С её сумки на землю падали банки мясных консервов, срок которых истёк в 1987 году. Одна из них чуть не стукнула Виталика по ступне, он вовремя успел убрать ногу.

После похода на рынок, оставив сумки с покупками, Виталик отправился в школу, чтобы переписать расписание занятий и номера кабинетов, где ему предстоит получать знания. Заодно успел познакомиться со сторожем. По пути обратно Виталик встретил Акопа, который направлялся в школу с той же самой целью, но из разговора Самойлов-младший понял, что учиться они будут в разных классах. Остаток вечера наш герой провёл в подготовке к школе, прочерчивая в тетрадках поля под линейку красной ручкой.