Текст книги "Утраченный металл"

Вакс подошел к Уэйну и передал ему кожаный берет, как у художников.

– Нашел на кровати. Что думаешь? Достаточно информации, чтобы работать?

– Пожалуй… – Уэйн натянул берет на голову.

Вышел на середину комнаты, выглянул в окно, складывая кусочки мозаики. Опираясь на известные факты, представил человека, который жил здесь.

– Поначалу его уважали, – сказал он. – Талантливый ученый. Но потом он что-то обнаружил, что-то услышал, узнал то, что не следовало. Он ведь был химиком?

– В шинной компании, – ответила Мараси.

– Скорее всего, прикрытие, – добавил Вакс. – Если его работодатели делали бомбу, то его работа наверняка заключалась в исследовании оружия и взрывчатых веществ для билмингского правительства.

– Ага… – Уэйн закрыл глаза. – Он догадался, что они создают бомбу, и услышал о разделении гармониума. Возможно, он всегда был немного чудаковат. Он решил защитить город, но из-за репутации чудака никто к нему не прислушался…

С закрытыми глазами он раскинул руки и медленно повернулся, принюхиваясь и мысленно представляя комнату. В углу старые тарелки. До сих пор пахнут. Бурные ночи, проведенные за чтением… за размышлением…

– Ему не поверили. А когда он оказался за решеткой, понял, что привычная система правосудия не поможет предотвратить катастрофу.

– И что он сделал? – спросила Ким. – По-вашему, его убийцы переживают, что что-то упустили. Значит, ему было известно нечто, огласки чего они никак не могли допустить. Где он это спрятал?

– Нигде, – прошептал Уэйн. – Это не в его духе. Вот какая штука… Круг ошибался насчет него. Как и Ким.

– Почему? – спросила Мараси откуда-то справа.

– Мараси, Круг не делится знаниями, – ответил Уэйн. – Он давится ими. Но наш Коппер, хоть и был немножко тронутым, хотел поделиться знаниями с людьми. Он не собирался запирать их в ячейке на каком-нибудь вокзале. Нет, он намеревался ими поделиться, и если правительство не станет слушать… – он открыл глаза и посмотрел на Вакса, – то он сделает все, чтобы информация вышла на свет.

– Ким, – задумчиво произнес Вакс. – У какой местной газеты наихудшая репутация? Кто публикует любую чепуху, особенно самые жуткие или сальные материалы?

– Да я таких штук семь могу насчитать, – ответила та.

– А в которой этот чудак Джек публикуется?

– «Страж истины», – ответила Ким. – А мне его истории нравятся… – смущенно пробормотала она, хотя и не следовало.

Истории Джека действительно были хороши. Крайне тупы, но к дешевому пойлу нет ничего лучше дешевого чтива. Кто читает серьезную литературу, выпивая из картонки?

– «Страж истины»… – повторил Вакс. – Адрес редакции знаете?

– Найду. – Ким порылась в поисках нужного тома адресной книги.

Уэйн снял берет и аккуратно взял в руки. Бедолага Тобал Коппер был мертв. Не поддался Кругу, не позволил заставить себя работать на них. Они пришли, чтобы выяснить, как много об их планах он узнал, и не оставили в живых. Но он мог успеть кому-то рассказать. Кому-то, кого Круг, не терпящий разглашения информации, пока не нашел.

– Вот, – сказал Ким. – Редакционный отдел «Стража» находится на… – она сверилась со справочником, – Седьмой улице. Офис сорок два – тринадцать. Ночи! Да это те же цифры, что на конверте.

– Молодец, Уэйн. – Вакс сжал его руку.

Тот пожал плечами:

– Когда у тебя столько информации, это проще пареной репы.

– А у нас разве много было? – с любопытством спросила Ким.

– А то. – Уэйн сунул берет в карман. – Вся жизнь человека.

31

Стерис сделала долгий глубокий вдох. Она читала, что это успокаивает нервы, да и Мараси делала так в напряженных ситуациях. Сработало? Стерис толком не поняла. Но само действие, кажется, вышло вполне естественным.

Она сделала еще один такой же вдох на случай, если в первый раз вышло неправильно, и медленно выдохнула. Затем вошла в главный зал заседаний Сената, и тут же ее атаковали шум и неразбериха – двое давних сообщников.

Сенаторы кричали друг на друга через весь зал. Помощники метались туда-сюда, передавая начальникам вечерние газеты и частные доклады. Стерис тоже удалось кое-что раздобыть – не оригинальные экземпляры из Билминга, а местные перепечатки, полученные по телеграфу. Когда случалось что-то из ряда вон выходящее, все газеты стремились поскорее подготовить экстренный выпуск.

Как правило, достоверность фактов в спешке никто не проверял. Но эти статьи все равно могли раздуть пламя. Стерис мимоходом заглянула в несколько передовиц.

«ПОГИБЛИ КОНСТЕБЛИ! ТРАГЕДИЯ В БИЛМИНГЕ – РЕЗУЛЬТАТ ПРОВАЛЬНОЙ ЭЛЕНДЕЛЬСКОЙ ОПЕРАЦИИ!»

«ТАЙНАЯ ПОЛИЦИЯ ЭЛЕНДЕЛЯ ПОМЕШАЛА РАБОТЕ МЕСТНЫХ КОНСТЕБЛЕЙ!»

_{«ВОЕННОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО СИЛ ЭЛЕНДЕЛЯ В ДЕЛА БИЛМИНГСКИХ СТРАЖЕЙ ПОРЯДКА ЗАКОНЧИЛОСЬ ПЕРЕСТРЕЛКОЙ! СЕМНАДЦАТЬ ПОГИБШИХ!»}

Формулировки отличались друг от друга, но посыл был один. Ваксиллиум, как обычно, не смог действовать тихо, и Стерис не сомневалась, что большинство погибших были на службе Круга. Но газетчиков это не волновало. Тем не менее Стерис отослала детей из города с Кэт. Она молилась Выжившему, чтобы в поместье деда они были в безопасности.

Стерис пробивалась сквозь какофонию, напрягаясь от шелеста страниц и гомона голосов, пока не добралась до вице-губернатора. Она передала Адаватвин официальную доверенность, позволяющую ей выступать в Сенате вместо мужа.

Адаватвин ни словом не обмолвилась о письме, отправленном Стерис ранее, в котором она подробно описала вероятную угрозу городу. Почему? Неужели ее совсем ни во что не ставили?

Люди никогда не прислушивались к Стерис. Предпочитали просто кивать, думая о других вещах. Она протиснулась к месту Вакса – ее месту. Вакс знал, что говорит; выступление от лица дома Ладриан ее право. Более того, это одна из основных причин, по которым они изначально намеревались вступить в брак. Ее состояние, его авторитет. Совместными усилиями можно было многого добиться.

Если только ей удастся побороть тревогу. Да, она уже выступала перед Сенатом, но ни разу по столь важному поводу. Она встала за стол, окруженная хаосом. К этому она готовилась. Заранее записала, каково будет. Даже сделала два глубоких вдоха. Сердце по-прежнему бешено колотилось в груди, настаивая, что она все равно волнуется, но откуда сердцу это знать? Оно годами утверждало, что Стерис никогда никого не полюбит, и крайне заблуждалось. Ее сердце не ведало, на что она способна. Оно знало лишь то, чем ей уже приходилось заниматься, а чем – нет.

Как и рассчитывала Стерис, сенаторы заметили ее молчаливое появление, и споры поутихли. Это позволило Адаватвин потребовать полной тишины в зале, и на этот раз ее услышали. Ее несвойственный террисийке властный тон помог установить порядок. Подобно чайникам, снятым с конфорок, сенаторы прекратили бурлить, но не остыли, и продолжили тихо перешептываться даже после того, как заняли свои места.

– Губернатор требует объяснений от исполняющего обязанности сенатора дома Ладриан.

Все уставились на Стерис. К этому ей было не привыкать. Люди частенько на нее таращились. Пялились. Смотрели с презрением. Это зависело от того, насколько они были не правы и насколько их раздражало, что Стерис им на это указывала.

– Крайне опасная ситуация в Билминге, – обратилась она к залу, – вынудила моего мужа вернуться к выполнению его законного долга. Его операция была санкционирована главными констеблями с разрешения самого губернатора. Ваша светлость, все действия моего мужа были в рамках закона, что официально задокументировано.

– Иногда, – ответил губернатор, – действия могут быть неправомерными, даже если на них получены разрешения и документы.

Что? Да как он смеет? Это ведь и есть непосредственное определение правомерности! Стерис придушила гнев. Очевидно, некоторые люди думали иначе.

Она украдкой заглянула в шпаргалку. После долгих утренних раздумий она пришла к выводу, что с губернатором лучше побеседовать в узком кругу. Ей не хотелось ввергать город в панику, и она до сих пор не знала, насколько срочно нужно реагировать.

Нужно продумать план эвакуации города. Всегда нужно готовиться к худшему. Итак, задача номер один: побеседовать с губернатором с глазу на глаз. В соответствующих обстоятельствах он вправе объявить эвакуацию, не выставляя вопрос на голосование в Сенат.

– Ваша светлость, – сказала она губернатору. – Ключевую информацию о задании моего мужа можно получить у главного констебля Редди. Сегодня утром я отправила ему письмо, в котором подробно высказала свои опасения. Проблема, стоящая перед нами, куда глубже, чем нарастающая агрессия между городами. Поэтому я предлагаю собрать специальный совет для скорейшего решения экстренных задач.

Специальный совет планировался как небольшая группа из нескольких сенаторов и хотя бы одного главного констебля с ограниченными полномочиями. В прошлом такие группы собирались для решения не столь масштабных задач – например, проблем внутригородского дорожного движения. Совет был могущественным инструментом влияния, наделяя властью нескольких избранных. Стерис крайне удивляло, что прежде его не созывали в экстренных ситуациях, ведь в законе это отдельно предусматривалось.

– Подождите, – перебил губернатор. – Разве это… разрешено? Я думал, что подобные комитеты собираются лишь для участия в церемониях, вручения букетов и так далее.

Вице-губернатор дернула его за руку, и они пригнулись, чтобы пошептаться, после чего подозвали секретаря. Отдельные сенаторы поступили так же.

– Прекрасное предложение, – поднявшись, не без удивления объявил губернатор. – Предлагаю выдвинуть вопрос о создании избранного совета для решения билмингского вопроса на голосование. – Он нарочито посмотрел на нескольких сенаторов, включая лорда Дарлина Сетта, мужчину с редеющими приглаженными волосами.

Сетты возглавляли одну из наиболее влиятельных фракций в нынешнем правительстве, и взгляд губернатора как бы говорил: «Если проголосуете „за“, то попадете в совет». Эту идею губернатору наверняка подсказали; сам он до такого бы не додумался.

В кои-то веки результат голосования оказался таким, на какой рассчитывала Стерис. Избранный совет, созванный по распоряжению губернатора, на ближайшие двадцать четыре часа наделялся полномочиями по решению билмингского кризиса.

– Лорд Сетт, – назвал губернатор. – Леди Хэммондесс и леди Гардр. Пожалуйста, пройдите со мной и Адаватвин в мой кабинет, чтобы обсудить планы до прибытия главного констебля Редди. Остальные сенаторы могут быть свободны.

Стерис замешкалась. Губернатор не назвал ее. Запамятовал? Подразумевалось ли, что она тоже должна к ним присоединиться, или…

Или он не собирался ее приглашать?

О ржавь. Почему она исключила такую возможность? Следовало ожидать, что ее не включат в совет, несмотря на поданную идею.

Она потрогала лоб, вдруг почувствовав, что пылает от стыда. Женщина, готовая ко всему, не предугадала столь очевидного хода.

Пока она боролась с тошнотой, позади поднялся кто-то из наблюдателей. Человек в угловатой деревянной маске с алыми узорами.

– Ваша светлость, – произнес малвийский посол. – Мне бы хотелось присутствовать при заседании совета в качестве наблюдателя.

– Гм, адмирал Даал? – ответил губернатор. – Это внутреннее дело Бассейна.

– Именно поэтому я и хочу послушать, – парировал посол. – Ничто не дает лучшего представления о людях, как их действия в критический миг. У меня есть личный корабль, пришвартованный здесь, в порту. Быть может, господин губернатор изволит арендовать его, чтобы взглянуть на Бассейн с высоты птичьего полета?

Губернатор удивленно моргнул:

– Ну, нашему совету наверняка не помешает мудрый взгляд закаленного в битвах адмирала. Идемте.

Ржавь. Неужели он действительно принял столь очевидную взятку, да еще и у всех на глазах? От такого весь стыд Стерис как рукой сняло. Она покосилась на Адаватвин. Вице-губернатор приложила ладонь к лицу. Придется постараться, чтобы извлечь выгоду из этого решения. Губернатором Варлансом было легко помыкать; проблема в том, что помыкать им мог кто угодно.

«Ты сможешь, – сказала Стерис себе. – Только попытайся».

Вопреки инстинкту, подсказывавшему сесть смирно и в письменном виде посетовать на то, что не предугадала сложившуюся ситуацию, Стерис вскочила и побежала к губернатору, по пути бесцеремонно отпихнув пару сенаторов.

– Ваша светлость! – окликнула она. – Я тоже могу поделиться с советом ценными сведениями и наблюдениями.

– А! – Губернатор повернулся к ней. – Леди Ладриан? – Он покосился на Адаватвин, которая резко помотала головой. – Увы, с вами у нас выйдет перебор, – ответил он, повернувшись обратно. – Но спасибо за предложение.

– Ваша светлость, – не сдавалась Стерис. – Над городом нависла реальная угроза. Вы должны ко мне прислушаться.

Губернатор замешкался.

– Ваша честь, сегодня утром от нее пришло письмо, – сказала Адаватвин. – Какой-то вздор о бомбе, способной уничтожить весь Элендель.

– Что-что? – Варланс повернулся к вице-губернатору.

– Это правда, – ответила Стерис. – Вы даже не показали его губернатору?

– Ваш дом постоянно раздувает из мухи слона, – сказала Адаватвин. – Разве не помните, как ваш муж утверждал, что неприятие его законопроекта о правах рабочих приведет к восстанию? Или как настаивал, что Дикоземье отделится от Бассейна, если мы не снизим налоги?

– На этот раз все иначе. Ему это подтвердил… Гармония.

– Неужели, – скептически произнесла Адаватвин. – И почему же Гармония решил рассказать об этом ему, а не лично губернатору?

– Ваш муж видел бомбу? – спросил губернатор. – У него есть твердые доказательства ее существования?

– Он их сейчас собирает, – ответила Стерис.

– Так почему бы вам не вернуться, когда получите их?

– Потому что мне нужно участвовать в совете…

– Леди Ладриан, – мягко перебил губернатор. – Вы наверняка понимаете, что ситуация слишком важная и напряженная, чтобы вовлекать в дискуссию женщину, которая меньше часа исполняет обязанности сенатора. – Он улыбнулся. – Да, этот вопрос требует деликатного и тактичного подхода, а не…

«Ваших выкрутасов», – подразумевала неоконченная фраза. Губернатор кивнул и присоединился к дожидавшимся у дверей кабинета.

Стерис осталась одна посреди зала. Униженная. Придется придумать новый план. Решить, как быть дальше. Потратить остаток дня, чтобы…

Нет. Нельзя тратить время на планирование. Нужно во что бы то ни стало попасть в кабинет.

И Стерис знала лишь один способ это сделать.

32

Редакционное здание «Стража истины» не вписывалось в архитектурный стиль Билминга. На фоне современных глянцевых построек оно напоминало старую хибару. Деревянную, одноэтажную, с островерхой крышей, покосившимися стенами и крошечными окнами.

– Старая постройка, – объяснила Ким. – Раньше в этом районе стояли хижины рыбаков. Пять лет назад тут начали все сносить и застраивать заново, но кое-где такие здания еще сохранились.

– Выглядит, будто они давно закрыты, – заметил Вакс, указывая на темные окна и дверной замок. – Газета еще выходит?

– Время от времени, – признала Ким. – Финальную главу «Последнего завета Выжившего» от Джека пришлось полтора месяца ждать.

«Ржавый идиот», – подумал Вакс. После обнаружения «Суверена», правящего на благо южных земель, популярность Выжившего подскочила до небывалых высот. Его якобы встречали по всему городу, особенно туманными вечерами.

Разумеется, Джек не оставил это без внимания и последние годы только и делал, что «находил» в своих странствиях артефакты Выжившего. Все было бы не так плохо, если бы он регулярно не упоминал в байках Вакса.

Они постучали с черного хода и, не дождавшись ответа, подергали ручку. Заперто. Вакс обмотал кулак лентой плаща и приготовился выбить окно.

– Вакс, – окликнула его Мараси. – Ты что?

– Начинаю расследование.

– Давай подождем несколько минут, – сказала она. – Вдруг хозяева объявятся?

Кулак Вакса замер в считаных дюймах от стекла.

– У нас есть ордер. Никто не запрещает вломиться.

– В случае крайней необходимости, – напомнила Мараси. – И если другие варианты будут исчерпаны. Это частная собственность, и у нас нет оснований считать, что к ней имеет отношение Круг. Также, в отличие от квартиры Коппера, здесь не совершалось преступление.

– Давай я, – сказал Уэйн, подходя к окну. – Потом скажете, что пытались мне помешать, но я все равно поступил по-уэйновски. Вас не тронут.

– Уэйн, дело не в том, тронут нас или нет. – Мараси прикрыла ладонью лицо. – Нужно действовать по протоколу. Нельзя просто взять и вломиться куда угодно. Мир меняется. У людей есть права. Да, от этого наша работа усложняется, но так лучше для всех.

Вакс нахмурился, но опустил руку.

– Несколько минут погоды не сделают, – продолжила Мараси. – Если наша догадка верна, то хорошо бы, чтобы хозяева газеты с нами сотрудничали. Если вломимся, им это вряд ли понравится. А если мы ошиблись, то рискуем попусту разгромить чужую собственность. – Она взглянула на небо. – Сейчас время обеда. Может, хозяева вышли. Если газета до сих пор издается, значит рано или поздно они появятся.

Вакс с неохотой послушался. Он ожидал, что Уэйн будет жаловаться, но тот лишь развел руками и трусцой направился к ларьку на перекрестке, чтобы чего-нибудь перекусить. Мараси и Ким устроились на скамейке у небольшого сквера, а Вакс пристроился у аккуратно подстриженного деревца, окруженного низким забором.

В такие минуты он ощущал себя стариком. Не только физически, но и умственно. Он как будто олицетворял уходящую эпоху. Одинокий законник. И… честно говоря, скорбеть об этом было тяжело. Мысленно он соглашался с Мараси. Он и сам голосовал за строгое регламентирование констебльских полномочий. Для общества лучше, когда власть имущие под надзором. Даже он. Особенно он.

В то же время мир выглядел слишком большим, чтобы все в нем можно было просто взять и изменить. В Дикоземье он мог выбить дверь и сделать внушение любому, кому оно требовалось, а при необходимости и пристрелить. Казалось, любую проблему можно решить таким способом.

Но это была лишь иллюзия контроля. От осознания правды Ваксу становилось не по себе. Мир не стал сложнее. Это Вакс наконец-то позволил себе оценить, насколько сложным мир был изначально.

Минуту спустя Вакс услышал шум. Он готов был поклясться, что тот исходил изнутри здания. Прищурившись, он разжег сталь и нашел среди расходящихся от него голубых линий несколько движущихся под самой крышей здания. На чердаке? Вакс рукой подал остальным знак и вытащил из кобуры Виндикацию. Кто-то двигался там наверху. Вакс был в этом уверен. Неужели их стука и окликов не слышали?

Вакс бросил под ноги гильзу, оттолкнулся от нее и осторожно приземлился на крышу, туда, где кровельные плитки смыкались над маленьким чердачным окном с наглухо закрытыми ставнями. Несмотря на то что он старался не шуметь, линии металла при приземлении резко дернулись вправо – и застыли. Более или менее. Они дрожали.

Вакс с прищуром присмотрелся к окну. В углу одна ставня была надломлена, позволяя заглянуть внутрь. К этой щелочке тянулась металлическая линия. Вакс похолодел, потому что линия почти наверняка означала нацеленное на него оружие. Кровля задрожала под ногами, когда он активировал стальной пузырь – аккуратный толчок, разученный, чтобы отражать пули. Гвозди в крыше слабо завибрировали, желая покинуть гнезда.

«Они дрожат, – подумал Вакс, – как и линия передо мной. Тот, кто целится в меня, тоже дрожит».

Это не убийца из Круга – Вакс осторожно отвел пистолет в сторону от окна.

– Я констебль! – громко объявил он. – Я здесь, чтобы помочь.

Тишина. Затем раздался хриплый женский голос.

– Вы убийцы. Убили Тобала, теперь за мной пришли.

– Это не так, – ответил Вакс. – Клянусь. – Он сделал шаг вперед. – Я разыскиваю его убийц. Иначе я бы не разговаривал с вами, а сразу застрелил.

Снова тишина. Молчали долго, и Вакс уже начал раздражаться, но наконец-то ставни распахнулись и в окне показалась низкорослая женщина. У нее были кудрявые темные волосы с проседью и общий неопрятный вид. У блузки недоставало пуговиц, а юбка измялась так, будто сто лет провалялась в куче белья в углу. Под глазами у женщины залегли темные мешки; кожа обвисла так, словно женщина резко похудела – как диван, из которого вынули часть набивки.

– Ты… – произнесла она, опуская ружье. – Ты, что ли… Рассветный Стрелок?

– Собственной персоной, – расслабившись, ответил Вакс.

– Друг Джека! – обрадовалась женщина.

Друг Джека? То, что этот придурок постоянно упоминал Вакса, вовсе не делало их друзьями. Он хотел возразить, но решил, что лучше не стоит.

– Я… слышал о нем, – сказал он. – Послушайте, в городе творится неладное. Крайне опасное. Я был в квартире Тобала, теперь нашел это место. Скажите, он что-нибудь вам передавал? Рассказывал?

Женщина с опаской окинула взглядом улицу.

– Поговорим внизу, в подсобке. – Она закрыла ставни.

Вакс спустился к Мараси и Ким. Задняя дверь задрожала, защелкали многочисленные замки и засовы.

Наконец дверь открылась.

– Обычно я с копами не разговариваю. Никогда, – заявила женщина.

– Хорофая привыфка, – буркнул Уэйн с набитым ртом.

Он поравнялся с Ваксом и откусил еще от чего-то непонятного, вроде тонкой лепешки или блина, в который завернут жирный соус с редкими кусочками мяса.

– Но раз вы друзья Джека… – добавила женщина.

– Еще бы. – Уэйн хлопнул Вакса по плечу. – Джек и Вакс все Дикоземье вместе обошли!

– Ну ладно. – Женщина пригласила их войти. – Похоже, вы не из тех констеблей. Вы другие.

– Ага, – согласился Уэйн. – Мы из тех, кто не любит рядиться в форму и пристреливает каждого, кто пытается всучить нам бумаги на подпись. – Он снова откусил от лепешки-блина.

– Что ты такое ешь? – спросил Вакс, пропуская вперед Мараси и Ким.

– Какое-то «чуто». Просто объедение!

– А выглядит отвратительно.

– Да ну тебя. Это же уличная еда, чем ужаснее на вид – тем вкуснее.

В редакции было темно и сыро, у двери стояли полные бачки с мусором, как будто хозяйка опасалась их выносить. Не убирая, но и не поднимая ружье, она наблюдала за Ваксом, словно ожидая, что он в любой миг набросится на нее.

– А Джек сейчас в городе? – спросила она. – Он может помочь?

– Я… это… – замялся Вакс. – Нет. Он путешествует.

– А ты не можешь послать ему весточку? – с надеждой спросила женщина.

– Боюсь, нет.

Она хмуро посмотрела на него.

– Не принимайте Рассветного Стрелка близко к сердцу. – Уэйн пихнул Вакса локтем. – Он всегда начинает жеманничать, когда разговор про Джека заходит. – Он наклонился к женщине. – По правде говоря, он немного завидует.

– Еще бы! – Женщина вздохнула и принялась запирать замки. – Он тебе давал подержать копье Красного солнца?

Уэйн покосился на Вакса.

– Нет, – сквозь зубы выдавил тот. – Слишком могущественный артефакт. Джек сказал, что я могу ненароком разбудить каких-то… живых мертвецов, если прикоснусь к нему.

Женщина кивнула, проверила засовы и пригласила всех за собой.

– Молодец, – шепнул Ваксу Уэйн. – Но копье с мертвецами не связано. Они были на Острове Смерти с Ники.

– А ты-то откуда знаешь? – прошептал Вакс.

– Как откуда? – удивился Уэйн. – Я все истории Джека читаю.

– Ты…

– А я думала, ты не умеешь читать, – бросила Мараси, обходя их.

– Умею, – ответил Уэйн. – Но я тупой, поэтому читаю только тупые истории.

Женщина провела их по коридору, заваленному книгами – стопки занимали все свободное пространство. В соседнем помещении был большой печатный станок, бидоны с чернилами и ящики со свинцовыми литерами. На стене криво болтался портрет хозяйки в молодости с подписью: «Марага Дульсет, главный редактор».

– Итак, – она взъерошила и без того растрепанные волосы, – вам известно, кто убил Тобала? Те золотоволосые с восточной окраины? Они вроде какие-то волшебные существа.

– На самом деле, – ответила Мараси, – мы считаем, что это было тайное общество, замышляющее оживить Пепельные горы. Вероятно, они работают над созданием сверхмощных бомб.

– Значит, вы в теме, – кивнула Марага.

«Проверяла нас», – догадался Вакс.

– Хорошо. – Марага открыла дверь, за которой пряталась старая лестница. – За мной.

Она начала спускаться, Вакс за ней. Он жестом попросил Мараси и Ким отстать от него на несколько футов. Здесь пахло прелой картошкой, паутиной и давно забытыми соленьями. Марага щелкнула выключателем, и зажглись подвешенные на проводах электрические лампы.

Стены затхлого подвала были обшиты металлом, который покрывали нацарапанные письмена, диаграммы и рисунки.

– Решили записывать всё на металле, – сказала Марага. – На всякий случай.

33

Тараща глаза от любопытства, Мараси обошла подвал. Судя по старому оборудованию и сложенным старым матам, раньше здесь была кладовая. Затем все это отодвинули от стен, чтобы обеспечить проход к металлическим листам.

В Словах Основания упоминались металлические пластины, и Мараси представляла широкие плотные листы, на которых слова выбиты могучими размашистыми буквами. Марага же царапала жесть простым пером, иногда перечеркивая неправильные слова и предложения. Многое было составлено в списки. Записи казались беспорядочными, но не напоминали бред сумасшедшего. Скорее…

«Краткие пометки журналиста, – подумала Мараси. – Выдержки, на которых потом строится статья».

Марага устало присела на нижнюю ступеньку лестницы.

– Сперва я ему не верила, – шепотом сказала она. – Думала, что Тобал очередной псих. Но психи зачастую могут рассказать много интересного, что придется по вкусу моим читателям.

Затем он начал приносить доказательства. Бумаги, украденные у работодателей. Он хватал гроссбухи, записки, все, что плохо лежало. От моей помощи отказывался. Не хотел чересчур вовлекать. – Женщина посмотрела на стены. – Как будто этого было недостаточно, чтобы подписать мне смертный приговор…

Мараси подошла, желая утешить, но женщина отдернулась. Было в ней нечто… фаталистическое. Как будто она бросила кости и ждала, что на них выпадет.

– И долго это продолжалось? – спросил Вакс, разглядывая одну пластину.

– Почти четыре года, – прошептала Марага. – Говорю же, поначалу я не поверила. Но меня всегда увлекали истории, которые обычно остаются незамеченными. Которые другие издания игнорируют, потому что они чересчур фантастические. Или слишком «желтые».

– То есть вымышленные, – поправил Вакс. – Вы печатаете вымысел.

– Предпочитаю термин «эксцентричные предположения». Интригующие истории, которые произвели бы фурор, будь они правдивыми.

– Вымысел, как ни назови, – настаивал Вакс.

– Лорд Ладриан, наши читатели прекрасно понимают, что они покупают. – Марага с вызовом вскинула голову. – И вы это знаете. Вы друг Джека. Людям хочется прыгать выше головы, выходить за рамки реальности! Наши читатели знают, что ради пикантности мы преувеличиваем, позволяем себе допущения и фантазии.

Вакса эти доводы не убеждали, и он покачал головой.

Марага фыркнула:

– Я стажировалась во «Времени», главной городской газете. Представительнее некуда. Вы бы сгорели со стыда, если бы знали, сколько новостей они искажали, переосмысляли и полностью выдумывали. Я, в отличие от них, ничего не скрываю. К тому же я не печатаю ложь. Я печатаю эмоционально окрашенные статьи о людях, остающихся без внимания крупных изданий. Захватывающие истории за авторством известных искателей приключений. Карикатуры, рисунки забавных овощей…

– Насколько забавных? – спросил Уэйн с другого конца подвала.

– Зависит от твоего чувства юмора, – ответила Марага.

– Идиотское. С легким оттенком вульгарности.

– Второй ящик слева, – сказала женщина. – Прямо у ног.

Уэйн нашел нужный ящик, наполненный рисунками. Не прошло и нескольких секунд, как он уже тихо посмеивался себе под нос.

– Короче говоря, – продолжила Марага, – чем больше Тобал приносил, чем больше я сопоставляла, тем страшнее становилось. Это был… сюжет. Настоящий сюжет. Не легкомысленная история о человекожуках или опасности электричества. Публикация этой истории могла привести к гибели людей. Моей гибели. – Она подняла взгляд. – Когда я поверила в правдивость его рассказов, мы потратили несколько месяцев, чтобы собрать все воедино. Я замечала подробности, которые он упускал. Тобалу… не во всем можно было верить на слово. Он слишком торопился с выводами. Но суть он уловил верно. Не выдумал.

Как-то раз он сообщил, что, возможно, вскоре настанет день, когда он не придет на нашу обычную вечернюю встречу. Если так случится, я должна бежать. Передать все улики полиции. Но если полиция сама замешана в этом деле, что тогда? Кому рассказать? И вот две недели назад он не пришел. Я ждала один день. Два. Три… И тогда поняла. Поняла, что его раскрыли.

– Мне жаль, – сказала Мараси.

– Вдруг он еще жив? – спросила Марага. – Может, они просто… держат его в заложниках?

– Это возможно, – ответила Мараси, – но маловероятно.

Марага кивнула и потупила взгляд. Затем зажмурилась, как будто дожидаясь чего-то. Чего?

«Момента, когда кости остановятся, – догадалась Мараси. – Она все еще нам не доверяет. Ждет, что мы ее убьем».

Мараси осмотрелась и заметила, что Уэйн лишь делает вид, будто разглядывает картинки, а на самом деле наблюдает за Луносвет, как бы невзначай положа руку на дуэльную трость. Он был готов воспользоваться металлом, если та что-нибудь выкинет. Даже Вакс посматривал на нее краем глаза.

– Поразительно, – сказала Луносвет, разглядывая стену. – Это же… расчеты траектории?

Мараси подошла к стене, исчерченной какими-то дугами. Луносвет оказалась права; они походили на графики траектории выстрела.

– Они самые. – Марага поднялась, как будто вопрос вдохнул в нее новые силы. – Вот эти цифры – дистанция, на которую, согласно билмингским военным, способны бить их новые пушки. Статьи, превозносящие «великий билмингский флот», появлялись во всех местных газетах. Это чистой воды бахвальство. Они утверждают, будто смогут бомбардировать Элендель с расстояния в двадцать миль, но это ложь. Истинная дальность пушек куда меньше.

– А это что? – Мараси указала на другой график.

– Бедняга Тобал изучал химическое топливо, – ответила Марага. Заметив непонимающие взгляды, добавила: – Эта тайная организация разрабатывает самодвижущиеся снаряды. Такие, что способны пролететь несколько десятков или даже сотен миль до цели.

«Ржавь». Мараси вытаращила глаза. Она обошла подвал, внимательно присматриваясь к каждой из восьми жестяных настенных пластин. На одной совершенно точно была схема городских подземных тоннелей; сложный и обширный комплекс пещер, по которым якобы планировалось проложить железную дорогу. Но согласно записям Мараги, истинной целью подземных изысканий было выяснить, какие из пещер подходят для долговременного проживания.

«Они готовят бункеры, – догадалась Мараси. – Для этого им и нужна провизия. Они готовятся пережить глобальный катаклизм?»