Текст книги "Утраченный металл"

– То есть некоторые из вас алломанты? – уточнила Мараси.

– Да, – ответила блондинка. – Я, например, поджигатель, хотя даже мои родные не знали об этом. Фиалия – хвататель. Кесси – гасильщик.

– Мои родители были алломантами, – добавил мужчина, – а вот у меня никаких способностей нет. У остальных тоже так.

Вот все и сошлось. Мараси поняла, в чем дело. Она знала эту блондинку. Та неспроста показалась ей знакомой.

Это была Армаль Хармс, ее дальняя родственница, которую семь лет назад похитила банда Стожильного Майлза. То было первое расследование Вакса после возвращения в Элендель.

57

В ту минуту Мараси следовало бы уйти. Выяснить что-то существенное от подопытных Круга было невозможно. Но ее волновали возможные последствия. Поэтому она, переполненная чувствами, продолжала сидеть в плюшевом кресле и грызть печенье в окружении людей, которых обманывали годами.

Вакс первым заметил, что у похищенных в роду алломанты. Сначала считалось, что похищают только женщин, но, как выяснилось, мужчины тоже пропадали таинственным образом.

Мараси с Ваксом семь лет искали пропавших людей. Беспокоились, что Круг проводит над ними ужасные эксперименты, но такого и представить не могли. Их просто заперли в бункере и убедили, что наступил конец света?

Одной из главных целей Круга был доступ к алломантическим способностям, и если у организации в распоряжении оказалось так много штырей, значит кого-то из похищенных действительно ждал страшный конец. Но эти горожане и тот факт, что штыри пока получили только высокопоставленные члены Круга, свидетельствовали о наличии еще более долговременных планов. Здесь, внизу, организовали настоящую ферму по производству детей, которые с высокой вероятностью стали бы металлорожденными. Их можно либо завербовать, либо использовать для создания штырей. Когда Мараси присмотрелась к женщинам и поняла, что две из них, вероятно, беременны, внутри у нее все скрутило.

Над детской площадкой, которую сооружал сосед, вдруг сгустились незримые тучи. Однако… никого, казалось, не беспокоило, что детей могут отнять. Оставалась надежда, и немалая, что Мараси нашла этих людей вовремя. Безусловно, от всех потрясений защитить похищенных невозможно – ведь их разлучили с семьями, лишили прежней жизни и заперли здесь – но, по крайней мере, Круг еще не превратил их в штыри.

«Лорд-мэр назвал Общину проектом Эдварна», – подумала Мараси. Все это было задумкой дяди Вакса, согласно которой Круг на долгие годы обзавелся бы алломантической поддержкой. Мараси подозревала, что после смерти Эдварна Тельсин под давлением Автономии стала использовать часть здешней инфраструктуры в других целях. Пещера, изначально предназначенная для евгенического эксперимента с алломантами, превратилась в убежище верных последователей лорд-мэра. Последующие опыты со штырями привели к другим инновациям.

Но от старого эксперимента не отказались. Эти люди оставались его невольными участниками. Мараси обнаружила решение беспокоившей ее нерешенной загадки. Она могла спасти этих людей – если сначала удастся спасти мир.

– Я вас знаю, – сказала Мараси блондинке. – Вы Армаль Хармс.

– Да, когда-то я носила фамилию Хармс, – признала женщина. – Пока не вышла замуж. Мы… знакомы?

– Я видела ваши портреты, – ответила Мараси. – Я Мараси Колмс… кузина Стерис. – Так она представлялась, пока отец публично не признался в супружеской неверности.

– Стерис? – оживилась Армаль. – Она… ну?..

– Жива, – ответила Мараси. – Армаль… все живы. Вас жестоко обманывают. Не знаю, как объяснить помягче. Никакого пеплопада не было. Бассейн цел и невредим. Все это мистификация. – Она скривилась. – Вас похитили злые люди.

Собравшиеся переглянулись.

– Пепельная болезнь, – сказала одна женщина.

Русоволосая Дренья кивнула и похлопала Мараси по плечу.

– Милая, ты растеряна. У тебя галлюцинации.

Мараси тяжело вздохнула. Разумеется, Круг выдумал удобные отговорки. Правдоподобное объяснение на случай, если кто-нибудь проникнет в подземный город.

– Сейчас я не смогу вам это доказать, – сказала Мараси, – но найду способ. Пожалуйста, задумайтесь. Если поверите мне, потом будет легче принять правду. Я старший офицер полиции Эленделя. – Она показала удостоверение. – Мы все эти годы искали людей, похищенных организацией, известной как Круг. У них далеко идущие, опасные планы, поэтому я не могу остаться с вами. Армаль, вас забрали, потому что им нужны алломанты. Это чистая правда. И они готовы ждать сколько угодно, чтобы заполучить их в свои ряды.

Армаль подняла голову. Сверху раздался топот маленьких ножек и детский смех.

– Разве не кажется странным, – продолжила Мараси, – что вас похитили вооруженные люди, прикрываясь ограблением?

– Это было необходимо, – ответила Армаль, – чтобы скрыть их истинные планы. Избежать всеобщей паники.

– Прикинуться грабителями?

– В Словах Основания это сработало, – сказала Армаль. – Сам Выживший притворялся вором.

У Мараси не было времени на дальнейшие споры.

– Мне нужен Гейв Энтроун, – сказала она. – Знаете, где его найти?

В этот миг, как по велению Гармонии, из динамиков снаружи раздался громкий голос, эхом разлетевшись по всей огромной пещере.

Говорил лорд-мэр Гейв Энтроун.

– Жители Пилигрима, будьте внимательны, – дребезжал он. – В тоннелях снаружи замечен крайне опасный чужак, двигавшийся в направлении города. Это женщина, вероятно вооруженная, находящаяся на последней стадии пепельной болезни. Соблюдайте предельную осторожность и тут же сообщите инспектору по спокойствию, если увидите ее. Не приближайтесь. Не пытайтесь с ней заговорить. Она уже убила нескольких человек и способна убить еще.

Все вокруг подняли головы, и Мараси напряглась. Что теперь будет с их радушием?

– Проклятье, – произнесла Армаль. – Нужно ее спрятать.

– Другие видели, как она входила, – заметил мужчина с инструментами.

– Устроим в комнате беспорядок, – предложила Армаль, – и скажем, что она угрожала нам и сбежала. – Она посмотрела на Мараси. – Ты не в себе и больна. Но… помнишь, как отсюда выбраться? Знаешь дорогу через пещеры?

– Зачем все это? – вдруг разгорячилась Дренья. – У тебя есть оружие? Пойдемте свергать Энтроуна!

– Мы не собираемся его свергать! – возразила Армаль. – Нужно следовать плану: пробраться на поверхность, найти выживших, привести их сюда. Показать всем, что мы можем им помочь. Так лорд-мэр сам перейдет на нашу сторону.

Благородно. Но совершенно безнадежно. У Мараси не было времени переубеждать их.

– Где Энтроун? – повторила она вопрос, поднимаясь из-за стола.

– У него новый особняк на окраине города, – ответила Армаль. – Большой, с радиостанцией. Там опасно, потому что устройства не работают без металла, и если нападут мутанты, то сперва на него.

– Как отважно с его стороны. – Мараси подбежала к окну. Остальные подвинулись, пропуская ее. – Не сомневаюсь, что у него из дома проложен уютный тоннель на поверхность. Видели плоские наружные стены? Это одностороннее стекло. Через него за вами наблюдают.

– Пепельная болезнь, – снова прошептала женщина.

– Есть здесь… – начала Мараси, не зная, как лучше объяснить, – какой-нибудь портал? Ржавь. Не знаю, как он должен выглядеть. Какая-нибудь массивная конструкция? Или зона, куда никого не пускают?

Люди в недоумении уставились на нее. «Предсказуемо», – подумала Мараси. В самом деле, откуда им знать? Они были пленниками, не сообщниками.

Но что-то ее смущало. Если Энтроун построил портал для армии Автономии, то почему здесь, рядом с этими людьми? Почему не в отдельной пещере, подальше от подопытных? Но он ведь прямо сказал, что идет сюда открывать портал.

Мараси покосилась на Армаль, которая с озабоченным видом изучала ее удостоверение.

– Зачем тебе понадобилось делать фальшивое удостоверение? – сказала блондинка. – Ставить фальшивую печать, указывать точный год?..

– Наверное, она совсем спятила, – предположила другая женщина.

Армаль еще более озабоченно посмотрела в глаза Мараси.

– Я говорю правду, – сказала Мараси. – А теперь мне нужно добраться до Энтроуна и арестовать его.

Армаль покачала головой:

– Мараси, мы можем помочь друг другу. Не рискуй понапрасну. Нам не нравится лорд-мэр, но расправы над ним мы не хотим. И без того слишком много людей погибло. Если мы тебя спрячем, то потом сможем спокойно все распланировать.

– Нет времени планировать. – Мараси поспешила к рюкзаку. – Устройте в комнате погром, как собирались. Скажите, что я действительно крайне опасна. Распишите как следует. Может, это позволит мне выиграть время. – Она достала из рюкзака пистолет, и все ахнули.

Все, кроме Армаль, которая выглядела разочарованной.

– Послушайте, – обратилась Мараси ко всем. – Скоро здесь станет очень опасно. Вы вряд ли что-нибудь поймете. Мои друзья разобрались с большинством солдат, поэтому, возможно, мне удастся справиться с Энтроуном в одиночку. Но если я не вернусь, свергните его. От этого зависят миллионы жизней.

– Мы не можем, – ответила Армаль. – Даже если бы захотели. У нас нет оружия.

– Вы и есть оружие, – сказала Мараси. – Если дать вам…

Металл. Вот почему здесь его не было. Круг пленил большую группу людей, либо обладавших экстраординарными умениями, либо способных передать их детям. Тельсин и ее шайка понимали, что без должных мер предосторожности пленники легко одолеют их. Поэтому их лишили доступа к металлам и выдумали сказки про чующих металл «мутантов».

Как удержать в плену так много опасных людей? Убедить их, что они не пленники.

Мараси посмотрела на Армаль.

– В какую сторону дом мэра?

– Я…

Мараси смотрела ей в глаза, пока Армаль не потупила взгляд – на удостоверение констебля, – а потом не отвела его.

– Вы же понимаете, что я говорю правду? – сказала Мараси. – По крайней мере, подозреваете. Вы всегда чувствовали: что-то не так.

– У меня семья, – ответила Армаль. – Дети и любимый муж.

– Если Энтроун победит, им всю жизнь придется жить во мраке. Армаль, он собирается отнять ваших детей. Вы должны раздобыть какой-нибудь металл и бороться всеми силами.

– Металл найти, – фыркнула другая женщина. – И где нам его искать? Может, камни облизывать, надеясь, что в них есть крупица железа?

– Не знаю, верю я тебе или нет, – сказала Армаль. – Но я… не стану сражаться, даже если получу оружие. Я могу отвести тебя к жилищу Энтроуна. Но это все.

«Вот идиоты», – подумала Мараси, скрежеща зубами. Но сразу почувствовала себя глупо. Нельзя называть идиотами запуганных людей. Их заперли под землей и столько времени обманывали, ими помыкали.

Не нужно было их унижать. Пристыдившись, Мараси вдруг сообразила: эти люди и подобные им – вот причина, по которой она занималась тем, чем занималась. Поэтому стала констеблем. Спасать их – ее работа.

– Отведите меня к Энтроуну, – сказала она. – Я с ним справлюсь. – Она закинула рюкзак на плечо.

И застыла, услышав, как в нем что-то звякнуло.

58

На глазах у Уэйна Вакс поднял бутылки над головой и толкнул пробки с легкой помощью алломантии. Удобно, однако. Интересно, когда Бог сочинял алломантию, задумывался ли он, что из стрелков выйдут идеальные открыватели бутылок?

Вакс протянул одну бутылку Уэйну. Тот вытер сопли платком, взял ее и тяжело вздохнул. В висках стучало, все тело ломило. Проклятье, как же он ненавидел копить здоровье. Ощущал себя грязью из-под ногтей, которая образуется, если слишком долго не снимать обувь.

Уэйн прислонился к опоре большого рекламного щита, установленного на крыше. Разумеется, они сюда прилетели. Стрелков же хлебом не корми, дай полетать. К тому же Ваксу нравился эпатаж. А что может быть провокационнее, чем распивать пиво на фоне дурацкого пропагандистского плаката?

Спереди у щита обнаружился выступ, на котором было весьма удобно сидеть. Вероятно, его сделали для удобства расклейщиков. Сам плакат представлял собой тошнотворное зрелище: мужчина глядел в небеса, а за его спиной во все стороны расходились солнечные лучи. «НЕЗАВИСИМОСТЬ – РЕЗУЛЬТАТ ОБЩЕЙ БОРЬБЫ» – гласил лозунг. Уэйн мог бы сожрать этикетку с пивной бутылки и на следующий день высрать – и в этом было бы больше смысла, чем в надписи.

Отвратительный транспарант был установлен высоко и направлен на главное шоссе и центральную городскую башню – Башню Независимости, также известную как «Роща». В честь докатаклизменной Кредикской рощи.

Вакс с Уэйном чокнулись бутылками. Уэйн откинул голову и глотнул, с наслаждением пробуя на вкус крепкий напиток. Горький, хмельной. Таким и должно быть настоящее пиво. В Дикоземье в пиве разбирались. Зачем приглаживать вкус, превращать напиток в нечто чуждое его природе? Городское пиво делали для людей, которые на самом деле терпеть пиво не могли.

Пена смягчила горло, саднившее с тех пор, как Уэйн начал копить здоровье. Он как будто был перманентно болен, каждый день, но обычно не замечал этого, потому что тело тщательно маскировало симптомы. Только когда он начинал копить здоровье, болезнь брала верх.

Вакс сделал большой глоток и уставился куда-то вдаль, наслаждаясь вкусом. Вид у него был довольный.

– Помнишь, – сказал Уэйн, – как ты открывал бутылки, не зная, что я хорошенько постучал ими по столу, и тебя с головы до ног облило пивом?

– Который раз? – уточнил Вакс.

– Ха! Этот розыгрыш не устаревает.

– Он устарел еще до того, как ты впервые его попробовал.

Уэйн ухмыльнулся:

– Я вспоминал самый первый раз, когда ты изловил Ледяного Бена Олдсона. Тогда еще Моргун был твоим заместителем.

– Помню.

– Поверить не могу, что ты его назначил. – Уэйн сделал еще глоток. – Он же в упор не мог ни в кого попасть.

– У него были другие таланты, – возразил Вакс. – Раз уж на то пошло, ты тоже стрелять не умеешь.

Это правда. Но если начистоту, у Вакса был дурной вкус в заместителях.

– Еще бы я не помнил первый раз, когда ты подловил меня с этими бутылками, – сказал Вакс, потягивая пиво. – Отлично помню. Это был также первый раз, когда ты улыбнулся.

– Ну да, – согласился Уэйн. – У меня хорошо получается прикидываться. В конце концов получилось даже принять облик человека, который чего-то стоит. Успешный обман. Я даже сам в него верю. – Он сделал еще глоток. – Почти всегда.

– Уэйн…

– Вакс, не нужно меня утешать. – Уэйн прислонился головой к металлической опоре и закрыл глаза. – Все будет хорошо. Нужно только шляпу надеть…

– Тебе в эти дни хуже? – спросил Вакс. Что за надоедливый, проницательный тип? – Дело не только в Ме-Лаан.

Уэйн пожал плечами, не открывая глаз.

– Выкладывай, – настаивал Вакс. – Я тебе пиво принес. Ты должен мне ответ – таковы правила.

Разрушитель его побери. Еще бы он забыл о правилах.

– Да вот, мысли всякие одолевают, – тихо ответил Уэйн. – Семью вспоминаю. Думаю, как же стыдно было бы моей Ма, если бы она узнала, что я убийца. Столько лет за это расплачиваюсь, а на душе лучше не становится. Вот и задумываюсь: может, никакого добра не хватит, чтобы уравновесить зло, которое я совершил? Может, мне всегда будет грош цена?

– Уэйн, расплатиться действительно не выйдет, – шепотом произнес Вакс. – В этом ты прав.

Уэйн открыл глаза.

– Деркель, которого ты убил, – продолжил Вакс, – не воскреснет. Тут ты ничего не изменишь. Сколько бы добрых дел ни совершил, прощения не заработаешь.

Уэйн отвернулся. Ему стало дурно – и не только от накопления здоровья.

– Вакс, я знаю, что сам попросил не утешать меня. Но слушать нотации мне тоже неохота.

– К счастью, – сказал Вакс, – тебе и не нужно прощение.

– А вот это уже чушь какая-то.

– Не чушь. – Вакс наклонился и указал на Уэйна бутылкой. – Уэйн, ты бы сделал это снова, будь у тебя такая возможность? Ограбил бы человека из-за мелочи и застрелил бы, когда дело приняло дурной оборот?

– Что? Конечно нет!

– Ну вот. – Вакс откинулся назад. – Значит, прощение тебе не нужно. Ты уже не тот, кто застрелил Деркеля. Тот человек… ну, умер. Зарыт под шестью футами глины и камня, которые заменяют землю в Дикоземье. Ты уже давно не он.

– Сомневаюсь, что это так работает, – ответил Уэйн.

– Почему нет? – Вакс сделал новый глоток. – Если люди не в состоянии меняться, то для чего мы стараемся? Уэйн, если ты неисправим, значит и мы все неисправимы. В таком случае за любой неправильный поступок нужно сразу расстреливать, потому что человек все равно не изменится. Чего с ним морочиться?

– Это несправедливо.

– Это ты несправедлив по отношению к себе. Уэйн, я наблюдал за тобой. Ты стал моим помощником не потому, что хотел отпущения грехов. Ты сражаешься со мной бок о бок не потому, что ищешь прощения. Ты делаешь это, потому что изменился. Потому что хочешь сделать мир лучше.

– А если это не так? – возразил Уэйн. – Вакс, ты же не знаешь, о чем я на самом деле думаю. Может, я насквозь гнилой и подлый? Подумай, как рьяно я всегда лезу в драку. Вдруг я такой, потому что ищу любой возможности подраться и убить кого-нибудь? Может, мне это нравится?

– Нет. – Вакс допил пиво и протянул бутылку, держа за горлышко двумя пальцами. – Уэйн, меня не проведешь. Я знаю тебя как облупленного. И уважаю тебя. Восхищаюсь тобой. Иногда я чувствую, что мне никогда не стать таким хорошим человеком, как ты.

– Постой. – Уэйн насторожился и прищурился. – Ты это серьезно?

– Еще как.

– Дружище, я ведь сегодня целый дом сжег. Ладно бы школу, их-то можно сжигать за милую душу. А это большое важное здание.

– Ну и что ты сделал потом? – спросил Вакс. – Сбежал сразу после того, как бросил спичку?

Уэйн пожал плечами.

– Нет, ты всех вывел из дома, – сказал Вакс. – Ты специально попросил людей постучать во все двери и убедиться, что никто не заперт внутри. Ты совершил поджог по необходимости, но удостоверился… – Вакс задумался, проверил, действительно ли пуста бутылка, и с серьезным видом посмотрел на Уэйна. – Уэйн. Школы нельзя сжигать. Даже если один раз пришлось, это не значит, что так правильно.

– Нет, подожди. – Уэйн прикончил свое пиво. – У меня все схвачено. Школы созданы для того, чтобы их жечь. Представь себя в детстве. Вот просыпаешься ты утром, а школы нет. Да это ж лучший ржавый день на свете!

Вакс тяжело вздохнул.

– Мне кажется, – продолжил Уэйн, – именно поэтому в городе открываются все новые и новые школы. Видел, сколько их теперь? Правительство строит их про запас, на случай, если нужно будет порадовать детишек. Тогда они возьмут и сожгут их.

Вакс внимательно за ним наблюдал. Уэйн улыбался и подмигивал, намекая, что это все – шутливые фантазии.

– С тобой никогда не знаешь… – начал Вакс, откинувшись.

– В том-то и загвоздка, а? – перебил Уэйн. – Я столько всего ужасного делаю! Ранетт сказала, что я зря хожу к дочке Деркеля. Мол, это худшее, что можно придумать. Я столько лет заставлял ее страдать, сам того не осознавая!

– Тебя это тревожит? – спросил Вакс.

– Еще бы!

– Вот и доказательство. – Вакс наклонился к нему. – Значит, ты хороший человек.

– Дружище, вот бы я еще никогда ничего не портил. Мне бы вообще цены не было. А так я до сих пор утаскиваю чужие вещи, даже если они не принадлежат моим друзьям. Задумываюсь об этом лишь потом. Говорю себе: а что, если тот мужик дорожил своим портсигаром?

– Уэйн, ты портишь гораздо меньше, чем исправляешь. Не отрицай. Ты хороший человек.

Уэйн умолк. Потому что… потому что любил Вакса. Доверял Ваксу. Вакс всегда оказывался прав.

Может быть, он прав и на этот раз?

– Уэйн, хватит выкапывать труп прежнего себя, – сказал Вакс. – Не нужно его всем показывать. Пусть себе лежит спокойно. Задумайся о том, кто ты есть, а не о том, кем ты был. Это урок, который я усвоил за последние годы. И мне сразу стало легче.

Гм. Дежурные фразы. Ему легко говорить. Но Вакс никогда не тратил слов попусту. Никогда. Он говорил то, во что действительно верил.

Может… может, и впрямь пришло время похоронить тот труп. Ржавь, таскать его с каждым днем становилось все тяжелее. Какова была бы жизнь без этого груза? Возможно, в глубине души Уэйн уже давным-давно к этому готов. Он перестал дрожать, когда в его руках оказывалось огнестрельное оружие. Его душа ждала перемен. Но мог ли их допустить его разум?

Он окинул взглядом город. В висках продолжало стучать. Внизу проносились машины, символы нового мира, а новомодные здания отбрасывали длинные тени в лучах заходящего солнца. Весь Бассейн менялся.

Почему Уэйн не менялся с ним заодно?

Он прекратил запасать здоровье. По правде говоря, много запасти и не вышло. Но в голове прояснилось, боль отступила.

– Ладно, – сказал он, садясь ровно. – Вакс, давай разделаемся с этой загадкой. У меня весь день было дурное чувство, что мы идем по следу, который давным-давно остыл.

– Согласен. – Вакс подтянул к себе две походные сумки. – Посмотри. Это Стерис для нас собрала. – Он придвинул одну к Уэйну. Это была сумка с боеприпасами, которую он ранее припрятал на крыше.

Уэйн взял ее и расстегнул, пока Вакс доставал из другой какие-то бумаги. Рекламный щит подсвечивали прожекторы, чтобы его видели даже ночью, и рядом с ним было удобно читать. Гм. Может, Вакс неспроста выбрал это место.

Уэйн принялся пересчитывать патроны, отсортированные по мешочкам.

– Значит, – сказал он, – они испытывали летающую бомбу над океаном?

– Только пусковое устройство. – Вакс зашелестел бумагой. – Без бомбы. Слишком опасно. Да и бомба еще была не готова. У меня тут ее чертежи. До недавней поры им не удавалось создать достаточно мощную батарею, чтобы сделать ее движимой.

– Но в итоге они додумались?

– К сожалению. – Он передал Уэйну чертеж, как будто тот мог в нем что-то понять. – Взгляни. Батарею они сделали, но бомба стала чересчур громоздкой. Теперь они бьются над новой задачей. У них есть ракеты, способные пролететь тридцать-сорок миль, но не с таким грузом. – Он перелистал еще несколько страниц и передал один листок Уэйну. – Это блокировщик. Крайне хитрый. Он предназначен, чтобы не допустить обезвреживания бомбы. А вот чертеж большой ракеты. Возможно, это их последний шанс на успех, но есть опасения, что и эта ракета не долетит… и разорвется не над Эленделем, а над Билмингом или другими городами.

Уэйн фыркнул и сложил бумаги в карман. Затем, порывшись в сумке, обнаружил сэндвич.

– Ни фига себе! – воскликнул он, разворачивая. Копченая говядина? Вдвойне ни фига себе. – Молодец, что не послушал меня и остался с этой женщиной. Она просто находка.

Вакс подозрительно посмотрел на него.

– Ну, я признаю, что ошибался на ее счет. – Уэйн достал второй сэндвич и бросил Ваксу. – Я плохо разбираюсь в людях. Наверное, даже в себе.

Вакс улыбнулся и вонзил зубы в сэндвич. Уэйн последовал его примеру и лишь тогда осознал, как голоден был. Разделавшись с сэндвичем, запил – к сожалению, простой водой. Ему хотелось еще пива. Но впереди было много дел. Одной бутылки достаточно, чтобы расслабиться. Больше – уже опасно.

Уэйн достал запасную метапамять для Вакса, заполненную до отказа, и передал. За ней последовал чехол со склянками с металлическими хлопьями. Восемь уже опустели, столько же осталось.

– Это какие-то новые, – заметил Уэйн.

– Гармония прислал, – ответил Вакс. – Сказал, что особенные.

– Да неужели… – Взгляд Уэйна привлекла последняя, с красной крышкой. Отложив их, он достал небольшой мешочек с металлом, подписанный его, Уэйна, именем. Ржавая женщина даже темпосплав для него раздобыла. – Так куда курс держим? Говоришь, они строят громадную ракету? Где ее искать?

Вакс сверился с заметками.

– Уэйн, они в панике. Прижаты к стенке. Здесь есть сегодняшние пометки. Они опасаются, что Автономия самым суровым образом закроет их проект. Поэтому собрали все силы, чтобы отвадить нас. Только это оставляет им шанс на успех. Но где… и когда…

Уэйн продолжил рыться в сумке, пока не нашел странный соломенный мячик с грузом посередине.

– Это от Ранетт?

Вакс ухмыльнулся и жестом попросил Уэйна бросить мячик. Затем запулил его высоко в воздух стальным толчком.

– Похоже, Макс помогал Стерис со сборами. Положил для меня подарок. – Он запустил мячик выше. Потом еще выше.

Потом поймал его и замер.

– В чем дело? – спросил Уэйн.

– Я понял, где бомба, – ответил Вакс. – Нужна высота. Чем выше стартовая площадка, тем дальше полетит снаряд. А еще она должна быть в таком месте, куда не сунутся посторонние. Безопасное высокое место…

Уэйн выдохнул, и друзья одновременно повернулись к центру города. К гигантской башне – «Роще», наверху которой шли работы – предположительно, по строительству новых этажей. Или там строили нечто другое?

– Проклятье. – Уэйн обратил внимание на множество огней наверху башни и прожекторы на крыше. – Они трудятся не покладая рук. И в самом деле прижаты к стенке… – Он посмотрел на Вакса. – Это гора. Башня – это гора.

– Какая еще гора?

– В рассказе моей Ма, – объяснил Уэйн, – все заканчивалось на горе. Одиноком плато посреди равнины.

Уэйн посмотрел на друга, ожидая, что тот возразит и скажет, мол, эта история не про них. Но он бы ошибся. История была про них – по крайней мере, касалась их. Потому что так решил Уэйн, и иначе было нельзя.

– Значит, гора? – сказал Вакс, спуская ногу с края платформы. – Ну да, похоже.

– А вот дальше было непонятно, – признался Уэйн. – По сюжету законник поднимается на гору, чтобы найти плохиша по имени Неисправимый Барм, самого лютого злодея на свете. Но оказывается, что гора и есть Барм.

– Барм… это гора?

– Да, он в нее превратился или вроде того, – ответил Уэйн.

– Ерунда какая-то.

– Вот и я о том, – согласился Уэйн. – Никак в толк не возьму, что Ма хотела сказать.

– Может, это и не важно, – предположил Вакс. – Может, она это сочинила, как полагается в сказках, для красного словца.

– Не, – отмахнулся Уэйн. – Вакс, ты не знал мою Ма. Она такие истории рассказывала, что закачаешься. В них ничего просто так не было. Это что-то значит… – Уэйн перевел дух. – Если полезем туда, подъем будет не из легких. Рядом ни одного высотного здания. Ты нас туда не запулишь.

– Да и снайперы нас сразу встретят. – Вакс с прищуром пригляделся к прожекторам на «Роще». – Придется пробраться внутрь… Разрушитель. Уэйн, ты прав. Подъем будет не из легких.

Уэйн задел ногой что-то твердое в сумке. Нахмурившись, он присел и достал запрятанный на самое дно деревянный ящичек. На крышке стояло клеймо Ранетт.

– Стерис все-таки его положила, – тихо, почти благоговейно выдохнул Вакс.

– Что это? – спросил Уэйн, открывая.

Внутри оказался пистолет. Тяжелый, со стволом в добрых четыре дюйма диаметром. Таких он никогда прежде не видел.

– Кое-что особенное, – Вакс взял пистолет и другие детали из ящика и собрал нечто, похожее на одноствольный дробовик, только гораздо шире. В широкий центральный барабан, похожий на револьверный, только гораздо крупнее, заряжались патроны размером больше рюмки.

Уэйн присвистнул.

– Мы назвали его просто «Большая пушка», – сказал Вакс. – Я надеялся, что он не пригодится. Такое оружие не для законника. Оно… для карающего клинка.

Вдали солнце наконец-то опустилось за океан, как гигантский кусок теста в кипящее масло, чтобы поджариться для славной хрустящей корочки. Уэйн затаил дыхание. Вокруг заклубился туман. Его щупальца, словно лианы, полезли из невидимых щелей, опутывая город.

– Ну надо же, – прошептал Вакс. – Добрый знак. – Он посмотрел на пистолет. – Уэйн, впереди нас ждет кровавая баня. Сколько у тебя здоровья?

– Мало, – признался Уэйн. – Пару пуль могу поймать, но не более.

Вакс глотнул побольше воздуха.

– Тогда прикрывай меня. Я сделаю то, чего от меня ждет Гармония. – Он качнул удивительным пистолетом, заправляя гигантский патрон. – Мы заберемся на крышу этой башни и помешаем запустить бомбу. – Он взял паузу. – Забавно. Не знаю, решился бы я на такое несколько лет назад. Но теперь я знаю, кто я, за что сражаюсь и почему. Это немного успокаивает, несмотря на сложность ситуации.

– Ржавь. – У Уэйна скрутило внутренности. – Вакс, хотелось бы мне чувствовать то же самое. Но спустя столько лет все никак не могу с этим сжиться. Я убил человека и разрушил свою жизнь. Потом встретил тебя и с тех пор продолжаю убивать людей. Бедняги. Понимаешь, о чем я?

Вакс сунул странный пистолет под мышку и взял Уэйна за руку.

– Да. Понимаю. Может, твоя Ма была права в том, что злодей – это гора. Сама земля. Может, она это имела в виду. Сам мир – вот главная опасность. Отдельные люди – ну да, они могут быть негодяями. Но нам нужно следить, чтобы мир не делал их таковыми.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну, ты бы связался с ребятами Планка, если бы твоя мать не погибла?

– Ни в коем случае, – ответил Уэйн.

– Вот. Почти все, кого я застрелил, могли бы рассказать историю, похожую на твою. Мараси постоянно об этом толкует. Да, в мире хватает Неисправимых Бармов, и с ними нужно разобраться. Но если получится устроить мир так, чтобы как можно меньше мальчишек оставались без родителей… может, и Неисправимых Бармов в будущем станет гораздо меньше. Может, на это намекала твоя мать.

Гм.

– Ну да, – ответил Уэйн. – Да, звучит разумно.

Он подошел к краю платформы, повернувшись к башне. Вакс убрал последний флакон с металлом от Гармонии в алюминиевый кармашек на поясе. Уэйн проглотил немного темпосплава.

– Уэйн, – спросил Вакс, – ты помнишь, как все начиналось? Наша новая жизнь после Дикоземья? Я ведь сдался после гибели Лесси. Ты приехал ко мне в Элендель и вернул к жизни, когда я сидел сложа руки, предаваясь самоуничижению. Ты возник из ниоткуда и вытащил меня. Рассказал про таинственные ограбления поездов. Направил по следу Трелла…

– Наверное, – сказал Уэйн. – Но не надо из меня героя делать.

– Вздор. – Вакс посмотрел на него. – Ты герой. И никакие возражения, фантомное чувство вины или тонкий лживый голосок, утверждающий обратное, ничего не изменят. Твоя судьба – помогать людям. Вот твое настоящее дело.

Уэйн наклонил голову.

– Это что, цитата какая-то?

– Это ты мне сказал семь лет назад. Когда я боялся поднять пистолет, зная, что люди во мне нуждаются.

– Ты это запомнил? – удивился Уэйн. – Слово в слово?

– Конечно. Эти слова изменили мою жизнь.

Уэйн громко расхохотался.

– Проклятье, Вакс. Я просто болтаю! Не нужно обращать внимание на мои слова!

– Но в них был глубокий смысл!

– Ха. Ко мне прислушались. Можно еще мои цитаты на табличке выбить. «Твоя судьба – помогать людям. И помни: жалеют не те, кто слишком долго стряхивает. Жалеют те, кто стряхивает недостаточно долго».

Они переглянулись. Туман вился вокруг них, а фонари вдоль дороги превратились в сверкающую реку, протянувшуюся до «Рощи». Друзья одновременно кивнули.

– Готов? – спросил Вакс.

– Погнали, – ответил Уэйн.

59

Армаль и ее взволнованная компания настояли на том, чтобы проводить Мараси вместе. Они торопливо шагали по «проселочной дороге» Пилигрима – тропинке, обставленной искусственными деревьями, имитирующими парк.