Текст книги "Утраченный металл"

Давай.

Уэйн плеснул на первую бомбу водой из фляжки. Отскочил, когда упали капли, и вытолкнул бочонок из скоростного пузыря ровно в секунду начала взрывной реакции. Вспыхнувший огонь и свет, очерченные удивительными голубыми контурами, на миг зачаровали его. Как будто душа бочонка отправлялась в потусторонний мир.

Кристаллизованный пузырь начал трескаться. Проклятье. Уэйн подскочил ко второму бочонку, плеснул воды и тоже вытолкнул его. Бочонок успел послать предупреждающий импульс по проводам, но приемник, контролирующий процесс взрыва, замер во времени, и сигнал полз, словно сквозь густую патоку.

Интересно, какую скорость развивал сам Уэйн? Ему-то казалось, что он стал чересчур медлительным от старости. Ха.

Он буквально врезался в третий бочонок и вылил на него остатки воды из фляжки. Затем толкнул, развернулся и посмотрел на все три бочонка, зависшие без движения. Он действовал так быстро, что взрыв начался только в первом, который вытолкнул с промедлением. Сейчас взрывная реакция приостановилась.

Уэйн тяжело выдохнул и выронил фляжку. Чудовище проглотило его, это факт. Но в таком случае всегда можно было придушить чудовище изнутри.

Кристаллизованный скоростной пузырь разбился.

Вокруг заиграли алые блики и расцвели огненные цветы.

72

Вакс барахтался в темной воде.

Вдруг справа что-то взорвалось. Яркая вспышка ослепила его. По воздуху, а затем и по воде пронеслись взрывные волны. В эти мгновения ему показалось, что он различает сквозь всеобъемлющий свет фигуру, возникшую перед ним, прикрывая от удара. Спокойного террисийца, невозмутимо стоящего на волнах, выставив вперед ладонь.

Затем снова наступила тьма. Ослепленный вспышкой, Вакс проморгался. Вокруг сыпались обломки, утопая в бурунах.

Вакс с трудом удерживался на воде. Он сильно ударился при падении – кажется, сломал ногу. Уэйн хотел спасти ему жизнь. Что за упрямый, возмутительный…

…прекрасный человек.

– Прощай, друг, – прошептал Вакс, глотая слезы. – Мой невероятный, ржавь побери, друг. Спасибо тебе.

Море становилось все неспокойнее, и Ваксу пришлось сильнее бороться с волнами. Через боль, усталость и горечь утраты он держался на плаву. Сначала разжег сталь, затем… что-то другое. Что-то в самой глубине, и сразу сделалось тепло.

Несмотря на это, он дрейфовал во тьме, и даже туман не приближался к нему. Нога не двигалась, плащ тянул на дно, а на плечи давил груз ожиданий целого народа. Вакс почувствовал, как теряет силы. Начал проигрывать схватку со стихией. Начал…

А это еще что?

К нему приблизился крошечный огонек. Маленький, но не сдающийся под напором тумана. Фонарь? На маленькой шлюпке? Откуда?..

Шлюпка приблизилась к нему. Лодочник в костюме извозчика поднялся во весь рост и протянул Ваксу руку в белой перчатке.

– Сэр, карета подана, – произнес Хойд.

73

Взрывная волна ударила Стерис, словно раскат грома. От неожиданности перехватило дух, в ушах зазвенело от взрыва. Ржавь.

После того как дела в порту завершились, алломанты отнесли их с губернатором в центр города, недалеко от первоначального штаба эвакуации. Очевидно, этого оказалось недостаточно, чтобы полностью обезопасить себя. Вокруг дрожали окна. Чуть ближе к порту – разбивались. А в самом порту, ближе к эпицентру…

К счастью, здесь, на крыше, кроме ударной волны, Стерис ничего не почувствовала. Ее паника длилась недолго. Яркая вспышка на горизонте постепенно затухала.

Только что на горизонте как будто вспыхнуло новое солнце, ужасное и прекрасное, озарив собой туманную мглу. Прошло лишь несколько секунд, и о нем напоминал только отпечатавшийся на сетчатке глаз ореол и слабый звон в ушах.

Губернатор выглянул из-за каменных перил, где укрылся в мгновение взрыва. Затем выпрямился в полный рост.

– Ему удалось?! Охранитель! Он справился! Взорвал бомбу на безопасном расстоянии! Город спасен!

Стерис тяжело выдохнула и кивнула. Ее надежда оправдалась – Вакс оказался там, где должен был. Но, увидев вспышку, Стерис не могла долго радоваться тому, что пережила взрыв.

«Ваксиллиум Ладриан, надеюсь, тебя не было на корабле в момент взрыва, – подумала она. – Ты… ты ведь спрыгнул, правда?

– Ждем цунами? – спросил губернатор.

– Да, – ответила Стерис. – Непременно.

– Мы… ну… – Губернатор расправил шейный платок. – Мы ведь спасли людей?

– Да, – сказала Стерис. – В порту будет небезопасно еще не один месяц. Придется многое отстраивать заново. Но, думаю, большинство жителей в безопасности.

У нее на глазах прибрежные воды отступали перед приходом цунами. Стерис надеялась, что гигантских разрушительных волн все же не будет. Ее исследования не дали точного ответа о поведении моря при взрыве.

– Хвала Выжившему, – произнес губернатор. – Рад… что вы позволили нам отступить. Я боялся, что вы решите остаться в порту.

– Ни к чему погибать вместе с городом, – ответила Стерис, – особенно если город погибать не собирается.

Варланс согласно кивнул. На деле он оказался весьма сговорчивым человеком. Наверное, этого стоило ожидать. Его выдвинули на пост губернатора люди, желавшие им помыкать. Люди, не ожидавшие, что он в самом деле возьмется за штурвал и станет управлять без посторонней помощи.

Она моргнула, но взрыв по-прежнему стоял перед глазами.

«Просто останься в живых… – подумала Стерис, глядя на далекое, поблекшее пятно света. – Пожалуйста».

74

Уэйн парил.

Очень высоко. Проклятье. Неужели там, внизу, планета? Она, как и утверждали ученые, действительно была сферической. Он-то надеялся, что на самом деле у нее будет форма пончика или чего-нибудь в этом роде. Чтобы все эти умники рты разинули.

Было непривычно висеть так высоко, да еще и в темноте. Наклонившись вперед, Уэйн потерял равновесие и как будто начал падать. Голова кружилась, ноги не слушались.

Гм. Кто бы мог подумать, что смерть так напоминает сильное опьянение? Уэйн решил, что мог бы написать об этом целый трактат.

К нему подплыла какая-то фигура. Большая, в мантии всех возможных оттенков мироздания. Эта сущность заполняла собой космическую тьму. Но в ее центре был дружелюбный лысый террисиец.

– Эй, Бог, – обратился к нему Уэйн. – Ну как там поживает мироздание? Время и пространство? Реальность и все такое?

– Хорошо, – ответил Гармония. – Благодаря тебе.

– Так, подожди, – остановил его Уэйн. – Надеюсь, я тут не в призрака превращаюсь?

– Нет. В миг гибели ты был инвестирован, поэтому еще какое-то время побудешь в этом состоянии, но вскоре отправишься в Потусторонний мир.

– Хорошо. Хорошо.

– Тебя это не пугает?

– Еще чего. Я ведь уже умер. Боялся, что больно будет. – Он в трепете уставился на планету внизу. – Какая большая!

– Да, Уэйн. От такого зрелища у любого захватит дух. Непросто осознать истинные масштабы этого шара, на котором ты жил. Можно почувствовать себя крошечным, ничтожным, и…

– А я всю эту фиговину спас! – ухмыльнулся Уэйн.

Гармония ненадолго задумался.

– Ну да. Пожалуй, ты прав. С небольшой помощью Мараси и Ваксиллиума. – Гармония махнул в направлении красной пелены, которая окутала планету. Пелена как будто втягивалась в невидимую воронку и растворялась.

Уэйн что-то почувствовал. Досаду с примесью уважения. Неохотное одобрение. Аватара Автономии побеждена, и божество выпускало планету из когтей.

– И на этом все? – спросил Уэйн.

– Пока что, – ответил Гармония. – Она потратила слишком много сил, пытаясь одолеть нас как можно быстрее. Неудача Тельсин и Круга – серьезный удар по ее амбициям. Мараси успела закрыть портал на эту планету. Ко мне вернулось зрение, и я постараюсь больше не слепнуть.

– Похоже, ты по-прежнему боишься, – заметил Уэйн, глядя на него вполоборота.

– Немного волнуюсь, – отстраненно ответил Гармония. – В Космере началась большая игра. Фигуры передвигаются, соединяются. Смотрят на нас. Мы не освободились от их влияния. Но теперь у нас есть… время. Время подготовиться. Благодаря тебе, Уэйн.

– Мне, – повторил Уэйн. – Я спас весь распроклятый мир. Я… да я лучший констебль на свете!

– Ну… пожалуй… – пробормотал Гармония, – Вин, Эленда и других не следует считать констеблями…

– Ваксу никогда не доводилось целый мир спасать. А остальные из участка? Они даже купон на бесплатное пиво сохранить не смогли, когда я им его дал. Бестолковый кандра-жираф. Уэйн – лучший коп в мире… Ха! Редди, выкуси. Задал я тебе перцу! До слез!

Говоря это, Уэйн ощутил непривычное чувство. Он как будто… растягивался. Тянулся куда-то. В какое-то… теплое место?

– Хочешь еще что-нибудь узнать, пока ты здесь? – спросил Гармония. – Я не всеведущ, но мои познания гораздо выше, чем у любого смертного. Люди часто задают вопросы напоследок. У тебя они есть?

Гм. Вопросы? Сложно сказать. Уэйн ненадолго задумался.

– Ну, – сказал он, – прежде чем бросить меня, Ме-Лаан сказала, что лучше меня у нее никого не было, и я все думал…

– Уэйн, – перебил его Бог, – что тебе всегда повторяет Ранетт?

– «Попробуй увернуться»?

– Другое.

– «Не порти впечатления своими пошлыми инсинуациями»?

– Именно.

– Ладно, ладно, – кивнул Уэйн. – Замечание принято. Ты, однако, умный, почти как Ранетт. Впрочем, наверное, ничего удивительного. – Он снова задумался.

Ощущение растяжения стало сильнее. Что еще можно спросить? Что…

Он улыбнулся. Гениально.

– Полагаю, Вакс и все остальные живы-здоровы. Ты пообещал. Поэтому о них я спрашивать не буду, как ни пытайся меня под это подвести. Знаю, что ты о них позаботишься.

– Насколько это будет в моих силах, – ответил Гармония.

– Хорошо. Тогда скажи мне вот что, Бог. – Уэйн указал на него пальцем. – Это был самый большой взрыв, учиненный человеком?

Гармония удивленно вскинул бровь:

– И это твой прощальный вопрос? Последняя просьба к Богу перед уходом в вечность?

– А то! Я ведь уже умер, значит ответы на другие вопросы скоро получу. Ты не заставишь меня спрашивать что-то бесполезное. Давай колись. Это так?

Гармония улыбнулся.

– Ах, Уэйн. Полагаю, прочие сопоставимые взрывы – в частности, извержения Пепельных гор – должны быть классифицированы как результат воздействия божественных сил. Поэтому я выношу вердикт: это так. Да, Уэйн. Ты взорвался в самом большом, мать его, взрыве, когда-либо устроенном человеком на этой планете.

– Передай это Стерис, – с ухмылкой попросил Уэйн. – Она всегда жаловалась, если я что-нибудь взрывал. А теперь я спас ее шкуру. Более того, сделал так, чтобы взрыв был поменьше. У нее от этого мозги набекрень съедут. Подумать только, я постарался, чтобы взрыв был не очень сильным, а он все равно оказался самым мощным в истории.

Он почувствовал, что ему пора. Протянул руку Богу, который с улыбкой ее пожал.

– А я ведь знал, что ты светишься, – подмигнул Уэйн.

С этими словами Уэйна затянуло в другое место, в другое время. Его затянул ветер. И звезды.

И все, что есть бесконечного во Вселенной.

Эпилоги

Мараси

Спустя десять часов после взрыва

Когда Мараси сошла с поезда в Эленделе, уже светило солнце. Поскольку ночь оказалась богатой на происшествия – в том числе предотвращенные, – она ожидала, что поезд поедет порожняком.

Однако вагоны были набиты битком. Кто-то ехал на помощь жителям затопленного и разрушенного северо-западного района Эленделя. Другие навещали родственников. Третьи возвращались домой из эвакуации, решив, что так будет спокойнее в это непредсказуемое время.

Мараси остановилась в толпе на платформе, чувствуя себя не в своей тарелке. Чужой. Отчасти виной была усталость. В Билминге ей удалось на пару часов вздремнуть после консультаций с констеблем Блантач, которая наконец-то приняла доказательства злодеяний Энтроуна. Показания спасенных – особенно журналистов и политиков, которых успешно вывел Двоедушник, – оказали решающее действие.

Мараси было неспокойно оставлять лорд-мэра и его сообщников в руках констеблей, которые еще совсем недавно подчинялись ему. Но она не видела других вариантов. Учитывая все происшествия и политическую обстановку, Элендель не мог сейчас подмять Билминг под себя. Оставалось надеяться, что свидетельские показания, взрыв и физические улики убедят билмингских констеблей выполнить служебный долг.

Казалось, что Вакс и Уэйн полностью уничтожили инфраструктуру, иерархию и армию Круга. Труп Тельсин обнаружили на крыше «Рощи». На неестественно посеревшей коже руки было нацарапано ногтем:

«Вы доказали свою состоятельность. До поры».

Ее внешний вид мистическим образом напоминал Вознесшуюся Воительницу и Последнего Императора, когда тех обнаружили по окончании Пепельного Катаклизма. Удивительно безмятежный и…

Ржавь, Мараси отключалась на ходу. Она стояла, сбитая с толку, как дикоземка, впервые приехавшая в город. Она заставила себя пойти дальше среди последних пассажиров поезда. Нужно было помыться. Поесть. А еще…

Продираясь против движения, из толпы торопливо выскочил человек в маске. Мараси не знала, как ему удалось пройти в обратную сторону через турникет, но, когда Аллик крепко обнял ее, наконец-то стало спокойнее.

«Вот, – подумала она, обнимаясь с ним, – вот для чего это все». А также ради миллиона других людей. Но в первую очередь – ради этих объятий.

Аллик откинул маску. Он плакал.

– Все хорошо. – Мараси утерла ему слезы. – Аллик, я жива. Видишь? Я думала, ты уехал из города.

– Уже вернулся, – ответил он. – Но я не из-за тебя плачу. Мы пытались с тобой связаться, но в этом хаосе… все линии перегружены…

По ее миру пробежала трещина.

– Кто? – прошептала она.

– Уэйн, – ответил Аллик.

Нет. Это невозможно.

Уэйн был практически бессмертен. Он был как… как камень. Тот, который втыкается в подошву так, что потом не избавиться.

Нет… он же был настоящей опорой. На него всегда можно было положиться. Он…

Он был ее напарником.

Мараси понимала, что их работа опасна. Осознавала, что каждый день они рисковали жизнью. Но всегда думала, что из них двоих именно она будет той, кто, кто…

– А Вакс? – с трудом выдавила она.

– Жив, – ответил Аллик. – Ногу сломал, ага. Но ничего, поправится. – Он поморщился. – Говорит… Уэйн бросил его. Остался, чтобы взорвать бомбу. Спасти город…

Мараси крепко схватила любимого, потому что надрыв в его голосе отражал бурю в ее душе. Ей нужно было за что-нибудь подержаться. Но даже в объятиях скорбь сокрушала.

Она не могла с этим смириться. Поверить, что его больше нет. Он… и не такое переживал. Нет, однажды она вернется домой, а он будет на кухне хлестать ее шоколад.

Но если этого не случится?

«Не хочу сейчас об этом думать, – сказала она себе. – Только когда высплюсь».

Она укрепилась в самообмане, чтобы иллюзия рассыпалась лишь со временем, как камень, точимый водой.

Аллик схватил ее за плечи.

– Тебе не помешает изрядная порция выпечки, – объявил он. – Обещаю обеспечить в срочном порядке, как амуницию на поле боя. Ага?

– Ага, – ответила она, снова обнимая его. – Тысячу раз ага, Аллик.

Через час она до отвала наелась экзотических пирожных и печений и свернулась клубочком на мягком кресле в своей квартирке. Она наконец-то переоделась, но не в пижаму. В форму. Длинная юбка, блуза, констебльский мундир.

Аллик отреагировал на это с недоумением, после чего с привычными извинениями ускользнул – якобы купить вина. Но причина была в том, что Мараси, несмотря на усталость, никак не могла отделаться от чувства оторванности от реальности. Ощущения, будто что-то не так.

Ей никак не удавалось свыкнуться с мыслью, что Уэйн погиб. Она отказывалась в это верить, чтобы не лишиться рассудка. Но не только поэтому. Она чувствовала, что не все закончилось и остались еще нерешенные вопросы. И прежде чем по-настоящему отдохнуть, нужно было на них ответить.

Поэтому Мараси ничуть не удивилась, когда почти сразу после ухода Аллика в дверь постучали. Явилась девушка-посыльная, из тех, что легко можно нанять за пару клипов. Они знали входы и выходы любых зданий и ориентировались на извилистых улочках октантов лучше большинства почтальонов.

Девушка передала Мараси маленький конверт и убежала. Внутри оказалась карточка с символом в виде пересекающихся ромбов. Духокровники. На обороте был адрес.

Мараси проверила, с собой ли все необходимое. Удостоверение в кармане. Пистолет в кобуре на поясе. Значок на мундире. Винтовку брать не стала. Вооружаться до зубов было ни к чему, только надежно экипироваться.

Нацарапав для Аллика записку с обещанием поскорее вернуться, она вышла в город. Ее город.

Она любила Элендель. За разнообразие людей. За газеты, которые уже растиражировали историю о взрыве. Одни называли его предупреждением Отдаленных Городов, другие – диверсией с целью затопления города. Можно подумать, взорвать город целиком было менее эффективно. Но некоторые опубликовали на удивление достоверную информацию.

«РАССВЕТНЫЙ СТРЕЛОК С НАПАРНИКОМ СПАСЛИ ГОРОД».

«ЭЛЕНДЕЛЬ СПАСЕН В ПОСЛЕДНИЙ МИГ!»

«ОТВАЖНЫЙ КОНСТЕБЛЬ ПОДОРВАЛ БИЛМИНГСКУЮ БОМБУ!»

Мараси задумалась о том, что они напечатают, когда она расскажет о своих приключениях. О тайной пещере, полной похищенных людей, из которых создавали рожденных туманом. О движущихся картинках и гемалургических чудищах. Это могло дать газетам материал на несколько лет вперед.

Она двинулась к пункту назначения. Впитывала на ходу запахи – приятные и не очень, но непременно сильные – и звуки, чувствуя в городе живость, которой не помешает даже катастрофа.

База Духокровников в Эленделе выглядела более помпезной, чем билмингская. Она расположилась в старинном поместье с витражными окнами и аккуратно подстриженными лужайками. Мараси не пришлось даже стучать; ее сразу провели внутрь, в тускло освещенную комнату. Она ожидала, что там придется подождать, но потом заметила напротив человека. Он утопал в удобном кресле; дорогие туфли поблескивали на свету, а лицо скрывала тень. Но одно Мараси могла ясно различить: штырь в правом глазу.

Перед ней сидел сам Выживший.

Она встречалась со Смертью, болтала с кандрами, слышала рассказы Вакса о Гармонии. Ей не впервой сталкиваться с легендарными личностями, вторгавшимися в ее жизнь. Но в этот раз все было иначе. Это – человек, с которого все началось. Человек, переживший собственное убийство. Человек, которого ее учили почитать.

Он сидел перед ней. Никогда прежде Мараси не была так напугана. Она попыталась что-то сказать, но во рту пересохло.

Открылась дверь, и вошел Двоедушник, придерживаясь за ручку. Они были знакомы совсем недолго, но Мараси захотелось его обнять. Он не возражал.

– Рад видеть вас в добром здравии, миледи, – сказал старик. – И знать о ваших свершениях.

– О! – спохватилась Мараси. – Двоедушник, Луносвет…

– Мы слышали, – ответил старик. – Ей… пришлось воспользоваться печатью?

– Да, – сказала Мараси.

– Ее непросто будет вернуть, – бросил из тени Кельсер. – Возможно, из-за этого недоразумения я навсегда лишился лучшего агента.

Первой мыслью Мараси было извиниться. Но она сдержалась.

– Было бы лучше допустить вторжение?

Кельсер наклонился вперед, и ей показалось, будто он слабо улыбнулся. Возможно, в легендах не лгали, и он был жесток, но не суров. Кто знает? Можно ли доверять историям столетней давности? И даже если можно, людям свойственно меняться, особенно если живешь – точнее, не умираешь – четыре сотни лет.

– Двоедушник, прошу, – сказал Кельсер.

– Мараси Колмс, – начал Двоедушник, – я рад предложить вам членство в организации Духокровников. Если вы согласитесь, для меня будет честью стать вашим наставником, как того требует традиция. Нашим совместным заданием будет поиск Луносвет и попытка вернуть ее истинную личность.

– Это предложение включает доступ ко всем знаниям Духокровников, – добавил Кельсер. – Мы не держим друг от друга секретов.

– Даже вы? – с любопытством уточнила Мараси. – Выживший, у вас нет секретов?

Он не ответил. Лишь снова улыбнулся.

– У нас есть доступ к тайным знаниям и магическим предметам, – продолжил Двоедушник, – которые безусловно удивят и восхитят вас, миледи. Долг заводит нас в удивительные места – и все это ради той же цели, что исповедуете вы, – защиты Скадриаля.

– Мы не раздаем такие приглашения кому попало, – добавил Кельсер.

Итак. Вот и главный вопрос. Согласна ли она? В последнее время ей отчаянно хотелось большего. Всякий раз, когда она узнавала новые мелкие подробности о конфликте высших сил, о Космере, ей хотелось увидеть всю полноту картины. До сих пор она как будто смотрела на закат через щелочку в стене.

Однако.

– Как давно вы знали о Круге? – спросила она. – Как давно вам было известно об их планах? О том, кем был Трелл?

Тишина.

– Миледи, мы даем ответы после того, как услышим клятвы, – сказал Двоедушник. – Таков наш обычай.

– А с Гармонией вы знаниями делились? – спросила Мараси.

– Сэйз в последнее время… непредсказуем, – ответил Кельсер. – С ним что-то не так. Боюсь, вскоре его проблемы затмят то, с чем мы столкнулись сегодня. Поэтому мы, к сожалению, вынуждены действовать тайно. Наша организация слишком мала и недостаточно сильна. Если выступить в открытую, могущественные силы Космера нас раздавят.

С этим трудно было спорить. Любой законник знал, что иногда нужно работать под прикрытием.

Однако.

Мараси повертела пригласительную карточку, затем подняла к глазам и посмотрела на алые ромбы.

Этого ли она хотела? Временами она была недовольна службой. Но существовала ли работа, которой всегда будешь доволен? Переворачивая карточку, она вспомнила, почему изначально пошла в констебли. Не для того, чтобы раскрывать преступления. Чтобы решать проблемы. Чтобы не просто защищать мир, а улучшать его.

Скрытно это делать не получится. Может быть, у других, но не у Мараси. Ей придется всем лгать, а это противоречило фундаментальным клятвам, которые она когда-то дала.

«Ты потратила их с пользой?» – спросила Армаль. Этот вопрос до сих пор преследовал Мараси.

– Однажды, – начала она, – примерно семь лет назад, мне казалось, что на блюдечке подали все, о чем я мечтала. Я думала, что понимаю, чего хочу. Затем он ушел. И его отказ стал одним из лучших поворотных событий в моей жизни.

– Миледи? – недоуменно произнес Двоедушник.

– Думаю, – продолжила Мараси, – очень трудно понять, чего ты хочешь. Мы никогда не видим всей картины. Обходимся тем, что есть в нашем распоряжении. – Она посмотрела в сумрачный глаз Кельсера. – Если я присоединюсь к вам, мне будет позволено делиться с констеблями тем, что узнаю от вас?

– А ты как думаешь? – спросил Кельсер.

– Я думаю, что служу народу. – Мараси подошла к придверному столику и положила на него карточку. – Что моя власть и полномочия идут от людей. Невозможно служить людям, обманывая их и оставляя в неведении, пусть и с благими намерениями.

– Подумай хорошенько, – сказал Кельсер, прежде чем она положила карточку. – Ты уверена, что именно этого хочешь?

– Нет, – признала Мараси. – Но быть уверенной – не моя работа. Моя работа – делать все, что в моих силах. Даже будучи ограниченной в сведениях. – Она опустила карточку.

Да, ее поиски на этом не оканчивались. Ответ так и не нашелся. Но искать его следовало не здесь.

– Я служу правительству и закону, – сказала Мараси. – А у вас, Выживший, с этим исторически были проблемы. Я ценю вашу помощь и с радостью приму ее в будущем. – Она качнула головой. – Но я не лучший кадр для вашей организации. У меня не получится хранить секреты, если с помощью правды можно будет кого-нибудь спасти.

Ей хотелось знать все тайны. Но она была сыщиком. Она найдет ответы, не продавая душу – даже самому Выжившему.

Кельсер не был похож на человека, легко принимающего отказ. Но в конце концов он кивнул. Мараси пожала руку Двоедушнику, предложила помощь в поисках Луносвет и вышла.

Обратно в город.

К жителям Эленделя.

Идя среди них, слушая об их заботах, страхах, неуверенности в завтрашнем дне, она вспоминала о том, чем пожертвовала ради повседневной рабочей рутины. О планах на жизнь, которым долгие годы следовала, но в итоге переросла.

Могла ли она вновь вернуться к ним? Став мудрее, понятливее, гибче?

Именно в этот миг усталости и торжества она осознала, чего же на самом деле хочет. Оставалось только составить план.

Хороший план.

Прасанва – Двоедушник – проводил ее взглядом и сокрушенно покачал головой. Прискорбно. И поразительно. Ему нравились люди, ни перед чем не отказывающиеся от своих принципов. В конце концов, эфиры специально создали людей так, чтобы никто не мыслил одинаково.

Когда входная дверь захлопнулась, а Мараси Колмс покинула поместье, из-за кресла Кельсера вышел Длавил. На коротышке была причудливая и устрашающая деревянная маска, но говорил он без южноскадриальского акцента. Его говор был серебросветским.

– Нужно от нее избавиться, – тихо сказал Длавил.

– Она порядочная женщина, – возразил Двоедушник. – Я не позволю причинить ей вред.

– Ей известны наши секреты, – настаивал Длавил. – Она знает эту базу. Видела, что умеете вы с Луносвет. Она для нас опасна.

– Мы поделились с ней секретами безвозмездно, – парировал Двоедушник. – Она отказала, но ничего у нас не украла. Господин Кельсер, утихомирьте его.

– Длавил, хватит. – Кельсер включил лампу и откинулся в кресле. – Двоедушник прав. Она не знает ничего, что нельзя узнать, самостоятельно изучив Космер. Базу придется сменить, но тут мы сами виноваты. Луносвет была уверена, что она не откажется.

Длавил смолчал. Выражение его глаз под проклятой маской было невозможно прочитать. Двоедушнику не нравилось, что он не видит эмоций Длавила, но тот, как и его неистовая сестра на Рошаре, никогда не снимал маску; она практически вросла в кожу.

– Длавил, не вздумай меня ослушаться, – сказал Кельсер. – Не смей даже пальцем тронуть ни ее, ни кого-либо в этом городе без моего разрешения. Понял?

– Да, лорд Кельсер, – ответил Длавил и вышел в заднюю дверь.

Кельсер громко вздохнул и поднялся с кресла. Они с Двоедушником подошли к окну и посмотрели на город.

– Вчера ты прекрасно справился, – сказал Кельсер. – Спасибо, старый друг. Мы едва не потеряли всё.

Двоедушник с поклоном принял благодарность. Ему было приятно.

«Ты благословлен, – услышал он в голове голос Силаджаны. – И достоин всяческих похвал».

Это было еще приятнее.

– Нельзя было до такого доводить, – сказал Кельсер. – С Сэйзедом действительно что-то не в порядке и становится все хуже.

– Что же нам делать, милорд? – спросил Двоедушник.

Кельсер прищурился.

– Боюсь, – прошептал он, – нас с «Богом» ждет сложный разговор.

Стерис

Спустя два дня после взрыва

На второй день восстановления города Стерис наконец-то позволили забрать Ваксиллиума домой из больницы. Они выбрались из машины Хойда, Вакс – на костылях, – и посмотрели на гигантский небоскреб, где располагалась их квартира. Вакс смотрел на здание с некоторой тревогой.

– Вспоминаешь «Рощу»? – тихо спросила Стерис.

Он кивнул.

– Там Уэйн попросил установить ему штырь. Если бы я не послушал, он не сбросил бы меня с корабля.

– И что бы ты тогда сделал? – ласково произнесла Стерис. – Погиб бы с ним за компанию? Он знал, на что шел.

Вакс посмотрел на нее, и она увидела в его глазах ту же боль, что и после второй смерти Лесси. На этот раз он ее сдерживал, но все равно мучился. Ей не нравилось, когда ему было больно. Это случалось слишком часто.

– Я даже не попрощался, – прошептал Вакс. – Он ведь ради меня из Дикоземья уехал…

– И жил все это время благодаря тому, что ты дал ему второй шанс, – заметила Стерис. Пока Вакс глядел на крышу, она украдкой сверилась с выписками из книги о душевных травмах. – Ваксиллиум, ты не виноват. Ты не должен был лишать Уэйна самостоятельности и права сделать собственный выбор. Мы оба знаем, что ты без тени сомнения пожертвовал бы собой ради города. Вот и Уэйн принял такое же решение.

Вакс немного помолчал. Стерис отчаянно пыталась понять, что он чувствовал. Что означало его наморщенное лицо? Раздражение? Боль? Разрушитель, неужели она сделала только хуже?

– Ты права, – тихо ответил он, моргая от слез. – Стерис, ты права. Он заслужил право быть героем. Гармония… его и правда больше нет.

Стерис сунула записную книжку в карман и обняла мужа, не замечая окружающего мира. Она как бы погасила все вокруг, словно старую газовую лампу с ручкой настройки. Стерис выкрутила ручку до минимума, пока внутри источника света не остались только они с Ваксом. Только они двое теперь имели значение.

Не выпуская ее из объятий, Вакс тяжело вздохнул.

– Мараси до сих пор не верит, что он погиб. Ждет, что через пару месяцев он вернется, снимет соломенную шляпу и расскажет, какие вкусные фруктовые напитки есть в Малвийском Содружестве. Но этому не бывать. Теперь все кончено.

– Да, – прошептала Стерис. – Его больше нет. Но ничего не кончено. Вакс, ты говорил точно так же, когда умерла Лесси. Это оказалось неправдой. И теперь неправда. Тебе понадобится время, чтобы в это поверить, но не сомневайся; рано или поздно ты это признаешь.

Он сжал ее руку.

– Ты снова права. Стерис, как у тебя это получается?

– Уэйн научил.

– Помогать людям бороться с болью?

– Нет. – Она снова достала записную книжку. – Мухлевать.

Ваксиллиум улыбнулся. Это была его первая искренняя улыбка после взрыва. Затем он отдал ей костыли и бросил на тротуар пустую гильзу.

– Ой! – воскликнула Стерис. – Уверен, что это разумно?

– Я, может, и постарел, но песок из меня еще не сыпется, – ответил он, подхватывая ее. – Готова?

– Всегда готова. – Стерис почувствовала ни с чем не сравнимое предвкушение полета и прижалась к мужу.

Он поднял их вверх, отталкиваясь от металлических конструкций, установленных специально, чтобы служить якорями. Полет был стремительным, бодрящим. Ветер раздувал волосы Стерис, а ничтожный мир стал еще меньше. Наконец они остались наедине с небом.

Вакс осторожно приземлился на платформу у входа в квартиру. Забрал костыли, а Стерис сверилась с записной книжкой.

– Думаю… – произнес Вакс, – думаю, я скоро приду в себя.

– Вот и славно. – Стерис перелистнула несколько страниц. – У меня тут записана цитата Уэйна по случаю.

– Что-что?

– Я подумала, это хороший способ сохранить память о нем. Держать под рукой несколько подходящих цитат. Это не слишком… нездоро́во? Или нездо́рово? Извини.

– Нет, – ответил Вакс. – То есть, может быть, не совсем здоро́во, но Уэйн бы одобрил.

Стерис широко улыбнулась.

– Эй, – сказала она, подражая Уэйну, – дружище, девчонка столько времени была у тебя на руках, но ты ни разу не прихватил ее за зад?

– Ты это сама сочинила.

Стерис показала ему страницу с записанной цитатой.

– Ну ладно, – сдался Вакс. – Придется его послушаться.

– Нужно выполнять волю покойного.

Он схватил ее в объятия и поцеловал, а она, в свою очередь, прижалась к нему изо всех сил. Ощущение было удивительным – они как будто слились, настроились на одну волну, и в них вновь разгорелось пламя жизни.