Текст книги "Утраченный металл"

Ржавь. Нельзя допустить выпуск газа.

– Врываемся, – шепотом ответила Мараси. – Прикройте, если граната не сработает.

Луносвет кивнула; Мараси пинком выбила дверь и метнула гранату в направлении группы людей в углу, у окна, в которое ее команда ранее подглядывала.

«Двоедушник, простите», – подумала она, понимая, что радиус действия гранаты захватит и его. Бросок вышел точным, и коробочка, срикошетив от лабораторного стола, упала на пол рядом с охранниками и учеными.

Охранники мигом отскочили в стороны, один перемахнул через стол, другой бросился к выходу. Одна женщина-ученый оказалась на самой границе радиуса и, к несчастью, тоже отпрыгнула от неожиданности.

Когда граната активировалась, то захватила только двух ученых в противогазах. Повезло, что одним оказался тот, у кого в руке была банка с предупреждением на этикетке – вероятно, яд.

Граната Мараси вынудила их застыть на месте. Но теперь нужно было разобраться с остальными, не подняв тревогу. Оставшаяся женщина-ученый растянулась у стены, и Мараси бросилась на охранника, ударом приклада не позволив ему выхватить пистолет. Позади Луносвет атаковала – и, хотелось надеяться, обезвредила – другого охранника. Тот, на которого напала Мараси, решил протаранить ее плечом и повалил на стол, уставленный колбами.

Мараси закряхтела, когда противник попытался задушить ее собственной винтовкой. Стеклянные колбы со звоном посыпались на пол, и Мараси перепугалась. Даже спустя годы службы, в глубине души она переживала, что не годится для такой работы.

В последнее время она гораздо реже об этом беспокоилась. Потому как знала, что годится. Это – ее операция. И пусть противник превосходил ее силой, он был простым громилой. Мастерство важнее силы.

Она сместилась, отпустила винтовку и выставила левую ногу. В результате центр тяжести врага тоже сместился, как и точка приложения силы. Он пошатнулся, и Мараси выскользнула из его рук, быстро зашла за спину и ударила лицом о стол.

Она подхватила винтовку, бросив короткий взгляд на Луносвет. Той приходилось несладко. Ей удалось обезоружить охранника, но он прижал ее к стене. Пока Мараси размышляла, что делать, стена разъехалась, и позади Луносвет появилась дверь.

Мараси едва заметила в руке Луносвет печать. Дверь открылась, и женщина провалилась в нее, к удивлению охранника. Тот вскрикнул, когда она потянула его за собой. Ударом локтя Луносвет заглушила мужской крик. Мараси добила своего противника прикладом в лицо, повернулась к женщине, а та…

Уничтожала улики? Выругавшись, Мараси бросилась к женщине и оттащила ее от мусорного ведра, в котором та успела развести огонь. Мараси пнула ведро, выбив обожженные блокноты и бумаги.

– Мараси! – крикнула Луносвет.

Ржавь. Женщина откуда-то достала большой нож и напала на Луносвет. Пока та отбивалась от охранника, норовившего ее схватить, женщина занесла нож для удара.

Недолго думая, Мараси вскинула винтовку и пальнула, уложив женщину метким выстрелом. Звук разнесся по тоннелю как оглушительный приговор. Его невозможно было не услышать.

Луносвет зарезала охранника своим ножом и скрылась за стеной, за исчезнувшей дверью. Мараси со слабым стоном присела на пол, в считаном футе от границы замедляющего пузыря. Она рискнула, чтобы спасти людей. Знала, на что шла. Но теперь вся операция оказалась под угрозой.

«Так позаботься, чтобы это не было впустую», – подумала она, поднимаясь. Замедляющий пузырь рассеялся, и она нацелила винтовку на двух оставшихся ученых.

– Только попробуй открыть этот флакон, – пригрозила она, – и ты труп. У меня сегодня крайне неудачный день, поэтому на вашем месте я бы послушалась.

Ученый осторожно отставил флакон с капсулами ядовитого газа. Оба подняли руки и отступили. Спустя секунду вошла Луносвет и начала их связывать. За ней ввалился Двоедушник, придерживаясь за косяки.

– Судя по всему, я стал невольной жертвой ваших чар, – сказал он Мараси.

– Простите, – извинилась она.

– Вижу двух поверженных охранников и мертвого ученого, – заметил он. – План удался?

– Мараси пришлось одного застрелить, – ответила Луносвет, крепко затягивая узлы на руках задержанного ученого, – чтобы спасти меня. Я напортачила.

– Нет, – возразила Мараси. – Это я виновата. Слишком долго возилась.

– Что сделано, то сделано, – сказал Двоедушник. – Нужно освободить узников и уходить. А что это там горело?

– Они пытались уничтожить улики, – ответила Мараси. – Вероятно, заметки о гемалургии. Потушить вовремя не получилось, так что…

Луносвет принюхалась.

– Похоже на обложку. Хоть что-то уцелело.

– Но сами записи пропали, – сказала Мараси.

– Их я потом восстановлю, – ответила Луносвет, подбирая обгорелые останки блокнотов и книг и убирая их в рюкзак. – С помощью печати. Двоедушник прав. Пора начинать эвакуацию, пока на звук выстрела никто не сбежался.

– Энтроун сказал, что не будет мешать вторгающейся армии. Луносвет, они правда могут попасть сюда из… другого мира?

– Скорее всего, через Шейдсмар, – ответила та. – Это измерение, пересекающееся с нашим. Мы с Двоедушником тоже через него сюда попали.

– В распоряжении Автономии весьма… специфические войска, – сказал Двоедушник. – Ими сложно управлять. Опасно бросать в бой. Я на своем опыте знаю об их разрушительных способностях. Бомба, конечно, страшнее, но вторжение сил Автономии тоже может привести к катастрофе. К счастью, местная перпендикулярность – портал в этот мир – далеко на юге, под неусыпным присмотром.

– А других путей нет? – спросила Мараси.

Ее спутники переглянулись.

– Существуют планеты, – ответила Луносвет, – где Автономия создала подобные порталы вопреки всем известным законам. Не удивлюсь, если она и здесь это сделала – или собирается сделать. Так ее армии будет проще нападать.

Итак, если у Вакса получится обезвредить бомбу, их ждет вторжение. Мараси сделала глубокий вдох. Лишняя причина остаться здесь – хотя бы до тех пор, пока не удастся выяснить, куда направляется армия. А пока она открыла дверь камеры. Свет упал на истощенных узников. Они отшатнулись от света, как туманные призраки в ночи.

– Я Мараси Колмс, – объявила она и предъявила удостоверение. – Полиция Эленделя.

– О слава Выжившему! – воскликнул мужчина, бросившись к ней и схватив за руку.

На нем был некогда элегантный костюм, а на лысеющей голове торчали редкие клочки волос. Он показался Мараси… знакомым?

– Вы же политик из Билминга, – сказала она. – Были советником в Сенате.

– Д-да, – заикаясь, подтвердил мужчина. – Пьель Фромед. Я был… и, думаю, до сих пор остаюсь… главой оппозиционной партии в Билмингском совете.

Большинство других пленников не показались Мараси знакомыми, за исключением террисийки с весьма причудливой прической. Это была… ну да, главный редактор крупной газеты. «Времен года»? В позапрошлом году они брали у Мараси интервью. Эта газета поддерживала политику Эленделя.

Охранитель… да Энтроун не просто экспериментировал на гражданах, он ставил опыты на политических оппонентах. Вопиющее злодеяние. Как ему только удалось захватить столь важных людей, не привлекая внимания?

Мараси помогла редактору «Времен года», пока Луносвет выводила остальных в основное помещение.

– Послушайте, – сказала женщина, – у них есть целая армия! Я… делала заметки…

Она едва не потеряла сознание, и Мараси пришлось ее поддержать. Женщина сунула ей в руку записную книжку.

– Тут не так много. Но вы должны мне поверить.

– Верю, – ответила Мараси. – Мы здесь, чтобы им помешать.

– Отыщите место, которое они называют Общиной. Думаю, там их казармы.

– Мы их остановим, – заверила Мараси, отводя женщину к остальным. Затем обратилась к Двоедушнику. – Нужно увести их отсюда. Немедленно.

Втроем они повели за собой несчастных узников. Продвижение было медленным; все устали, многие истощились от голода. Прошло крайне много времени, пока вся процессия поместилась в тоннеле. Мараси хотела отвести людей к лифту, но вдруг услышала шум.

Из-за поворота появилось добрых два десятка охранников – точнее, солдат. Вероятно, те, кто нес службу в здании наверху. Мараси упала духом.

Их тайная операция грозила обернуться полноценными боевыми действиями.

51

Заметив группу Мараси, солдаты Круга мгновенно рассредоточились по тоннелю, пользуясь естественным изгибом как прикрытием. К счастью, это подарило Мараси несколько драгоценных секунд – враг не сразу понял, с кем столкнулся, и поэтому предпочел занять оборонительную позицию.

Мараси погнала бывших узников обратно в здание, хотя и понимала, что тонкие стены вряд ли защитят их от пуль.

А вот Двоедушник опустился на колени и положил руки на землю.

– Луносвет, – сказал он, – мне бы побольше топлива. Водой тут не обойтись.

Та торопливо достала из рюкзака светящийся сосуд и бросила старику. Кристальная нить выросла из руки Двоедушника и обвила склянку, открыв крышку. Кристаллы начали расти быстрее, и за считаные секунды Двоедушник окружил всех розеитовой стеной высотой по грудь.

С другого конца тоннеля раздались выстрелы, и бывшие узники с криками забились в лабораторию. С винтовкой в руках Мараси прижалась к импровизированной фортификации рядом с Луносвет. Отважилась выглянуть из-за розеитовой стены – Двоедушник сделал ее непрозрачной, чтобы не выдавать противнику лишней информации.

Пуля тут же выбила осколки из фортификации, и Мараси нырнула обратно. Двоедушнику требовалось сосредоточиться, чтобы поддерживать столь широкий барьер. Он сел, склонив голову, скрестив ноги и сложив перед собой кулаки. Кристалл причудливо опутал его руки. Мараси повернулась к Луносвет.

– Можешь сделать дверь в земле? – спросила она. – Вдруг там еще один тоннель?

Луносвет помотала головой.

– Если и есть, слой камня слишком толстый для моей печати.

– Миледи Мараси, – произнес Двоедушник, – позвольте мне взять освобожденных людей и отвести к выходу. Очевидно, эти солдаты охраняли ангар наверху. Если удастся миновать их, гражданские будут в безопасности.

– Неплохо бы, – согласилась Луносвет. – Пока враг отвлечется на вас, мы с Мараси можем незаметно отправиться дальше в тоннели.

– Не могу этого позволить, – возразила Мараси, в то время как пули засвистели у нее над головой. – Двоедушник, там больше двадцати солдат. В одиночку вам не справиться. Не сочтите за грубость, но вы и ходить-то без опоры с трудом можете.

– Не сочту, – ответил старик. Из-за розеита, продолжавшего нарастать вокруг него, голос прозвучал приглушенно. – Но отвечу вам тем же. Не сочтите за грубость, миледи, но вы, очевидно, недооцениваете Силаджану.

Розеит полностью окутал его, сделав похожим на насекомое в прозрачном янтаре. Двоедушник сидел, по-прежнему опустив голову. Его церемониальный кушак и скрещенные ноги были хорошо видны сквозь розовый камень. Розеит продолжал нарастать, и Мараси нахмурилась, наблюдая. Темп распространения розеита зависел от светящейся субстанции в сосуде, которой становилось меньше по мере роста кристаллов.

По бокам прозрачного валуна сформировались выступы, похожие на… валуны меньшего размера. Только более вытянутые. Затем еще два образовались внизу. Мараси с любопытством наблюдала, прижавшись спиной к стене и зажав винтовку коленями. Когда еще один небольшой выступ вырос сверху, валун стал похож на… на…

Из боковых выступов выросли крепкие каменные пальцы; массивные розеитовые руки со скрежетом раскинулись, в то время как внизу возникли колени и стопы. С Двоедушником в центре, конструкция – двенадцатифутовая каменная громадина – поднялась. Кристалл не гнулся, а образовал сочленения, как у доспеха.

Перед ними стоял каменный человек, некое мифическое создание с головой, широкими плечами и бревноподобными ногами. В груди сидел, скрестив ноги и сложив руки, Двоедушник. Но его голова приподнялась, а глаза открылись, слабо светясь. Затем создание оторвалось от розеитовых нитей, связывавших его с землей.

Стена тут же начала разрушаться, но внимание солдат теперь сосредоточилось на каменном чудище, которое надвигалось на них, скребя головой о свод тоннеля. Стрельба усилилась, пули хлестали по камню, выбивая облака осколков. Двоедушник едва обращал на это внимание. Его кристальный конструкт закрыл собой Мараси и выставил вперед руки, из которых начало что-то расти.

– Узрите! – громогласно воскликнул Двоедушник на весь тоннель. – Милостью Силаджаны, Суны, Вишвадхара и двенадцати первичных эфиров, я Санвит Прасанва Маахик ва Сила, старший эфирный помазанник двенадцати царств, радж Кориандрового двора. Эти люди под моей защитой.

Чтобы придать словам больший вес, в руке титана сформировалась гигантская розеитовая булава с массивным навершием, напоминающим цветок тюльпана. Он ударил ею по камню так, что земля содрогнулась.

Кто-то из солдат продолжал стрелять. Другие вскочили и обратились в бегство. От конструкта откалывались куски, но тут же зарастали. Сосуд с чистой Инвеститурой, лишь наполовину опустевший, был подвешен с помощью розеита за спиной каменного титана, освещая фигуру Двоедушника.

– Силаджана предупреждает вас, – объявил старик. – Жизнь была дарована вам, чтобы прославлять, вдохновлять и поддерживать тех, кто вокруг вас. Своими поступками вы растратили этот дар. Если сегодня вы погибнете, мешая мне защищать невинных, то лишитесь этого благословения и на долгие века потеряете возможность перерождаться. Отложите оружие и пропустите нас – или почувствуете мой гнев.

Двоедушник был весьма красноречив. Луносвет схватила Мараси за плечо и жестом предложила отступать за здание с гражданскими. Но Мараси по-прежнему завороженно смотрела, как конструкт Двоедушника заносит булаву.

– Вижу, – объявил он, – мое воззвание осталось без ответа. Что ж, я принимаю ваш вызов. Берегитесь! – Титан помчался по коридору, гулко топая ногами.

Мараси наконец позволила Луносвет оттащить себя подальше. В хлипкой лаборатории они, перекрикивая какофонию выстрелов, воплей и каменного скрежета, попросили узников вооружиться, кто чем может, и следовать за Двоедушником.

Затем Мараси и Луносвет вышли и поспешили дальше по тоннелю. Они отыскали темный боковой проход как раз по размеру и перешли туда в надежде, что смогут избежать встречи с вражескими подкреплениями.

– Думаешь, ему удастся их вывести? – шепотом спросила Мараси.

Пользуясь одним из двух оставшихся сосудов как фонарем, они пробирались по лабиринту тоннелей. Впереди Мараси заметила табличку: ОБЩИНА.

– Кроме Двоедушника, им никто не поможет, – ответила Луносвет. – Он должен справиться. У него чистая Инвеститура. Пока остается хотя бы небольшой запас, он почти неуязвим. Его конструкт может менять размер и проходить в более узкие коридоры. Если отключат электричество, он может даже вытолкать лифт на поверхность или вообще создать новый из розеита.

Позади вновь раздались выстрелы. Мараси надеялась, что это гражданские нашли оружие и отстреливались, отступая. Но также ей послышались новые шаги и крики из главного тоннеля.

– Не волнуйся, – с улыбкой оглянулась Луносвет. – С ним все будет хорошо. Нам этого и нужно. Прасанва любит внимание. Входит в образ, как заправский артист.

– Хочешь продолжить путь? – спросила Мараси.

– Если тут действительно есть перпендикулярность, то… да. Конечно, неплохо бы вынести улики и передать Кельсеру, но сперва нужно защитить планету. – Луносвет задумалась. – Мне в новинку мыслить столь глобально. Раньше я в основном заботилась только о себе и своих планах. Извини, если кажусь резкой или слишком заботящейся о собственной шкуре.

Мараси кивнула. Впереди показался свет. Она тихо двинулась в том направлении, а Луносвет упрятала склянки в рюкзак. Они приблизились к новому тоннелю, освещенному шахтерскими фонарями. Естественный тоннель уходил направо, а по левую руку камень был уже обработанным. Мараси заметила острые выступы на потолке и стенах.

– Тут взрывали, – прошептала она. – Эту секцию расширяли вручную.

Луносвет указала на еще одну табличку. Община, чем бы она ни была, находилась там. Мараси надеялась, что Гейв с Кругом были не настолько фанатичны, чтобы просто впустить армии Автономии. По крайней мере, в его голосе читалось сомнение. Каким бы он ни был подхалимом, даже он понимал, что ничем хорошим это не закончится. Но он устал. Выглядел так, будто был не в силах сопротивляться и возражать.

Пока они крались по рукотворному тоннелю, размышления Мараси нарушил шум. Кажется, позади? Кто-то преследовал их?

Луносвет тоже услышала звуки, обернулась и посмотрела назад. Они переглянулись и поспешили дальше в надежде оторваться от погони.

52

Приближаясь к концу тоннеля, Вакс обратил внимание, что его друг стал тяжело дышать и отставать. Благодаря свету, проникшему сквозь отверстия в канализационной решетке, он заметил, что у Уэйна вдруг появились мешки под глазами.

– Сейчас не лучшее время копить здоровье, – тихо прошептал Вакс.

– У меня его почти не осталось, – буркнул Уэйн. – Чувствую, что каждая капля на счету, иначе кто-нибудь точно застрелит меня насмерть. Даже подумать страшно. Не знаю, как ты все время с этим живешь. – Он взял паузу. – Я перестану, если начнется драка. Но в промежутках должен выжать все, понимаешь?

Вакс не ответил. Для Уэйна этот процесс нес не практическую, а профилактическую пользу. Ему все равно бы не удалось скопить достаточно за столь короткий срок. Чтобы заполнить метапамять, ферухимику требовалось копить здоровье не один месяц.

В конце тоннеля следы колес обрывались. Огромная бетонная труба нависала над океаном. Вакс давно привык к замкнутым и достаточно спокойным водам элендельской гавани, чьи волны были мирными, как на озере. Здесь, на уступе, где располагался Билминг, волны высоко вздымались и бурлили, набегая на берег. Немудрено, что билмингский флот состоял из громоздких металлических чудовищ. Он видел их неподалеку; шесть устрашающих военных кораблей на горючем топливе выстроились в ряд по размеру.

Непривычно было думать, что даже все вместе они представляли куда меньшую угрозу, чем бомба, которую искал Вакс. Весь труд, пущенный на создание этих боевых машин, померк перед единственным открытием.

Он указал на люк и лестницу, которые должны были вести к лаборатории. Как только они с Уэйном спустились на припортовую улицу, рядом хлопнула дверь. Вакс крутнулся на месте, приглядываясь к пакгаузам.

– Нам туда, – указал Уэйн. – Третий по счету. Там кто-то наблюдает из окна.

Друзья переглянулись и бросились по укрытиям. Из окна началась стрельба. Стальное зрение подсказало Ваксу, что стреляют из обычного оружия обычными пулями.

«Не алюминиевыми, – подумал Вакс. – Рассчитывали, что алломанты с нами разберутся, и не успели приготовиться. Наконец-то преимущество на нашей стороне».

С помощью метапамяти он увеличил вес и оттолкнул следующий шквал пуль назад, к деревянным стенам и стеклянным окнам. Раздались проклятья, и Вакс с Уэйном воспользовались заминкой, чтобы приблизиться. Уэйн кивнул, и Вакс еще увеличил вес и толкнул все здание, использовав конструкцию позади в качестве якоря.

Стена содрогнулась и частично обвалилась. Вылетели гвозди и оконная рама. Уэйн запрыгнул в проем и быстро уложил нескольких стрелков. Вакс последовал за ним с Виндикацией, тремя выстрелами разделавшись с противниками вне досягаемости Уэйна. Пока они дрались, на другой стороне пакгауза завелся грузовик и выехал, визжа шинами. Вакс заметил впереди него еще два. Небольшой караван скрывался в вечерних сумерках.

Быстрый осмотр помещения прояснил все, что нужно. Кругом стояли лабораторные столы и приборы, с которых в спешке поснимали все важное. Пол был захламлен. К стенам остались пришпилены уголки чертежей и документов, аккуратно снять которые не было времени. Свисающие с потолка цепи означали, что здесь, между столов, собирали какое-то устройство.

Враги не ожидали, что Вакс осмелится ворваться в Серебряный дом и найдет тоннель. Теперь он отставал от них лишь на шаг.

Вакс погнался за грузовиком, уменьшив вес и вылетев из гаражных ворот. Грузовик со скрипом заложил вираж на полном ходу, едва не перевернувшись.

Уэйн должен был справиться с оставшимися противниками. Вакс – выяснить, что в грузовиках.

Он торопливо взмыл в воздух, набрал высоту и заметил последний из трех грузовиков, движущийся к центру города. Вакс потратил весь день, нагоняя упущенное время, соединяя воедино улики, позволяющие пролить свет на планы врага, которые тот осуществлял уже много лет. Ему надоели половинчатые ответы, надоело отставать на сто шагов от сестры.

Теперь ответы были в зоне видимости. Они ехали в грузовиках. Возможно, сама бомба была в одном из них. Если упустить, то тлеть ему в пепельной бездне на веки вечные.

Он оттолкнулся от канализационного люка, поднявшись еще выше. Дальше его якорями стали уличные фонари, зажигавшиеся по мере того, как солнце клонилось к горизонту. Он прыгал словно по камушкам через водоем. Для большего ускорения и подъема он разом толкнулся от двух фонарей и дальше стал толкаться от зданий. Затем толкнулся от движущегося автомобиля, взяв взаймы его скорость.

Ветер свистел вокруг, потом заревел. Ленты туманного плаща развевались и хлестали по ногам. Неистовая скорость приблизила Вакса к грузовикам, хотя те уже выехали на шоссе и гнали что есть мочи. Он почти нагнал последний, но тут из кузова высунулись стволы алюминиевых автоматических винтовок.

Беглецы забрали лучшее оружие с собой. Полетели алюминиевые пули. Вакс инстинктивно уклонился. До сей минуты погоня была слишком прямолинейной, из-за чего он становился легкой мишенью.

Он дернулся в сторону; пули просвистели мимо. Вакс помчался прочь от шоссе, перемахивая через машины с изумленными гражданскими, и скрылся между двумя зданиями. Приземлился на асфальт. Ленты по-прежнему развевались вокруг.

«Что-то не так», – подумал он. Для погони он выбрал самый прямой и очевидный путь, но грузовики ехали еще более предсказуемым маршрутом. Неужели его снова водили за нос? Он оттолкнулся от пули, набрал скорость, пользуясь зданиями, как якорями. Окна сотрясались и даже разбивались, когда Вакс корежил металлические каркасы.

В Эленделе он себя сдерживал. Ограничивал силу, чтобы не повредить чужой собственности. Но на этот путь Вакса направил Гармония, и не для того Рассветный Стрелок ушел с пенсии, чтобы осторожничать. На кону – жизни миллионов.

Если придется сломать несколько окон – пожалуйста. Если он будет вынужден свернуть кому-нибудь шею – да запросто. Он перепрыгивал через машины, не обращая внимания на крики испуганных прохожих, и двинулся параллельно шоссе, стараясь поравняться с замыкающим грузовиком, не покидая укрытия из зданий. Выбрав подходящий момент, он выскочил, разбивая вдребезги окна, и рванул наперерез шоссе. Грузовик был там, где он ожидал его увидеть.

Среди обычных машин. Вакс снова скрылся и еще минуту двигался параллельно. Летя по переулку, он чувствовал прилив жизненной силы. Он стал стремительной пулей, толкаемой сталью. Наверное, он слишком долго прожил без этих ощущений и забыл то удовольствие, какое доставляла погоня, однако теперь контролировал себя лучше, чем прежде.

«Нужно остановить грузовик как можно аккуратнее, – подумал он, – на случай, если бомба внутри». Он полагал, что от сильного толчка или удара устройство не взорвется – его недавний эксперимент показал, что для взрыва требуются особые механические манипуляции. Но все равно требовалось соблюдать осторожность.

На следующем перекрестке он посмотрел направо и увидел то, на что рассчитывал: в попытке оторваться от Вакса грузовик выбрался из потока гражданских машин на свободную часть полотна.

Вакс рванулся к нему вдоль шоссе и десятикратно увеличил вес. Как следствие, он замедлился и толкнул грузовик в борт, прижав к дорожному ограждению. Грузовик пошатнулся сильнее, чем хотелось, но все же замедлился.

Вакс поменял траекторию, все еще двигаясь параллельно грузовику, и продолжил вдавливать его в барьер, пока не взорвались шины. Грузовик остановился. Вакс приземлился рядом со сломанной задней дверью и увидел внутри трех перепуганных стрелков. Он вырубил их одного за другим, затем пальнул сквозь перегородку между внутренними отсеками, застрелив водителя в затылок. Кроме этих четверых, в грузовике никого и ничего не было.

Отвлекающий маневр.

Проклятье!

Он снова взлетел, оттолкнувшись от грузовика, раскурочив и без того помятую крышу. Для высокого взлета такого толчка не хватило – чем дальше ты от якоря, тем слабее толчки.

Достигнув предельной высоты, Вакс повернулся, осматривая город в поисках…

Вот. Второй грузовик мчался по шоссе впереди. Почти не меняя курса. Но…

«Грузовиков было три. По крайней мере один – обманка». Третий умчался очень далеко, но также ехал по прямой. Слишком легко. Заметить их на шоссе было проще простого; они привлекали внимание, мешая увидеть…

Он завис, продолжая толкаться и стараясь не потерять равновесие, несмотря на сильный ветер, нарушающий привязку к якорю. Уже теряя высоту, он…

…заметил. Четвертый грузовик с теми же отличительными знаками петлял по узким улочкам перпендикулярно шоссе. Он углублялся в город, приближаясь к центру. Вакс едва успел увидеть, как он скрылся за домами.

Вот этот грузовик нужно ловить. Он отпустил остальные два, надеясь, что чутье не обмануло, и спустился в город. Замедлился о припаркованную машину, разбив лобовое стекло и смяв крышу. Затем толкнул себя в направлении центра через парк, распугав стаю ворон, и прыжками помчался по стене высотного здания, едва успев достигнуть крыши, когда действие толчка закончилось.

Движение приводило его в живительный восторг. В этом городе повсюду было столько металла, столько преград. В погоне любая могла сыграть ему на руку. Вакс мог взлетать над зданиями, набирать высоту, следить за грузовиком и догонять его, потому что, в отличие от машины, не застревал в дорожных пробках.

Спрыгнув с крыши, он оттолкнулся от стены, как пловец на старте заплыва, и промчался между двумя зданиями. Он огибал углы и словно парил над криками людей внизу, как птица над потоками восходящего воздуха в пустыне.

В Дикоземье у погонь было особое очарование. Но ничто не могло сравниться с тем, чтобы приземлиться на балкон, пробежать сквозь чью-нибудь квартиру и выскочить с другой стороны, спрыгнув на голову противнику. Балконные перила – все равно что трамплин, а окружающие конструкции позволяли четко проложить курс.

Здесь он мог лететь так, как было невозможно в краях пыли и камня. Здесь он окончательно понял – сжился с мыслью – что отпустил прошлое.

Беглецы в грузовике приоткрыли люк в задней двери. Вакс нацелил Виндикацию, но не на окошко, а на саму дверь.

Револьвер заряжался туманным патроном, предназначенным для того, чтобы разрывать тела гемалургов. Пуля разнесла дверь в клочья, задняя часть кузова открылась. Стрелки отшатнулись, и Ваксу удалось заглянуть внутрь. Никакой бомбы; лишь множество коробок, папок и документов.

Что ж, и это сгодится. Стрелки открыли огонь, и он немного отпустил грузовик. Увеличил вес, толкнул решетку канализационного стока внизу, вырвав ее с корнем, и снова нырнул в ливневку.

Крутнувшись в воздухе, он всадил в стены тоннеля позади себя две пули, оттолкнулся от них – и от останков решетки, увязших в грязи, – и стремительно полетел по тоннелю под улицей.

Секунду спустя он выскочил из канализационного люка, высоко запулив крышку. Приземлился, расставив ноги по обе стороны люка, и в сотни раз увеличил вес, полностью опустошив метапамять. Затем толкнул.

Ноги проехали несколько дюймов по бетону.

Грузовик смялся, словно от удара о стену; капот сложился, как фольга. Водителю не поздоровилось. Корма подскочила и резко опустилась. Бумаги вылетели наружу. Колесо оторвалось и укатилось в витрину ближайшего магазина. Ликеро-водочного. Вакс огорченно поморщился. Уэйн бы этого не оценил.

Другие машины остановились, и на улице воцарилась тишина. Некоторые водители тряслись от страха, но большинство просто глазели, разинув рты. Вакс перевел дух, успокаивая разошедшийся пульс в наэлектризованном теле. Его мозг…

Сосредоточился на деле. Вакс выдохнул и сам удивился тому, насколько спокойно ему стало. В глубине души… в глубине души он переживал, возвращаясь к активной деятельности. Беспокоился, что новые бурные впечатления заставят взглянуть на повседневную жизнь как на скучную, постылую.

Этого не случилось. Он и в Эленделе гонялся за преступниками, следя разве что за тем, чтобы не нанести урона чужой собственности. Даже брал с собой Макса, чтобы тоже повеселился. Но он больше не ощущал в этом нездоровой потребности, как когда-то.

Вакс был крайне рад убедиться в этом. Он глубоко вдохнул и обошел грузовик.

53

Кто-то преследовал Мараси и Луносвет.

По ощущениям – нечто нечеловеческое. Существо издавало звуки, похожие на царапанье гвоздями или когтями по камню, сопровождаемые неестественным рыком. Мараси и Луносвет поспешно двигались по рукотворному тоннелю, стараясь не переходить на бег. Бегом они могли потерять бдительность и наткнуться на патруль. Но слишком замедляться тоже было нельзя; догонит неизвестный преследователь.

Поэтому они меняли темп: быстро преодолевали отрезки, освещенные шахтерскими фонарями, затем приостанавливались, разведывали, что впереди, перед очередным стремительным рывком. Эта часть тоннеля была устроена хитрее, чем та, откуда они пришли, и постоянно петляла. Но им удавалось следовать указателям, приближаясь к Общине. Они миновали несколько искусственных помещений, очевидно жилых, и не раз прятались от торопливо проходивших мимо людей.

Эти люди не были солдатами. В основном – рабочими и учеными. Судя по тихим переговорам, Энтроун распустил всех по комнатам. Люди были крайне обеспокоены, но в то же время в них читались целеустремленность и рвение. Это было хорошо; они почти не смотрели по сторонам.

Пока они с Луносвет прятались от одной группы за ящиками, Мараси обеспокоилась, что преследователь настигнет их. Но неизвестное существо как будто тоже кралось, не спешило. Неужели… оно тоже пряталось?

Луносвет шепотом велела Мараси подождать, а сама шмыгнула в приоткрытую дверь пустой комнаты. Спустя несколько секунд она вернулась с парой лабораторных халатов. Переодевшись, они пошли дальше как ни в чем не бывало. Маскировка так себе, но никто ничего не заподозрил, даже несмотря на винтовку Мараси.

Вскоре по тоннелю разнесся голос.

– Сохраняйте спокойствие. Не волнуйтесь. Я нахожусь в Общине и готовлюсь принять наших гостей. Разойдитесь по комнатам и ждите. Все идет по плану; мы готовы.

Говорил Гейв Энтроун. Его голос исходил из динамиков, размещенных по коридорам, – эта технология за несколько лет после изобретения стала очень популярной.