Текст книги "Вольный странник"

ВЗЛЕТ СТЕРВЯТНИКА

ДОЛГИЕ ГОДЫ ТОРГОВЛЯ ВЕЛАСЬ ПОД ПОКРОВИТЕЛЬСТВОМ И ЗАЩИТОЙ ДРУГА. НО ВЛАДЫКА И ПРАВИТЕЛЬ ОКАЗАЛИСЬ ЗАМЕШАННЫМИ В КОРРУПЦИИ, И ДРУГ СЧЕЛ ИХ НЕДОСТОЙНЫМИ. ПОСЛЕ ТОГО КАК ПРОРОК РАЗРУШИЛ ИХ СОЮЗ, ВОЦАРИЛСЯ ХАОС.

ИСТОРИЯ ДРУГА В ИЗЛОЖЕНИИ ОРИНА

Отлично, – сказал доктор Аркантас. – Точность твоих движений просто поразительна! Пока врач что-то у себя записывал, Стоув следила за предсмертными судорогами крота. Это был уже восьмой грызун, которого она в тот день прикончила. Хватит!

– Доктор Аркантас, мне нужно отдохнуть, – сказала она самым милым своим тоном.

Она маялась у него в лаборатории с самого утра. Конечно, он уже получил все сведения, которые ему были нужны.

– Да, да, Наша Стоув, ну конечно. Прости меня, я слишком глубоко задумался. Должен сказать, что возможности применения этой твоей способности просто невероятны! Я даже о времени позабыл.

В этой безупречно чистой белой палате он сам чем-то напоминал своей суетливостью одну из крыс, когда быстро перебирал распечатки данных и как с писаными торбами носился с восемью покрытыми кровавыми подтеками стеклянными колпаками.

– Ты бы не мог меня разбудить где-нибудь через полчасика? – Стоув мягко склонила головку, пока Аркантас возился с мониторами. Потом опустилась на кушетку, закрыла глаза и театрально зевнула. Когда за раздражавшим ее доктором мягко захлопнулась дверь, она наконец почувствовала некоторое облегчение.

Ну вот, теперь все в порядке. Теперь наконец можно прекратить играть в игры и попытаться выяснить, что ей готовит Дарий.

Хотя ее не покидал страх, что она не сможет вернуться в свое физическое тело, его с лихвой перевешивала опасность подвергнуться предстоящему испытанию в том странствии по Краю Видений, в которое он собирался ее послать. Она несколько раз глубоко вдохнула, наполняя легкие воздухом, и терпеливо ждала появления искорки. Когда та возникла, она продолжала глубоко дышать, пока из искры не разгорелся огонь. Вскоре огонь превратился в столб света, и девочка последовала за ним, оставив свое бренное тело. Уже в следующий момент она пролетела мимо доброго доктора, потом сделала несколько виражей по коридорам, где куда-то торопливо шагали клирики с техниками, и пролетела в тяжелые двери с когтистыми бронзовыми ручками. В зале она увидела Кордана, пресмыкающегося перед Дарием.

– Братья продолжают подрывать нашу торговлю, и Ворон ничего не может с ними поделать, – заявил Дарий.

Кордан с трудом сдерживал ликование по поводу неудачи Ворона.

– Я пытался тебя предупредить…

– Когда же ты, наконец, избавишься от своей мелочной зависти? – злобно фыркнул Дарий. – Неужели жизнь так ничему тебя и не научила?

Кордан мертвенно побледнел.

– Мой долг – давать советы, единственное мое желание – преданно тебе служить.

– Надо посылать больше клириков вглубь территорий.

– Многие клирики были перебиты. Защита Города…

– Сообщи Фортину, что следует увеличить производство альфа-блокираторов. Владыка Керин организовал новую кампанию по набору в армию, которая призвана увеличить число призывников…

– Но, Хранитель, обучение и доводка занимают месяцы. И кроме того…

– Не трать мое время! Я сам разработал программу и знаю все детали. Они будут готовы к тому времени, как нам потребуется замена. Элитная охрана остается в Городе. Если жители Дальних Земель настолько обнаглели, что убивают наших клириков, надо засылать к ним больше шпионов.

– Я распоряжусь о необходимых приготовлениях.

– Да уж, не забудь об этом. Времени у нас немного, а задачи перед нами стоят грандиозные. Результат моего замысла зависит от Нашей Стоув, а ты слишком близко подошел к черте, за которой все наши планы могут пойти насмарку.

Ей было очень отрадно видеть, что Кордан задрожал.

Не злорадствуй. Стоя по струнке перед Архиепископом, ты выглядишь не лучше.

Он это заслужил.

А ты нет?

– Но я вызвал тебя не для того, чтобы упрекать в этом. Мне нужно с тобой обсудить следующий этап подготовки Стоув.

Что?! Кордан снова станет ее учителем? Нет, это невозможно!

– Я живу, чтобы служить тебе, Хранитель. Что ты хочешь, чтобы я с ней сделал?

– Ты с ней делать ничего не будешь. Стоув проложит путь в Стене. Я хочу, чтобы она доставила мне оттуда ловца видений. Мне кажется, я нашел возможность для того, чтобы вы с Виллумом могли за ней следовать. Тогда вы сможете ей помочь одолеть врага. Мне, Кордан, нужен ловец видений. Причем живой.

Живой. Это же надо до такого додуматься!

– Подготовь все к тому, чтобы завтра спозаранку вы туда отправились.

Кордан подобострастно поклонился и вышел. Как только дверь за ним захлопнулась, Дарий устало опустился в кресло, потянулся за кислородной маской, укрепленной за его столом, и несколько раз глубоко вдохнул, подкрепляя жизненные силы.

Какой же он слабый! Откуда у него только силы берутся?

Почему же Дарий продолжает доверять Кордану и все еще держит его в своих помощниках, если он столько раз так сильно его подводил? Дарий, конечно, видит Кордана насквозь, и неудачи позволяют легче его контролировать. А может быть, Дарий как раз и поощряет должностное раболепие? Но ведь тем самым он себя ослабляет, делает себя более уязвимым, причем слабость эта может стать для него смертельной.

– Войди, – позвал кого-то Старейший.

Стоув вздрогнула, опасаясь, что кто-то может почувствовать ее присутствие, подслушать ее мысли. Но тут вошел Виллум, и у нее отлегло от сердца.

– Ты звал меня, Хранитель?

– Садись, Виллум, садись, – сказал Дарий. Тон его был необычно теплым. – Я хотел тебе сказать, что очень ценю заботу и внимание, которые ты оказываешь Нашей Стоув. Твой отчет о ее злоупотреблении снадобьем оказался чрезвычайно своевременным.

– Благодарю тебя, Хранитель.

– Но меня продолжает беспокоить проблема с этими детьми…

– Значит, ты уверен, что она действовала против них?

Виллум разыграл смятение так искусно, что даже Стоув в него поверила. Она внимательно следила за выражением его лица, за каждым даже самым незаметным его жестом, но никакой фальши не заметила.

– Боюсь, Виллум, у меня нет другого выхода, как провести анализ ситуации.

– Она чувствительный ребенок, Хранитель. Может быть, ей показалось, что эти дети отнимут у нее твою любовь?

– Я этого не исключаю. Да. Любовь. Определенную роль, как я понимаю, это сыграло, но я не позволю, чтобы такое необычное проявление чувств помешало осуществлению моих грандиозных замыслов. Возникает новая разновидность людей, и я должен продолжать их поиски. Они помогут довести до конца мое последнее творение.

– Старейший задумал переиначить структуру Края Видений?

Что он сказал Кордану? «Результат моего замысла зависит от Нашей Стоув». Значит, она ему нужна, но и дети эти ему тоже потребуются. Зачем? Что он задумал?

То, что обеспечит ему власть в Краю Видений.

– Я позвал тебя сюда не для того, чтобы обсуждать мои планы, а для того, чтобы узнать твое мнение. Наша Стоув готова к новым странствиям?

Как же Виллум невозмутимо выглядел! Как будто, пока Старейший не задал ему вопрос, это его вообще не интересовало.

– Может быть, девочка к этому еще не готова, Хранитель, но она способна это сделать.

Надо же, как он взвешенно сформулировал свой ответ! Одновременно и как учитель, заботящийся об ученице, и вместе с тем как преданный слуга.

– Кордан разъяснит тебе подробности поставленной задачи.

– Как будет угодно Архиепископу, – ответил Виллум.

Стоув последовала за ним по коридору. Она держалась совсем близко, внимательно вглядываясь в лицо Виллума, надеясь понять, о чем он думал. Ей было ясно, что учитель напряжен и чем-то обеспокоен. Но тем не менее Виллум как будто скрыл лицо под маской совершенной невозмутимости.

Слишком совершенной.

ОЧКАРИК

ПОМОЩЬ И СОДЕЙСТВИЕ ЛИЦАМ, НЕ ИМЕЮЩИМ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПРОЖИВАНИЕ В МЕГАПОЛИСЕ, КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЮТСЯ. ЧЛЕНЫ КОНГРЕГАЦИИ, ПРИЗНАННЫЕ ВИНОВНЫМИ В НАСТОЯЩЕМ ПРЕСТУПЛЕНИИ, БУДУТ ИЗГНАНЫ, А У ВСЕХ ИХ РОДСТВЕННИКОВ БУДУТ НАВСЕГДА ИЗЪЯТЫ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПРОЖИВАНИЕ.

ПРОКЛАМАЦИЯ ВЛАДЫКИ КЕРИНА

Путешественники заночевали в зарослях высокой травы, которая скрыла их от посторонних взглядов.

– Ну и денек сегодня выдался, – сказал Лампи, высунув голову. – Сверчки от близости к Городу будто все с ума посходили: прыгают, беспокоятся, стрекочут!

Роун с трудом поднялся со своей походной постели. Голова отяжелела, руки и ноги как свинцом налились и не слушались. Он потянулся и спросил Лампи:

– А сам-то ты как?

– Я? Мы тут с Камьяром уже все продумали.

Камьяр, казалось, только и ждал этих слов. Он взревел:

– Хватит дрыхнуть, противные вы мои, пора вставать с травяной постели и двигаться в Город! Нас там ждут празднества!

С нарочитым шумом, чтобы не застать их врасплох, подошла Мабатан.

– Вы слишком долго спали, мы уже позавтракали, – сказала она и протянула Роуну несколько запеченных яичек.

Но Роун не испытывал чувства голода, его беспокоило совсем другое. Чем ближе они подходили к Городу, тем чаще перед его внутренним взором возникал образ Стоув. Во сне и наяву он словно улавливал отголоски ее мыслей и чувствовал ее непереносимые мучения. Он только никак не мог понять, она делает что-то другим или другие мучают ее. Но то, что она испытывает боль, смятение и ярость, было ему совершенно очевидно.

– Ты чувствуешь ее. И сверчки тоже. Дух ее мечется во мраке.

– Мы должны ее избавить от этой напасти.

Лампи бросил на друга сочувственный взгляд.

– Да, если только нам удастся пережить встречу с ней.

Выйдя на дорогу, они закинули за спину заплечные мешки. Далеко впереди ущербный месяц нависал над куполами башен Города, казавшегося призрачным в синевато-сумрачных лучах занимавшейся зари.

Предместья Города лежали в руинах. К лилово-багряным небесам вздымалась пыль от обломков зданий и завалов строительного мусора. Кажется, он уже когда-то это видел… Тут Роун вспомнил странствие с Аландрой в Краю Видений уже больше года назад.

Аландра… Роун почувствовал, что девушка стала ему верным другом и не могла его предать. Она выходила его и спасла от верной гибели, облегчила страдания Лампи и всем рисковала, чтобы спасти детей. Он считал, что не может винить ее за верность преданным забвению. Камьяр был прав: они спасли ей жизнь, стали ее второй семьей.

Роун заметил, что настроение Камьяра и членов его труппы значительно ухудшилось. Даже обычно безмятежная Мабатан чувствовала себя подавленно и была напряжена. Все были на взводе, включая его самого, на пределе сил и нервов.

– Мабатан, все так помрачнели, потому что мы приближаемся к Городу?

– Твоя сестра тоже на всех воздействует, только они не могут отличать ее чувства от своих собственных.

– И прогулка по этим развалинам никому не может поднять настроение, – заметил Лампи.

– Я знаю, как улучшить вам настроение, – сказал Роун.

Он вынул из кармана флейту, но все только завздыхали. Один Доббс встал на его защиту.

– Эй, – сказал он, – хватит вам, имейте совесть!

– Все, что ты играл за последние два дня, нагоняет только тоску и печаль, – возразила Межан.

– Меня эти заунывные мелодии просто убивают, – согласилась с ней Талия.

– Мне кажется, кое-кто помер от твоего последнего представления, – усмехнулся Камьяр.

Талия запустила в него камешком, который угодил Камьяру прямо по носу. Потирая ушибленное место, тот засеменил к Роуну.

– Сжалься над нами, пожалуйста, подсласти нам пилюлю, чтобы все мы смогли ее проглотить.

Роун рассмеялся и заиграл быструю мелодию. В такт музыке Межан пустилась в пляс, радостно крикнув:

– Вот это – по-нашему!

* * *

К полудню приподнятое настроение почти испарилось под жаркими лучами безжалостного солнца. Все обрадовались, когда Камьяр объявил передышку, но зароптали, когда он заявил:

– Настало время переодеться…

Но как только Доббс открыл дорожный сундук, где хранились костюмы, актеры не без удовольствия приняли вызов. Сгрудившись над кучей крикливых масок, каждый придирчиво выбирал то, что ему по душе. Доббс выбрал себе замысловатую маску коня, а на морду их лошадки он надел человеческую полумаску. Он радостно заржал, потом рысцой подбежал к Межан, которая наградила его подзатыльником. Роун взял яркую красно-оранжево-желтую маску, первую, попавшуюся ему под руку.

– Все это какие-то полумаски, – жаловался Лампи. – Я под ними все лицо не скрою.

– Тебе они и не предназначены, – ответил Камьяр. – Для тебя мы придумали кое-что новенькое.

Открыв какую-то коробку, он вынул из нее маску гориллы. Лампи застонал.

– Тише, тише ты, уймись… Оцени-ка лучше нашу задумку по достоинству! Тебе предоставляется честь возродить дух этого, к несчастью, истребленного вида.

Мабатан пожала плечами и печально сказала:

– Так много зверей вымерло…

А практичный Лампи поинтересовался:

– Как же я в этой штуковине буду дышать?

– Вентиляция в маске отличная, – ответил Доббс. – Примерь-ка.

Лампи надел маску и гоголем прошелся туда-сюда. Талия прыснула со смеху и дала ему тамбурин.

– В таком виде ты станешь неотразим!

Камьяр, щеголявший в маске дьявола с рожками, придирчиво всех оглядел.

– Совсем неплохо! Так мы очень смахиваем на компанию подгулявших забулдыг…

– …только и думающих о том, как бы покруче отпраздновать сто десятую годовщину Консолидации, – добавила Межан.

– Ну давайте, давайте, все в восторге от праздника победы Архиепископа! – закричал Камьяр.

– Все просто балдеют от разгрома предателей-бунтовщиков! – выкрикнул Доббс.

– Все ему благодарны за его милосердие и благодеяния! – нараспев продекламировала Межан. – Он спасает людей!

– Чтобы использовать их на запчасти, – парировал Камьяр.

– Избавляет их от порчи! – продолжила она.

– Чтоб отдать их в лапы черта! – воскликнул Камьяр, размахивая вилами.

– Все славят Архиепископа! – прокричали сказители, и каждый с энтузиазмом издал громогласно-раскатистый непристойный звук.

* * *

Старая дорога отлого вела вниз. С обеих сторон высились полуразрушенные стены, по обочинам валялся бетонный мусор.

– Здесь когда-то проходил туннель, – сказала Мабатан, – но вода в нем высохла уже много лет назад. – Девушка вдруг замерла и прислушалась, глядя в глаза Роуну. – Приближаются клирики, – одновременно произнесли они.

– Ну что ж, начнем!

Камьяр дал Мабатан барабан, а Межан вручил медные тарелки. Талия взяла гитару, а Доббс – тромбон. Камьяр сыграл на своей свистульке вступление, и все они довольно слаженно выдали вполне гармоничную мелодию.

Но даже звон тарелок Межан скоро заглушил рев пары трехколесных грузовиков. В каждом из них сидели до зубов вооруженные клирики. Грузовики взвизгнули тормозами и остановились рядом с бродячими музыкантами. Доббс приветствовал клириков громовыми звуками тромбона, от которых потом долго звенело в ушах.

– По какому делу направляетесь в Город? – спросил их начальник отряда клириков.

– Мы – актеры, несущие зрителю прометеев огонь, – скромно ответил Камьяр. – Уверен, ты слышал о нашей труппе, потому что мы – любимцы Архиепископа.

Глава клириков вопросительно взглянул на своих бойцов. Все они покачали головами. Он в раздумье погладил рукой вздувавшийся на шее волдырь.

– Такой информацией мы не располагаем.

– Да что ты! Последние пять лет наше представление считалось гвоздем программы в выходные на празднование Консолидации! Ты и все твои подчиненные обязательно должны посмотреть наш спектакль в этом году. Грех такое зрелище пропустить!

– Нам предписано отбыть в Дальние Земли, – со вздохом сказал молодой клирик, сидевший позади других.

Его реплика вызвала хмурый взгляд начальника. Обернувшись к актерам, старший клирик предупредил их:

– Не вздумайте сворачивать с главной дороги, иначе не доживете до вашего представления.

– Спасибо за мудрый совет. И пусть вам выдастся отличный денек.

Клирики покатили дальше по своим делам. Когда они отъехали на приличное расстояние, Талия от души расхохоталась.

– Это же надо, как Архиепископ нас любит!

– К чему нам мелочиться, милая девица? – с улыбкой сказал Камьяр и обернулся к остальным: – Этот отряд – только присказка. Ну а сказочка нас ждет при проверке у ворот.

* * *

Разрушенный туннель вывел их к большому мосту из стали и бетона, раскинувшемуся над зловонными водами, окружавшими Город. Актеры в изумлении уставились на лежащий перед ними во всей красе Мегаполис. Хотя Роун уже видел раньше его отблески, странствуя в Краю Видений, раскинувшийся на острове Город из стекла и стали в реальности оказался гораздо более впечатляющим и огромным. Во время путешествия по Дальним Землям, по их вымершим лесам и небольшим селениям ему редко доводилось видеть строение выше одного этажа. А здесь высились небоскребы в сорок этажей, накрытые гигантскими куполами, и пирамиды из стекла под стать этим высоченным зданиям.

– И тебе это надо? – пробормотал Лампи.

Даже сквозь маску чувствовалось, что его одолевают дурные предчувствия.

– Да, – без колебаний ответил Роун.

В конце моста у железобетонного ограждения стояли до зубов вооруженные мрачные клирики.

– Изложите ваше дело.

Камьяр сделал шаг вперед:

– Мы здесь для…

– Ваши документы.

Роун с Лампи сквозь прорези для глаз обменялись быстрыми взглядами. Какие еще документы?!

С явным удовольствием Камьяр вынул из складок своих одеяний какой-то свиток.

Клирик развернул документ и стал его внимательно изучать, а Камьяр, не сводя с него пристального взгляда, давал пояснения.

– Как видишь, в моей труппе семеро актеров. И разрешение на вход в Город нам подписал сам Владыка Кордан.

– Подписано Владыкой Корданом, – удивленно повторил клирик.

Камьяр выхватил документ у него из рук.

– Нам никак нельзя опаздывать. – Сказитель широко улыбнулся клирику, который дал им отмашку, пропуская в Город.

– Где ты раздобыл эту грамоту? – спросил Роун.

– Брось, Роун, не бери в голову. Волшебники никогда не раскрывают своих секретов.

– Этот документ настоящий?

– Когда у твоего собеседника на шее такая блямба, настоящее становится относительным. – Камьяр покосился на Лампи, который запрокинул голову, чтобы разглядеть верхние этажи высившегося рядом небоскреба. – Имей в виду: еще чуть-чуть, и маска свалится у тебя с головы.

– Тогда ты такие вопли услышишь, что мало не покажется, – добавил Доббс.

Лампи выпрямился.

– Издали эта башня выглядит такой светлой, будто построена из стекла. А с близкого расстояния… это больше похоже на свинец.

– Я рад, что тебя это впечатляет, но у нас впереди еще много дел. Надо кое с кем встретиться, – сказал Камьяр.

Роун уставился на подсвеченный сотней лампочек огромный плакат с изображением Нашей Стоув. Одета она была в изысканные одежды, но выглядела так, будто ее слепили из отдельных кусочков, как экзотический искусственный цветок. Он сравнил образ Стоув в своей памяти – восторженная, сообразительная и легкоранимая девчушка – с изображением Нашей Стоув – богини Города, и его передернуло. В душе всколыхнулась такая буря эмоций, что понадобилось все его самообладание, чтобы взять себя в руки. Если он и впрямь чувствовал отголоски того психического состояния, в котором находилась Стоув, то он должен подготовиться к тому, что сестра его сошла с ума.

– …И с благосклонной улыбкой своей она взирает на всех… – нараспев проговорил Камьяр, отвесив витиеватый поклон.

– Эта не та Стоув, которую я знал, – с горечью произнес Роун.

– Не переживай особенно, ее мордашка здесь вывешена на каждом углу, и ты успеешь с ней получше познакомиться заново. Вы с Лампи держитесь вместе. Талия, Межан – вы вместе с Доббсом идите сзади, а мы с Мабатан пойдем впереди.

Они шли по безукоризненно чистому широкому проспекту, кишмя кишащему дворниками и торговцами. Здесь же сновали представители медицинского сословия, на их яркие одежды были нашиты большие значки. Мужчины и женщины в официальных черных костюмах и плащах бежево-коричневатых оттенков, сжимая портфели, спешили по делам. Определить, каким именно, было непросто; скорее всего, эти люди относились к вездесущей касте чиновничества. Но все без исключения пешеходы с почтением кланялись клирикам – стражам порядка в синих мундирах. Роун и его спутники держались так же.

На оживленных улицах было полно народа, но повсюду царил какой-то неестественный порядок, ощущались странное равнодушие и апатия. Здесь было больше людей, чем Роун видел до этого за всю свою жизнь, но ему трудно было представить, что кому-то этот мир был по душе.

Нигде не было ни деревца, ни кустика, здесь даже трава не росла. Роун старался лавировать в толпе, и Камьяр вскоре свернул с большого проспекта в узкий боковой переулок.

– Еще чуть-чуть, и я бы завыл от отчаяния, – простонал Доббс.

– Твои актерские причуды очень трудно удовлетворить, – отозвался Камьяр.

Вскоре он остановился и огляделся. Роскошные дома сменились обшарпанными, щербатыми бетонными фасадами за заржавевшими железными оградами и решетками. На халупах виднелись таблички с какими-то неразборчивыми надписями.

Камьяр нахмурился.

– Человека, который нам нужен, нет на месте.

– Мне совсем не нравится так долго шататься по улицам, – тихо произнесла Талия.

Доббс кивнул.

– Надеюсь, с ним ничего не случилось.

– Может быть, нам разбиться на две группы и поискать его в разных направлениях? – спросила Межан.

– Нет, – жестко ответил Камьяр. – Мы будем держаться вместе. Пойдем дальше.

Именно в этот момент из-за угла вышли трое клириков и направились прямо к ним.

– Нам сегодня везет как утопленникам, – пробормотала Талия.

– Будем драться? – прошептал Роун.

– Даже не думай, – ответил Камьяр. Он приветливо взмахнул рукой и направился к самому крупному из стражей порядка в синем мундире. – Слава создателю, вы нас наконец-то нашли! Мы, кажется, заблудились.

– Это точно.

– Мы такие пентюхи, такие недотепы деревенские, а улиц у вас здесь так много, что это неудивительно. Может быть, вы будете так любезны и покажете нам, как пройти в Парк Мегаполиса?

Клирик махнул рукой в восточном направлении.

– Премного благодарен, – ответил Камьяр и быстро засеменил назад.

Но его уловка не удалась – один из клириков протянул руку, преграждая им путь.

– Эй ты, который с обезьяньей башкой! Постой. – Он подошел к Лампи, который остолбенел и онемел от страха. – Выглядит как настоящая.

Гордо улыбаясь, к ним подошел Доббс.

– Это, видишь ли, горилла, точнее говоря, горная горилла. Я к этой маске волосок к волоску прилаживал.

Пока клирик ощупывал его маску, Лампи продолжал стоять неподвижно, будто его паралич разбил.

– Горилл на земле вот уже больше сотни лет никто не видел. Эта маска – мой вклад в сохранение памяти о них. У меня еще много масок есть, если желаете посмотреть, – сказал Доббс, пытаясь переключить внимание клириков на повозку. Но те уходить никуда не собирались.

– Я хочу ее померить, – сказал один из охранников, просунув пальцы под край маски Лампи.

– Нам и в самом деле надо торопиться на работу. У нас есть документы… – от самоуверенного выражения, обычно не покидавшего лицо Камьяра, не осталось и следа.

– Конечно, они у вас есть! Успеете вы на вашу работу, не волнуйся. – Самый рослый клирик мягко, но твердо отодвинул Камьяра в сторону-Но только после того, как мы с вами поговорим. – Он сделал знак своим подручным: – Снимите с него маску.

Лампи не двигался с места, и Роун почти явственно чувствовал, как по спине его тихонько стекают капли пота. Дело принимало очень опасный оборот.

– Погоди, подожди, пожалуйста, – попросил клирика Доббс. – Маска сделана специально для его головы, ее очень трудно снимать и надевать. Надо, чтобы это делал специалист, вот мои инструменты…

Пока Доббс рылся в приспособлениях, разложенных в чемоданчике, и показывал клирикам свои замысловатые устройства, которые он использовал при создании масок, в проулке показался лысоватый работяга в очках с толстыми линзами. Он неспешно шаркал по дороге, толкая перед собой небольшую тележку. Неопрятный человечек остановился и вытаращился на базаривших людей, спор которых становился все жарче.

– Давай снимай маску, да поскорее! – приказал клирик Лампи.

Роун, в ужасе от того, что могло произойти, сунул руку под накидку и крепко обхватил рукоять меча-секача.

Доббс еще лопотал что-то невразумительное, но настырный клирик уже ухватил маску обеими руками и стянул ее с головы Лампи. Когда все увидели его покрытое шрамами лицо, на секунду воцарилась гробовая тишина.

– Лесные клещи! – в панике завизжали клирики. Они отпрянули назад и как по команде достали свои парализующие устройства.

Роун выскочил вперед, загородив Лампи, и поднял меч. Клирики застыли. Выкатив глаза, все трое рухнули на землю.

Потрепанный человечек мелкими шажками подошел к ним ближе. Он склонился над клириками, нервно постукивая пальцами по оправе очков и прищелкивая языком.

– Какая досада! С этими устройствами всегда конфузы случаются. Они очень ненадежны… То и дело коротят… И настроены на такое высокое напряжение! Хорошо, если они отделаются только значительным выпадением памяти.

Он посеменил обратно к тележке и снова покатил ее перед собой. Поправив на переносице очки, человечек обернулся к актерам.

– Так вы идете со мной или нет?