Текст книги "Несущая смерть"

43
Яркий, как солнце

Кин лежал в луже крови, прижав к бедру покрытые рубиновой пленкой руки. Сятей оказал ему элементарную первую помощь – наспех наложил швы и повязку. Этого оказалось достаточно, чтобы остановить кровотечение. Юношу прислонили к перилам, и он смотрел в иллюминаторы на разыгравшуюся внизу бойню.

Землекрушитель было не остановить, он проламывался сквозь дома, храмы и многоквартирные здания на своем мучительном пути к Кицунэ-дзё. Командор Рей был безжалостен, останавливаясь каждые несколько шагов, чтобы расчистить огромные участки бетона и древесины от солдат, взмахнув несколько раз массивными орудиями, извергая огонь из огнемётов на брюхе Землекрушителя, поджигая обломки вокруг.

– Командор, дозорные докладывают о четырех арашиторах, приближающихся с юго-востока.

– Воздушные батареи заряжены?

Кин услышал глубокий металлический скрежет, постепенно интенсивно нарастающий.

– Хай.

– Тогда пусть приближаются.

Ужас сковал внутренности Кина, глаза расширились, когда Землекрушитель повернул голову в сторону грозовых тигров. Юноша заметил четырех: два черных и столько же белых, направлявшихся прямо в зону обстрела Землекрушителя.

Кин высматривал мелькание металлических крыльев или всадника среди группы, и устыдился, почувствовав прилив облегчения, когда понял, что Юкико среди них нет.

– Они почти вымерли, – пробормотал он. – Вероятно, в мире в живых осталась только эта горстка.

– И теперь горстку будет легче погубить, – проскрежетал Кенсай. – Огонь!

Звери приблизились, а после разлетелись в четырех разных направлениях. Рей подождал, пока все окажутся в пределах досягаемости, и нажал на спусковые крючки. С оглушительным треском, как будто одновременно заработали тысячи колес для зажигания, воздух вокруг дробилки наполнился выстрелами железомётов – град крошечных металлических шариков крошил перья, мясо и кости, и прекрасные существа превращались в бесформенную кашу, разбиваясь о землю окровавленными останками.

– Будь ты проклят! – закричал Кин, пытаясь подняться на ноги. – Когда же ты будешь счастлив, дядя? Когда не останется ничего, кроме пепла?

В живот Кина врезался одетый в латунь кулак лотосмена, согнув юношу пополам и опустив его на колени. Кин перекатился на бок, хватая ртом воздух.

– Полный вперед, – сказал Кенсай.

Даймё Исаму стоял на «Счастливчике лисе», наблюдая за разворачивающейся битвой. Железные самураи Кицунэ расчищали палубы корабля гильдии «Запах лотоса», перемещаясь среди оставшихся облакоходов, кромсая их на куски. Из-за пепла, гари и дыма сказать, как продвигалась битва, было практически невозможно, но Кицунэ пока держались в воздухе.

На земле же ситуация была совсем другой.

Старый вождь клана наблюдал в подзорную трубу, как Землекрушитель приближается к Кицунэ-дзё, уничтожая все на своем пути. Сердце мужчины на краткий миг воспарило, когда он увидел, как четверо арашитор бросились в атаку на монстра, Землекрушитель с легкостью сбросил великолепных зверей с небес, и сердце даймё ушло в пятки.

Мимо кормы пронеслась новая группа грозовых тигров, едва ли полдюжины, черных и белых.

Исаму громко закричал, увидев всадниц на спинах двух арашитор:

– Танцующая с бурей!

Экипаж отреагировал на возглас, а вокруг «Лиса» закружились арашиторы, сверкая глазами и окровавленными когтями. Приземлившись на палубу, грозовые тигры разнесли в щепки обшивку.

Тот, кого звали Буруу, взревел, другие звери уселись, как на насесте, на носу, на шаре и перилах – создания невероятной грации и красоты даже посреди безбожной бойни.

Юкико соскользнула со спины Буруу, Хана последовала ее примеру. Девушки были покрыты кровавыми пятнами, но сами казались бледными, как голодные призраки.

Юкико сорвала защитные очки, обнажив налитые кровью глаза, и по испачканным пеплом щекам тянулись дорожки слез.

– Рад тебя видеть, девочка, – кивнул Исаму. – Мы боялись, что ты была среди тех арашитор, которые пали под огнем Землекрушителя.

– Я потеряла их из виду. – Голос Юкико дрожал, едва слышный из-за рева машин. – Мы отбили атаку гайдзинов и уничтожили группу корчевателей-кусторезов возле пролома в стенах. Я не знала, что они собрались атаковать… Им следовало подождать…

Хана тяжело дышала, приоткрыв губы.

– Ублюдки… гильдийцы…

– Тут нет вашей вины, – покачал головой Исаму. – Машину не остановить.

– Если бы я увидела, где сидит рулевой, я могла бы превратить его мозги в суп, – продолжала Юкико. – Но мы не можем подобраться достаточно близко. Сюрикеномёты изрежут нас в клочья.

– Наверное, мятежники потерпели неудачу, – заметила Хана. – А без них нам нечего метнуть в монстра.

Исаму ухватился за перила, посмотрел на свой город. Он чувствовал, что сильно измотан. Усталость сидела в костях. И в сердце. Он похоронил пятерых сыновей. И жена его тоже ушла. Род прервался. Оборван войной, построенной на лжи, и страной, построенной на крови.

Все впустую?

– Нет, Танцующая с бурей. – Исаму повернулся к Хане. – У нас есть чем метнуть. – И старый вождь клана направился к краю рулевой рубки. – Солдаты клана Лиса! Кицунэ-дзё в опасности! – крикнул он гулким голосом. – Полный вперед к Землекрушителю!

Облакоходы перерезали тросы крюков-захватов, и «Запах лотоса» пустился в дорогу по воздушному течению в удушливых небесах, только теперь его экипажем были призраки и мертвецы. Рулевой «Лиса» развернул судно, добавил оборотов двигателю, оставляя за собой шлейфы иссиня-черного дыма. Арашиторы, сидевшие на бортах, отлетели в сторону, разорвав в клочья все корветы Тора, у которых хватило глупости встать у них на пути.

– Даймё… – Глаза Юкико расширились. – Вы и в самом деле намерены…

– У нашего флота нет оружия, которое могло бы пробить шкуру твари, девочка.

– Вы хотите его протаранить? – В голосе девушки звучало недоверие. – Использовать в качестве оружия флотилию?

– Именно это я и хочу сделать, Танцующая с бурей.

– Безумие… – прошептала Хана.

– Овладеть длинным и коротким мечами, а затем умереть, девочка.

– Боги, нет! – воскликнула Юкико. – Честь и слава? Что, черт возьми, с вами, люди? Почему вы стремитесь покончить с собой?

– Если у тебя есть другое предложение, Танцующая с бурей, я готов все выслушать.

Юкико стиснула зубы и посмотрела на грозового тигра. Исаму обратил внимание, что она нахмурилась еще сильнее, но оставалась немой как могила.

– Значит, других идей у нас нет, – молвил Исаму.

– Должен быть иной способ…

– Не все жертвы напрасны. Не все, кто отдает жизнь, делают это ради славы или чести. Некоторые поступают подобным образом из любви. Ради клана, будущего и семьи. Ради чего-то большего, чем мы сами.

– Отец сказал мне нечто в этом духе. Целую жизнь назад.

– Мудрый человек. – Исаму посмотрел на свои руки и вздохнул. – Мудрее большинства отцов.

Под ними раскинулся город Йама, и пылающий след разрушений, оставленный Землекрушителем, был виден сквозь завесу дыма и гари. По обломкам топали корчеватели-кусторезы, в небесной гавани, в районе рынка, на руинах завода по переработке чи бушевали жестокие кровавые столкновения. Шаги колосса сотрясали землю, как битое стекло.

Вскоре к «Счастливчику лису» присоединились еще четыре корвета Кицунэ, и флотилия направилась к позиции Землекрушителя. Рулевой отрегулировал высоту, выровняв «Лиса» с головой голиафа, вливая каждую каплю чи в ревущие двигатели.

Облакоходы, бусимены и железные самураи собрались на палубе рулевого, взгляды их были прикованы к гигантскому монстру.

Исаму повернулся к своим людям с улыбкой на перепачканном пеплом лице.

– Воины, вы храбро сражались сегодня, но битва еще не закончена. Садитесь в спасательную капсулу и спускайтесь для борьбы с Тора на земле.

Бусимен, совсем мальчик, который еще не начал бриться, шагнул вперед и прикрыл кулак ладонью.

– Мы на вашей стороне, даймё! Мы останемся здесь!

– У вас есть долг перед семьями. А этой баталии пока не видно конца. Сейчас вы должны уйти. Присмотреть за нашим городом.

Речи Исаму были встречены вызывающими взглядами, молчаливым неповиновением, шарканьем ног.

Глава клана приоткрыл рот, обнажив зубы, и пять десятилетий командования превратили его слова в сталь.

– Это прямой приказ! – рявкнул он. – Уходите! Сейчас же!

Солдаты Кицунэ неохотно прикрыли кулаки, медленно и низко поклонились с застывшей в глазах печалью. Когда мужчины начали заходить в спасательную капсулу, Исаму шагнул к Юкико и с нежностью положил руку ей на живот. Девушка напряглась от прикосновения, но не отодвинулась.

– Будь добра к ним, – сказал он. – И никогда не отпускай.

Юкико с трудом сглотнула, но ничего не ответила.

Хана поспешно обняла старика, поцеловала в щеку.

– Да благословит тебя Создатель, с любовью склоняемся к твоим ногам.

Девушки направились к Кайе и Буруу. Грозовые тигры наблюдали за людьми сверкающими глазами, взмахивая хвостами, как хлыстами. Исаму поднял руку в знак прощания. И с порывом ветра и шквалами бури звери взмыли в небеса.

Исаму снова повернулся к Землекрушителю, встал у штурвала и бросил на палубу шлем. За спиной старика, на жгучем ветру развевались белые волосы. Он прикрыл пепельно-серые глаза, вспомнив, как жена любила поддразнить его из-за цвета радужки. А потом подумал о Морчебе, об ужасах, свидетелем которых был и которые помогал творить. О сыновьях и опять о жене. Но больше всего он размышлял о времени, потерянном на войне. О том, что упустил, сражаясь с другими людьми, теряющими то же самое. Любовь. Семью. И ради чего? Славы или жадности? Солдат или инструментов?

Ради того, чтобы быть воином? Или оружием?

Теперь уже слишком поздно удивляться.

В ослепляющем дыму вырисовывался силуэт Землекрушителя, башни колосса завывали, извергая шквал выстрелов из метательных орудий. Исаму видел, как ныряют сквозь град огня два корвета, как изрешеченные, вспыхивают пламенем, влетают в брюхо Землекрушителя и отскакивают от плеча-лонжерона.

Огромная рука с цепным клинком сорвала с небес очередной корвет, окрасив облака в адски-красный цвет. «Счастливчик лис» рванулся вперед, Исаму вывернул руль, чтобы избежать неуклюжего взмаха руки монстра, как раз в тот момент, когда в спину Землекрушителя влетел новый корвет.

Корабль охватило пламя – ослепительная бело-голубая вспышка, переходящая в выгоревший на солнце оранжевый цвет, поднимающийся в небеса угольно-черный дым. Исаму взревел, а вместе с ним завыли двигатели «Лиса», когда рука Землекрушителя разорвала киль, осыпая все вокруг дождем осколков, а другая рука опустилась на надувное устройство, разрубив его надвое.

В горле Исаму застрял боевой клич. Возникло ощущение полета, невесомости. Наверху вспыхнул огненный шар, яркий, как солнце. Удар.

Взрыв был оглушительным, из-под ног Кина ушла палуба, когда броненосец Кицунэ столкнулся с головой Землекрушителя. Взорвались вентиляционные отверстия, посыпались искры и пламя, на пол, словно игрушки, рухнули гильдийцы. Повсюду раздавались хриплые крики, мучительный визг металла, шипение труб и треск пламени.

– Доложить о повреждениях! – взревел Рей с трона управления. – Всем постам! Доложить!

Один из братьев, прихрамывая, подошел к пульту, вокруг стрекотали и щелкали мехабаки – прерывистый перестук сотен крошечных барабанов. Кин огляделся по сторонам и заметил, что двое лотосменов помогают Кенсаю подняться на ноги – из его раны, прямо из-под воротника с пряжкой, сочилась кровь.

Голова Землекрушителя с одной стороны провалилась внутрь, левый экран обзора разбился вдребезги, консоли опрокинулись и извергали искры. Вентиляционный канал был вырван из стены, и со сломанных винтов свисала, скалясь обломанными зубами, решетка. Кин стиснул зубы от боли в бедре и сгруппировался для прыжка.

– Во имя Первого Бутона! – Кенсай выругался. – Командор, что вы делаете?

– Простите, Сятей-гасира, их было слишком много!

– Да это же броненосец, брат! Самый настоящий! Сто футов в длину! Как вы могли промазать?

– При всем уважении, Сятей-гасира, но я попал. Его просто несло по инерции.

– Прочь отсюда!

Кин подполз к оторванной вентиляционной решетке, обнажившей ход в канал, окутанный дымом и паром, когда командор повысил голос в знак протеста:

– Сятей-гасира…

– Вон! – взревел Кенсай, отмахиваясь от обеспокоенных лакеев. – Землекрушитель – мое творение! Мой реализованный замысел! Никто не смеет ставить его под угрозу! Ни ты, ни Инквизиция, ни Первый Бутон – никто!

Посмотрим, ублюдок…

И, вскрикнув от боли, Кин поднялся на ноги и нырнул в вентиляционный канал.

Приземление оказалось мягче, чем он ожидал.

Кин летел вниз по покрытому смазкой вентиляционному каналу, и ругательства юноши перекрывали рев двигателей. Преодолев около сорока футов, кувыркаясь и кружась, он в конце концов рухнул на дно воздуховода. Несмотря на сорванную кожу, удар был не столь сокрушительным, однако юноша все равно ударился головой о металл, из легких выбило воздух, и он снова разразился проклятьями.

Прошла целая мучительная минута, когда он пытался вдохнуть, а затем понял, что пол под ним постанывает.

– Слезь, – молил Кина пол. – Да слезь же с меня.

Кин моргнул, едва узнав голос без искажений, провоцируемых шлемом.

– Синдзи-сан?

– Кин-сан? Что за чертовщина? Ты что, свалился в вентиляционную шахту?

– Падение подразумевало бы… случайность…

– Похоже, черт тебя дери, ты сломал мне ребра…

– Похоже, я сломал себе все, что можно, – простонал Кин.

Скатившись с собрата, юноша с удивлением обнаружил, что Синдзи тоже снял с себя кожу и теперь был одет только в облегающую мембрану, которую каждый член Гильдии носил под внешней оболочкой.

Его настоящая, живая, кожа была бледной, волосы коротко подстрижены, подбородок оказался острым.

– А почему ты голый?

– Кто бы спрашивал. На себя посмотри, заморыш. – Синдзи, морщась, ощупывал грудную клетку.

– Синдзи, какого черта ты здесь делаешь?

Юноша пожал плечами.

– Масео успел предупредить меня, когда его схватили. И я решил, что вентиляционная система – хорошее место, чтобы спрятаться, но моя кожа слишком громоздкая, и бесшумно ползти в ней по воздуховодам не получится. Поэтому я разделся. Оставил пояс с инструментами и мехабак. – Синдзи взглянул вверх. – Что, черт возьми, произошло?

– Атака самоубийцы Кицунэ. Их флот протаранил Землекрушитель.

Вновь зазвучала гортанная песня двигателей, заскрежетало железо, отдаваясь эхом в вентиляционном канале. Кин почувствовал, как все заходило ходуном, когда раздался роковой топот гиганта.

ДУМ. ДУМ. КОНЕЦ. СВЕТА.

– Наверное, недостаточно сильно, – пробормотал Синдзи.

– Очевидно, да.

– И что нам теперь делать?

– По плану действовать мы не можем, – вздохнул Кин. – Они поставили на меня жучки. Спрятали передатчик в мехабаке. Они знают, что мы намеревались перегреть Землекрушитель. И даже извлекли взрывчатку из блоков охлаждающей жидкости.

Синдзи почесал в затылке. Юноша казался расстроенным.

– А как насчет решеток рассеивателей тепла?

Кин взглянул на собрата.

– Ты не упоминал ни о каких…

– Признаюсь, я тоже чувствовал себя немного виноватым. Но сейчас мне получше.

– Синдзи, что за…

– Мы не рассказали тебе о запасном варианте, – пожал плечами Синдзи. – Бо не очень-то тебе доверял. И мы заложили дополнительные заряды. Не в блок охлаждающей жидкости. А в рассеиватели тепла. Если Кенсай осведомлен лишь о том, что известно тебе, взрывчатка до сих пор может быть именно там.

– Наверняка они проверили бы везде?

– Она отлично спрятана. Кроме того, у экипажа, вероятно, сейчас есть проблемы посерьезнее, ведь с неба падают броненосцы Кицунэ. Но если заряды еще на месте, мы не сможем взорвать систему охлаждения. Землекрушитель теперь находится внутри крепостных стен Йамы. Мы сровняем с землей город.

Кин кивнул, вытирая рассеченный лоб. Парочка сидела в полутьме, кряхтя от боли, истекая кровью, и прислушивалась к шагам гиганта, к реву двигателей и пению шестеренок.

Кин моргнул, и в сердце внезапно зажглась искра надежды.

– Если только…

– Что?..

– Наш шанс уничтожить армию Тора упущен, – сказал Кин, и на его губах заиграла улыбка. – Но мы все равно можем остановить Землекрушитель.

– Как?

– Надо переставить заряды… – Кин поморщился, перекатившись на бок и встав на четвереньки. – …в систему трансмиссии. Взорвать шток привода, и мы будем обездвижены.

– Заряды находятся в системе охлаждения, Кин. Прямо на решетках рассеивателей. Сейчас там ад.

– Позволь мне заняться этим. И постарайся не отставать.

Синдзи вздохнул и, поморщившись, тоже встал на четвереньки.

– Да, подниматься сегодня с постели было рискованно.

И они поползли сквозь брюхо монстра.

44
Поджигатели

Голова Первого Бутона ударилась об пол, из перерезанных артерий хлынула кровь, стекая по теплоотводам, торчащим из спины лидера Гильдии.

Взмахнув клинком, Каори перерубила кабели, соединявшие тело с троном и потолком и сильно пнула Бутона, отправив кувырком на землю.

По веревке с крыши камеры спустились другие Кагэ, внезапно возникнув за спиной у одного из Инквизиторов.

Накинувшись на мужчину вчетвером, они в одно мгновение разрубили Инквизитора на куски прежде, чем он успел вскрикнуть. Оставшиеся трое, не издав ни звука, помчались по огромному, залитому кровью пространству. Каори спрыгнула с Трона машин и обвила руками шею Даичи.

– Отец… – выдохнула она.

– Дочь, – прохрипел Даичи. – Что ты наделала?

Каори стянула с глаз защитные очки.

– Я тоже рада тебя видеть.

– Ты убила его…

Даичи оглядел зал, рассматривая фрески с изображением Богини Идзанами, выгравированные на стенах.

– Все произошло так, как они и планировали…

И в тот же момент раздался крик боли, а Каори увидела, как падает в брызгах крови Юу. Трое Инквизиторов сцепились в схватке с Кагэ, беззвучно перемещаясь с одного места на другое среди клубящихся шлейфов дыма.

Каори взревела и бросилась к ним по черному каменному полу. Рядом с ней следовал и Даичи, дыхание с шумом вырывалось у него из груди.

Каори увидела, как Эйко пнули с такой силой, что стена у нее за спиной треснула, а с губ брызнула кровавая рвота.

Каори сделала выпад, отрубила нападавшему руку по локоть. Мужчина повернулся, причем совершенно беззвучно, уставившись на нее горящими налитыми кровью глазами. Только что он стоял на некотором расстоянии, но спустя мгновение переместился, и не успела она моргнуть, как Инквизитор очутился совсем рядом с Каори, а затем ударил в солнечное сплетение.

Девушка согнулась пополам от боли. Даичи нанес летящий удар ногой в подбородок нападающего, сорвав с Инквизитора дыхательный аппарат и практически оторвав челюсть, которая теперь свисала под сломанными зубами, как оставленная приоткрытой дверь.

Споткнувшись, мужчина опустился на колено, из окровавленных десен сочилась иссиня-черная кровь. Даичи опустил пятку ему на макушку, по комнате разнесся болезненный хруст, и Инквизитор упал на пол.

Даичи закашлялся, отразил три удара второго Инквизитора, прежде чем кулак мужчины превратился в дым. Костяшки пальцев врезались Даичи в грудь, отбросив на десять футов назад, как будто его сбил моторикша. Каори вскочила на ноги, взмахнула вакидзаси, поймала четыре вытянутых пальца Инквизитора и вонзила клинок ему под ребра.

Мужчина заколыхался, как жаркая дымка летним днем, клинок двигался в его груди столь же легко, как если бы Каори водила лезвием в облаке дыма. Внезапно девушку схватили за горло, ударили головой в щеку, и в глазах у нее вспыхнули белые звезды, разлетевшись в разные стороны снопом искр.

Каори отвела меч назад, атаковала вслепую, почувствовала, что плоть расходится, словно вода, когда у нее вышибли пол из-под ног, и упала, чуть не раскроив череп о камень.

Усиленно моргая, Каори попробовала вернуть себе зрение, и у нее возникло смутное впечатление сверкающей стали, яростного, полного ненависти голоса Маро, мягкого влажного стука. Сильные руки подняли ее на ноги, она вытерла кровь с глаз. Щека была разбита, мир вокруг заволокло алой дымкой. Ботан мертв – выпотрошен своим же мечом. Юу лежал неподвижно, шея толстяка была вывернута под жутким углом. Эйко стояла на коленях у стены, держась за живот, ее рвало.

Даичи опустился на четвереньки и сильно кашлял, подбородок его был измазан чем-то черным.

И это сотворили трое безоружных Инквизиторов. О да, нас ждал сюрприз. Что случилось бы, если…

Каори услышала резкий звук скрежещущих друг о друга стальных лезвий. Радужный портал, ведущий в зал, расширялся.

Маро посмотрел на дверь, потом на Каори и Даичи, на шелковую веревку, свисающую с края купола.

– Уходите, – велел он.

– Маро…

Пристальный взор Маро заставил Каори замолчать. Во взгляде у него маячила тень брата, взывая к мести. Жаждущая крови. Требующая смерти.

– Уходите, – повторил он и побежал, обнажив катану, с боевым кличем на устах, бросаясь на Инквизиторов, появившихся в дверном проеме.

Нет времени удивляться, чувствовать, рассуждать. Надо просто двигаться. И действовать. А думать, пока действуешь. Каори подтащила Даичи, приподняла его, положила покрытые черной пленкой руки на веревку.

– Лезь!

Подняв на ноги Эйко, поволокла к веревке девочку и крикнула, чтобы та вставала, карабкалась и побыстрее сматывалась. Она увидела, как летит от дверного портала Маро – весь в брызгах крови, когда удар дымящейся остроконечной звезды почти полностью снес ему голову с плеч. Каори сорвала со спины сумку и полезла внутрь, чтобы достать оставшуюся взрывчатку. С диким криком швырнула в Инквизиторов, запрыгнула на веревку, устремившись вверх, когда за спиной распустился цветок бурлящего огня.

Взрывная волна отбросила Каори к стене, и она чуть не соскользнула, ободрав ладони, когда подтягивалась к небу. Она различила, как медленно лезет вверх Эйко, как кашляет и сплевывает что-то черное отец. Она слышала вой клаксонов. Топот бегущих людей. Рев двигателей.

Почувствовав, как натянулась веревка, Каори взглянула вниз и заметила тлеющее лицо – следом карабкался Инквизитор, похожий на скрюченную, дымящуюся обезьяну. Девушка выхватила вакидзаси и перерезала веревку: мужчина упал с высоты двадцати футов, расплескавшись по камню в облаке дыма, преобразившись и уставившись в пустоту налитыми кровью глазами. Услышав скрежет искаженного голоса, Каори с замиранием сердца посмотрела вверх и обнаружила приземлившихся на выступ купола лотосменов.

Их силуэты четко выделялись на фоне неба.

Терпеливые, как пауки, ожидающие, когда жертва заползет в удушающие объятия.

Даичи замер, закрутившись на месте, Эйко последовала его примеру. Внизу собралось еще больше Инквизиторов. Каори стиснула зубы и вцепилась в веревку так, что побелели костяшки пальцев, глядя на свою смерть.

– Мне жаль, дочь, – прокашлял Даичи. – Я не хотел, чтобы ты оказалась здесь.

– Тебе следовало довериться мне, отец. Никому из нас не нужно тут быть.

– Я не про место, – прохрипел Даичи. – Я – про жизнь. Не хотел для тебя такого существования. Я желал бы видеть тебя счастливой… далеко-далеко от всего этого.

Каори представила, как тикают на взрывчатке в резервуарах чи таймеры. Тик-тик-тик. Отсчитывают секунды.

Одна. Вторая. Третья.

– Не бойся, отец, – легко улыбнулась Каори. – Скоро мы оба будем далеко отсюда.

– Черт! Черт, черт… – Юкико выругалась, когда Землекрушитель отразил атаки самоубийц Кицунэ и начал неуклюже приближаться к Кицунэ-дзё.

Корпус почернел и дымился, голова скособочилась, однако он двигался. Хана и Кайя кружили рядом вместе с тремя оставшимися самцами из стаи, Сукаа до сих пор находился среди них. С черного бока арашиторы капала кровь, зеленые глаза горели предвкушением убийства, но на Юкико они смотрели с выражением, которое, скорее, напоминало голод.

– Яйца Идзанаги, что нужно сделать, чтобы остановить его? – закричала Хана.

Юкико отвлеклась от сына Торра и вернулась к насущной проблеме.

– Послушай! Я должна попасть внутрь! Если я увижу рулевого, смогу его убить!

ТЫ ВИДЕЛА, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МОИМИ БРАТЬЯМИ.

– И как мы затащим тебя внутрь? – Крик Ханы эхом отозвался в мыслях Буруу. – Железомёты разнесут нас в клочья прежде, чем мы успеем приблизиться!

ЮКИКО! СЗАДИ.

Она почувствовала, как промелькнуло в сознании Сукаа предупреждение и как взревела и заметалась Кайя, когда из пелены дыма и черного снега появились очертания. Четыре броненосца Гильдии, покрытые боевыми шрамами, слегка заваливающиеся набок, но плывущие по облакам. Корпуса разорваны абордажными крюками, шары обожжены пламенем, доски залиты кровью. Но на палубах собрались воины в шлемах с масками демонов, выкрашенных в белый цвет.

К ним приближались остатки элиты Казумицу. Обнажив цепные мечи, они выкрикнули боевой клич, когда увидели ее – убийцу сёгуна, губительницу династии. И, стоя на носу самого большого корабля, с лицом, покрытым запекшимся пеплом и забрызганным кровью, был он – высокий и свирепый, как тигр.

Хиро…

НУ, КОНЕЧНО.

Когда Буруу развернулся, рука ее потянулась к животу, к утробе, где бурлили две жизни. Крошечные. Но сильные. Наполняя силой и Юкико. И этого хватило, чтобы разбудить древних драконов, почувствовать разум каждого солдата в битве, погрузиться в мысли грозовых тигров, парящих над бойней.

Еще не рожденные дети были точно такой же ее частичкой, как сердце в груди Юкико.

Но ведь и его частью тоже?

Юкико смотрела в затянутое дымом небо, вспоминая, что почувствовала, когда впервые увидела его. В тот момент сердце упало в пятки. И эти глаза цвета морской волны, совсем не похожие на цвет моря. Ведь океаны были красными, как кровь или отравленные небеса. И Гильдия, которая все разрушила, была той самой Гильдией, которая поддерживала Хиро на расколотом троне, вооружила солдат Тора, учинивших резню в растерзанном городе, построила гигантского механического монстра… Ему осталось топать уже несколько минут, а затем он раздавит дворец Кицунэ, превратив сооружение в руины.

Они – его хозяева, а он – их раб. Но…

ТЕПЕРЬ МЫ ДОЛЖНЫ ПОСТАРАТЬСЯ.

В смысле?

В ТОМ СМЫСЛЕ, ЧТО НУЖНО ЗАБРАТЬ НЕ ПРОСТО РУКУ.

Буруу зарычал низко и протяжно, не сводя глаз с даймё Тигров.

НАДО ЗАБРАТЬ ЕГО ГОЛОВУ.

Грозовые тигры взревели и устремились по небу к броненосцам Гильдии. Среди падающего снега сверкал огонь сюрикенов, ловивших краями молнии, превращая все в кувыркающиеся облака битого стекла. Хана и Кайя повернули влево, подныривая под нос броненосца, Сукаа направился вправо с другим черным арашиторой из Морчебы.

Юкико и Буруу взмыли над шквалом сюрикенов в сопровождении стремительного самца по кличке Туаке из стаи Края вечных бурь. Потом они разделилась, направляясь к шару «Почетной смерти» с двух сторон. Железомёты на верхней палубе открыли огонь, зацепив Туаке за крыло и отправив тигра по спирали прочь, ревущего от ярости. Юкико прищурилась, одной рукой вцепившись в гриву Буруу, другую прижав к животу, кончиками пальцев поглаживая фальшфейеры[9]9
  Фальшфейер – пиротехническое сигнальное средство.


[Закрыть], засунутые в оби.

Они врезались в шар, разрывая армированный холст, и воздух за ними наполнился свистом водорода, грохотом выстрелов сюрикеномётов, ревом арашитор и песней Райдзина. Юкико вытащила фальшфейер и ударила гильзой по нагруднику. В руке расцвело пламя, яркое, горячее. Жар заставил ее вздрогнуть, вниз посыпались искры, пробиваясь сквозь падающую черноту.

Легкий взмах запястьем.

Можно раскрыть сжатые пальцы. Чтобы он упал. И просто смотреть, как он горит.

Как ОН горит. Вот так?

ЮКИКО…

Девушка заколебалась, уставившись на огонь, цветущий в кулаке.

Он – их отец, Буруу. Отец детей, что живут внутри меня.

ОН – РАЗРУШИТЕЛЬ. БЕСКОНЕЧНЫЕ СМЕРТИ. БОЛЬ. ЕГО РУК ДЕЛО.

Знаю.

НО ТЫ ПРОЩАЕШЬ ЕГО? АИША. ДАИЧИ. АКИХИТО. КАСУМИ. ДАЖЕ ТВОЙ ОТЕЦ. ОНИ ПОГИБЛИ ИЗ-ЗА ВОЙНЫ. А ОН ВЕДЕТ ИХ ВОЙСКО.

Я никогда не говорила, что смогу его простить.

ОДНАКО ТЫ ДЕРЖИШЬ СЕБЯ ЗА РУКУ.

Нет, Буруу. Хиро все равно умрет сегодня.

Юкико отбросила фальшфейер подальше от разорванного надувного шара, огонь разлетелся на части и, вращаясь, упал на растерзанную землю.

Я просто хочу сказать ему – почему.

Кин упал за систему охлаждения и скрючился от боли, зажимая рану в бедре. Он взмок от пота, а температура вокруг была довольно высокой, чтобы сжечь обнаженную плоть. Но, несмотря на жару, юноша чувствовал ужасный озноб, противный, тошнотворный, и руки дрожали, как осенние листья. Тяжело дышать. Невыносимо думать.

Ты впадаешь в шок.

Синдзи с тихим кряхтением опустился рядом, обхватив ладонями сломанные ребра и тем самым приглушив щелканье мехабака.

Ты умрешь тут…

Кин приподнялся на четвереньки, опустив голову, обливаясь потом, с трудом дыша. Пальцы сжались в кулаки. Желудок был пуст, но к горлу подступала рвота.

– Ты в порядке?

– Хай. – Он слышал топот сапог гильдийцев, патрулирующих на мостках и платформах. Кенсай наверняка о многом догадывался, – имелось несколько причин, по которым Кин сбежал через воздуховод.

Ему просто необходимо заложить взрывчатку в систему трансмиссий. И быстро.

– Где заряды? – прошептал Кин.

– Наверху. – Синдзи указал пальцем.

– Держи крепче. – Рискнув бросить взгляд со своего наблюдательного пункта, Кин увидел взрывчатку, приваренную к рассеивающей решетке в двенадцати футах над землей.

Система охлаждения занимала целый этаж над машинным отделением: скрученный пучок труб, бурлящих охлаждающей жидкостью. Воздух наполнен паром, а рев двигателей и грохот гусениц Землекрушителя только подчеркивали гул моря шипящего железа.

Синдзи прислонился к приточной трубе и подавил вскрик – в месте соприкосновения с металлом кожа зашипела, как каракатица на сковородке.

– Как, черт возьми, вы их туда установили? – спросил Кин.

– Мы сделали это до запуска двигателей. И переставлять не планировали.

Кин услышал приближающиеся шаги, скрежещущие металлические голоса. Нет времени, ни одной свободной минуты, чтобы искать альтернативу. К ним приближались патрули, а к Кицунэ-дзё – Землекрушитель. Каждое потраченное впустую мгновение могло стать тем моментом, когда арашитора, или солдат Кицунэ, или, да помогут ему боги, даже Юкико совершат еще что-нибудь самоубийственное, дабы остановить шествие монстра.

Вот почему он покинул Йиши, оставил все позади. Вот почему Даичи пожертвовал собой.

Кин должен быть здесь, именно сейчас. Он обладает силой, способная поставить Землекрушителя на колени всего в нескольких футах от крепости.

– Дай мне свою мембрану, – сказал Кин и посмотрел на Синдзи.

– Что за…

– Давай же.

Синдзи подчинился, схватившись за тонкую блестящую ткань и сорвав ее с туловища и ног у бедер.

Кин увидел штыковые крепления на коже Синдзи, кабели, ведущие от мехабака юноши к его плоти. И, обмотав себе руки, колени и ступни, выполз из-за труб. Бедро пылало, пальцы тряслись, но он лег на живот и пополз под пузатую громаду рассеивателя, в пространство между ним и стеной.

Воздух вокруг колыхался маревом и был слишком густой, мешая нормально дышать. Холод, поселившийся в животе, сразу же испарялся в узком, обжигающем пространстве. Прижавшись спиной к стене, морщась от жара печи, Кин с трудом поднялся на ноги.