Текст книги "Сыщик Вийт и его невероятные расследования"

Сыщик Вийт и дело о коробе алхимика,

или Глава 7, в которой «Большой дворец индустрии» сотрясают эпохальные открытия, невероятные изобретения и необъяснимое исчезновение драгоценного магистериума – и всё это во время дежурства Вийта!

На перекрёстке Александровской и Фа́рной улиц к спрятавшемуся в тени платанов цветочному магазину подошли сыскной надзиратель Вийт и его помощник Фирс. Шофёр распахнул дверь, звякнул колокольчик, и товарищи нырнули в окутанную смесью влаги и нежных ароматов залу. Здесь повсюду стояли цветы: в вазах, горшках, вёдрах. От ярких красок рябило в глазах.

Из внутренних покоев выглянула очаровательная молодая хозяйка.

– Вы, Ронислав! – воскликнула она удивлённо. – Зачем вы здесь?! Уходите!

Следом за женщиной в магазин притопало двое детишек. Круглолицая рыжая девочка лет пяти тут же спряталась за мамины юбки и уже оттуда принялась изучать пришельцев. Толкавший перед собой собственную коляску годовалый мальчуган с чёрными кудряшками, высоким лбом и тонким ровным носом не заметил чужаков, неуклюже проковылял на неокрепших ножках чуть дальше и оказался пленён Вийтом.

– Улька! – сыщик подхватил карапуза на руки и весело закружил с ним по зале. – Мой замечательный Улька!

Малыш несколько секунд рассматривал Вийта огромными карими глазами. Потом лицо его исказилось, и он стал вырываться. Магазин сотряс громкий крик.

Женщина выхватила ребёнка из рук детектива и прижала к себе.

– Что вам угодно, барон? – спросила она сердито, опасливо оглядываясь на дверь в квартиры.

– Цветов, госпожа Рабири́й! – ответил сыщик. – К тому же меня гложет настоятельное желание принять участие в жизни Ульки! Я оставлю для него…

– Убирайтесь! – вскрикнула хозяйка решительно. Она высвободила одну руку и указала ею на дверь.

– Но, Уля́на… – обескураженно пробормотал Вийт. – А цветы?

Женщина, сжав челюсти, усадила сына в коляску и сказала дочери не терпящим возражений тоном:

– Идите к себе! У меня покупатели!

Девочка поморщила свой носик картошкой, но послушно повезла брата назад в квартиры.

– Итак, господин барон, – строгим тоном произнесла цветочница, – чего изволите? Но учтите, для вас всё втридорога!

– Тогда самый-самый дорогой цветок из тех, что у вас есть! – воскликнул Ронислав Вакулович.

– Чёрный тюльпан «Король ночи»? – спросила хозяйка. – Или радужную розу «Пьер де Ронсар»?

– На ваш вкус, – поклонился Вийт. – Это ведь подарок вам!

Лицо женщины дёрнулось. По нему побежало множество чувств – от оскорблённой гордости до отсветов былой нежности.

– Ну что же, пусть будет роза, – произнесла цветочница холодно. И добавила с нескрываемым сарказмом: – Я её и срезать не буду! Продам кому-нибудь во второй раз! Благодарю за подарок! Чем ещё могу служить?

– Ещё таких же роз, – кивнул Вийт. – Одну пошлите мадам Дюфренуа… – детектив поднял глаза к потолку, вспоминая, – ещё одну модистке Витодарий… капитанше Бук, конечно… госпоже Гутик… ювелирше…

– Нет! – вдруг отозвался Фирс. Лицо его было необычно холодно. Ронислав Вакулович замер с раскрытым ртом, но истопник не унимался: – Хватит морочить голову себе! И им хватит морочить голову!

– Ты… – Вийт не находил слов. – Фирс, ты что, по батогам соскучился?!

– Ты влюблён и это знаешь, – холодно произнёс истопник. – Остановись, наконец!

– При чём здесь любовь! – буркнул сыщик, не в силах прийти в себя от этого неожиданного сопротивления, оказанного ему со столь неожиданной стороны.

– Какой интересный взгляд на жизнь, барон! – оживилась цветочница.

– Ах, оставьте, госпожа Рабирий! – воскликнул Вийт. Он повернулся к Фирсу всем телом. – Это ты! Ты сам влюбился! И я знаю, в кого! В мадемуазель Понмаре!

– Может, да, – пожал плечами его товарищ. – Может, нет. Разве мы об этом?

– Об этом, об этом! – торжествующе пророкотал Вийт. – Влюбился!

– Поздравляю! – пробормотала госпожа Рабирий.

– Благодарю вас, мадам, – вежливо откликнулся Фирс.

– А саму барышню?.. – хмыкнул Вийт. – А её разве я не должен спросить? Может, она ко мне равнодушна! Может, я приятнее как раз остальным дамам?

– Хорошо, спросим!.. – спокойно кивнул истопник. – Всех спросим!

В этот момент из внутренних покоев донеслись шаги, и в магазин вошёл хозяин лавки, круглолицый рыжий мужчина средних лет. На его носу картошкой сидели очки.

– О, ваше высокоблагородие! – бросился к покупателям цветочник. – Какая честь! Что же вы к нам так давно не заходили? Изволите букет, который понравится даме сердца, или что-нибудь для сада?

– Господин барон желали купить розы Ронсара, – подала голос его жена. – Пока насчитали шесть, но, как выяснилось, им нужно предварительно уладить кое-какие вопросы.

– Да, конечно, – неуверенно пролепетал Вийт. – Это касается пяти последних роз. А первую-то я ведь приобрёл?

– Нет! – буркнула женщина.

У поражённого словами жены господина Рабирия глаза полезли на лоб.

– Это же целое состояние!.. – забормотал он, отворачиваясь всем телом в надежде, что покупатели его не услышат.

– Господин барон ещё и платит втрое! – ядовито буркнула букетчица.

Она решительно прошагала к входной двери и распахнула её перед Вийтом. Звякнул колокольчик. Снаружи в залу проникла волна свежего воздуха. Женщина сделала лёгкий книксен.

– Будем рады служить вам, барон, – проговорила она сухо. – Как-нибудь.

Вийт и Фирс вышли. Дверь за ними закрылась.

– На службу? – спросил истопник так, будто ничего и не случилось.

– Ты допрыгаешься! – возмутился сыскной надзиратель тем тоном, которым обычно разговаривают изгнанные виноватцы. – Прекрати мятеж немедленно!

Фирс пожал плечами:

– В любом случае сегодня твоя очередь надзирать за порядком в «Большом дворце индустрии». А вечером тебя ждёт антрепренёр Корстини, которому должны дирижаблем доставить органиструм.

– Когда? – повернул голову Вийт.

– Не ранее семи вечера, – ответил Фирс. – Если ветер будет сильным. А вот в «Большом дворце» тебе надлежит быть уже сейчас, – истопник сделал шаг к паромобилю и вытащил откуда-то свежий выпуск «Чутков». – Там началась выставка интересностей из Франции, – прочёл он на предпоследней полосе. – Также приглашены изобретатели и из других стран.

Ловкая комбинация стекла и стали, а также многочисленные прозрачные купола на крыше делали необъятные пространства «Большого дворца индустрии» светлыми и лёгкими.

Вийт отметился у стоявшего перед входом в здание городового, чем вызвал у того неподдельное изумление. Постовой, похоже, и мысли не допускал, что именитый сыскной надзиратель явится на дежурство. Да ещё и в полном согласии со служебным графиком!

В выставочной зале Вийта и Фирса сразу же взяла в оборот некая бойкая барышня. Даже не столько сыскного надзирателя, сколько его истопника.

– Посмотрите, как это удобно и просто! – затараторила она, протягивая тому на блюдце кубики чего-то светло-серого и красного. – Не нужно более колоть сахарную голову, напрягаться, тратить время, рисковать порезаться! Рафинад Якова Ра́да всегда одинакового размера и веса, необычайно быстро растворяется, занимает мало места, его легко хранить! Возьмите на пробу свёрток!

Она отвернулась, чтобы достать образцы, но сыщик пошёл прочь, увлекая верного помощника за собой.

– А кухаркам теперь чем заниматься? – буркнул Вийт.

Фирс успел лишь улыбнуться энергичной девушке.

– Разве не чудо? – тут же заговорил с друзьями другой господин, только и ждавший своей очереди. У него был французский акцент, усы топорщились, лицо почему-то выражало грусть. – Я Бертло́ из Сорбонны. Взгляните! – Он протянул бутылку, наполненную чем-то, что казалось водой. – Из газа этилена и обычного пара я синтезировал это!

Вийт приостановился, чтобы вытащить пробку.

– Пахнет спиртом, – пробормотал он, возвращая сосуд.

– Parce que c’est comme ça![79]79
  Потому что так оно и есть! (фр.)


[Закрыть] – обрадовался господин. – Это спирт, настоящий питьевой спирт! И я сделал его, повторюсь снова и снова, ещё сотню раз повторюсь, из газа и пара! Juste du gaz et de la vapeur![80]80
  Просто газ и пар! (фр.)


[Закрыть]

– Действительно поражает! – вежливо изумился дедуктивист. – Вам нужно строить завод!

– Приглашаю финансистов… – пробормотал господин уныло, но тут же вновь просиял: – А ведь мой синтез вгоняет очередной гвоздь в гроб адептов force de vie![81]81
  Жизненной силы (фр.).


[Закрыть] Из безжизненных газов я получил органическое вещество! Нет никакой «животворящей силы», есть химия!

– Поразительно! – согласился Вийт.

– Поразительно, c’est en réalité![82]82
  На самом деле (фр.).


[Закрыть] – Бертло энергичным жестом предложил пару бутылок Рониславу Вакуловичу. – Образцы!

Детектив их не взял.

– Благодарю, месье, но я не пью ничего крепче вина.

С товарищами заговорил толстенький мужчина, весьма похожий на доктора, как их рисуют в детских книжках – с добрым румяным лицом, внимательным взглядом поверх очков, жилеткой, саквояжем. Даже густые усы у него были несомненно докторские.

От господина тянуло каким-то необычным запахом. В пальцах он держал флакон коричневого стекла.

– Бензол? – понимающе спросил Вийт.

– Керосин! – возмутился мужчина. – Сиречь «восковое масло»! Недавно выделено в Новой Шотландии господином Ге́снером, директором нашего товарищества на паевых началах! Он сам, увы, приехать не мог. Сырьём послужила природная субстанция, называемая «нафтой». Она, как я считаю, незаслуженно позабыта химиками. Керосин избавляет… И это научно доказано! Вне каких-либо сомнений доказано!.. Керосин избавляет от вшей!..

– Только этого не хватало! – воскликнул Вийт, бросаясь прочь.

– Подождите! – закричал «доктор» вдогонку. – Позвольте дать вам для экспериментов флакон жидкости и коробочку с насекомыми!

Друзья быстро прошли мимо нескольких столов.

– Мерсеризированный хлопок! – кричала почтенная дама. Она демонстрировала вроде бы обычную ткань, но удивительно насыщенного цвета и шелковистого блеска.

– Сухой лёд! – из густого белого дыма вынырнул юноша студенческого вида. Каждое его движение сопровождали новые клубы этого непонятного дыма.

– Вулканизированный каучук! – восклицал господин с длинными усами. Он жестоко изгибал, растягивал, скручивал самую обычную калошу, но та оставалась целой, даже не трескалась.

– Béton armé!..[83]83
  Железобетон (фр.).


[Закрыть]

Вийт и Фирс продолжали шагать.

– А помнишь статью профессора Бланки про озеро мёда? – спросил сыщик. – Интересно, что бы он сказал про скорость развития человечества, глядя на это обилие изобретений и открытий?

Фирс хотел было что-то ответить, но его перебили.

– А куда вы бежите? – вкрадчиво спросил кто-то рядом, совсем рядом.

Детектив вздрогнул и обернулся.

Щупленький старичок со всклокоченными седыми волосами и усами-щёточкой смотрел на Вийта хитрым и даже несколько добрым взглядом.

– Я так понимаю, новые вещества вас не занимают? – произнёс старичок ласкательно. – Ведь нет? Да? Нет? Вон в том проходе выставляют механические изобретения. Вам с вашей спортивной конституцией они будут куда как приятнее!

– Вот как? – хмыкнул Вийт.

– Именно! – закивал мужчина. – А ещё у вас такие умные глаза! Вы наверняка любите загадки! Вот из чего это сделано? Скажите!

Он протянул сыщику табакерку, удивительно лёгкую, чрезвычайно гладкую, необычную на ощупь. Вийт в недоумении повертел вещицу в пальцах.

– Вы идите, идите к механическим изобретениям, – продолжал старичок. – Не стойте, идите! Просто помните, что сегодня вы встретились с будущим! Да, будущим! А что, нет? Это не дерево, не кость, не камень, не ткань, не металл. Это паркези́н. Вы спросите, что такое паркезин? Ведь спросите? Да? Хлопок, обработанный смесью серной и азотной кислот, а затем растворённый в спирте и высушенный до твёрдого состояния. Конечно, это не все секреты, но разве они вам нужны! Зачем секреты! Правильно? Идите, молодые люди, идите, веселитесь!

В лёгком недоумении Фирс вернул старичку табакерку, и они с Вийтом двинулись в другой проход, по пути то и дело оглядываясь на необычного собеседника.

Уже через несколько шагов они оказались перед чем-то большим, вращающимся, ухающим, исходящим паром.

– Je m’appelle monsieur Marinoni[84]84
  Я месье Маринони (фр.).


[Закрыть], – остановил их солидный мужчина с решительным взглядом. Его усы топорщились над бородой à la balbo[85]85
  В стиле Бальбо (фр.).


[Закрыть]. – Я… я есть… – произнёс он с сильным акцентом и остановился посреди фразы, не в силах подобрать нужные слова, – я… я есть…

– Это господин Маринони́, – пришла ему на помощь лихого вида дама в очках, до сего момента деловито раскладывавшая бумаги на столе. Француз с облегчением закивал. Женщина же уставилась на Вийта с Фирсом взглядом обвинителя. – Это… – она, не оборачиваясь, ткнула рукой назад, – это машина господина Маринони. Фактически это газетный печатный станок. Но! – дама сделала паузу и подняла карандаш вверх. Очки её сверкнули. – Этот станок способен печатать до сорока тысяч экземпляров газеты в час!

Вийт присвистнул. Фирс повнимательнее взглянул на механизм.

– Основные новшества: не листы бумаги, а рулон, – продолжала энергичная женщина, – печать не с одной стороны, а с обеих! И конечно, механические разрезание, складывание и штабелёвка!

– Впечатляет, – выдохнул истопник. – Но куда ж столько газет?

– Distribution à l’échelle nationale![86]86
  Общенациональное распространение (фр.).


[Закрыть] – встрял Маринони, явно страдавший от того, что не может лично презентовать собственное изобретение.

– Да, – строго кивнула дама. – Пора переходить от местечковых газетёнок к общегосударственным изданиям! А то «Чутков» в провинциях вечно не хватает!

– Ого! – не удержался Вийт.

– Именно так! – смерила его взглядом женщина.

Товарищи попятились от суровой дамы и наткнулись на толпу, окружавшую довольно большой пятачок свободного пространства. В центре находилось нечто, что Вийт сначала принял за обычную машину для ходьбы. Но нет, ноги ездока совершенно не касались земли! Они поочерёдно давили сверху вниз на что-то вроде уступок, из-за чего весь механизм ехал вперёд. Было всего два колеса, никакой дополнительной опоры, но диковинка не падала!

– Педальный конь Макми́ллана! – торжественно пояснял похожий на циркуль ездок. Он кружил на своём агрегате, и собравшиеся не могли оторвать от него глаз.

– Ничего себе название! – крикнул кто-то.

– Так уж случилось, что сие изобретение есть воплощение мечты, детской мечты! – парировал экспонент. – В младом возрасте господин Макмиллан страстно желал превратить свою лошадку на палочке в настоящий движущийся аппарат. Отсюда и название! Впрочем, парижские и лондонские газеты обсуждают несколько других наименований. Например, «скороход» и «двухколёсник»!

– Мне нужен этот конь! – немедленно заявил Вийт. – Два!

– Мы устраиваем аукцион в последний день выставки! – с достоинством кивнул педалист.

Именно в этот момент за головами мелькнуло раскрасневшееся лицо городового Кутюка. Тот прокладывал себе путь через толпу, ещё издали подавая дедуктивисту какие-то знаки. При каждом шаге по сверкающим сапогам городового с бряцаньем била сабля. Форменная фуражка от спешки едва держалась на голове, наружу выбились буйные чёрные вихры, но Кутю́к не обращал на это ни малейшего внимания.

Позади городового семенил титулярный советник Таисла́в Рага́нович Стах, директор «Большого дворца индустрии».

– Ваше высокоблагородие! – возопил Кутюк. – Как хорошо, что вы здесь!

– Господин Вийт, господин Вийт! – восклицал титулярный советник, и от избытка чувств его жирные бока тяжело тряслись.

– Как «господин Вийт»?! – резко остановился наездник педального коня. В глазах юноши отразилось неверие, сменившееся радостным преклонением, к которому был столь привычен дедуктивист. – Неужели вы – сам сыскной надзиратель Вийт?!

Толпа, с интересом внимавшая речам, заволновалась. Послышалось несколько женских вздохов.

– О, если бы я только знал! – педалист соскочил со своего устройства. – Позвольте мне с покорнейшим почтением вручить вам в качестве дара этот экземпляр изобретения Макмиллана! – и он торжественно пододвинул механизм рулём к Вийту.

– Если вы не замешаны в том преступлении, о котором мне несомненно сейчас поведают… – смущённо пролепетал сыщик. – Приму с глубочайшей благодарностью!

Он с благоговением провёл ладонью по лакированным поверхностям агрегата.

Толпа разразилась рукоплесканиями.

– Пойдёмте, пойдёмте, дорога каждая минута! – причитал Таислав Раганович. Он задыхался после ходьбы. – Все почести потом!

Он схватил барона за локоть и бессильной рукой потащил куда-то на задки выставки, за чёрные драпировки. Фирс перенял у Вийта механизм Макмиллана и, на ходу разглядывая чудно́е изобретение, покатил рядом с собой. При каждом обороте колёс педали коня со стуком дёргались вверх-вниз.

– Мы ещё не знаем, что произошло, – говорил Кутюк. – Corpus delicti[87]87
  Состав преступления (лат.).


[Закрыть] не установлен…

За драпировками они наткнулись на охраняемую дверь, единственную на огромном протяжении глухой стены. Суровый полицейский, дежуривший там, взглянул на Кутюка и отступил в сторону.

– Это ужасно! Это просто ужасно! – тем временем говорил Стах, и его толстые щеки колыхались, как морские волны. – Со склада!.. О-о-о!.. Я хочу сказать, возможно…

Вся группка протиснулась мимо стража порядка и оказалась по ту сторону стены, в длинном коридоре без окон. Световые купола в крыше здесь были забраны внушительными решётками. По противоположной стене тянулось множество дверей. Каждую запирало несколько замков. Одна дверь, впрочем, была широко распахнута. Около неё переминалось с ноги на ногу несколько мужчин самых разных платьев и возрастов.

К Стаху подковылял трясущийся старик лет восьмидесяти в мантии и широченном берете, ниспадавшем на плечи. Седые волосы тяжёлыми волнами струились по одежде. Непомерно большой нос клювом возвышался над усами и длиннющей бородой.

– Магистр де Марику́р, – представил его директор Дворца. И добавил, старательно сохраняя обычное выражение лица: – Последний алхимик Европы.

Вийт с изумлением посмотрел на старика. Хотел было сострить, даже рот раскрыл, но сдержался.

– Pierre Pelerin de Maricourt![88]88
  Пьер Пелерен де Марикур (фр.).


[Закрыть] – великолепный господин соизволил наклонить голову, приветствуя пришедших. Голос у магистра был приятный, густой, увесистый.

– C’est baron von Viit, le détective[89]89
  Это барон фон Вийт, сыщик (фр.).


[Закрыть], – Стах слегка поклонился в сторону Ронислава Вакуловича.

– Ce garçon est trop jeune! – пробормотал француз, с сомнением разглядывая Вийта. – Êtes-vous vraiment un inspecteur de police?[90]90
  Этот мальчик слишком молод! Он действительно является инспектором полиции? (фр.).


[Закрыть]

К де Марикуру поднырнул некий господин средних лет.

– Oui, sans aucun doute[91]91
  Да, несомненно (фр.).


[Закрыть], – прошептал он алхимику. И тут же развернулся к дедуктивисту: – Я Протасенко, Вирий Северович Протасенко. Приставлен господином Стахом к магистру. На выставке ему, так сказать, помогаю. Весьма рад, что расследовать это происшествие будете именно вы!

Старик на протяжении всей этой тирады поджимал губы. Видно, сомнения в особе Вийта не покидали его.

Протасенко протянул сыщику бумаги.

– Грузовая ведомость.

То был обычный скучный формуляр. Зачем он Вийту, оставалось неизвестным.

– За каждым экспонентом закреплено одно из этих хранилищ, – запыхтел всё ещё не отдышавшийся директор, указывая на множество запертых дверей. – Вот это предоставлено магистру де Марикуру, – Таислав Раганович кивнул на открытый склад. – Господин алхимик сразу по прибытии в Володимир поместил туда свою машину. Запустить устройство пока нельзя, требуется ведро чистой ртути, а быстро купить…

– Mercure![92]92
  Ртуть! (фр.)


[Закрыть] – с возмущением воскликнул де Марикур. – Mercure!

– Да, – подтвердил его помощник, поглаживая свою козлиную бородку. – Я и подумать не мог, что в Володимире нельзя купить…

– Именно! – перебил Вирия Северовича Стах. Его тройной подбородок, скрывавший собственно подбородок, от волнения колыхался из стороны в сторону. – Магистру де Марикуру пришлось обращаться к господам, финансирующим его изобретение! С хроникёрами объясняться! Да и поездка в горы, на завод, в его возрасте не слишком приятна! Но господин Протасенко быстро там обо всём договорился, им удалось обернуться всего за два дня!..

– И оказалось, что за время их отсутствия машину украли? – спросил Ронислав Вакулович, разглядывая видневшиеся в сумраке хранилища ящики.

– Нет, – вздрогнул Стах, и из-за резкого вздоха сразу две пуговицы на его жилете расстегнулись. – Хотя, да… Мы не знаем!

– А всё же? – настаивал Вийт.

– Дворец отвечает за сохранность изобретений! – в сердцах вскричал директор, заламывая, насколько позволял необъятный живот, руки. – У нас охрана, особые аттестаты! Система экзекватуры, в конце концов! Отпереть дверь можно лишь при наличии трёх разных ключей – по одному на каждый навешенный замок! Должны вместе собраться три человека, иначе не откроешь! Один ключ находится у самого участника выставки, второй – у дежурного городового, а третий – у меня…

– C’est scandaleux![93]93
  Возмутительно! (фр.)


[Закрыть] – буркнул алхимик.

Все посмотрели на него, не понимая, к чему он это.

– А запасные ключи?

– За кого вы меня принимаете! – возмутился Стах. – Их просто нет! При утере ключа нужно спиливать замок, но это малая плата за безопасность!

Вийт шагнул в распахнутую дверь, обошёл оставленную сразу за порожком тачку с закрытым крышкой ведром и крутанул кран газового светильника. Хранилище залилось неровным, дрожащим жёлтым светом.

– Что же случилось? – спросил Вийт. Развернул ведомость, находившуюся в его руках. – «Два ящика общим весом три пуда и короб весом десять фунтов». Я вижу два ящика и короб. Из-за чего столько волнений?

– Короб оказался слишком лёгким! А ведь в нём хранится тайный движущий магистерий двигателя! – воскликнул Стах и вздохнул так, что расстегнулась ещё одна пуговка на жилете. И тут же лавиной, в какую-то долю секунды, все остальные. Директор даже не удивился. Лишь судорожно принялся застёгивать их обратно. – Грузчики, когда завозили сюда ведро с ртутью, случайно этот короб толкнули. Так и обнаружилось…

Рядом с ящиками в глубине склада стоял большой плетёный короб. Крышка его была примкнута ещё одним висячим замком. В узеньких просветах между прутьями виднелось что-то белое.

– Когда выгружали из эшелона, магистр, как обычно, никого к коробу не подпустил, но на весы, как и положено, поставил. Вес был! – забубнил стоявший в сторонке мужчина с пятнами сажи на лице. Одет он был в несвежий рабочий балахон. – Когда сюда привезли, опять не подпустил, но взвешивание прошёл. Вес был! А сейчас хоть мизинцем бросай!

– Минутку! – повернулся к нему Вийт. – Вы кто?

– Это Петро, грузчик, – встрял Стах. – И вообще по всяким работам. Разнорабочий то есть. Он вот с Василем, тоже разнорабочим, но мы его часто охранником… – директор указал на ещё одного мужчину. – Багаж магистра таскали они. Больше никто к вещам месье де Марикура не прикасался! Боже упаси!

– Прикоснёшься к нему, к багажу, значит, евонному! – мрачно отозвался Василь. – Ну да! Алхимик етот от самого Парижу от ящиков своих не отходил, я на том эшелоне был, всё наблюдал…

– Польщён знакомством, господа! – слегка поклонился дедуктивист. – А что за «эшелон»?

– Большинство участников выставки – французы, – заговорил Протасенко. – Таислав Раганович организовал отдельный железнодорожный состав, чтобы те могли с удобствами прибыть в Володимир. Из Марселя через Париж, Мюнхен и Варшаву… Практически всех по дороге собрали, всех доставили!

Разнорабочие на протяжении его речи с важным видом кивали. А Василь при слове «Париж» крякнул и поправил ус.

– Хорошо, – хмыкнул Вийт. – А почему, когда всё обнаружилось, корзину не открыли?

– Да как можно! – вскричал Стах. – Без полиции!

– Je trouve ça révoltant![94]94
  Я нахожу это отвратительным! (фр.)


[Закрыть] – подал голос де Марикур.

Вновь к нему повернулись головы. Никто не понимал, что он хочет сказать. Зависла неловкая тишина.

– Магистр по-нашему не понимает, говорит только по-французски, – извиняющимся тоном пробормотал Протасенко. – Да и то на пуатуасском диалекте ойль…

– Ясно, – кивнул детектив, а потом, понизив голос, не удержался и спросил: – Он что, и правда, считает себя алхимиком?

– О да! – тоже тихо проговорил Вирий Северович. – Я с ним как-то на эту тему разговорился. Магистр лишь недавно осознал своё призвание, с тех пор и алхимствует. А до того всю жизнь работал часовщиком. Когда состарился, ему даже пенсию городская мэрия назначила. За беспримерную жизнь, без остатка отданную часам горожан!..

– Бывает же такое! – хмыкнул Вийт. Потом решительно отвернулся. – Что ж, открываем!

Он присел на корточки и приподнял корзину. Де Марикур шагнул было нервно вперёд, хотел воспрепятствовать, но сдержался.

Короб действительно оказался неожиданно лёгким.

– Прутья без признаков повреждений, – задумчиво пробормотал детектив, вертя его так и этак. – Равно как и замок на крышке, – Вийт протянул, не глядя, руку назад. – Ключ!

– La clé![95]95
  Ключ! (фр.)


[Закрыть] – пригнулся к алхимику Фирс.

– Pourquoi?[96]96
  Зачем? (фр.)


[Закрыть] – магистр от избытка подозрительности даже отступил на шаг, прикрывая всем телом левый рукав мантии.

Вийт с некоторым удивлением демонстративно потеребил замок на коробе. Старик недовольно поморщился, нехотя, колеблясь, недоверчиво оглядываясь на окружающих, извлёк ключ из рукава и, неуклюже пригнувшись, самолично отомкнул замок.

Вийт пожал плечами и осторожно откинул крышку.

Все вытянули шеи, стараясь разглядеть, что находится внутри.

Короб был пуст.

Стенки корзины и крышку изнутри выстилало белое полотно, видимо, для сохранности содержимого. Самого же содержимого не было и в помине.

Стах издал крик отчаяния. Де Марикур нервно вздохнул. Протасенко сглотнул.

– Mon Magisterium![97]97
  Мой магистерий! (фр.)


[Закрыть] – прошептал алхимик. Его сузившиеся глаза с подозрением впились сначала в Вийта, а затем в Фирса.

– Исчез… – шевелил побелевшими губами директор Дворца.

Сыскной надзиратель провёл рукой по ткани, которой была выстлана корзина.

– Никаких следов чего бы то ни было, – пробормотал он. – Ни мусора, ни крошек, ни пыли, ни грязи, ни потёртостей, ни пятен. Будто и не лежало тут ничего. В коробе точно что-то было?

– О да! – воскликнули несколько вразнобой разнорабочие. Петро для верности даже энергично покивал. – Его ж взвешивали!

Магистр де Марикур тоже неуверенно кивнул.

– Je vais me plaindre![98]98
  Я буду жаловаться! (фр.)


[Закрыть] – пробормотал он.

– Что ж… – детектив вздохнул. Вытащил полотно и посмотрел его на просвет. Пожал плечами. А потом ещё раз поводил ладонью внутри короба. Смущённо отвёл глаза в сторону. – Какое-то странное ощущение. Будто там… необычное… гм… пространство… – сыщик покачал головой. Потом взглянул на де Марикура. – А в чём суть изобретения?

– Perpetuum Mobile, – ответил за магистра Протасенко.

– Oui, oh oui, Perpetuum Mobile! – вскричал алхимик. – Perpetuum Mobile![99]99
  Да, о, да, вечный двигатель! Вечный двигатель! (фр.)


[Закрыть]

– Что! – тут уж Вийту не удалось сдержать удивления. – Вечный двигатель? А разве не доказано раз и навсегда, что такая машина невозможна?

Вирий Северович замялся.

– Я механизм в работе не видел, – промямлил он. – Собственно, я вообще механизма не видел. Но месье де Марикур… Он весьма уверен… Только ртути не хватало…

– Ладно, ладно, – махнул рукой Ронислав Вакулович. – Какова стоимость пропажи?

Фирс начал было переводить его вопрос, но тут к детективу пригнулся Стах:

– Да какая стоимость! Наша честь, наша репутация – вот что…

– И всё же! – настаивал Вийт.

– Да ничего не стоит! – взвизгнул Таислав Раганович.

– Изволите взглянуть? – прошелестел Протасенко, тыча пальцем в ведомости в руках сыщика. – Видите цифру «0»? Ни одна страховая компания не согласилась даже разговаривать о вечном двигателе – ни целиком, ни в какой-либо его части.

– Ну хотя бы какую неустойку должен выплатить «Дворец» по случаю пропажи?

– Как видите, – Вирий Северович указал в другое место бумаги, – ничего. Всё-таки уж очень… гм… необычный экспонат.

– Материально «Дворец» не пострадает, – обиженным голосом проскрипел Стах. – Но репутация!..

Вийт покачал головой.

– Кто последним прикасался к коробу? – спросил он.

– Магистр, – буркнул Протасенко. – Он вообще единственный, кто когда-либо прикасался к этому коробу!

– Я тому был свидетелем, – откликнулся Стах. – Господин де Марикур спрашивал меня по поводу ртути, но когда оказалось, что нужно ехать на завод, самолично перенёс корзину поближе к ящикам и запер хранилище. И вскорости убыл в горы. Короб больше никто не видел – вплоть до сегодняшнего дня.

– Но что такое этот магистерий? – почесал лоб Вийт. – Что он собой представляет?

– Это тайна! – ответил Протасенко. – Для всех тайна. Алхимик никому не говорит.

– На что хоть это похоже?

– Как камни, – пожал плечами помощник алхимика. – По ощущениям, во всяком случае, так переваливалось в корзине…

Протасенко умолк, не закончив фразы. Попятился, затравленно оглядываясь. Лицо его залилось краской, бородка затряслась. А потом он вдруг сорвался с места и помчался прочь.

Никто и не шелохнулся, столь неожиданным было это бегство.

Протасенко в несколько прыжков достиг единственной двери из помещения и скрылся за ней.

– Эй, ты чего! – послышался приглушённый окрик постового, дежурившего снаружи.

– Держи! – пришёл наконец в себя Кутюк.

Фирс попытался отбросить в сторону педального коня, чтобы рвануть следом, но споткнулся о колесо и повалился на городового. Вийт налетел на них обоих.

– Вирий! – только сейчас обрёл голос Стах. Глаза его закатились. Грузное тело стало оседать на пол.

– Où est la police enfin! – забрюзжал, неодобрительно глядя на него, магистр де Марикур. – Quelle folie![100]100
  Где же наконец полиция! Что за безумие! (фр.)


[Закрыть]

Вийт выбрался из кучи малы и побежал было вперёд, но сразу же вернулся и схватил машину Макмиллана.

Разнорабочие, тоже бросившиеся было в погоню за Протасенко, оглянувшись, притормозили, но потом махнули рукой и скрылись в дверном проёме.

– Как это делается? – выпалил Вийт, неуклюже карабкаясь на механического коня.

Мгновение казалось, что Рониславу Вакуловичу удастся зависнуть в воздухе на двух колёсах, но чуда не произошло – он вместе с агрегатом повалился на пол. Раздался оглушительный грохот.

– Нужен инструктаж! – воскликнул Фирс, помогая Вийту встать.

– Нужен помощник! – буркнул в ответ сыщик. Поднял машину и утвердил её обоими колёсами на полу. – Держи!

Фирс невозмутимо схватился за раму.

Вийт отошёл на несколько шагов назад, разбежался и запрыгнул на седло.

Истопник едва удержал агрегат в руках.

Вийт поёрзал, устраиваясь. Поставил башмаки на педали. Замер на мгновение.

– Ну, отпускай! – скомандовал он.

Шофёр отскочил назад. Детектив задвигал ногами, но педальный конь вместо того, чтобы поехать, стал клониться в сторону, завалился на бок, и Вийт вновь грохнулся на пол.

– Похоже, тут нужен недюжинный интеллект, – пробормотал, вскакивая, сыщик. – Попробуем, как в машине для ходьбы!

Уже чуть более умело он оседлал изобретение Макмиллана и, отталкиваясь ногами от пола, покатился вперёд. Сразу же обнаружилось, что педали так и норовят ударить по коленям, а рычаги, протянувшиеся от них к задним колёсам, будто чудовищные механические пилы, раздирают штанины. Ну и икры ног заодно.

Уже в следующую секунду шнурок на одном из башмаков Вийта попал между движущимися частями, и вся конструкция, перекувыркнувшись, бросила сыщика на пол, тут же прихлопнув его сверху.