Текст книги "Сыщик Вийт и его невероятные расследования"

– Кутюк! – бросил Вийт через плечо.

– Есть, ваше высокоблагородие! – ответил городовой, плотно закрывая за хроникёрами дверь.

Он взбежал по одной из лестниц, рассекавших амфитеатр, и стал осматривать зрительский ряд, то и дело подсвечивая себе серными палочками, пригибаясь, что-то подбирая, к чему-то приглядываясь, ныряя под скамьи.

– Когда обнаружили пропажу, я… Да что там я!.. – заскрипел Элленбоген. – Множество людей ожидало полицию у единственного входа в аудиторию! Мимо нас и мышь не проскочила бы! И дверь была заперта на ключ! Как же тут снова могла появиться эта дохлая кошка!

– Это мумия гиены Хор-Хетепсехемуи, а не дохлая кошка! – зарычал Бланки.

– Луи Яковлевич, – вмешался сыскной надзиратель, – вы вчера вечером положили тело так, как мы сейчас видим? Наискосок?

– Нет, что вы! – вскинулся Бланки. – Гиена лежала ровно!

Вийт посмотрел на мелкие обрывки ткани и нитки, усеивавшие стол вокруг мумии. Пригнулся и подобрал несколько таких же с пола.

– Что-то в артефакте изменилось? – спросил он. – Кроме… – он выпрямился, – очевидной части?

Учёные осторожно приблизились к столу. Огнедарко надел на нос пенсне.

– Кроме… – Бланки издал нервный смешок. – Я не вижу особых… гм… изменений. Но я эту мумию не изучал. Далебор Ромуальдович знает её гораздо лучше…

– Голова отделена от тела, – отозвался Огнедарко. – Но, как вы изволили выразиться, это очевидная часть. Наружные бинты на груди и животе надорваны, но не насквозь и без повреждения внутренних слоёв.

Несколько поверхностных полос полотна действительно были вывернуты. Будто изнутри что-то вырвалось…

– Нужно её снизу осмотреть! – добавил Огнедарко.

Он осторожно перевернул мумию. Тут целостность обмотки нарушена не была.

Элленбоген грохнул на стол свою палку. Да так, что все от внезапного стука отпрянули. Кирилл Петрович тяжело опёрся обеими руками на столешницу и подобрал с неё несколько обрывков ткани. Поднёс их к глазам. Понюхал.

– Это от бинтов?

И положил один из лоскутков в рот. Пожевал.

– Медовая смесь… пальмовое вино… мирра… касия… – проговорил он. Пожевал ещё и выплюнул в ведро под столом. – Ну и, конечно, камедь! Определённо ранние царства!

– Ещё бы! – буркнул Бланки.

– Может, действительно Хор-Хетепсехемуи, – пожал плечами Кирилл Петрович. – Материальные находки в раскопе датировку подтверждают?

– Вне всяких сомнений! – откликнулся Далебор Ромуальдович. – Найдены керамические и бронзовые артефакты, а также несколько изделий из железа – всё времён первого фараона второй династии! И я, убейте, не могу представить себе кого-либо в те времена, для кого могли изготовить мумию гиены! Кроме, конечно, самого Хор-Хетепсехемуи! Так что… – он развёл руками.

– А саркофаг? – спросил Элленбоген.

– Саркофага не было. Тело завернули в полотно, украшенное изображениями древнеегипетских богов. Это полотно задокументировано и прибыло вместе с остальными находками…

– Всё сходится… – задумчиво пробормотал директор музея.

– Конечно, сходится! – буркнул Бланки.

Огнедарко завертел головой.

– Мумию должны были тащить! Это единственное объяснение! Тащить передней поверхностью по полу. Отсюда надрывы на бинтах!

Взгляд археолога упёрся в дверь.

– Вы позволите? – спросил он у Вийта, продолжая смотреть на единственный выход из аудитории.

– Сделайте милость! – ответил детектив.

Огнедарко в один миг оказался у порога. Задержался на несколько секунд, осматривая массивные навесные петли. Затем легко и непринуждённо вскочил на стену и стал приглядываться к пыли на верхней перекладине.

– Нет! – покачал головой Далебор Ромуальдович. – Здесь ничего!

Он спрыгнул на пол и пригнулся к порогу.

Мраморную столешницу перекрещивали канавки, заканчивавшиеся сквозными дырами.

– Это для оттока крови, – пояснил Бланки.

– Понятно, – кивнул Вийт. – А это?

Он толкнул один за другим несколько тяжёлых бронзовых крюков, подвешенных над столом на свисавших с далёкого потолка верёвках.

– Это для подъёма частей тела и крупных органов, – ответил Луи Яковлевич. – Чтобы зрителям было лучше видно.

Вийт отдёрнул ладонь и стал поспешно вытирать её об одежду.

– В стародавние времена, знаете ли, вся анатомия была весьма наглядной… – улыбнулся учёный. – Есть ещё парочка, – профессор указал на терявшийся в вышине потолок. – Крючья по необходимости поднимают и опускают. Вон теми тросами! – Бланки подошёл к старинной деревянной стойке, к которой было привязано несколько свешивавшихся сверху верёвок. Профессор дёрнул за ближайшую, и один из крюков над столом закачался. – А это для лучшего освещения… – Луи Яковлевич повернулся к нескольким начищенным до зеркального блеска огромным медным листам, закреплённым на высоких подставках. – Перед ними в старину ставили свечи и направляли свет на труп…

– Очень удобно! – отозвался Элленбоген. – Особенно для проведения чернокнижных ритуалов в полночь!

– Вам виднее, уважаемый Кирилл Петрович! – немедленно парировал Бланки.

– Впрочем, в наше просвещённое время, – ухмыльнулся директор музея, глядя на Луи Яковлевича, – ведовские наставления не возражают против газовых светильников.

Вийт представил на мгновение, как эти два старикана посреди ночи пробираются в чёрную башню. К ним присоединяется сторож в мантии, и втроём они расставляют свечи, снимают бинты с мумии какого-нибудь фараона, устраивают ритуал…

– Призыв Люцифера?.. – хмыкнул Вийт.

– О нет, не путайте эпохи! – загромыхал, хохоча, Элленбоген. – Какой к чёрту Люцифер! Для Древнего Египта больше подходит огромный змей Апоп!

Бланки бросил на коллегу рассерженный взгляд и вновь повернулся к сыщику.

– А это strumenti di tortura[124]124
  Орудия пыток (ит.).


[Закрыть], так сказать, – продолжил он, указывая под стол, на ящик, заполненный пилами, кусачками и клещами. – Каждый анатом испокон веков приходит на вскрытие со своим набором инструментов, но казённые орудия всё равно здесь лежат. На всякий случай.

Детектив пригнулся и поворошил тяжёлые железные приспособления. Все они были покрыты пятнами ржавчины.

– Удивительно! – пробормотал Вийт. Он выпрямился и повернулся к возившемуся среди зрительских мест Кутюку. – Что-нибудь нашли?

Городовой покачал головой.

– Продолжайте! – кивнул Вийт. – А мы пока с Фирсом осмотрим место, где мумия находилась до вчерашнего дня.

Здание хранилища факультета археологических и иных раскопок располагалось позади анатомического театра, на углу Аутопсической площади и Университетского переулка. Было оно построено, как и всё в этой округе, много веков назад. Более поздние архитекторы разнообразили аскетичный вид здания часовой башней, добавили колонны и лепнину, пробили современные окна, но в сооружении всё равно проглядывала некая средневековая суровость.

Бланки провёл группу мимо местного сторожа и сопроводил в египетский отдел, занимавший большую часть первого этажа.

Здесь плотненько друг к другу стояли стеллажи до потолка. Их полки были забиты множеством коробок и свёртков. Даже проходы, и без того узкие и тесные, часто оказывались заваленными ящиками, мешками и совсем не научного вида узлами. На всём виднелись казённые номера.

Полдесятка комнат, сотни стеллажей, тысячи номеров!

– Вон находки из Гирга, – Луи Яковлевич указал на ящики и тюки, сваленные на пол в самой дальней зале. – Места не хватает, так что сортировать артефакты пока не начали. Мумия лежала здесь же.

– А я ведь много раз предлагал передавать находки в мой музей! – проворчал Элленбоген. – На полу они у нас не лежали бы!

Бланки скептически хмыкнул.

Вийт завертелся на месте, осматриваясь.

– Умыкнуть гиену было бы куда проще отсюда, а не из аутопсической башни! – буркнул он. – Одни ваши широкие окна чего стоят!.. Сколько человек работает в здании?

– Постоянно – несколько десятков, – осторожно ответил Бланки. – Ещё столько же имеют право входа без специального разрешения…

– Под сотню человек – и египетский отдел без отдельного замка! – покачал головой дедуктивист.

– Так ведь это всё служащие университета! Посторонних сторож даже на порог не пустит… – неуверенно пробормотал Луи Яковлевич. Помолчал и добавил: – Мы всё перестроим!

– Эй! – стукнул палкой о пол Элленбоген. – Вы под горячую руку не закройте доступ для служителей музея!

Бланки досадливо отмахнулся.

Вийт прошёлся между стеллажей и остановился над тюками, прибывшими из Гирга.

– Я вот подумал… – неуверенно пробормотал Луи Яковлевич. – Возможно, всё дело в моей шкале для измерения жизненной энергии! Она стала причиной кражи! Голова оторвана от туловища, однозначных результатов я уже получить не смогу… Конечно, есть другие свеженайденные мумии, но мне понадобится время, чтобы их заполучить. Теперь, вероятно, меня с этой шкалой опередят…

– Вы слышали о древнеегипетском проклятии? – вдруг спросил Далебор Ромуальдович. Стёкла в его пенсне блеснули.

– Вы же не верите в эти предрассудки! – возмутился Бланки.

– После вашей жизненной энергии, уважаемый Луи Яковлевич, – пробурчал Элленбоген, – суеверия уже не кажутся таким уж абсурдом!

– Мракобес! – огрызнулся Бланки, демонстративно отворачиваясь.

– Обскурант! – ответил директор музея и грохнул своей тростью об пол.

В забитом вещами помещении звук получился глухим.

– В потусторонние силы я не верю! – встал между спорщиками Огнедарко. – А вот в тайную секту египетских фанатиков, вбивших себе в голову какую-нибудь чушь… Кто знает!

– Разматывание гиены вы ведь всё равно проведёте? – поинтересовался Вийт.

– Вы спрашиваете, не боюсь ли я? – Далебор Ромуальдович выпрямился с видом оскорблённого достоинства. – Как только график вскрытий в анатомическом театре позволит, публичная демонстрация состоится! Ни днём позже!

– Вот именно! – вскричал Бланки. – Уверен, после сегодняшних событий аудитория будет забита под завязку! Я уже, кстати, сверился с книгой. Театр будет свободен через неделю! Целых полдня! Пока, конечно, придётся мумию держать здесь… Далебор Ромуальдович, вы ведь сможете организовать её переноску обратно сюда?

– Само собой! – твёрдо ответил Огнедарко.

Вийт присел перед одним из тюков и проверил печать. Та была в полной сохранности.

– А помните ли вы, профессор, свою статью в «Пружинках»? Об «озере мёда»? – спросил сыщик, переходя к следующему тюку.

– О, вы читали! – воскликнул Бланки. – Но это было уже довольно давно!

– Вы изменили своё мнение? – удивлённо поднял голову Вийт.

– О нет! Конечно, нет! – вскричал профессор. – Вибриссы являются несомненным признаком наличия шерсти, так что мы точно имеем дело с переходным звеном между пресмыкающимися и млекопитающими! – и Бланки гордо выпрямился.

– Полностью согласен! – поспешил заверить профессора Вийт. – Я о другом. Вы писали, что человечество перестало развиваться и вот уже двести лет топчется на месте.

– Ах, вы об этом! – расслабился Бланки. – Так и есть! А что, вы думаете иначе?

– Я думаю, что XVIII век, на который вы ссылаетесь, был просто исключением, – пожал плечами дедуктивист, исследуя печати на очередном тюке, – а потом мы вернулись к нормальной скорости прогресса.

– Нонсенс! – буркнул профессор. – Есть прорывы, когда человечество оказывается на совершенно новом научном поле, и невероятное вчера вдруг становится возможным сегодня. А есть бесконечное усовершенствование того, что уже существовало вчера, топтание на старом поле. За двести лет мы так и не прорвались на новое. Мы лишь шлифуем и подправляем то, что было открыто или изобретено в XIX веке. Это очень странно.

– Может, нового поля просто нет? – хмыкнул Вийт. – Некуда прорываться! Мы достигли вершины цивилизации!

– Такое мнение воцарялось в умах людей каждый раз именно накануне очередного прорыва, – пожал плечами Бланки. – «Мы всё знаем о том, как в лесу находить коренья!» И бац, завтра кто-то открыл земледелие! «Мы всё знаем о том, как разливается Нил!» И бац, кто-то изобрёл торговлю! «Мы изучили землю до самой последней её пяди!» И бац, кто-то доплыл до Америки! И только наше сегодняшнее «мы знаем всё!» почему-то никак не заканчивается, тянется и тянется! Это нонсенс! Это искусственно созданная ситуация!

– И кто же её создал? – спросил Вийт. – И как?

– Вы сыщик, вы и разбирайтесь! – возмутился профессор.

– С каких это пор полицейские стали решать проблемы философии? – хмыкнул Ронислав Вакулович, присаживаясь перед следующим тюком. Он присмотрелся к печати. – Фирс, где моё увеличительно стекло?

Ответа не последовало, и детектив оглянулся. Фирс исследовал подоконник.

– Фирс! – вскричал Вийт.

– О, простите! – отозвался истопник, выпрямляясь. – Вы правы, выше высокоблагородие, нам действительно пора!

Вийт бросил на него удивлённый взгляд.

– Как? – изумился профессор. – Вы же ещё ничего не посмотрели! И нам нужно договорить!

– Давайте хоть тюки пересчитаем! – отозвался Огнедарко.

– Чуть позже, – ответил Вийт, вставая. – Встретимся в анатомическом театре!

Башня хранилища не слишком выдавалась над Старым городом, но взобраться на неё было далеко непростым делом. Крутая винтовая лестница казалась бесконечной. Узкие каменные ступени закручивались круг за кругом, а вершина так и оставалась недосягаемой.

– Если ты не рассматриваешь всерьёз тайную египетскую секту, – говорил Фирс, держась за верёвку, натянутую вместо перил вдоль стены, – то, что нам остаётся? Мумия как таковая ценностью для преступника быть не могла…

– Не могла, – согласился Вийт.

– Значит, дело скорее в назначенном на сегодня разматывании, анатомическом театре и публике…

Сыщик поморщился.

Они преодолели последние ступени и вышли на верхнюю смотровую площадку башни.

Во все стороны под ними тянулись залитые ярким солнечным светом средневековые кварталы: крыши, купола, шпили, колокольни. Чем дальше, тем больше всё это тонуло в голубоватой мгле испарений огромного города. Казалось, этот старинный мирок существует сам по себе, в отрыве от цивилизации. Рядом, только руку протяни, высилась чёрная башня анатомического театра – потемневшая от времени кирпичная кладка, освинцованная крыша, забранные замысловатыми решётками стрельчатые окна. Оттуда на отважных героев смотрели горгульи – облокотившиеся на парапет каменные демоны с ужасающими ликами и грустными глазами.

– До башни шагов двадцать, – пробормотал Фирс, высовываясь за перила. Он посмотрел вниз и добавил: – А до мостовой – добрых сто! И как же нам перебраться на ту сторону?

Взгляд истопника заскользил по смотровой площадке. Ничего пригодного для возведения моста здесь не было. Собственно, здесь вообще ничего не было.

Фирс пожал плечами и нырнул в дверь, ведущую обратно в башню.

На вбитых в стену крюках там висел старый канат, тот самый, за которые смельчаки держались, когда поднимались наверх. Истопник наклонился, чтобы снять его, и замер.

– А ведь трос недавно трогали! – крикнул он.

Участки верёвки, многие годы скрытые внутри узлов, теперь были снаружи и сияли кричащей белизной на потемневшем от времени канате.

Петля пролетела всё расстояние до анатомического театра, даже дотянулась до морды горгульи, но не зацепилась и рухнула вниз, в просвет между башнями.

Вийт принялся вытягивать верёвку обратно.

– Давай я! – спокойным голосом сказал Фирс. – Сколько можно!

Дедуктивист лишь досадливо поморщился. Он раскрутил над головой на манер североамериканских пастухов петлю, прицелился и бросил. Канат взмыл вверх, ударился об потолок смотровой площадки и свалился на Вийта.

Тот с раздражением схватил трос и, не останавливаясь, почти не глядя, снова метнул. Петля, вытягивая за собой выпуклую дугу верёвки, полетела через расщелину между башнями и неожиданно для самого Вийта вдруг повисла на статуе.

– Вот так вот, господин помощник! – крикнул детектив с гордостью.

Он покачал трос из стороны в сторону, чтобы петля съехала к основанию горгульи. Так и случилось, и он осторожно потащил канат на себя, затягивая узел.

Фирс решительно оттеснил Вийта. Он рванул верёвку изо всех сил. Потом упёрся ногами в перила и потянул снова. Канат зазвенел от напряжения, но слабины не дал.

– Ну, надеюсь, статуя установлена на железный штырь! – истопник полез через перила. – Будет обидно, если она свалится!

Вийт с криком раненой птицы ухватил Фирса за руки и потащил обратно.

– Я первый! – вскричал детектив.

Фирс со спокойствием сфинкса спрыгнул обратно на смотровую площадку, и Вийт тут же вскарабкался на его место. Вцепившись руками и ногами в верёвку, сыщик медленно сполз на неё, повиснув в расщелине между башнями. Фирс держал дедуктивиста за одежду, готовый в любой момент тащить его обратно.

Далеко внизу темнел пустынный переулок, по которому как раз брёл какой-то турист.

– Отпускай! – крикнул Вийт.

Истопник осторожно разжал пальцы. Верёвка натянулась, провисая под тяжестью сыщика. Больше ничего не произошло. Каменный демон продолжал стоять так же, как он стоял все эти сотни лет. Узел на парапете держал.

– Ничего сложного! – хмыкнул Ронислав Вакулович.

Он скрестил на канате ноги и, перебирая руками, полез вперёд.

Откуда-то сверху донёсся непонятный шуршащий звук. Он был едва уловим, казался неестественным, почти потусторонним.

Стоявшие возле аутопсического стола археологи подняли головы, всматриваясь в вышину.

Из полумрака, царившего под потолком анатомического театра, вынырнули два несущихся вниз железных крюка.

Элленбоген вздрогнул и отступил на шаг.

Взгляд Огнедарко под стёклами пенсне стал сосредоточенным.

Верёвки вдруг натянулись, и крючья, дёрнувшись, закачались в каком-то дюйме от мумии гиены фараона.

– Это ещё что такое? – озадаченно пробормотал Луи Яковлевич.

Охранявший дверь Кутюк сделал несколько шагов к столу.

Раскачивавшиеся крючья опустились ещё немного. Острия скользнули по бинтам, зацепились, и верёвки в то же мгновение натянулись.

Один крюк сорвался и закачался. Уже в следующее мгновение он вновь упал и, вклинившись между полотнами ткани, дёрнулся вверх.

Обе верёвки натянулись. Гиена приподнялась, оторвалась от стола, зависла на мгновение в воздухе, а потом заскользила в темноту, к потолку.

– Так вот как это было проделано! – воскликнул Огнедарко, пытаясь хоть что-то рассмотреть в вышине.

– Но… – Бланки ошалело хватал ртом воздух.

В аудиторию, едва не сбив Кутюка с ног, ворвались хроникёры.

– Мумия вновь украдена? – вскричал Квитославный. – Вы видели, кто это сделал? Вы ему помогали?

– Да что вы такое говорите, уважаемый! – пробормотал Бланки, опуская взгляд с недосягаемого потолка на газетчика.

– «Вопрос вызвал удивление»… – сказал человек, старательно водя карандашом в записной книжке. – Почему вы ничего не предпринимаете?

– Так ведь… – Луи Яковлевич растерянно посмотрел на Кутюка.

– «И этот вопрос вызвал удивление»…

– Таким способом похитить мумию невозможно! – встрял Огнедарко. – Окна наверху слишком узкие, в них гиена не пройдёт. Если приглядитесь, она там, под потолком, так и висит. Получается… – археолог вдруг осознал собственные слова и обвёл ошарашенным взглядом коллег, – получается, что когда её украли, она на самом деле в это время висела наверху!

– «…висела наверху», – повторил Квитославный, записывая. – Если так украсть невозможно, то как лучше её воровать?..

– Да подождите вы! – вскричала дама с блокнотом. – Здесь вопросы могу задавать только я! – женщина повернулась к Элленбогену, который, похоже, своей тростью внушал ей больше доверия. – Что такого особенного в этом артефакте, что его утащили уже во второй раз?..

В этот момент вновь раздался знакомый шуршащий звук. Из-под потолка на стол спускалась мумия.

– Так это вы! – вскричал Бланки, увидев входящих Вийта и Фирса.

– Это мы! – кивнул детектив. Он подошёл к аутопсическому столу и освободил гиену от крюков. – Надеюсь, вы уже всё поняли из нашей демонстрации.

– Но кто?.. – вскричал профессор. – Кто преступник?

– Здесь всё просто, – пожал плечами Вийт. – Тот, кто не мог подобраться к мумии, пока она лежала в легкодоступном хранилище. Другими словами, тот, кто прибыл в город, когда гиену уже перенесли сюда!

– Я?! – возмутился Огнедарко. – Вы считаете виновником меня?!

– Всё указывает на вас, – кивнул сыщик, – и время совершения преступления, столь красноречиво совпавшее с вашим приездом, и способ. Согласитесь, далеко не каждый сможет на высоте ста футов над мостовой перелезть по верёвке с одной башни на другую!

– Да мало ли вчера прибыло в Володимир сноровистых людей! – египтолог развёл руками. – Почему вы выбираете лишь из тех, кто первым вам встретился!

Тут уж заговорили все.

– Действительно! – орал Луи Яковлевич. – Зачем Далебору Ромуальдовичу отрывать гиене голову!

– Подождите, подождите! – говорил Элленбоген подчёркнуто рассудительным тоном. – От момента, когда обнаружили исчезновение гиены, до момента, когда её вернули, Огнедарко находился здесь, вместе со всеми, на виду! Он просто не мог положить тело обратно!

– Да что это за похищение такое! – тут же вновь кричал Луи Яковлевич. – Вытащить мумию через окно невозможно! Рано или поздно мы увидели бы пропажу! Как-то глупо получается!

Вийт повернулся к Кутюку.

– Для начала арестуйте господина археолога! – сказал он.

Городовой с некоторым удивлением взглянул на детектива, но без лишних слов снял с пояса кандалы и подошёл к Огнедарко. Тот, пожав плечами, вытянул руки вперёд.

– Никто мумию не возвращал, – проговорил Вийт. – И шею ей не ломал. Вы же видели надорванные бинты! Гиена, провисев наверху несколько часов, в какой-то момент просто сорвалась с крюков

и грохнулась на стол. Отсюда обрывки ткани и нитки вокруг! Отсюда странное положение наискосок! Отсюда оторванная голова!

– Как вам будет угодно, господин барон, – буркнул Огнедарко. – К счастью, решение принимаете не вы, а суд! И не просто суд, а присяжные! А это здравомыслящие люди, и их нелегко увлечь пустопорожней софистикой! Особенно если разъяснения будет давать ловкий адвокат! – Далебор Ромуальдович улыбнулся. – Думаю, присяжным даже приятно будет засвидетельствовать первый промах непогрешимого Вийта!

– В самом деле! – пробормотал Бланки, краснея. – Я дам показания в пользу своего сотрудника. Уж простите, Ронислав Вакулович, но я знаю Далебора Ромуальдовича давно, это величайший талант! И я…

– Минутку! – прервал его Вийт. – Вам ведь небезынтересно будет узнать, зачем господин Огнедарко всё это проделал! Вы верно заметили, что вынести мумию из этого зала невозможно. Рано или поздно мы бы действительно её там, под потолком, заметили.

Все с интересом повернулись к Вийту.

Тот подошёл к аутопсическому столу и покачал тело гиены рукой.

– Целью преступления было не украсть, а выиграть время. Даже если бы мы сами заметили мумию под потолком, разматывание сегодня всё равно уже не провели бы. Отсрочка понадобилась, – Вийт взглянул на профессора, – чтобы снять бинты самому, тайком.

– Самому? – хмыкнул Луи Яковлевич недоверчиво. – Это ещё зачем?

Вийт улыбнулся.

– Чтобы достать то, что прибыло из Египта внутри гиены.

– Вы о чём? – непонимающе пробормотал Бланки. – Опять египетский мистицизм?

– Контрабанда, – вздохнул дедуктивист. – Как наш утренний автоматон был лишь оболочкой для вполне живого шахматиста, так и мумия послужила лишь саквояжем для чего-то, провезённого без досмотра через десяток границ. Мне хотелось бы надеяться, что это лишь невинный опий, за который Огнедарко пожадничал заплатить таможенный налог. Однако… – Вийт снова толкнул гиену. – Думаю, всё серьёзнее. Далебор Ромуальдович наверняка нашёл на своих раскопках древнеегипетское золото и драгоценности. И присвоил себе. Украл, другими словами.

– Да как вы смеете! – взревел Бланки, наступая на Вийта. – Вы вообще представляете, что говорите! Это оскорбление! Оскорбление меня, моего факультета, университета, всех археологов!

– Так ведь нам нет нужды спорить! – пожал плечами Вийт. – Зовите публику, ещё оставшуюся в вестибюле, и давайте разматывать! Мы либо ничего не найдём, и я признаю свою ошибку, либо…

– Большинство приглашённых уже разошлось… – растерянно пробормотал Луи Яковлевич. – Да и аудиторию нужно освободить для лекции лекарского факультета…

– Здесь место преступления! – вскричал Квитославный. – Идёт следствие! Какие лекции! Какой лекарский факультет! Публика требует разматывания!

– Да, господа, читатели «Пружинок» хотят немедленного ответа! – зарычала дама с блокнотом.

– Ну, Далебор Ромуальдович, хоть вы им скажите!.. – Бланки растерянно повернулся к Огнедарко и вдруг замер. Рот его в изумлении приоткрылся.

На полу лежали разомкнутые ручные кандалы.

Археолог исчез.

– Он же тут стоял! – возопил Кутюк, бросаясь то в одну сторону, то в другую. – Я ж от него не отходил! – городовой метался по аудитории, заглядывая во все углы. – Как? Как он смог открыть замок!

– Вы же слышали, это величайший талант!.. – буркнул Вийт, бросаясь к двери. – Профессор Бланки, разматывайте без меня!

Фирс побежал вслед за сыскным надзирателем. Кутюк бросился за ними.

– Как же!.. – всхлипнул Луи Яковлевич. Он схватился за сердце и бессильно сполз на пол. – Как же так!..

– Ничего, – пробормотал Элленбоген, приковыляв к нему. – Ничего. Бывает. Может, лекаря? А, Луи? На всякий случай?

– А разматывать кто будет? – нетерпеливо прогремел хроникёр. – Давайте уже, мне материал в номер сдавать нужно!

Тут послышался треск. Все обернулись и увидели нетерпеливую даму с блокнотом, которая вспарывала бинты маникюрными ножничками. Из-под лезвия на стол выпадали сверкающие драгоценные камни…