Текст книги "Сыщик Вийт и его невероятные расследования"

– Ну… – промямлил писатель. – Ну да…

Вийт ловким движением вскочил с пола.

– Покажите, как вы стояли!

– Да обычно мы стояли!.. – Калюжный шагнул в проём двери и развернулся спиной к комнате. Замер на мгновение, но потом поменял позу. Поднял глаза, что-то обдумывая, и изменил позу ещё раз. – Вот так!

Данилюк прислонился к притолоке, лицом к издателю.

– А вы? – обратился Вийт к матросу.

– Я уходить собирался… – пробормотал тот. Отошёл на пару шагов вглубь коридора и остановился, обернувшись к двери.

Судно скользило по реке гладко и непринуждённо. Над гребными колёсами по обоим бортам поблёскивали радугами облачка брызг.

Вийт, не торопясь, огибал каютный отсек, направляясь на противоположную половину палубы. Все, конечно, следовали за ним. Фирс, выудив непонятно откуда миниатюрную одёжную щётку, на ходу стряхивал со светло-серого, прогулочного фрака хозяина пыль, подобранную с пола в каюте.

– А как бы провёл в подобном случае расследование инспектор Скай? – вдруг спросил у писателя Адам-Каетан Петрович.

Калюжный хмыкнул.

Данилюк замялся, глянул на Илая Вениславовича и пробормотал:

– Он хорошенько допросил бы свидетелей, исследовал жизнь всех и каждого…

– Его любимый приём! – с воодушевлением воскликнул молодой граф. – И выяснил бы что-нибудь совершенно неожиданное!

– Именно! – уже чуть более уверенно проговорил писатель. – Единственный сколько-нибудь возможный мотив этого преступления – это месть лично мне. От этой пропажи ведь пострадал лишь я!..

– А действительно! – вдруг оживился граф Мйончинский. – Такое ведь может быть!

– Я же говорю! – заулыбался его сын. – Это инспектор Скай!

Старуха-графиня возвела очи к небу и покачала головой.

– Представьте, например, – продолжал, воодушевляясь, писатель, – что кто-то из участников этого дела был знаком со мной или моим семейством в прошлом? Вот вам мотив!

– Это вы на что намекаете?! – подступил к Буяну Федуновичу Калюжный. Его брови хмурились. – Это кто же вам мстит? А? Я? Да вы представляете себе, кто – я, а кто – вы!

– В самом деле, что за suspicionibus arguerent![117]117
  Клеветническое измышление (лат.).


[Закрыть] – вскричала Параскева Элигатовна. – Илай Вениславович вас мог бы раздавить одним движением мизинца, просто за чашкой кофе, без всяких этих ухищрений!

Услышав эти слова, Калюжный для наглядности поднял руку с выпрямленным мизинцем. Ногти у него были красивые, ухоженные.

– Я же не говорю про жизнь! – попятился автор. – Я говорю про книгу! Сюжет! Фабулу! Роман!.. – Буян Федунович вдруг встрепенулся, изобретя ещё одно оправдание: – И речь шла о матросе Куче, не о вас, Илай Вениславович!..

– Но, господин хороший!.. – у матроса даже речь отобрало.

– А ведь это мог быть и хозяин корабля! – не унимался Данилюк, с прищуром разглядывая парня. – Тогда Куча действует по его приказу! Инспектор Скай покопался бы в биографиях, дошёл до отрочества, до детства, до младенчества! Выяснил бы, не были ли знакомы наши родители, не покупали ли мы хлеб в одной пекарне, не записаны ли мы в одну библиотеку, не были ли влюблены в одну барышню… – Буян Федунович распалялся всё больше. – Это, кстати, объяснило бы и то, как сия кража была проделана! Если это владелец судна, то он мог бы приказать оборудовать в салоне тайник!

– Да я к вашей сумке вообще не прикасался! – испуганно вскричал матрос. – Даже близко не подходил! Как вы можете!..

– Какой тайник? – хмыкнул Илай Вениславович, подмигнув Куче. – Мы же поставили саквояж на стол, и все вместе отошли на другой конец комнаты! Даже если бы и был тайник, кто бы до него донёс сумку?

Данилюк смутился, попытался что-нибудь быстро придумать и в конце концов пожал плечами.

– Какие-то пустопорожние все эти ваши измышления! – хмыкнул издатель. – Не то что для реального происшествия, но даже для дешёвой книжонки не подходят! Глупее способа отомстить и придумать сложно! Никакой читатель в такую инсинуацию не поверит! – Калюжный рассмеялся и уже через смех добавил: – А господина Гострюка, владельца судоходной компании, я знаю лично! С его деньгами и связями ему проще приказать жандарму, чтоб вас по надуманному поводу в кутузку бросили, чем этакую дикость изобретать!..

– Да, да, конечно, пустопорожнее всё это! – с испугом согласился Буян Федунович. – Мы же говорим о книге, а не о жизни!.. – он замялся и добавил: – А салон я на наличие тайников всё одно проверил бы!..

– Всенепременнейше! – с энтузиазмом откликнулся Адам-Каетан Петрович.

Вся группа уже обогнула каютный отсек. Прогуливающихся пассажиров на теневой стороне было заметно меньше.

Едва увидев Данилюка, дама, сидевшая в одном из шезлонгов, красивая маленькая брюнетка, вскочила и с тревогой в голосе вскричала:

– Что случилось? Что с романом?

– Моя жена, – смущённо представил её писатель. – Орислава Твердимировна.

Женщина растерянно смотрела на толпу. Потом догадалась сделать книксен.

– Что произошло? – вновь спросила она.

Писатель начал сбивчиво рассказывать. Все собравшиеся тут же принялись ему помогать – меткими замечаниями и пророческими озарениями. Калюжный даже взял Ориславу Твердимировну за локоток, чем привёл женщину в полное замешательство. В отличие от его собственной жены, которая вообще не увидела в этом жесте чего-либо необычного.

Фирс остановился в стороне и переводил взгляд внимательных глаз с одного лица на другое.

Вийт подошёл к иллюминатору делового салона, попробовал открыть его снаружи, понял, что не получится, и принялся вглядываться в каюту через стекло.

Ничего не увидев, он занялся стенкой вокруг. Корабль не был новым, здесь, как и повсюду, виднелись потёртости и даже признаки ржавчины в стыках, но необычностей, странностей Вийт не обнаружил.

Он пожал плечами и отступил к толпе.

– Хорошо бы составить представление о планировке судна в целом, – задумчиво пробормотал Вийт.

– Всю палубу можно увидеть вот оттуда, – Фирс кивнул на пароходную трубу, из которой в лазоревое небо бил столб чёрного дыма. – К тому же мы никогда не лазили на подобные штуковины!

Вийт задрал голову.

– У капитана есть планы судна, – неуверенно вмешался стоявший поблизости матрос Куча. – Вы же официальный полицейский, вам покажут!

– Планы я тоже полистаю, – кивнул дедуктивист, – но здесь всё на самом деле, а не на бумаге!

– Туда в любом случае нельзя! – буркнул матрос.

Адам-Каетан Петрович с интересом подступил поближе.

– Что вы собираетесь делать?

– Они полезут на трубу! – в радостном нетерпении воскликнула его сестра. Глаза барышни лучились восторгом.

Вийт невольно задержал взгляд на восхитительном лице Ветраны Петровны. Задержал дольше, чем позволяли приличия.

Фирс будто случайно натолкнулся на детектива, и тот, вздрогнув, отвернул голову.

– А как же тайник в салоне? – студент ничего не заметил. – Вдруг он на самом деле существует? Может, я посмотрю?

Сыщик, не веря своим ушам, удивлённо посмотрел на него.

– Я там всё перерыл бы, – подтвердил молодой граф.

– Если это вас не затруднит… – протянул растерянный Вийт.

Фирс со своим неизменным равнодушием на лице выудил из кармана жилетки ключ от салона и отдал его Адаму-Каетану Петровичу. Тот кивнул и, улыбаясь в предвкушении великих открытий, зашагал прочь. Данилюк бросился за ним. Жена проводила писателя ошарашенным взглядом.

– Раз вы позволили посторонним осматривать каюту, значит, вы не ожидаете там никаких находок, так ведь? – подозрительно сощурился Калюжный.

– Не ожидаю, – подтвердил Вийт. И повернулся к слуге: – Без трубы ведь не обойдётся?

Фирс покачал головой.

– Неужели вы правда туда собрались?! – воскликнула Герда Эйриковна. – Вы же перепачкаетесь!

– Там нет лестничных скоб, нет упоров, – добавил её муж. – Не ровен час сорвётесь! Что может стоить такого риска?

Вийт пожал плечами.

– Капитан ни за что не разрешит! – снова отозвался матрос Куча.

Истопник и сыскной надзиратель переглянулись. Отблеск улыбки мелькнул на губах детектива.

– Вперёд! – вскричал он.

В одно мгновение, будто соревнуясь друг с другом, товарищи избавились от цилиндров, фраков и жилеток.

Калюжный с блеском интереса в глазах подступил поближе.

– Это же неприлично!.. – начала Герда Эйриковна, но увидев улыбку на лице дочери, продолжать не стала.

Вцепившись в верхний край ближайшего иллюминатора, Вийт и Фирс энергично подтянулись, застучали башмаками по стенке и оказались на каютном отсеке.

– Нельзя! – в отчаянии булькнул матрос Куча.

Детектив и его помощник уже были наверху. Перед ними расстилалась склёпанная из стальных листов, покрытая белой краской крыша. Вийт пригнулся и постучал костяшками пальцев по поверхности. Ответом ему был металлический гул. Сыщик выпрямился и прошёлся по краю.

– Деловой салон прямо здесь, – сообщил он, глянув вниз.

Фирс придвинулся поближе и высунулся вперёд, чтобы получше разглядеть стенку и иллюминатор.

– Вижу, – кивнул он. Потом завертелся на месте. – Крыша выглядит целой.

– Она и есть целая! – буркнул Ронислав Вакулович и указал на трубу. – Пошли!

Друзья двинулись к торцевому краю пассажирского отсека и, не останавливаясь, перепрыгнули на служебные рубки.

Вблизи дымоотвод выглядел отнюдь не столь обыденно, как с палубы. Скорее казался неприступным – широким, высоким, огромным, как башня.

Фирс притронулся к металлу.

– Горячо, – буркнул он. – И краска рассохлась, много трещин.

Он потянул на себе сорочку. Заметил множество людей, следивших за ними с палубы, повернулся к зрителям спиной, вытащил рубаху из брюк и стал отрывать от её низа прямо на себе полосы ткани.

Вийт сразу же подставил ему руки. Подождал несколько мгновений, но Фирс занимался одеждой, и детектив в нетерпении забрал у него один из лоскутов и сам обмотал свою ладонь. Потом принялся обвязывать другую.

– Как бы мы друг друга случайно не сбросили оттуда! – пробормотал, глянув вверх, Фирс. Он как раз отрывал от рубахи очередную полоску.

– Так держись на расстоянии! – ответил Вийт, заканчивая с обмоткой. – Я всё равно буду первым!

Он подскочил к трубе, обхватил её руками и ногами, наподобие лягушки, прижался всем телом, опёрся о заклёпки и двинулся вверх.

Сначала тепло, исходившее от пароходной трубы, было даже приятным, но постепенно жар стал всё более проникать через слои ткани. Он обжигал то кончики пальцев, то грудь, если прижиматься к металлу слишком долго, то колени, которые, хочешь не хочешь, должны были удерживать на весу всё тело.

Ощущение нарастало, и Вийт остановился. Оторвал от трубы руку и, остужая, помахал ею в воздухе. Слегка откинулся назад, чтобы охладить и рубаху. Он провисел в таком положении с десяток секунд, по-видимому, слишком долго, и ему обожгло кожу и на второй руке. Вийт, не выдержав, скользнул вниз. Его башмаки стукнули о сталь, и та отозвалась громким протяжным гулом. Детектив отскочил от трубы, заметался из стороны в сторону, обмахивая себя ладонями и дуя на пальцы.

– Нужно ещё материи! – выкрикнул он.

Фирс кивнул. Уже имевшегося у него запаса лоскутов не хватило бы, так что он снова взялся за полы рубахи.

Ветерок на высоте был сильнее. Он трепал волосы, но не приносил облегчения – жар от трубы оставался ощутимым и заставлял двигаться быстрее, то прижимаясь к горячему металлу, то, наоборот, повисая на некотором расстоянии от него, чтобы хоть немного остыть.

Внизу собралась изрядная толпа. Почти все пассажиры, что были в тот момент на палубе, подошли ближе и, приложив ладони козырьком ко лбу, следили за смельчаками.

– Издатель и граф куда-то подевались, – заметил Фирс, вглядываясь в людей.

Вийт, держась за трубу одной рукой, отклонился в сторону и стал обводить зрителей взглядом. Действительно, Илая Вениславовича и Петра-Михаила Сауловича нигде не было видно.

– Они что же, пошли куда-то? – пробормотал Вийт удивлённо, покачал головой и продолжил своё движение вверх. – Вместе? Они ведь только что впервые встретились!

Истопник только пожал плечами.

Вийт лез напротив слуги, с противоположной стороны трубы, и Фирс покладисто завис на месте, позволяя себя обогнать. Детектив, чтобы случайно его не столкнуть, стал с большим вниманием переставлять руки и ноги. Сначала его ладони обхватили трубу в пространстве между локтями и бёдрами Фирса, затем туда переместились колени дедуктивиста, которые уже в следующую секунду оказались над плечами слуги.

– Рад услужить, ваша милость! – ровным тоном отозвался Фирс, поняв, что слов благодарности он не дождётся.

Вийт только хмыкнул.

Всё с тем же неизменным выражением лица истопник возобновил движение по трубе, ритмичное, целеустремлённое, выверенное, будто механическое – не быстро, не медленно, неотвратимо.

Из-под рук и ног товарищей осыпалась растрескавшаяся краска.

– Что ты думаешь о краже? – спросил сверху Вийт.

Он слегка отодвинулся от трубы, чтобы остыть. При этом сыскной надзиратель то и дело отрывал от горячего металла то одну руку, то другую.

У слуги были те же сложности. И проделывал он то же самое. Иногда ещё и на пальцы дул.

– Кандидатов в преступники не так уж много, – ответил Фирс. – Собственно, только два конкретных человека, сговорившись, могли проделать этакий кульбит…

– Неужели? – Вийт снова пополз вверх. – Кстати, чем выше, тем жар меньше, дым успевает остыть, – заметил он. – А зачем вообще эта кража?..

– Думаю, это как-то связано с изданием романа… – начал говорить Фирс, но тут под рукой Ронислава Вакуловича внезапно целым пластом отошла треснувшая краска.

Тело дедуктивиста поехало вниз, пока медленно. Он судорожно попытался упереться башмаками о заклёпки, но подошвы были слишком толстыми, у него ничего не получилось. Ладони тоже лишь скользили.

Падение всё ускорялось. Сыскной надзиратель стремительно нёсся навстречу стальной крыше рубки.

Сыщик уже пролетел мимо Фирса, когда тот резко нагнулся и вцепился в рубаху хозяина.

Вийт рывком завис. Сорочка дорогого сукна затрещала, но выдержала.

Фирса чуть не сорвало с трубы, потянуло вниз, развернуло. Истопник, впрочем, удержался.

– Кто ж так красит! – в сердцах вскричал Вийт, болтаясь в воздухе и пытаясь снова достать до трубы.

Лоскуты ткани, которыми была обмотана ладонь Фирса, стали разворачиваться, но истопник ничего с этим поделать не мог. Он и так с большим трудом удерживал на весу Вийта.

Тот ухватился наконец за пароходную трубу. Прижался к ней. Повисел немного, убеждаясь, что держится плотно, и полез вверх.

Фирс с трудом разжал пальцы, судорожно вцепившиеся в сорочку Вийта, и подхватил соскальзывавший с ладони лоскут полотна. Зажав зубами ткань, намотал обратно на руку.

Внизу, на палубе, произошло какое-то волнение, толпа раздалась, пропуская вперёд уверенного мужчину в белом мундире.

Тот что-то прокричал. На таком расстоянии было непонятно что.

Убедившись, что его слов нарушители не разбирают, мужчина отдал несколько резких команд матросам.

– Не иначе капитан! – развеселился Вийт. – Нас ждут страшные кары! Ты не знаешь, прогулка по доске всё ещё практикуется в этих водах?

Товарищи переглянулись и дружно закарабкались вверх.

– Эй вы! – раздался усиленный голос мужчины в белом. В руках у него появился рупор. – Немедленно спускайтесь!

Внизу матросы волокли длинную лестницу.

– Какие они усердные! – мрачно заметил Вийт.

– А могли ведь и пушку выкатить! – буркнул Фирс, энергично подтягиваясь.

До вершины трубы оставалось совсем немного – футов шесть.

Перед товарищами расстилалась волынская природа во всей своей красе – тягучая серая река, тихая и прохладная, заросшие вербами болотистые берега и небольшие заводи с травянистыми пляжиками.

– Спускайтесь! – надрывался мужчина внизу. – Иначе я прикажу матросам содрать вас оттуда баграми!

Товарищи быстро ползли по трубе. Чем выше, тем жар от металла действительно становился меньше, и это позволяло теперь уже более не останавливаться, чтобы остыть.

Через несколько секунд они наконец достигли самого верха.

Прямо над их головами бил в ярко-голубое небо плотный столб чёрного дыма, гигантский, если смотреть отсюда. Перед глазами вместо чистого прозрачного воздуха мерцало обманчивое марево. Стоял удушающий запах сажи.

Вийт демонстративно поднял вверх руку и похлопал ладонью по краю трубы.

Толпа разразилась рукоплесканиями и радостными возгласами. Мужчина в белом разъярённо заметался, беспорядочно выкрикивая что-то грозное.

– Ну, что ты видишь, Фирс? – спросил детектив, одновременно кивая беспокойному господину внизу.

Всё судно было как на ладони – отсеки, надстройки, рубки, спасательные шлюпки, палуба, матросы, пассажиры с задранными вверх головами.

– Вон там деловой салон, – указал истопник. Он передвинул руку. – А там – выход из каютного отсека. Вроде никаких странностей. Короткого прохода с одной стороны палубы на другую не вижу…

Порыв ветра бросил в товарищей густые клубы дыма, и весь мир в одно мгновение скрылся за непроглядной чёрной взвесью сажи и угольной пыли. Дышать стало совсем нечем. Смельчаки зашлись в кашле.

– Спускаемся! – выдавил из себя Фирс.

– Да! – расслышал он надрывный голос Вийта.

Нечто, что в дыму виднелось как неясная чёрная тень, понеслось вниз. Истопник тоже ослабил хватку и заскользил по пароходной трубе к палубе.

Товарищей скрутило множество крепких рук. Матросы действовали быстро, решительно, бесцеремонно. Не давая времени прийти в себя, они в ту же секунду спустили нарушителей с крыши служебной рубки на палубу в руки других закалённых суровой жизнью речных волков.

– Карцера на вас нет! – орал мужчина в белом мундире. Теперь было видно, что он действительно капитан. – Но до ближайшей остановки всего полчаса ходу! Прямёхонько в руки полиции попадёте! Да не володимирской, где перед вами расшаркаются, а нашей, речной! Уж они из вас верёвки совьют! На всю жизнь запомните!

– Я сам полицейский!.. – стал отвечать Вийт, но вынужден был замолчать, потому что волокли его по палубе уж совсем на амикошонский манер.

– Я вам уже сто раз говорила, что это барон фон Вийт, сам Вийт, знаменитый сыщик! – кричала Ветрана Петровна, с силой вцепившаяся в рубаху Ронислава Вакуловича, чтобы препятствовать матросам. Сорочка детектива пока это выдерживала. – Как вы смеете!

– Да хоть папа римский! – орал в ответ, брызгая слюной, капитан. – Хоть генерал-губернатор! На корабле только один бог – капитан! А я не потерплю столь беспардонного нарушения правил! Ни от кого!

Рубаха Фирса была сшита далеко не из столь крепкого мате-риала и под руками нахрапистых матросов уже превратилась в ошмётки.

– Я веду расследование кражи! – счёл разумным подать голос Вийт. Его глаза на покрытом сажей лице ярко сверкали. – Преступник разоблачён! Я готов провести арест!

– Да, голубчик, – проскрипела старуха-графиня, вперив свой суровый взгляд в капитана, – давайте пусть он сначала всех арестует, а потом уж и вы сдадите его полиции!.. – Неумолимая решимость на лице мужчины не поколебалась, и она всё тем же ровным голосом добавила, даже не оглянувшись вокруг: – А где мой сын? Граф Мйончинский пропал! Похищен!

– Что?! – заорала её невестка, только сейчас заметившая отсутствие мужа. Она заозиралась в панике. – Где?! Как?! Что?! – она приложила руки к груди, закатила глаза и прошептала: – О, я сейчас лишусь чувств!

Капитан растерялся.

– Ну, если граф исчез вместе с моим мужем, – спокойно сказала Параскева Элигатовна, – то я знаю, где они!

– Я тоже! – буркнул Вийт, стряхивая с себя руки матросов. – Фирс, за мной!

И он решительно зашагал к пассажирскому отсеку.

Удерживавшая истопника хватка уже почти не чувствовалась, и тому оказалось достаточно повести плечами, чтобы от неё избавиться.

Вдвоём они ступили в тесный коридор, но свернули не к каютам, а в противоположную сторону.

За ними потянулись все, включая капитана.

Вийт вошёл в дверь с роскошной медной табличкой «Ресторан».

В пустой зале за одним из накрытых белоснежной скатертью столов сидели граф Мйончинский и господин Калюжный. Перед ними стоял на боку штофный бочонок дубового дерева. В коньячных бокалах в руках мужчин искрилась в солнечных лучах прозрачная коричневая жидкость. Половой длиннющим ножом отрезал от головки французского сыра ломтик. Рядом ждали своей очереди другие сыры.

Внезапное появление столь большого количества людей привело всю троицу в замешательство.

В секундной тишине старуха-графиня проложила себе путь к столу, подобрала с подноса серебряную вилочку и вынула из-под ножа полового ломтик сыра.

– О! – воскликнула она, попробовав вкус.

– Beaufort D’ete, мадам! – откликнулся половой, растерянно покосившись на набившихся в ресторан людей во главе с самим капитаном. – Французские Альпы, выдержка двенадцать месяцев, горные травы. Желаете к нему виноград или, может быть, лосося на багетных крутонах?..

– Вийт! – вскричал пришедший в себя Калюжный. – Что с вами приключилось?

Он вскочил, выхватил из рукава белый батистовый платок, плеснул на него воды из графина и шагнул к сыскному надзирателю. Ронислав Вакулович и опомниться не успел, как издатель принялся стирать с его лица сажу.

– А я и не сомневалась, что ты здесь! – ехидно проговорила Параскева Элигатовна.

– Я всегда там, где ты будешь меня искать! – невозмутимо парировал Илай Вениславович.

Детектив, вдруг осознавший, что с ним делают, вынул из рук издателя платок.

– Благодарю вас, господин Калюжный! – сухо произнёс он. – Позвольте я сам!

– А вы… – нимало не смутившись, издатель повернулся к Фирсу. Его взгляд откровенно прошёлся по обмотанным грязным сукном ладоням и тому, что осталось от изорванной рубахи. – Вы…

– Меня зовут Фирс, сударь! – представился истопник, слегка поклонившись. – Татион Ренеевич Фирс. Я помощник барона.

– Конечно, конечно! – Калюжный выхватил из другого рукава другой белоснежный платок, в мгновение ока смочил его в воде и потянулся к чёрному от сажи плечу Фирса, проглядывавшему через огромную дыру в полсорочки.

Татион Ренеевич перехватил руку.

– Я сам, – произнёс он. – Весьма вам признателен!

– Ну-с, – без тени смущения повернулся ко всем Калюжный, – теперь, когда вы пришли ко мне, а я оказался перед вами, что мы все вместе будем делать?

И он потянул за свои усы в строго противоположных направлениях – на три и на девять часов.

Граф Мйончинский всё ещё сидел за столом – в той же позе, в которой его застала ввалившаяся в ресторан толпа.

Переодеться Вийту и Фирсу не дали – всем не терпелось узнать, кто же преступник, так что в деловой салон детектив и его помощник явились в тех же рубахах и столь же грязные. Хоть лица оттёрли!

Адам-Каетан Петрович и Данилюк как раз ползали по каюте на коленях. Поиски тайника шли безуспешно, но энергично.

– Что происходит?! – воскликнул молодой граф, едва увидев Вийта и его помощника.

В салон с каждой секундой набивалось всё больше людей.

– Если позволите, я бы просил вас ненадолго прерваться, – откликнулся сыщик, демонстративно подёргал плотно запертый иллюминатор и, повернувшись к толпе, решительно сказал: – Прошу всех выйти в коридор!

– Однако ж… – стал говорить Адам-Каетан Петрович.

– Так ведь… – одновременно с ним воскликнул капитан.

– Это необходимо! – голос Вийта был строг и требователен.

Образовалась толчея. Детектив терпеливо ждал. Когда каюта очистилась, он под сверлившими его с порога заинтригованными взглядами отворил настежь дверцы пустого шкафа и выдвинул все пустые ящики комода.

– Прошу убедиться, что в комнате нет ничего и никого, – предложил Вийт, протискиваясь в забитый людьми коридор.

Множество голов немедленно завертелись, осматривая каюту.

– Ну да, ничего нет, – согласился Калюжный. В руках он держал коньячный бокал, который ему с большим трудом удалось отстоять в сложнейшем сражении с Параскевой Элигатовной. Битва, однако, продолжалась – теперь натиск толпы грозил расплескать трофей издателя. Жидкость отбрасывала на лицо и одежду Илая Вениславовича загадочные цветные отсветы.

Вийт улыбнулся Калюжному и прикрыл дверь.

Народ заволновался. Послышались непонимающие возгласы. Передние передавали задним, что происходит. Задние напирали, стремясь всё увидеть собственными глазами. Вийта толкали, прижимая к притолоке. Дедуктивист боролся за жизнь как мог.

– И что? – нетерпеливо спросил капитан парохода, волей судеб и непредсказуемым шевелением толпы оказавшийся распластанным на Вийте.

Тот улыбнулся и ему. И распахнул дверь каюты.

Великое количество голов сунулось в проём и тут же от неожиданности отпрянуло.

Сразу за порогом стоял Фирс.

– Как?.. – изумлённо воскликнул Адам-Каетан Петрович.

– Ещё минутку терпения, – попросил Вийт, вновь закрывая дверь. – Как вы все видели, каюта была пуста, однако через несколько мгновений в ней появился мой помощник. Вы понимаете, что спустя секунду его там не будет. Предлагаю кому-нибудь в этом убедиться.

– Я! – вскрикнула Ветрана Петровна. – О, позвольте мне!

– Непременно, – улыбнулся Вийт и ей, на этот раз широко и тепло.

Он распахнул дверь. Деловой салон был пуст. Раздались удивлённые крики.

Юная графиня впорхнула внутрь, завертелась на месте, заглянула за шкаф, комод, диван и каждое из кресел, посмотрела под столом, проверила за дверью. С каждой секундой выражение озадаченности на её прелестном личике становилось всё сильнее. Вийт же, напротив, с каждым мгновением всё более увлекался любованием девушкой.

– Здесь пусто! – почти с обидой заявила барышня.

– Именно! – отозвался Вийт, заходя в каюту.

За ним хлынули все остальные, и сыскному надзирателю вновь пришлось выпроваживать толпу в коридор. Ветрану Петровну он, впрочем, не прогнал.

– А теперь я покажу, как это было проделано, – заявил он.

Детектив подошёл к столу и что-то на нём заслонил рукой. Подержал несколько секунд. Приоткрыл ладонь.

Юная графиня невольно наклонилась, чтобы рассмотреть, что там такое, а Вийт, не поворачиваясь, отвёл другую руку назад и напоказ подёргал задвижку на иллюминаторе.

– Открыть окно неприметным способом просто, – проговорил он, отходя. – Один из трёх присутствовавших в каюте господ мог с лёгкостью проделать это.

В иллюминаторе снаружи мелькнула тень, вскоре оказавшаяся лицом Фирса. Помощник Вийта приоткрыл окно и ловко в него нырнул. Сохраняя каменное выражение лица, он нарочито-злодейскими движениями подошёл к столу, схватил под мышку воображаемый саквояж и вылез обратно на палубу. Окно за собой он прикрыл.

– Тому, кто открыл иллюминатор, дальше нужно было лишь столь же незаметно закрыть задвижку, – продолжил Вийт.

– Но мы же все видели Фирса! – возразил Адам-Каетан Петрович.

– Именно! – легко согласился с ним сыщик. – И это, собственно, и указывает на преступника! – Вийт подошёл к порогу и остановился спиной к салону. – Господин Калюжный стоял вот так, его взгляд был направлен в сторону коридора, и он не мог заметить вора! – сыщик протиснулся в коридор, сделал два шага в сторону и повернулся лицом к двери. – Господин Куча отсюда мог видеть лишь ближний угол каюты! – Вийт вернулся к порогу и прислонился плечом к притолоке. – А вот Буян Федунович, который стоял здесь!..

– Но… – ошарашенно булькнул писатель. – Но…

– Да зачем ему воровать собственную рукопись! – возмутился Калюжный. – И вообще, даже если всё именно так и произошло, Буян… э-э-э…

– Федунович, – подсказал Данилюк ни жив ни мёртв.

– Вот именно! – громыхнул издатель и отхлебнул из своего бокала. – Буян… э-э-э… да! Он мог и не заметить похитителя! Мы были увлечены беседой, всё больше на Кучу глядели…

Матрос вздрогнул при упоминании своего имени.

– Да, господин Данилюк мог и не видеть вора, – согласился Вийт. – Но открыть-то иллюминатор всё равно должен был кто-то из вас троих. И закрыть потом. Когда здесь появился я, окно было надёжно заперто, а на раме и полу виднелись крошки краски с наружной стенки! Мне пришлось даже её с ладоней стряхивать!

– Это… ну да… – нерешительно кивнул Калюжный. – Но…

Он поправил шейный платок, затянув его посильнее, потом расслабив и наконец подёргав из стороны в сторону.

– Вор снаружи должен был терпеливо ждать, пока не наступит благоприятный момент, чтобы влезть через иллюминатор, – говорил Вийт. – Ожидание могло продлиться час, два, а то и три, но так уж вышло, что благоприятный момент выпал сразу же. Какую же ситуацию преступник счёл удобной, подходящей и выигрышной для себя?

Калюжный посмотрел на матроса. Куча испуганно отвёл взгляд.

Калюжный посмотрел на Данилюка. Тот растерянно пожал плечами.

– Таковым благоприятным моментом вор счёл то, что вы, Илай Вениславович, находились спиной к каюте, а матрос Куча вышел в коридор, – улыбнулся Вийт. – А вот то, что Буян Федунович стоял полуобернувшись лицом к салону, препятствием преступник не счёл!

Вот теперь все повернулись к писателю. Данилюк угрюмо молчал. По лицу его пробегали тени.

– Кто же был этим таинственным сообщником, совершившим столь дерзкое похищение? – спросил Калюжный. Он был настолько растерян, что даже позабыл о бокале в своей руке.

– Орислава Твердимировна, жена писателя, – объявил Вийт. – Я уверен, что для кражи она переоделась в мужское платье, какие-нибудь неброские тряпки, в которых её могли принять, например, за кочегара.

Множество глаз стали искать госпожу Данилюк и вскоре обнаружили её в дальнем конце коридора. Она стояла с ошарашенным видом, бледная и растерянная.

– Немыслимо! – вскричал Калюжный. – Но зачем? Зачем автору воровать собственную рукопись?

– Чтобы вы издали роман, – просто ответил Вийт. – Если бы на судне не оказалось настоящего или самозваного сыщика, господин Данилюк поддержал ваш интерес, то подбрасывая, то вновь похищая саквояж. Если бы детектив не сумел раскрыть это дело, господин Данилюк попозже сам во всём сознался! В общем, в любом случае ваше внимание сегодня было бы приковано к роману и только к роману. И именно с целью публикации!

– Что?! – заревел Илай Вениславович. – Да ни в коем случае! – Рука его дрогнула, и изрядное количество коньяка таки выплеснулось из бокала на пол. Издатель засуетился, тщась найти то в одном рукаве, то в другом платок. Параскева Элигатовна достала свой и принялась вытирать им пальцы мужа. – Издавать рукопись после столь беспардонной выходки!

– Отчего же? – отозвался Данилюк. – Мы хотели устроить читку, и мы устроили её! Не монотонную декламацию мёртвых строчек, а живое переживание! Каждый прочувствовал сюжет романа на себе, в реальности! Ведь именно такое преступление в книге и описывается!

– Но… – растерялся Калюжный.

Он явно не ожидал отпора со стороны всегда мямлящего Данилюка. Издатель оттолкнул платок жены и отхлебнул из бокала.

– В каком случае вы будете знать сюжет романа лучше – после сегодняшних похождений или после простого чтения? – продолжал настаивать писатель. – Когда вы ощутите самым нутром, интересен ли сюжет?

– Ну… – что-то происходило в голове Илая Вениславовича, что-то, что заставляло его гнев и изумление отступать, высвобождая место ажитации. – Как бы…