Текст книги "Тайна желтых нарциссов"

Глава 6. Синяя рука

Ева Уэлдон быстро сложила нехитрые пожитки. Автомобиль ждал ее у двери. Ей не жаль было покидать мрачную неуютную квартиру, в которой она прожила последние два года. Она не могла согласиться с Джимом Стейлом, который был, по-видимому, недоволен ее новым положением. Ева была еще слишком молода, чтобы не усматривать в новом месте работы источника новых интересных приключений. Правда, ей было жаль отказываться от таких ежедневных бдений за чаем, приятных разговоров с Джимом. Но она была уверена, что этот энергичный молодой человек приложит все усилия, чтобы видеться с ней как можно чаще. Хотя где-то в душе и закрадывалось сомнение – ведь она не знает даже его адреса. Но зато он располагает всей информацией. С мыслью о нем, в хорошем расположении духа, Ева подъезжала к роскошному кварталу, к своей новой обители. Она была несколько сбита с толку, увидев большое количество слуг, которые вышли встречать ее. Но все же это было так приятно. Еву ввели в маленькую комнату, довольно бедно обставленную. Здесь жила миссис Гроут. Эта первая встреча неприятно поразила девушку. Раньше ей приходилось видеть сановитую даму хорошо одетой, в бриллиантах. А сейчас перед ней сидела неряшливо одетая старуха с желтым, каким-то настороженным лицом.

– Значит, вы – та барышня, которая будет моей секретаршей? – спросила она почти с упреком. – Вы уже видели свою комнату?

– Нет еще, миссис Гроут.

– Я надеюсь, что вы будете хорошо себя чувствовать у нас.

– Когда я могу приступить к своим обязанностям? – спросила Ева.

– В любое время. Вы очень хороши собой, – добавила она вдруг ни с того ни с сего, притом таким недовольным тоном, что Еве стало не по себе. Комплимент звучал как оскорбление.

– Это, очевидно, и есть главная причина… – буркнула себе под нос старуха.

– Причина чего?

– Это к делу не относится, – ответила миссис Гроут и кивком головы показала, что секретарша может быть свободна.

Комната, в которую ввели Еву, показалась ей чрезмерно красиво обставленной.

– Уверены ли вы, что это моя комната?

– Да, сударыня.

– Но это слишком роскошно…

Да, действительно, эта комната выделялась бы даже среди королевских покоев. Обои в ней были шелковые, а мебель чрезвычайно ценная. Кровать французской работы, с разнообразными инкрустациями, с балдахином из шелковой в розах материи. На балконе – цветы. Ева стояла на пушистом ковре, который покрывал весь пол, и не знала – радоваться или огорчаться своему новому жилищу. Ей было даже страшно прикасаться к мебели, такой она казалась хрупкой, изящной. Особенно поразил ее туалетный столик из красного дерева, выполненный в стиле Людовика XV. А шкаф для платья уже сам по себе представлял целое состояние. А чего стоили письменный стол или книжный шкаф, наполненный ценными изданиями в кожаных с позолотой переплетах!

– Это не может быть моя комната, – прошептала Ева.

– И все же это так, мисс, – отвечала экономка. – Уверена, что вам понравится и ванная комната. Купив этот дом, мистер Гроут перестроил все заново.

Ева открыла дверь, сделанную в виде окна, и вышла на балкон, который вплотную примыкал к четырехугольной веранде, расположенной над входной дверью. В этот день новый секретарь так и не приступила к работе. Когда она спросила у прислуги, не было ли каких-нибудь распоряжений от миссис Гроут, ей ответили, что она страдает головной болью. Хозяина усадьбы она также не видела и обедала одна. Ева чувствовала себя разочарованной. Она чувствовала потребность задать ряд вопросов миссис Гроут по части своих непосредственных обязанностей и в отношении распорядка дня, когда она может выходить из дому.

Так пришел вечер. Ева выключила свет и вышла на балкон, чтобы насладиться его прохладой. Погода была прекрасной. Казалось, вся земля отдыхает в тишине. Крыши и башни примыкающих к усадьбе строений в полумраке приобретали волшебные очертания, и временами девушке казалось, что она перенесена в сказочный мир. Так не хотелось расставаться с этим волшебством. Но усталость взяла свое – вскоре Еве уже снился первый сон. Проснулась она внезапно. Ей показалось, что миновало всего несколько часов. Привычный гул города уже затих, и только временами шуршали колеса одиноких автомобилей. В комнате было темно, но Ева чувствовала, что кто-то находится в ней. Страх сковал ее тело. Она сжалась в углу постели и не знала, как поступить дальше. Затем решилась. Она протянула руку, чтобы зажечь лампу, и вскрикнула от холодного прикосновения руки, лежащей на столе. Ужас парализовал ее на мгновение. На ее глазах рука медленно скользнула со стола, раздался шорох отодвигаемого занавеса.

Через мгновение Ева пришла в себя, включила свет. В комнате никого не было, но дверь, ведущая на балкон, оказалась неплотно прикрытой. На туалетном столике лежала серая карточка. Девушка схватила ее и прочла следующее: «Любящий вас человек просит вас как можно скорее покинуть этот дом ради вашей безопасности и доброй славы». Вместо подписи была нарисована маленькая синяя рука. Ева положила карточку на постель, быстро надела плащ и вышла в коридор. Ужас сковал все ее мысли и чувства. Она не помнила, как стремительно слетела вниз по лестнице. Знала только одно, что ей нужно обязательно встретить любого человека, чтобы не сойти с ума. Но дом спал. Старые часы на камине показывали три часа ночи. Ева добралась до двери, которая, как ей казалось, вела в комнату для прислуги. Но она ошиблась. Далее начинался длинный, слабо освещенный коридор. В конце его тоже находилась дверь. Девушка толкнула ее, но дверь не поддалась. И вообще она выглядела странно, обшитая металлическими трубками. Но как выйти из этого тупика? Страх толкал только вперед. Ева еще раз попыталась безуспешно открыть дверь, но за ней раздался такой крик нечеловеческой боли, от которого, казалось, застыла кровь в жилах. Что дальше она делала, не помнит. Бежала в паническом страхе, выскочила на улицу. На лестнице у дома сидел человек. Это был Джим Стейл.

Глава 7. Крик в лаборатории

Джим вскочил с места, испуганный неожиданным появлением Евы. Секунду они смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

– Джим, мистер Стейл, – наконец выдавила из себя девушка.

– Что случилось?

– Это ужасно, – прошептала она, пряча свое лицо на груди молодого человека.

– Смею я вас спросить, что тут происходит? – спросил кто-то третий властно и категорически.

В первый момент молодые люди не узнали этого человека. И немудрено. Дигби был одет в длинный белый халат, с капором на голове, который полностью закрывал волосы. На руках у него были резиновые коричневые перчатки.

– Может быть, кто-нибудь объяснит мне, почему в столь поздний час вы находитесь у дверей моего дома? Его обитатели не привыкли к таким эксцентричностям.

Ева и Джим поднялись в переднюю. Дигби запер парадную дверь.

– Не кажется ли вам, мистер Стейл, что вы слишком рано приходите в гости? – Это была ирония с угрозой. Но Джим не отреагировал на это. Он стремился привести в норму Еву, которая до сих пор не могла прийти в себя.

– Объяснения, конечно, нужны, только с вашей стороны, мистер Гроут.

– А что я должен объяснять? – Такого поворота событий Дигби не ожидал.

– Мое присутствие тут легко объяснимо. Я стоял как раз перед домом, когда дверь открылась и мисс Уэлдон с криком выбежала на улицу. Может быть, вы, мистер Гроут, объясните, чем так она взволнована?

– Я не имею ни малейшего понятия об этом. Я работал в своей лаборатории, когда услышал шум…

Ева постепенно пришла в себя, щеки ее слегка порозовели, но голос все еще дрожал, когда она рассказывала о том, что с ней произошло.

– Слава богу, теперь я начинаю кое-что понимать, – облегченно вздохнул Дигби. – Крик в моей лаборатории легко объясним. Моя маленькая собачонка занозила себе лапку, и я помог ей. Вытащил занозу.

– Мне очень жаль, что вас побеспокоила, но я очень была напугана.

– Вы уверены, что кто-то был в вашей комнате? – спросил Дигби.

– Конечно, уверена.

Не зная почему, Ева ничего не сказала о карточке с синей рукой.

– Вы думаете, что этот человек проник в квартиру через балкон?

Она кивнула головой.

– Я хотел бы осмотреть вашу комнату.

– Только сначала я хочу навести в ней порядок.

Ева вспомнила, что оставила серую карточку на постели и ей очень не хотелось бы, чтобы Гроут ее прочитал.

Через несколько минут, не ожидая приглашения, Стейл отправился вместе с Гроутом в комнату Евы. Даже беглый осмотр комнаты, едва прикрытое окно – все говорило о том, что здесь побывал кто-то посторонний. Дигби открыл дверь на балкон. Дошел до веранды, в конце которой находилась дверь в коридор. Он попробовал отворить ее, но она была заперта. Первоначально он предполагал, что это его мать искала в комнате девушки драгоценности. Но старуха ни в коем случае не поднялась бы на балкон, да и не осмелилась бы среди ночи произвести такой обыск.

– Мне кажется, мисс Уэлдон, что все эти страхи приснились вам, – сказал Дигби, улыбаясь. – Я бы вам посоветовал лечь в постель. Мне очень жаль, что ваш первый день в моем доме ознаменовался таким неприятным случаем.

При этом Дигби делал вид, что при разговоре не присутствует третье лицо. И только тогда, когда они попрощались с Евой, он обратился к Джиму:

– Меня одно удивляет, каким образом вы оказались у дверей моего дома? Быть может, изучали там дактилоскопию?

– Да, нечто в этом роде.

– Мне казалось, что вы настолько загружены работой днем, что не можете шататься ночью по городу. Впрочем, это ваше дело. Давайте-ка я вам лучше покажу, как и обещал, свою лабораторию.

Джим охотно согласился, потому что его очень интересовала природа крика, который слышала Ева. Через минуту они оказались в комнате, которая по своему виду напоминала операционную. Посредине стоял небольшой железный стол с эмалированной поверхностью и на резиновых колесах. С помощью винтов стол можно было передвигать по вертикали. Но эти детали Джим отметил как-то мимолетно. Куда больше его заинтересовало животное, расположенное на столе. Две пружины крепко удерживали тело собачонки, а ее лапки были туго привязаны тонкими веревками. Терьер смотрел на вошедших умоляющим, почти человеческим взглядом.

– Это ваша собака? – поинтересовался Джим.

– Да, моя.

– Вы не очень опрятно содержите свою собаку. У меня такое впечатление, что этот терьер потерял своего хозяина, а вы полчаса назад заманили его в дом.

– ?!

– Я хочу вас избавить от всякого рода выдумок – вся эта сцена происходила на моих глазах.

– А, так вы следовали за мной по пятам?

– Велика честь, но я действительно удовлетворил свое любопытство. – Джим ласково погладил собаку.

Дигби делано засмеялся:

– Раз вы такой всезнайка, я вам скажу больше: у меня есть намерения сделать интересную операцию этой собачонке – удалить часть мозга, чтобы…

– Погодите, – остановил его Джим. – Меня интересует, где у вас хранятся наркотики? – спросил он сверхлюбезно.

– Наркотики? Я не так глуп, чтобы скармливать такие деньги собакам. Мне кажется, вы слишком мягкосердечны, мистер Стейл. Надеюсь, для вас не секрет, что медицина сделала блестящие успехи только благодаря вивисекции.

– Я в этой отрасли не специалист, но мне хорошо известно, что все разумные врачи при таких операциях используют наркотики. А для этого они должны иметь специальное разрешение. Я хотел бы, мистер Гроут, ознакомиться с вашим свидетельством.

Любезная улыбка мгновенно слетела с лица Дигби.

– Я вам советовал бы не вмешиваться не в свое дело. Я вас пригласил сюда только для того, чтобы показать свою лабораторию. И не больше.

– Даже если бы не было приглашения, я все равно пришел бы сюда, так как ваши объяснения меня не удовлетворили. Правда, вы очень убедительно пытались нам преподнести, что собака так страшно визжала только из страха, когда вы ей одели этот ужасный ошейник. Поэтому предупреждаю, что сейчас я с вами говорю как лицо официальное.

– А если я не исполню вашего приказания?

– Тогда я сделаю с вами то же самое, что вы сделали с собакой, – спокойно ответил Джим. – Не думайте, что я на это не способен. Освободите собаку!

Несколько секунд длилось молчание. Глаза Дигби горели злобой. Но он взял себя в руки и освободил терьера.

– Я вам этого не забуду. И не прощу, что вы помешали мне работать.

– Знаете, я никогда не боялся угроз. А теперь тем более. Я почему-то уверен, что люди вашего пошиба меньше всего думают о науке, а больше получают удовольствие от истязания безобидных животных. Для меня вы не интересны – я вас вижу насквозь. Вам плевать на человеческие страдания.

При этих словах он с силой захлопнул дверь.

Дигби заскрежетал зубами, но тут на пороге вновь появился Джим.

– Вы заперли наружную дверь, когда мы пошли наверх?

– Что это за допрос? Бросьте свои шуточки. Конечно, запер. Что вам до этого?

– Так вот, для вашего сведения, – дверь открыта настежь. Очевидно, полуночный гость покинул ваш дом.

Глава 8. Антропология Дигби

На следующий день Ева забыла о своих ночных страхах и устыдилась своего поведения. Но серая карточка была налицо. Она вынула ее из-под подушки и задумалась. Человек, приходивший к ней в комнату, наверняка не был ее врагом. Но это был не Джим. Она слишком хорошо знала его теплую руку, чтобы спутать с чьей-то другой. За завтраком она встретила только мистера Гроута. Как всегда, он был безукоризненно одет и этим утром находился в прекрасном расположении духа. Они обменялись взаимными любезностями и ничего не значащими извинениями по поводу ночного происшествия.

– Вы знаете, я был очень рад, что наш друг Стейл оказался вчера в моем доме и помог успокоить вас. К тому же прошу прощения за некоторую неискренность. Вчера я вам говорил, что извлекал занозу из ноги моей собачонки. В действительности же терьера я поймал на улице и хотел произвести над ним небольшой эксперимент. Надеюсь, вы не забыли, что я врач?

– Так вот почему из вашей лаборатории вчера раздавались такие стоны.

– Да нет, я еще не приступил к операции. Я даже не ранил собаку, просто она боялась. Но ваш друг уговорил отпустить ее.

– Я очень этому рада, – с облегчением сказала Ева.

– Правда, вначале у Стейла возникло подозрение, что я экспериментирую над собакой без наркоза. Но это абсурд. Знаете, очень трудно объяснить людям, не имеющим медицинского образования, какое большое значение для науки имеет вивисекция. Обычно операции проделываются в таких условиях, что животное не ощущает боли. И в этом случае, поверьте, я не хотел обижать малышку-терьера.

– Я в этом вполне уверена.

Дигби рассуждал просто. Он знал, что Стейл обязательно расскажет Еве эту историю по-своему, и поэтому хотел опередить его. Он не просто хотел поддерживать добрые отношения с Евой. Дигби взял ее в дом не потому, что мать нуждалась в секретаре, а только ради своей прихоти. Чем больше он наблюдал за девушкой, тем привлекательней казалась она. Дигби никогда не влюблялся, хотя познал уже многих женщин. Но это был особый случай. Он был уверен, что мисс Уэлдон вполне способна увлечь его на несколько недель. А в это утро Ева сияла какой-то особенной красотой. У нее и в мыслях не было каким-то образом связать свою судьбу с Дигби. Он был ей безразличен, как многие мужчины, которых встречаешь каждый день на улице.

– Я хотел бы знать, удовлетворяет ли вас тот род занятий, который предоставила вам моя мать?

– Но я еще не знаю, в чем будут состоять мои обязанности.

– Моя мать немного эксцентрична, но думаю, что вы найдете с ней общий язык. Вначале у вас будет немного дел, а впоследствии вы можете быть полезны и в моих антропологических занятиях.

– А что это значит?

– Я изучаю формы лиц людей. Для этого я собрал громадное число снимков и думаю, что со временем коллекция составит не менее миллиона экземпляров. У нас в Англии пока мало кто интересуется этими проблемами, а в Италии, например, есть большие специалисты в этой отрасли. Вам, наверное, кое-что говорят фамилии Ломброзо или Монтегаццо?

Она кивнула головой:

– Да, я знаю, что это крупные криминалисты.

– Вы меня просто удивили своими познаниями.

– Да нет, мне просто любопытно изучать различные типажи людей. А вам я с удовольствием помогу, если не буду перегружена секретарской работой.

Ее рука лежала совсем близко. Стоило только сделать одно движение, чтобы коснуться ее как бы невзначай. А дальше разговор мог бы приобрести довольно интимный характер. Но Дигби хорошо разбирался в людях – эта женщина не допустит вольностей. Надо было запастись терпением. Ева стоила того.

Глава 9. Рубец на руке и обморок

Ева томилась от безделья на новом месте работы. Уже на третий день она жаловалась Дигби, что миссис Гроут не дает ей никакой работы.

– Мне кажется, что ваша мать не нуждается в моей помощи. При таких условиях мне не следует принимать от вас жалованье.

– Видите ли, моя мать принадлежит к тем людям, которые привыкли все делать самостоятельно. Быть может, поэтому она и выглядит не по летам старой и слабой. За ее плечами нелегкая трудовая жизнь. И вы должны простить старого человека за то, что она не может сразу привыкнуть к новому лицу. Все же я с ней поговорю.

Дигби выполнил свое обещание. После завтрака он отправился к матери и застал ее отдыхающей у горящего камина.

– Ты почему не даешь девушке работу? – спросил он резко.

– Ты же знаешь, что у меня ей нечего делать, – ответила мать плаксиво. – Ты напрасно возложил на меня эту задачу.

– Ты дашь ей работу уже сегодня. Поняла меня?

– Но она будет только шпионить за мной. Я годами ни с кем не переписываюсь. В последнее время написала одно лишь письмо адвокату по твоему требованию.

– Не неси вздор. Прикажи ей пересмотреть и рассортировать все счета, которые ты получила за последний год. Пусть занесет в особую книгу поступающие доходы. У тебя может быть и другая работа, если захочешь ее отыскать.

– Ладно, я сделаю так, как ты хочешь, – согласилась старуха, – но ты опять со мной невыносимо жесток и резок. Я ненавижу этот дом и людей, его населяющих! – вдруг закричала она. – Я сегодня заглянула в комнату этой секретарши – да это же дворцовые апартаменты. Ты израсходовал тысячи фунтов. Грех тратить на девку такие деньги!

– Это уж не твое дело. А работу ей дашь на две недели.

Ева очень удивилась, когда в тот же день была приглашена к миссис Гроут.

– У меня есть для вас работа, мисс… Никак не могу запомнить ваше имя.

– Меня зовут Ева, – сказала девушка, улыбаясь.

– Это имя мне противно. Последняя моя секретарша была иностранкой и называлась Лолой. У вас нет другого имени?

– Называйте меня по фамилии – Уэлдон. А впрочем, зовите как вам угодно, миссис Гроут. Я не обижусь.

– Вот в этом ящике накопилась уйма чеков. Пересмотрите их, рассортируйте или еще что-нибудь сделайте с ними. Я сама не знаю что.

– Быть может, их следует прикрепить к тем счетам, к которым они имеют прямое отношение?

– Вот-вот. Именно это я и хотела сказать, – обрадовалась старуха. – Но не здесь же вы будете это делать? Впрочем, оставайтесь здесь. Я не желаю, чтобы слуги копались в моих счетах.

Ева поставила ящик на стол, достала клей и принялась за работу. Чтобы золотые часики не мешали, она сняла их и отложила в сторону. Миссис Гроут мгновенно оживилась. Но девушка этого не заметила. Работы было много, и она не отвлекалась. Когда гонг возвестил о начале обеда, с чеками было все покончено. Она отодвинула ящик в сторону и хотела одеть часы. Но их не оказалось на месте. В этот момент открылась дверь и Дигби пригласил ее к обеду. Увидев, что Ева как-то растерянно оглядывается по сторонам, поинтересовался:

– Вы что-нибудь потеряли?

– Не могу найти своих часов. Кажется, я положила их вот здесь…

– А может, они закатились в ящик, – полуутвердительно, пряча глаза от сына, прошамкала старуха. Но Дигби все понял:

– Если вас не затруднит, мисс Уэлдон, по пути в столовую попросите Джексона, чтобы он к трем часам подал мой автомобиль.

После ухода секретарши разразилась уже традиционная сцена. Через минуту часы были у Дигби. Передавая их Еве, он похвалил ее за тонкий вкус.

– Они для меня особенно ценны. Исполняют двойную функцию. Кроме обычной, они закрывают вот этот рубец на руке.

– Да, чего не бывает в жизни, – сказал Дигби, разглядывая рубец на руке, напоминающий след от зажившего ожога.

В тот же миг, как от боли, вдруг вскрикнула старуха, – она стояла у открытой двери. Сын быстро обернулся к ней.

– Дигби, Дигби… – Голос ее прервался. – О боже мой… Этого не может быть.

Старуха упала на стол и раньше чем сын успел ее подхватить, скатилась на пол.