Текст книги "История куртизанок"
Автор книги: Элизабет Эбботт
Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 30 (всего у книги 55 страниц)
Неожиданное и волнующее выступление этой женщины вызвало у присутствовавших бурю эмоций. Уже после войны, когда прошло достаточно времени для того, чтобы можно было объективно осмыслить и проанализировать выявленный и признанный международными судами ужас шоа́, воспоминания этой женщины о Вюнше (и, может быть, даже о ее любви) позволили ей спасти ему жизнь, как, по ее мнению, когда-то он спас жизнь ей. Она не только ни в чем не винила своего любовника-эсэсовца за то, что произошло, – она рисковала тем, что, защищая этого человека, вызовет осуждение или, по крайней мере, неодобрение других выживших узников Освенцима.
Элеонора ХодисДля некоторых людей Освенцим был раем. В частности, для сорокалетнего Рудольфа Хесса, который занимал пост коменданта Освенцима с 4 мая 1940 г. по декабрь 1943 г. Он жил с женой Хедвигой и детьми в украшенном цветами доме на территории лагеря, рядом с заключенными, которых морил голодом, пытал, душил в газовых камерах и сжигал. Дом Хесса убирали специально отобранные заключенные в добротной одежде, отнятой у обреченных на гибель узников, ему поставлялись прекрасные вина и деликатесы, когда даже немецкий рацион питания был строго ограничен. «Я хочу здесь жить до самой смерти», – говорила Хедвига Хёсс17.
Хёсс строго следил за поведением служивших в лагере офицеров СС. Он осудил женщину-офицера СС, которая «пала так низко, что вступала в близкие отношения с некоторыми заключенными мужчинами», и обвинил одного из своих самых жестоких подчиненных, рапортфюрера СС Палича, в том, что тот спал с заключенной из Биркенау. Тем не менее он сам был виновен в том, что вступил в любовную связь с итальянской заключенной Элеонорой Ходис, которая работала у него в доме как прислуга. О ней много говорили, утверждали, что она еврейка, но это было не так.
В течение нескольких месяцев Элеонора работала в доме коменданта Хесса. Можно предположить, что в это время он и принудил ее к физической близости. Потом он перевел Элеонору сначала в штрафную колонию, а позже в лагерную тюрьму, печально известный блок № 11. Имела ли Хедвига отношение к этому переводу? Если так, ей не удалось покончить со встречами мужа с Элеонорой: по ночам он тайком навещал ее в камере. Но наличие усиленной охраны в блоке № 11 означало, что по крайней мере несколько охранников знали об этих тайных встречах, которые нельзя было скрыть, даже занимая такую высокую должность.
Вскоре Элеонора забеременела. Поскольку ее содержали в строго охраняемой камере, зачать она могла только от Хесса. Хотя тот занимал должность коменданта Освенцима, эта новость, видимо, его ошеломила. Других эсэсовцев за Rassenchande казнили; если же Элеонора не была еврейкой, он, как минимум, был бы опозорен, понижен в должности и переведен из того рая, которым казался ему Освенцим, не говоря уже о том, что, узнав об этом, его жена устроила бы семейный скандал. С Элеонорой надо было покончить. Хёсс распорядился заключить ее в stehbunker – одну из четырех камер блока № 11, где можно было только стоять: площадь ее составляла около полуметра, там всегда было темно, вентиляция отсутствовала, а зимой она не отапливалась. Обычно эти stehbunkers использовались для того, чтобы ослаблять заключенных перед допросом. В случае с Элеонорой ситуация была иной. Меньше всего Хёсс хотел, чтобы она с кем-нибудь общалась. Чтобы заставить ее замолчать навсегда, он приказал не давать ей еду. Через некоторое время она скончалась от голода, продолжая стоять на ногах. Теперь Хёсс, как ему казалось, мог чувствовать себя в безопасности.
Но Элеонора – умная, ожесточившаяся женщина – все время, пока находилась в тюрьме, боролась с судьбой, используя имевшиеся в ее распоряжении ничтожные возможности: она доносила на Хесса. Она делала это, каким-то образом связываясь с офицером СС Максимилианом Грабнером – руководителем политического отдела и личным врагом Хесса, в то время возглавлявшим проводившееся СС расследование дела коменданта лагеря. Элеонора знала об их вражде: работая прислугой в доме Хесса, она как-то смогла понять это из разговоров, да и сам Хёсс мог ей на это намекнуть. Но отчаянная попытка вмешательства Элеоноры в ход расследования ее не спасла. При разбирательстве дела коменданта Грабнер использовал ее разоблачения исключительно для собственной пользы, чтобы дискредитировать Хесса.
Смерть Элеоноры, ужасающая даже по жутким меркам пресыщенного смертями Освенцима, ни для кого не составляла тайны – слухи о ее гибели вскоре распространились по всему лагерю. В воспоминаниях выживших узников и на страницах стенографических отчетов эсэсовского дела, которое вел Максимилиан Грабнер, она до сего дня предстает как живая. Когда Освенцим еще продолжал действовать, прошел слух о том, что Элеонора однажды пыталась убить Хесса. Может быть, это случилось в его доме, когда она пыталась защитить свою честь от насилия Хесса? Или это произошло тогда, когда Элеонора сказала ему (или он сам заметил), что она беременна, и по его реакции поняла, что оказалась в смертельной опасности? Какой бы ни была истина, о которой мы уже никогда не узнаем, слух о попытке Элеоноры убить коменданта лагеря распространился среди заключенных, и те многократно обсуждали это известие. Может быть, Элеонора Ходис не была еврейкой, но заключенные еврейские женщины утверждали, что она – одна из них, и гордились ее храбростью. Для них она воплощала страшную участь еврейки, оказавшейся в кошмарной обстановке нацистских концлагерей, где людей истребляли и принуждали к рабскому труду.
Косвенное подтверждение такого положения дано в романе Томаса Кенэлли «Ковчег Шиндлера», на основе которого в 1993 г. Спилберг снял нашумевший фильм «Список Шиндлера». Кенэлли рассказывает о том, что «звезда лагерной системы» комендант Освенцима Рудольф Хёсс, как полагали, обрюхатил еврейку, которую звали Элеанора (в его написании) Ходис. Так же считали и в СС, пишет Кенэлли, и эсэсовцы даже допрашивали несчастную женщину. Они не смогли найти достоверных и неопровержимых доказательств того, что у Хесса была любовница-еврейка, но тем не менее разговоры об этом не стихали.
В основе истории Элеоноры Ходис лежат сексуальные отношения без любви. И тем не менее даже в условиях извращенной морали и чувственной опустошенности узников лагерей смерти между заключенными мужчинами и женщинами возникали и развивались любовные связи, несмотря на осознание ими того непреложного факта, что каждый момент приближал их неотвратимую гибель. Ласки и нежные объятия создавали в их сердцах иллюзию нормальных отношений, которая была важнее, чем интимная близость, даже тогда, когда они могли выразить свою любовь физически. Большинство других заключенных воспринимали такие отношения демонстративно-вызывающего проявления страсти с глубоким уважением.
ЛЕСНЫЕ ПАРТИЗАНСКИЕ ЛАГЕРЯ
Еврейские беженцы, пытавшиеся скрыться в лесах от ужасов войны, сталкивались там с боровшимися против фашистов партизанами других национальностей. Отношения между бойцами и их любовницами нередко носили принудительный характер, а начинались они обычно с применения силы. В этих партизанских лагерях подавляющее большинство женщин – но не мужчин – составляли еврейки. Как и в гетто, в исправительно-трудовых лагерях и лагерях смерти, жизнь евреев и евреек, которым удалось спастись, скрывшись в лесах, в разных ситуациях существенно различалась.
В 1941 г. Германия напала на Советский Союз, и Красная армия, оказавшаяся не способной противостоять противнику, стала откатываться назад, неся тяжелейшие потери. Тысячи русских солдат, стремясь избежать окружения, укрывались в белорусских лесах. Позже некоторым их товарищам удавалось бежать из лагерей для военнопленных и присоединяться к братьям по оружию. Эти люди создавали партизанские отряды, в которые входили русские, белорусы, поляки, украинцы и иногда евреи. Поначалу в таких отрядах нередко отсутствовали дисциплина, руководство и вооружение. Людей, из которых они состояли, больше интересовало выживание, чем борьба против немцев. Со временем, однако, им удавалось вооружаться, отнимая оружие у немецких солдат, которые пешком или на мотоциклах и грузовиках, небольшими группами или в одиночку отваживались появляться на опасной территории.
Беглецов из еврейских гетто, пытавшихся присоединиться к партизанским отрядам, обычно прогоняли, а иногда даже расстреливали. Охотно принимали партизаны в свои отряды только молодых евреев, имевших оружие. А когда приходили еврейские женщины с детьми – а таких было очень много, – в отрядах их обирали, отнимая все, что у них было, иногда насиловали женщин, а потом либо прогоняли их, либо убивали.
Тем не менее некоторым привлекательным еврейкам удавалось там оставаться, становясь любовницами русских командиров отрядов. Женщин-врачей, медсестер и поварих в свои отряды партизаны принимали с радостью, даже если те были невзрачны, немолоды или избегали сексуальных отношений. Однако общее правило сводилось к тому, что все женщины в отряде, помимо тех, кто обладал необходимыми знаниями и навыками, были любовницами, которых называли «походно-полевые жены». Они обменивали услуги сексуального характера на определенные привилегии, в число которых входили улучшенное питание и льготный режим. Но в партизанские отряды брали так мало женщин, что доля их составляла 2–5 процента общей численности, причем еврейки оказывались в гораздо более уязвимом положении, чем представительницы других национальностей.
В непроходимых белорусских лесах трое братьев – Тувья, Асаэль и Зусь Бельские – создали еврейский партизанский отряд. Бедные и малообразованные крестьяне, они прекрасно знали леса в окрестностях родной деревни. Под руководством Тувьи, их командира, кочевой отряд Бельских принимал в свои ряды любого еврея, который хотел к ним присоединиться, включая стариков, беззащитных женщин, а также интеллигентов и профессионалов, знания которых в лесу были совершенно бесполезны. В результате отряд Бельских значительно превосходил по численности другие партизанские формирования, и выживание большей части его членов зависело от молодых, умелых и опытных мужчин.
Бельские старались как можно теснее сотрудничать с отрядами, в которые входили представители разных национальностей, чтобы получать оружие и заставлять крестьян снабжать их продовольствием. Позже они вместе с другими партизанами взрывали мосты, уничтожали линии связи немцев и пускали под откос немецкие поезда. Отряд Бельских со временем основал поселение, где было много небольших предприятий и мастерских, продукция которых поступала также и в русские отряды. Те, кто не имел военной подготовки или ремесленных навыков, выполняли самую простую работу – доили коров, рубили дрова. В число таких работников входило большинство женщин и стариков, больных и интеллигентов, не имевших практических знаний и навыков. Всех их в отряде Бельских презрительно называли мальбушим.
В отряде, разделенном на социальные группы, мужчины-мальбушим, стремившиеся повысить свой статус и, соответственно, получать лучшее питание, могли попытаться этого достичь, став бойцами или разведчиками. Что касается женщин, они могли улучшить свое положение только благодаря покровителям, любовницами которых им приходилось для этого становиться. Нередко образованные и интеллигентные женщины в отряде становились подругами мужчин из простого народа. Они просто жили вместе, причем в отряде Бельских в таких отношениях состояло 60 процентов взрослых.
В довоенном советском обществе такие неравные союзы были достаточно редки. Молодая женщина, Суля Рубина, ранее принадлежавшая к советской аристократии, в отряде принадлежала к числу мальбушим. Страдая из-за своего униженного положения, она «вышла замуж» за бойца, которого раньше лишь презирала за невежество и грубость. Но когда Суля стала ему ровней в отряде, улучшилась не только ее жизнь – теперь она могла помогать друзьям, которым повезло меньше. И даже после войны она решила остаться со своим лесным любовником. На самом деле к концу войны подавляющее большинство таких женщин выходили замуж за своих партнеров и продолжали вести с ними совместную жизнь, хоть было очевидно, что они совершенно не подходили друг другу18. Так они стремились оправдать свою жизнь в лесу, где подчас им приходилось принимать трудные, а иногда и жизненно важные решения, превращавшие некогда позорное сожительство в законный брак, который становился основой для их семей и определял их будущее.
Как и другим еврейкам, которые выжили благодаря влюбленным в них или похотливым мужчинам (как правило, нацистам), предлагавшим защиту и пропитание в обмен на сексуальные услуги, таким партизанкам тоже нужно было как-то определяться с их связями военного времени, чтобы не только оправдать их, но и представить в выгодном свете через заключение брака. Однако порой случалось так, что со временем женщины влюблялись в тех мужчин, которые изначально принуждали их к сожительству. Если любовником еврейки становился еврей, ей было легче с этим смириться, она даже радовалась, когда через некоторое время у нее возникала к нему привязанность. Но если любовником был нацист, любовь к нему, как правило, сочеталась с чувством вины и отторжения.
Однако порой, как это ни было постыдно, случалось так, что у изнасилованной женщины возникало сексуальное влечение к насильнику. Такое иногда происходило, например, когда женщинам приходилось имитировать (если они этого не чувствовали) сексуальное возбуждение, чтобы спасти собственную жизнь, и эротическая энергия, которую они в таких случаях симулировали, порой становилась неподдельной и наполняла все их существо. В такие моменты эти любовницы первыми сами себя признавали шлюхами, хоть на самом деле они ими никогда не были.
ЕВА БРАУН: ЛЮБОВНИЦА ВИНОВНИКА ШОА́19
Бурные отношения Адольфа Гитлера с немкой Евой Браун могли остаться незамеченными, если бы неженатый диктатор не стал виновником самого жуткого в истории массового истребления людей. Взгляды Гитлера на природу женщин и их роль в обществе, определившие идеологию национал-социализма, а также его поведение в сфере Bett-Politik, проливают свет на сущность его представлений и определявшейся ими политики.
Адольф Гитлер родился в 1889 г. Его мать звали Клара Пёльцль, отца, который был ее дядей, – Алоис Шикпьгрубер. Фамилию Гитлер Алоис получил после того, как его незамужняя мать, Мария Шикпьгрубер, вышла замуж за Иоганна Георга Гидлера. Чиновник, оформлявший регистрацию, вместо «Гидпер» написал «Гитлер» – так иногда писали фамилию отчима Алоиса. Адольф был четвертым ребенком Клары и Алоиса, но первым из выживших детей. Его младшая сестра Паула отставала в умственном развитии, что очень смущало Гитлера, который пытался скрывать этот факт.
К тому времени, когда в конце 1929 г. он встретил семнадцатилетнюю Еву Браун, несостоявшийся художник Адольф Гитлер был активным сторонником националистической политики, который стремился прорваться к власти. Он не женился сознательно, поскольку был женат на своей стране (как английская королева Елизавета I была замужем за своим государством) и не располагал временем, которое мог бы уделять жене и семье. Кроме того, Гитлер не хотел иметь детей. «Я полагаю, что детям гениев обычно бывает непросто жить в этом мире… Кроме того, они в большинстве своем кретины»20, – говорил он своей домоправительнице, возможно опасаясь того, что сам способен породить лишь еще одну Паулу21.
Гитлер никогда не испытывал недостатка в женщинах, которых привлекал его ораторский дар, притягивали сила харизмы и непоколебимая уверенность в том, что он может восстановить величие Германии. Поэтому они тянулись к нему, не обращая внимания на то, что он не вышел ростом, что одежда висела на нем как на пугале, и на «смешные маленькие усишки», как Ева Браун называла растительность у него под носом. Некоторые из этих женщин (такие, по крайней мере, ходили слухи) даже пытались бросаться под колеса его машины, и ему приходилось останавливаться и успокаивать их. Гитлер отвечал им галантно, целовал руки, флиртовал, принимая их восхищение как должное.
Гитлер видел в женщинах таких же стратегов, как и он сам. Он полагал, что сначала женщина упорно работает, чтобы завоевать доверие мужчины, потом, играя мягкими пальцами на струнах его души, она принимается понемногу тянуть одеяло на себя, со временем делает это все увереннее и, в конце концов, добивается полного контроля над мужчиной и заставляет его «плясать под свою дудку»22.
В целом, Гитлер предпочитал пышных блондинок, ему нравилось флиртовать с актрисами и женщинами, которые удивляли его или поражали. Кроме того, он был неравнодушен к молоденьким девицам, и когда его единокровная сестра Ангела Раубаль овдовела, а ее дочь Ангелика, или Гели, в 1927 г. переехала к нему жить, он в нее влюбился. Он держал молодую женщину почти как узницу в своей квартире, запрещая ей без разрешения выходить, и даже когда он ей это позволял, у нее всегда были сопровождающие. Гели негодовала и плакала, молила и грозила, но Гитлер был непреклонен: она могла бывать только там, куда он ей разрешал пойти, когда он разрешал и только с теми, кого он назначал ей в сопровождение. 18 сентября 1931 г. после особенно бурной перепалки Гели, которой был тогда двадцать один год, взяла пистолет Гитлера, «вальтер» калибра 6,35 мм, и выстрелила себе в сердце.
Гитлер был потрясен, он испытывал горе и в то же время опасался, что, если представители прессы узнают о его связи с молоденькой племянницей, могут возникнуть нежелательные политические последствия. Его нацистским сподвижникам, также этим озабоченным, удалось уладить дело о самоубийстве Гели, причем так, что в газетных отчетах о ее смерти содержались лишь намеки на то, что она была расстроена, потому что не смогла стать профессиональной певицей. Гитлер пробыл в трауре недолго. Он пожелал иметь художественный портрет племянницы, написанный по ее фотографии, и отдал распоряжение своей домоправительнице Анни Винтер, чтобы та каждую неделю ставила в комнате Гели свежие цветы.
Даже тогда, когда Гитлер состоял в связи с Гели, он не отказывался от амурных отношений с другими женщинами. Одна из них, Ева Браун, была даже моложе его племянницы. Они встретились в конце 1929 г. в фотостудии его приятеля и личного фотографа, нациста Генриха Гофмана. Как-то раз Гитлер вошел в студию в тот момент, когда Ева, стоя на лестнице, расставляла на полке заказы. Глядя на нее снизу, он по достоинству смог оценить красоту ее ног. Увидев, что и лицо у девушки привлекательное, он стал иногда с ней встречаться, в то же время не обделяя вниманием Гели и других своих приятельниц.
После того как их представили друг другу, Ева спросила у Гофмана: «Кто такой Адольф Гитлер?» И действительно, кем он был? Отец Евы, Фриц Браун, пренебрежительно отзывался о Гитлере, говорил, что «он за все берется, да не все ему дается», что он «глупец, считающий, что все знает, и стремящийся изменить весь мир»23. А Ильза, старшая сестра Евы, работавшая ассистенткой у доктора Маркса, ларинголога-еврея, в которого была влюблена, будущего фюрера терпеть не могла.
Гитлера очень обрадовало то, что Ева ничего не знала ни о нем, ни о национал-социалистской партии и не интересовалась политикой вообще. Он считал, что женщины оказывают губительное влияние на политику – достаточно было вспомнить Лолу Монтес, разрушившую репутацию короля Баварии Людвига I. «Я ненавижу женщин в политике, – заявлял Гитлер. – Подруга политика не должна быть слишком умной». С этой точки зрения Ева прекрасно ему подходила. Она пресекала разговоры на политические темы в своем присутствии и не вступала в нацистскую партию.
Что же, в конечном итоге, отличало Еву от ее многочисленных соперниц в борьбе за внимание Гитлера? Для него немало значило то, что она была хорошенькой блондинкой с голубыми глазами, осветлявшей волосы перекисью водорода и пользовавшейся косметикой, чтобы подчеркнуть изящные черты лица, носила простые и в то же время элегантные наряды, которые шила себе сама. Обладая прекрасной фигурой, Ева постоянно поддерживала хорошую физическую форму: она ходила на каток и занималась гимнастикой. (В домашнем фильме – ее снимали вместе с Гитлером – Ева, обольщая главного нациста, неловко делает «колесо».) Ее отличали жизнерадостный характер и дружелюбие, и она происходила из хорошей семьи. Девушка была в меру умна, но ее практически не интересовало то, что происходило в стране. Она зачитывалась романами, такими, например, как «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл, любила повеселиться, и ее мать рассчитывала воспользоваться ее девичьей привлекательностью, чтобы удачно выдать дочь замуж.
Дома Ева делила спальню с Ильзой и Гретль – старшей и младшей сестрами. Фриц и Франциска Браун были благочестивыми католиками, но Фрица расстраивало то обстоятельство, что ничем не примечательное образование Евы в католической школе при женском монастыре закончилось преждевременно, потому что монахини больше не могли мириться с ее выходками. Фриц делал все возможное, чтобы держать ее в ежовых рукавицах, но Ева была настойчива, изобретательна, а главное – она точно знала, что хочет получить от жизни.
Чуть ли не с первых их встреч Ева поняла, что хочет получить Адольфа Гитлера. Но Гитлер проявлял интерес к ней лишь изредка, а Ильза поддразнивала младшую сестру, намекая на то, что та приударила за стариком. Смерть Гели отчасти помогла Еве. Теперь, наконец, Гитлер мог приводить ее в спокойный уголок – его собственный дом. Вскоре они стали близки. Их излюбленным местом для занятия любовью стал длинный красный диван, украшенный тесьмой, тот самый диван, у которого сфотографировались Муссолини, Чемберлен и Даладье во время позорной Мюнхенской конференции.
Ева все еще оставалась одной из многих женщин Гитлера, хоть она и оказалась первой, кого он пригласил провести с ним ночь. Одной из ее серьезных соперниц была Винифред Вагнер – англичанка, вдова Зигфрида Вагнера, сына Рихарда Вагнера. Но после того как Винифред лучше узнала характер Гитлера и убедилась в том, что его лощеные манеры на публике разительно отличались от ужасающего скотства в частной жизни, она решила свести их отношения на нет. Кроме того, прошел слух о том, что ее оттолкнули его сексуальные причуды, в частности его просьбы о том, чтобы она изображала его мать и порола его.
Еву это либо не беспокоило, либо Гитлер не просил ее играть роль властной матушки. Они были близки, но не это больше всего привлекало в ней Гитлера. Ему очень нравилось слушать ее разглагольствования об актерах и актрисах, о подробностях приемов, которые они посещали. Домоправительница Гитлера отзывалась о Еве как о не очень умной, но симпатичной куколке, а ему ее пустая болтовня позволяла на время отвлечься от его деятельности, направленной на то, чтобы превратить Германию в монолитный нацистский рай для белокурых бестий.
Тем не менее Гитлер, бывало, подолгу не нуждался в обществе Евы, и она скучала, в одиночестве ожидая его дома. В 1932 г. она решила его напугать, чтобы заставить относиться к себе более серьезно. В холодную ночь Дня Всех Святых, сразу после полуночи, она взяла пистолет отца калибра 6,35 мм, направила на себя и нажала на спусковой крючок. Позже ее нашла Ильза: Ева лежала в луже крови, пуля попала ей в шею рядом с сонной артерией.
Перед тем как лишиться чувств, Ева сумела вызвать врача, причем позвонила не доктору Марксу, у которого Ильза проводила вечер, а доктору Плату, человеку, который, как она полагала, сообщит Гитлеру о происшествии. Плат отвез Еву в больницу, где пулю без труда извлекли, а Ева была вознаграждена тем, что Гитлер навестил ее и подарил букет цветов. Он даже нашел ее попытку самоубийства трогательной. «Она сделала это из-за любви ко мне, – якобы сказал он Генриху Гофману. – Теперь мне придется за ней присматривать; это не должно повториться»24.
Но главной заботой Гитлера было недопущение огласки того, что из-за него слишком много женщин пыталось покончить жизнь самоубийством, так как это могло стать помехой на пути к осуществлению его политических амбиций. Ева солгала родителям о мотивах попытки самоубийства, и жизнь ее продолжала идти заведенным порядком, разве что Гитлер стал уделять ей больше внимания и больше ценить то, что считал ее великой и бескорыстной любовью к нему.
Еве – как и Гитлеру – еще требовалось решить непростую проблему, связанную с ее отцом, который поклялся перейти на другую сторону улицы, если увидит, что к нему направляется Гитлер. Если бы Фриц Браун знал, что его непорочная, как он полагал, дочь близка с этим мерзавцем, он, вне всяких сомнений, постарался бы положить конец их отношениям. Поэтому Ева постоянно лгала, а Гитлер никогда не появлялся в квартире ее родителей. Тем не менее он часто посылал за ней один из своих роскошных черных «мерседесов», и шофер подбирал ее у ближайшего к ее дому перекрестка. В 1933 г., через неделю после того, как Адольф Гитлер пришел к власти, Еве исполнился двадцать один год. Гитлер подарил ей набор дешевой бижутерии с турмалинами, которым она очень дорожила всю оставшуюся жизнь. Но дома ей приходилось его прятать. Эти украшения она надевала только тогда, когда встречалась с любовником. Ее сестры, Ильза и Гретль, тоже хранили ее опасный секрет. Они часто слышали, как Ева шепотом разговаривала с Гитлером по телефону, но ни одна из них не проговорилась родителям. Ильза полагала, что доносительство постыдно, а Гретль считала тайну Евы в высшей степени захватывающей.
При этом усилия Евы, направленные на завоевание сердца Гитлера, не приносили ожидаемых результатов. Она знала, что его коллеги насмехались над ней, называли ее «тупой коровой», что сам он постоянно ей изменял и не собирался на ней жениться. Он ясно дал ей понять, что не намерен афишировать их отношения, потому что германское высшее общество отнеслось бы к ней с презрением, и распорядился, чтобы никто не фотографировал его и Еву вместе. Еще не полностью попавшая в плен нацистской идеологии публика не могла бы без насмешек воспринимать их неправдоподобный роман.
Ева знала и о том, что Гитлер мог быть жестоким, что он уничтожил тех своих соратников, с которыми у него были разногласия или которые мыслили независимо. 30 июня 1934 г., после убийства сотен политических противников Гитлера, а также людей, настроенных по отношению к нему вполне лояльно, Фриц Браун кричал, что фюрер совсем выжил из ума. Еву, в отличие от отца, удовлетворили объяснения Гитлера: он требовал от подчиненных абсолютной преданности и повиновения и не нуждался в судах, потому что сам был «верховным судьей германского народа»25. Вместе с тем Ева поняла, что непокорность фюреру может стоить жизни.
Гораздо больше сложностей для Евы представлял «еврейский вопрос». Она росла вместе с несколькими друзьями-евреями, а Ильза была влюблена в еврея. Но Ева соглашалась с убеждением Гитлера в том, что евреи загрязняют нацию. Она быстро прекратила отношения с людьми, которых знала всю жизнь, но при этом сообщила одной знакомой еврейке, что ее собираются арестовать, послала ей немного денег и посоветовала немедленно покинуть Германию. (До смерти напуганная женщина благоразумно уехала в Италию уже на следующий день.) Кроме того, Ева попросила Гитлера разрешить Эдуарду Блоху, австрийскому врачу, который лечил его любимую матушку перед кончиной, эмигрировать, чтобы его не отправили в концлагерь. Гитлер согласился, но послал гестаповцев к доктору Блоху домой, приказав забрать у него почтовые открытки, которые Гитлер разрисовал и послал «доброму доктору в знак вечной благодарности».
Если не брать в расчет такого рода поступки, Ева принимала извращенные взгляды Гитлера без особых колебаний. Ильза, конечно, относилась к нацистскому антисемитизму крайне отрицательно. После обнародования Нюрнбергских законов ее работодатель-еврей счел необходимым уволить ее, а позже бежал из Германии в Соединенные Штаты. Сердце Ильзы было разбито, и она нередко ссорилась с Евой, когда они обсуждали действия Гитлера и «еврейский вопрос».
Несмотря на деспотический характер Гитлера, Ева видела себя в роли его подруги сердца, его величайшей любви, бескорыстной и благородной женщины, которая живет ради него и готова за него умереть. Гадалка ей как-то предсказала, что однажды вся Германия узнает о ней как о любовнице могущественного человека. Ева искренне верила в истинность этого пророчества, она терпеливо и умело завлекала в свои сети уклончивого любовника. «С нашей первой встречи я дала себе обещание повсюду следовать за тобой, даже в смерти. Ты знаешь, что смысл всей моей жизни заключается в любви к тебе», – сказала Ева Гитлеру в 1944 г.
В 1934 г. ее родители, наконец, узнали, что она состоит в близких отношениях с Гитлером. Когда ее отец выяснил, что его дочь – любовница фюрера, он почувствовал себя оскорбленным и униженным, но, поскольку Гитлер занимал слишком высокое положение, ничего изменить не мог. После того как Ева попыталась покончить жизнь самоубийством, Гитлер старался звонить ей почти каждый вечер, хотя и отказывался на людях признавать ее своей любовницей. С другой стороны, ему льстило, когда газеты публиковали фотографии того, как он обедает в обществе известных актрис. Возможно, он знал, что даже самые рьяные нацисты из его окружения подвергали сомнению его сексуальную силу, полагая, что он импотент. В 1943 г. два года тюремного заключения получила машинистка, которая напевала популярную в то время песенку: «Он правит в русском стиле, стрижется как француз, усы носит по английской моде, сам родился не в Германии, учит нас римскому приветствию, призывает наших жен рожать больше детей, но сам их произвести не может. Вот такой человек правит Германией»26.
Шестого февраля 1935 г., в свой двадцать третий день рождения, Ева начала вести дневник. В первой же записи она сетовала на то, что Гитлер послал с женой своего адъютанта в студию Гофмана столько цветов «для Евы», что в помещении стоял запах, как в морге. Но он не подарил ей то, что ей так хотелось, – маленькую таксу, которая составляла бы ей компанию в долгие часы ожидания вечно куда-то ускользавшего любовника. Еву также возмущало, что ей приходилось продолжать работать у Гофмана, чтобы скрывать свое истинное призвание – быть любовницей Адольфа Гитлера. Такие соображения подводили ее к выводу о том, что им было бы гораздо легче встречаться, если бы у нее была своя квартира, и Гитлер, по всей видимости, воспринял этот ее намек всерьез.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.