Текст книги "История куртизанок"
Автор книги: Элизабет Эбботт
Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 51 (всего у книги 55 страниц)
Лара12
Искрометный и томительный роман женатого доктора Живаго, главного героя одноименного произведения Бориса Пастернака, и его любовницы Ларисы развивается в годы хаоса – во время Первой мировой войны и русской революции. Юрий Живаго – врач, который ставит неутешительный диагноз российскому общественному устройству и полагает, что наиболее действенный метод его оздоровления – это революционные преобразования. Еще в бытность его студентом жизненный путь Юрия пересекся с судьбой Лары, хотя она происходила из совсем иной социальной среды и росла в бедности и лишениях. Когда они встретились уже взрослыми людьми, Юрий состоял в счастливом браке с Тоней, которую любил с детства, и у них был сын. Лара работала медсестрой и разыскивала мужа – Павла Антипова, пропавшего без вести революционного комиссара.
Пару постоянно мучило прошлое, не давая ей счастливо жить в браке. Когда ей было шестнадцать лет, ее, белокурую красавицу с глубоко посаженными серыми глазами, соблазнил любовник ее матери Комаровский. Польщенная тем, что красивый состоятельный мужчина, «годящийся ей в отцы», проявил к ней такой пристальный интерес, и полагая, что в любом случае «она – падшая», «она – женщина из французского романа», Лара стала любовницей Комаровского.
Страстная увлеченность Лары оказалось скоротечной, а подавленное состояние и ужас при мысли о собственной безнравственности (так она на это смотрела) и о том, что она предала мать (так смотрел бы на это кто-нибудь со стороны), продолжали бередить ей душу, и ей все время хотелось спать. Лара полагала, что Комаровский «был ее проклятием» и что «теперь она на всю жизнь его невольница». «Чем он закабалил меня? – размышляла она. – Чем вымогает мою покорность, а я сдаюсь, угождаю его желаниям и услаждаю его дрожью своего неприкрашенного позора?»
Юрий Живаго впервые встретился с Ларой еще как студент-медик у постели ее матери, которой перед тем спас жизнь после ее попытки самоубийства. Спустя некоторое время Лара приняла важное решение, надолго изменившее ее разбитую жизнь: она нанялась воспитательницей к младшей сестре подруги, переехав к ней в дом.
На новом месте Лара жила «как за каменной стеной». Ее наниматели были с ней добры и щедры, служба у них не помешала Ларе окончить гимназию и поступить на курсы. Лара поняла свое жизненное предназначение: «разобраться в сумасшедшей прелести земли и все назвать по имени». Она решила оставить службу и построить жизнь независимо, а деньги, которые для этого потребуются, попросить у Комаровского. На тот случай, если Комаровский ей откажет, она взяла заряженный револьвер брата.
Лара нашла Комаровского на большом новогоднем празднике и зашла в дом, где он проходил. Юрий Живаго, приглашенный туда в качестве одного из гостей, увидел ее сразу после того, как она выстрелила в Комаровского, но промахнулась, и пуля слегка задела одного из гостей. «Та самая! – подумал обомлевший Юрий. – И опять при каких необычайных обстоятельствах!»
Комаровский пришел в ярость при мысли о скандале, который мог разразиться в том случае, если бы Лара предстала перед судом. Он использовал свое немалое влияние адвоката, чтобы предотвратить возбуждение дела о покушении на его убийство. Лара же все еще отказывалась признаться Паше, ее любимому жениху, в том, какого свойства была ее связь с Комаровским, и говорила ему только, что она нехорошая женщина и недостойна его любви.
Тем не менее Лара и Павел поженились и уехали в провинциальный город, где стали преподавать в школе. Там же у них родилась дочка Катенька. Вскоре патриотические чувства и смятение, вызванное непросто складывавшимися отношениями с Парой, заставили Пашу оставить семью и отправиться на фронт. Несколько месяцев Лара не получала никаких известий от мужа. Тогда она, решив его найти, «поступила сестрой на санитарный поезд». Примерно в это же время Юрия Живаго призвали в армию в качестве военного врача.
Юрий и Лара снова встретились в армейском госпитале, где незадолго до этого ей сообщили – как оказалось, ошибочно – о том, что Паша убит в бою. Их с Юрием сильно влекло друг к другу, но при этом они избегали интимных отношений. Юрий всеми силами стремился к тому, чтобы ее не любить, но их с Парой души, оказавшиеся родственными, объединила настолько сильная любовь, что противиться ей было невозможно.
Тем не менее они расстались, и Юрий возвратился к жене и сыну в Москву. Жизнь там была необычайно трудна, настолько, что реальной угрозой становился голод. В конце концов Юрий уступил настоянию жены, и они уехали в далекую уральскую деревню, где можно было выращивать овощи и куда бы не докатилась война.
По случайному совпадению обстоятельств новое жилье семейства Живаго находилось неподалеку от городка Юрятин, где жили Лара с Пашей, и именно туда вернулась Лара. Первый раз они с Юрием там мельком увиделись в библиотеке, но прошло несколько недель, прежде чем Юрий зашел к Ларе домой. Когда это произошло, их чувства вспыхнули с новой силой, до глубины души взволновав миллионы читателей «Доктора Живаго» и зрителей киноверсий романа.
К этому времени Лара узнала, что Паша не погиб. Сменив фамилию – теперь он называл себя Стрельников, – он стал одним из местных революционных предводителей. Полюбив доктора Живаго и вступив с ним в любовную связь, Лара предала мужа так же, как Юрий предал Тоню. Юрий стал оставаться у Лары на ночь, обманывая Тоню, когда говорил ей о том, где ночевал. Чувство вины нарастало в нем пропорционально любовному наваждению. Он решил во всем признаться Тоне и полностью прекратить отношения с Ларой. Но не успел это сделать: его «мобилизовали» в свой отряд партизаны, и ему пришлось работать у них в качестве военного врача.
Через несколько лет Живаго сбежал и вернулся в Юрятин, где узнал, что Тоня с семьей уехала в Москву. А Лара все еще была там, и он стал жить с ней и Катенькой. Их любовь разгорелась с новой силой, хоть Юрия не покидали мысли о Тоне. Внезапно он понял, что Лара значила в его жизни. С самой жизнью, самим существованием «нельзя разговаривать, а она их представительница, их выражение, слух и слово, дарованные безгласным началам существования».
Пастернак писал, что любовь Лары и Юрия была велика. «Для них… мгновения, когда, подобно веянью вечности, в их обреченное человеческое существование залетало веяние страсти, были минутами откровения и узнавания все нового и нового о себе и жизни». Но Лара все еще переживала, вспоминая свое прошлое с Комаровским, хотя в зрелом возрасте стала более отчетливо понимать его роль в ее совращении. «Я – надломленная, – пыталась она объяснить Юрию, – я с трещиной на всю жизнь. Меня преждевременно, преступно рано сделали женщиной, посвятив в жизнь с наихудшей стороны, в ложном, бульварном толковании самоуверенного пожилого тунеядца прежнего времени, всем пользовавшегося, все себе позволявшего».
Юрий ответил ей собственным мучительным признанием в любви: «Я ревную тебя к предметам твоего туалета, к каплям пота на твоей коже, к носящимся в воздухе заразным болезням, которые могут пристать к тебе и отравить твою кровь. И, как к такому заражению, я ревную тебя к Комаровскому… Я не могу сказать это стройнее и понятнее. Я без ума, без памяти, без конца люблю тебя».
Однажды Юрий получил прощальное письмо от Тони, которое она написала перед высылкой из России, после чего оказалась в Париже. Она любит его всем сердцем, с грустью писала Тоня, зная при этом, что он ее не любит. Она высоко ценит Пару, которую встретила, когда он странствовал дорогами войны. «Должна искренне признать, она хороший человек, – говорит Тоня, – но не хочу кривить душой – полная мне противоположность. Я родилась на свет, чтобы упрощать жизнь и искать правильного выхода, а она – чтобы осложнять ее и сбивать с дороги».
Война и захлестнувшая страну волна революции привнесли в их жизнь еще большую сумятицу и неразбериху. Лара и Юрий узнали, что их могут арестовать, и решили укрыться в том месте, которое покинула Тоня после того, как «лесные братья» захватили Юрия. «Только считаные дни в нашем распоряжении, – сказал Юрий Ларе. – Воспользуемся же ими по-своему. Потратим их на проводы жизни, на последнее свидание перед разлукою. Простимся со всем, что нам было дорого, с нашими привычными понятиями, с тем, как мы мечтали жить и чему нас учила совесть, простимся с надеждами, простимся друг с другом… Ты недаром стоишь у конца моей жизни, потаенный, запретный мой ангел, под небом войн и восстаний…»
В отличие от идиллической кинематографической версии произведения Пастернака, в которой Лара и Юрий попали в страну чудес, полную зимнего великолепия и искрящихся сосулек, где в старом особняке Юрий писал стихи, а Лара вела дом и делила с любимым мужчиной радость творчества, в романе любовников гнетут страх и дурные предчувствия. Лара страдает, потому что в их любви ей чувствуется «что-то по-детски неукрощенное, недозволенное». «Это своевольная, разрушительная стихия, враждебная покою в доме», – говорит она Юрию. Потом обнимает его за шею и добавляет: «Понимаешь, мы в разном положении. Окрыленность дана тебе, чтобы на крыльях улетать за облака, а мне, женщине, чтобы прижиматься к земле и крыльями прикрывать птенца от опасности».
На тринадцатый день их пребывания в «одичалой глуши» к ним по снегу добрался Комаровский и убедил их в том, что может спасти Пару, взяв ее под свою защиту. Юрий согласился, добавив, что вскоре к ним присоединится. Он проводил Пару, «стараясь сглотнуть колом в горле ставшую боль, точно он подавился куском яблока», потом вернулся в дом и весь отдался сочинению стихов. («Прощайте, годы безвременщины. Простимся, бездне унижений бросающая вызов женщина! Я – поле твоего сраженья!»)
Десять с лишним лет спустя у Юрия случился сердечный приступ, и он скончался. Придя на его похороны, Лара печально и с горечью размышляла о том, что оба они – и Юрий, и Паша – умерли, в то время как Комаровский жив. «Остался жив тот, – думала она, – кого следовало убить, на кого я покушалась, но промахнулась, это чужое, ненужное ничтожество, превратившее мою жизнь в цепь мне самой неведомых преступлений… А никого из близких и нужных не осталось».
После того как она оставила Юрия, «все пошло прахом», шептала Лара у его гроба, но она не открыла главного, потому что, когда она «доходит до этого места своей жизни», у нее «шевелятся волосы на голове от ужаса». Через несколько дней Лару арестовали на улице, она исчезла в концентрационном лагере, и следы ее затерялись.
Роман, через призму которого Пастернак стремился показать идейный сумбур и полный распад общественных устоев в первые годы после революции в России, можно – и нужно – было бы назвать «Юрий и Лара», поскольку «Доктор Живаго» посвящен жизнеописанию Лары в такой же степени, как повествованию о жизни Юрия. С самой ранней юности, когда Лара жила с безалаберной матерью, зависимой от любовника, позволявшего ей сводить концы с концами, положение любовницы оказалось для нее важнейшим жизненным обстоятельством. Ее собственное совращение тем же самым любовником и первоначальное влечение к нему вынудило Пару обманывать мать, которая давно уже была любовницей Комаровского. Вместе с тем это обстоятельство порочило и унижало ее в собственных глазах. Став любовницей Живаго, Лара не испытывала такого же сильного чувства вины отчасти потому, что ее любовь к Юрию позволила ей яснее понять значение собственной жизни.
По большому счету, «Доктор Живаго» – это политическая притча. Но наряду с этим сильнейшее воздействие на читателя оказывают и печальное повествование о любви Юрия и Лары, и бередящая душу поэтичность, пронизывающая все произведение и оживляющая гнетущую и безрадостную атмосферу, в которой развиваются события, а также образы врача, напряженно переживающего трагедию происходящего, и его восхитительной подруги – образы двух величайших литературных героев-любовников. Их отношения порой были бурными, порой нежными, они несли им риск опасности и умиротворение, но связь между ними не рвалась никогда, и, несмотря на то что в итоге они расстались, стихи Юрия остаются поразительным по силе духа свидетельством его восторженной радости и душевной боли.
Сара Майлз13
Действие произведения Грэма Грина «Конец одного романа» развивается в середине 1940-х годов в Лондоне, подвергавшемся ежедневным бомбардировкам немецкой авиации, которые вынуждали жителей спасаться в бомбоубежищах. Главные герои книги, Сара Майлз и Морис Бендрикс, мучительно воспринимали связывавшие их любовные внебрачные отношения, испытывая вину от осознания греховности их романа. Примечательно, однако, что параллельно с тесным эротическим союзом Мориса и Сары католик Грин описывает стремление героини к божественной любви – чему-то, что открывалось Саре через попытки осмысления ее любви к язвительному и недоверчивому Морису.
Сара, заботливая жена высокопоставленного чиновника Генри, впервые встретилась с писателем Морисом, когда тот занимался изучением повседневных привычек государственных чиновников. Очень скоро они поняли, что без ума полюбили друг друга, и вступили в интимные отношения. Однако через некоторое время они ощутили, что их страстные чувства друг к другу отличаются от тех чувств, какие Морис испытывал к другим своим любовницам, а Сара – к Генри. Но, в отличие от его великодушной любовницы, у Мориса возникла и стала развиваться навязчивая ревность к Саре, и в итоге она разрушила их отношения.
На деле ревность, которую Морис путал с ненавистью и отождествлял с ней, играет в этом романе определяющую роль. «Ревность – это проявление истинной любви, я уважаю ревность», – заметил частный сыщик, которого Морис нанял для слежки за Сарой после того, как она разорвала с ним отношения. «Мое ремесло – воображать, мыслить образами, – позже размышлял Морис, – пятьдесят раз на дню и ночью, как только проснусь, занавес поднимался, начинался спектакль, всегда один и тот же: Сара занималась любовью, Сара с этим X… Она целовала его особым, лишь ей присущим манером, изгибалась всем телом, стонала, как от боли, забывала себя в экстазе наслаждения». Сара знала об организованной им слежке и его подозрениях. Она откровенно писала в дневнике: «Иногда я ужасно устаю убеждать, что я его люблю и буду любить вечно. Он придирается к моим словам, как адвокат в суде, все переиначивает».
Роман продолжался на протяжении пяти лет, несмотря на дурные предчувствия Сары и постоянные укоры и придирки со стороны Мориса. Однажды в 1944 г. они вместе были у Мориса, когда начался воздушный налет. Морис пошел вниз посмотреть, можно ли отвести Сару в убежище в подвале. Как только он оказался на лестничной площадке, поблизости взорвалась бомба, взрывная волна сбила его с ног и, уже в бессознательном состоянии, отшвырнула к входной двери. Сара, которая не успела одеться, нашла его там без признаков жизни.
Охваченная ужасом и раскаянием, она опустилась на колени и обратилась к Богу, хотя даже в детстве такого не делала.
Сначала Сара попросила Господа сделать так, чтобы она поверила в Него, и вонзила ногти в ладони, «чтобы ничего не чувствовать, кроме боли». После этого она пообещала Господу сделать все, что Он захочет, если Бог вернет к жизни Мориса, которого она любит. И медленно прибавила: «Я брошу его навсегда, только оживи…» Вскоре Морис пришел в сознание и нашел в себе силы вернуться в комнату, где увидел Сару, которая все еще стояла на коленях. Он еще не знал, что это – конец их романа.
В течение двух лет Сара страдала, исполняя тайный обет, данный Господу, обещание, о котором очень сильно сожалела. Потом Морис неожиданно вызвал на разговор Генри, который считал, что тот был любовником Сары. Морис отреагировал на это с ядовитой ревностью, как будто она предала не столько мужа, сколько его самого. Он нанял частного детектива, который должен был за ней следить. От злости, которую он испытывал по отношению к Саре за то, что она его бросила, Морис заставил Генри выслушать его признание в том, что когда-то они с Сарой были любовниками. «У вас хороший, стабильный доход, – злобно сказал он, когда Генри печально спросил, почему Сара осталась с ним. – С вами надежнее… Вы сводник… Вы занимались сводничеством из-за вашего незнания. Вы были сводником потому, что не умели заниматься с ней любовью и вынудили ее искать на стороне… Вы сводили ее тем, что вы зануда и дурак».
Как-то раз Морис зашел в католическую церковь вслед за Сарой, где та просто сидела и не молилась. Он также уговорил нанятого им частного сыщика завладеть ее дневником, где, к немалому удивлению Мориса, Сара писала о сильной любви к нему и о той жертве, на которую пошла, думая, что он мертв, а также о ее напряженной борьбе за обретение веры в Господа.
Но в дневнике она никак не упомянула о том, что здоровье ее резко ухудшилось. Сара сильно простудилась, а лечиться отказывалась. В результате у нее возникли осложнения, истощившие ее организм настолько, что ей грозила скорая смерть. Ничего не подозревавший Морис уговаривал ее возобновить отношения, и скоро ему стало казаться, что он убедил Сару уйти от Генри и выйти замуж за него. Но до того как это могло произойти, ему позвонил Генри и сказал, что случилась «очень страшная вещь»: Сара умерла.
Далее следует странный поворот сюжета: Морис принял приглашение Генри переехать к нему. Муж Сары, рогоносец, и ее бывший любовник стали готовить ее похороны. Но даже тогда Морис наказал ее за то, что она его оставила: он убедил Генри кремировать ее, а не предать земле. Во время траурной церемонии Морис заметил по выражению лица нескольких замужних женщин, что им «как-то легче» оттого, что Сары не стало.
Читая ее дневники и полученное уже после смерти письмо, Морис узнал, что незадолго перед кончиной Сара стала сомневаться в том, что приняла правильное решение, когда дала обет Господу. За неделю до смерти она писала: «Я хочу быть с Морисом. Я хочу простой, грешной любви». Язвительный Морис, который пережил ее, глумится и издевается над Господом, отрицая, что Бог смог покорить дух Сары. Тем не менее Сара скончалась, когда на нее снизошла благодать. «Я ненавижу Тебя, Господи, я ненавижу Тебя, будто Ты есть!» – думал Морис. И в последних строках романа, обращаясь к Богу, он говорит: «Господи, Ты сделал достаточно, Ты достаточно у меня отнял, я слишком устал и слишком стар, чтобы учиться любить, оставь же меня в покое!»
«Конец одного романа» не дает любовникам ни одного шанса на то, чтобы их связь переросла в супружеские отношения. Католическое благочестие Грина не позволяло ему допустить такой безнравственный исход. Брак в понимании католической церкви – это таинство, и потому он нерушим. Тем не менее сильная любовь, которая пришла к Саре, когда она стала любовницей Мориса, поставила под вопрос сами принципы и основы ее брака. Эта любовь оказалась так сильна, что ее можно было сравнить с любовью к Богу, которую она стремилась испытывать. Именно поэтому в итоге Сара умирает: не потому, что она стала падшей женщиной, а потому, что слишком сильно любила Мориса.
Меррион Палмер14
О любовницах много пишут и авторы современных популярных произведений художественной литературы. В недавно вышедшем романе Джоанны Троллоп «Жениться на любовнице» повествуется о том, что именно это собирался сделать его главный герой – Гай Стокдейл. Гай – судья, интересный мужчина шестидесяти одного года – только что сообщил жене Лауре, что собирается с ней развестись и жениться на юристе Меррион Палмер, женщине тридцати одного года, которая на протяжении семи лет была его любовницей. Это слово, «любовница», шокировало Гая и вызывало у него неприязнь, но Меррион настаивала на том, что оно точно отражает смысл соответствующего понятия. «Любовница, она и есть любовница, – сказала она ему. – Мы с тобой спим, ты оплачиваешь некоторые мои расходы, я себя берегу исключительно для тебя. Вот так они и живут – любовницы».
Через семь лет и Меррион, и Гаю надоело прятаться, порознь проводить отпуска и скрывать друг друга от родных и близких. После развода Гая очевидным решением был брак. Но Лаура – его не работавшая жена, заядлый садовод – восприняла такое решение в штыки, всячески ему противилась и в противостоянии мужу заручилась поддержкой сына-юриста Саймона. Тем не менее жена Саймона, Керри, и ее брат Алан были менее склонны винить Гая. «Мне жаль Лауру, но и Гая мне тоже жаль», – сказал Алан. «Лаура поглощена только своими проблемами, я не знаю другого человека, который бы так себя жалел» – таково было мнение Керри. Даже прямолинейная подруга Лауры, Венди, рискнула ей сказать: «Ситуация выглядит так, будто вы отдалились друг от друга на многие мили. Это же просто, как дважды два».
Всем членам семьи, кроме Лауры, очень хотелось познакомиться с Меррион, и Керри пригласила ее на ужин. Сообразительность и преданность Меррион Гаю внушили симпатию Керри, ее дочери Рэчел и Эмма одобрили ее манеру одеваться, а Алану понравились ее постоянство и трезвость суждений. Только Саймон старался соблюдать нейтралитет ради матери, а также потому, что ему претила мысль о том, что его отец состоял в близких отношениях с Меррион.
Что касается единственной родственницы Меррион, ее дважды разведенной матери, при встрече с Гаем она высказывала гораздо более жесткие суждения. «Вы ломаете моей дочери жизнь», – сказала она ему. И в числе прочего заметила: «Если у нее будет ребенок, вы умрете до того, как он встанет на ноги». Гай слушал ее в печальном молчании, потом попытался объяснить ей положение вещей. Они с Меррион – идеальная пара, и оба считают, что созданы друг для друга. «Знание. Признание».
Меррион чувствовала то же самое по отношению к Гаю, но после семи лет жизни, которую Гай называл «неполной», ей стало казаться, что выдерживать непростое положение, сложившееся в его семье, ей не по силам. Вместе с тем она с болью вдруг осознала, что ее прежние приоритеты и ценности внезапно изменились. «То, что на протяжении семи лет казалось волнующим, убедительным и реально очень важным, стало… надуманным, мерзким и противным… Ее искренняя гордость от того, что она была любовницей Гая, как по мановению волшебной палочки превратилась невесть во что, теперь она [Меррион] с трудом припоминала, что внушало ей восхищение и восторг». Помимо этого, члены семейства Гая постоянно его донимали, в чем-то ему перечили, напоминали о его обязательствах по отношению к ним, нарушая стабильность того мира, в котором существовали он и Меррион. Она чувствовала, что единственная возможность вернуть себе контроль над происходящим состояла в назначении конкретного дня свадьбы.
По мере приближения этой даты Меррион все больше сомневалась в том, следует ли ей становиться членом семейства Стокдейл. Будет ли она, как и раньше, занимать основное место в жизни Гая? Сохранит ли она собственную индивидуальность такой, какой она была последние семь лет, в бытность ее любовницей Гая? Без всякой на то видимой причины Меррион утратила уверенность в своем будущем с Гаем, которое раньше у нее не вызывало сомнений.
Но еще больше ее беспокоил сам Гай. Как-то в солнечный полдень он пригласил ее на прогулку и мягко сказал, что не может на ней жениться из-за своего, а не ее возраста. «Я не могу этого вынести, не могу с этим смириться, не могу!..» – вскричала Меррион. «Можешь. И смиришься», – ответил ей Гай.
Позже Меррион удивила Саймона, когда нанесла ему визит и сказала, что разорвала отношения с Гаем. «Мы знали: то, что было между нами, то, что мы чувствовали, вряд ли пережило бы брак, – добавила она. – Нас убила бы такая перемена. Мы бы не перенесли того, что она могла с нами сотворить». На этом заканчивается роман «Жениться на любовнице»: любовница остается незамужней женщиной и плачется в жилетку сыну бывшего любовника.
Рассказывая о развитии семейных отношений, Троллоп не выступает против любовниц, наказав Меррион тем, что отнимает у нее Гая. Она ни разу не дает читателю оснований для того, чтобы усомниться в честности и достоинстве любви Меррион к Гаю, несмотря на то, что им постоянно приходится прибегать к разного рода уловкам. Не отсылает она Гая и обратно к Лауре – та ясно дала понять, что примирения никогда не произойдет. Меррион в качестве любовницы столь же элегантна и очаровательна, как любая друга женщина, а Гай – благородный и искренний любовник.
Но, несмотря на все свое очарование, Меррион сталкивается со многими затруднениями, которые приходится преодолевать и другим любовницам. Она вынуждена оставаться на периферии жизни своего любовника, который проводит отпуска с женой и другими родственниками. Ей нужно постоянно быть начеку, чтобы никто ничего не узнал о ее связи. По вполне понятным причинам Меррион не уверена в их с Гаем совместном будущем. Она должна быть готова принести в жертву счастье материнства, потому что у ее женатого любовника уже есть семья и, вполне возможно, к обретению другой он не стремится. Конец же романа таков, что даже его название – «Жениться на любовнице» – начинает казаться жутковатым предостережением.
Такое предупреждение присуще всем рассмотренным в этой главе романам. Только Джейн Эйр, воспротивившаяся соблазну стать любовницей, была вознаграждена блаженно счастливым браком, в то время как Эллен Оленска получила возможность вернуться к семейной жизни. Анне Карениной, Милдред Роджерс и Меррион Палмер не было дано выйти замуж за своих любовников, о чем они мечтали. Эстер Прин не смогла укрыться со своим партнером в Европе, а Эмме Бовари не удалось сохранить любовную связь. Сара Майлз, винившая себя за то, что предала и Бога, и мужа, не сумела пережить болезнь и вернуться к любовнику.
Причины того, почему эти любовницы неизбежно попадали в безысходное положение, вполне понятны. Основная из них заключается в том, что общество не одобряет возвышение любовницы до положения жены ее любовника, причем это относится как к незамужним, так и к несчастливым в браке любовницам. Литературные любовницы придерживаются более высоких стандартов, чем реальные, которым иногда удается выйти замуж за своих любовников. Так происходит потому, что авторы опасаются возможного осуждения критиков за поощрение безнравственности и действий цензоров, которые могут подать на них в суд, – а потому, как правило, литературные любовницы в итоге не обретают счастья. Лишь мучительное самоубийство Эммы Бовари освободило Флобера от такого обвинения, и не случайно, что Анна Каренина тоже кончила жизнь самоубийством. До последнего времени в художественной литературе была недопустима ситуация, когда любовник женился бы на любовнице.
Сегодня общественные ценности и ожидания стали другими, и потому опыт Меррион Палмер, обретенный ею в статусе любовницы, тоже имеет иной характер. Меррион не виновата в том, что разрушила брак Гая, который распался бы и без ее участия, и потому она вольна оценивать свои отношения с позиции собственных потребностей и желаний. Но, задумываясь над тем, чтобы перейти пропасть, разделяющую положение любовницы и жены, Меррион осознала, что волнение, которое она испытывала от любовной связи с Гаем, определялось, прежде всего, запретностью их романа. Кроме того, она решила, что страсть, питавшая ее любовь, после придания ей законного статуса, в семейном гнездышке, скорее всего, зачахнет. Полтора столетия спустя после того, как Джейн Эйр с презрением отзывалась о положении любовницы, этот статус продолжает порицаться авторами многих литературных произведений.
Однако немало писателей намеренно изображают ситуацию в ином свете. Они рисуют любовниц сильными и умными, прекрасными и желанными, при этом, делая их мужьями непривлекательных черствых мужчин, обрекают этих женщин на несчастливые браки и позволяют им насладиться чувственной любовью в рамках предосудительных отношений. Тем не менее, позже лишая любовниц радости, испытываемой от греховной страсти, их создатели защищают самих себя. Но одновременно они рисуют тоскливые и безотрадные картины брака, которые подчеркивают взаимозависимость брачных отношений с отношениями любовников, подразумевая при этом, что общество, определяющее жизнь их героинь, столь же порочно, как и сами эти женщины. Таким образом, стремясь представить любовниц в неприглядном свете, писатели одновременно оправдывают стремление женщины стать любовницей.
Примечания автора
1 Все цитаты приводятся по: Charlotte Brontn, Jane Eyre, в издании: Great Novels of the Brontn Sisters (London: Parragón Books, 2000).
2 Все цитаты приводятся no: Nathaniel Hawthorne, The Scarlet Letter, под ред. John Stephen Martin (Peterborough: Broadview Press, 1998). Другими источниками раздела являются: Elester Ргуппе, ред. Harold Bloom (New York and Philadelphia: Chelsea House, 1990); Critical Essays on Elawthorne’s The Scarlet Letter, ред. D. B. Kesteron (Boston: G. K. Hall Co., 1988).
3 The Scarlet Letter, под ред. Martin, 381, цит. no: Boston Transcript.
4 Elester Ргуппе, ред. Bloom, 5, цит. no: Trollope в North American Review no. 274 (September 1879), 209–211.
5 Все цитаты приводятся no: Gustave Flaubert, Madame Bovary, nep. Francis Steegmuller (New York: Random House, 1957). Другой источник раздела: Harold Bloom, Emma Bovary (New York: Chelsea House Publishers, 1994).
6 Bloom, Emma Bovary, I.
7 Там же, 3, цит. no: Flaubert to Colet, Dec. 23, 1853.
8 Там же, 7, цитата из Бодлера.
9 Все цитаты приводятся по: Leo Tolstoy, Anna Karenina, nep. Constance Garnett, под ред. Leonard J. Kent и Nina Berberova (New York: The Modern Library, 2000).
10 Все цитаты приводятся no: Somerset Maugham, Of Eiuman Bondage (London: Vintage Books, 1956).
11 Все цитаты из The Age of Innocence приводятся no: Edith Wharton, The Age of Innocence (New York: Scribner, 1970).
12 Все цитаты приводятся no: Boris Pasternak, Dr. Zhivago, nep. Max Hayward и Manya Harari, пер. стихотворений Bernard Guilbert Guerney (New York: Pantheon Books, 1958).
13 Все цитаты приводятся no: Graham Greene, The End of the Affair (New York: Penguin, 1999, первое издание вышло в 1951 г.).
14 Все цитаты приводятся по: Joanna Trollope, Marrying the Mistress (Toronto: McArthur & Co., 2002).
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.