Текст книги "Ворон Хольмгарда"

Глава 13

Ужинал Эйрик в гриде вместе с дружиной, но завтракал обычно в Тойсаровом доме, со своими телохранителями, жившими при нем. На другой день после поминок Арнэйд, как всегда, пришла в дом с лепешками и горшком масла, за нею Алдыви несла котел каши. Арнор пришел тоже. Даг не мог надолго покинуть Бьюрланд, особенно в это непростое время, и сегодня на заре отправился домой. Арнор намерен был остаться дольше, не желая бросить сестру одну во власти Эйрика, и в этот день они собирались вместе ехать смотреть лесные вырубки, где запасали бревна для строительства.

– Ну, расскажи, как вы вчера проводили старичка? – спросил Эйрик. – Доволен остался?

Пока они ели, Арнэйд рассказала все по порядку.

– Здешние женщины думают, будто ты пришел сюда из-за меня! – Сегодня вчерашняя стычка показалась ей даже забавной. – Чтобы отнять меня у Тойсара.

– Если бы я заранее знал, какая ты, я бы непременно так и поступил! – заверил Эйрик.

– И еще говорили, что я помогла тебе выиграть битву своими заклинаниями, хотя я сидела в кудо, не смея высунуть носа. А никаких заклинаний я не знаю! Но несколько женщин говорили, что они меня видели!

– Где видели?

– На валу. Многие из них говорили – мол, видели, как я стояла на валу во время битвы и творила заклинания, которые лишали людей силы и они падали, хотя их даже не коснулось оружие.

– Вот дурные бабы! – воскликнул Арнор.

– А знаешь что? – Эйрик прищурился. – Может, они видели фюльгью этого… их главного, только в облике Арнэйд? Могло ведь так быть? Ну, что ты хочешь, чтобы я сделал с этими негодяйками? – спросил он, пока изумленная Арнэйд обдумывала эту мысль. – Разорвать их лошадьми? Или просто утопить в болоте?

– Ничего. Не надо с ними ничего делать. Я их не боюсь.

– Раз уж все прошло успешно, больше ты не будешь ссылаться, что-де дух старичка где-то тут бродит? – Эйрик подмигнул ей. – Ты просила лошадь, чтобы ему было на чем уехать, а ее дал. Все, больше ему тут делать нечего.

– Теперь он во власти Колом-Авы – Кладбищенской Матери, – подтвердила Арнэйд.

– Вот, самая для него подходящая пара. А еще что он сказал?

Арнэйд пересказала услышанное от покойника, опустив только то, что ей он обещал новое замужество. Телохранители недоверчиво хмыкали.

– Эти покойники и правда знают будущее, – возразила Арнэйд на их усмешки. – Человек, которого выбрали, заходит в баню, где хранят воду от обмывания тела, засовывает в нее лицо и под водой открывает глаза. Так он наделяет их способностью видеть тот свет. Потом выливает эту воду под ноги и встает на нее – так ему открываются пути мертвых. Он надевает одежду умершего и принимает в себя его дух и его знания. А мертвые знают наше будущее. Один такой покойник зимой предсказал моему брату скорую женитьбу, и все сбылось.

– Да ну? – Эйрик с любопытством глянул на Арнора. – Так ты про Снефрид знал заранее, потому и уломал ее так быстро?

– Нет, я не знал про Снефрид… – Арнор вдруг запнулся и вытаращил глаза. – Вру. Знал. Он ведь мне сказал, – Арнор взглянул на сестру, – что-то такое: нечто сейчас тебя огорчает, а потом ты будешь этому радоваться, придет снег и принесет тебе мир. Сказал, что не понимает этого, а я подумал, такую бессмыслицу и нельзя понять. Теперь-то я все понял!

– И что же?

– Я тогда жалел, что Ульвара убили. Но если бы его не убили, Снефрид не досталась бы мне. И покойник пытался назвать мне ее имя, только сам этого не понял[54]54
  Имя Снефрид состоит из частей со значением «снег» и «мир».


[Закрыть]!

Когда все доели и стали расходиться, а Алдыви собирала миски и ложки, Эйрик сделал Арнэйд знак остаться на месте.

– Ждите меня снаружи, парни, – сказал он телохранителям. – Мне нужно поговорить с госпожой о важном деле.

Арнэйд встревожилась: неужто Эйрик желает немедленно остаться с нею наедине, раз уж дух покойного мужа покинул дом? Однако вид у Эйрика был вовсе не игривый, а скорее деловитый.

– Поди сюда, – когда хирдманы вышли, он поманил ее ближе.

Она подошла, и он сидя обнял ее за талию, так что теперь она смотрела ему в лицо сверху вниз. Как всегда, ее охватило томительное волнение, смесь тревоги и удовольствия.

– Послушай, ты сейчас можешь точно сказать, беременна ты или нет?

– Что? – охнула Арнэйд, и кровь бросилась ей в лицо.

Арнор недавно спрашивал ее об этом, но подобный вопрос от Эйрика привел ее в ужасное смущение.

– А что – старый заяц был совсем ни на что не годен?

– Да нет, годен… – пробормотала Арнэйд, отворачиваясь. – Муж как муж… Что тебе до этого?

Еще чего не хватало – обсуждать с Эйриком ее супружеские дела! Эйрик успокаивающе погладил ее по боку, потом еще немного развернулся и поставил ее между колен.

– Ну тогда это важно. Семь дней назад он был еще жив, и если весной у тебя родится ребенок, я же должен точно знать, чей он. Не бойся, я не сделаю ему ничего плохого, но я должен быть уверен, мой это наследник или нет.

Арнэйд закрыла лицо руками. У нее не было никакого ребенка, но Эйрик был уверен, что к весне так или иначе он будет…

– Ты же меня не обманешь? – Эйрик погладил ее по бокам, призывая посмотреть на него.

– О нет! – изумление Арнэйд даже оттеснило смущение, и она взглянула ему в лицо. Как бы ни обстояло дело, обмануть его в таком ей бы в голову не пришло. – Разве бы я могла?

– Я знаю, ты честная женщина. Я тебе верю. – Эйрик усадил ее к себе на колено и нежно поцеловал в губы, а она в растерянности даже не шелохнулась. – Ты скажешь мне, когда будешь знать точно?

Арнэйд уже знала, но вести такой разговор совсем не хотела и только отвела глаза.

– Мы же разумные люди, да? Ты-то точно, а я когда как. Но я стараюсь.

Эйрик поцеловал ее в грудь, прямо через сорочку, и выпустил. Она отошла, с облегчением, что он ничего не хочет от нее прямо сейчас.

Когда Эйрик уже уехал, Арнэйд еще какое-то время сидела у стола. Ее не отпускал его взгляд – без игривости или насмешки, полный сосредоточенного внимания. Эйрик уже видел впереди весну, до которой еще так далеко, и даже какие-то дальние годы, когда здесь будет бегать ребенок… Он как будто и не сомневался, что они оба останутся в Арки-Вареже навсегда. И она не понимала, рада ли этому.

* * *

Томясь от безделья, Арнор на следующий день ушел на озеро с рыболовами из Эйриковых людей. Проводив его, Арнэйд вернулась на Тойсаров двор и увидела Эйрика возле дверей дома. Она хотела войти в кудо, но Эйрик направился к ней, и она задержалась.

– Бранд и Торгрим теперь всегда будут за мной ходить по пятам?

– Они тебе мешают?

– Нет, просто я к такому не привыкла.

– Будут ходить, пока я не поверю, что для тебя безопасно гулять без них. А то мало ли… Это женский покой, да? – Эйрик указал на кудо.

– Нет, это покой для готовки еды и принесения малых жертв.

– Мужчине можно туда зайти?

– Конечно.

– Тогда покажи мне, что там как.

В кудо сидели девушки, Алдыви с Илчиви у большого жернова мололи зерно, Сулува кормила ребенка размоченным хлебом. При виде Эйрика все бросили дела и в испуге вскочили на ноги. Среди домашней утвари Эйрик казался еще более огромным и неуместным. Ребенок заплакал, Сулува принялась лихорадочно его качать.

– Пусть они пойдут погуляют, – велел Эйрик. – Раз уж при виде меня от испуга дети плачут.

Арнэйд перевела его слова на мерянский. Еще недавно ее встревожило бы это желание остаться с нею наедине, но теперь она знала: Эйрик всегда говорит то, что думает, и никакого коварства от него ждать не следует. Да и зачем ему было бы ее обманывать – он ведь имеет право делать что хочет и где хочет. И никто не в силах ему помешать.

– Покажи, где ты тут спишь? – Когда девушки вышли, Эйрик с любопытство огляделся.

– Вот здесь. – Арнэйд показала ему свое место на спальном помосте.

Эйрик подошел, пощупал тюфяк, потом сел.

– Там постель куда лучше. – Он кивнул в сторону дома. – И перина помягче.

– Конечно. – Арнэйд улыбнулась. – Там перина, и подушки, и одеяла для зимы – совсем новые и хорошие, из моего приданого.

– Сядь, не нависай надо мной, – мягко попросил Эйрик, и Арнэйд фыркнула от смеха: надо думать, он сам слышал эти слова от тех, кто мог ему указывать.

Она села рядом с ним.

– Но это неправильно. – Эйрик осторожно взял ее руку, переложил к себе на бедро и накрыл своей. – Что твое приданое там, а ты ютишься здесь, в этой дымной дыре, – он еще раз оглядел простое убранство и закопченные стены кудо. В теплое время в доме не разжигали огня, а в кудо вечно пахло дымом от готовки. – Ты благородная госпожа, и тебе следует жить в том доме, а не здесь, со служанками. Нечестно, что твоим добром пользуюсь я один. И я все время скучаю… что тебя со мной нет.

– Эйрик конунг… – Арнэйд не поднимала глаз, понимая, по чему именно он скучает. – Когда я привезла свое приданое… для Тойсара… я была…

– Я не понимаю, почему ты могла там жить при нем и не можешь при мне. Смотри: отец тебя отдал за главного в этом городе – так? Главный в этом городе теперь я – так? Ну значит, ты моя. Как раз все одно к одному приходится. Я разве чем-то хуже? Ты же рассказывала – дед был старше тебя вдвое с лишним и красотой не отличался. Я вдвое его моложе, я знатнее родом, и уж верно не беднее – все, что было здесь его, теперь мое. А дружины, как у меня, во всей этой стране нет, до самого Хольмгарда. Можно сказать, что лучше меня теперь только Олав. Но он далеко.

Арнэйд невольно фыркнула – она вышла замуж уж точно не ради Тойсаровой красоты. Ее колотило от волнения. Все, что происходило в эти дни между нею и Эйриком, для нее было совершенно ново, в ее прежней жизни не имелось никакого похожего опыта. Никто из мужчин Бьюрланда не смел домогаться любви от дочери Дага, брать ее за руку, говорить прельстительные слова, смотреть на нее с вожделением. К ней можно было только свататься при свидетелях, как это сделал Гудбранд. Что-то похожее на попытки обольщения она видела только от Хаварда, но он был слишком скован своим бесправным положением и отлично понимал – стоит чуть шагнуть за грань дозволенного, и его просто убьют. В то время как желания Эйрика, что Арнэйд хорошо понимала, сдерживает лишь его собственное добродушие.

– И ты не видела старикашку до самого сватовства, – продолжал Эйрик. – А со мной ты знакома уже… – он задумался, – восемь дней.

Арнэйд молчала, не зная, как объяснить ему эту разницу. О том, чтобы Тойсар мог ей нравиться как мужчина, и вовсе речи не шло. Но он был ее законным мужем, она вышла за него по собственному решению и при согласии своей семьи. При Эйрике же она могла быть только «рабыней конунга», на что ни она, ни ее семья добровольного согласия дать не могли. Неужели он сам не понимает?

– И если, – Эйрик склонил к ней голову и почти коснулся губами ее уха, – тебе не очень нравилось с ним спать, то я-то совсем другое дело…

Кровь бросилась Арнэйд в лицо, и она закрыла его руками. Надо было что-то отвечать, пока он не договорился до чего похуже.

– Я вышла за него… потому что мы желали мира, – тихо начала она, убрав ладони, но зажмурившись от смущения. – Между Силверволлом и Арки-Варежем…

– А сейчас мы разве его не желаем? Это очень даже важно – чтобы между мной и вашим родом был прочный союз. Не знаю, что бы я делал, – Эйрик усмехнулся, – если бы у твоего отца не было дочери. Но ты есть, и сами боги позаботились, чтобы у нас все одно к одному пришлось.

– Пока я твоя пленница, такой союз унизит мою семью, – прошептала Арнэйд, открывая глаза, но не отводя взгляда от покрытого глиной пола. – Для моего отца, брата, для всего Силверволла будет ужасным унижением, если я окажусь… «рабыней конунга». При Тойсаре я была здесь хозяйкой…

– Ты и сейчас хозяйка. Я же ни в чем тебе не перечу.

– Сейчас я не хозяйка, я пленница!

– Я бы освободил тебя… – с сомнением начал Эйрик, и у Арнэйд замерло сердце: что для этого нужно? – Но я не могу этого сделать, пока ты… не… Пока я не буду твердо знать, что ты останешься со мной. Не могу дать тебе свободу, пока ты хочешь уйти.

Арнэйд представился медведь, бережно держащий в лапах маленькую птичку. Но, как бы осторожно и любовно он ее ни держал, она все-таки лишена главного блага в жизни – свободы выбора. И он будет держать ее так, пока она не смирится. Арнэйд чувствовала решимость Эйрика – такую же прочную, как и все в нем, – и ее решимость отстаивать свою честь была перед этим что птичка перед медведем.

– Эйрик конунг… – Арнэйд зажмурилась, пытаясь собраться с духом, и встала на ноги – сидя рядом с ним, она себя чувствовала слишком маленькой. – Ты… для чего ты на самом деле меня здесь держишь? Почему не хочешь отпустить? Ты ведь не думаешь, что тебе нужен заложник от Силверволла?

Эйрик покачал головой.

– И тебе не нужен выкуп.

Он опять покачал головой.

– Так чего ты хочешь? – выдохнула Арнэйд, больше не в силах выносить эту неясность.

– Я хочу, чтобы ты меня полюбила, – серьезно ответил Эйрик, снова обнимая ее. – Ну скажи: я такой уж страшный? Хуже того старичка?

Теперь Арнэйд покачала головой, прикусив губу, чтобы не засмеяться.

– Ты говоришь себе, что скорее умрешь, чем будешь со мной?

Арнэйд чуть помедлила, но еще раз покачала головой. Она понимала: Эйрик не вернет ей свободу, пока не получит желаемое, а если он это получит, пока она в положении пленницы, это унизит ее и весь ее род. При таком раскладе выхода не было, кто-то один должен был уступить. Но у нее не хватало сил повиноваться велению разума, когда вся кровь ее стремилась к Эйрику, толкала в его объятия. От прикосновения его рук внутри у нее словно что-то обрывалось и вслед за тем расцветало, ее уносила река, с которой она не могла бороться.

– Скажи мне, что еще я должен сделать, чтобы ты захотела быть со мной – я все сделаю. Я даю тебе все, что ты хочешь, почему ты не можешь дать мне то, чего хочу я? Разве это так трудно? Я каждый вечер, – Эйрик крепче прижал ее к себе, – иду из грида в дом и надеюсь найти тебя там, на лежанке…

Самое время было спросить про Ульвхильд – которую из них Эйрик видит на месте госпожи этого дома? Но вместо этого, когда Эйрик уверенным мягким движением посадил ее к себе на колени и выжидательно поднял к ней лицо, она наклонилась и поцеловала его. Невозможно было противиться этому притяжению – его жажде любви, подчинявшей ее волю. Обняв его за шею, в кольце его рук, Арнэйд чувствовала себя слитой с ним в едином дыхании; дух Фрейи, стихия страстной любви, уверенно овладевал ею, приносил чувство свободы от себя-прежней. Он и правда был «совсем другое дело». Пока длился этот поцелуй, Арнэйд успел ощутить себя другой женщиной – принадлежащей Эйрику и владеющей им, и это было несравнимо ни с чем в ее прежней жизни. Если раньше любовь к брату была прочной землей, по которой она ступала, а жизнь с Тойсаром – всего лишь часть ее домашних обязанностей, то любовь Эйрика уносила ее куда-то в широкосинее небо, где гремел гром и сверкали молнии Торовой битвы. Голова наполнилась огнем, тело – слабостью и томлением. Испугавшись, что сейчас совсем растворится в этом огне, Арнэйд оторвалась от его рта и прижала его голову к своей груди. Эйрик изо всех сил обхватил ее руками и замер, глубоко дыша.

Зачем тот медведь пошел к дровосеку Хрингу просить дочь в жены? Ему нужна была хозяйка? Нет, ему нужна была любовь – без этого он не мог стать человеком. И сейчас, умудренная Фрейей, Арнэйд поняла, что и Эйрик желает того же самого. Она узнала в нем медведя не просто так. С рождения отвергнутый дедом, ради своей чести вынужденный вести жизнь морского конунга-берсерка, он жаждал обрести прочную опору в жизни и в земле, а для этого ему требовалась женщина.

Отдышавшись, она подняла голову и с трудом открыла глаза. Провела пальцами по его волосам.

– Я… ну, ты вчера спрашивал… – тихо сказала она. – Я уже знаю. Чужой наследник тебе не грозит. Но сейчас лучше отпусти меня… Там парни ждут.

– Они бы подождали, – с улыбкой в голосе сказал Эйрик, спуская ее с колен и поднимаясь.

Он отпускал ее, потому что уже знал – она и так от него не уйдет.

Глава 14

Одно желание Арнэйд боги исполнили довольно быстро. Через три дня, Арнор, выйдя во двор, вдруг увидел входящего в ворота своего брата Вигнира – и с ним прекрасное видение, известное ему под именем Снефрид Серебряный Взор, в простой дорожной одежде не менее ослепительную, чем в цветном платье.

– Снефрид! – Изумленный Арнор пошел ей настречу. – Как ты сюда попала?

Он взял ее за плечи, будто не верил своим глазам.

– Виги привез меня на лодке, конечно.

– Что-то случилось?

– Я соскучилась по тебе! – Снефрид нежно обняла его за шею и поцеловала на глазах у изумленных девушек, не знакомых с нею.

Осознав, что это не видение, на некоторое время Арнор забыл обо всем прочем.

– Где Арнэйд? – спросила Снефрид, когда наконец опять смогла заговорить. – Это чудовище ее не съело?

– Нет, но все норовит куснуть за… какое-нибудь соблазнительное место. Она в доме. Пойдем.

Увидев невестку, Арнэйд выронила ложку.

– Как же я мечтала тебя увидеть! – говорила она, когда они наконец перестали обниматься и плакать.

– Так что же ты здесь сидишь? Не загостилась ли ты в этом прекрасном месте?

– Эйрик ни за что не хочет меня отпускать! Как тот тролль старухину дочку с курицей! И говорит, что откусит мне голову, если я попытаюсь бежать!

– Ваш отец рассказал мне, что Эйрик заупрямился. Поэтому я и приехала. Но где же знаменитый морской конунг? – Снефрид оглядела дом. – Вижу шкуру… Стало быть, сегодня он гуляет в человеческом облике?

– Он в бывшем погосте, теперь это его грид.

– А можно мне его увидеть?

– Могу проводить тебя туда, – предложил Арнор. – Думаю, он будет тебе рад. И удивится меньше, чем я.

– Да, знаешь ли, мы с ним оба такие удивительные люди, что сами ничему не удивляемся. Когда мы увиделись впервые, я думала, что он выбрался из могилы, а он думал, что я – старая ведьма, которая переродилась и помолодела. Сдается мне, наши запасы удивления мы растратили друг на друга еще в те дни… А нельзя ли позвать его сюда?

– Зачем он тебе? Что ты придумала?

– Он же сказал, что ты, Арно, – сокровище, за которое нельзя взять обычный выкуп? С этим спорить невозможно, поэтому я привезла ему необычный выкуп! Такой он не сможет отвергнуть, даже если обезумел от любви к тебе!

– Ты разве не хочешь отдохнуть с дороги? – Арнэйд была смущена ее словами, но не стала их опровергать. – Он все равно придет сюда ночевать.

– Отдохнуть? Ты же не думаешь, что я сама гребла всю дорогу! Мы шли под парусом. Иногда, когда был ветер. Было очень забавно: когда ветер гнал нас вперед, а течение несло назад, лодка просто стояла на месте!

– Я пошел! – Арнор помотал головой и отправился за Эйриком.

* * *

Когда Эйрик вошел в дом, Снефрид стояла у стола лицом к двери. Она успела с дороги умыться, надеть свежую белую сорочку и зеленый хангерок, расчесать волосы и снова убрать их под голубой шелковый чепчик, и выглядела прекрасно: на щеках легкий румянец, серебристо-серые глаза завлекательно блестят, на ярких губах мерцает загадочная улыбка.

– Снефрид! – Эйрик при виде нее лишь слегка поднял брови. – И ты уже здесь! Вы с твоим новым мужем решили перебраться ко мне жить? Хорошо, я не возражаю. Не пожалею для вас еды! – торжественно произнес он слова, которыми хозяин дома выражает согласие взять гостей на содержание. – Ётуна мать, как приятно это говорить!

– Ты как всегда щедр и великодушен, Эйрик конунг! – с ласковым восхищением признесла Снефрид, и Арнор, хоть и не сомневался в ее любви, ощутил невольную ревность. – Я тебе кое-что привезла.

– Любопытно. И что это?

Снефрид сдвинулась с места, и стала видна вещь на столе, которая до того пряталась у Снефрид за спиной. Это был ларец резной кости, с отделкой узорной бронзы, с яркими медными гвоздями. Глянув на него, Арнэйд подумала, что Снефрид заново почистила его металлические части прежде, чем убрать в мешок.

– Ох ты ж ётунова хрень! – Эйрик подошел, явно восхищенный дороговизной вещи и тонкостью работы: он знал толк в таких изделиях. – Прямо из страны альвов, да? Твое приданое?

Видимо, в дни их прежнего знакомства Снефрид не показывала ему своего сокровища.

– Можно сказать и так. Много лет я владела этим ларцом, но теперь пришла мне пора с ним расстаться. Эйрик конунг! – Снефрид выпрямилась и сложила руки, давая понять, что сейчас скажет нечто важное. – Мы, род Бьярнхедина Старого из Силверволла, предлагаем тебе содержимое этого ларца как выкуп за нашу дочь, сестру и невестку – Арнэйд дочь Дага.

Услышав, как Снефрид говорит «мы, род Бьярнхедина Старого из Силверволла», Арнор ощутил восторг и умиление. Она, эту чудная дева из страны альвов – теперь часть его рода, навсегда связанная с ним. Надо сказать ей про двух сыновей – мельком ему вспомнились предсказания покойного Тойсара. Или она сама знает?

– Содержимое? – Эйрик внимательно осмотрел ларец и взглянул на висячий замок. – А что там?

– Величайшее сокровище, известное в Северных Странах!

– Ну а что именно? Какое сокровище?

Глаз Одина, подумал Арнор, вспомнив, как они зимой болтали об этом с сыновьями Альмунда. Дайте боги, чтобы не тюленьи яйца.

– Я не знаю, – просто сказала Снефрид. – Я шесть лет хранила этот ларец, он был мне доверен, но мне неизвестно, что в нем.

– А ключ?

– Ключа нет. Мне вручили ларец без ключа. Скажу тебе больше: говорили, что на этом сокровище лежит заклятие, и если ларец вскрыть без ключа, то сокровище может превратиться в… в какую-нибудь дрянь. Не знаю, правда ли это или нас просто пытались так отвадить от мысли его взломать. Но ты должен знать: я предлагаю тебе самую дорогую вещь, которая есть в Мерямаа и даже, пожалуй, во всех Северных Странах. Если она превратится во что-то другое, за это я не могу отвечать. Теперь это твое имущество, и тебе решать, каким способом проникнуть к содержимому.

Эйрик помолчал, обдумывая это дело.

– Топор? – предложил Арнор.

– Погоди. – Эйрик взял в руку небольшой висячий замок, и в его ладони тот показался не больше ореха. – Топором всегда успеем. Глупо же портить такую хорошую вещь, чтобы найти внутри какое-нибудь дерьмо…

Чьи-то старые обмотки, вспомнил Арнор.

Эйрик сел к столу, взял поясной нож и стал счищать пятно желтого воска, которым было залито отверстие для ключа.

– Может, получится подобрать. – Он глянул на Снефрид и Арнора. – Зачем же ломать сразу…

Арнэйд слегка удивилась: она не ожидала этого от Эйрика, привыкшего идти напролом. Видимо, приобретение земельных владений, дома и хозяйства заронило в нем склонность к бережному отношению к вещам. Его крупные пальцы двигались с удивительной ловкостью, очищая скважину.

– Не знаю, что тут подберешь… Странный он какой-то был, этот ключ… Троллева поделка…

Желтые восковые стружки сыпались на доски стола. Эйрик еще поковырял кончиком ножа. Снефрид, зайдя ему за спину, напряженно вглядывалась: отверстие и правда было странным. Не в виде щели, как у всех замков, а скорее круглое… И не просто круглое, а состоящее из нескольких кругов, тесно прижатых один к другому.

– Ну вот! – Эйрик положил нож и развернул ларец к Арнору. – Вы где-нибудь видели такой ключ? Таких вовсе не бывает. Придется ломать…

Он огляделся, отыскивая топор.

– Стой! – Снефрид прикоснулась к его плечу. – Мне это что-то напоминает. Я это где-то видела…

– Где? – спросила Арнэйд.

Если дома на хуторе Оленьи Поляны, то теперь это мало им поможет. Арнэйд сидела, сложив руки на коленях, а сердце ее бурно билось от волнения. Сейчас она узнает себе цену – за какое сокровище ее можно выкупить. И согласится ли Эйрик отдать ее хотя бы в обмен на это неведомое сокровище. В этом она сомневалась. Арнор уже предлагал ему серебряные чаши и хазарский меч с самоцветами, но Эйрик только мотал головой. А потом, наткнувшись на Арнэйд в сенях, сказал ей: «Пустяки это все. Я не дракон, чтобы мне хотелось спать с серебряными чашами!»

– Да где-то близко! – Снефрид взялась за виски и закрыла глаза. – Где-то рядом.

– Арно, а ты не видела? – Арнор взглянул на сестру.

– Чего? – Она встала и подошла к столу.

Положила руку на плечо Эйрику, чтобы через него глянуть на ларец. Снефрид невольно бросила взгляд на эту руку… а потом взяла ее в свою.

– Посмотри сюда, Эйрик конунг! – Она заставила Арнэйд положить руку на стол рядом с ларцом. – Ты это видишь?

Кольцо. Золотое кольцо с самоцветной алой сердцевинкой и четырьмя лепестками-шариками. Точно таких же очертаний, как отверстие для ключа.

– Так он у тебя? – Эйрик взглянул на Арнэйд. – Это кольцо и есть ключ? Что же вы сразу не сказали?

– М-м… мы-мы не зна… не знали… – полузадушенно пробормотала Арнэйд. – Этого не мо…

– Давай попробуем. – Эйрик знаком предложил отдать ему кольцо. – С твоей рукой вместе будет не очень удобно.

Дрожащей рукой Арнэйд стянула кольцо. Ей не верилось, что это может быть правдой. Что она носила ключ от ларца задолго до того, как здесь появились Снефрид и ларец! Как это могло быть? Кольцо дал ей Арнор… а он привез его из зимнего похода… а потом Хавард сказал, что это его кольцо… Солгал? Как ему мог принадлежать ключ от ларца, который в это время принадлежал Снефрид?

Эйрик взял кольцо, примерился, осторожно вставил его в отверстие. У всех наблюдавших за его руками – двух женщин, Арнора и Виги, двоих Эйриковых хирдманов – замерло сердце. А вдруг нет, вдруг никакого чуда не случится…

Эйрик осторожно нажал. Щелчок был таким тихим, что только Эйрик его и услышал. Но все увидели, как он откладывает кольцо, вынимает освобожденный конец дужки из тела замка и снимает замок с петли.

Замок лежал рядом с ларцом, чуть дальше – кольцо-цветок. Семь пар глаз смотрели на них.

– Ну чего, открывайте, – нарушил молчание Эйрик.

– Д-давай ты. – Арнэйд слегка толкнула Снефрид плечом.

Смелости Снефрид было не занимать, но и у нее слегка дрожали руки. Она придвинула к себе ларец, пробежала пальцами по крышке. Пять лет она касалась этой крышки, едва ли всерьез надеять когда-нибудь ее поднять.

– Давай, давай! – подбодрил ее Эйрик. – Не тяни, любопытно же.

Наконец Снефрид подняла крышку. Глазам предстал сверток, занимавший все внутреннее пространство ларца и сделанный из какой-то довольно грубой ткани. На ткани имелся шов, каким шьют одежду, но кусок был явно меньше, чем рубаха. Серый небеленый лен был не слишком чист – на нем виднелись следы угля, черные пятна, какие остаются на руках, державших железо… и еще что-то темное, что мужчины легко узнали.

Небольшие пятна старой, засохшей, не отстиранной вовремя крови.

Снефрид тоже их увидела.

– Я боюсь, – упавшим голосом сказала она. – Эйрик конунг, достань ты. Теперь ведь это твое имущество!

– Я еще не решил, что здесь мое имущество. – Эйрик глянул на Арнэйд. – Кольцо забери.

Арнэйд забрала кольцо, но от волнения не сумела натянуть на палец и сжала в кулаке.

Эйрик осторожно вынул сверток из ларца.

– Вот будет шутка, если там чьи-то кости! – хрипло произнес Виги.

– Ой, молчи! – Арнор сморщился.

Эйрик взял сверток в руки, прикинул вес. Положил его на стол и стал снимать ткань. Арнэйд вцепилась в Снефрид.

На столе что-то блеснуло. Эйрик отложил серую ткань. На столе перед ними лежал изогнутый рог для питья, длиной чуть меньше двух ладоней – и из чистого золота. Бока его сплошь покрывал чеканный узор – маленькие, расположенные ярусами фигурки людей и животных. Мужчины в узких штанах и коротких рубахах, с острыми бородками и длинными хвостами волос за спиной, женщины с крупными бусами на груди и «узлом валькии» на голове. Кто-то едет на вепре, дева стоит под деревом…

Эйрик коснулся рога, пробежал пальцами по чеканке.

– Это золото, – спокойно, с уверенностью знатока сказал он.

– Я вижу, что не чьи-то старые обмотки, – дрожащим голосом сказала Снефрид.

– И не тюленьи яйца, слава асам!

– А чьи? – Эйрик обернулся к Арнору.

– Откуда мне знать! Я сроду ничего такого не видел… Это ты – из рода конунгов. Тебе виднее, что это может быть!

– Но это и правда величайшее сокровище! – воскликнула Арнэйд.

Трудно было поверить, что в Мерямаа обнаружилась такая вещь!

Эйрик взял рог в руки и осмотрел внимательнее.

– Сдается мне… это Фрейр. Вот это должна быть Герд, ждущая его в роще, а вон Скирнир с Фрейровым мечом… Вот тут наверху, видите – это Один, Тор и Фрейр сидят на божественных престолах и судят, какое сокровище величайшее. Вот дары ему от карлов – вепрь и корабль. Мне б такой… Вот он едет на вепре, вот у него олений рог в руке, а это великан Бели ждет его на драку. Вот он с Фрейей. – Эйрик повернул рог нужной стороной к Арнэйд и показал две фигурки, обнявших друг друга мужчину и женщину, – или с Герд. Кстати, девять ночей уже прошли, а я все жду. – Он подмигнул Арнэйд, но потрясенные ее братья даже не заметили этого намека. – А вон он сражается с Суртом.

– Откуда ты все это знаешь? – пробормотал Виги. – Про него?

За пять-шесть поколений жизни вдали от северных морей предания их несколько позабылись русью и частично перемешались с преданиями мери, которые они с детства слышали от здешних бабок.

– Еще бы мне не знать – Фрейр же мой предок! Могу всех его потомков по именам перечислить, от него и до меня.

– Правда? – Арнэйд в изумлении раскрыла глаза.

– Конечно. Инглинги ведут свой род от Фрейра, а мы с ними родня через Рагнара Мохнатые Штаны.

Ошарашенная Арнэйд снова прикоснулась к его плечу, но уже с новым трепетом, будто к святыне. Она знала, что конунги считаются потомками богов, но этот рог будто представил ей наглядное доказательство. Не зря ее с первой встречи пробирал трепет от одного приближения к нему.

– И я, сдается, знаю, что это такое. – Эйрик передал рог Арнору, и тот вдвоем с Виги принялся рассматривать фигурки. – Что-то я слышал, будто лет десять назад… или чуть меньше, но точно что… Короче, было возле Каупанга святилище, и в нем был золотой рог под названием Зуб Фрейра. Назывался так. И однажды Стюр Одноглазый это святилище ограбил.

– Стюр Одноглазый! – повторила Снефрид, немного меняясь в лице.

– Да. Со своими угрызками напал и вынес все сокровища. А куда он их потом дел, так люди и не узнали. Может, в море спустил. Я, когда мы его прикончили лет семь назад, у него ничего особенного не нашел. Ну то есть нашел, но явно меньше, чем они вынесли. Если там в Каупанге люди не врали, чего у них было. Видать, самое лучшее они припрятали. И самое ценное – вот этот рог. Едва ли есть где еще один такой. Как он к тебе попал?

– Его когда-то привез Ульвар. Выиграл в кости. Ему иногда везло…

– Когда его целовали норны, – почти в один голос закончили Арнор и Эйрик, уже знакомые с привычками Ульвара.

– Но не совсем проиграл, а отдал в залог, с правом потом выкупить. Потому и ключа не дал. А этот Хаки, выходит, был из людей Стюра. Но ключ был у другого человека, и о том другом я ничего не знаю.

– Моя Фрейя, откуда у тебя это кольцо? – Эйрик повернулся к Арнэйд.