Текст книги "Подкаст «Слушай ложь»"

Глава 31

ЛЮСИ

Следующим утром набираю сообщение Бену, садясь в машину. Поворачиваю ключ зажигания, мое лицо обдает теплым воздухом, машина заводится.

Я еду к Мэтту. Если умру – сделай подкаст о моем убийстве.

К тому моменту, как я подъезжаю к своему старому дому, он не успевает ответить.

Торопливо иду к двери – пока не передумала. Наверное, это очень плохая идея, но Мэтт не отвечает на мои звонки, а если я как можно скорее с ним не поговорю, то просто взорвусь.

«Давай убьем твоего мужа».

Савви, цыц. Сегодня никого убивать не будем.

Дверь распахивается, прежде чем я успеваю к ней прикоснуться, и я застываю.

Из дома выходит женщина, таща за собой два огромных чемодана. Она крошечная, примерно метр пятьдесят, и тащить оба чемодана ей явно тяжело – они, наверное, весят больше нее самой. Один чемодан валится набок, и женщина ругается.

– Нужна помощь? – спрашиваю я.

Она вздергивает голову. У нее голубые глаза с лопнувшими сосудами. Рыжие кудри выбиваются из пучка на одно плечо. Даже в очевидно трудный момент – красотка.

Она смотрит на меня.

– Жена номер два? – догадываюсь я.

– Джулия, – говорит она.

– Люси.

– Я знаю.

Она не ответила, нужна ли ей помощь, но я все равно поднимаю перевернувшийся чемодан. Мы дотаскиваем сумки до «Лексуса» на подъездной дорожке, и я помогаю Джулии убрать всё в багажник. Она захлопывает его и, повернувшись ко мне, спрашивает:

– Что ты тут делаешь?

– Нужно поговорить с Мэттом.

– Насчет чего?

Это могло бы показаться невежливым, поскольку мы только что познакомились, но она все-таки по факту все еще его жена.

– Убийства.

Тут у нее начинают литься слезы.

Мой телефон вибрирует, и я, не зная, что делать с плачущей заменившей меня женой, достаю его и смотрю в экран. Два сообщения от Бена.

ЭТО НЕ СМЕШНО.

Ты серьезно сейчас у Мэтта?

Джулия шмыгает, снова привлекая мое внимание. Она хватает меня за руки. Ее руки холодные, что странно в такую жару.

– Не иди туда, – говорит она. – У него плохое настроение.

Не сомневаюсь. Телефон снова вибрирует.

– Давай я тебе помогу, – продолжает Джулия.

Я, ничего не понимая, склоняю голову.

– Ты мне поможешь?

– Ты же знаешь этого подкастера? Я хочу с ним поговорить.

* * *

Бен и Пейдж встречают нас в его номере. Мне хочется уйти, но Джулия то и дело бросает на меня слезливый взгляд, будто теперь мы одна команда.

Я стараюсь не смотреть на Бена, когда мы заходим, и представляю их друг другу. Может, я боюсь, что, если мы с Беном посмотрим друг на друга, Пейдж и Джулия тут же поймут, что мы переспали. Или, может, меня просто очень, очень бесит, что мужчина, с которым я сплю, и так располагает огромным количеством информации обо мне, а теперь у него будет еще и информация о моем браке. Я скучаю по Нейтану, по его стеклянному, направленному в никуда взгляду, который появлялся каждый раз, как я что-то говорила.

Бен заваривает Джулии чашку кофе, Джулия берет ее в свои ледяные руки, и я сажусь на диван рядом с ней. На столике перед нами лежит микрофон Бена, пока не включенный.

– Я хочу дать интервью, – говорит она. – Про Мэтта.

– Хорошо. – Бен улыбается мягко и ласково, насколько я понимаю – чтобы не казаться угрожающим. Мне он, к счастью, никогда так не улыбался. – Что ты хочешь рассказать про Мэтта?

– Про… наш брак. Про то, что он говорил о Люси. – Она бросает на меня извиняющийся взгляд.

– Ты знала Саванну? – спрашивает Бен, хотя я уверена, что ему известен ответ на этот вопрос.

Джулия качает головой. Она поправила волосы и теперь выглядит куда более собранно. Она из тех женщин, что могут собрать волосы в небрежный пучок, и мне это в ней не нравится.

– Нет. Мы не были знакомы. Я ничего о ней не знаю, и не… – Джулия снова смотрит на меня.

– Мне уйти? – с надеждой спрашиваю я. – Наверное, проще будет говорить, когда я не сижу рядом.

– Нет! – Она хватает меня за руку, впиваясь ледяными пальцами.

– Люси может выйти, когда мы начнем интервью, – говорит Пейдж.

Я стараюсь не показывать свое облегчение. Аккуратно освобождаю руку из хватки Джулии.

– Я хочу рассказать, какой Мэтт на самом деле. Какой у нас брак. Потому что все, что о нем говорили наши соседки… – Она тянется за своим кофе и медленно отпивает. – Я не могу такого допустить. Я думала, что у меня получится отпустить это, но, если я сейчас промолчу, мне будет всю жизнь стыдно перед собой.

Пейдж бросает взгляд на меня, и так я понимаю, что с ней Бен полным интервью Майи не поделился. Она не знает.

«Эта правда ни хрена тебе не поможет, зайка», – шепчет Савви.

Я встаю, потому что больше точно не выдержу. Джулия удивленно на меня смотрит.

– Лучше я пойду. – Обхожу кофейный столик и направляюсь к двери. – Если люди узнают, что я была здесь, когда она все рассказывала… – Кладу руку на дверную ручку. – Лучше без меня.

Джулия будто хочет с этим поспорить, но Пейдж кивает.

– Она права. До скорого, Люси.

Открываю дверь и едва ли не выбегаю из номера.

Слушай ложь: подкаст Бена Оуэнса

Бонусный выпуск № 2

Джулия Гарднер внезапно появилась у меня на пороге. Я услышал, что она хочет со мной поговорить, и сказал – почему бы и нет, хотя не был уверен, чем она может поделиться по этому делу. Жена Мэтта Гарднера не знала Саванну, и они, по словам соседей, были абсолютно счастливой парой. Как сказал кое-кто из соседей, Мэтт со второй женой будто выиграл лотерею.

Но оказывается, что Мэтт и Джулия не вместе уже несколько месяцев.

Бен: Ты съехала сегодня?

Джулия: Да. Ну, частично – два месяца назад. Сегодня я вернулась за некоторыми вещами, потому что Мэтт сказал, что уехал на несколько дней. На самом деле он не уезжал, но мне стоило этого ожидать.

Бен: Вернемся немного назад. Вы с Мэттом женаты…

Джулия: Три года.

Бен: Как вы познакомились?

Джулия: Я приехала на конференцию в Хьюстон, он навещал там друзей. Мы познакомились в баре отеля и сразу хорошо поладили. У нас долгое время были отношения на расстоянии, а потом я переехала к нему в Пламптон. Вскоре после мы поженились.

Бен: Расскажи о Мэтте.

Джулия: Он был таким… Нет. Я хотела сказать «очаровательным», но это не то слово. Он не очаровательный. Он комфортный. Из тех, которых встречаешь, и у тебя сразу чувство, что вы дружите уже много лет. С ним сразу расслабляешься. Мне трудно общаться с людьми, которых я не знаю, так что я сразу это отметила. Тогда в баре Мэтт не вел себя так, как будто хочет ко мне подкатить, это правда был нормальный приятный разговор. Такое с мужчинами не часто бывает.

Сначала все было замечательно. Он ничего не скрывал о своем прошлом, рассказал мне о Люси, и поэтому мне показалось, что он честный человек. Это то, что я искала в отношениях. Но все развивалось довольно быстро, он уговаривал меня перебраться в Пламптон. Я думала, это значит, что он не боится серьезных отношений.

Когда я переехала в его дом, все немного изменилось. Но я не придавала этому особого значения. Мэтт был более раздражительным, мог чаще на меня огрызаться, но так ведь обычно и бывает, разве нет? Когда чувствуешь себя комфортно в отношениях, перестаешь быть излишне вежливым.

Потом он стал больше кричать, и я заметила, что он довольно много пьет. Он прятал бутылки на дне уличной мусорки, чтобы я не видела. По вечерам он меня избегал, засиживался в своем кабинете, и со временем я поняла, что это потому, что он там пьет.

Я попыталась с ним об этом поговорить, очень осторожно, но он сильно разозлился и сказал мне перестать быть такой зашоренной. Сказал, ему нравится расслабляться со стаканчиком по вечерам, и чтобы я не жаловалась, он выносит за собой мусор. Я что, хочу, чтобы он мне это оставлял?

И я как бы понимала, что это пустые оправдания, но мне не хотелось давить на него, если он пока не готов об этом говорить. Нельзя заставить кого-то признать, что у него проблема, так ведь? Они должны сами это понять.

Но, к сожалению, он воспринял это как зеленый свет и просто стал пить при мне. А пьяный он был совсем не добрым. Мы тогда только поженились, когда он начал распускаться – поэтому и начал, наверное, – а я даже не знала, как с этим справляться. Я чувствовала себя какой-то дурочкой. Я знала, когда мы поженились, что у него была такая проблема. Но тогда я действительно прозрела.

Но тут началось насилие.

Сначала это были разбитые об стенку стаканы и швыряние вещей. Потом он перешел на меня. Бил, тянул за волосы, бросал об стену. Он всегда кричал, что я тоже его бью, что я тоже в этом виновата, и я просто… что ты говоришь? Я тебя и пальцем не трогала.

Бен: Просто чтобы прояснить – он тебя бил, избивал, но говорил, что это ты била его?

Джулия: Да. Постоянно. Например, если я на следующее утро говорила: еще раз меня так ударишь – я ухожу, а он отвечал: ты ударила меня в ответ, тебе не о чем говорить. Но такого никогда не было.

Бен: Как он реагировал, когда ты это говорила?

Джулия: Иногда – искренне удивлялся. Будто он правда был уверен, что у нас какие-то бои без правил, а не он просто… это был только он. Может, он так много выпивал, что не помнил, что произошло, поэтому просто так говорил…

Бен: Ты решилась кому-то об этом рассказать?

Джулия: Я рассказала маме. Немного преуменьшила, чтобы не так ее пугать, но мне совершенно не хотелось рассказывать кому-то в Пламптоне. Тут все обожают Мэтта. И я боялась, что тогда он всем скажет, что я тоже его бью, хоть это и не так. Просто… это может показаться странным, но больше всего мне хотелось поговорить с Люси Чейс.

Бен: Несмотря на то, что вы не были знакомы?

Джулия: Да. Это странно, правда? Какая вторая жена хочет говорить с первой женой? Особенно если первую обвиняли в убийстве. Но мне хотелось узнать, был ли их брак похож на наш, потому что Мэтт всегда говорил о ней так… тепло.

Бен: Извини – «тепло»?

Джулия: Да. Вообще это одна из черт, которая мне сразу в нем понравилась. Мне никогда не нравились мужчины, которые плохо отзываются о бывших. Это обычно отдает сексизмом.

Мэтт как будто немного грустил, когда говорил о Люси. Говорил, она была такой милой и доброй и ему грустно, что ей пришлось покинуть любимый город. Он прямо сказал мне, что все еще ее любит, но они больше не могут быть вместе. Говорил, что надеется, что она счастлива.

Бен: Ты не спрашивала, почему они развелись, если он все еще ее любит?

Джулия: Спрашивала. Он сказал, что она ушла от него, – вроде так и было. Что это было слишком тяжело для нее – жить в Пламптоне после убийства Савви. Но потом я, конечно, задумалась, не бил ли он и ее, не было ли это причиной.

Мне было интересно, во мне ли дело. Может, развод так по нему ударил, что он начал пить и изменился. Поэтому мне хотелось с ней поговорить. Но я, конечно, не стала пытаться выйти на связь. Это было бы слишком странно.

Бен: Но сегодня вы познакомились, не так ли?

Джулия. Да. Мы познакомились сегодня, случайно. Но я не спросила. Я хотела, но было бы неуместно. Было видно, что она… в общем, что ей и так хватает проблем. Не надо нагружать ее моими.

Бен: Как долго продолжался абьюз, прежде чем ты ушла?

Джулия: Около полугода. Это медленно набирало обороты, так что я месяцев шесть думала: «Неужели это я? Неужели это моя жизнь? Как я превратилась в избиваемую жену?» Это как будто было не со мной. Думаю, я ушла бы раньше, если б не раздумывала, как оказалась в такой ситуации.

Бен: У тебя получилось нормально уйти?

Джулия: Приехала мама, она была в доме, когда я собирала вещи, поэтому Мэтт был вынужден вести себя хорошо. Сегодня он много на меня кричал – я была одна, – но все было нормально. Я сказала ему, что мои мама и друзья знают, что я поехала в Пламптон, – на всякий случай.

Бен: На случай, если с тобой что-нибудь случится? Так? Просто хочу убедиться, что правильно все понимаю: ты чувствовала, что должна кому-то сообщить, что можешь увидеться с Мэттом, потому что боялась, что с тобой может что-то случиться?

Джулия: Так это звучит довольно страшно. Но… да.

Тут я предлагаю окончить интервью, и Джулия почти соглашается, но тут же смущенно просит продолжить.

Джулия: Нет, просто… можно еще кое-что сказать? Это очень важно.

Бен: Разумеется.

Джулия: Мэтт как-то сказал это про Люси. Когда был пьяный. Сильно пьяный. И разглагольствовал, как всегда, об одном. Мне кажется, так он хотел меня задеть. Говорил, какой замечательной была Люси. Но меня это не задевало. Точнее, наверное, не так, как он рассчитывал… Я на него злилась, но Люси только больше меня интересовала. Так вот, он говорил, говорил – и сказал: «Я должен был лучше ее защищать». Я спросила: «После убийства?» Я ведь знала, что он отправил ее к ее родителям и чувствовал вину за это.

А он говорит: «Нет, той ночью. Я должен был лучше ее защищать».

Я спрашиваю: «В смысле? Тебя же там не было. Ты говоришь, что должен был уйти со свадьбы вместе с ней?» Я пыталась вытянуть из него информацию, потому что он вообще никогда не говорил о той ночи.

И я увидела, что в ту секунду взгляд у него как будто прояснился – он понял, что сказал, и тут же покраснел. Он что-то пробормотал, мол, да, это он и имел в виду, но… Я думаю, что это неправда. Я думаю, он был там, с Люси, когда Савви убили.

Глава 32

ЛЮСИ

Бен выкладывает выпуск с Джулией с утра пораньше в понедельник. Я прослушиваю его, занимаясь на беговой дорожке, и, похоже, слушаю его в такую рань не только я, потому что после пробежки у меня накопилось много пропущенных звонков и сообщений. Читаю их, вся потная, по дороге к машине.

Бабушка: Милая, можешь позвонить? Или прийти. В любое время.

Папа: Ты уже вышла? Мы с мамой хотим с тобой поговорить.

Нейтан: Привет, у тебя там все нормально? То, что мы расстались, не значит, что мы не можем дружить. Если хочешь поговорить – можем.

Эмметт: Хочешь вместе пообедать?

Господи, какая волна популярности! Стоит всем узнать, что твой первый муж бьет свою вторую жену, как они уже спешат с выводами.

Несколько минут сижу в машине, обдуваемая прохладным воздухом из кондиционера, размышляя, что делать с этими выводами.

С одной стороны, они правы.

С другой – пошли они все к черту.

Мне не нравится, что меня превращают в жертву. Жертва – Савви. Ее отмыли и отполировали после смерти, превратив в идеальную жертву, которой я никогда не стала бы. Пусть так и остается.

На экране появляется новое сообщение:

Привет, это Джулия. Бен дал мне твой номер.

Я сказала ему, что это можно. Теперь жалею об этом.

Надеюсь, ты в порядке. Можем поговорить, когда ты будешь готова.

Неужели она и правда никогда не пыталась защищаться? Мэтт просто нас запугал или она, как и я, не выдержала и теперь решила контролировать нарратив?

Господи, надеюсь, второе. Она такая маленькая и милая, никто никогда не поверит, что она может его ударить… Надеюсь, она надрала ему зад.

Смотрю на ее сообщения. Я не смогу дать ей то, что она ищет. Из меня плохая группа поддержки.

Набираю короткий ответ:

Спасибо. Удачи тебе во всем.

«Если пырнуть его в шею – будет быстро, – шепчет Савви мне на ухо. – Хочешь, чтобы было быстро?»

Джулии явно будет лучше без меня.

Звонит телефон – бабушка, – но я его игнорирую. Я должна принять решение. Если скажу правду, что Мэтт меня избивал, он однозначно скажет всем, что я била его в ответ. И не важно, что я сорвалась через много месяцев. Не важно, что я пережила несчетное количество ночей, полных гадких оскорблений и обжигающих ударов, что меня столько раз били о стену так сильно, что у меня на голове должна была появиться вмятина.

Да, в какой-то момент я не выдержала и дала сдачи, и это будет использовано как доказательство, что у меня злое, жестокое сердце.

Конечно, она убила Савви! Вместо того чтобы уйти от абьюзера, она ударила его в ответ! Ну кто так делает?

Если совру – оставлю Джулию без поддержки. Это должно меня беспокоить. Женская солидарность и все дела… Но ей точно все поверят. Джулия – не я. Она все равно приятная. Все равно хорошая жертва.

Варианты у меня хреновые, но я знаю, что делать.

Правды от меня все равно не ждут.

– У него был буйный нрав, когда он выпивал, но мой опыт несколько отличается от опыта Джулии, – говорю я, как и репетировала. Я уже сказала это Бену сегодня днем, во время длинного интервью. Они с Пейдж смотрели на меня так, будто ни одному слову не верили.

А вот мама явно чувствует облегчение. Она стоит на кухне, опираясь на один костыль. Папа стоит за ней, держа лопатку так, будто собирается кому-то ею угрожать. Бабушка сидит за столом. Они все ждали моего возвращения. Я весь день их избегала.

– Что значит «несколько отличается»? – Бабушка прищуривается.

– То, что я и сказала. У него был буйный нрав. Он бросался стаканами в стену, топал…

– Но тебя он не бил? – нервно спрашивает папа.

– Конечно, он ее не бил! – восклицает мама. – Она тогда жила в пяти милях от нас. Мы бы знали.

Поднимаю бровь. Я собиралась все отрицать, но мама мне сильно в этом мешает. Мой инстинкт самозащиты сейчас вовсю борется с желанием доказать, что мама неправа.

– Мне кажется, невозможно знать, что происходит в чужом браке, – говорю я. – Как бы близко этот кто-то ни жил.

Все замирают.

Папа по-прежнему держит лопатку как оружие. У него знакомый взгляд – я часто видела его в детстве. Будто он боится, что я сейчас что-то скажу и ему придется разбираться с последствиями, а ему этого ну совсем не хочется.

– Но я не побегу делать слезливые признания на подкасте, если ты этого боишься, – торопливо добавляю я.

Мама выдыхает, будто именно этого она и боялась. Папа опускает лопатку на столешницу – господь их помиловал и разрешил сегодня со мной не сражаться.

– Мы боимся за тебя! – говорит бабушка.

– Ну, сейчас я счастлива в одиночестве, так что это не важно, – улыбаюсь я. – Что на ужин?

– Ньокки! – говорит мама с излишним энтузиазмом и указывает на папу, который безуспешно пытается открыть упаковку.

Бабушка всплескивает руками.

– Да какого хрена? Мы что, не будем говорить о том, что, скорее всего, это Мэтт убил Савви?

Папа рассыпает все ньокки по полу.

Глава 33

ЛЮСИ

Я снаружи. Можешь выйти?

Сообщение появляется на экране моего телефона после десяти вечера. В доме тихо, мама с папой уже спят.

Вылезаю из кровати, подкрадываюсь к окну и вижу припаркованную перед домом машину Мэтта. К машине прислонилась темная фигура.

Наверное, следует проигнорировать это сообщение, сделать вид, что я сплю. Но мне все еще безумно хочется ему предъявить, а до того, из-за драмы по поводу замены жены, возможности не было.

Пишу: «Буду через минуту», натягиваю шорты, собираю волосы в хвост и направляюсь вниз. Надеваю шлепанцы и выхожу на жаркий воздух.

Он выпрямляется, замечая меня, вытаскивает руки из карманов. У него за спиной светит фонарь, что позволяет мне хорошо его разглядеть. Костяшки на правой руке сбиты – интересно, от стены или от чьего-то лица?

– Познакомилась с твоей женой, – говорю я.

– Знаю, она мне сказала.

– Она милая, – повожу бровью. – Милее меня.

Мэтт двигает челюстью и смотрит в пустоту мимо меня. Надеюсь, она сказала ему это по телефону, а не лично, потому что гнев исходит от него волнами.

– Ты игнорировал мои сообщения.

Он сжимает пальцами переносицу.

– Происходит какая-то дичь.

– Ты только заметил?

Мэтт смеется, сначала коротко, а потом дольше и звонче, и улыбка ненадолго застывает на его лице.

– Боже, как я по тебе скучаю…

«С ядом будет меньше мороки, но и меньше удовольствия, как мне кажется», – шепчет Савви.

– Да, твоей жене удалось передать это на подкасте. – Прислоняюсь к машине рядом с ним.

– Она всегда была слишком хороша для меня.

Ну и бред…

– Я должен был понимать, что только наврежу ей. Просто надеялся, что такая хорошая девушка сможет…

– Сможет тебя спасти?

– Да.

– Ты не заслуживаешь спасения, Мэтт.

Он хмурится, но не спорит.

– Я слышал, что ты сказала про меня другое. Про это. Ну, про… – Он откашливается. – Ты сказала, что у тебя все было по-другому.

– Ты слышал?

– Да.

Интересно, это мама напрямую ему сказала или она просто рассказала такому количеству людей, что слова сами его нашли?

– Я сказала, что мой опыт отличался от опыта Джулии, и это правда. Мне не хочется раскапывать прошлое.

Мэтт поворачивается ко мне с искренней благодарностью на лице.

– Спасибо.

– Но можешь не сомневаться, это было вообще не ради тебя.

– Никому не говори о нас, Люси.

У меня перед глазами стоит Мэтт, каким он был пять лет назад. В тот день, когда он выгнал меня из дома и отправил к родителям.

– Савви мертва, Мэтт, – захлебывалась я. – Сейчас все наше не важно.

– Будет важно полиции. Не вынуждай меня рассказывать, что мы друг другу сделали, хорошо? Не вынуждай меня…

Я понимала, что он говорит, – если полиция ищет доказательства, что я уже проявляла жестокость, Мэтт однозначно их предоставит. И я могла бы попытаться объяснить, что насилие шло с его стороны, но теперь все выглядит слишком размыто. Люди не верят женщинам, которые дают сдачи. Когда мужчина срывается на насилие, говорят, что он теряет самообладание или совершает ужасную ошибку. Когда это делает женщина – она психопатка.

Мэтт внезапно делает шаг вперед, возвращая меня в настоящее. Припирает меня к машине. Прижимается ко мне всем телом и накрывает мои губы своими.

Он на вкус как мята, не алкоголь, это напоминает мне наши ранние годы. Ближе к концу он всегда был на вкус как алкоголь. Или от него так пахло. Алкоголь вытекал из его пор.

Но этот Мэтт – тот, который мне когда-то нравился.

– Кажется, я буду по нему скучать, – сказала я Савви. – Это плохо, да? Что я буду по нему скучать?

Я напрягаюсь, мне хочется отодвинуться, но вместо этого я целую его в ответ. Отчасти по привычке. Отчасти инстинктивно. Всегда проще сделать так, как он хочет, чтобы не злить его.

«Он тебя недостоин».

Кусаю его губу. Сильно.

Он отстраняется с искоркой в глазах, решив, что это было какое-то сексуальное действие, а не провалившаяся попытка пролить его кровь.

– Извини. Иногда так трудно тебя не целовать…

– Старайся.

– Поехали ко мне.

– Нет.

Одна капля здравого смысла во мне осталась, и я этим горжусь.

Мэтт вздыхает, но не спорит.

– Джулия права? – спрашиваю я. – Ты был там, когда Савви умерла?

Он качает головой.

– Нет.

– А потом?

– Нет. – Мэтт поворачивается ко мне. – Прости, что бросил тебя после этого. Я это и имел в виду, когда говорил с Джулией. Я должен был оставаться с тобой. А не отправлять тебя к родителям, которые просто дали Айви тебя допрашивать.

Не знаю, врет ли он. Мэтт хорошо умеет врать.

– С кем ты ругался той ночью перед нашим домом?

– Не надо ее в это втягивать.

– Почему?

– Послушай… – Он поднимает руки, будто призывая меня успокоиться. Мне хочется запрыгнуть в машину и переехать его. А потом еще раз – чтобы наверняка. – Она никак не связана со смертью Савви, правда. Она ее не трогала, клянусь.

– Как мило, что ты так в нее веришь, – сухо говорю я.

– Справедливо.

Пот струйкой стекает по моей спине. Выдерживаю длинную паузу, прежде чем сказать:

– Ты знаешь, все начинают думать, что это сделал ты.

Мэтт кивает, глядя в землю.

– И возможно, неспроста.

Он вскидывает голову, искренне удивляясь.

– Ты думаешь, это я убил Савви?

– Неприятно, да, козел?

– Это… – Он на секунду закрывает глаза. – Справедливо. Но я… – Снова открывает глаза. – Люси, прошу тебя, оставь это.

– Оставить это? Ты врал и…

– Пожалуйста… – Мэтт берет меня за руки. Пытаюсь высвободиться, но он держит меня крепко, смотрит с мольбой. – Возвращайся в Лос-Анджелес. Перестань помогать этому подкастеру. Просто доверься мне. Ладно?

– Довериться тебе? – с сомнением переспрашиваю я.

– Я знаю, так не кажется, но я правда всегда хотел тебя защитить. Я все еще тебя защищаю. – Он сжимает мои руки, у него блестят глаза.

Мое сердце уходит в пятки. Вырываюсь из его хватки и, чуть не падая, отступаю назад. Мир вокруг вертится.

– Мэтт, мы виделись после того, как Савви тебя подвезла?

– Нет.

Он говорит это быстро, автоматически, будто репетировал этот ответ. Я ему не верю.

Опускаю панику, поднимающуюся в груди.

– Просто скажи, кто это был. Кто тогда к тебе пришел? В час ночи?

– Люси, просто… не надо, ладно?

– Скажи, Мэтт. Ты мне это должен.

Он вздыхает, проводя рукой по лицу.

– Это была Нина. Нина Гарсия.