Текст книги "Моя вторая мама. Том 2"

Теперь Даниэла поняла, что ее приемную дочь невозможно переубедить, что им больше не о чем разговаривать. Она медленно встала и, не говоря ни слова, вышла из спальни.

Хуан Антонио по-прежнему ждал жену в столовой. К нему присоединился Ханс, которому он уже обо всем рассказал. На душе у Хуана Антонио было настолько тяжело, что ему была необходима какая-нибудь разрядка. Ханс некоторое время молча смотрел, как убивается его друг, потом ненадолго вышел и вернулся в столовую с бутылкой бренди. За этим занятием их застала Даниэла. Сейчас ей совсем не хотелось видеть мужа пьяным, поэтому она поспешила увести Хуана Антонио в спальню.

В спальне Хуан Антонио выдвинул один из ящиков бюро, достал оттуда пистолет и с задумчивым видом долго держал его на ладони. Потом оттянув затвор назад и проверив, как действует спуск, Хуан Антонио положил оружие обратно. Даниэла молча наблюдала за мужем. Ей на память пришли слова, которые она недавно сказала Альберто: «Ради дочери я не остановлюсь ни перед чем».

На следующее утро Моника не стала завтракать с родителями. Несмотря на бессонную ночь, Моника поднялась с постели необычно рано, при этом ее нервы были так напряжены, что она не чувствовала ни усталости, ни головной боли.

За ночь Моника успела о многом передумать, ей было нестерпимо горько от того, что она поссорилась с родителями, но слова Альберто о том, что за любовь надо бороться, крепко засели у нее в голове.

Поэтому сегодня Моника и не захотела видеть мать с отцом. Она достала из шкафа небольшой чемодан и стала собирать вещи. Она брала с собой только самое необходимое, поэтому ее сборы были недолгими. Когда Моника уже была готова спуститься вниз, чтобы поймать такси, к ней в спальню поднялась Мария.

Увидев Монику с чемоданом в руках, она сразу обо всем догадалась и попыталась было уговорить свою любимицу остаться. Однако Моника не захотела ее слушать и, подхватив чемодан, вышла на улицу.

В эту ночь Альберто спал сном праведника. Вчера он убедился, что до исполнения его черных замыслов осталось совсем немного. Он даже освободил в шкафу место для вещей Моники и сделал небольшую перестановку мебели.

Сейчас он сидел в кресле и оживленно беседовал по телефону с Иренэ. В дверь позвонили. «Это наверняка она», – подумал Альберто, положив трубку, и поспешил впустить Монику в квартиру.

Каково же было удивление Альберто, когда на пороге появилась Даниэла. «Наверное, опять будет уговаривать меня», – злорадно подумал Альберто. Он криво усмехнулся и собрался сделать гостеприимный жест, чтобы пригласить Даниэлу войти. Однако Даниэла, не говоря ни слова, с размаху ударила его сумочкой по лицу. Альберто инстинктивно отшатнулся и, потеряв равновесие, упал.

Когда он, грязно ругаясь, поднялся на ноги, ему в лицо смотрел ствол пистолета. Увидев, что дело принимает серьезный оборот, Альберто, однако, не потерял самообладания. Он сразу сообразил, что Даниэле будет не так-то просто убить человека. На его лице появилась ехидная ухмылка, и он с издевкой произнес:

– А я-то думал, что ты пришла ко мне с другими намерениями. Разве Моника не сказала тебе, что я хочу помириться с тобой и с твоим мужем? Ты же скоро станешь моей тещей.

– Нет, ты ошибаешься, – ответила ему Даниэла.

Только теперь Альберто понял, что Даниэла не собирается ограничиваться угрозами. Какое-то мгновение он, словно завороженный, смотрел на черный зрачок пистолетного ствола, а потом в ужасе закричал:

– Ты что с ума сошла? Что ты собираешься делать?

– Отправить тебя в ад, где тебя уже давно заждались, – спокойно ответила ему Даниэла. – Твоим грязным делам пришел конец.

– Я тоже так считаю, – послышался голос за ее спиной. Даниэла, не опуская пистолета, на мгновение повернула голову. В дверях стояла Аманда.

– Не пачкайте руки об эту падаль, – Аманда сделала неуловимый жест. И в ее руке появился нож, спрятанный до этого в рукоятке трости. – Вы еще молоды, и вам есть, чем заняться в жизни.

С этими словами Аманда убрала свое оружие и взяла из рук Даниэлы пистолет. Увидев это, Альберто опять воспрянул духом, он был абсолютно уверен, что Аманда не знает, как с ним обращаться. Альберто поднялся с пола и, сплюнув, сказал:

– Вот теперь мы можем поговорить, как подобает старым знакомым.

Альберто сделал шаг в сторону Аманды, собираясь вырвать у нее пистолет, но не успел он протянуть к ней руки, как удар пули в плечо отбросил его в угол передней. Калибр пистолета был велик, и Аманда стреляла почти в упор, поэтому рана на плече Альберто выглядела ужасно. Какое-то время он смотрел застывшим взглядом, как на рукаве его рубашки расплывается красное пятно, потом голова Альберто завалилась набок, и он потерял сознание.

Даниэла в ужасе стояла на месте, она никак не могла отвести глаз от лица Альберто, которое с каждой минутой становилось все бледнее. По ее щекам катились слезы.

Тем временем Аманда, увидев, что ее противник еще дышит, собиралась завершить начатое дело. Она отошла от двери в сторону, чтобы ненароком не зацепить пулей Даниэлу, и вновь вскинула пистолет, целясь прямо в сердце Альберто.

Но она не успела спустить курок. В дверях неожиданно появилась Моника. Не обращая ни на кого внимания, она бросилась к Альберто, опустилась на колени и, обняв его, закрыла своим телом. Решив, что ее возлюбленный мертв, Моника бросила на Даниэлу и Аманду ненавидящий взгляд и закричала, обливаясь слезами:

– Убийцы! Убийцы!

В это время Альберто зашевелился и издал слабый стон, услышав который, Моника бросилась к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь». Потом она подошла вплотную к Даниэле и спросила дрожащим от возмущения и гнева голосом:

– Как ты могла?

– Я только хочу защитить тебя, дочка. Как ты не можешь этого понять? – сейчас у Даниэлы не было сил спорить с Моникой. От увиденного она сама готова была упасть в обоморок. – Ты ведь приехала сюда, чтобы остаться с ним?

– Конечно! – казалось, Моника не замечает, в каком состоянии находится ее мать. – Я уже взрослая и могу сама отвечать за свои поступки.

– Дурочка! – Аманду просто передернуло от таких слов. – Ты сама суешь голову в петлю!

Немного успокоившись, Даниэла вновь заговорила с Моникой. Ей хотелось объяснить дочери, что только последняя степень отчаяния и страх потерять Монику заставили ее сделать такой шаг. Но Моника не понимала чувств своей приемной матери, она по-прежнему считала, что Даниэла решила убить Альберто из-за своего оскорбленного самолюбия.

Аманде было невыносимо слушать этот разговор. Она так ненавидела Альберто, что готова была броситься на Монику из-за того, что та помешала ей разделаться с ним.

Наконец приехала «скорая помощь». Альберто, который так и не пришел в сознание, уложили на носилки. Моника спустилась вниз вместе с санитарами и лицом к лицу столкнулась с Хуаном Антонио. Он приехал сюда сразу же после того, как, по совету Аманды, Даниэла позвонила ему из дома Альберто.

Увидев, что Моника собирается сесть в машину «скорой помощи», Хуан Антонио схватил ее за руку и спросил:

– Тебя больше беспокоит то, что случилось с ним, чем то, что ждет твою мать?

– Отпусти меня, – увидев, что «скорая» сейчас уедет, Моника вырвала свою руку. – Сейчас я должна быть рядом с Альберто, потому что я его люблю.

С этими словами она сделала знак шоферу «скорой», он распахнул дверцу, и Моника одним прыжком очутилась на сиденье. Машина тронулась и, завывая сиреной, скрылась за углом.

Глава 20

Вернувшись домой из ресторана, Маргарита сразу прошла к себе в комнату. Брата дома не было, а мать ужинала вместе со своим новым мужем. Раньше Маргарита обязательно рассказала бы Амелии о своей встрече с Рамоном, но теперь ей не хотелось лишний раз видеть мать. Маргарита не могла простить ее. Впрочем, сейчас мысли о матери и ее муже, отодвинулись в ее сознании на второй план. Маргарита думала о том, как ей дальше строить свои отношения с Рамоном. Она отлично понимала, что Рамон рано или поздно все равно расстанется с Сонией. Но с другой стороны, она не забывала, что Сония была тетей Моники, и Маргарите не хотелось, чтобы в семье Хуана Антонио стали плохо думать о ней, тем более что она недавно одолжила у Даниэлы деньги для того, чтобы собрать сведения о Педро.

Но сердце говорило Маргарите совсем другое. Она не могла забыть, с какой нежностью поцеловал ее Рамон во время их последней встречи, какими глазами он смотрел на нее, когда провожал домой. Сейчас, лежа на спине с широко открытыми глазами, Маргарита с волнением перебирала в памяти все мельчайшие подробности их свидания.

Маргарита вовсе не была дурнушкой. Но мужчины не баловали ее своим вниманием. Впрочем, Маргарита сама до сих пор не думала, что она может всерьез полюбить кого-нибудь.

Так и не решив, как ей поступать дальше, Маргарита попыталась заснуть, но сон упорно не приходил к ней. Она попробовала медленно считать про себя сначала до ста, потом до тысячи. Наконец Маргарита почувствовала, что медленно погружается в сон. Вдруг ей послышался подозрительный шорох, Маргарите показалось, что кто-то крадется в темноте осторожными шагами. Она резким движением приподнялась на постели и, прикрывшись одеялом, включила свет. Посредине ее комнаты стоял Педро, от него разило спиртным и он некрепко держался на ногах. Маргарите сделалось страшно, но она не хотела показывать вида и громко спросила:

– Что вам здесь надо? Почему вы вошли, не постучавшись?

– Я только хочу пожелать тебе спокойной ночи, – Педро сделал к ней несколько нетвердых шагов.

– Вон отсюда! – закричала Маргарита. – Не смейте даже близко подходить ко мне!

Педро явно не рассчитывал на такой прием. Казалось, он даже немного протрезвел. Несколько долгих минут он стоял, держась за спинку стула, потом проговорил:

– Ты могла бы быть и поласковее со мной, не забывай, я теперь твой новый отец.

– Вы просто жулик и все, а теперь вы обманываете мою мать, – Маргарита больше не чувствовала страха перед Педро. – Но вы напрасно надеетесь, у вас ничего не выйдет. Я не успокоюсь до тех пор, пока моя мать не поймет, какую ошибку она совершила.

Педро молча выслушал гневные слова Маргариты, потом сделал несколько тяжелых шагов и опустился на ее кровать. Маргарита в ужасе вскочила, прикрываясь одеялом:

– Я сейчас закричу, – предупредила она его. Взлянув ей в лицо, Педро понял, что Маргарита поступит так, как только что сказала. Педро, хотя и был изрядно пьян, сразу сообразил, что на крики дочери обязательно прибежит Амелия, а ссора с ней сейчас вовсе не входила в его планы. Кроме того, к этому часу домой мог возвратиться и Фернандо. А уж насчет того, как он может поступить, застав Педро в спальне сестры, у мужа Амелии не было никаких иллюзий. Поэтому Педро счел за лучшее оставить Маргариту в покое. Он тяжело поднялся с кровати и медленно направился к выходу, сказав на прощание:

– Ладно, я могу и подождать. Рано или поздно ты все равно передумаешь. У тебя просто нет выбора, – при этом Педро улыбнулся пьяной улыбкой и исчез за дверью.

Визит Педро вернул Маргариту к действительности. Перед ее мысленным взором прошли все события последних недель, и она вновь вспомнила о Рамоне. Маргарита вдруг остро ощутила, как он нужен ей сейчас. Но события сегодняшнего дня настолько утомили ее, что Маргарита не заметила, как погрузилась в тяжелый одурманивающий сон.

…Рамон возвратился домой поздно. Проводив Маргариту, он испытывал смешанное чувство тревоги и надежды. Его по-прежнему мучила совесть, когда он вспоминал о Сонии, ведь для того, чтобы устроить свою жизнь с Маргаритой, ему наверняка придется расстаться с женщиной, которой он обязан всем, чего достиг в жизни. Однако он так же, как и Маргарита, ясно понимал, что рано или поздно оставит Сонию и что это будет для нее трагедией, смертельным ударом, от которого она вряд ли сумеет оправиться.

Впрочем, после вечера, проведенного с Маргаритой, Рамон убедился, что до настоящей любви им еще далеко, и теперь не знал, как ему поступать дальше: то ли проявить настойчивость и потребовать от нее окончательного ответа, то ли, наоборот, ждать, пока она сама сделает выбор.

Дома Рамон, как обычно, застал Сонию сидящей в спальне с котом на коленях. Он был слишком занят своими мыслями, поэтому не обратил внимания на пристальный взгляд, каким встретила его Сония.

Рамон взял с полки одну из книг и собрался расположиться в кресле, чтобы хоть ненадолго отвлечься от мучивших его вопросов. Однако не успел он прочитать и две страницы, как Сония спросила его:

– Значит, ты утверждаешь, что после обеда был на работе?

– Да, – коротко ответил Рамон, не отрываясь от чтения.

– Ты в этом уверен? – голос Сонии звучал настойчиво. «Ну начинается!» – подумал Рамон и с раздражением захлопнул книгу. Он сердито посмотрел на Сонию и поинтересовался:

– Почему такая настойчивость? Ты уже третий раз спрашиваешь у меня одно и то же.

Рамон не догадался, что Сонии все известно о его встрече с Маргаритой, поэтому он привычно начал доказывать Сонии, что он нигде не бывает, кроме своего офиса, ни с кем не встречается, кроме коллег по работе. Он даже предложил Сонии сопровождать его на работу, если она настолько не доверяет ему. Потом он стал упрекать Сонию в том, что она считает его своей собственностью.

Однако Сония что-то уж чересчур настойчиво интересовалась, где Рамон провел сегодняшний вечер. Поэтому он, заподозрив неладное, спросил напрямую:

– Скажи в конце концов ясно, в чем ты меня подозреваешь?

– Это должен сделать ты, – возразила ему Сония.

Наконец Рамону надоела эта бесконечная игра в прятки. Он со вздохом поднялся с кресла и, прихватив с собой книгу, направился к дверям.

Сония испугалась, она вдруг подумала, что Рамон собрался совсем уйти из дома.

– Куда ты? – спросила она с тревогой в голосе. Рамон на минуту задержался и, пристально посмотрев на Сонию, ответил:

– Пойду лягу спать в другой комнате. Нам с тобой не о чем разговаривать, если ты и дальше собираешься продолжать в том же духе.

С этими словами Рамон удалился, прикрыв за собой дверь. Сония некоторое время молча сидела на кровати, машинально поглаживая пригревшегося у нее на коленях кота. «Лицемер!» – с горечью подумала она, потом осторожно сняла кота с колен и, положив его на кровать, подошла к окну.

… Прошло еще несколько дней. Маргарита в душе надеялась, что Рамон вот-вот позвонит ей, и большую часть времени проводила дома, хотя после ночного визита Педро к ней в спальню ей было неприятно там оставаться. Неделя подходила к концу, а Рамон все не звонил. Маргарита уже стала укорять себя, что слишком холодно ответила на проявление чувств своего знакомого. Наконец Маргарита услышала в трубке его голос. Сегодня вечером Рамон пригласил ее в ресторан.

Теперь Маргарите больше не хотелось оставаться дома. Договорившись о встрече с Рамоном, она спешила поскорее покинуть ставший ей ненавистным семейный очаг. Амелия попыталась выяснить у дочери, куда она идет, но Маргарита не собиралась открывать ей своей тайны. Пропасть, возникшая между ними, увеличивалась с каждым днем.

Маргарите было хорошо вместе с Рамоном, от него исходили спокойствие и уверенность, чего ей очень не хватало в последнее время. Сейчас, в ресторане, она рассказывала о своих злоключениях. Рамон внимательно слушал ее, он был готов помочь ей чем только можно. Потом он осторожно взял ее за руку и задумчиво произнес:

– Маргарита…

– Как видно, вы неплохо проводите время вдвоем! – Рамон вздрогнул от неожиданности, услышав за спиной знакомый голос. Не успел он опомниться, как Сония дала ему звонкую пощечину и зло спросила:

– Так, значит, ты ни с кем не встречаешься, да? – с этими словами Сония повернулась к Маргарите, и Рамон не успел оглянуться, как она вцепилась в ее волосы.

– Бесстыдница! Ты же знаешь, что Рамон мой, и хочешь отнять его! Я уже не первый раз вижу тебя с ним!

Маргарите стало нестерпимо стыдно, пытаясь оправдаться, она стала говорить, что у нее с Рамоном только дружеские отношения, но Сония не хотела ничего слушать. Рамон, который наконец пришел в себя, тоже стал успокаивать Сонию, однако его усилия были напрасны. В конце концов он не выдержал и, не желая продолжения скандала, сухо сказал:

– Убирайся отсюда! Здесь не место для твоих сцен.

После скандала в ресторане Сония не знала, что ей делать. Она не хотела возвращаться домой, понимая, что там, где все напоминает о Рамоне, она все равно не сможет успокоиться. Поэтому Сония велела шоферу отвезти ее к Хуану Антонио. Нет, она не собиралась жаловаться брату, просить его повлиять на Рамона. Сония всегда отдавала себе отчет в том, что Хуан Антонио не одобряет ее отношений с Рамоном. Сейчас ей хотелось поговорить с Даниэлой, только она могла дать Сонии правильный совет или, по крайней мере, успокоить ее.

И Сония не ошиблась в своих расчетах. Даниэла внимательно выслушала се рассказ. Было видно, что ей небезразлична судьба сестры мужа, хотя у нее самой хватало неприятностей.

Даниэла хорошо знала Маргариту, уважала ее, справедливо считая серьезной девушкой. Поэтому она прежде всего постаралась убедить Сонию поверить ее словам о том, что у Маргариты с Рамоном установились только дружеские отношения.

Но Сония была до того ошеломлена увиденным, что слова Даниэлы не достигали ее слуха. Мысль о возможной измене Рамона нестерпимо жгла ее душу:

– Он променял меня на эту девчонку. Я стала старухой для него, и в этом вся беда.

Увидев, что Даниэле сейчас не до нее, Сония поспешила попрощаться с ней и с тяжелым сердцем отправилась домой.

Дома ее ждал Рамон. По его лицу Сония сразу поняла, что он уже сделал выбор и теперь ему осталось только сказать ей об этом. Сонию охватило отчаяние. Увидев, что ей все равно не удастся удержать Рамона, она разразилась потоком горестных упреков:

– Теперь, когда ты получил от меня все, что можно, когда ты выучился на мои деньги, ты решил, пусть эта старая ведьма катится ко всем чертям, да? – голос Сонии дрожал и прерывался рыданиями.

– Я больше не намерен слушать твои оскорбления, – спокойно ответил ей Рамон. Он уже давно все решил, и сейчас ему не хотелось, чтобы его расставание с Сонией окончилось скандалом.

Равнодушный тон его ответа буквально взбесил Сонию. Ей было бы во много раз легче, если бы Рамон стал кричать на нее, доказывать свою правоту, даже если бы он, наконец, тайком ушел от нее. Но такого открытого пренебрежения со стороны человека, которого она беззаветно любила столько лет, Сония вынести не могла. Она подбежала к Рамону и с силой вцепилась в рубашку на его груди:

– Куда ты идешь? – голос Сонии срывался на крик, слезы градом катились по ее щекам. – Как я могла верить твоим словам о любви? Почему я тогда не послушала, что мне говорили о тебе?

Сония в отчаянии била Рамона в грудь, потом с силой ударила его по щеке.

Рамон отстранил Сонию и сказал все тем же спокойным тоном:

– Не заставляй меня действовать силой, Сония.

– Да, тебе осталось только избить меня! – кричала Сония истерическим голосом. – Недаром говорят, что нельзя связываться со слугами.

Упоминание о его прошлом вывело Рамона из себя. Потеряв терпение он грубо оттолкнул Сонию и бросил ей в лицо:

– Хватит! Завтра же ноги моей не будет в этом доме! Больше я не желаю с тобой знаться!

Рамон вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь. Оставшись одна, Сония закрыла лицо руками и разразилась безудержными рыданиями.

Всю ночь Сония провела без сна. Мысль о том, что она больше не увидит Рамона, отзывалась нестерпимой болью в ее сердце. Сония еле дождалась утра, чтобы сказать Рамону о том, что она раскаивается в своих словах. Но теперь уже Рамон не собирался прощать ее; слова о неблагодарных слугах, сгоряча сказанные Сонией вчера, глубоко запали ему в душу.

Увидев, что Рамон не собирается менять своего решения, Сония сказала ему с отчаянием:

– Пойми, я была не в себе, а теперь сама не понимаю, как могла вчера наговорить столько глупостей, – Сония тяжело вздохнула. – Я очень люблю тебя, Рамон, и во мне говорит ревность.

Но Рамон больше не хотел слушать ее объяснений, он считал, что вчера они уже сказали друг другу все, что требуется в таких случаях.

– Я скоро заеду за вещами. Впрочем, если ты пожелаешь, я могу все оставить тебе.

– Я прошу тебя, Рамон, – в голосе Сонии звучала мольба, – ты должен меня простить, я умру без тебя.

Но Рамон твердо стоял на своем, он пристально посмотрел на Сонию и произнес:

– Я не собираюсь быть чем-то вроде громоотвода для тебя и никому не позволю издеваться надо мной.

Убедившись, что все ее усилия тщетны, Сония опустилась на колени перед Рамоном и горестно воскликнула:

– Ради Бога, не будь таким гордым! Прости меня! Я тебя умоляю!

– Мне некогда, – ответил ей Рамон, – не забывай, что слуги должны работать, чтобы не умереть с голода.

Оставшись одна, Сония не находила себе места. Хорошенько подумав о вчерашнем, она поняла, что у нее нет никаких серьезных доказательств того, что Рамон изменяет ей. И, возможно, Даниэла была права, утверждая, что у него с Маргаритой могут быть чисто дружеские отношения.

Сония долго думала об этом, пока наконец не пришла к выводу, что ей самой следует поговорить с Маргаритой.

…Увидев у дверей своего дома выходящую из машины Сонию, Маргарита сначала испугалась, что сейчас может повториться сцена их вчерашней встречи. Она сразу убедилась в решительности намерений Сонии, когда та крепко взяла ее за рукав платья со словами:

– Ты сейчас расскажешь мне все как есть!

– Вам бы лучше забыть о своей ревности и относиться к Рамону по-другому, – спокойно ответила ей Маргарита. – Он устал от ваших постоянных упреков и попыток держать его под каблуком.

– Это ложь! – возмутилась Сония, понимая в душе, что Маргарита права.

– Я пришла сюда не за тем, чтобы выслушивать твои проповеди… – начала Сония, но Маргарита не дала ей договорить.

– А я и не собираюсь их вам читать! – она пристально посмотрела на Сонию и тяжело вздохнула. – Умоляю вас, оставьте меня в покое, у меня и так достаточно неприятностей.

С этими словами Маргарита повернулась к Сонии спиной и быстрыми шагами вошла в дом.

…Встреча с Сонией оставила в душе Маргариты неприятный осадок. Она попробовала представить себя на ее месте. Маргарита понимала, что Сония безумно любит Рамона и готова пойти на все, лишь бы не потерять его. Поэтому она не держала на нее зла за то, как Сония обошлась с ней вчера в ресторане и сегодня около ее дома. Сейчас Маргариту мучил другой вопрос: как ей дальше поступить с Рамоном. Убедившись, что он несчастлив с Сонией, Маргарита понимала, что теперь от одного ее слова зависит, как будут дальше развиваться их отношения. Она стояла перед мучительной дилеммой: или отказать Рамону и тем самым толкнуть его в омут отчаяния или принять его ухаживания и таким образом сделать страдания Сонии совсем невыносимыми.

Маргарита мучительно размышляла над этим вопросом до самого вечера и ничего не решив, собралась лечь в постель.

Однако, как только она переоделась в халат, в ее комнату вошел Педро. Сегодня он был совершенно трезв. Маргарите показалось, что он специально дожидался за дверью этого момента.

Педро прямо с порога попытался грубо обнять Маргариту. Она в ужасе отшатнулась со словами:

– Как вы смеете! Вы наглец, вы просто больной! Я обо всем расскажу матери!

Однако угрозы не произвели на Педро никакого впечатления. Он опустился на кровать и, не выпуская Маргариту из объятий, спросил:

– Ты не хочешь поцеловать меня перед сном?

– Убирайся прочь или я закричу! – Маргарита в бешенстве вырвалась из его рук.

– Твоя мать сейчас у себя в комнате, она ничего не услышит. – Педро нагло улыбался Маргарите в лицо. – Амелии очень нравится, как я ее целую. А ты не хочешь попробовать?

Педро опять схватил Маргариту за плечи и силой усадив в кресло, попытался поцеловать в губы. Маргарита отчаянно сопротивлялась. Она стала громко звать мать. Но вместо Амелии ее крики услышал Фернандо, который только что пришел домой. Он вихрем ворвался в спальню Маргариты и одним ударом сшиб Педро с ног.

– Старый дегенерат! Сейчас ты у меня узнаешь, как приставать к моей сестре, – Фернандо подождал, пока Педро поднимется, и снова свалил его на пол.

– Что здесь происходит? – Амелия услышала шум борьбы, доносившейся из комнаты дочери.

Амелия схватила сына за руку и с трудом оттащила его от своего мужа.

Маргарита и ее брат попытались было объяснить матери, что здесь произошло, но она не захотела их слушать и удалилась в свою комнату вместе с Педро.

Оставшись вдвоем с сестрой, Фернандо обнял Маргариту за плечи и грустно проговорил:

– Нам больше нельзя здесь оставаться.

– Нет, – возразила ему Маргарита, – мы не должны допустить, чтобы мать осталась с ним одна.

На следующий день Маргарита попробовала еще раз поговорить с матерью. В ее душе теплилась слабая надежда, что после вчерашнего происшествия, Амелия наконец поймет, за кого она вышла замуж. Маргарита долго рассказывала матери во всех подробностях, как Педро домогался ее. Она была уверена, что он наверняка изнасиловал бы ее вчера, если бы дома не оказалось Фернандо. Однако Амелия оставалась глуха к гневным словам дочери:

– Мне очень жаль, что мы перестали понимать друг друга, – проговорила она, откинувшись на спинку кресла, – я этого хотела меньше всего.

Маргарита напомнила Амелии об отце, сказав, что, связавшись с таким человеком, как Педро, она оскорбляет память своего покойного мужа. Но и этот упрек не достиг своей цели. Амелия была твердо убеждена, что в смысле порядочности Педро нисколько не уступает отцу Маргариты.

Маргарита начала понимать, что она только напрасно тратит время, но все-таки в ее голове никак не укладывалось, как такая респектабельная дама, какой она всегда считала свою мать, могла полюбить такого подонка. И она не смогла удержаться от того, чтобы не задать Амелии этот вопрос.

Амелия, в свою очередь, была тоже очень удивлена, как ее дочь до сих пор не может понять ее чувства и считает подонком человека, сделавшего ее такой счастливой. В ее голосе зазвучали нотки раздражения:

– Я не позволю тебе оскорблять меня. С виду ты уже совсем взрослая, а ведешь себя, как капризная девчонка, – Амелия тяжело вздохнула, давая понять, что ей неприятно разговаривать на эту тему. – Я всегда относилась к тебе и к Фернандо с пониманием, поэтому я имею право требовать от вас того же.

Рамон не ушел из дома Сонии. Но от этого ей не стало легче. За несколько недель, прошедших после их ссоры, Сония почувствовала, что она стала для него совсем чужой. Рамон в эти дни возвращался домой в одно и то же время, молча ужинал и уходил к себе в комнату, чтобы провести вечер с книгой в руках. Казалось, Сония перестала существовать для него. Правда, Рамон иногда все же появлялся в ее спальне, но лишь для того, чтобы приласкать кота Сонии. Рамон очень его любил и никогда не забывал принести ему что-нибудь вкусненькое. Кот тоже отвечал ему взаимностью и, услышав шаги Рамона в прихожей, пулей летел ему навстречу. Сония иногда даже завидовала своему коту, втайне желая оказаться на его месте.

От ощущения собственного бессилия Сония совсем потеряла покой. Рамон был рядом с ней, но в то же время он стал для нее недоступным. В конце концов она не выдержала и пришла к нему в комнату, где он, как обычно, сидел в кресле с книгой в руках. Некоторое время Сония молча стояла в дверях, глядя как Рамон перелистывает страницы, не поднимая головы. Потом осторожно подошла к нему и проговорила:

– Не мучай меня больше, Рамон. Я так люблю тебя, ты даже не знаешь, как.

– Зря, – ответил Рамон, не отрываясь от книги, – не забывай, я твой слуга, ты сама об этом говорила.

Напрасно Сония пыталась объяснить ему, что эти слова вырвались у нее сгоряча, что теперь она сама сожалеет о том, до чего довела ее безумная ревность. Рамон лишь на мгновение оторвал взгляд от книги и сухо сказал:

– Есть вещи, о которых нельзя забыть.