Текст книги "Моя вторая мама. Том 2"

Глава 39

Несмотря на все потрясения и переживания, Даниэла готовилась к презентации своей новой коллекции. Она пригласила Алехандро еще раз обсудить подбор тканей. Фабрикант был в восторге от ее эскизов и не скрывал восхищения. Он представлял себе, как красиво заиграют его материалы в этих платьях. Даниэла и Алехандро были поглощены своим профессиональным разговором, когда неожиданно открылась дверь и в офисе появился не кто иной, как Альберто.

– Кто тебе разрешил сюда приходить?! – с возмущением спросила Даниэла.

– Я хочу знать, где Моника, – развязно произнес вошедший.

– Не знаю, – ответила Даниэла. – Но если бы и знала, не сказала бы. Убирайся отсюда! – она указала на дверь.

Однако Альберто не двигался с места.

– Вы слышали, что сказала сеньора? Прочь! – воскликнул Алехандро и, сжав кулаки, направился к наглому типу. Тот отскочил в сторону, спрятался за манекеном и издевательски протянул:

– У тебя смелые кавалеры… Но имей в виду, ты человек конченый. Мы с Иренэ приготовили тебе славный сюрприз.

– Ты сошел с ума?! – возмутилась Даниэла.

– Нет! Очень скоро откроет свои двери Дом моделей Иренэ Монтенегро. И клянусь, мы сделаем все, чтобы разорить тебя.

– Что Иренэ понимает в дизайне? – усмехнулась Даниэла.

– Увидишь! – был ответ.

– Я не боюсь вас, уходи! – повторила она.

– Бедная Даниэла! Мне даже страшно подумать, что с тобой будет! – сказал Альберто и вышел.

– Что это за тип? – изумленно спросил Алехандро.

– Человек, который восемь лет назад, как я полагала, был моим мужем. Я тебе рассказывала, помнишь?

Алехандро сел.

– Он производит впечатление умалишенного. Я думаю, тебе нечего опасаться.

– Я не боюсь, – вздохнула Даниэла. – Но иногда это бывает невыносимо.

После работы она все рассказала Джине.

– Дом моделей Иренэ Монтенегро? – поразилась та. – Извини, но это смешно.

– Так сказал Альберто, – развела руками Даниэла.

– От этих людей одни неприятности, – расстроенно сказала Мария.

Джина махнула рукой:

– Глупости. Что Иренэ может? Кто купит платье, сделанное ею?

Даниэла покачала головой:

– Не надо недооценивать ее. У Иренэ большое состояние, и она может нанять хороших дизайнеров.

– Таких, как вы, все равно нет, сеньора, – сказала Мария.

– И я того же мнения, – подтвердила Джина.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась Даниэла.

– Так что волноваться тебе нечего, – заключила ее подруга.

Хуан Антонио пригласил в ресторан Мануэля и Сонию, не предупредив ни ее, ни его, что будет кто-то третий. Он немного опасался, что, увидев друг друга, бывшие влюбленные оскорбятся. Но все прошло на удивление спокойно. Похоже было, что они решили стать просто друзьями. Сония поведала, как Долорес катала ее на своем мотоцикле.

– Лолита просто прелесть. Я ее очень люблю, – сказала она.

– Да, мама говорила, что виделась с тобой, – кивнул Мануэль.

– Она меня сумела развеселить, хотя я была в тот день страшно подавлена.

– Я сам убедился, что детям с ней веселее, чем на аттракционах в парке, – улыбнулся Хуан Антонио.

– Мне бы хотелось почаще видеться с ней, – вздохнула Сония. – После ухода Рамона мне так одиноко.

Хуан Антонио встревожился. Мужчины переглянулись. Мануэль спокойно сказал:

– О Рамоне я судить не могу, а вот об одиночестве – да. С тех пор как умерла Ракель, я чувствую, что переменился. И прежним мне уже не стать.

Грусть охватила всех троих. Но на душе у них было не так тяжело, как раньше – может быть, оттого, что каждый из них, будучи одиноким, почувствовал вдруг боль другого.

Херардо беспокоила судьба Моники. Видел он и то, что Эдуардо по-прежнему любит девушку. Он всем сердцем хотел помочь им обоим, но не знал, что предпринять.

– По правде говоря, я не возьмусь сейчас давать советы, – сказал он, отрываясь от экрана телевизора. – Возможно, Монике необходимо побыть одной. Не случайно же она исчезла.

– Я не могу не думать о ней, папа, – произнес Эдуардо.

– Любовь есть любовь, – вздохнул Херардо. – И если ты любишь ее, как прежде…

– Я никогда ее не забуду, – прервал его Эдуардо. – Если бы еще не этот ребенок, его ребенок…

Херардо внимательно посмотрел на него:

– А ты не думаешь, что можешь стать для этого ребенка отцом? Если она опомнилась и хочет вернуться к тебе…

Эдуардо снова не дал ему закончить.

– Я не уверен, что готов к этому. Но о чем тут говорить. Боюсь, она относится ко мне, как к доброму другу, и только.

Он встал и пошел к себе в комнату.

Алехандро, из головы которого не выходил дневной инцидент, заехал к Даниэле. Но той не было дома. Джина радушно встретила его и пригласила в гостиную. Ей хотелось прощупать фабриканта…

– Даниэла поехала к подруге своей дочери, – объяснила она.

– Вот как? Значит, она все-таки решила отыскать… Монику?

– Она ведь прежде всего мать, – сказала Джина. – Ах, Алехандро, Даниэла – самая благородная женщина в мире.

– Да, я уже заметил это, – подтвердил гость.

– Между нами говоря, – подмигнула Джина, – она тебе нравится?

От неожиданности Алехандро не сразу нашелся, что сказать.

– Знаешь, для меня было сильным потрясением, когда я понял, что собой представляет моя жена. Честно говоря, я совсем разочаровался в женщинах. Но благодаря Даниэле я переменил свое мнение.

– Ты не ответил на мой вопрос, – Джина была настойчивой. – Она нравится тебе?

– Да, – признался Алехандро. – Но я знаю, что она может быть для меня только другом.

– Сейчас она и думать не хочет о любви, – сказала Джина. – Но со временем… Как знать? – заговорщически произнесла она.

Даниэла действительно переступила через свою гордость и поехала к Маргарите. Она не выдержала: Монике необходима была помощь. Маргарита обрадовалась, увидев мать своей несчастной подруги.

– Я всегда полагала, что мы с тобой хорошие приятельницы, – сказала Даниэла.

– Да, – кивнула девушка. – Но мне было стыдно обращаться к вам из-за Рамона.

– Я очень люблю Сонию, и мне жалко, что так вышло, но в жизни не все бывает, как хотелось бы.

Маргарита виновато опустила глаза.

– Я пыталась бороться с собой. Но наши с Рамоном чувства оказались сильнее.

Даниэла вздохнула.

– Отношениям Сонии с Рамоном уже давно пришел конец. К сожалению, Сония не желает это признать.

– Я так благодарна вам, Даниэла, – сказала Маргарита. – Вы на самом деле удивительная женщина.

Но та досадливо поморщилась:

– Я в этом не уверена. Слишком часто я веду себя как гордячка, а это никуда не годится. Ну ладно, дело не в этом, я приехала, чтобы узнать, где Моника. Я очень боюсь за нее.

– Я тоже беспокоюсь за Монику, – сказала девушка. – Но, увы, мне неизвестно, где она. Надо надеяться, она объявится сама. В конце концов ей должно надоесть одиночество. Жизнь – суровый учитель.

– Да, это верно, – подтвердила Даниэла. – Что ж, будем ждать и умолять Господа, чтобы Альберто не нашел ее раньше нас.

Она обняла Маргариту. Та попрощалась с ней, плача. Глаза Даниэлы оставались сухими, но в душе у нее была настоящая буря.

А между тем та, о ком беспокоились столько людей, находилась в роддоме.

– Мальчик, сеньора! – торжественно объявил врач под оглушительный плач ребенка.

Дениз и ее мать сидели в холле. Медсестра вышла к ним и радостно произнесла:

– Родился! Чудесный мальчик!

Мать и дочь, плача, обнялись.

– Бедная Моника, она так боялась, – сказала Ромелия, вытирая слезы. – Я думаю, надо сообщить ее семье. Даже если она против.

– Да, так будет лучше, – согласилась Дениз. – Я сейчас же пойду и позвоню Маргарите – пусть она передаст все матери Моники.

– Мы должны что-то сделать для Моники. Она все время очень грустная. Так нельзя. Семья ей сейчас просто необходима.

Хуан Антонио был мрачнее тучи. Летисия пришла к нему на работу за деньгами и вела себя так, как будто ничего не произошло.

– Вот деньги, – сказал он, не глядя на нее. – Тебе совершенно ни к чему приходить за ними самой. Я буду присылать их.

Летисия, с лица которой не сходила улыбка, возразила:

– У меня по крайней мере раз в месяц будет предлог видеть тебя.

– Нам незачем видеться. Мы все обсудили, – холодно произнес Хуан Антонио.

Летисия подошла к нему.

– Через три месяца родится наш ребенок, – а это не пустяк. В такой важный момент я буду совсем одна!

– Я дам указания в твоем отеле, чтобы меня оповестили, когда начнуться схватки. Я сразу отвезу тебя в роддом.

– Наш ребенок еще не родился, а я уже чувствую, что от своего отца он не получит ничего, кроме милостыни.

Хуан Антонио поиграл желваками и сказал:

– Если бы это был действительно мой ребенок…

Летисия дала ему пощечину.

– Прекрасно, – усмехнулся он. – Ты еще и обижаешься?

– Как ты смеешь меня оскорблять? – прерывающимся голосом произнесла Летисия. – Ты прекрасно знаешь, что, кроме тебя, у меня никого не было.

– Не будем спорить, – спокойно сказал Хуан Антонио. – На самом деле это меня не волнует.

– Да, я тебя не волную, как и твой ребенок. Впрочем, чего еще ожидать от такого человека. Отцовские чувства у тебя всегда были слабы. Вот и Монике ты позволил пасть так низко.

Хуан Антонио вскинул голову, но взял себя в руки.

– Не тебе меня судить. Может быть, ты готова бросить в меня первый камень?

– Если меня и есть за что упрекать, то уж не за то, что я любила тебя.

– Точнее сказать, хотела пожить за мой счет. Ничего у тебя не вышло, Летисия. Я вовсе не выживший из ума старик, как ты думала.

– Нет, конечно, не выживший из ума старик. Ты – бессердечный старик! – зло сказала Летисия.

– Слушай, что тебе надо? Мне надоело все это слушать, – сказал Хуан Антонио, направляясь к двери, чтобы открыть ее.

– Как скажешь, мой господин, – усмехнулась она. – Я всегда готова выполнить любое твое желание.

Она ушла, а Хуан Антонио остался наедине со своими мыслями.

Чем ближе была презентация, тем напряженней шла работа над коллекцией. Ткани были готовы – Алехандро потрудился на славу. Даниэла и Джина остались очень довольны. Теперь нужно было шить платья. Сколько раз это все уже происходило в жизни Даниэлы – но она всегда волновалась, как впервые. И всегда казалось, что ей не успеть. Но всегда все было готово в срок…

– Кажется, еще ни одна коллекция не доставалась нам так трудно, – сказала Джина.

– Это потому, что мы обе в подавленном настроении, – отозвалась Даниэла. – Но если бы не работа… – она не договорила.

– Да мы бы просто сошли с ума, – подхватила Джина.

В дверь робко постучали.

– Кто там? – спросила Джина.

– Можно? – нерешительно заглянула Маргарита.

– А, проходи, проходи, – кивнула Джина.

– Заходи, Маргарита, – приветливо сказала Даниэла. – Рада тебя видеть.

– У меня потрясающие новости, – взволнованно произнесла девушка. – Вчера вечером я нашла дома записку: звонила Дениз, моя подруга из Монтеррея.

Даниэла побледнела.

– Что-нибудь о Монике?

Маргарита, не отвечая, продолжала:

– Сегодня утром я позвонила туда. Моника у Дениз. У нее родился ребенок. Мальчик.

Даниэла схватилась за голову.

– Боже мой, какое счастье! Слава Богу! Господи, моя Моника, – она закрыла глаза и покачала головой. – Моя Моника стала матерью! Джина, ты представляешь?

Джина радостно засмеялась и спросила:

– А почему же она раньше ничего не сообщала?

– Дениз и так позвонила тайком от Моники, – объяснила Маргарита. – Она говорит, что Монике очень не хватает вас, Даниэла. Но она не может набраться смелости позвонить вам.

– Вот дурочка, – с нежностью в голосе произнесла Даниэла. – Мальчик!

Маргарита протянула ей листок бумаги.

– Это адрес Дениз в Монтеррее.

– Когда ты поедешь? – спросила Джина.

– Как можно раньше, – со слезами на глазах ответила Даниэла. – Первым же самолетом.

– Я полечу с тобой.

– Нет, нет. Лучше мне лететь одной. Неизвестно, сколько я там пробуду. Должен же кто-то присмотреть за Домом моделей.

– Хорошо, – улыбнулась Джина. – Такая уж у меня доля – трудиться, не покладая рук.

Даниэла сняла телефонную трубку:

– Роса, закажи один билет на Монтеррей. На первый же рейс. Да, да, для меня. – Она положила трубку и засмеялась: – Может быть, уже сегодня я увижу своего внука!

Над входом только что приобретенного предприятия уже сверкала золотом новая надпись: «ИРЕНЭ МОНТЕНЕГРО». В офисе царило лихорадочное возбуждение. Альберто с его злым и цепким умом проверял, что сделано.

– Платья готовы, приглашения разосланы… – рассказывала Иренэ.

Альберто внимательно выслушал и потер руки.

– Через три дня празднуем открытие твоего дома. Ты рассчитываешь на успех?

– Конечно! – воскликнула его сообщница. – Надеюсь, у нас будет много заказов.

– Посмотрим. Что ж, торговцы в курсе дела. Я их убедил иметь дело только с тобой.

– Как ты думаешь, они сдержат обещание отказаться от Даниэлы?

Альберто пожал плечами:

– У нас ниже цены.

– По-моему, они слишком низкие. Откуда нам тогда взять прибыль?

– Сначала надо вложить средства. Потом, когда люди привыкнут к твоей марке, мы изменим условия продажи.

– Мы угрохали столько денег на оборудование! – озабоченно сказала Иренэ.

– А как же иначе наладить производство? – объяснял Альберто.

– Если наше дело провалится, я окажусь на улице!

– Ты не из тех, кто так просто сдается, – усмехнулся мужчина.

– Тебе, правда, понравились платья?

– Я уже сто раз повторял, что понравились.

– Начальница пошивочной мне совсем заморочила голову – то ткань не подходит к покрою, то цвета не сочетаются… Пришлось менять кое-что, и я не знаю, хорошо ли вышло.

– У тебя отличный вкус. Все будет хорошо, – Альберто обнял ее за плечи.

После вечера, проведенного с Хуаном Антонио и Мануэлем, в душе Сонии что-то произошло. Ей даже показалось, что боль разрыва с Рамоном утихла. Сонии захотелось мира, и она позвонила Рамону, назначив свидание в парке. Рамон опасался бурного разговора, но все же приехал. Эта женщина слишком много сделала для него, чтобы можно было не прислушаться к ее просьбе.

– Я решила встретиться не для того, чтобы упрекать или оскорблять тебя, – успокоила его Сония.

– Чего же ты хочешь? – спросил Рамон.

– Я много думала все это время. И знаешь, мне удалось успокоиться. Несмотря ни на что я хочу, чтобы мы остались друзьями, – тепло сказала женщина.

– Я всегда хотел этого, Сония, – остановился молодой человек. – Но ты сама не желала…

Она прервала его:

– Я поняла, что все это было неизбежно. Я имею в виду твои отношения с Маргаритой.

– Никто из нас не добивался этого. Клянусь тебе, все вышло само собой, случайно, – прижал руки к груди Рамон.

– Было бы глупо удерживать тебя, Рамон, – вздохнула Сония. – Ты имеешь право любить девушку своего возраста, создать с ней нормальную семью…

Рамон смотрел на нее с нежностью, которая удивила его самого.

– Я так многим обязан тебе. Без тебя я не стал бы тем, кем сейчас являюсь, – сказал он искренне.

– Я тебе обязана не меньше. Благодаря тебе я вырвалась из болота жизни с Энрике, почувствовала себя женщиной, – она помолчала. – Я люблю тебя, Рамон. Будь счастлив!

Дениз наконец впустили к Монике. Та немного привела себя в порядок. Ребенок был у нее на руках.

– Какое чудо! – сказала Дениз, глядя на мальчика.

– Я буду его очень любить, – промолвила Моника.

– Ты уже решила, какое имя ему дать?

– Нет, Дениз, – задумчиво произнесла молодая мать. – Еще будет время подумать. Во всяком случае, ничего похожего на «Альберто».

– Хорошо, что он похож на тебя.

– Мой мальчик. Мой чудесный малыш, – прошептала Моника, наклоняясь к младенцу, который мирно посапывал в конвертике.

– Все-таки Моника странно себя ведет. Как можно столько времени не сообщать никому, где находишься? Она же понимает, что мы все беспокоимся о ней, – возмущенно заговорил Эдуардо.

Они шли с Федерико по улице. Мимо проносились машины, двигались прохожие, тени от деревьев падали на лица, сверкающие витрины бросали на них блики, но вся эта симфония большого города не трогала молодых людей.

– Она, должно быть, очень подавлена. Бог знает, что творится у нее в душе.

– Когда она должна родить? – задумчиво спросил Лало.

– Кажется, на днях, верно?

– По-моему, да. Может быть, уже родила.

Лало прикусил губу.

Херардо и Фелипе спускались по лестнице адвокатской конторы «Бретон и Пенья».

– Что бы ты ни говорил, но все это время ты живешь, как во сне, – рассуждал Херардо.

– С чего ты взял? Мне очень хорошо.

– Меня ты не обманешь. Ты надеялся, что Джина будет бегать за тобой и умолять о прощении.

– А разве это не было бы справедливо? – возмущенно спросил Фелипе.

– Нет. Справедливо и правильно было бы вам обоим забыть обо всем и начать жизнь сначала.

– Чтобы прожить еще восемь лет до очередного возвращения Ханса? – горько засмеялся Фелипе. – Хотя через восемь лет Джина будет в доме престарелых.

– Ты тоже, – поднял палец Херардо.

Друзья расхохотались и вышли на улицу.

Джина вошла в гостиную взволнованная. Даниэла рассеянно взглянула на нее – мысленно она была уже в Монтеррее.

– Одна птичка мне напела, что Иренэ на днях открывает свой Дом моделей. И что она вела переговоры со всеми нашими торговцами.

– Дела Иренэ меня не волнуют, – сухо сказала Даниэла.

– Она не нанесет ущерба вашей фирме? – испуганно спросила Мария.

– Я не хочу думать об этом. Иренэ всегда все выходит боком, – презрительно отозвалась Даниэла.

– Другого она и не заслуживает, – кивнула Джина.

– Господь справедлив. Кто творит зло, получает наказание, – согласилась Мария.

– Я, наверное, тоже принесла кому-то зло, – вздохнула Даниэла и пошла к себе собирать чемоданы. Джина направилась за ней, чтобы помочь подруге.

– Зачем тебе в Монтеррее столько одежды? Ты что, собираешься там жить? – спросила она, увидев гору платьев, которые достала из шкафа Даниэла.

– Я не вернусь, пока Моника не решит вернуться сюда.

– А если она не захочет?

– Я останусь с ней, – твердо сказала Даниэла.

– Тогда придется дать нашему Дому моделей мое имя, – грустно улыбнулась Джина.

Тут в дверь постучали. Вошла Мария и озабоченно сообщила:

– Извините, сеньора, пришел сеньор Алехандро. Он хочет вас видеть.

Джина покачала головой. Даниэла встала:

– Впусти его, Мария.

– Что случилось, Алехандро? – спросила она, когда тот вошел.

– Простите, что потревожил вас, – сказал он. – Меня вдруг охватил страх.

Алехандро подошел к Даниэле и взглянул ей прямо в глаза:

– Я боюсь, что твое сближение с дочерью предвещает примирение с бывшим мужем.

Он вздохнул и продолжил, не отводя от нее глаз:

– Мы никогда не говорили об этом, Даниэла. Но я люблю тебя. И ты это знаешь.

– Алехандро, умоляю тебя, – устало произнесла та. Она не кокетничала – только этого ей не хватало в такую минуту!

Алехандро, с его тонкой душой, все понимал.

– Я знаю, что сейчас не подходящий момент говорить об этом. Но я действительно люблю тебя, не забывай.

Даниэла покачала головой.

Глава 40

Аманду уже давно беспокоило поведение Рубена. Он целыми днями где-то пропадал. Часто от него пахло вином. Подросток стал грубить взрослым. А в последнее время она заметила, что внук иногда ускользает из дома по ночам. Да еще эта история с деньгами! Самые черные мысли роились в ее сознании. Аманда почему-то вспомнила Альберто. «Яблоко от яблони недалеко падает», – не выходило у нее из головы. Она решила поговорить с Каролиной, надеясь, что мать лучше справится с сыном, чем бабушка, которую Рубен ни во что не ставил. Но Каролина досадливо отмахнулась от него. «Опять мама со своими глупостями», – раздраженно подумала она. И тогда Аманда произнесла слова, которых испугалась и сама:

– Сдается мне, что наш Рубен и есть тот юный налетчик, о котором все время говорят по телевидению.

Каролина остолбенела. Возмущение закипало в ней.

– Мама, как тебе не стыдно! Мой сын – бандит? Какая чушь!

Аманда тяжело вздохнула:

– Смотри, вы с Херардо совсем его забалуете. Кончится это плохо.

– Хватит, я не желаю больше слушать тебя, – сердито сказала Каролина.

– Ну, ну, как знаешь. Не хочешь смотреть правде в глаза? Когда что-нибудь случится, ты вспомнишь мои слова. Только будет поздно.

– Ну что за ерунда, – поморщившись, простонала Каролина.

– Я тебе говорила, что как-то раз нашла у него кучу денег. Откуда они у него?

– Рубен сказал, что ты все выдумала!

– Так я еще и лгунья? – возмутилась Аманда. Она разозлилась на дочь, которая не желала прислушаться к ней. «Упрямая дура, – думала старуха, – по собственной глупости погубит мальчишку». Она побрела на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и немного развеяться. Когда стемнело, Аманда пошла домой. Женщина с трудом поднималась по лестнице, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. На повороте она столкнулась с Рубеном, который на цыпочках спускался вниз. От неожиданности он отпрянул.

– Куда это ты собрался в такой поздний час? – спросила его бабушка.

– Никуда, – огрызнулся Рубен.

– Понятно. А почему ты идешь никуда на цыпочках? Чтобы тебя никто не застукал?

– Я иду спать, – буркнул подросток и повернулся, чтобы идти назад.

– Постой-ка, – остановила его старуха. – Нам надо поговорить.

– Если ты опять о своих деньгах…

Аманда прервала его:

– Из тех денег, что у тебя есть, ты мог бы вернуть мне долг с лихвой.

– Не понимаю, о чем ты, – нахально ответил Рубен.

Старуха подняла палку и ударила внука. Тот отскочил к стенке и закрыл голову руками. А она, трясясь от гнева, сказала:

– Все ты понимаешь. Ну-ка отвечай, откуда у тебя эти деньги? В какую историю ты вляпался?

Рубен побежал вверх по лестнице и закрылся у себя в комнате.

Аманда, тяжело дыша, пошла к себе. Она предчувствовала беду.

Роса зашла к Иренэ, чтобы отдать отчет и получить новые указания. Альберто, разумеется, тоже был там, – без него Иренэ теперь не делала ни шагу.

Сотрудница Даниэлы беспокоилась, что та обо всем узнает и разразится страшный скандал. Она стала подумывать, не уволиться ли ей сразу, чтобы гнев обманутой Даниэлы не настиг ее. Но Альберто это не устраивало. Он предпочитал иметь надежную осведомительницу в фирме своей бывшей жены. Судьба самой Росы его не волновала.

– Через три дня будет открытие вашего Дома моделей, и, конечно, в газетах появятся снимки моделей, – чуть не плача сказала Роса. – Когда сеньора Даниэла их увидит, она сразу все поймет.

Иренэ раздраженно возразила:

– Я же тебе сказала, что внесла в них изменения!

Альберто удивленно поднял брови. Это для него было новостью. Но Росу слова Иренэ не убедили.

– Вы изменили детали, но линия осталась той же, а ее ни с чем не спутаешь.

– В конце концов пусть она узнает, – встал Альберто. – Тебе-то какое дело? Если она спустит на тебя собак, пошли ее к дьяволу.

– Конечно. Ты же сможешь перейти ко мне, – сказала Иренэ.

– Ни о чем не беспокойся, Роса, – кивнул Альберто.

Та тяжело вздохнула:

– Надеюсь, мне не придется сожалеть об этом.

Альберто отмахнулся от нее и перевел разговор на другую тему. Его интересовало, удалось ли Даниэле узнать что-нибудь о Монике.

– Да! – оживилась Роса. – Сегодня к ней заходила Маргарита с известиями. Моника родила. Поздравляю, у вас мальчик, – кивнула она Альберто.

– Где она? – он хлопнул себя по коленям.

– В Монтеррее. Сеньора Даниэла завтра летит туда.

Иренэ и Альберто переглянулись. Роса попрощалась с ними и поспешила уйти. Бывший муж Даниэлы и Каролины в задумчивости прошелся по комнате. Иренэ догадалась, о чем он думает.

– Не вздумай завтра лететь в Монтеррей! Альберто пожал плечами:

– Так проще всего разыскать Монику.

Иренэ вскочила и стала взволнованно говорить:

– Через три дня мы открываем Дом моделей. Я не хочу, чтобы ты оставил меня одну в такое время. Тебе прекрасно известно, как это важно для нас обоих.

Альберто попытался урезонить ее:

– Монтеррей – не край света, я успею вернуться.

– А если что-нибудь случится, и ты не успеешь? – возразила Иренэ. – И потом, наверняка Даниэла вернется сюда с Моникой. Вот увидишь.

– А вдруг не вернется, что тогда? – мрачно спросил Альберто. И презентация Дома моделей, и поиски Моники казались ему одинаково важными делами. Он колебался. Но Иренэ была настойчива:

– Мы наймем частного сыщика, и он найдет девчонку. Обещаю, что сделаю это. Только не улетай.

– Ну хорошо, – вздохнув, согласился Альберто.

Он сел на диван рядом с Иренэ и обнял ее. Она положила голову ему на плечо и сказала:

– Ты должен развестись с ней. Какой смысл в вашем браке?

– Будучи моей женой, она связана со мной даже против своей воли, – злорадно произнес Альберто.

– Разведись с ней и женись на мне, – вздохнула Иренэ. Она вдруг почувствовала усталость. Столько лет посвящать себя мести! Ей захотелось простой спокойной жизни с человеком, на которого можно опереться. А Альберто казался ей именно таким мужчиной – уверенным в себе, сильным, решительным, умным… К тому же они легко находили общий язык.

– Посмотрим, – рассеянно сказал он и потрепал ее по щеке.

Даниэла не находила себе места. Ей казалось, что завтра никогда не настанет. Она упаковывала и снова разбирала чемоданы и никак не могла решить, что взять, а что оставить. Джина сначала пыталась ей помогать, но потом махнула на все рукой и села в углу, с улыбкой наблюдая за суетой подруги.

– Интересно, как выглядит мой внук? – спрашивала Даниэла.

– Хорошо, если он похож на Монику. А вдруг на Альберто? – пугалась Джина.

Даниэла махала рукой:

– Да ладно. Ребенок, Джина! В этом доме будет ребенок.

Джина с доброй улыбкой кивала головой. А Даниэла вздыхала:

– Монике, наверное, сейчас так грустно, так одиноко…

Вошла Мария с большим пакетом в руках.

– Простите, сеньора, – сказала она. – Вы уже упаковались?

– Почти, Мария.

Служанка извиняющимся голосом произнесла:

– Вот тут образ Пресвятой Девы, возьмите его для Моники. Девочка всегда молилась перед ним.

Даниэла взяла у нее пакет:

– Спасибо, Мария. Моника будет очень рада.

– Ах, моя девочка! – вздохнула та. – Как я хочу ее увидеть!

– Я тоже, – улыбнулась Даниэла. – Подумать только, завтра я уже буду с ней.

Через некоторое время позвонил Хуан Антонио. Даниэла разрешила ему заехать к ней. Когда он вошел, она сразу сказала:

– Я согласилась на встречу с тобой не для того, чтобы говорить о наших отношениях.

Он болезненно поморщился.

– Даниэла, когда ты перестанешь третировать меня? олько месяцев я умоляю тебя…

Даниэла прервала его:

– Все это напрасно. Тут ничего не изменишь. Я хочу поговорить с тобой о Монике.

– Ты что-нибудь узнала о ней? – встрепенулся Хуан Антонио.

– Она в Монтеррее, у одной своей подруги. Вчера вечером у нее родился ребенок.

Хуан Антонио был потрясен. Он тут же решил лететь в Монтеррей вместе с Даниэлой. Но та была против.

– Монике будет спокойнее, если я приеду к ней одна.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что я женщина, – спокойно ответила Даниэла.

– Женщина, – повторил Хуан Антонио. – Женщина, которую я люблю и никогда не смогу забыть. Даниэла, я люблю тебя еще сильнее, чем прежде.

– Этого не может быть, – покачала головой она.

– Чувствам неведома логика. Ты же сама знаешь.

Он приблизился к Даниэле и попытался ее поцеловать. Она хотела оттолкнуть его, но не смогла. И губы их слились в поцелуе. У Даниэлы закружилась голова, но она взяла себя в руки:

– Уходи, прошу тебя.

– Почему ты не хочешь поверить своим чувствам? – с грустью спросил Хуан Антонио.

– Потому что есть вещи, которые нельзя забыть.

– Пожалуйста, дай мне шанс.

Даниэла закрыла лицо руками.

– Прежде всего мне надо привезти Монику домой. Я не хочу делать никаких поспешных шагов.

– Хорошо, – кивнул Хуан Антонио. – Поезжай, а когда приедешь, поговорим. Скажи Монике, что я ее очень люблю.

– Скажу.

Даниэла удалилась в свою комнату. Постояв немного, Хуан Антонио вышел. Ему казалось, что жизнь его стала немного светлее. В сердце его затеплилась надежда.

В душе Сонии понемногу восстанавливался мир. Она вдруг снова ощутила интерес к жизни. Первым толчком к этому стала встреча с братом и Мануэлем. Но важнее всего было общение с Долорес. Жизнерадостность и энергия старой женщины заражали и Сонию. Поездки с ветерком на мотоцикле, танцы, ужины в ресторане, а главное, бесконечные шутки Лолиты постепенно приучали сестру Хуана Антонио к тому, что можно существовать не в вечных вздохах и переживаниях, а в радости. Сбросив груз отчаяния, Сония решила исправить то, что испортила сама, и отправилась к Маргарите. Та была поражена, увидев бывшую возлюбленную Рамона, которая еще недавно закатывала ей скандалы.

– Я не собираюсь оскорблять тебя или требовать чего-то, – сказала Сония с порога.

Маргарита смотрела на нее вопросительно.

– Я хочу попросить у тебя прощения, – вздохнула Сония. – Я была неправа, извини меня.

– Вы говорите серьезно? – тихо спросила девушка.

– Да, вчера я встречалась с Рамоном и сказала ему то же самое. Он тебе не рассказывал?

– Мы два дня не виделись, – пожала плечами Маргарита.

– Надеюсь, вы не поссорились.

– Нет, нет, – поспешно сказала Маргарита. – Но я слушаю вас и не верю своим ушам.

Она пригласила Сонию на чашечку кофе. Разговор их был долгим и радостным для обеих. Как будто чистый весенний ливень омыл их души. От взаимной неприязни не осталось и следа.

В то же время Мануэль сидел в кабинете Хуана Антонио и, как обычно, жаловался на свою мать.

– Она просто невыносима. Все время Сония, Сония! «Пусть Сония посидит у нас, почему бы вам с Сонией не погулять!» – раздраженно говорил он.

– На твоем месте я соглашался бы с ней, – с улыбкой отвечал Хуан Антонио.

– Ты всегда ее поддерживаешь, – проворчал Мануэль.

– Вы с Сонией действительно были бы прекрасной парой.

– Мы не любим друг друга, – сердито возразил вдовец. – Мама не желает этого понять. Она ведет себя так же, как когда-то вела себя с Ракель.

Хуан Антонио поднял брови:

– Вспомни, ведь Ракель ты тоже сначала не любил, а чем все кончилось?

– Ракель я никогда не забуду, – грустно сказал Мануэль.

Его друг встал и прошелся по кабинету. Потом он повернулся к Мануэлю и осторожно сказал:

– Однажды Лолите удалось устроить твое счастье. Может быть, ей это удастся и во второй раз?

Мануэль задумчиво посмотрел на него и ничего не ответил. Они занялись делами. Но Хуан Антонио чувствовал, что высказал очень верную мысль, и решил действовать…

После работы Хуан Антонио заехал к Сонии. Он рассказал о разговоре с Даниэлой, о том, что у него появился внук, и посетовал, что по своей глупости разбил жизнь Даниэле.

– Может быть, ваш внук поможет вам вновь сойтись? – задумчиво спросила Сония.

– Наш внук, – повторил Хуан Антонио. – Как же быстро летят годы! Кажется, совсем недавно мы с тобой были детьми. Помнишь?

– Жизнь есть жизнь, – вздохнула Сония.

Хуан Антонио помолчал и, подумав, что настал удобный момент, завел разговор о Лолите и Мануэле. Женщина рассказала о последних проделках своей пожилой подруги. Они посмеялись, и ее брат сказал:

– Кстати, Мануэль тут как-то говорил… Лолита хочет, чтобы ты с ним… Понимаешь?

– Нет, и нет! – воскликнула Сония. – Это невозможно!

– Почему? – спокойно спросил Хуан Антонио.

– Нет, нет, – повторила она.