Текст книги "Моя вторая мама. Том 2"

Глава 33

С утра к Даниэле приехала служанка Иренэ, Матильдэ. Она рассказала Даниэле, что произошло с Иренэ, не упоминая о том, что упала Иренэ не сама, а ее столкнули. Даниэла была взволнована. Несмотря на всю неприязнь, которую она испытывала к Иренэ, Даниэла сочувствовала ее горю, ведь она прекрасно знала, что значит потерять ребенка. Матильдэ передала ей просьбу Иренэ: та хотела видеть Даниэлу. Джина вызвалась поехать вместе с подругой, но в этот момент появился Ханс, и она осталась. Даниэла поехала одна.

Даниэла зашла в палату. Иренэ лежала на высокой кровати. Белокурые волосы разметались по подушке, глаза закрыты.

– Иренэ… – тихо позвала Даниэла, испытывая чувство жалости и смущения.

Иренэ открыла глаза и молча уставилась на Даниэлу.

– Я очень сожалею… – сказала Даниэла, выдержав пристальный взгляд Иренэ. – У меня тоже в аварии погиб ребенок… Я тебе очень сочувствую…

– Как же можно быть такой лицемерной! – глаза Иренэ возбужденно блестели. – Ты же знаешь, что я заплатила Херману, чтобы он подстроил тебе эту аварию. Поэтому ты решила сейчас расправиться со мной. Не притворяйся, мы обе все знаем! Ты отомстила мне, отплатила той же монетой. Ты тоже наняла Хермана. Сейчас у нас ничья: один – один. Но запомни хорошенько, я возьму реванш. Я готова на все! Я должна выиграть!

– Ты… Ты – убийца! – прошептала Даниэла. Ей казалось, что она видит кошмарный сон. Ее охватил ужас.

– Ты наняла Хермана, чтобы он столкнул меня с лестницы и я потеряла моего ребенка, – повторила Иренэ. – Херман мне сам сказал об этом. Что ж, ты ловко все это устроила…

– Я не знаю никакого Хермана! Я никому, даже тебе, не могу желать того, что пришлось мне пережить. Как же я могла поверить, что ты не виновата в смерти моего сына? Если бы я это знала, я бы не стала ждать столько лет, чтобы отомстить тебе! То, что ты сделала, – это преступление… Ты же преступница, Иренэ! Почему ты это сделала? За что?

– Я тебя ненавижу! – прошипела Иренэ.

– Какая же я была наивная дура, что не поверила тому мужчине, который мне позвонил… Я не думала, что ты могла пасть так низко! – обвиняла ее Даниэла.

– Я это сделала тогда, а ты сейчас, – спокойно, почти равнодушно произнесла Иренэ.

– Ты же убила моего ребенка! Мое невинное дитя! Ты его убила! – у Даниэлы потемнело в глазах. Ей казалось, что она вернулась на восемь лет назад, в тот день, когда не стало ее мальчика, ее единственного сына. Даниэла в отчаянии бросилась к Иренэ и вцепилась ей в волосы. В палату вбежали медсестра и врач и оттащили Даниэлу от Иренэ. Даниэла и сама уже опомнилась, хотя еще и дрожала, как в лихорадке. В дверях она бросила Иренэ: – Ты никогда не будешь счастливой! Это Бог тебя наказывает!

– Убирайся отсюда! Вон! – закричала Иренэ. – Последнее слово еще не сказано! И оно будет за мной! Слышишь, мерзавка?

Даниэла, пошатываясь, вышла в коридор и прислонилась спиной к прохладной стене. Память возвращала ее к трагическим дням ее жизни. Ничего не видя перед собой, Даниэла вышла из больницы. У машины ее ждал шофер. Он открыл перед ней дверцу, и Даниэла направилась к нему, но вдруг остановилась. Навстречу ей по ступеням поднимался Альберто:

– Кого я вижу! – закричал он. – Моя вторая мама! Ты что же, привозила шоколадки для Иренэ?

– А тебе все как с гуся вода, не так ли? А ведь ребенок, которого ждала Иренэ, был от тебя! – воскликнула Даниэла. – И ты прекрасно знаешь, что я тут не замешана ни в чем.

– Конечно, – засмеялся Альберто. – Где тебе? Ты не способна обидеть и муху. Но важно, чтобы Иренэ думала по-другому!

– Что ты задумал? Что будет с Моникой, когда она родит тебе ребенка?

– Ах вот что ты хочешь знать? Я тебе скажу, – произнес Альберто, понизив голос – Я подарю ребенка какой-нибудь бездетной семье. И ты будешь искать его всю жизнь и сойдешь с ума, потому что никогда не найдешь!

Альберто расхохотался, легко взбежал по ступеням и исчез в дверях больницы. Даниэла смотрела ему вслед. Неужели она когда-то любила этого человека? А ведь любила до самозабвения.

…Альберто вошел к Иренэ, громко ругаясь:

– Какого черта ты позвала Даниэлу? Что ты хотела от нее услышать?

– Я хотела высказать ей в лицо все, что к ней чувствую! Нет, ну какая артистка! Она так натурально изображала возмущение и, конечно, не призналась ни в чем.

– А мне она призналась! Она смеялась над тобой, сказала, что рада, что все так удачно устроила! Она же цинична до мозга костей! И она опасна, – сказал Альберто, усаживаясь на стул рядом с кроватью Иренэ.

– Я ее ненавижу! Если бы ты знал, как я ее ненавижу! Мне в жизни осталось только одно: я должна ей отомстить. Мы ее уничтожим! – бесновалась Иренэ.

Джина и Ханс сидели на лужайке в саду дома Даниэлы. Ханс только что попросил Джину стать его женой. Джина понимала, что если она сейчас откажет ему, он уедет, и больше они никогда не увидятся.

– Ты же знаешь, я не могу уехать из Мексики из-за детей, – сказала Джина.

– Мы можем сделать по-другому. Ты будешь ездить в Германию ненадолго, а я буду приезжать сюда. Через какое-то время я смогу оставить работу и переберусь жить в Мексику, – Ханс, взял ее за руку и с надеждой смотрел на Джину.

– Ну хорошо… Я согласна. Ты счастлив? – Джина дотронулась губами до его лба.

– Чтобы не ждать то время, которое здесь в Мексике должно пройти после развода, мы можем пожениться в Германии, – предложил Ханс и радостная улыбка осветила его лицо.

– Прекрасно! Заодно и Германию посмотрю! – мечтательно сказала Джина. – Надо будет познакомить тебя с детьми. Я поговорю с Фелипе.

– Боюсь, ему это не понравится, – насторожился Ханс.

– Ничего! Потерпит! Я не собираюсь просить его благословения!

…Вернувшись из больницы, Даниэла позвонила Сонии, и та приехала. Даниэла рассказала о том, что произошло в клинике. И все – Джина, Сония и Ханс – сидели в гостиной, совершенно ошеломленные услышанным.

– Я никогда не прощу этого ни Иренэ, ни Альберто, – сказала Даниэла.

– Вы хотите им отомстить? – спросил Ханс.

– Нет. Я верю в высшую справедливость. Бог, он все видит. Я все оставляю в его руках, – ответила Даниэла.

– Как еще земля носит таких людей, как Иренэ и Альберто! Да, дурные новости! – заметила Сония.

– Разнообразия ради, я вам хочу сообщить одну хорошую новость, – сказал Ханс – Мы с Джиной решили пожениться!

На следующий день Даниэла чувствовала себя совершенно разбитой. Она плохо спала, ее не оставляли мысли о погибшем сынишке. Зарубцевавшаяся было со временем рана, опять открылась и кровоточила. Если эти люди были способны на такое, то что же ждет Монику? Тревога за нее сжимала ей сердце. Даниэла поехала на работу в Дом моделей, но все валилось у нее из рук. К ней в кабинет зашел Фелипе. Последнее время он ходил, как в воду опущенный. Он начал сомневаться уже даже в себе самом. Столько лет он жил с Джиной и был уверен, что она его любит, а Джина его обманывала, и дети, оказывается, не его. Возможно ли такое? Фелипе решил прояснить это и докопаться до правды. Даниэла наверняка должна знать, сболтнула ли Джина это просто так чтобы позлить его, или это правда.

– Я не понимаю, почему вы себя ведете, как дети! – воскликнула Даниэла.

– Умоляю тебя, Даниэла! Скажи мне, Джина Даниэла и Густаво – мои дети? Ты должна знать, ведь Джина делится с тобой! – Фелипе с тоской смотрел на Даниэлу.

– Разумеется, твои! – слегка раздраженно ответила Даниэла.

– Поклянись! – потребовал Фелипе.

– Ей-Богу, Фелипе, не будь смешным! Как ты можешь сомневаться! Джина просто хотела тебя поддразнить.

– Ты не покрываешь ее? – допытывался Фелипе.

– И никогда не стала бы этого делать. Когда я узнала, что она тебе такое брякнула, я чуть с ней не поссорилась, – успокаивала его Даниэла. – Но Джина это сказала в отместку… Ты ведь тоже… скажем, был не очень-то деликатен с ней.

– Я ей сказал только правду! – покачал головой Фелипе.

Дверь в кабинет открылась, и в него влетела Джина. Увидев Фелипе, она остановилась:

– Как удачно, что ты здесь! А я хотела поехать к тебе!

– Если ты хотела извиниться передо мной, то напрасно. Я тоже был неправ и…

– Извиниться? Вот еще! Я хотела сообщить тебе, что выхожу замуж за Ханса! – перебила его Джина. – И нам надо кое о чем договориться.

– Не о чем нам договариваться! – рассвирепел Фелипе. – Выходи за своего Ханса! Это – твое дело. Можешь даже ходить вверх ногами. Но детей ты больше не увидишь!

– Ты не можешь запретить мне видеться с моими детьми! – взвизгнула Джина.

– Ради Бога, прекратите! – взмолилась Даниэла, у которой и так болела голова. – Если вам так хочется ругаться, пожалуйста, найдите для этого другое место!

– Ты же видела, он первый начал! – сказала Джина.

– Я пришел по-хорошему… – оправдывался Фелипе, которому стало неудобно перед Даниэлой.

– Даниэла права! Нам незачем ругаться здесь, в ее кабинете! – махнула рукой Джина, указывая на выход. – Пошли отсюда! В мой кабинет!

Фелипе, извинившись перед Даниэлой, поспешил вслед за Джиной.

– Хватит мне голову морочить! – закричал Фелипе, врываясь в кабинет Джины. – Даниэла мне все сказала. Джина Даниэла и Густаво – мои дети!

– С чем тебя и поздравляю, – едко ответила Джина.

– Не шути со мной! – взорвался Фелипе.

– Ну хорошо, я это сказала, чтобы разозлить тебя! Ты доволен? – призналась наконец Джина.

– Ты просто бездушная вертихвостка! – сказал Фелипе.

– Но то, что я сказала о нас с Хансом, – чистая правда! – торжествующе произнесла Джина. – Мы с ним поженимся!

– А меня это не касается! – заявил Фелипе. – Ты свободна и можешь делать, что твоей душеньке угодно. Но со свадьбой вам придется обождать, слишком мало времени прошло после развода. Я посмотрю, дождется ли тебя твой немец!

– А мы поженимся в Германии, там ждать не нужно! – ответила Джина.

В этот момент в кабинет Джины вошел Ханс.

– Извините, я не знал, что вы здесь, – удивился он, увидев Фелипе.

– Заходи, дорогой! – сменив тон, сказала Джина воркующим голосом. – Я как раз известила Фелипе о том, что мы женимся.

И она, нежно прильнув к Хансу, страстно поцеловала его. Пожалуй, слишком страстно.

Даниэла недолго пробыла в своем кабинете одна. К ней приехала Моника. Даниэла ей очень обрадовалась. Конечно, ее девочка все поняла и поверила ей. И теперь приехала помириться. Иначе и быть не могло! Наконец-то Моника разобралась, кто ей друг, а кто враг. Но, как оказалось, Даниэла жестоко ошибалась.

– Нам надо поговорить, – сказала Моника. – Я очень разочарована… Я так тебе верила, а теперь… Я тебя презираю! То, что ты устроила Иренэ, этому нет названия! Какая низость! Ты – убийца!

– Господи! Что ты такое говоришь?! Иренэ и Альберто тебя обманывают! – помертвела Даниэла.

– Иренэ никого к тебе не посылала устраивать аварию! – сказала Моника и заплакала.

– Она сама мне в этом призналась! Но ты, конечно, больше веришь ей, чем мне, твоей матери, – Даниэлу угнетало ощущение нереальности происходящего, к тому же у нее болела голова после бессонной ночи. – Если бы кому-то вздумалось очернить тебя в моих глазах, я бы просто ему не поверила, потому что я знаю тебя, Моника! Или, по крайней мере, я думала, что знаю…

– Я думала то же самое, но ты оказалась совершенно другой! – воскликнула Моника.

– Бедняжка! – вздохнула Даниэла. – Сколько еще тебе придется пережить! Конечно, если я тебе скажу то, что мне сказал вчера Альберто, ты мне опять не поверишь! Он сказал, что отберет у тебя ребенка и подарит его какой-нибудь бездетной семье.

– Что?! Ну сколько можно лгать и изворачиваться? – возмутилась Моника.

– Я тебе сказала правду, – грустно покачала головой Даниэла.

– Нет, это уж слишком! Да Альберто мечтает о ребенке!

– Как ты глупа, Моника! – в сердцах сказала Даниэла. – Так-то ты мне отплатила за все, что я для тебя сделала!

– Ты для меня ничего не сделала! Это благодаря мне и папе у тебя была семья!

– Замолчи! Делай, что хочешь! Я больше не буду думать о тебе! Я тут волнуюсь за нее, а она… – Даниэла сжала виски.

– Отлично! Наконец ты скинула маску лицемерия! – закричала Моника.

– Уходи! – решительным тоном произнесла Даниэла. – Я больше не желаю тебя видеть!

– Не беспокойся, ты меня больше и не увидишь! – и Моника вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

Глава 34

Каролина была обеспокоена пропажей денег. Ведь если их взял Рубен, значит, у него возникли какие-то проблемы. Может быть, кто-то его запугал или шантажировал? Она попросила Херардо поговорить с сыном и выяснить всю правду. Но Рубен даже под пытками не признался бы, что это он взял деньги. И на прямой вопрос Херардо Рубен ответил, что скорее всего бабушка сама куда-нибудь положила деньги и забыла, а теперь сваливает на него, потому что она всегда была жадная. Херардо смотрел в чистые глаза Рубена и не мог ему не поверить. Он обещал, что восполнит потерю доньи Аманды и отдаст ей недостающую сумму, чтобы она оставила в покое Рубена. Конечно, мальчик тут ни при чем, а прижимистая теща просто сживает его со света из-за денег, которые сама же запрятала. Там они и лежат до сих пор.

Рубен, довольный, что смог так выкрутиться, побежал на свидание с Лорной. Девушка встретила его приветливо, но опять потребовала денег, а их у Рубена не было. Лорна сразу поскучнела и сказала, что он, видно, ее не любит, раз не может обеспечить, а посему им придется расстаться. Рубен был в отчаянии. Он даже расплакался.

– Ну вот еще не хватало, чтобы ты плакал! – сказала Лорна, передернув плечиком. – Как маленький! Нет, дорогой, мне нужен настоящий мужчина, опора в жизни.

И она выставила Рубена. Тому ничего не оставалось, как поехать к Альберто.

– И что же, Херардо тебе поверил? – спросил Альберто. – Чудесно! Но у меня сейчас денег нет. Меня обокрали. Я не могу тебе дать денег сегодня. Знаешь что? Приезжай ко мне дня через два, я что-нибудь придумаю.

Рубен, разочарованный, ушел от отца. И в школе дела у него шли не блестяще. Приятели, которые делали за него домашние задания, отказались делать их бесплатно. И у того, и у другого появилась сразу масса неотложных дел, мешающих им заняться уроками Рубена. Рубен понял, что деньги нужно раздобыть во что бы то ни стало.

Сония рассказала Хуану Антонио о том, что произошло между Даниэлой и Иренэ и о том, что Альберто собирается отобрать ребенка у Моники. Хуан Антонио был очень обеспокоен. Он даже пытался поговорить с Иренэ, но ничего хорошего из этого не получилось. Просто обмен угрозами и оскорблениями. Но в результате всех этих событий Хуан Антонио переосмыслил свою жизнь. Он твердо решил оставить Летисию. Он больше не позволит какой-то девчонке вертеть им. Однако бросить Летисию оказалось не так-то просто. Летисия была девушка умная и хитрая. Правда, ей не удалось уговорить Хуана Антонио съездить к ее родителям. Ей пришлось поехать одной.

Летисия сообщила родителям о своей беременности и заверила, что Хуан Антонио на ней женится. Отцу стало жаль ее, и он примирился с тем, что произошло с дочерью, но мать осталась непреклонной. Когда Летисия возвратилась от родителей, Хуан Антонио объявил ей, что уходит от нее. Летисия закатила ему скандал, но несколько успокоилась, потому что он заверил, что будет продолжать содержать и ее, и их ребенка, когда он родится. А тут к ней заявился Фико, случайно узнавший от Лало о том, что она ждет ребенка, и сделал ей предложение. Фико был согласен усыновить ее ребенка и воспитывать, как своего. Ведь если они поженятся, то никто и не узнает, что он не настоящий отец ребенка. Но Летисия подняла его на смех. Ей не нужны были его благородные порывы и его романтические чувства. Ее гораздо больше интересовали деньги, которые ей мог дать Хуан Антонио. И потом, она не теряла надежды женить на себе Хуана Антонио.

Мария потихоньку от всех встречалась с Марсело, который работал в провинции и время от времени наезжал в столицу. Она поверила в его раскаяние и простила его. Но Дора не могла простить Марсело. «Я не из тех, кто дважды наступает на одни и те же грабли», – сказала Дора Марии. Марсело умолял Дору забыть о прошлом и хоть изредка позволить видеть ее, пойти вместе в кино или погулять в парке. Дора колебалась. За себя она не боялась, но вот что скажет Игнасио, когда обнаружится, что его отец жив? Игнасио – очень впечатлительный мальчик и такое открытие могло бы нанести ему психологическую травму. И Дора попросила Марсело не встречаться пока с сыном.

После смерти Ракель Мануэль впал в глубокую депрессию. Из дома он выходил только для того, чтобы ехать на кладбище и там плакать над могилой жены. Долорес, тревожась за сына, решила попробовать расшевелить его и начала шумную и долгую подготовку к вылазке на природу. Но Мануэль отказался ехать. Тогда Долорес переменила план: это будет не семейная вылазка, а просто она соберет детей их друзей и приятелей внука, и они поедут все вместе, а Мануэль может остаться дома. И Долорес развила бурную деятельность по закупке туристического снаряжения. В дом буквально каждый день доставляли коробки и пакеты то с палатками, то со спальными мешками. А сама Долорес носилась по городу на своем мотоцикле, уговаривая родителей отпустить с ней детей. Она расписывала красоты природы. «Мы обязательно раскинем палатки у какого-нибудь озера. Там можно удить рыбу и кататься на водных лыжах», – говорила Долорес, и глаза у ребятишек загорались. Больше всех был очарован, конечно, Мануэль Хустино. Он с энтузиазмом разворачивал покупки и примерял ветровки, ковбойки и даже спальные мешки. Он только волновался, отпустят ли с ними Джину Даниэлу, в которую тайно был влюблен.

Иренэ вышла из больницы и почти уже оправилась от падения. Альберто приехал к ней и похвастался, что ему удалось настроить Монику против Даниэлы.

– Если бы Моника смогла возненавидеть Даниэлу, как мы с тобой! – воскликнула Иренэ.

– Она ее ненавидит!

– А тебе не кажется, что ты зря сказал Даниэле о том, что ты собираешься сделать с ребенком Моники? – спросила Иренэ.

– Наоборот! Я это очень удачно придумал. Теперь у Даниэлы не будет ни минуты покоя. Она, конечно, расскажет об этом Монике, но моя дуреха ей не поверит, – хмыкнул Альберто.

– Ну и негодяй же ты! – рассмеялась Иренэ, ласково потрепав его по волосам.

– Я очень бедный негодяй, – согласился с ней Альберто. – Если ты не одолжишь мне денег, я не знаю, что со мной будет.

– Тебе стоит только сказать, и я дам тебе столько денег, сколько ты попросишь, – сказала Иренэ.

– Для меня так унизительно то, что приходится просить у тебя… Но у меня нет выбора… – пробормотал Альберто.

– Когда мы откроем наш Дом моделей, у тебя будет приличная зарплата. А когда ты бросишь Монику и мы поженимся, все, что есть у меня, станет твоим, – заверила его Иренэ.

– Нет, ну что ты! – слабо возразил Альберто.

– Именно так все и будет, – сказала Иренэ, протягивая ему чек.

Глядя, как Альберто прячет чек в бумажник, Иренэ подумала: «Бедный Леопольдо! Если бы ты знал, для кого зарабатывал свои денежки!»

Маргарита продолжала встречаться с Рамоном и однажды даже пригласила его к себе домой. Ее чувство к Рамону окрепло, но она никак не могла отделаться от ощущения вины перед Сонией.

– Она очень тебя любит, Рамон, и боится потерять. Почему ты не хочешь сделать усилие над собой? – спросила Маргарита.

– Мне ее очень жалко, но я уже не влюблен в нее. А заставить полюбить насильно – невозможно, – ответил Рамон.

За окном послышались скрип тормозов и хлопание закрывающихся дверей автомобиля.

– Нет, я не должен был принимать от тебя этот королевский подарок, – послышался оживленный голос Педро.

– Дорогой, ты заслуживаешь гораздо большего, чем эта машина. А я не могу удержаться, чтобы изредка не побаловать тебя, – смеясь произнесла Амелия.

Когда Амелия и Педро вошли в гостиную, Рамон встал и они поздоровались.

– Мама, познакомься, это мой друг Рамон, – представила его Маргарита.

– Очень рада. Рамон, познакомься с Педро… – приветливо сказала Амелия.

Оба мужчины готовы были пожать друг другу руки, но Маргарита одернула Рамона.

– С этим типом тебе знакомиться необязательно, – отрезала Маргарита. – Для меня и моих друзей он не существует.

– Я не знаю, что Маргарита наговорила вам про моего мужа, – вмешалась Амелия, – но сейчас вы сами могли убедиться, что воспитанной ее не назовешь.

– Пошли отсюда, Рамон, – сказала Маргарита, беря молодого человека под руку.

Педро попытался остановить Маргариту, положив ей руку на плечо:

– Ты все время ищешь ссоры!

Маргарита резким движением сбросила его руку со своего плеча:

– Оставь ты меня, наконец, в покое!

– При всем уважении к этому дому я предупреждаю вас, что если вы еще раз дотронетесь до Маргариты, то будете иметь дело со мной, – глядя в упор на Педро, произнес Рамон. Молодые люди ушли.

– Послушай, Амелия, я не намерен больше терпеть выходки твоей дочери, – обиженно протянул Педро.

– Я тоже. Если она и дальше будет так себя вести, я укажу ей на дверь, – заверила его Амелия.

– Ну а что ты решила насчет того дела, которое я тебе предложил? – сменил тему разговора Педро. – Если оно выгорит, мы, может быть, сможем удвоить твой капитал.

– Кто же откажется от выгодного дела? Конечно, я дам тебе эти деньги, – Амелия ласково посмотрела на Педро.

…Но время шло, а Амелия все не решалась на осуществление проекта. Педро продолжал уговаривать супругу, и один из таких разговоров случайно услышала Маргарита.

– Мама, но ведь речь идет об очень большой сумме… Это почти все, что у нас есть – вмешалась Маргарита.

– Но ведь и дело очень крупное, дочка, – возразил Педро.

– Оставь, я знаю, что делаю! Я уже приняла решение. Ты можешь рассчитывать на эти деньги, Педро! – не обращая внимания на возмущение дочери, безапелляционно заявила Амелия.

– Ты не имеешь права!.. Ты не смеешь отбирать у нас последнее! – разъяренная Маргарита подскочила к Педро и ударила его.

– Маргарита! – осуждающе воскликнула Амелия. – Сейчас же прекрати! С меня довольно! Ты больше не будешь жить здесь! Завтра же начну искать жилье для тебя и твоего брата.

Маргарита вышла в сад, в глазах ее стояли слезы.

– Маргарита!.. – окликнул ее подходивший к дому Фернандо. – Почему ты плачешь?

– Фернандо! – бросилась Маргарита на шею брату. – Педро хочет украсть все наши деньги. А нашему папе стоило такого труда их заработать.

– Ему что, недостаточно нового автомобиля? – возмутился Фернандо. – Нет, наша мама совсем ослепла.

– Но обиднее всего то, что она не верит нам, – всхлипнула Маргарита. – Если бы она видела, как этот негодяй приставал ко мне, может быть, тогда…

– Я думаю, что даже тогда она тебе бы не поверила, – прервал сестру Фернандо. – Педро ее околдовал. Я не знаю, но что-то надо сделать, чтобы избавить ее от этого наваждения.

Увлеченные разговором, брат и сестра не заметили, что из дома вышла Амелия, услышавшая их последние фразы. Она задумалась.

В сад вошел Рамон и стремительной походкой приблизился к Маргарите. Девушка представила его брату, как своего жениха.

– А с каких пор вы жених и невеста? – осведомился Фернандо.

– Несколько недель, – ответил Рамон, обнимая Маргариту за плечи.

– Не будь таким формалистом! – засмеялась Маргарита. – Какое это имеет значение?

– Для меня, большое! – серьезно сказал Рамон. – Кстати, я хотел дать тебе мой новый адрес и номер телефона. Я сегодня переехал.

– Мы, наверно, тоже скоро переедем, – сообщил Фернандо и пояснил: – Мама нас выгоняет…

– Да, Маргарита мне уже рассказывала о вашей маме и отчиме, – понимающе кивнул Рамон. – Впрочем, я зашел, чтобы пригласить Маргариту погулять. Ты пойдешь с нами, Фернандо?

– Нет, я не люблю игру в третий лишний, – улыбнулся Фернандо.

Рамон и Маргарита распрощались с Фернандо и пошли вниз по улице.

– Я не мог больше… Собрал вещи и ушел, – вздохнул Рамон.

– Сония, должно быть, в жутком состоянии, – огорченно произнесла Маргарита. – И все из-за меня.

– Когда любовь кончается, то нельзя искать правых или виноватых. Любовь уходит, и все! – пожал плечами Рамон.

– А куда ты переехал? – полюбопытствовала Маргарита.

– Пока в гостиницу, а потом подыщу себе что-нибудь, – беспечно ответил Рамон.

…Амелию насторожил разговор между ее детьми. У нее зародилось подозрение в отношении планов Педро, и она решила не рисковать деньгами. В конце концов они и так не нуждались ни в чем.

– Честно говоря, я не понимаю, Амелия, почему ты так резко изменила свое решение? – удивился Педро.

– Я просто подумала, что мои дети тоже имеют право распоряжаться наследством, – ответила Амелия, внимательно наблюдая за Педро. – Ведь эти деньги Маргарите и Фернандо оставил их отец, и я не могу их взять без разрешения детей.

– Но это очень выгодное дело, Амелия, и если мы срочно не внесем деньги, найдется немало других желающих, потому что прибыль будет баснословная.

– Извини, Педро, но раз дети не хотят, то я денег не дам, – сухо отчеканила Амелия и добавила: – А почему ты-то так беспокоишься? Ты же все равно на этом ничего не заработаешь.

– Да нет, я ведь тебе хотел помочь… – в голосе Педро слышалось явное разочарование.

…Педро понял, что путь к заветной цели лежит через согласие Фернандо и Маргариты, и стал заискивать перед ними, обещая золотые горы в случае удачного исхода дела.

– Я очень рада, что наша мама поступила разумно и отказывается отдать деньги без нашего согласия, – заявила Маргарита.

– Но дело-то беспроигрышное, деньги сами в руки плывут, – упорствовал Педро. – Давайте, я вам подробно объясню…

– Мы не желаем ничего слушать, ты зря теряешь время, – возразил Фернандо.

– Как ты смеешь предлагать нам что либо после того, что ты сделал? – вспыхнула Маргарита. – Это ты перед мамой можешь прикидываться оскорбленной невинностью, а я-то помню, с какими грязными предложениями ты лез ко мне… И ты это помнишь!

– Тебе пора бы забыть об этом, детка, – Педро изобразил на лице благодушную улыбку. – Я, конечно, поступил нехорошо, но виновата в этом ты. Уж слишком ты красива! Ты, Фернандо, как мужчина должен меня понять…

Никто из троих не подозревал, что за дверями гостиной все это время стояла Амелия и слушала их разговор. Поэтому для них было полной неожиданностью, когда дверь открылась и в комнату влетела взбешенная Амелия.

– Повтори, что ты только что сказал! – закричала она. – Что должен был понять Фернандо?

– Ты ослышалась, Амелия… И вообще все не так поняла… – пробормотал обескураженный Педро.

– У меня отличный слух, я все прекрасно слышала, – отрезала Амелия.

– То, что ты подумала, – это просто чудовищно! Разве ты меня так плохо знаешь? – Педро попытался обнять жену.

– Похоже я совсем тебя не знала, – сказала Амелия, отталкивая его. – Сейчас, сию же минуту убирайся из этого дома. Завтра я поговорю с моим адвокатом и подам на развод.

– Ты не можешь меня выгнать, я твой муж! – закричал Педро.

– Уходи! Убирайся! Глаза бы мои тебя не видели! – воскликнула Амелия.

– Если через пять минут ты отсюда не уберешься, я тебе все кости переломаю, – подступил к нему Фернандо.

– Я этого так не оставлю! Предупреждаю вас! – прошипел Педро и вышел из гостиной, громко хлопнув дверью.

– Я чувствую себя так, будто только что очнулась от длинного кошмарного сна, – призналась Маргарита. – Было невыносимо видеть, как он тебя обманывает!

Маргарита подошла к плачущей матери и обняла ее за плечи.