Текст книги "Моя вторая мама. Том 2"

Глава 46

Роса долго ждала, когда Иренэ вызовет ее, чтобы поговорить о работе и о деньгах. Наконец она не выдержала и сама отправилась к той, ради которой предала свою хозяйку. Однако ее ждал неласковый прием. Увидев Росу, Иренэ не смогла сдержать раздражения. Да и зачем ей было сдерживаться перед человеком, который был в ее руках? Представления о порядочности у нее отсутствовали полностью. Но и Роса, поняв, что рискует остаться с носом, не желала ничего слушать.

– Мне наплевать, как с вами обошелся сеньор Альберто! – сердито сказала она и перешла на крик: – Я требую денег.

– Вон из моего дома! – был ответ. – С чего ты взяла, что я собираюсь тебе платить? Я разорена, Альберто увез с собой все, что у меня было. Ты что, не понимаешь?

У Росы потемнело в глазах. Она, наконец, догадалась что ее обманули. Но, не желая сразу сдаваться, Роса продолжала настаивать:

– Вы обещали мне дать еще денег. Вы сказали, что возьмете меня на работу!

– Ничего ты не получишь! – усмехнулась Иренэ.

– Гадина! – закричала Роса и бросилась на Иренэ с кулаками.

В этот момент появилась Матильдэ. Увидев, что женщины вот-вот подерутся, она схватила Росу за руки:

– Перестаньте! – сказала она.

Иренэ, отступив на шаг, показала Росе на дверь:

– Проваливай и не смей ко мне больше приходить! Возвращайся к Даниэле Лорентэ. Я не собираюсь держать у себя предательницу. Если ты предала Даниэлу, то же самое ты можешь сделать со мной. Я буду очень рада, когда тебя вышвырнут на улицу.

Роса пыталась вырваться из цепких рук Матильдэ, но та не выпускала ее и уговаривала успокоиться.

– Мерзавка! Лицемерка! Дрянь! – кричала Роса.

– Вышвырни ее отсюда, Матильдэ, – приказала Иренэ.

– Вам лучше всего уйти, а то будет хуже, – увещевала служанка разбушевавшуюся Росу.

Та поняла, что игра проиграна и ушла.

Матильдэ укоризненно посмотрела на хозяйку. Она не одобряла поведения Росы, но ей было жалко эту женщину, которая потеряла то немногое, что имела.

– Это ее проблемы, – безжалостно сказала Иренэ.

– В этой жизни всегда так: сотворишь зло, и оно обратится на тебя, – изрекла служанка.

– Слушай, не хватало еще, чтобы ты мне проповедь читала, – недовольно произнесла Иренэ.

– Я говорю правду, – упрямо сказала Матильдэ. – За все надо платить.

Хозяйка бросила на нее злобный взгляд. Она догадывалась, что служанка имеет в виду и ее. Матильдэ ушла от греха подальше, но через некоторое время вернулась. Иренэ задумчиво сидела в кресле.

– Сегодня должен прийти Матиас с ответом, – произнесла она, глядя прямо перед собой.

Матильдэ осуждающе нахмурила брови. Матиас был очередным богатым вдовцом, которого ухитрилась подцепить Иренэ.

– Как же это унизительно! – с досадой сказала служанка.

Но Иренэ не слишком переживала.

– Нужда заставит… – начала она и засмеялась.

– Не такая уж у вас и нужда, – проворчала Матильдэ. – Продайте все, что у вас осталось, и начните жить по-новому.

– Нет, я не могу начинать все сначала, – вздохнула Иренэ. – Я уже пыталась один раз, когда была беременна от Альберто, и видишь, что получилось.

– Ну не всегда же так будет, – не соглашалась служанка.

– У меня все всегда так, – с грустью произнесла ее хозяйка. – Видно, это у меня на роду написано. Наверно, я пошла в мать. От судьбы не убежишь.

Матильдэ с жалостью посмотрела на нее. Иренэ редко была откровенна. И видя ее в такие минуты, Матильдэ понимала, что по своей природе она не плохой человек. Просто в детстве ей надо было попасть в другие руки – и все было бы иначе…

В те редкие минуты, когда Даниэла отвлекалась от работы, она, вопреки своему желанию, не могла не думать о Хуане Антонио. Усталость от напряженного труда придавала ее мыслям мрачную окраску. Как человек, ушедший в себя, она словно ходила по кругу и не могла вырваться из него. Последняя встреча с Хуаном Антонио уже не показалась ей такой обнадеживающей. Чем дальше, тем больше она убеждала себя, что он должен жениться на Летисии.

– У нас нет никакого права разрушать жизнь ее будущему ребенку, – говорила Даниэла.

Моника страшно сердилась на нее за такие мысли:

– Что за глупости, мама! Не будет этого никогда!

– Моника права! – поддерживала ее Мария. – Как же вы не понимаете?

– Боже мой! – хваталась за голову Даниэла. – Как же вы не понимаете?

Но в глубине души она хотела, чтобы ее все убедили в обратном, хотя и не признавалась себе в этом сама.

– Этот ребенок был бы самым несчастным на свете, если бы жил с родителями, которые не любят друг друга и постоянно ссорятся, – убежденно говорила Моника. – И потом, Летисии нужны были только деньги, а папу толкнула к ней короткая вспышка страсти. Ты же это все сама знаешь, мама!

Даниэла не соглашалась, и снова вступала Мария:

– Это чистая правда, сеньора. Летисия не заслуживает того, чтобы вы из-за нее жертвовали своим счастьем!

Но измученная Даниэла никак не могла поверить, что все еще может быть хорошо. Она живо переживала свидание с Летисией, которая показалась ей такой несчастной и одинокой. Однако Моника лучше матери знала, что представляет собой Летисия.

– Она всегда изображала невинную жертву, когда видела, что дело плохо.

– Хитрая и злая девка! – многозначительно подняла палец Мария.

– Не знаю, не знаю, мне показалось, что она говорит искренне, – сомневалась Даниэла.

– Мы с Маргаритой тоже так думали и прощали ее, – покачала головой Моника. – Да простит меня Бог, но я не хочу ее больше видеть.

И Даниэла сдалась.

– Хорошо, давайте забудем о ней.

Она взяла из кроватки внука и, прижав его к груди, спросила:

– Верно, мой сладкий? Сейчас самое главное – это ты.

Моника и Мария довольно переглянулись.

Моника пошла в свою комнату приводить себя в порядок – она ждала Эдуардо.

Даниэла и Мария остались вдвоем, если не считать Хуана Мануэля, который снова сопел в своей кроватке.

– Сегодня звонила Дора из Морелии. Они собираются к нам через несколько дней – посмотреть на ребенка.

– Я буду им рада, Мария, – с улыбкой сказала Даниэла.

– А я так скучаю по моему Игнасио, – вздохнула служанка. – Внуки – это что-то особенное, правда?

– Да, – кивнула Даниэла. – Они как бы вдвойне наши дети.

– Марсело хочет, чтобы я переехала к ним, – сказала Мария. – Дора снова ждет ребенка.

Даниэла посмотрела на нее и положила руку на плечо служанки:

– Вы знаете, как мне будет вас не хватать. Но если вы решили ехать, я пойму вас.

– Нет, нет, сеньора, как же могу оставить вас одну! Во всяком случае пока, – улыбнулась она. – А потом, незачем Доре жить со свекровью.

– Вы для нее даже больше, чем мать, – возразила Даниэла. Помолчав, она добавила: – Интересно, почему мы так часто не можем сказать то, что чувствуем на самом деле?

Мария вопросительно глядела на нее. Даниэла посмотрела служанке в глаза:

– Я хочу сказать, что очень люблю вас, Мария, и что никогда не смогу отблагодарить вас за ту доброту и самоотверженность, которые вы всегда проявляли ко мне.

У Марии на глазах выступили слезы:

– Да благословит вас Бог, сеньора, и да одарит он вас счастьем. Вы его заслужили, как никто.

Скоро пришел Эдуардо. Моника вышла с ним в гостиную Юноша стал рассказывать, что им с Херардо удалось выяснить об Альберто.

– Надеюсь, скоро мы будем точно знать, где он. В любом случае, ты не должна беспокоиться. Завтра же я поговорю кое с кем, чтобы ты стала свободна.

– У меня тогда просто гора с плеч свалится, – сказала Моника.

– А я смогу просить тебя выйти за меня замуж, – подхватил Эдуардо.

– Ты правда хочешь, чтобы я была твоей женой?

– А ты в этом сомневаешься?

Моника пожала плечами.

– Мы еще так молоды, а мне придется много времени уделять сыну, и это будет несправедливо…

– Вот именно из-за ребенка это и необходимо сделать, как можно скорее, – горячо сказал Эдуардо. – Я хочу, чтобы рядом с ним с самого начала был отец.

Моника благодарно поцеловала его. Они заговорили о Федерико, который вернулся на работу к Хуану Антонио.

– Мне будет не хватать его в нашей конторе – признался Лало, – Но так лучше для него.

– Я думаю!

– Если бы он только забыл о Летисии!

Моника не могла не согласиться с ним. От Летисии надо держаться как можно дальше, считала она.

В тот день Джина снова заявилась под окна адвокатской конторы с марьячи, которые уже стали ее друзьями. С утра она чувствовала, что сегодня ей все удастся.

– Прошу вас, мальчики, сегодня особенно постарайтесь. На этот раз он будет мой, вот увидите, – сказала она музыкантам. И те постарались…

Услышав музыку, Фелипе болезненно поморщился.

– Опять! – он подошел к окну и отдернул занавеску. – Ну конечно, это снова Джина!

Херардо выглянул в окно.

– Ага, – он удовлетворенно потер руки. – А я еще думал, почему она не приходит? Ведь Джина обещала петь каждый день.

С улицы доносились сладкие звуки любовного романса. Фелипе заткнул уши руками:

– Я не могу больше слушать. У меня нет сил!

Херардо хлопнул его по плечу:

– А что, если тебе пойти и объясниться с ней?

Фелипе задумался и неожиданно сказал:

– Пожалуй…

– Правда? – обрадовался Херардо. Фелипе кивнул и высунулся в окно.

– Джина, поднимайся к нам! – крикнул он.

Музыка оборвалась. Музыканты выжидающе смотрели на Джину. А она, словно только этого и ждала, спокойно направилась к двери, одаривая всех по дороге ослепительной улыбкой.

Фелипе ждал ее у входа в офис. Она вошла и молча бросилась ему на шею. Они поцеловались. Херардо от восторга хлопнул в ладоши.

– Так значит, тебе все-таки понравились мои записочки и мои цветы, а? – спросила Джина.

– Нет, нет, – пытался отрицать Фелипе, но не выдержал и признался: – Конечно, понравились. Надеюсь, ты и дальше будешь мне посылать их время от времени.

Они засмеялись, и их губы снова слились в нежном поцелуе.

Херардо подошел и обнял их за плечи.

– Черт, как я рад вас видеть веселыми!

Он подмигнул Джине:

– Ну что, твоя тактика себя оправдала?

– Ты покорила меня своим упорством, – важно сказал Фелипе.

Все трое расхохотались. Друзья переглянулись и поняли, что сегодня им уже не до работы. Они решили поехать к Даниэле.

Та была счастлива, когда увидела Джину вместе с Фелипе. Входя в гостиную, они по привычке пикировались.

– Не думай, что все тебе будет сходить с рук, – говорил Фелипе. – Если ты будешь плохо себя вести, я тебя поколочу.

– А вдруг мне понравится? – сделав невинное лицо, спросила Джина.

Фелипе засмеялся и чмокнул ее в щеку. Даниэла улыбнулась:

– Если бы вы знали, как я рада, что вы снова вместе. И дети, наверное, счастливы.

– Они еще ничего не знают. Мы сразу поехали к тебе, – объяснила Джина.

– Вечером мы устроим им сюрприз, – потер руки Фелипе.

Джина огляделась по сторонам.

– Пойду к себе, соберу вещи, – сказала она и вышла.

Даниэла проводила ее печальным взглядом.

– Я так привыкла к ней. Мне будет не хватать ее болтовни по вечерам.

– Если хочешь, я оставлю ее тебе. Никаких проблем, – захохотал Фелипе.

Даниэла тоже засмеялась и погрозила ему пальцем. Через некоторое время Джина вышла с чемоданом. Она обняла Даниэлу и, прослезившись, сказала:

– Спасибо тебе за все. Богиня Карибского моря покидает тебя.

– Этот дом твой, – отозвалась Даниэла с покрасневшими глазами. – Я буду очень скучать.

– И я тоже, – кивнула Джина, вытирая слезы.

Фелипе хлопнул себя по коленям:

– Ну вы даете… Бог мой, мы же не на Луну летим! Вы каждый день будете видеться в Доме моделей.

– Ай, оставь нас, – с досадой произнесла Джина, махнув на него рукой.

– Если будешь издеваться над нами, я ее не отпущу с тобой, – сказала Даниэла.

Фелипе смеялся.

Херардо вернулся домой в чудесном настроении. Аманда сидела в гостиной со своей неизменной палкой. Луиса развалилась на диване и посмеивалась над бабушкой:

– Тебе надо научиться кататься на лыжах, как Лолита.

Аманда рассмеялась:

– Да, мне с моей ногой только на лыжах и кататься.

– А ты попробуй, – подзадоривала ее Каролина.

– Ты, значит, заодно с Луиситой? – ворчала ее мать.

Херардо, весело наблюдавший за ними, вдруг произнес:

– Знаете, что я вам скажу? Я ужасно люблю вас всех.

Аманда недоверчиво посмотрела на него:

– Неужели и меня тоже?

– Конечно же, старая ворчунья, я вас тоже люблю, – засмеялся он.

Старуха добрыми глазами посмотрела на него:

– И я тебя люблю, Херардо. И всех вас тоже, несмотря на ужасный характер, которым наградил меня Господь.

Долорес со своим Рафаэлем пришла в тот же парк, где некогда она гуляла с Хустино. И день был такой же чудесный, как восемь лет назад. Воспоминания своей приятной грустью согревали ее душу, вторя другой, более свежей печали.

– Как быстро все пролетело, Рафаэль, – сказала она, взяв кубинца за руку. – Дня через два ты вернешься в Майами, и я тебя больше не увижу.

– Что ты, малышка! – возмутился старик. – Я очень скоро вернусь!

– Так я и буду сидеть и дожидаться тебя! – ворчливо произнесла Лолита.

Рафаэль искоса посмотрел на нее:

– Ты что, мне не веришь?

– Я не верю даже в кладбищенский покой.

Они прошли еще несколько шагов по залитой солнцем дорожке. Рафаэль напряженно думал.

– Послушай! – сказал он наконец. – Я лечу в Майами на несколько дней. Почему бы тебе не полететь со мной? Познакомишься с моим сыном, он отличный парень.

– А если он будет на меня косо смотреть? – Долорес вспомнила сына Хустино.

– С какой стати? – возмутился кубинец. – Я же говорю тебе, он отличный парень. И он будет от тебя в восторге, уж поверь!

Долорес мечтательно засмеялась и обняла Рафаэля.

– Я знаю, в Майами есть славные места. Пожалуй, ты меня уговорил.

– Вот и отлично, – обрадовался Рафаэль. – И вообще, я думаю, со временем мы могли бы пожениться и путешествовать по свету.

– Давно пора, – ответила Долорес. – Я всю жизнь провела в Мексике. Самое время мне повидать заграницу.

С приходом Федерико работа на предприятии Мендеса Давилы оживилась. Но теперь у Мануэля и Хуана Антонио было меньше времени для общения. И как-то раз Хуан Антонио пригласил друга к себе – посидеть, опрокинуть по рюмочке, поболтать о том о сем. Однако Мануэль неожиданно заупрямился.

– Давай сходим куда-нибудь, например, в бар, в ресторан. Почему обязательно встречаться у Сонии?

Хуан Антонио прямо посмотрел на него:

– Потому что это теперь и мой дом. А у меня нам будет удобнее всего.

– Поехали лучше ко мне, – отвел глаза Мануэль.

– Тебе так неприятна Сония? – нахмурился Хуан Антонио.

– Да нет, не в этом дело.

– Ее может и не быть дома, – сказал Хуан Антонио и вдруг рассердился: – Слушай, Мануэль, если ты не поедешь ко мне, мы поссоримся. Более того, мы перестанем быть друзьями.

– Ну хорошо, хорошо, не злись. Поедем.

И друзья ударили по рукам.

Сония оказалась дома. Вопреки опасениям Мануэля, она была весела. Друзья с удовольствием выслушали ее рассказ о сегодняшней встрече с Рамоном и Маргаритой.

– Мы все время хохотали, как сумасшедшие, – смеялась она. – И в довершение всего я стану его мамой, так мы договорились. Как вам это?

– Я предпочитаю, чтобы ты была ему мамой, а не женой.

Сония с улыбкой махнула рукой.

– Наши отношения были чудесными, но мне надо было вовремя заметить, что наша любовь умерла.

– Когда у них с Маргаритой свадьба? – спросил Мануэль. Он смотрел на оживленную Сонию и ловил себя на мысли, что ему приятно в ее обществе. Давно он не чувствовал себя так легко в ее присутствии.

– Месяца через два, насколько я поняла, – ответила Сония. – Рамон сказал, что сообщит мне об этом первой.

– Прекрасно, – сказал Хуан Антонио. – Лучше всего сохранять добрые отношения с бывшими возлюбленными.

Сония легким шагом протанцевала по гостиной.

– Он был для меня чем-то особенным. И я для него тоже. Но вы этого не поймете.

– Почему? – возразил Мануэль. – Рамон уже не тот сосунок, каким мы его знали когда-то.

– Уже не тот, – подтвердила Сония. – Когда мы встретились, то оказались очень нужны друг другу. – Она задумалась и, подняв голову, спокойно сказала: – Я ни в чем не раскаиваюсь.

Мануэль молча смотрел на нее. Такая – решительная, веселая, уверенная в себе – она нравилась ему все больше и больше.

Федерико побывал дома у Летисии. Ушел он от нее в плохом настроении. Его поражало, почему она видит все в каком-то черном свете? Его возвращение на работу к Хуану Антонио Летисия восприняла с удовлетворением, но не поверила, что он может искренне хорошо относиться к своему хозяину. В этом примирении она увидела лишь уловку юноши, не желавшего терять выгодное место. Летисия считала себя умнее всех, но Фико с грустью понимал, что она не может умно распорядиться даже собственной жизнью.

Моника поспешила поделиться с матерью тем, что сказал ей Эдуардо.

– Я знала, что так и будет! – радостно воскликнула Даниэла.

На Монику напало веселье:

– Он будет одновременно отцом и братом Хуана Мануэля!

– Хуану Мануэлю незачем знать, что его отец – Альберто.

Но Моника не согласилась:

– Лучше, чтобы он знал правду. В самый неожиданный момент Альберто может объявиться и рассказать ему все. Представляешь, что может тогда произойти?

Даниэла поморщилась. Действительно, от этого мерзавца можно было ожидать что угодно.

– Надеюсь, Лало и Херардо скоро узнают, уехал он или нет, – сказала Моника.

Даниэла ответила:

– Я думаю, что его нет в Мексике. Сама посуди, Иренэ в ярости. Она не успокоится, пока не найдет его. Нет, Альберто не стал бы рисковать.

Моника подумала об Иренэ. В каком же она должна быть отчаянии, если даже решилась позвонить Даниэле.

– У нее не все в порядке с головой, – сказала Даниэла. – Я наговорила ей ужасные вещи, да простит меня Господь, но я презираю ее, Моника, презираю и ненавижу.

– Еще бы, мамочка, – отозвалась Моника.

– Если бы не она, моему сыну исполнилось бы уже восемь лет, – с тоской произнесла Даниэла.

– Не думай об этом, мама, – сжала ее руку дочь. – Ты расстроишься, а это тебе сейчас ни к чему.

– От этой тоски мне не избавиться. Она всегда в моем сердце.

Моника жалостливо глядела на нее. Теперь, когда у нее самой был сын, она особенно остро ощутила боль, которая терзала Даниэлу.

Утром Даниэла стала расспрашивать Джину, как прошел первый вечер дома. Джина вела себя загадочно. По ее словам, дети были счастливы и до самой ночи играли с ней и Фелипе, который притащил откуда-то маски и устроил настоящий маскарад.

– Ну а потом?

– А что потом? – пожала плечами Джина. – Я спала у себя, а Фелипе постелила в гостиной.

– Как в гостиной? – поразилась Даниэла.

– А что же ты хотела? Мы ведь еще не поженились. Я девушка порядочная! – задрав нос, произнесла Джина. – Вот после свадьбы… – и она выразительно посмотрела на подругу.

Даниэла расхохоталась.

– Только тебе может такое прийти в голову. Бедный Фелипе! Он просто святой, если выносит тебя, честное слово.

Джина отвернулась, но на лице ее появилась улыбка.

Матиас пришел только на следующий день, когда Иренэ уже потеряла всякую надежду. Он вел себя совсем не так, как прежде. Он пришел диктовать свои условия.

– Я буду каждый месяц давать тебе деньги, чтобы ты могла платить за дом и позволить себе маленькие радости.

– Спасибо, Матиас, – весело сказала Иренэ. – Я знала, что могу рассчитывать на твою помощь.

Тот смотрел на нее с холодной улыбкой.

– Но имей в виду, что взамен ты должна будешь делать то, что захочу я.

– Я же сказала, что согласна, – поспешила вставить Иренэ.

– Предупреждаю тебя, я не Леопольдо. Я никогда не женюсь на тебе. Более того, мы не будем жить вместе.

– Как скажешь, – потупила глаза Иренэ.

– Чтобы долго не распространяться, скажу прямо: ты будешь чем-то вроде моей рабыни, ясно?

Иренэ подняла на него изумленный взгляд.

– И будучи рабыней, ты не должна называть меня по имени.

– А как же тебя называть? – все больше удивлялась Иренэ.

– Просто «хозяин», – самодовольно засмеялся Матиас.

– Слушай, за кого ты меня принимаешь? – возмутилась Иренэ.

Матиас с издевкой посмотрел на нее:

– Ну если ты не хочешь, все будет по-прежнему, я уйду, и мы останемся просто друзьями.

Иренэ сжала кулаки и прошептала:

– Да нет, я согласна.

Остаться без денег казалось ей более страшным, чем подвергнуться унижению. Хитрый старик это прекрасно понимал.

Федерико неудержимо тянуло к Летисии. Он знал ей цену, но это чувство было сильнее его. Летисия приняла Федерико, но была холодна… Юноша вспылил и наговорил ей кучу неприятных вещей.

Летисия возмутилась:

– За кого ты меня принимаешь? Кто дал тебе право так разговаривать со мной?

– Ты никого не уважаешь, никого не принимаешь в расчет. Тебе наплевать на людей, и при этом ты почему-то вбила себе в голову, что все тебе чем-то обязаны.

– Тебя не касается, что я вбила в голову, – раздраженно ответила Летисия.

Она нервно прошлась по комнате и со злостью стукнула по спинке кресла.

– Зачем только я тебя впустила?

Федерико нахмурился:

– Хотел бы я знать, зачем я прихожу к тебе?

– Вот что, мой дорогой, убирайся отсюда. Ты мне никогда не был нужен и отлично это знаешь.

– Надеюсь, в один прекрасный день ты мне тоже перестанешь быть нужной, и я тебя забуду.

Летисия злорадно засмеялась:

– И не надейся!

Она подошла к юноше и, взяв его за подбородок, ехидно произнесла:

– На твою беду ты не сумеешь меня забыть, даже если я умру.

Федерико сжал кулаки и вышел. Он понимал, что Летисия, к несчастью, была права.