Текст книги "Алгоритм вечной молодости"

Последние годы дважды Герой Социалистического Труда, почетный президент Национальной академии наук, почетный член едва ли не всех академий мира жил в деревне неподалеку от Еревана и получал 50 долларов в месяц. Дом отапливался печкой, электричество давали по графику, а он старался не отставать от мировой науки:

«Я в курсе звездных дел, там – порядок. Знаю, американцы задействовали мощный телескоп „Хаббл“, голландцы ведут чрезвычайно интересные наблюдения за космосом…»

О смерти говорил только с юмором:

«В моем возрасте смерть не страшна. Грядущему концу противопоставляю свое долгожительство. Необратимости и неотвратности конца противопоставляю фактор оптимизма. Знаете, помогает.

Мне рассказывал мой друг, писатель Зорий Балаян, об одном разговоре со скульптором Сергеем Коненковым. Того спросили, какая у него была самая удачная шутка в жизни. «Самая удачная шутка – это то, что я прожил 95 лет!» – ответил художник».

В жизни Амбарцумяна тоже была подобная шутка. На одном из собраний Академии он рассказал о письме ученика новосибирской спецшколы с математическим уклоном. Мальчик писал: «Как это вы до сих пор еще живы, Виктор Амазаспович!» Вот так и прожил он 87 лет, более шестидесяти из которых «болея» «звездной болезнью».

Если говорить о знаменитых долгожителях-врачах, то, несомненно, наиболее яркой личностью здесь является легендарный хирург Федор Григорьевич Углов. Он продолжал оперировать, когда ему исполнилось 97 лет! Это послужило поводом для занесения его в Книгу рекордов Гиннесса как «старейшего в мире оперирующего хирурга». Он также широко известен как сторонник полного отказа от спиртного и табака.

Удивительно, что остаться абсолютно полноценным человеком ему удалось не где-то в горах Абхазии, а в условиях мегаполиса, бесконечных стрессов и вечной суеты. Легенда отечественной хирургии Федор Углов почти ровесник века: он родился во время русско-турецкой войны – 5 октября 1904 года, в деревне Чугуево Иркутской области. И жил он не в благополучной Америке и не на заморских островах, а в дождливом Петербурге, где работал на кафедре госпитальной хирургии. На его памяти и Октябрьская революция, и военный коммунизм, и финская война, и 900 блокадных дней.

Сам Углов происходит из рабочей семьи. Отец работал слесарем на пароходе, в Сибирь был сослан на вечное поселение семнадцатилетним мальчишкой за чтение революционной литературы. Здесь и познакомился с простой неграмотной крестьянкой, ставшей его женой. В семье, где было шестеро детей, пятеро получили высшее образование.

Федор с детства полюбил книги. Приходилось экономить керосин, и потому он читал по ночам при свете от горевший печки. В семье было принято читать вслух, мать любила послушать Пушкина и Гоголя. В школе он выступал в художественной самодеятельности, славился как мастер декламации…

Детство прошло в трудах по дому: приходилось держать корову и поросенка, все это требовало ухода. Зимой стояли сильные морозы, нужно было наколоть много дров и убрать снег. Тем не менее Федор с братом успевали даже заниматься французской борьбой.

Стать хирургом Углов решил еще в юности. В их маленьком сибирском городке Киренске, что на реке Лене, был замечательный доктор Светлов. И, глядя, как он почти с того света вытаскивал людей, Федор сразу после десятилетки отправился в Иркутск, в медицинский институт.

«До Иркутска я добирался три недели, – вспоминал Углов, – и на лошадях, и на пароходе, и на лодке, и пешком приходилось».

В институте он познакомился со своей первой женой, Верой Михайловной, которая впоследствии много лет ассистировала ему в самых сложных операциях. Жилось непросто: стипендия была шесть рублей, а уже тогда родилась первая дочка. И потому приходилось летом подрабатывать фельдшером. Выходных и каникул у него не было на протяжении нескольких лет. Может, потому его организм ослаб и его свалил сыпной и брюшной тиф. Чтобы поправить здоровье, они с женой решили перевестись в Саратовский институт – в этом городе жили ее родственники.

Получив дипломы, они поехали работать в село Кисловку, на Волге. Федора уже тогда звали в аспирантуру, но ему хотелось поработать практическим врачом. Затем перебрались в Абхазию. Там на вызовы к больным они вместе с женой ездили на лошадях. Но юг не пошел Федору на пользу – он свалился с тропической лихорадкой.

Молодожены собрали вещи и направились в Ленинград. Там повезло. Углов попал в интернатуру к знаменитому профессору Оппелю и проучился у него два года. А потом по собственному желанию вызвался поехать хирургом в родные места, в Киренск, где отработал четыре года.

Там пришлось нелегко. Он делал самые разные операции, выезжал на вызовы и ночью, и в выходные. Тогда он и взял себе за правило: ни капли спиртного. Его больница заняла первое место в районе, а когда он написал отчет о своей работе, ему не сразу поверили. «Это сказки барона Мюнхгаузена, – заявил знаменитый по тем временам хирург. – Выходит, что у этого молодого человека смертность после резекции желудка ниже в два раза, чем по городу Ленинграду». Отпускать его из Киренска не хотели, но Федор стремился учиться дальше.

В Ленинграде Углову достался очень строгий учитель – Мария Ивановна Торкачева, необыкновенно добрая к больным и строгая с подчиненными. Однажды после операции она вызвала его к себе и сказала:

«У вас не руки, а крюки, вам и дворником с такими руками нельзя работать, не то что хирургом. Пока не разработаете их, я вас в операционную не пущу».

«Я тогда в течение трех месяцев усиленно тренировался, – вспоминал Федор Григорьевич. – Действуя хирургической иглой и иглодержателем, я штопал чулки, обязательно помещая их в ящик стола, и занимаясь ими вслепую, чтобы уметь работать в трудных условиях; учился завязывать узлы. А через три месяца снова пришел на операцию, тут уж Торкачева меня похвалила: «Ну, теперь другое дело, видно, что вы поработали».

Зато после этих тренировок у Федора Углова руки были как стальные. Когда ему уже стукнуло 97, его попросила прооперировать коллега, с которой он проработал вместе много лет. «Свою жизнь доверяю только вам», – сказала она.

За плечами у Федора Григорьевича были тысячи самых разнообразных операций, поскольку Углов хирург универсальный. Причем делал он их необыкновенно мастерски и быстро, без современной аппаратуры, когда еще только появилась анестезиология. Он старался освоить те разделы хирургии, которые в институте ему не преподавали. Очень рано, один из первых, он начал делать операции на пищеводе, один из первых – на легких, один из первых в стране начал оперировать на сердце. Говорят, во всем Советском Союзе не было столько успешно прооперированных пациентов, сколько у него.

В 70-х годах в клинику госпитальной хирургии приезжал главный хирург Флориды и, после того как увидел операцию аневризмы левого желудочка сердца, сделанную Угловым, заявил: «Руки Углова были сказочно нежными!»

Есть на счету Углова и совершенно уникальная операция. Ее до сих пор никто в мире не повторил. После войны в клинику пришел человек с огромной опухолью, которая перекинулась из бедра на кости таза. От него уже отказались врачи в Москве – все было сильно запущено. Углов проштудировал гору литературы, неоднократно тренировался на трупах, и операция прошла блестяще. Больной остался жить и еще в течение семи лет благополучно работал врачом. Его даже демонстрировали на заседании Пироговского общества.

Федор Григорьевич был лауреатом Ленинской премии, почетным доктором Санкт-Петербургского медицинского университета. Он свободно говорил по-английски, специально изучил язык, чтобы общаться со своими зарубежными коллегами без переводчика. Его научные труды – восемь монографий и более пятисот статей. Член Союза писателей. Его первая книга, «Сердце хирурга», вышла в 1974 году и разошлась полумиллионным тиражом. Позже появились «Живем ли мы свой век», «Человек среди людей», «Самоубийцы» – о вреде алкоголизма и «В плену иллюзий». Последняя книга выдержала 15 изданий и вышла общим тиражом около 5 миллионов. Углов считал, что алкоголизм ставит под угрозу прежде всего генофонд нации.

При всей своей колоссальной занятости академик Углов находил время для чтения не только специальной литературы. Он был страстным поклонником поэзии, особенно Пушкина. Старался не пропускать премьер в оперном и балетном театре, который особенно любил. Гармония личности – так можно определить характер и образ жизни ученого. Конечно, возникает закономерный вопрос: как ему удалось дожить до таких лет, оставаясь, по сути, «молодым человеком»?

«Отдельные примеры долголетия показывают, что люди живут до двухсот лет, – пояснял Федор Григорьевич. – Я говорю о проверенных случаях, а не о тех, когда кто-то голословно утверждает, что ему столько-то лет. Еще не зарегистрирован случай, чтобы человек умер от старости. Человек умирает от болезней. Во всяком случае, то, сколько человек живет, мизер по сравнению с тем, сколько он должен жить.

Но когда мы говорим о продолжительности жизни человека, нужно задать вопрос: а для чего ты живешь, человек? Если для того, чтобы развратничать, убивать, подумайте: нужна ли такая жизнь?! Человек – высшее существо на Земле! Как я понимаю, человек прежде всего должен жить для того, чтобы делать людям добро. Замечено, что люди, которые жили долго, делали добро. Добро очень благотворно действует на организм человека. Еще одно правило: не делайте зла. Злые люди долго не живут. Почему? Потому что злоба – чувство, разрушающее организм.

Третье необходимое для долголетия правило – не отравлять себя наркотиками: табаком, алкоголем и так далее. Пьющие в среднем не доживает 15—20 лет. Курящие не доживают еще 9—10 лет».

По словам Углова, большое значение имеет образ жизни. Человек должен пребывать в труде. Лентяи долго не живут, поскольку у них происходит процесс преждевременной атрофии организма. Клетки атрофируются и не возобновляются, новые не нарождаются – у клеток нет стимула для роста! Очень важно, чтобы человек занимался физическим, а не только умственным трудом.

Полезно ходить пешком. Хорошо, если человек занимается гимнастикой. Федор Григорьевич как-то обратил внимание на то, что у него стали плохо сгибаться коленки. Тогда он стал предпочитать не только пешие прогулки, но и шагать в метро по эскалатору. После этого суставы стали работать лучше. Копать огород, пилить дрова можно и нужно до глубокой старости.

Благотворное влияние на человека оказывает нормальная семья. Холостяки редко живут долго. Объясняется это тем, что человек животное парное. Когда человек погружен в себя, его интересы суживаются, а интересы имеют огромное значение для продолжительности жизни. Мозг как бы приказывает мышцам и органам: надо жить долго, надо помогать людям, надо делать добро! Примитивная жизнь не может продолжаться долго.

По вопросам питания Углова просветила еще мама в детстве: она учила выходить из-за стола немного голодным. Этого правила он придерживался до конца жизни и всякий раз выходил из-за стола с чувством, что еще съел бы столько же. Но по опыту знал – этого достаточно.

Раз или два в год Федор Григорьевич старался съездить на курорт, а в конце каждой недели уезжал на дачу. А на даче – баня! Кроме того, он ежедневно в течение 20 лет обливался холодной водой. Два ведра холодной воды на себя каждое утро – обязательно. И с тех пор как он стал обливаться, дорога в аптеку была забыта.

«Как-то постоял я на холодном ветру, приехал на дачу – меня знобит, температура повышена, – приводил пример Углов. – На улице дождь, ветер. Тем не менее я вышел на улицу и облился. Все те же два ведра. К вечеру стало лучше, а утром я чувствовал себя хорошо, хотя температура держалась. Облился еще утром и днем. Вечером температура оказалась уже нормальной. Это было уже в воскресенье, а в понедельник утром я пошел на работу. Здоровым!»

Ну, и самое главное – о табаке и алкоголе.

«У нас в семье никто не потреблял алкоголь, – подчеркивал Федор Григорьевич. – Но для гостей какое-то время держали. Пока мой сын, когда ему исполнилось 7 лет, не заявил: «Папа, ты не принципиальный человек! Говоришь, что вино – яд, а сам этим ядом угощаешь своих друзей!» Тогда мы завели дома такой порядок: кто бы ни приходил в гости – никакого спиртного!

Однажды пришел ко мне в гости грузин, мать которого я спас. Ее привезли в Ленинград на носилках, в таком тяжелом состоянии она была. Я сделал ей операцию на сердце, после которой женщина прожила 30 лет. И вот ее сын приехал ко мне в день моего рождения. Угощаем, наливаем сок… А он: «Я не могу пить сок за здоровье Федора Григорьича!»

У нас была бутылка «Хванчкары», достали, налили ему. Смотрю, а у моего сына на глазах слезы. Убежал в другую комнату, рыдает. «Гриша, что с тобой?» – «Вы меня обманули! Сказали, что никому не будете наливать, а сами угощаете вином…»

После этого, кто бы ни пришел – министр, не министр!.. – уже более двадцати лет!.. Свадьба одного сына, свадьба другого, все дни рождения, все юбилеи – без единой капли алкоголя! Иногда по 50—60 человек собирается, и нам и без спиртного весело, танцуем, стихи читаем, песни поем! На следующий день люди звонят, чтобы поблагодарить – ни у кого никакой головной боли!»

Вторая жена, Эмилия Викторовна, моложе Федора Григорьевича на 32 года. Когда ему было 66, у них родился сын Григорий.

«Да, между прочим, – вспоминает Углов, – я прекрасно чувствовал себя как мужчина. Я не употреблял никаких лекарств. В этом плане очень важна умеренность, важно не израсходовать всего себя в молодости, тогда мужской силы хватит до глубокой зрелости… Кстати, я всегда был верен женам. По-другому свою жизнь не мыслю. Я верующий, пощусь, исповедуюсь, стараюсь придерживаться христианских заповедей. И в этом тоже секреты моего долголетия».

Чтоб сохранить бодрость, не обойтись и без спорта. В юности он любил заниматься на турнике, ходить на лыжах. В зрелом возрасте, когда было свободное время, любил гулять пешком по лесу – общение с природой помогало восстановить силы. Он с удовольствием делал любую домашнюю работу: колол дрова, убирал снег на даче в Комарово. Да и обед при необходимости запросто мог приготовить.

Углов всегда выглядел подтянутым, улыбчивым и подвижным. Легким спортивным шагом мог подняться на четвертый этаж клиники, крепко пожать руку.

«Главное, что всегда меня держит в тонусе, – говорил Углов, – очень хорошо выражают мои любимые строчки русского писателя Сергеева-Ценского:

«Ни из кого и никогда

Не создавал себе кумира,

Не гнул спины пред сильным мира.

Ни дня не прожил без труда».

Хирург Федор Григорьевич Углов умер 22 июня 2008 года в возрасте 103 лет.

Если внимательно просмотреть список выдающихся долгожителей, о которых было рассказано выше, можно заметить, что все они занимались созидательной деятельностью. Казалось бы, отсюда можно сделать вывод: именно этот фактор способствует здоровому долголетию. Но нет! Как выяснилось, долго живут и оружейники – люди, изобретающие орудия смерти. Один из них – знаменитый Михаил Калашников, автор одноименного автомата.

Когда Михаила Тимофеевича «рассекретили» и он замелькал на экранах телевизоров, меня больше всего поразило его лицо – очень открытое и очень доброе. Его внешность никак не вязалась с его изобретением – оружием, без которого, пожалуй, не обходится ни один вооруженный конфликт на планете. Автомат Калашникова принят на вооружение в 106 странах мира. Изображение знаменитого АК запечатлено в национальных гербах шести государств. Всего было выпущено около 100 миллионов автоматов.

Родился оружейный гений 10 ноября 1919 года в селе Курья Алтайского края в многодетной крестьянской семье. В 1930 году Калашниковых раскулачили. В раннем детстве Миша был очень болезненным и много раз находился между жизнью и смертью. Один раз ему даже гробик начали сколачивать, так как родители посчитали, будто он умер. Ребенком он угодил в омут и чуть не утонул. С тех пор боялся отходить от берега дальше чем на пять метров.

До 1936 года Михаил Калашников учился в школе, а после 9-го класса поступил на работу техническим секретарем политотдела 3-го отделения Туркестано-Сибирской железной дороги. В 1938 году его призвали в армию. Срочная служба проходила в Киевском особом военном округе. Сначала он прошел курс механика-водителя танка, потом его направили в танковый полк в город Стрый на Западной Украине. Здесь и проявилась творческая натура Михаила Калашникова – он изобрел регистратор количества выстрелов из танковой пушки. Георгий Жуков, который тогда командовал Киевским военным округом, вручил изобретателю именные часы.

Эта награда могла послужить трамплином для Калашникова, но началась война, и он сразу попал на фронт. В октябре 1941 года его танк был подбит, а сам он получил тяжелое ранение и серьезную контузию.

Просто валяться на госпитальной койке, ничего не делая, было не в его характере. Калашников зачастил в библиотеку – у него появилась навязчивая идея создать оружие, которое смогло бы кардинально изменить ход войны. Когда ему предоставили восстановительный отпуск, он тут же выехал на станцию Матай, где какое-то время работал до войны. Там с помощью друзей он изготовил свой первый пистолет-пулемет. Тогда за спиной у него было всего лишь незаконченное среднее образование!

Первый образец его оружия так и не был принят на вооружение. Но Калашников получил одобрение от известных ученых-оружейников и возможность заниматься его совершенствованием. Калашников начал работать над созданием автоматического оружия под патрон образца 1943 года. Он не предполагал, что ему так быстро удастся решить проблему. Новый автомат выдержал первые же испытания.

Кроме того, его АК-47 был единодушно признан вершиной технического дизайна. Красивее этого оружия не создано и по сей день. Рассказывают, что когда Сталину впервые показали автомат Калашникова, он взял его в руки, да так целый день и проходил с ним по кремлевскому кабинету, нежно поглаживая и похлопывая. Принятый на вооружение в середине уходящего столетия, «Калашников» сохранится как основное стрелковое оружие до середины наступившего. Таково мнение практически всех ведущих оружейных экспертов мира.

В 1946 году на полигоне, где шли испытания, Михаил Тимофеевич познакомился со своей будущей женой Катей, она работала в конструкторском бюро. Вместе они прожили 32 года.

В 1948 году Калашникова командировали в Ижевск. Тогда молодой конструктор и не думал, что надолго осядет в этом пока малоизвестном ему городе. Именно отсюда совсем скоро уйдут в войска первые партии автомата. В этот период успешно завершились его войсковые испытания и было принято решение взять его на вооружение Советской Армии.

1 сентября 1949 года Михаил Тимофеевич Калашников был зачислен в штат отдела главного конструктора «Ижмаша», где он проработал почти всю жизнь. В его «активе» были не только автоматы, но и ручные пулеметы и охотничьи самозарядные карабины «Сайга», сконструированные на базе автомата.

Популярность Калашникова в мире просто фантастическая. Известный израильский конструктор Узи Гал сказал ему однажды: «Вы среди нас самый непревзойденный и авторитетный конструктор». А американский философ и специалист по оружию Эдвард Клинтон Эзел как-то отправил ему письмо с таким адресом: «СССР. Михаилу Тимофеевичу Калашникову». И это послание точно дошло, хотя у нас в стране тысячи Калашниковых.

Что же касается главного детища конструктора – «автомата Калашникова», – то он признан изобретением века. Такую оценку дала французская газета «Либерасьон», составившая список выдающихся изобретений ХХ века – от аспирина до атомной бомбы. Сам конструктор говорил о своем детище так: «Американской винтовке нужно придать инструктора по обучению. А мой автомат может взять баба или мужик с улицы и начать стрелять. И все будет в порядке!»

Конечно, конструктору часто ставят в вину, что его изобретение сеет смерть. Трудно представить, сколько людей было убито его оружием.

«Я никогда не создавал оружие для убийц, – отвечал Калашников. – Даже для тех сил, которые считаются полицейскими, я ничего не проектировал. Смыслом моей жизни было создать лучшее оружие для защиты Отечества. Если нет угрозы безопасности нашего государства, то такое оружие должно храниться под замком в специальных охраняемых помещениях. И разве моя вина в том, что кое-где «Калашников» стал таким же привычным атрибутом быта, как вилка и ложка? Виноваты политики. Они не могут по-человечески договориться и найти мирное решение. Только они доводят ситуацию до огня, когда в разговор вступает «Калашников».

Когда автомат стали усиленно распространять в странах Восточной Европы, а потом и по всему миру, мнение изобретателя никого не интересовало. Обидно, что в те годы так и не побеспокоились о патентной защищенности уникального отечественного изобретения. И сегодня АК выпускается без всяких лицензий в очень многих странах, а Россия от этого никаких доходов не имеет.

В 90-е годы Калашников вместе со всеми «ижмашевцами» частенько не получал зарплату; спасала пенсия. Когда ему исполнилось восемьдесят лет, компания «Росвооружение» предоставила ему рабочий кабинет, расположенный в здании правительства Удмуртии, в центре Ижевска. До этого у него не было своего рабочего места за пределами завода, так что деловые встречи и переговоры приходилось порой вести в собственной квартире.

Западные оружейники до личной встречи с Михаилом Тимофеевичем были уверены, что Калашников очень богатый человек. Действительно, распространенность АК и, предположим, американской винтовки М-16 несоизмерима. Между тем создатель М-16 был миллионером, пользовался всеми благами жизни и даже имел собственный самолет. Весьма состоятельный человек и Узи Гал – известный израильский конструктор стрелкового оружия. А Калашников из-за отсутствия средств несколько лет не мог достроить дачу и сделать ремонт в квартире. Правда, сам он не очень переживал, что не стал миллионером:

«По принятым в мире оружейного бизнеса меркам, – говорил он, – создатель лучшего в мире автомата – человек почти что бедный. Ну, а будь у меня миллионы, что бы я с ними сделал? Могу сказать совершенно искренне – отдал бы на завершение строительства музея оружия в родном Ижевске. Этому музею присвоили мое имя. Дал бы денег и на развитие нашей школы оружейного мастерства. Помог бы еще в каком-нибудь добром начинании. Такова природа русского человека. Ему самому-то ведь немного надо, а помочь он всегда рад…

А если посмотреть с другой стороны, то я гораздо богаче, чем все оружейники мира, вместе взятые. Мне при жизни поставили бронзовый бюст, при жизни начали строить музей. Ко мне на день рождения приезжал Президент России и лично вручал высокие награды и свои подарки. И я, конечно же, понимаю, что значит сегодня во всем мире русское слово «Калашников».

Долгое время Михаил Тимофеевич был «закрытым» конструктором и не мог свободно ездить за границу. А когда такая возможность появилась, он своими глазами увидел, сколь популярен его автомат в самых разных странах. Много раз поступали очень заманчивые предложения от частных компаний, в том числе зарубежных. Ему сулили огромные деньги только за имя. Однако он всегда отказывал: «Никогда в жизни не работал ради чьего-то частного интереса, а только в интересах России».

Один раз вполне серьезно и на довольно высоком уровне ему предложили сменить… веру, принять ислам. Говорили, что Христос не простит ему оружейного ремесла, а для Аллаха он грешником не будет и в мусульманском мире станет святым еще при жизни. Конечно, ему пообещали устроить просто райскую жизнь на земле. Калашников отказался и от этого заманчивого предложения.

Кстати, «Калашников» сейчас не только автомат, но и марка водки. Михаил Тимофеевич был категорически против ее выпуска. Думал, опять начнут упрекать: мало того, что твое оружие убивает людей, так ты еще и спаивать народ решил? Но его не стали слушать, сказали, что стране нужны деньги. Никаких отчислений от производства водки Калашников не получал.

Нельзя сказать, что личная жизнь оружейника всегда была усыпана розами. Рано ушла из жизни любимая жена, трагически погибла дочь Наташа. Все домашние дела лежали на плечах самого Михаил Тимофеевича. Он все делал сам. Любая вещь всегда лежала на месте. Так он себя приучил. Утром и вечером сам себе готовил. Обедать ходил в Совет министров республики, там у него был специальный стол.

Дома у Калашникова была огромная библиотека. Он постоянно перечитывал Некрасова, Есенина, Толстого. Ездил с друзьями на охоту – на утку, на зайца. Раз в год брал лицензию на лося. Раньше много рыбачил. В последние годы часто путешествовал. Самой лучшей поездкой считал поездку в Швейцарию: там российский посол много возил его по суворовским местам. За границей любил ходить по хозяйственным магазинам – то насос, то какую-нибудь необыкновенную соковыжималку домой привозил. В Саудовской Аравии все покупали драгоценности и сувениры, а он купил метлу. Разрезал черенок пополам, положил ее в чемодан – так и довез. Правда, дома выяснилось, что русская метла метет лучше – импортная на слишком гладкие дорожки рассчитана.

Калашников – член Союза писателей России. В его «арсенале» три книги воспоминаний: «Записки конструктора-оружейника», «От чужого порога до Спасских ворот» и «Я с вами шел одной дорогой». За создание автомата АК-47 Михаилу Тимофеевичу была присуждена Государственная премия первой степени. Фактором его долголетия можно считать оптимизм.

«В глубине души я почему-то верю, – говорил он, – что очень скоро лично увижу, как Россия выходит на правильный путь развития, как начинаются ее историческое очищение и истинное возрождение».

Оружейник Михаил Тимофеевич Калашников ушел из жизни в возрасте 94 лет.

Раз уж мы заговорили о долгожителях-оружейниках, нельзя не вспомнить отца американской водородной бомбы Эдварда Теллера, который, несмотря на свои 90 с лишним лет, продолжал заниматься разработкой самых необычных видов оружия.

Теллер родился 15 января 1908 года в Будапеште в семье адвоката. Законы Венгрии тех лет ограничивали допуск евреев в университеты. В связи с этим Теллер в 18 лет покинул Венгрию и уехал в германский городок Карлсруэ, где учился в Политехникуме. После прихода к власти нацистов работал в Лондоне и Копенгагене. В 1935 году Теллер, спасаясь от погромов, эмигрировал из Венгрии в США. Там принял католицизм, который исповедовал вместе с иудаизмом. Еще в 1928 году он попал в тяжелую автокатастрофу и потерял правую ногу.

Еврей-беженец, он появился в Америке, будучи не очень известным ученым. Ему помогло то, что вместе с Ферми и Оппенгеймером он прошел школу теоретической атомной физики в Геттингене у немецкого физика Макса Борна. Стремительно продвигаясь по служебной лестнице – профессор университета Джорджа Вашингтона, профессор Колумбийского университета, – он получил приглашение работать в так называемом Манхэттенском проекте (под таким кодовым названием велись работы по созданию первой атомной бомбы). В результате 1 ноября 1952 года было взорвано шестиметровое сооружение массой более 80 тонн, напоминавшее большой самогонный аппарат и называвшееся «Майк». Взрыв первой в мире водородной бомбы дал энергию, эквивалентную почти 11 мегатоннам.

Пробиться, войти в доверие, получить доступ в секретнейшую атомную лабораторию Лос-Аламоса было делом архисложным, но Теллер сильно отличался от других ученых, обладая помимо таланта бешеной энергией и пробивной силой. Иногда он просто бесцеремонно расталкивал коллег локтями. Его биограф, физик и лауреат Нобелевской премии, Раби говорил о нем так: «Мне он кажется врагом человечества. Никогда не доводилось видеть, чтобы Теллер занял позицию, которая хоть в какой-то степени могла служить интересам мира».

Кстати, неприятие личности Теллера сохранилось в ученом мире по сей день. В какой-то степени он стал даже прототипом знаменитого доктора Стрейнджлава, человека, помешанного на идее массового уничтожения, персонажа известного фильма Стэнли Кубрика.

Можно также отметить крайние антикоммунистические и антисоветские убеждения Теллера. Причиной тому могла послужить его дружба с советским физиком Львом Ландау, с которым он познакомился в Копенгагене в самом начале 30-х годов. У Теллера уже тогда не было социалистических предрассудков, а его друг не уставал высмеивать устои буржуазной жизни и гордился своей советской страной. Несмотря на это, когда в 1937 году начался террор, Ландау был арестован как капиталистический шпион!

«Для меня это событие имело даже большее значение, – говорил Теллер, – чем пакт между Гитлером и Сталиным. К 1940 году у меня были все причины не любить и не доверять СССР».

После своего профессионального триумфа Теллер занял место профессора Калифорнийского университета в Беркли и одновременно заместителя директора Ливерморской радиационной лаборатории. Научные работы Эдварда Теллера относятся к квантовой механике, ядерной физике, проблеме управляемого термоядерного синтеза, физической химии, физике космических лучей. «Плоды его гения обеспечили нашу безопасность в ядерный век», – сказал о нем бывший президент США Рональд Рейган. В 1998 году Теллеру исполнилось 90 лет.

Проживая в Чикаго, «отец водородной бомбы» больше всего скорбел о том, что развитие научно-технического прогресса искусственно сдерживается. А виновата в том высокая степень секретности, которая по-прежнему строжайше соблюдалась в оборонных и смежных с ними отраслях. По Теллеру, секретность вообще нужно отменить, а для начала – сократить ее до двух лет. После чего все полученные достижения должны публиковаться и сразу же становиться доступными для широкого круга пользователей.

Ученый являлся активнейшим разработчиком систем несмертельного оружия, занимался, например, разработкой средств химических соединений, которые уничтожали бы силу трения. Скажем, если этим составом полить рельсы, то паровоз никуда не поедет. Если его разлить на дороге и танк никуда не двинется, а будет буксовать на месте.

В круг его интересов входила также разработка неких химических реагентов, которые могли бы вызвать мгновенное ржавление металлических частей военной техники, стволов орудий. Есть и средства воздействия на человеческий организм с помощью различного рода электромагнитных излучений и звуковых частот. Когда человек попадает в поле очень коротких радиоволн, в организме сразу же начинаются некие процессы. Идет, скажем, наступление пехоты или движется демонстрация. От полученной дозы облучения у людей начинается рвота или что-то еще похуже. Все садятся, и никто уже никуда не идет. Был у Теллера и подарок для манифестантов – бета-лучи, которые вызывают страшное ослабление организма, полную потерю сил… Типично теллеровская идея.