Текст книги "Арбайт. Широкое полотно"

АППЕНДИКС

Писатель Гдов сидит за письменным столом и пытается работать. Он хочет создать широкое полотно. Внезапно кто-то подходит к нему сзади неслышными шагами и закрывает писателю очи ладонями.

– Кто это? – шепчет испуганный Гдов.

– Сам знаешь, – отвечает ему незнакомый голос.

Всё ясно, но всё же не удержусь от вопроса.

ВОПРОС:

Кто это был, кто подошел к нему сзади неслышными шагами?

Часть вторая
Широкое полотно

Глава I
ПОРИСТЫЙ НОС

РЕКОМЕНДУЕМЫЕ ТЕМЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ

1. Изнывает ли постсоветская российская интеллигенция под игом дикого капитализма или наоборот?

2. Накроется ли медным тазом всё в этом совершенно несовершенном мире?

3. Мог ли юный Гдов, беседуя с дамой, употребить глагол «изнасилую»?

4. Случались ли в вашей жизни подобные истории?

5. Сколько еще нужно построить ГЭС на сибирской реке Е. и ее притоках, чтобы окончательно испортить жизнь простым людям, живущим там с незапамятных времен?

– Изнывает, ох как изнывает!

– Изнывает, но не под игом или наоборот, а сама по себе, по-другому не умеет.

– Накроется, а как же…

– Уже накрылось.

– Вы полагаете уже? Но вот мы с вами переписываемся «под небом голубым», а не под тазом (пока что).

– Не накроется. Всё получится. Будем иметь «сбычу мечт».

– Может, это родовая черта интеллигенции изнывать и стоять воплощенной укоризною?

– Именно. Народная забава у них такая (или родовая черта, как угодно). В культ это превратили, вместо того чтобы делом заниматься.

– Есть на эти темы замечательная статья покойного писателя Владимира Кормера «Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура».

– Да, известная была работа (1970 г., под псевдонимом О.Алтаев). Интересующимся: http://antology.igrunov.ru/70-s/periodicals/rshd/altaev.html.

– Я считаю, что у самой-то интеллигенции, как таковой в себе, проблем никаких нет. Проблемы у общества, у остальных его членов из-за такого поведения интеллигенции, ее позиции обиженного кролика.

– Остальным членам общества, которые себя интеллигенцией не считают, на собственно интеллигенцию наплевать. Ее в расчет не берут, ибо нет у нее ни денег, ни влияния. При Советах пророчески ругались: «Интеллигент на босу ногу». Сбылось.

– У красноярского писателя Эдуарда Русакова есть замечательный текст о том, как накрылась плотина Красноярской ГЭС и затопила город. На крыше городского ДК спасаются интеллигент, стукач, проститутка и другие персонажи современной действительности, включая автора. Если кто не знает Эдуарда Русакова, то вот, пожалуйста: http://magazines.russ.ru/authors/r/erusakov/.

– Дикий капитализм взаимно изнывает от постсоветской интеллигенции. Как-то ему немного стыдно уж окончательно при ней свинячить. Он ее немножко стесняется. А зря. Какая интеллигенция, такой и капитализм.

– «Овладеть» вместо «изнасиловать» звучало бы несуразно.

– Случались ли в вашей жизни подобные истории? Только такие и случались.

– При прочтении термина «постсоветская российская интеллигенция» не возникло ассоциаций с реальными людьми, поэтому вот ответ: «Науке неизвестно».

– Медным вряд ли. Скорее всего, к моменту, когда всё накроется, тазы будут из каких-нибудь «композитных нано-материлов».

– Изнасилование предполагает совершение действия вопреки воле насилуемой, а Гдов, судя по реакции девицы, воли ее не выяснил, может быть, она и не против была.

– Такое чувство, что больше ни одной ГЭС не построят. Сейчас время воровать, а не строить.

– Одно другому не мешает, а помогает.

– Что это такое «постсоветская российская интеллигенция»? Тут уместна цитата из марксиста Вацлава Воровского: «В Одессе интеллигентом считается всякий, кто носит вместо кепки котелок».

– А ГЭС грозятся построить неизвестно за каким хреном ТРИ штуки только на Ангаре и одну в Эвенкии. Совсем уже одурели капиталисты и «покорители природы».

– Как раз стремление строить ГЭС понятно. Они дадут преимущество в «гонке потреблений», потому как позволят осваивать полезные ископаемые Сибири, что, в свою очередь, наполнит бюджеты и карманы. Только вот гонка потреблений уже нами проиграна. Из-за нее, собственно, СССР и развалился.

– Мне кажется глупостью – взять да затопить полезные пространства, где есть лес, эти самые полезные ископаемые, звери, птицы.

– Нет на свете такого медного таза, чтобы покрыть всё несовершенство мира!

– Был бы мир (в смысле «мiр»), а таз найдется.

– Изнывает. Ей лишь бы поизнывать, интеллигенции. Раньше изнывала на кухнях под гнётом КПСС. Сейчас изнывает в блогах, на форумах и в личках под гнётом дикого капитализма, тандема и его ручных олигархов.

– Сомнительны белые штаны начальника. В те времена начальство на дачах уже джинсы носило…

– В конце пятидесятых? В Сибири? Джинсы? Да ты чё, мужик, с клубники рухнул, как Мичурин? Старые начальники еще донашивали сталинские френчики, а новые уж надели белые штаны и колесики со скрипом.

– Начальство на всех бескрайних просторах родины чудесной в конце пятидесятых на дачах наряжалось в шелковые полосатые пижамы, а белые парусиновые штаны донашивали скромные совслужащие.

– Так в том-то и дело, что старший З., намекает автор, был настоящий инженер, подражавший старорежимным, которые строили Транссиб и которых не достреляли в тридцатые (Промпартия, шахтинское дело). А в пижамах ходило начальственное быдло.

– Конечно, мог. Нормальный интеллигентный глагол. Что ж ему, глагол «трахну» употреблять? Или, не дай бог, «вы. у»?

– Это вы хорошо про интеллигентность данного глагола! «Трахну» в данной патетической обстановке звучало бы развязно и фальшиво.

– Отвечать на такие умные вопросы «не достоин», как однажды ответил на предложение присоединиться к застолью в общежитии Литинститута поэт Н.Рубцов, пребывавший в тот момент под железной кроватью с так называемой панцирной сеткой.

– Чтоб напакостить людям, необязательно строить ГЭС.

– Тоже верно. Необязательно. Но отчего-то им еще вдобавок хочется пол-Сибири затопить. Чисто дети дебильные! Даже жалко их.

– Я тайно надеюсь, что всё не накроется. Всякие на Руси бывали времена. Высказываю крамольную мысль, что, может быть, нынешние – одни из лучших. Если вспомнить Ивана IV, Петра I, Ленина нулевого и Йоську-Гуталина.

– Да, нынешние времена – не худшие, конечно. После Советов народ слегка перевел дух. Но хоть и живется довольно сытно, сравнительно комфортно – а все равно не вольготно.

– А мне вот очень неплохим временем в истории страны кажется брежневское – мысль еще более крамольная, я понимаю. Мне кажется, это было очень короткое время, когда люди смогли пожить спокойно. Тоже – дух перевести, хоть и без особого комфорта.

– Пожалуй, только детям и было тогда хорошо по недомыслию их. Взрослые же – поголовно маялись. По разным причинам, однако начиная от коммуняк и заканчивая диссидою. Дух перевести не удавалось, ибо сильно воняло – как будто страна СССР расположена на мусорной свалке, а не в богоданном пространстве. Всесоюзное отсутствие продуктов, туалетной бумаги, тотальный дефицит в СССР всего – это даже не нищета, а дикость.

– Я помню дефицит, но помню и то, что мои родители и их друзья жили достаточно полноценной, разнообразной жизнью и не особо унывали в семидесятые-восьмидесятые. Они не были ни коммуняками, ни диссидентами, просто научные работники.

– Унывать было бы крайне глупо. Не унывать же всю жизнь! Лично я полагал, что никаких перемен не будет никогда. Но одно другому не мешает – маяться и жить полноценной жизнью.

– В России сейчас нет рабочего класса и трудового крестьянства. Остались интеллигенция (трудно писать это слово без кавычек) и буржуи. Они заняты одним делом – добыванием бабла любыми и всякими способами. Чего им изнывать-то?

– Немного поражает отсутствие рабочего класса на нашем обитаемом острове. Здесь повод для размышлений: а где ж тогда шахтеры Кузбасса и металлурги Череповца?

– Шахтеры в разных местах еще встречаются. А вот рабочего класса нету.

– Что-то у вас, чего ни хватись, ничего нету.

– Это было давно в г. Воркуте. Мне, студенту-геологу, было тогда двадцать лет. В партии у нас имелась геологиня по имени Вера. Ей было тридцать четыре. Незамужняя, почти девушка, вежливая и деликатная. Мы с ней были на «вы», но дружили и вместе ходили играть в волейбол. Я ее убедил, что при отсутствии положенной спортивной формы вполне не стыдно играть в обычных женских трусах, т. е. трусиках. Вера так и делала. Волейболисты удивлялись, но молчали. И вот однажды нам с ней довелось остаться на ночлег в пустом балке. Она не стесняясь сняла сапоги, потом геологические брюки и в трусиках стала ходить по балку туда и сюда. А что тут такого, мы же спортсмены? Смотрелась она очень соблазнительно. «Вера, а если я сейчас сразу и немедленно вас изнасилую, вы не боитесь?» – предложил я. «Дурак!» – ответила она громким голосом, но очень покраснела.

– Поразительно, что реальные события, происходившие давным-давно в г. Воркуте, полностью совпадают с выдуманными коллизиями художественного произведения.

– Еще одна рекомендуемая тема для обсуждения: «Нос в русской литературе XIX–XXI веков».

– Великая тема, но только ее обсуждение сразу же улетает в сторону прадедушки Фрейда.

– Покинул ряды интеллигенции в 1990 году, поэтому ничего про интеллигентов больше не знаю.

– Когда я в детстве мочился в окно на даче, то прорези сердечком там отсутствовали.

– Дикая постсоветская интеллигенция, разумеется, изнывает. От своей дикости. От дикого капитализма, порабощающего ее. И, как писал Чехов, оттого, что «ея поработители выходят из ея же рядов».

– Слово «изнасиловать» обожают применять в беседе даже школьницы. Оно «щекочет девическое ушко».

– Дело даже не в ГЭС, а в плотинах. Ставили бы малые ГЭС с наклонными турбинами – было б у народа электричество без порчи жизни и природы. Но тогда люди бы не сбегались в чирьи на сибирской заднице, каковыми являются Красноярск, Омск, Новосибирск, а продолжали бы жить в городах по 50-100 тыс. человек. С совсем другой – богатой, а не нищей – деревней. Это сетевой тип расселения. Мы же дошли до линейно-узлового, а теперь деградируем до очагового. При сетевом типе расселения так называемая связность территории на порядок выше. Кстати, именно так – сеточкой – строился римский военный лагерь и предлагал построить Город Солнца Кампанелла. Малые (наклонные) ГЭС известны с пятидесятых еще годов. Сейчас широко используются в Норвегии и Швеции (приливные), в США, вроде бы есть и в ФРГ (точно не знаю). Нам-то они вроде как и не нужны – при нашей концентрации производства и населения в «очагах». Боюсь, что скоро на реке Е., кроме как в городе К., населения не останется, а там уже строй плотины сколько угодно – были бы ЛЭП, чтобы электричество продавать…

– А кому продавать электричество, если населения кругом уже не будет?

– Насчет населения не беспокойтесь – режим эксплуатации периферии прост: ставим ГЭС, рядом энергоемкое производство (алюминий, медь или что-либо другое), рабочих возим вахтами, гоним продукт в Китай, прибыль – в Москву.

– Не всякие вопросы можно задавать Господу Богу безнаказанно.

Глава II
ОТСУТСТВИЕ УВЕРЕННОСТИ В СЕБЕ

ВОПРОСЫ, ВОЗНИКАЮЩИЕ ПРИ ЧТЕНИИ

1. Правомерна ль мысль Гдова о том, что при Советах все везде стучали друг на друга.

2. Существуют ли в этом социуме понятия о смене поколений и трудовых династиях профессиональных доносчиков?

3. Сталкивались ли вы в своей длинной или короткой жизни со стукачами?

4. Был ли, на ваш взгляд, осведомителем сибирский хиппи Бурмата?

5. Удастся ли всем гражданам России забыть прежние обиды и начать жизнь с чистого листа?

– Тема «стука» возникла в России не при коммуняках, а при Рюрике. И в этом смысле новый капиталистический строй ничем не отличается от предыдущего. И цели, и средства примерно одинаковы.

– Среди стукачей всегда был невысок процент «идейных». Стукач почти всегда трудится «на личное».

– Работая в геологии, я «идейных» не видел. Но там ведь особо-то не постучишь, даже если и захочется. Морду набьют, и это в лучшем случае.

– А сейчас не только морду не набьют, но еще и посочувству ют. Пышным цветом цветет такое неприятное явление, как оговор, – с целью обустройства карьеры и подножки конкуренту.

– Перестройка. Стоит ли это слово брать в кавычки? Ведь фокус с перестройкой удался. Практически бескровно, между прочим.

– Если везде кавычки ставить, то никаких кавычек не хватит. Демократия…

– Солженицын писал, что стукачом весьма часто оказывается тот, на кого уж никак не подумаешь.

– Проф. Вл. Скобелев (Самара) рассказывал мне историю о том, как его пытались завербовать, а для начала попросили проверить чемодан одной иностранки, с которой ему приходилось общаться. Он отказался. Из-за этого подвергся гонениям и преследованиям, с трудом защитился, меняя университеты, до конца жизни так и не получил кафедры. Он мне с ужасом говорил: мол, я больше всего боюсь, что они уже внесли меня в какие-нибудь списки стукачей и уже по мне отчитались.

– В Болгарии опубликовали списки сотрудничавших с ГБ. В эти списки попала старая переводчица. Ее сотрудничество заключалось в том, что она один раз и лет сорок назад написала книгу за какого-то африканского коммуниста-людоеда.

– Ох, боюсь если бы у нас архивы раскрыли, то мы бы все с ума посходили от наличия в списке стукачей различных славных имен.

– Нельзя забывать. Их забыли, простили – а их еще больше стало, и они захватили власть в нашей стране.

– В США стукачество является абсолютной нормой жизни, и я встречал людей, которые мучились угрызениями совести из-за того, что не настучали на того, на кого ПОЛОЖЕНО было.

– Мысль о том, что и сплетня является доносом, по-моему, весьма продуктивна. «До нас донеслись слухи», «по неподтвержденным источникам».

– Польша тоже объявила люстрацию, так там чуть Леха Валенсу в стукачи не записали.

– При Советах в одно время стукачей развелось такое большое количество, что они принялись жрать друг друга. И сожрали. На их место пришли другие, те еще ребята. А понятие «трудовые династии» для них слишком благородная категория. Весь наш народ не останавливаясь стучит друг на друга. Стучат декану, начальнику, жене или мужу, друг другу и пр. Что называется – делятся информацией.

– Всегда смотрел на «борцов с режимом» не без некоторой ревности: какая интересная у людей жизнь!

– Чтобы Бурмата оказался стукачом, это как если бы Дед Мороз оказался педофилом.

– Несколько озадачил термин «начало конца перестройки».

– Термин «начало конца перестройки» не так глуп и абсурден, каковым кажется на первый взгляд. Это период с начала 1990 года до первого путча в 1991 году. После чего закончились – и СССР, и перестройка. А страна попала в новое НЕПОНЯТНОЕ.

– Стукачество – торжество мистики в сугубо материалистическом мире.

– Через много лет встретился на поминках со своей бывшей руководительницей, и она мне сказала: «Допуск к секретной работе тебе не дали за длинный язык». Кто стукнул, так и не знаю.

– Я про существование развитого института стукачества много слышал, но сам на себе никак не ощутил, хотя и успел окончить вуз при большевиках.

– Стукачи были в вузе. Длинный язык пресек карьерный рост наглухо. Я нашел в этом положительные стороны. Стукачи были и потом, но это мало влияло на мой заработок. А позакладывай я одногруппников – стал бы капээсэсовец. И жирный манагер сейчас построенные при царе железные дороги разбирал бы. Рельс в мартен, бабло в карман.

– Проблема стукачества была не только в том, что стучали в ГБ и парткомы, но и в «обратную сторону» – авторитетам, которые противостояли системе. Нормальному человеку в той жизни приходилось очень сложно. В период примерно с 1988-го по 2003-й стукачество исчезло как институт. Но в последнее три-четыре года опять началось (посаженный красноярский физик Валентин Данилов, которого не смогли отстоять, – крайнее яркое тому проявление), а хуже того, что всё это идет «снизу», и стучит уже новое поколение, причем с помощью веб-камер и диктофонов. Просто для большой части нашего общества это дерьмо – питательная среда для выживания.

– Подпольная «Хроника текущих событий» или «Архипелаг ГУЛАГ» были местами, куда стекались не доносы, а тщательно скрываемая властями информация. Большая разница! Ставить на одну доску тех, кто бился, и тех, кто бил, – по меньшей мере неточно.

– Красноярский физик Данилов сел на нечеловеческий срок не по доносу, а потому что гэбэшники обещали его посадить и свое слово сдержали.

– Данилов – талантливейший инженер, изобретатель, честнейший, бескорыстный человек. Я смело могу об этом говорить, потому что знаю его лично – делал с ним беседу для одной из газет в тот период, когда он оказался на свободе, полностью оправданный предыдущим составом присяжных. То, что он вот уже который год сидит безо всякого во всех смыслах этого слова дела, – позор и бесхозяйственность. Такие люди необходимы стране. Даже Сталин с Берией это понимали, устраивая «шарашки».

– Моего уральского деда раскулачили еще в 1930-м, попал на Беломорканал, остался жив. Но ведь раскулачили-то по доносу своих же сельчан, которым пошла часть имущества в вознаграждение. И чья вина здесь больше – тех, кто затеял коллективизацию, или тех, кто ее вот так реализовал?

– Беда стукачества в том, что оно приводит к «разговорам за спиной», к тому, что стандарт поведения всех отчаянно снижается. Это было бы невозможно, если бы дискуссия велась открыто. И беда в том, что в последние годы вся эта зараза начала активно возрождаться и в официозе, и у тех, кто официозу оппонирует. У оппозиции возражение одно: «А почему там, наверху, – они, а не мы?»

– Данилова жалко ужасно, но все попытки что-либо предпринять для его освобождения оказались безуспешными на всех уровнях, включая самый высокий. Года два-три назад об этом сказал на встрече с молодыми писателями в Липках уполномоченный по правам человека Владимир Лукин (в ответ на вопрос из публики о Данилове).

– Если бы все были стукачами, советское государство не рухнуло бы.

– Династий стукачей, вероятно, не могло быть из страха: старшие боялись довериться даже собственным детям и боялись, что дети, освоившие профессионально стукачество, настучат на них самих.

– Если бы Павлика Морозова не ухлопал в 1932 году деда Сережа на пару с кулаком Данилкой, то к концу сороковых – началу пятидесятых пионер-герой имел бы шанс сесть уже по доносу собственного сынка.

– У нас мало кто хотел бы начать жизнь с чистого листа. Каждый считает, что ему задолжали, и поэтому пускай сначала расплатятся, а потом – «будем посмотреть».

– Что касается обид, то вот очень странное явление под названием «Наши». Это молодые люди, у которых никаких обид нет, однако они эти обиды себе имплантировали по своему желанию, как, например, сейчас тоннели в мочках ушей делают. Таким образом, в России существует специальный склад обид, где они хранятся, тщательно подновляются для подходящих случаев, чтобы их выдать кому и когда следует.

– «Наши» – явление не странное, а очень вредное, сбивающее с толку молодых людей, втягивающее их в дурное. Я видел их марши – отвратительное зрелище.

– В СССР иррационального было гораздо больше, чем сейчас. Я вспоминаю, как нам родственники из Москвы по блату передали один килограмм гречневой крупы! Или вот: мы жили около карьера по добыче гранита, постоянно несколько раз в день выла сирена перед взрывом, и я всё время боялся, что, когда начнется атомная война, я не смогу отличить сирену, призывающую всех спуститься в бомбоубежище, от сирены карьера.

– Ваше иррациональное ощущение реальности происходит отчасти (а может быть, и главным образом) по причине проживания в Сибири. Ведь Сибирь для России примерно то же, что Австралия для Британии, – оккупированная территория, на которую ссылали всяких преступников, а коренное ее население уничтожалось. В Сибири сформировалась какая-то особая культурная ситуация: аборигены, убийцы, декабристы, борцы за свободу Польши – все они перемешались. Думаю, что, если бы Сибирь была отделена от России морями и океанами, она тоже давным-давно стала бы отдельным независимым государством.

– Сибирь устроена так: человек, проживший там лет двадцать-тридцать, становится сибиряком вне зависимости от исходной национальности. Сибиряком остается и тот, кто родился в Сибири. Вне зависимости от того, где он потом очутился. Хоть в Австралии и Новой Зеландии, не говоря уже об Америке, которая многим бывшим сибирякам – дом родной.

– «90 % русских писателей поддерживали русский империализм, всячески его восхваляли, показывали его полную безальтернативность и правоту?» – пишет американская исследовательница польского происхождения Ева Томпсон, отметившая, что эта тенденция изменилась с появлением в конце ХХ века женщин-писательниц.

– Умозаключения Евы Томпсон весьма поверхностны и тенденциозны. Если бы я с такой же компетентностью и «широтой» судил о польской литературе, польском гоноре, о том, как король Сигизмунд вдруг оказался в Кремле, а Польша оказалась несостоявшейся империей «от моря до моря», чем и объясняется русофобский менталитет отдельных представителей этого весьма уважаемого мною народа, то меня с полным правом тоже можно было бы именовать подобными словами. А то, что русские писатели-мужчины на 90 % империалисты, а Таня Толстая и Люся Петрушевская героически противостоят всем этим мерзавцам типа Достоевского (имевшего, кстати, польские корни) и Лескова (имевшего в родне англичан), на мой взгляд, феминистский бред вдобавок. Это русофобия и такая же глупость, как спросить, например, с Вайды или Циприана Норвида, отчего поляки угнетали белорусов, украинцев или капитально «порешили» после Второй мировой войны «еврейский вопрос».

– ГОЛОС НАНКИНА. Стук и донос – мировое явление. Оно веками существует в насильственном обществе. Но никогда и нигде невозможно, чтоб все стучали и доносили друг на друга. Ведь не без добрых людей на свете, которые не гонятся за корыстными выгодами и которым чужд стук и донос. В Китае есть пословица «Без корыстной цели будешь неподкупным, а с неподкупностью будешь честным» («У юй цзе ган, ган цзе чжи»). А честные люди доносами и стуками не занимаются. Когда человек много стучит или доносит, тем самым добиваясь личной выгоды, стучать или доносить становится у него привычкой на всю жизнь. Он стучит и доносит везде, всюду. У себя в стране и за рубежом. На своих соотечественников и граждан чужой страны. Люди обижаются иногда несправедливостью, иногда из-за взаимонепонимания. Обиду из-за взаимонепонимания можно и нужно забыть, а обиду на несправедливость невозможно забыть. Начать жизнь с чистого листа невозможно ни в России, ни в Китае. Хрущев и Мао этого хорошо не поняли. Первый в свое время предсказал, что новая эра в будущем в учебнике истории, мол, начинается с 1917 года, второй прямо назвал Китай «чистым листом», на котором он пытался нарисовать «прекраснейшую картину». Но хрущевское предсказание не сбылось и «прекраснейшей картины» не получилось.