Текст книги "Легенда о Фейлель"

Эдилейн ушла в свою комнату и, засыпая, всё ещё видела под дверью, разделяющей их спальни, узкую полоску света от настольной лампы на столе отца…

– 76 —

Вечером следующего дня Эдилейн с отцом отправились в театр.

Правда, собиралась Эди более часа. Динаэль в это время занимался делами: он не торопил дочь, не прилёг сам отдохнуть – он что-то искал в медицинском справочнике, выписывал, перечитывал, чертил какие-то схемы и формулы, но всегда отвечал на вопросы Эдилейн, выбегавшей посоветоваться о причёске, украшениях, других деталях туалета…

Театр, прежде всего, поразил девушку своей величественностью и роскошью. Эди доводилось видеть спектакли и слушать оперы, но все прежние представления были как-то скромнее обставлены.

Сегодня же карета Фейлелей остановилась перед широким, ярко освещённым крыльцом с резными перилами, богато украшенными золотым орнаментом. Высокие распахнутые настежь двери открывали взорам поднимавшихся по ступеням посетителей великолепие огромного фойе. Если фасад здания показался Эди волшебным, то для определения убранства внутренних помещений ей пришлось применить похожее восклицание.

– Как чудесно! – восторженно шептала она отцу.

Динаэль улыбался, ведя под руку свою юную спутницу, отвечал на приветствия знакомых, которых оказалось у него тут множество, словно Дин жил в этом городе, а не приехал издалека.

Наряды публики тоже поражали воображение Эдилейн. Она, однако, отметила про себя, взглянув мимоходом в огромное зеркало, что они с отцом смотрятся не менее шикарно, чем остальные. Эди подумалось, что маме, наверное, очень бы пошло подобное пышное вечернее платье. Но вдруг девушка поняла, осознала, почувствовала, что блеск и пышность – это красиво, интересно, но… Мама замечательно хороша в любом наряде. И, самое важное, что папа это знает. И, единственное, о чём он сейчас сожалеет, так о том, что мамы нет рядом… А платье – всего лишь вещь, кусочек материи, талантливо обработанный портным…

В зале Эдилейн уже спокойнее взирала на окружающую её роскошь. А изумительной хрустальной люстрой, под сводами украшенного живописными полотнами потолка, восхищалась только как результатом кропотливого труда мастеров.

Спектакль захватил Эдилейн целиком. Она сопереживала героям, ищущим своё счастье в огромном, полном неожиданностей и опасностей мире. Это была история жизни двух друзей: их юность, проведённая в маленьком городке, первая любовь, молодость, опалённая войной, зрелые годы, поиски пропавших родных, внезапные горести и радости… Всё было в пьесе, разыгранной артистами искренне и самозабвенно…

В антракте Эди побежала покупать программку спектакля – она непременно хотела знать имена исполнителей полюбившихся ей персонажей. Отец остался в зале, беседуя с каким-то важным господином. Когда Эдилейн вернулась, глядя на него виновато-вопросительным взором, Динаэль улыбнулся ей и тихонько признался:

– Прости, солнышко. Мне хотелось, чтобы ты сначала посмотрела спектакль и составила о пьесе своё мнение, а потом уже узнала имя автора.

На программке, зажатой в руке Эди, в правом верхнем углу было напечатано: «По одноимённой пьесе Элфей»…

– 77 —

Утром за Динаэлем зашёл мистер Дерер. Эдилейн, провожавшая отца, услышала несколько фраз, настороживших её.

– Дин, – говорил Дерер, – больше всего желающих попасть на консультацию к именитому доктору, будет у тебя. Пожалуйста, позволь мне ограничить их количество жёсткой регламентацией. Например, как организатор конференции, я имею право назвать строго определённое число клиентов…

– А «лишние» пусть остаются ни с чем? – мягко усмехнулся Динаэль.

– Ты же знаешь, что к тебе пойдут даже те, которые вообще ничем не больны, но любят выискивать у себя недуги, – продолжал Майкл.

– Знаю, – вздохнул Дин. – Но они тоже больны… Не физически, а душевно…

– Друг мой, – воскликнул, не выдержав, Дерер, – сейчас болен ты! Болен серьёзно. Тебе нужно время на восстановление сил, а ты работаешь на износ.

Динаэль опять улыбался.

– Где будешь ты, Майкл, – спросил он, глядя лукаво в глаза профессора, – пока я буду разбираться со всеми своими пациентами?

– В соседнем кабинете, – нахмурившись, ответил Дерер.

– Замечательно, – подытожил Динаэль. – Значит, если я упаду в обморок, ты услышишь грохот и прибежишь меня спасать. Договорились?

Профессор обречённо вздохнул.

– Ты, Дин, самый непослушный мой пациент, – сказал он.

Эдилейн вопросительно смотрела на отца и доктора Дерера.

– Вот, – ответил на её немой взгляд Майкл, – Ваш отец, юная леди, никак не хочет подумать о себе… Так что сегодня вечером, милая мисс, вам придётся очень долго ждать нас…

– А что это за консультации? – спросила Эдилейн.

– Это традиция, – пояснил Дерер, – Если проходит крупная медицинская конференция, на которую съезжаются ведущие специалисты со всего мира, то прибывшие врачи в назначенный день проводят бесплатные консультации для всех желающих и чем-то больных людей…

– Понятно, – кивнула Эдилейн. – Ну, спорить с папой бесполезно… Скажу только, что буду ждать вместе с мадам Дерер… И, папочка, пожалуйста, раз уж о себе ты подумать не хочешь, то позаботься о супруге господина Майкла: ведь некрасиво, если второй раз пропадут её труды по приготовлению званого ужина…

– Ай, да молодец! – хлопнул в ладоши Дерер.

– Хорошо, – засмеялся Динаэль. – Конечно, я буду помнить. И обещаю: приму желающих, не свалюсь с ног, освобожусь к ужину. Всё?

– Всё, – обречённо произнёс Дерер.

– 78 —

Следующим вечером, переодевшись после дневных прогулок по городу, Эдилейн спустилась в холл гостиницы. Она собиралась отправиться в дом Дереров, как и обещала накануне, и ждать там возвращения из клиники отца и сэра Майкла.

На крыльце её дожидался Увара.

– Я провожу Вас, мисс, – сказал он, – куда бы вы ни направлялись. Эди недоумённо взглянула на верного кучера.

– Мисс, – пояснил тот, – когда господин Динаэль попросил сопровождать вас на экскурсиях, я и обрадовался, ибо сам мечтал получше познакомиться с городом, и удивился, так как не подозревал о том, что эти прогулки могут оказаться опасными. Но расспрашивать не стал: мистер Фейлель никогда не делает ничего понапрасну. Если он тревожится за вас, значит, на то есть веские причины. Поэтому я уж пройдусь опять с вами.

Эдилейн задумалась. Наконец, решившись рассказать преданному слуге, а, скорее, даже искреннему другу правду, девушка ответила:

– Вара, спасибо за доброту и заботу. Я знаю, что и отец тебе доверяет… Но на самом деле сейчас трудно не мне, а ему… У меня ещё есть время подготовиться к встрече с опасностью… Дело в том, что в первый же вечер по прибытии в город…

И Эдилейн, неспешно идя под руку с Уваром, поведала тому всё, что произошло с ней и отцом в сквере возле дома Дереров.

– … Так что, – закончила она свой рассказ, – новой встречи со мной Берк не будет искать года три. А отца, – она грустно вздохнула, – он не опасается, считая слабым волшебником…

– Мне думается, что в этом-то наивный Сэм и ошибается, – сощурился Увара. – Я почему-то думаю, что трудолюбие господина Фейлеля, его тренировки и упражнения в магии (уверен, он усердно занимается волшебными науками) не пропадут даром. Мисс, я верю в вашего отца. Понимаете?

– Понимаю, – улыбнулась Эди. – Спасибо тебе, Вара… Только ведь Книги говорят иное. И отец сам это знает…

Они прошли несколько шагов, молча.

– А теперь о дне сегодняшнем, – продолжила девушка разговор. – Отец ещё не оправился от раны. А завтра нам ехать…

– Не волнуйтесь, мисс, – заверил Увара. – Я заранее приготовлю карету: сэру Динаэлю придётся смириться и путешествовать домой лёжа. И о вещах я тоже позабочусь: когда Ваш отец решит, что пора в дорогу, чемоданы будут уже перенесены вниз и крепко пристёгнуты к экипажу. И я никому не сболтну лишнего.

– Не сомневаюсь, Вара, – благодарно кивнула Эдилейн. – Спасибо.

– 79 —

Прождав с мадам Дерер любимых докторов часа два, Эдилейн отправилась в клинику, благо идти было недалеко, а верный Увара решил вернуться в гостиницу только после того, как господин Динаэль закончит свои консультации.

Эди вошла в вестибюль клиники. Там было достаточно много народа, хотя девушка почему-то сразу поняла: это лишь малая часть тех людей, которые днём заполняли, видимо, вообще всё пространство огромного помещения.

Эдилейн медленно шла мимо ожидающих своей очереди или уже вышедших с приёма у доктора Фейлеля пациентов и прислушивалась к их беседам. Ей очень хотелось знать, что говорят об отце.

Две дамы, богатые и довольно болтливые, привлекли внимание девушки.

– Знаешь, – негромко говорила одна, – я бы на месте этого поэта не сочиняла бы внешность героя… Чего лучше – посмотри на доктора Фейлеля! Зачем какие-то чёрные, как вороново крыло, волосы и синие пронзительные глаза? Разве мистер Динаэль не привлекателен? Пусть события придуманы – на то и литература. Но внешность-то можно взять у реального человека!

– И не говори, – поддержала собеседница. – Если бы Тан обладал чертами доктора Фейлеля, то, я уверена, почитателей у «Песни…» было бы значительно больше…

Эдилейн улыбнулась и пошла дальше.

Она остановилась, немного не доходя до больничного коридора. Здесь тихонько рассказывали друг другу о событиях дня два санитара.

– … И что? – спрашивал один.

– Да ничего, – посмеивался второй. – Пока наш профессор придумывал, как бы привлечь желающих проконсультироваться именно у доктора Фейлеля к другим медикам, сэр Динаэль вышел в коридор…

– Вообще, это ужасно, – покачал головой первый санитар, – неужели люди сами не видят, что один врач, как бы он ни старался, не сможет принять такое количество пациентов?..

– Ха-ха, – ответил второй. – Почему не сможет? Сможет. Только…

– …только за дня три-четыре, а не за один вечер… – закончил за друга первый санитар.

– Короче, – продолжал рассказчик, – вышел из кабинета господин Фейлель. Поздоровался со всеми так ласково. Пожелал всяких благ. Попросил прислушаться каждого человека к своему внутреннему миру. И решить, кто пришёл сюда по истинной причине, а кто просто в эмоциональном порыве… Что-то в этом духе… Предложил лично пожать руку каждому, кто пришёл просто за этим… И представляешь? Наверное, две трети «больных» потянулись попрощаться с доктором, даже не заходя в кабинет…

– И он каждому пожал руку?

– Да! И ещё сказал по паре добрых слов… На это ушло около часа!

– Однако, это меньше, чем если бы пришлось всех их консультировать.

– Именно!..

Эдилейн шла дальше.

Посетителей, ещё не побывавших на приёме у отца, по её наблюдениям, оставалось не очень много: часа на полтора напряжённой работы.

Эдилейн тревожилась: она понимала, что отец, конечно же, устал. Видимо, лицо девушки было слишком печально, потому что какой-то старичок, тронув её за рукав, участливо спросил:

– Мисс, с вами всё в порядке? Может, вам помочь? Сейчас моя очередь. Давайте, я вас пропущу…

– Спасибо, сэр, – Эдилейн тряхнула головой и улыбнулась. – Не стоит. Я здорова… Просто задумалась.

Дверь в кабинет открылась, выпуская посетительницу, и знакомый голос пригласил:

– Следующий, проходите, пожалуйста!

Старичок засеменил в кабинет.

Эдилейн успела заметить отца, повернувшегося к кому-то, стоящему у окна, и облегчённо вздохнула: Майкл Дерер отправил к Динаэлю в качестве ассистента Марка. Теперь у Эди на душе стало немного легче: молодой медик явно находился рядом с Дином не только для того, чтобы помогать приходящим на приём…

Эдилейн вышла на улицу, где её ждал Увара, и они отправились обратно к мадам Дерер сообщить, что часа через два максимум, ужин наконец-то состоится…

– 80 —

Эдилейн, стоявшая у распахнутого окна, увидела три фигуры, появившиеся в свете фонарей.

Мужчины вышли из сквера. Марк шагал чуть позади Дерера и Динаэля. Дин о чём-то беседовал с Майклом, словно бы слегка опираясь на изысканной работы трость. Профессор просто держал свою палочку в правой руке. Эди поняла, что отец очень устал. Но Динаэль улыбался, и от этого ей стало как-то удивительно спокойно.

Мадам Дерер обняла девушку за плечи.

– Не волнуйся, деточка, – ласково проговорила она. – Всё будет хорошо… Мужчины вообще часто бывают упрямы… А твой отец упрям по-хорошему.

– Спасибо вам, – Эдилейн обернулась к хозяйке дома. – Вы замечательная. Спасибо, – повторила она.

– 81 —

Ужин прошёл в очень тёплой, домашней обстановке. Много смеялись, шутили. Марк, как молодой хозяин, был предупредителен и внимателен к юной гостье. И Эди приняла этот подарок судьбы, бесценный и настоящий: девушка поняла, что за эти несколько дней она обрела истинного друга.

В гостиницу возвращались ближе к полуночи. Дерер предлагал заночевать у него, но Дин сумел отказаться, не обидев хозяев отказом.

Ночь была ясной, звёздной.

– Папа, – тихо спросила Эди, – а мадам Дерер намного старше мамы?

– Нет, – ответил Динаэль, и девушка почувствовала печаль в его голосе. – Мама старше. На пять лет.

– Прости, – Эдилейн стало неловко. – Просто мадам Дерер такая хорошая… Почему хорошие не живут дольше?

Эди не ждала ответа. Ей просто было необходимо облечь в слова свою грусть. Отец понял дочь.

– Я тоже не знаю, милая, – всё же ответил он. – Не знаю…

Девушка сбоку взглянула на его лицо: Динаэль был задумчив.

– Папочка, – после паузы Эдилейн перевела разговор на другую тему, – в котором часу мы завтра поедем домой?

– Часа в четыре, думаю, – ответил тот. – Ты что-то хотела успеть сделать?

– Да, – кивнула девушка. – Мне бы в один магазинчик зайти… Я там кое-что присмотрела…

Эдилейн не хотелось говорить подробнее: она собиралась приобрести подарок маме, сделав это сюрпризом и для отца. И ещё – в книжной лавке она присмотрела для себя на память о поездке огромный альбом с гравюрами и репродукциями картин, изображающих дома города, с подробной исторической справкой и характеристикой творчества художника, запечатлевшего на своём полотне то или иное здание.

– Конечно, солнышко, – отец нежно обнял дочь. – Поедем, как соберёмся. Не волнуйся.

– Папа, – Эди смотрела отцу в глаза, – а, может, я перенесу тебя – вернёмся домой с помощью перемещения. Я же умею. Ты сам хвалил меня… В карете всё же трясёт, а ехать долго. Тебе будет трудно.

– Спасибо, милая, – Динаэль смотрел на дочь светлым счастливым взглядом. – Но, нет.

– Почему? – попыталась настоять на своём девушка. – Отправим Увара раньше. Мама и не догадается – в Долину въедем на карете…

– Дело не в этом, – Динаэль серьёзно смотрел на Эдилейн. – Мне довелось в твоём примерно возрасте перемещать в пространстве того, кто физически был крупнее меня самого.

– И ведь получилось! – Эди поняла, о каком случае идёт речь. – Ты же смог перенести дядю Донуэля в Замок.

Эдилейн слышала от дедушки эту историю, грустную историю о брате отца и о погибшей Марике.

– Нет, – покачал головой отец. – Получилось, это верно. Но тогда иного пути не было. Сейчас он есть.

– Ты не веришь в меня? – грустно спросила Эди.

– Глупышка, – лёгкая улыбка тронула губы Дина. – Верю. И знаю, что у тебя получится… Но… я никому не говорил… не стоило. А тебе сейчас признаюсь: я целый месяц после этого приходил в себя. Я делал вид, что всё у меня хорошо – никто и не заподозрил неладного. Но физически… У меня болело всё… И внутри, и снаружи… Для подобных перебросок нужно быть чуть старше, чуть опытнее… Я не могу позволить, чтобы моей красавице было так плохо, только потому, что её доброе сердечко любит меня…

Эдилейн молчала. Она понимала, что отец сказали ей правду. Правду, которую хранил в тайне столько лет.

– Спасибо, моё солнышко, – Динаэль снова обнял дочь. – Ты самая лучшая доченька на свете. Я люблю тебя, моё сокровище.

– Я тоже люблю тебя, папочка. И Эдилейн вдруг почувствовала, что по её щекам текут слёзы.

– Пойдём, девочка, – Динаэль ласково смахнул солёные капельки с лица дочери. – Пойдём.

– 82 —

Эдилейн рассталась с Уварой и гидом после завершающей экскурсии по городу и отправилась искать подарок для мамы. Вара должен был приготовить карету к отъезду, а Эди решила зайти в ювелирный магазин.

Если сказать честно, то девушка решительно не знала, какой именно подарок мог бы действительно порадовать маму. Эдилейн понимала, что любой знак внимания со стороны дочери беспредельно дорог для Эливейн. Но девушке хотелось подарить маме нечто, действительно близкое её сердцу. И какое-то внутренне чувство говорило ей, куда следует заглянуть.

Магазинчик, который приметила Эди ещё утром, разместился в пристройке небольшого особнячка на узенькой извилистой улочке в десяти минутах ходьбы от гостиницы. Девушка только бросила беглый взгляд на витрину, выставленную прямо в окне, смотрящем зазывно на прохожих, как поняла, что внутренний голос её не обманул: изящные серёжки в виде тонко выполненных цветков лесной фиалки притянули к себе взор Эдилейн. Ювелир постарался на славу: такой мастерской работы девушке видеть ещё не доводилось, хотя дядя Оянг, за волшебными действиями рук которого Эди завороженно следила не один раз, казался ей непревзойдённым творцом изделий из драгоценного металла. Девушка радостно шагнула к двери в магазинчик, когда заметила рядом с заветными серёжками маленькую табличку: «Продано».

Эди почему-то сразу поникла. Она постояла некоторое время перед витриной и, наконец, решилась войти. Оказалось, что хозяин магазина уже заметил юную особу, остановившуюся возле его товара и явно заинтересовавшуюся чем-то. Поэтому навстречу девушке спешил один из продавцов.

– Добрый день, мисс, – поклонился он, открывая посетительнице дверь. – Чем могу помочь столь очаровательной леди?

– Здравствуйте, – с надеждой проговорила Эдилейн. – Скажите, а те серёжки в виде фиалок… есть ещё пара?

– К сожалению, нет, мисс, – развёл руками продавец. – Но можно заказать подобную, раз вам дорог именно этот цветок.

– Правда? – обрадовалась девушка. – А… – она вдруг сообразила, что «заказать» – это значит, придётся ждать, когда ювелир изготовит другие… – А сколько на это понадобиться времени? – грустно спросила она.

– Дней пять, мисс. Эдилейн обречённо вздохнула.

– Спасибо, – ответила она. – Я сегодня уезжаю…

– Тогда, может, вам приглянется что-либо иное? – продавец провёл девушку к огромной витрине внутри магазина.

Эди внимательно смотрела на ювелирную красоту, но ничего более не привлекало её взора. Она досадовала на себя за то, что не подумала о подарке для мамы в первый же день по приезде в город. А теперь даже то, что она не потратила ни монетки из суммы, данной ей отцом на сувениры, не имело значения: у неё были деньги, но не было того, что бы она хотела купить для мамы.

Эдилейн была так погружена в свои мысли, что не обратила внимания на хозяина магазина, любезно беседовавшего в другом конце зальчика с каким-то господином.

– 83 —

– Юная мисс чем-то расстроена? – спросил посетитель у хозяина.

– Да, сэр, – кивнул тот. – Леди приглянулись серёжки в виде фиалок. Те, что вы оплатили сегодня утром.

Господин улыбнулся.

– Нельзя, чтобы такая очаровательная девушка огорчалась, – сказал он. – Пожалуйста, положите эти безделушки вон в ту шкатулочку, – посетитель указал на маленький малахитовый сундучок, – и передайте мисс, с наилучшими пожеланиями. Скажите, что у неё хороший вкус.

– Но, сэр… – попытался возразить хозяин.

– Всего, вам, хорошего, милейший. До свиданья.

– И, вам, удачи, – ответил торговец. – Заходите к нам ещё, сэр Динаэль.

– Непременно, – заверил Фейлель, широко улыбаясь, и вышел на улицу.

– 84 —

Пока Эдилейн с грустью думала, как же ей быть дальше, хозяин магазина сам аккуратно уложил серёжки в шкатулочку и подошёл к девушке.

– Мисс, – проговорил он, подавая ей открытый сундучок. – Это для вас.

– Но… – в изумлении проговорила Эди, – …продавец сказал…

– Всё правильно, – кивнул хозяин. – Просто, купивший эти серёжки для своей супруги, господин увидел вашу печаль и, узнав о её причине, просил передать ювелирное изделие вам.

– Нет… – Эдилейн стало неловко. – Мне бы очень хотелось подарить это маме… Но так я не могу… Они слишком дорогие, чтобы принимать их от незнакомца…

– Он очень хороший человек, – ответил торговец. – И своё решение он всё равно не изменит. Берите. Он сделал это от чистого сердца, поверьте… И ещё он просил сказать, что у вас хороший вкус.

– Нет, нет, – покачала головой Эди. – Так нельзя. Я догоню его. Как он выглядит?

– О! – ответил продавец, выглядывая в окно. – Вы, действительно, можете догнать его. Он остановился на углу магазина. Видимо, кого-то ждёт.

Эдилейн взяла протянутую ей хозяином магазина шкатулочку с серёжками, захлопнула крышечку и, попрощавшись, выбежала на улицу.

– 85 —

– Я уже подумал, что ты ещё что-либо присмотрела, – засмеялся Динаэль, ласково останавливая за руку выскочившую из магазина дочь.

Эдилейн несколько мгновений смотрела на отца, потом, робко улыбнувшись и протягивая ему шкатулку, спросила:

– Так это был ты?

– Да, – ответил Дин. – И очень рад, что мы с тобой оказались столь единодушны в выборе подарка для мамы… Но ты была бесподобна, – лукаво щурясь, добавил он. – Ты же не замечала никого и ничего вокруг!

– Прости, папочка.

– Смешная ты у меня, – Динаэль нежно посмотрел в глаза дочери. – За что прощать?.. Это здорово, что ты такая искренняя и в печали, и в радости…

– 86 —

Они уже отошли от ювелирного магазина шагов на десять, когда Эдилейн, видя в руках отца три достаточно приличных размеров коробки: две одинаковые, розовые и овальные, а третья круглая и с рисунком из огромных рыжих лилий, перевязанных для удобства переноски одной лентой, спросила:

– А что там?

– Платьица для Дины и Даны и тёплая шаль для нянюшки Галии, – ответил отец.

– Господи! – воскликнула Эди. – Какая я гадкая! Я даже не подумала о сестрёнках, о няне…

Динаэль остановился и спокойно пояснил:

– Я, мужчина, девочка моя. Это я должен заботиться о подарках для дорогих мне женщин.

Эди вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала отца в щёку.

– Я сейчас… – прошептала она. – Подожди меня, пожалуйста… Я мигом… Я забыла…

И она побежала обратно в ювелирный магазин.

– Я буду в книжной лавке, – крикнул ей вслед Динаэль, и, задумчиво улыбнувшись, неспешно вошёл в букинистический магазинчик.

– 87 —

Эдилейн распахнула дверь ювелирного магазина и, коротко кивнув, быстрыми шагами подошла к витрине, которая некоторое время назад не привлекла её внимания. Но одна вещица осталась в её подсознании. И теперь, когда она поговорила с отцом, девушка поняла: это то, что нужно. Она сделает подарок ему! И она угадает с выбором!

– Скажите, – спросила она хозяина магазина, – а сэр Динаэль не обращал внимания вот на этот зажим для галстука? – и девушке указала на серебряное украшение, покрытое золотыми кленовыми листочками, размер которых не превышал трёх-четырёх миллиметров в диаметре.

– Да, мисс, – немного ошарашено ответил торговец. – Мне показалось, что доктору Фейлелю приглянулся именно этот предмет.

– Великолепно! – обрадовалась Эди. – Я покупаю его.

– Мисс, – проговорил хозяин магазина, – я, конечно, заинтересован в том, чтобы продать товар… Но… думаю, что вы напрасно потратите деньги: господин Динаэль не примет от вас этот подарок.

– Примет, – уверенно ответила Эдилейн. Торговец с сомнением покачал головой.

– Примет, – повторила Эди и лукаво, как делал порой Дин, подмигнула хозяину. – Просто… – она подумала, как лучше сказать, и добавила, – …просто меня зовут мисс Эдилейн Фейлель…

– Вот почему мне показалось знакомым ваше лицо! – радостно воскликнул хозяин магазина. – А отец ваш, шутник: он так улыбался хитро…

– 88 —

Эдилейн, спрятав подарок в сумочку на поясе, вошла в книжную лавку. Здесь у неё был свой личный интерес. Она решила не покупать мелких сувениров, которые потом только пылятся на полках. Именно здесь она присмотрела для себя альбом с гравюрами и с репродукциями картин, изображающих дома города. На каждом развороте книги красовалось справа живописное полотно, а слева была напечатана история данной улочки и, как дополнение, краткая биография художника, запечатлевшего этот уголок.

Эди, заметив отца, беседовавшего с продавцом как с хорошим знакомым, почему-то сразу почувствовала, что не увидит выбранный ею альбом на месте. Она быстро взглянула на верхнюю полку за спиной торговца и удивилась: выбранная ею книга стояла там же, где девушка заметила её утром. Динаэль и продавец внимательно и с явным интересом следили за её действиями.

– И в чём подвох? – без предисловий спросила Эдилейн.

– Ни в чём, – покачал головой Дин. – Мы заключили пари, и я его выиграл.

– Верно, – подтвердил торговец. – Ваш отец сказал, что для дочери в подарок купит книгу. И показал какую. Я возразил, что это уже вторая часть, а тогда нужна и первая. А он ответил, что первую его дочь и так уже выбрала. Я сказал, что в моей лавке такая книга всего одна и её ещё никто не купил. А сэр Динаэль напомнил, что он сказал «выбрала», а не «купила». Тогда я согласился со словами: «Ну, раз она вам сообщила о своём желании приобрести именно этот альбом…» «Не сообщила, – засмеялся ваш батюшка. – Но я всё равно знаю». «Ну, уж так не бывает, – запротестовал я. – Спорю на что угодно!» Сэр Динаэль предупреждал, что я проиграю… И я проиграл! Вы только вошли – я вспомнил, что утром вы интересовались именно этим альбомом… Хотя, – развёл руками продавец, – и кого я собрался переспорить…

Но оба: и Динаэль, и торговец – улыбались. Лицо Эдилейн тоже светилось.

– Тогда, где моя вторая книга? – задорно спросила она, расплачиваясь с продавцом за выбранный альбом и всё ещё не веря, что рассказанная история во всём правдива.

– Вот, – и торговец выложил рядом с первой частью вторую.

Это был аналогично составленный альбом с изображениями улиц города.

– Завернуть вместе? – осведомился продавец.

– Да, пожалуйста, – задумчиво ответила девушка и посмотрела на отца.

«Как же мне научиться быть такой внимательной, заботливой, наблюдательной? Как видеть вокруг, а не только в себе? – тревожно подумала она. – Да и в себе-то мне порой не разобраться…» – мелькнула досадливая мысль.

Торговец протянул Динаэлю тяжёлый свёрток. Тот хотел принять книги, но Эди встрепенулась и перехватила альбомы.

– Ну, уж нет, – ехидно сказала она. – Я сама их понесу – они мои.

И Эдилейн, поблагодарив продавца, направилась к выходу. Динаэль улыбнулся.

– Дочка у вас с характером, – шепнул продавец Дину.

– С хорошим характером, – тихо ответил Динаэль.

– 89 —

Вернувшись в гостиницу, Динаэль и Эди уложили вещи и, уже одевшись по-дорожному, спустились в ресторан отеля. Здесь возле закреплённого за доктором Фейлелем столика их поджидал мистер Дерер.

Друзья уселись друг напротив друга. Эдилейн улыбалась, не мешая беседе отца и сэра Майкла. Разговаривали негромко. Дин усмехался и кивал головой…

– Ну, – наконец проговорил Фейлель, – вы меня тут все так опекаете, словно я инвалид или старик…

– Ты сам врач, – возразил Дерер, – и прекрасно понимаешь, что я прав… А мне спокойнее, зная, что твоя очаровательная дочь и верный Увара за тобой приглядят в дороге.

– О! – Дин развёл руками. – Так и думал: Вару тоже подговорили.

– Всё, – закончил профессор и повторил для верности, глядя на Эди. – Итак, едет он лёжа. Увара не даёт ему править: кучер выспался сегодня днём и обещает, что завтра по приезде домой отправится спать. Поедете сегодня – это сказал Вара, ибо он править лошадьми способен и ночью, а беспокоится не за вас, сэр Динаэль, раз уж вы так не любите заботу о своей персоне. Майкл ехидно глянул на друга, тот только рукой махнул, но продолжал улыбаться, – а хочет поскорее доставить супруга к мадам Эливейн, живым и здоровым…

– Ладно, ладно, – прервал Дерера Дин. – Я же уже согласился.

– Осталось одно, – многозначительно продолжал Майкл. – Швы я тебе утром снял и, признаю, доволен тем, как затягивается твоя рана. Но в дорогу я наложу тебе тугую повязку.

– Теперь всё? – умоляюще спросил Динаэль.

– Теперь – всё, – ответил Дерер.

– Слава Богу! – облегчённо произнёс Дин. – Можно спокойно доесть десерт.

Дерер улыбнулся: задача была выполнена – за друга он был спокоен.

– 90 —

Вернулись в номер. Чемодан, книги и подарки Увара уже погрузил в карету. Эди спустилась в холл гостиницы. Дерер остался в номере с Динаэлем – делать перевязку.

Эдилейн ожидала отца, любуясь видом из окна. Увара подогнал карету к крыльцу. Хозяин отеля, служители вышли на улицу – проводить знаменитого и уважаемого постояльца. Эди смотрела на этих людей и чувствовала невероятную гордость за то, что она дочь такого человека. Ведь даже за несколько дней, будучи загружен на конференции и ранен (о чём, впрочем, никто в гостинице и не подозревал), он принял и осмотрел как врач тут человек десять. И каждому что-то прописал, некоторым сам приготовил мази и микстуры. «Как он всё успевает? – думала девушка. – Когда?»

Вскоре появились отец и мистер Дерер.

– Майкл, – говорил Дин. – Ждём вас летом, тебя и супругу. Отдохнёте у нас от суеты города. У вас тут, конечно, красиво… Но у нас спокойнее и тише.

– Спасибо, – улыбался Дерер. – Мы обязательно приедем…

– 91 —

Наконец дверца кареты захлопнулась. Стихли прощальные возгласы. Экипаж мягко покатился по мостовой.

Динаэль выполнил обещание – взяв в руки какую-то книгу по медицине, лёг на спину на разложенное Уварой сиденье, подложив под голову высокую подушку.

Эдилейн тоже удобно расположилась на второй скамейке – на животе, подперев ладошками щёки, она собралась почитать ещё пахнущую типографской краской и известную ей наизусть «Песнь о Тане и Тине».

Непослушная прядка рыжих волос несколько раз уже падала девушке на глаза. Эди встряхивала головой и продолжала листать страницы. Когда в очередной раз волнистая прядь спустилась ей на лоб, Динаэль нежно убрал с лица дочери волосы, и маленький гребешок прочно закрепил кудряшку. Эди взглянула на отца. Тот, улыбаясь, протянул ей карманное зеркальце. Девушка посмотрела на себя: тоненький серебряный гребешок с изумительной золотой бабочкой изящно вписался в её причёску.

– Спасибо, папочка, – проговорила Эди. – Но когда?

– Это важно? – улыбнулся тот. – Пока мы ехали сюда, тебе тоже постоянно мешала эта прядка… А потом я увидел бабочку, и… Не нравится?

– Очень нравится! – воскликнула девушка и добавила. – А мне показалось, что тебе понравится вот это…

И Эдилейн протянула отцу зажим для галстука. Динаэль как-то странно, но явно счастливо, рассматривал подарок.

– Спасибо, солнышко, – тепло проговорил он. – Спасибо.

Эди смотрела вопросительно, словно ожидая ещё чего-то. Тогда Дин слегка отогнул борт пиджака, приподнявшийся чуть выше места, где галстук крепится зажимом, и девушка с изумлением увидела серебряные кленовые листочки на белом золоте ювелирного чуда. Зажим, который подарила Эди отцу, был подобен тому, что сейчас скреплял его галстук, подобен, как дети подобны своим родителям: нечто общее, трогательное, наследственное передаётся из поколения в поколение, и в каждом есть нечто новое, своё, индивидуальное.