Текст книги "Легенда о Фейлель"

Ася шла к широко распахнутым дверям небольшого, но очень живописного зимнего садика. Вся это растительная красота была памятью о матери Асены и Алуана. Именно мадам Галан заложила чудесный природный уголок в огромном доме своего мужа. После её смерти мистер Галан трепетно следил за поддержанием растений, словно говоривших с ним о любимой супруге…

Среди пышно цветущих диковинных кустов Асена увидела того, кто, пожелав остаться не названным, вызвал доверие у старого и верного слуги дома Галанов. Сердце девушки радостно подпрыгнуло – она узнала ещё издали Элеля Фейлеля. Это был именно он: так же, как Рива, безошибочно узнавала Эркеля, Ася не могла перепутать Элельдиэля ни с кем, даже с его родным братом-близнецом.

Элель резко обернулся на почти беззвучные шаги девушки.

– 203 —

Алуан, подождав минут десять возвращения сестры, начал беспокоиться по поводу её отсутствия среди гостей. Он направился было к дверям в коридор, как в зал почти вбежала Асена.

Девушка улыбалась. Но Алу не понравилась эта улыбка. Он хорошо знал свою сестрёнку и понимал, что та готова разрыдаться. Но отчего? Что могло так огорчить очаровательную, теперь уже совершеннолетнюю девушку, которая ещё десяток минут назад светилась от счастья.

Алуан направился к Асене. Та, бросив на брата извиняющийся взгляд, ускользнула на лестницу, ведущую во второй этаж дома, в спальни и кабинет хозяина.

Этот немой диалог наблюдала Эдилейн.

– Не надо, – мягко остановила она любимого, собиравшегося последовать за сестрой. – Останься с гостями… Кажется, Ася не захочет говорить с родным и близким… Прости, просто я это чувствую…

– Но что же делать, милая? – тревожно спросил Алуан.

– Я попробую поговорить с ней, – ответила Эди. – А ты спроси у слуги, куда выходила Асена.

– Приехал ещё кто-то поздравить её, – Алуан уже знал ответ. – И слуга утверждает, что узнал человека. Потому и позвал молодую госпожу. Говорит, что видел его лишь однажды, но запомнил. Потому что человек хороший… Я верю…

– И кто же это? – Эди чувствовала, что и ей окажется знаком таинственный посетитель.

– Молодой Фейлель. Так сказал слуга, – сообщил Алуан. – Только ума не приложу, чем же Элель мог расстроить Асену. Мне казалось, что у них сложились тёплые отношения… А, может, тогда Эркель? Но…

– Ладно, – кивнула Эди. – Кажется, я начинаю понимать, что за тёплые отношения могли сложиться у Аси и Эля.

Алуан острожно остановил готовую отправиться к Асене волшебницу.

– Эди, – шепнул он, – я люблю тебя… И, мне кажется, моя сестрёнка тоже полюбила… По-настоящему…

– И мне так думается, единственный мой, – тоже тихо ответила девушка и…

…внезапно оставив на губах Алуана быстрый поцелуй, зарумянившаяся от своей несдержанности, Эдилейн скрылась за дверью.

– 204 —

Асена лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. На стук в дверь она не ответила, поэтому Эдилейн вошла без разрешения.

Ася не обернулась, и только плечики её вздрогнули.

– Девочка моя хорошая, – волшебница ласково, словно мама, обняла Асену. – Что случилось? Чем обидел тебя глупый Элель?

Девушка резко села и изумлённо посмотрела в глаза Эди.

– Значит, я не ошиблась, – улыбнулась та. – Это был именно Эль.

Асена всхлипнула, а потом, вдруг, глотая слёзы, заговорила, быстро, не всегда чётко, длинные слова не произнося до конца или делая паузы в их середине. Эдилейн внимательно слушала, ведь теперь Ася вела речь вслух сама!

– Он… не… глуп-ый, – отчаянно, сбиваясь на шёпот, говорила Асена. – Он… по-зд-ра-вил ме-ня… Он… не мог… оста-тать-ся… Ка-ки-е… то…дела… он… вот…мне… по-да-рил, – девушка показала доселе крепко зажатый в кулачке кулон, тонкой изящной работы, на витой цепочке. – Ска-зал: «Это те-бе, мой… ма-лень-кий… дружок…» и «ес-ли ну-ж-на бу-дет по-мо-щь, я у-зна-ю и при ду»…

Ася опять разрыдалась, уткнувшись в ладони Эдилейн.

– А мне… не… ну-ж-на… по-мо-щь… – отчаянно прошептала Асена. – Мне… он… нужен… Я люблю его!.. А он …счи-та-ет ме-ня… ма-лень-кой… и… толь-ко… дру…гом…

Эдилейн гладила Асю по растрепавшимся волосам. Когда та выплакалась и затихла, Эди негромко сказала:

– Милая моя девочка, я, правда, не знаю, что творится с Элелем. Но его сердце пока было свободно. Да, девушки всегда благоволили к нему, как и к Эркелю. Они оба симпатичны, смелы, веселы. Но серьёзного чувства у Элеля ни к кому не было. И таким странным, как сегодня, поведение его тоже не было – он всегда любил праздники, балы… Но я постараюсь выяснить, почему так непонятно то, что произошло сегодня, то, что вызвало твою печаль… Обещай мне, пожалуйста, что не будешь падать духом. Хорошо?

Асена кивнула. Она смотрела на Эди как на свою последнюю надежду.

– И… – улыбнулась волшебница, – …ты очень хорошо говоришь.

Только сейчас Ася вдруг осознала, что рассказала Эдилейн всё не письменным языком, а собственным голосом.

– Ну, вот и славно, – Эди провела рукой по лицу Асены. – Следов слёз не осталось. Давай, я помогу тебе поправить волосы, и ты спустишься к гостям.

– Да, – собравшись с духом, согласилась девушка.

– 205 —

Оставшись одна в комнате Асены, Эдилейн сосредоточилась, представляя мысленно Базу Спасателей, где сейчас проводил свой отпуск Элель, вместо данной ему возможности побыть с родными. Эди закрыла глаза и растаяла в воздухе.

– 206 —

Эдилейн попала точно в палатку братьев Фейлель. Элель сидел за столом. Его рука что-то быстро рисовала на бумаге восковыми мелками.

– Добрый вечер, братик, – негромко проговорила Эди.

Элель вздрогнул от неожиданности: он был настолько погружён в свои мысли, что не заметил, словно соткавшейся из воздуха сестры.

Эди подошла к столу. Одного быстрого взгляда на рисунки, набросанные, видимо, только что, было достаточно, чтобы более не сомневаться в своей догадке: со всех портретов смотрела Асена – улыбающаяся, задумчивая, удивлённая, весёлая…

– И почему ты ей не сказал? – тихо спросила Эдилейн, опускаясь на колени и кладя свою голову на колени брата.

Как часто она делала так, будучи девочкой! И смотрела снизу вверх в его глаза. А Элель рассказывал ей какую-нибудь увлекательную историю…

– Почему? – шёпотом повторила она. – Ты же сделал для неё кулон… Мне-то известно, чего стоит сотворить подобное своими руками, чтобы всегда знать, не нужна ли срочно твоя помощь… Здесь мало только дружбы…

Элель задумчиво смотрел на сестру.

– Пусть лучше так… – вздохнул он. – Она ведь смущается меня: я для неё очень взрослый дядя… Но она приняла мою дружбу: я чувствую, что она уже не так боится меня… не чурается как чужого… А потом… Может, через два года её сердечко останется ещё свободным…

– Подожди, – ласково попросила Эди. – Почему через два года? И почему ты решил, что она смущается … разницы в возрасте?

Теперь Элель несколько секунд непонимающе вглядывался в лицо Эдилейн.

– А что, по-твоему, – наконец спросил он, – может заставлять её стесняться как не ощущение неизвестности: как вести себя с малознакомым взрослым человеком? В едва исполнившиеся шестнадцать лет это естественно.

– А если я скажу тебе, что подобное смущение может вызывать любовь к человеку, считающему тебя «своим маленьким дружком»? – Эдилейн смотрела в тревожные глаза брата. – И кто тебе сказал, что Асене шестнадцать?

Элель напряжённо ждал. Он с ужасом подумал, что, кажется, для «своих очень взрослых лет» слишком глуп…

– Ей сегодня исполнилось восемнадцать. Она даже по закону теперь самостоятельная совершеннолетняя девушка, – улыбнулась Эдилейн. – Хотя настоящая любовь может поселиться в сердце и задолго до совершеннолетия… А от твоих слов о «маленьком друге» она прорыдала в своей комнате больше часа…

– Я болван… – отчаянно прошептал Элель. Эдилейн кивнула…

– 207 —

Через два месяца играли сразу три свадьбы. На торжества приехали и Дереры – Дин всегда обещал им летние хорошие впечатления…

Динаэль и Эливейн любовались своими детьми и искренне благодарили Небеса за счастье.

Веселились от души и Дана с Диной: теперь старших заботливых братьев и сестёр у них прибавилось.

После свадьбы Эркелиэль и Рива отправились на Береговую Базу Морского Отряда.

Элельдиэлю и Асене предстояло ещё решить вопрос с заочным обучением молодой мадам Фейлель в университете, куда Ася, уже говорящая не хуже любого человека, владеющего устной речью с детства, поступила, сдав на «отлично» вступительные экзамены.

Алуан и Эдилейн поселились в родовом доме Галанов, рядом с Публичной Библиотекой, директором и владельцем которой оставался Ал…

Жизнь снова вошла в мирное русло…

Сентябрь-ноябрь 2009 г.

Часть 3
Верховный Маг

– 1 —

Эшер Марис, владелец огромной корпорации, миллиардер, пожалуй, самый влиятельный человек в городе, стоял у огромного окна своего кабинета и размышлял.

У Мариса было всё, чего мог пожелать любой смертный: за деньги он покупал себе дома, виллы, курорты, яхты, самолёты, машины, даже дружбу и любовь. Но ему хотелось ещё. Он жаждал власти не только в своём городе, стране, мире. Его душа рвалась куда-то выше, дальше, в иное пространство…

И вот, три года назад, по дороге к одной из своих загородных резиденций Эшер вдруг велел шофёру остановиться. На обочине, в пыли сидел грязный оборванный попрошайка…

Нет! Теперь Марис знал точно: это был голос небес. После пятиминутного разговора с бедняком Эшер понял, что тот не сумасшедший и не обманщик. Сама судьба послала навстречу друг другу самого богатого человека этого мира и самого мощного Тёмного Мага, вынужденного сбежать из Иного Измерения, ибо там его тёмная деятельность уже не приносила желаемых плодов – тот мир был истощён его ненасытностью…

Три года понадобилось Чёрному Чародею Авензеру, чтобы найти пространство для новой деятельности – своей и Эшера. Теперь эти два человека были связаны союзом, союзом неразрывным, так как один нуждался в деньгах и власти напарника, а другой не мог получить этого больше без магии Колдуна…

Сегодня Авенезер сказал по телефону:

– Всё готово. Я нашёл и Другой Мир, и способ его покорить.

Правда, Другой Мир был найден давно. Но способа покорить его не обнаруживалось. Даже разведку Авенезеру удавалось вести с трудом: настолько сильна оказывалась Защита Другого Мира…

На город за окном спускалась черноглазая ночь. Эшер в свои сорок лет никогда не слыл романтиком. Но огни улиц, словно разрывающие мглу, любил. Любил и шорох волн, набегающих на тёплый песок, там, за крайними домами города.

– 2 —

– Сэр, – доложила секретарша, молоденькая красавица, очередная пассия Эшера, – Ваша машина ждёт у главного входа. Мне поехать с вами? – и девушка кокетливо улыбнулась.

– Не сегодня, – холодно ответил Марис.

Секретарша, скорчив в сторону гримасу, вышла.

Эшер неспешно проследовал к лифту.

– 3 —

Шикарный авто мягко катил по ночным улицам.

Отгородившись от шофёра звуконепроницаемым стеклом, Марис жадно слушал рассказ Авенезера.

Суть речи Чёрного Колдуна состояла в том, что держащий Другой Мир в столь защищённом от инородного злого вмешательства состоянии, Белый Верховный Маг силён чрезвычайно. Но и у него нашлось уязвимое место. Дело в том, что супруга его вовсе не волшебница, а обычная женщина. А величина их взаимного чувства такова, что стала охранной силой целого мира, силой, прочнее и надёжнее которой ещё не встречалось. И если разрушить эту связь, то есть разорвать узы между Магом и его женой, то защита Другого Мира ослабнет…

– Но как уничтожить брак, если, ты сам сказал, сильнее чувства не встречалось нигде? – удивился Эшер.

– И здесь есть одно «но», – усмехнулся Колдун. – У меня не достанет сил победить Белого Мага в его упроченном родном мире. Но завладеть памятью простой женщины…

– Ну-ну, – нетерпеливо поторопил Марис.

– Я уже приготовил яд, – довольно сообщил Авенезер. – Я знаю, как пробраться к ней. Яд блокирует её память. Мы похитим её. А здесь она очнётся, ничего не помня о себе прежней, вообще не зная, кто она… И тут-то ты, мой дорогой друг, сыграешь роль её встревоженного супруга. У тебя получится… И, главное, тебе нужно только, чтобы она хоть на одну ночь стала твоей… И всё… Любовь, омрачённая изменой, уже не та… Но стать твоей она должна добровольно. Только добровольно… Уж ты постарайся…

– Пожалуй, это предприятие не так быстро… – усмехнулся Эшер.

– Думаю, что за полгодика ты управишься, – ответил Колдун.

– Столько я не уламывал ещё ни одну женщину, – заметил Марис. – Даже самые неприступные сдавались в десять раз быстрее.

– Не забывай, она будет бояться всего – она ведь ничего не вспомнит. И она – чиста сердцем. В этом мире, может, глупо-наивна… Но изменить подобную данность я не могу, – негромко пояснил Колдун.

Эшер помолчал. Наконец жажда большей власти взяла верх над сомнениями.

– Ладно, – согласился он. – Сколько ей хоть лет? Она красива?

– О возрасте не думай, – улыбка скользнула по губам Авенезера. – Там срок жизни людей иной, семей магов – тем более… А о вкусах – не спорят…

– Ясно, – сморщился Эшер, – мне предстоит сделать женой, пусть и на короткий срок, безобразную старуху?..

– Так мы договорились? – не отвечая на вопрос Мариса, произнёс Колдун.

– Договорились, – кивнул Эшер. – Только условие: ты будешь рядом. Подскажешь, если что… Не умею я обольщать сказочных бабушек…

– Конечно, – заверил Авенезер, – я буду твоей тенью.

– Постой! – Марис нахмурился. – Но ведь настоящий муж будет её искать!

– И пусть, – злой огонёк блеснул в глазах Колдуна. – Она его не вспомнит… Украсть её снова – бесполезно, только напугает, потому что сила действия яда такова, что она не будет слышать его речей об их совместном прошлом… Применить магию – не сможет, пока она в наших руках. Иначе она просто погибнет… А представь его муки, когда она станет твоей – кто же подобное выдержит!.. И он уйдёт… Уверяю тебя… Да и бросить свой мир без защиты он не посмеет…

– 4 —

Динаэль Фейлель, самый молодой и самый могущественный Верховный Маг за всю историю существования мира, стоял перед Картой Границы Миров.

Дину исполнилось пятьдесят девять лет. Это много для обычного человека. Но это всего четвёртая или даже пятая часть жизни волшебника. Потому и выглядел он, несмотря на обильную седину, не старше сорокалетнего мужчины. Он был силён и телом, и духом. Но сейчас Динаэль был тревожен.

Два с половиной года Чёрный Колдун из соседнего мира пытается найти возможность проникнуть в охраняемые Фейлелем и Советом Волшебников территории. Пока тёмные попытки удавалось пресекать. Но что-то настораживало в последние дни Верховного Мага. Ни наблюдатели, мастерски выполняющие свою трудную работу там, в мире Авенезера, ни преданные и отважные Стражи Границы Миров не докладывали ни о чём из ряда вон выходящем… Сам Дин никогда не видел в лицо этого Чёрного Колдуна, но силу его ощутил на расстоянии и узнает его, где бы ни встретил. Понял Динаэль и то, что Авенезер не сможет скрыть своей магии, как это сделал некогда сам Дин, пробираясь во дворец Торубера… Но что-то неспокойно было на сердце Светлого Мага. А Динаэль привык доверять своим ощущениям…

– 5 —

Эдилейн вышла из воздуха в тенистом саду дома родителей. Ей необходимо было повидать маму: магический шар Покровительницы Любящих сегодня затянулся серой дымкой, когда Эди подумала об Эливь и Дине…

Миссис Галан поднялась на второй этаж и тихонько постучалась в дверь спальни родителей: она знала, что мама как раз собирается на работу в клинику.

– Да, – отозвалась Эливейн. – Кто там? Входите.

Эдилейн остановилась на пороге.

«Как мама хороша! – с улыбкой подумалось Эди. – И как глуп и слеп был Берк, который пять лет назад назвал её и отца стариками!.. Мама и сегодня выглядит едва ли старше своих сыновей…»

– Доченька! – воскликнула Эливь. – Солнышко моё! – она обняла свою девочку. – Как я соскучилась!

– Мамочка, – улыбнулась Эдилейн. – Мы были у вас неделю назад… Но я тоже успела соскучиться.

– А девочки грустят по Аллару, – засмеялась Эливь. – Элиссия выучила его имя и постоянно, указывая на дверь, печально повторяет: «Алярь неть… Алярь неть…»

Эдилейн счастливо смотрела на маму. «Бабушка! – мысленно улыбнулась она. – Кто незнакомый поверит, что у неё трое внуков, старшему из которых уже исполнилось четыре года!»

– Ты останешься на обед? – с надеждой спросила Эливейн.

– Сегодня нет, мамочка. Прости, – Эди снова прижалась к матери. – Но послезавтра, обещаю, мы все вас навестим.

– Замечательно! – Эливейн обрадовалась как ребёнок.

– Тебе надо бежать? – спросила Эди.

– Да, милая, – призналась Эливейн. – У меня сегодня расширенный приём.

– Тогда до скорой встречи, мамочка.

– Пока, девочка моя, – ответила Эливь. – И поцелуй от меня своих мужчин…

Эливейн поспешила в клинику. А Эди, успокоенная каким-то внутренним светом, счастьем, сквозившем в каждом жесте, в каждом движении матери, отправилась по своим делам.

– 6 —

Часы пробили четверть второго. Дин вздрогнул, словно впервые услышал их бой.

Одно мгновение он стоял, прислушиваясь к чему-то далёкому, потустороннему.

– Господи! Нет! – Динаэль побледнел и, метнувшись к дверям из своего кабинета, растаял в воздухе.

– 7 —

На пороге клиники Динаэль столкнулся с совершенно белой от волнения Эди, выскочившей из полутёмной аллеи парка.

– Мама?! – в ужасе прошептала она.

Дин, не отвечая, бежал по больничному коридору.

– 8 —

Возле дверей кабинета доктора Эливейн Фейлель толпились люди. Было ясно, что они повскакивали со своих мест всего несколько минут назад. Дежурная медсестра, заметив Дина, бросилась к нему.

– Сэр! – прерывающимся голосом заговорила она. – Пришли двое: слепой старик и подросток пятнадцати лет… Мальчик был записан к мадам Эливейн… Они только вошли, дверь закрылась… Вдруг – яркий свет на мгновение словно пронзил стены… И тишина… Я вбежала… А мадам нет… А эти двое…

Динаэль стоял на пороге. Люди не решались двинуться за ним. Эди обезумевшим от горя взором смотрела на картину недавно разыгравшейся трагедии.

В кабинете мамы всё было на своих местах. Только Эливь здесь не было.

Дин медленно, слегка пошатываясь, подошёл к столу… Оловянное обручальное колечко с витиеватыми буквами их имён – всё, что осталось ему от любимой…

Динаэль обернулся. Видевшим его в этот момент стало страшно: это было не лицо живого человека, это была восковая маска, маска горя и боли…

– Как я мог допустить?! – отчаяние кричало в его хриплом шёпоте… Повисла долгая напряжённая тишина.

– Сэр… – решилась, наконец, проговорить медсестра.

Динаэль посмотрел на неё медленным туманным взором и тихо произнёс, опускаясь на корточки перед распростёртыми на полу между столом Эливь и окном стариком и юношей.

– Подлец… И своих людей не пожалел… – его голос был ровным. – Мисс Эрин, пожалуйста, распорядитесь, чтобы мальчика и деда похоронили по-человечески… И пока в кабинет не входите: Эди тут всё проверит…

Динаэль поднялся в полный рост и, не произнося более ни слова, направился к выходу. Надо было срочно созывать Волшебный Совет – угроза для Мира стала чрезвычайно близкой и неотвратимо реальной.

– 9 —

Пожар был страшен. Огромный особняк пылал как кукольный домик. Пожарные расчёты, толпы зевак, жаждущие сенсации журналисты… Горел загородный коттедж мистера Эшера Мариса.

Вот уже несколько месяцев упорно ходили слухи, что Марис женился. Тайно. И никто никогда не видел мадам Марис. А теперь горел дом, в котором, по заверениям всегда существующих особо осведомлённых личностей, и жила таинственная супруга мистера Эшера… О! Если бы только хоть кто-то мог предположить, что прошедшие месяцы были потрачены на серьёзную подготовку к сегодняшнему спектаклю! Сколько бы невероятных историй досочинили в своих репортажах вездесущие папарацци!

Мистер Марис в безумии рвался из рук крепко держащих своего босса телохранителей. В дом, в самое сердце огня, растолкав пожарных и полицейских, бросился друг Эшера – мистер Авенезер…

Так, скрыв ото всех созданный им лишь для одной цели переход между мирами, Чёрный Маг принял на свои руки вожделенную добычу – бесчувственное тело супруги Динаэля Фейлеля. Принял и – в одно мгновение расправился с лишними свидетелями, с теми, кто исполнил его тёмную волю, расправился без жалости и без угрызений совести, оставив их тела тем, кто, по его мнению, должен был возненавидеть совершивших преступление старика и подростка…

– 10 —

Авенезер, едва держась на ногах, задыхаясь от дыма, с обожжёнными руками и в обгоревшей одежде, показался на пороге пылающего здания, крепко прижимая к себе неизвестную пока никому женщину.

Марис рванулся к нему. Телохранители, видя, что опасность сгореть заживо не грозит теперь Эшеру, отпустили своего господина.

Авенезер осторожно передал свою ношу на руки Марису. Тот в изумлении взглянул на женщину.

– Это она? – с сомнением прошептал он.

– Именно, – усмехнулся Колдун.

– Но…

– Я же говорил, – Авенезер не дал Эшеру закончить фразу, – что тебе захочется добиться её…

Женщина слабо шевельнулась и приоткрыла глаза. Её взгляд был полон боли и отчаяния.

– Что происходит? Где я? Кто я? – прошептала она.

– Всё будет хорошо, милая, – Эшер легко вошёл в свою роль. – Я здесь. Я с тобой… Сейчас всё будет в порядке…

– Как странно… – едва слышно произнесла мнимая мадам Марис. – И больно…

Её рука скользнула к животу. Эшер вопросительно посмотрел на Авенезера. Тот, взглянув на свою одежду и заметив на ней кровь, на мгновение нахмурился, но потом даже слегка улыбнулся. Женщина вновь потеряла сознание.

– Это нам на руку, – шепнул он Марису. – Она будет считать, что потеряла твоего ребёнка… А ты должен быть ещё нежнее и заботливее…

– Ребёнка? – переспросил Эшер.

– И я не знал об этом, – заметил Авенезер. – Но неважно…

Уже суетились вокруг мадам Марис врачи, уже полицейские оттеснили назойливых журналистов, а Эшер стоял на коленях возле носилок теперь известной и ему самому Элизы Марис. Его лицо было тревожно, а думы странны, если учесть, что перед ним без чувств лежала та, которую он считал безобразной старухой. Он любовался бледным лицом, растрепавшимися русыми волосами и плотно закрытыми тонкими веками, опушёнными длинными чёрными ресницами, глазами. Ни морщинки, ни одного изъяна на гладкой коже. И тонкие длинные пальцы, нежные и ласковые, как почему-то сразу подумалось Эшеру…

– 11 —

Эливейн открыла глаза.

Больничная палата, очень чистая и богато обставленная, но явно больничная.

Эливь с трудом повернула голову к окну.

Небо. Серое и низкое. Осеннее. Дождливое.

Она с ужасом пыталась вспомнить, что произошло.

Её отчаянию не было предела! Кто она? Где? Чем жила до сих пор?

Скрипнула дверь. Эливь обернулась на звук.

На пороге стоял мужчина лет сорока, темноволосый и кареглазый, пожалуй, красивый.

Эливейн вспомнила его: это он нежно смотрел на неё, когда ей было так больно… Смотрел и говорил: «Всё будет хорошо, милая… Я здесь… Я с тобой…»

«Кто же он? – тревожно думала Эливь. – И кто я, если ему милая?.. И что всё-таки со мной?..»

– Элиза! – мужчина бросился к её постели и, упав на колени, взял её за руку. – Вот ты и очнулась… Теперь всё будет хорошо… Обещаю…

Эливейн грустно, а, может, даже безумно, смотрела на говорившего.

– Кто я? Кто вы? – прошептала она. – Что со мной случилось?

– Милая моя, любимая, – ласково говорил кареглазый человек, – ты не волнуйся. Доктор сказал, что ты всё вспомнишь… Просто нужно время… Я помогу тебе… Я расскажу всё, о чём ты бы хотела знать…

– Кто я? – постаралась как можно спокойнее спросить Эливейн.

– Элиза Марис, – ответил собеседник. – Самая очаровательная женщина на свете. И моя супруга. Мы поженились пять месяцев назад. Тайно. Чтобы нашему счастью не мешали… Но… случилась беда. Пожар… Короче, теперь наши имена и фотографии не сходят с первых полос газет… Но это не имеет значения. Я люблю тебя. И мы будем радоваться жизни… И у нас ещё будут дети…

– Дети, – как эхо повторила Эливейн, и лицо её исказилось болью. – Мой ребёнок… Я потеряла ребёнка?.. – в её глазах застыл ужас. – Это был наш ребёнок?

– Ничего, ничего, милая, – Эшер целовал её руки. – Мы всё сможем… И ребёнок у нас обязательно будет… Чуть позже… Когда ты поправишься…

Эливейн молчала. Долго и мучительно. Она пыталась что-то вспомнить – и не могла…

Вдруг ей стало стыдно. Стыдно за себя… Ведь по природе своей она была добра, искренне добра, добра и наивна для мира, в котором оказалась… И ей стало стыдно, что она даже не подумала о том, как, видимо, больно и трудно этому темноволосому красивому мужчине: вот она, его любимая, потерявшая его ребёнка, не помнящая даже его имени, лежит перед ним холодная и бесчувственная, не пожалеет, не приласкает…

– Простите, – прошептала она, и слёзы стояли в её глазах. Марис наклонился к её лицу.

– Прости, – повторила она. – Я постараюсь… постараюсь вспомнить… и… и полюбить тебя… заново…

– Конечно, милая, – нежно улыбнулся он. – Мы просто начнём всё заново.

Эливь благодарно кивнула.

Человек вдруг поднялся на ноги, оправил пиджак и галстук, учтиво поклонился и с добродушной улыбкой произнёс:

– Позвольте представиться, сударыня, Марис. Эшер Марис. Весьма занятой человек, но безумно влюблённый в вас. И весьма счастливый человек, потому что женат именно на вас.

Марис снова опустился на колени. Эливь сама взяла его руку и впервые улыбнулась своему мнимому супругу.

– Спасибо, – тихо проговорила она. – Спасибо за любовь и терпение. Спасибо, Эш…

– 12 —

Динаэль стоял у окна в кабинете Верховного Мага, своём кабинете, расположенном в Горном Замке, возле Зала Совета.

На улице, в парке, слегка покачивались на ветру багрово-золотые клёны. Солнца не было видно из-за лёгкой облачности… Эливь так любит жёлтые и алые резные листья…

До Совета оставалось два часа. За прошедшие с момента похищения Эливейн минут сорок Дин для себя уже решил всё: теперь он знал точно, что и как намерен предпринять Авенезер… Нет! Тёмный Маг недооценил своего противника… Динаэль, терзавший себя сейчас за собственную недальновидность, за то, что именно сегодня позволил себе оказаться столь далеко от любимой, когда в течение последних месяцев не отходил от неё более, чем на десять-пятнадцать метров, делая это так искусно, что сама Эливь даже не подозревала о возможной опасности для себя, Динаэль, наивно, по мнению Чёрного Колдуна, предполагавший, что первым в ряду вероятных противников нежданного захватчика будет он сам, Динаэль принял решение, решение, единственно верное, но и самое тяжёлое для себя. Именно трудности, которые способен повлечь за собой этот путь, и делали, в глазах Авенезера, подобный выбор немыслимым… Динаэль готовился поведать Совету о своём решении…

Дин разжал кулак и с болью посмотрел на обручальное колечко Эливь. Как он мог не догадаться, не дать себе поверить в то, что Авенезер нападёт на слабого, на беззащитного! И не Заклятие Забвения будет его оружием! О, Берк просто ягнёнок в сравнении с изощрённостью использованного Авенезером яда, яда, считавшегося мифическим вымыслом! От него нет спасения, нет противоядия… Память блокируется практически навсегда… Теория далека от реальности. И если теоретически… Попытка рассказать Эливь правду о её прошлом невозможна: что-то её слух просто не уловит, а что-то окажется смертельным – отдельные картины забытого способны усилить действие яда, усилить до летального исхода… И он, Динаэль Фейлель, посмел недосмотреть, недодумать, просчитаться и – пострадала она, его единственная, его неповторимая, его любимая Эливь…

Динаэль прижался лбом к стеклу и закрыл глаза. Перед его мысленным взором встало лицо Эливейн: утром она была такая счастливая, такая весёлая, и лукавые искорки мелькали в её глазах. «Вечером, вечером…» – смеялась она… Что за сюрприз готовила Эливь мужу?.. А сейчас он чувствовал её боль и её потерянность, её отчаяние и её ужас… И это его вина! Его!.. Дин закусил губу…

– 13 —

Бесшумно приоткрылась дверь. Вошла Эди. Дин обернулся.

– Папочка, – Эдилейн бросилась отцу на шею. Динаэль обнял дочь.

– Ничего, солнышко, – прошептал он. – Я буду рядом с мамой… Эди тревожно взглянула отцу в глаза.

– Это единственный путь. Для нас с мамой и для нашего мира, – вздохнув, пояснил Динаэль. – Подробно расскажу на Совете, прости. Просто сейчас нет времени…

Эдилейн ждала вопроса.

– Что ты обнаружила, – Дин с трудом перевёл дыхание, – в мамином кабинете?

– На столе удалось найти каплю, – проговорила Эди. – Жидкость густая, тёмно-фиолетовая… Это Яд Забвения… Но ведь считалось, что он вымышлен! – отчаянно добавила она.

– Считалось, – тихо согласился Динаэль. – Но, как оказалось, ошибочно…

В коридоре раздались гулкие шаги.

– Это сэр Шенгей, – сказал Дин дочери.

– Командир Наблюдателей? – уточнила Эди.

– Да, – подтвердил Динаэль. – И теперь наша единственная надежда: от верности его сведений зависят наши удачи и поражения…

– 14 —

В дверях кабинета появился высокий мужчина в странном для этого мира костюме: синие джинсы, коричневая кожаная куртка…

– Простите, – поклонившись, проговорил мистер Шенгей. – Спешил и не стал тратить время на переодевание.

– Проходите, – Динаэль жестом указал Наблюдателю на широкое кресло.

Дин, Эди и Шенгей несколько минут молчали, обдумывая произошедшее.

– Говорите, – попросил Динаэль Наблюдателя.

Тот поведал следующее, ужасающее своей жестокостью…

Пожар в загородном особняке Эшера Мариса, друга и явного союзника Авенезера, только внешне выглядел случайным. В разгар вечеринки, посвящённой встрече немногочисленных родственников и друзей жены магната, дом вдруг запылал как спичечный коробок. Женился тот несколько месяцев назад, не афишируя свой брак и не вводя супругу в общество… И вот за считанные минуты погибли все: и прислуга, и родственники Элизы Марис, и её друзья. Саму Элизу вынес из огня Авенезер… О! И Дин, и Эди, и Шенгей хорошо знали настоящее имя той, кого теперь величали мадам Марис.

Безжалостность, с которой Чёрный Маг и мистер Эшер обходились с людьми, поражала воображение. Даже Динаэль Фейлель, за свою жизнь не раз видевший смерть, не мог найти объяснения подобной жестокости.

– Сэр, – Наблюдатель с грустью взглянул в лицо Верховному Магу, – простите нас: вы предупреждали… и просили постараться… Но мы ничего не смогли поделать – нам никого не удалось спасти… И ещё, – Шенгей тяжело вздохнул. – В том, что случилось с мадам Эливейн, только моя вина… Это я убедил вас, что охота ведётся именно на Верховного Мага, что Авенезер жаждет встретиться с вами и хитростью, неправдой, но ослабить вашу силу, а, значит, получить шанс захватить наш мир… Мы пошли по ложному следу, предложенному самим Авенезером… Я был слеп… Это мой грех…

Динаэль покачал головой.

– Нет, – мягко ответил он. – И ещё раз нет. Мы оба поддались на провокацию Авенезера. И здесь только моя вина. Я обязан был предвидеть всё и просчитать всё… А теперь… Теперь война началась… Но я клянусь, что Авенезер не получит наш мир… И не спрашивайте меня о цене, – остановил он Шенгея и Эдилейн. – Это моё дело. И только моё. Как Верховного Мага. Как мужа Эливейн…