Текст книги "Легенда о Фейлель"

Теперь Эливейн остановила его.

– Любой ценой? – она вдруг улыбнулась. – Чего бы тебе это ни стоило?.. А ты уверен, что только ты не сможешь без меня? А я без тебя?

– Эливь… – умоляюще прошептал Дин.

– Я поехала с тобой не только потому, что Эди моя дочь, – говорила Эливейн. – И ты это знаешь. Мне жизненно необходимо быть рядом с тобой… И если… если нашим телам суждено расстаться… в ближайшие дни… то души наши вместе навечно… И, если так случится, я умру без страха… просто буду ждать, когда тебе суждено выполнить свою клятву… Но я так же, как и ты, не представляю, каких мук мне будет стоить жить, если не станет тебя…

– Прости, – Динаэль смотрел в глаза супруги. – Я люблю тебя…

– Я тоже люблю тебя, Дин, – улыбнулась она. – И не извиняйся… Это ты меня прости: я же не должна была увидеть тебя сейчас… ты же был уверен, что я сплю…

Динаэль поцеловал супругу. Его сердце не перестало болеть за неё, но его воля ни за что более не позволит любимой страдать ещё и из-за его мук. Он смотрел в лицо Эливейн, любовался ею и улыбался ей…

– 126 —

Берк сидел в глубоком кресле перед камином в своём кабинете. Комната освещалась только красным светом огня. Сэм думал. Он всё просчитал, как ему казалось, до мелочей. Пока ему ничто и никто не помешали. Но что-то тревожило тёмную душу чародея…

Нет, он не опасался отца Эдилейн. Этот бывший волшебник не был ему страшен. Да и выжил-то Динаэль четыре года назад, по убеждению Сэма, только благодаря силе своей дочери. Именно из-за уверенности в огромном даре Эди, Берк и решил сделать её своей союзницей, а не пытаться, по крайней мере, пока, завладевать её магией – поединок с ней вряд ли принесёт победу ему. Конечно, живой из боя она не выйдет, но и Берк вряд ли сохранит свою волшебную силу.

Что же так настораживает его в удачно начавшемся предприятии?

И Берк нашёл ответ: просто, всегда не доверяя людям, он и сейчас не мог позволить себе положиться на своих Сумрачных Стражников…

Негромкий стук в дверь прервал мысли Сэмуэля.

– 127 —

Слуга низко поклонился.

– Замечены двое. Мужчина и женщина. Верхами, – доложил он.

– Где они? – нетерпеливо спросил Берк.

– Лошадей оставили внизу, в деревне. Сюда идут пешком.

«Странно, – подумал Сэм. – Почему их двое? Я ждал только Алуана, ведь это его любимая сбежала… Или … Нет, родители Эди староваты, чтобы добраться сюда вперёд Галана… Может, это ненормальная сестрёнка потащилась за братцем… – Берк даже присвистнул от удовольствия. – Так это ещё и лучше: обида будет острее, гнев сильнее… А времени на объяснения я им не дам…»

На всякий случай Сэмюэль уточнил:

– Путники молоды?

– Да, мой господин, – подтвердил слуга.

Излишняя самоуверенность и недооценка противника порой очень вредят даже тем людям, которые привыкли просчитывать каждый свой шаг: именно те двое, кого Берк считал старыми и неопасными, были уже рядом, в естественном укрытии, выбранном Дином, ведь хоть Динаэль и лишился дара волшебника, он сохранил остальные способности и таланты…

– 128 —

Во время обеда Берк осторожно завёл разговор о… любви. Он умело строил свои речи, чутко внимал ответам собеседницы и ловко плёл тёмные сети. К концу трапезы Эди, хотя и против воли своего сердца, горела гневом к Алуану, оскорбившему её обманом. Сейчас она готова была бы убить молодого человека, окажись тот на её пути…

Берк, видя возбуждённость своей гостьи и в душе ликуя, предложил совершить пешую прогулку по свежему воздуху.

– 129 —

Планы Сэма осуществлялись. Ему и не нужна смерть Галана – пусть только Эди слегка заденет того в гневе своим лучом, пусть только появится первая кровь, кровь невиновного, пролитая Эдилейн… Тогда чары заклятия усилятся… Потом ещё чёрный шаг… Ещё… И могучая, подчинённая его воле, нуждающаяся, как вампир, в пролитии чужой крови союзница будет у Берка.

Сэм подал руку своей спутнице, и та легко перепрыгнула через звенящий по камням ручеёк. Эди подняла глаза.

На открывшейся её взору полянке в пяти метрах от неё остановились, обернувшись на звук шагов, двое.

Эди судорожно вздохнула: её сердце подпрыгнуло от радости – любимый; её погружённое в тёмные чары сознание закричало от ненависти – обидчик, обманщик.

Алуан рванулся к Эди. Асена замерла в тревожном ожидании.

Берк что-то прошептал Эдилейн. Та побледнела, рука её метнулась вверх и вперёд, красный луч сорвался с ладони…

– 130 —

Алуан не успел даже вскрикнуть – кто-то, словно выросший из-под земли, мгновенно закрыл его собой.

Раздался глухой звук удара. Молодой человек подхватил под мышки своего внезапного спасителя. Тот, прижав левую руку к правому плечу и едва удержавшись на ногах, с усмешкой произнёс:

– Досадно, мистер Берк? Первая кровь… Да не та…

– Дьявол! – зло выкрикнул Сэм, сгребая Эдилейн в охапку. Девушка будто очнулась ото сна.

– Папа! – отчаянно прошептала она. – Папочка…

– Всё хорошо, девочка, всё хорошо, – Динаэль говорил уже глуше, тяжело переводя дыхание. – Ничего не бойся… Мы рядом… Борись…

Берк силой уводил Эди за собой. Последнее, что увидела девушка, это странно быстро пропитывающуюся кровью рубашку отца, его совершенно белое лицо и глаза мамы, уже выбежавшей из-за выступа скалы, где они с отцом, видимо, и прятались, и просившей одними губами: «Пожалуйста, Эди, борись…»

Больше Эдилейн ничего не помнила… В себя она пришла в кабинете Берка, в глубоком кресле у камина…

– 131 —

– Сэр…

Благодарность, боль, желание облегчить положение раненого, удивление – все эти чувства были в голосе Алуана.

– Ничего, – бледно улыбаясь, говорил Дин. – Всё хорошо… Первый выигрыш наш…

– Я не понимаю… – честно признался Алуан.

Эливейн в это время срезала окровавленную одежду с тела мужа, а Асена уже рвала на бинты свои нижние юбки.

– Просто заклятие «до первой крови» рушится только при одном условии – первая кровь будет кровью родной… Поэтому Эди сразу словно очнулась… Поэтому теперь она уже не подчинится воле Берка без борьбы…

– Но почему она ушла с ним? Она же не…

– Это иное, – Динаэль грустно вздохнул. – Есть Законы Магии… Она не может легко уйти, ибо сама, добровольно попала под тёмные чары – она не была бдительна… Теперь её ждёт Испытание… Если она выдержит его успешно, то потом – единоборство с Берком…

Алуан был в замешательстве.

– Иного пути нет, – мягко сказал Динаэль. – Правда. Он зажмурился и закусил губу.

– Прости, – Эливь тревожно смотрела на мужа. – Но…

– Да, – он постарался усмехнуться. – Неудачно выскочил… Знаю… Но сейчас нет ни времени, ни условий… Придётся покрепче привязать руку к телу – боль будет меньше… Милая, – ласково добавил он, – мне эта однобокость не повредит в твоих глазах?

Эливейн наклонилась и поцеловала мужа.

– Потерпи, пожалуйста, – попросила она. – Я аккуратно… И, может, найдётся подходящая более-менее плоская ветка…

Алуан и Асена теперь вопросительно смотрели на мадам Фейлель.

– Ему, – она перевела дыхание, будто это ей пронзили плечо, – раздробило лопатку.

Асена всплеснула руками.

– Ну, – прошептал Дин, – напугали девочку… Всё в порядке, – улыбнулся он мисс Галан. – Заживёт…

Алуан уже выстругивал и выравнивал весьма подходящую для жёсткой фиксации повреждённой кости коряжку. Асена, подающая самодельные бинты Эливейн, мельком взглянула на тело Динаэля. «Боже! – подумалось девушке. – Пожалуй, этот человек, действительно выдержит всё…»

– 132 —

Бинты были наложены, правая рука Дина надёжно зафиксирована плотными повязками, платок Эливь использован как перевязь.

Динаэль улыбнулся. Алуан и Асена смотрели на него новыми глазами: они знали многое о доброте этого человека и его таланте врача, но то, что открылось их взору сегодня…

Всё время болезненной перевязки, просидевший на траве, опираясь на левую руку, без стонов и обмороков, отвечавший на вопросы и порой подшучивавший над самим собой, Динаэль теперь виновато взглянул на жену:

– Милая, я опять напугал тебя. Эливейн нежно улыбнулась и прижалась своим лбом к его челу.

– Тебе бы надо отдохнуть, – тихо сказала она.

– Потом, – так же негромко ответил он.

И поднялся на ноги.

Какая сила была заключена в этом человеке? Но он не упал, не застонал. Он закусил губу и… улыбнулся.

– Нам надо уходить, – Дин говорил ровным голосом. – Берк не оставит нас в покое. Он захочет отомстить. И как можно скорее.

Эливь, Алуан и Асена слушали. Они понимали, что ничего лишнего, необдуманного с уст Динаэля не сорвётся.

– Сейчас мы вернёмся к нашей палатке, изобразим там приготовления к ужину. Чтобы стражники Берка, когда найдут наше пристанище, подольше искали нас вокруг него: кто-то якобы пошёл за хворостом для костра, кто-то за водой, кто-то ловит лошадей… Лошадей мы отпустим вниз в луга возле деревни.

– Там мы своих коней оставили, – заметил Алуан.

– Вот и хорошо, – кивнул Динаэль, неспешно переступая по камням тропинки. – Если что, то наши лошади не дадутся в руки чужим людям и уведут ваших за собой.

– Нам нужно переодеться? – спросила Эливейн. – А некоторым, – она с усмешкой провела ладонью по бинтам на груди мужа, – в принципе не помешает одеться.

Дин улыбался.

– Обещаю голышом более не бегать, – заверил он. – А переодеться надо. У нас есть простые крестьянские платья, – пояснил он Галанам. – Так легче затеряться в близлежащих деревнях. Там мы и переночуем. Здесь места неприглядные для обитания. Соседство с Чёрным Колдуном многим не в радость. Вот люди и бегут прочь. А дома бросают. Так что крыша нам найдётся. А искать нас в поселениях не будут. Пока. На ночь стражникам и горных дорожек хватит.

– А Испытание? – спросил Алуан. – Как мы узнаем? Как поможем? Динаэль серьёзно посмотрел на молодого человека.

– Поможем – только верой в Эди, – ответил он. – Испытание она должна пройти только сама.

– Думаешь, к утру Берк всё приготовит? – Эливь взяла мужа за руку.

– Да, – кивнул тот. – Берк, пожалуй, и сейчас готов. Он же не приемлет любящие сердца, ненавидит их. Так что в подвалах его Замка, к несчастью, томится не одна влюблённая душа.

– В чём состоит Испытание? – в ужасе от услышанного, спросил Алуан.

– Дело в том, – объяснил Динаэль, – что Эди чувствует настоящую любовь. Её дорога – помощь разлучённым сердцам. Вот и придётся ей, не видя людей, не слыша их голосов, только опираясь на свой дар, почуять великую и неразрывную связь душ, указать безошибочно пары… Если верно почувствует – никто не сможет помешать любящим броситься в объятия друг друга. Ошибётся – хоть один раз из ста – Испытание будет не пройдено… Тогда…

– Тогда?

– Год плена и новое Испытание.

Дальше шли молча.

– 133 —

Берк в гневе построил во дворе своих стражников.

– Обыскать все горы! Обшарить все лесочки! Но двое – старшие, тяжело раненный мужчина и его жена, – должны быть прикованы к стене в моём подземелье! А молодой мне не нужен! Я хочу знать, что он мёртв!

– 134 —

Эди очнулась в кресле у камина в кабинете хозяина Сумрачного Замка. Теперь она помнила всё, и боль сжимала её сердце.

Берк стоял перед девушкой и зло ухмылялся.

– Не радуйся раньше времени, крошка, – сквозь зубы процедил он.

– Закон ты знаешь. Испытание состоится в полночь. В моих казематах не хватает десяти узников, но это дело поправимое – скоро мои воины добудут недостающий материал… А помочь тебе никто не сможет.

Эди молчала. Сейчас её тревожило только одно: лишь бы Берк не посмел причинить вред родным, любимым, которые пришли спасать её, её, поддавшуюся отчаянию, проявившую слабость, покушавшуюся на того, кому принадлежит её сердце, поклявшуюся защищать родителей и чуть не убившую отца. Эдилейн с ужасом всматривалась в себя.

– Я знаю Закон, – негромко, но твёрдо сказала она. – Я буду в полночь в казематах Замка. До этого времени я вольна в выборе своего местонахождения.

Берк усмехнулся и поклонился демонстративно-пренебрежительно.

– Как будет угодно, мисс, – язвительно произнёс он.

Эди неспешно, с непроницаемым лицом вышла из комнаты. Она хотела найти родителей и убедиться, что они живы, что им ничто не угрожает.

– 135 —

Стемнело в горах рано. Дин, Эливь, Ал и Ася нашли приют в одном из крайних брошенных домов небольшой деревеньки у подножия Серой Скалы.

Асена уснула сразу, как только брат укрыл её одеялом. Сам Алуан тоже прикорнул на лавке возле окна напротив кровати девушки.

Дин и Эливь расположились в соседней комнате. Эливейн, нежно, боясь причинить лишнюю боль супругу, прижала его левую ладонь к своим губам и задремала. Динаэль тоже закрыл глаза. Но ему было почему-то не по себе, словно его душа прощалась с любимой, прощалась надолго, в этой жизни – навсегда…

– 136 —

Около десяти вечера на улице поднялся шум. В доме проснулись все. Свет не зажигали.

Динаэль бесшумно приоткрыл дверь. Через несколько минут он знал, что происходит.

– У Берка в подземельях для Испытания не хватает пяти разлучённых им пар, – сказал Дин. – Слуги Берка хватают тех, кого их тёмное чутьё видит принадлежащими друг другу…

В этот миг к воротам дома, где прятались беглецы, направились четверо всадников.

– Что бы ни случилось, Ал, – проговорил Дин, – не вмешивайтесь. Вы должны остаться здесь. Живым. Ради Эди. Обещайте. Асена, вам вообще не надо показываться, пожалуйста. Мы постараемся не пустить их в дом.

– Обещаю, – с трудом заставил себя ответить Алуан. Эдилейн обняла мужа.

– Что бы ни случилось, мы будем вместе. И, может быть, рядом с Эди. Наша любовь поможет ей.

Дин обхватил жену за плечи левой рукой. Они стояли у двери, слушая через узкую щель голоса Тёмных Слуг и не шевелясь, чтобы не выдать своего присутствия в доме. В двух метрах за их спинами притаился Алуан, заставивший сестру спрятаться в глубине другой комнаты.

– 137 —

– Куда ты? – окликнул один всадник другого. – Этот дом пуст. Уже неделю.

– А вдруг там появились новые жильцы, – весело ответил тот. – А у них может быть дочь, не хуже прежней девицы.

Всё похолодело внутри у Алуана, когда он услышал, что грозит его сестре, если её найдут.

– Брось, – урезонивал первый. – Мы не за этим пришли. Хозяину нужны семейные пары.

– Одно другому не мешает, – с грубым смешком возразил второй и спрыгнул на землю.

Динаэль толкнул входную дверь и вышел на крыльцо. Эливейн следовала за ним.

– Что угодно господам? – с поклоном осведомился Дин-крестьянин.

– Ну, что я говорил! – торжествующе воскликнул спешившийся всадник. – Вот то, что нужно хозяину. Я же чую!

И не спрашивая более ничего, он бесцеремонно схватил Дина. Тот побледнел, но не проронил ни звука. Эливь вскрикнула. Её крепко сжали руки другого всадника.

Динаэля и Эливейн швырнули в разные клетки, стоящие на одной огромной повозке. Эливь с тревогой смотрела на мужа. Тот, слегка отдышавшись, поддерживаемый находящимися рядом с ним четырьмя людьми, смог сесть и чуть улыбнулся супруге. «Ничего, – говорил его взгляд. – Ничего…»

– 138 —

А, может, у них и дочь имеется? – никак не хотел отступать наглый всадник.

Эливь и Дин с тревогой переглянулись.

– Что случилось? Который час? – на пороге появился Алуан.

Он играл свою роль великолепно! Эдакий заспанный сын-переросток, единственный ребёнок в семье, а потому ленивый, избалованный недотёпа.

– Па! Ма! Я спать хочу, – капризно проговорил он.

Эливь даже улыбнулась. Ей сразу понравился этот молодой человек. А теперь она знала, как он смел, находчив, честен.

– Иди в дом, деточка, – дрожащим виноватым голосом подыграла она. – Это к нам с папой. А ты отдыхай, сынок.

Но случилось совершенно неожиданное, непредсказуемое, страшное, жуткое.

Не получив желаемого, стоящий уже у самого крыльца всадник впал в дикую ярость. И, не успел никто даже сообразить, что произошло, как его чёрное копьё со свистом рассекло воздух…

Алуан не проронил ни звука.

Окровавленное оружие вернулось на коня вместе со всадником.

Молодой человек, обхватив себя обеими руками за живот, медленно опустился на колени. В свете факела мелькнул его угасающий взор, а губы беззвучно двинулись. И только Дин, видевший смерть за свою жизнь не раз, Дин, врачевавший самые тяжёлые недуги, Дин, сейчас полный невыразимой скорби, понял слова умирающего: «Простите, сэр, я не смог сдержать обещания…»

Эливейн несколько секунд обезумевшим взором смотрела на Алуана, неподвижно лежащего на ступенях чужого деревенского дома. Потом мир перед ней закружился, и она погрузилась в чёрный хаос беспамятства.

– 139 —

Эдилейн вышла из Замка.

Как случилось, что бродя по лесистым склонам, она ни разу не встретилась с рыщущими тут и там Тёмными Стражниками? Видимо, такова была воля Провидения. Но, когда Эди отыскала, наконец, покинутое убежище своих родителей, там уже успели побывать преследователи: всегда аккуратно сложенные вещи были разбросаны, испорчены, сломаны или порваны.

– Где же вы? – шёпотом спросила девушка сама у себя.

Одно утешало Эдилейн: она чувствовала, что родители живы. Откуда взялась эта уверенность?

Эди внимательно огляделась вокруг. В свете едва теплящегося костра она увидела на земле брошенный или случайно выпавший из кармана простой деревянный гребешок – гордость любой крестьянской девочки. У Эдилейн когда-то был похожий, как у всех её подружек. Эди наклонилась и подняла гребень. На деревянной гладкой поверхности рукой мамы были нацарапаны буквы: «ЭДИ».

Значит, не случайно валялся гребешок под ногами.

– Спасибо, мои родные, – прошептала девушка.

Конечно, они знали, что Эдилейн будет волноваться, будет переживать, будет винить себя. Что она пустится разыскивать их. И они сказали ей, где их искать. Ведь это же так просто! Гребешок в руках деревенской девушки! Поселения внизу гор, где многие избы пустуют… Нет, Берку это и в голову не придёт – богатый человек в ветхой лачужке? Глупец! Не в роскоши счастье.

Все эти мысли радостным вихрем пронеслись в голове Эди, и она быстрыми шагами пустилась напрямик по узенькой тропинке между кустов вниз, к бедным деревенькам.

Вдруг резкая боль пронзила её сердце. Эди остановилась, схватившись обеими руками за изогнутый ствол дикой яблони. «Господи! – в ужасе подумала она. – Что случилось? Кто?» Эди боялась признаться даже себе в том, что она знает ответ на последний свой вопрос.

Боль прошла. Эдилейн стремглав побежала вниз.

– 140 —

В деревеньке, которую первой заметила Эдилейн, было странно суетно для столь позднего времени. Люди стояли группками, что-то обсуждая. Женщины всхлипывали. Мужчины сжимали кулаки.

Девушка подошла к беседующим возле одного из крайних заборчиков двум мужчинам и женщине.

– Здравствуйте вам, люди добрые, – негромко проговорила она. – Не скажете ли мне, что здесь случилось.

Сердце Эди сжималось от страха за то, что она могла сейчас услышать. Но лицо её оставалось спокойным.

Крестьяне оглянулись.

– Барышня? – удивлённо смотрела на девушку женщина. – Правду гадалка бает: ночь нынче необычная, и беды, и чудеса в ней смешаются… Откуда ты-то взялась в наших несчастных краях, такая хорошенькая, славная?

– Неважно, – Эди умоляюще взяла женщину за руку. – Пожалуйста, что произошло?

– Да, вроде, и напасть обычная, – заговорил один из мужиков. – Мы уж привыкли… Налетели Чёрные Всадники. По избам рыщут – семейные пары их господину понадобились… Да это случается. Колдун-то любовь не признаёт, вот и юродствует. Сначала в темнице порознь любящих потомит, потом одного домой отпустит, а другого на край света забросит, да память ему сотрёт. Вот и срывается памятливый с места насиженного, ищет свою половинку. Да редко находит: то далеко, то уж тот или та новой семьёй обзаведётся, а то и погибнет кто. Насмехается над людьми Колдун, а избавить людей от его злобы никто не может – силён он слишком…

– А сегодня? – переспросила Эдилейн.

– Да и сегодня восемь наших жителей забрали, – продолжил рассказ второй крестьянин. – А потом в пустой дом что-то Всадников потянуло. Глядь – а там новые люди… Ну, они мужа-то с женой и сцапали, изверги…

– Муж-то то ли упал, то ли ещё что, – запричитала женщина, – рука забинтована. А его как схватят… Он сильный, видать, не вскрикнул даже – губы сжал, молчит…

– Ну, их в клетки кинули, – продолжал рассказывать крестьянин, – а тут сын их на порог вышел. Всадник-то, видать, хотел потешиться, надеясь, что у пришлых дочка есть… Ну, парня увидел и осерчал – хватанул того копьём прямо в живот…

Крестьянка зарыдала. У Эди перехватила дыхание, внутри неё словно что-то оборвалось.

– Всадники увезли свою добычу, – закончил страшную повесть мужик. – А наш знахарь осмотрел того парня… Жаль его. И больше суток не протянет, да и помрёт в муках… А парень, видать, хороший. Ведь он не случайно вышел – в доме-то девушка была. Это он от неё внимание отвлекал. Невеста, сестра – кто её знает. Немая она. Плачет…

– Где он? – глухо спросила Эди.

– Да вот здесь, два дома пройти, – женщина вдруг засуетилась. – Пойдём, милая, я провожу.

То ли слова гадалки снова вспомнились крестьянке, то ли чутьё какое ей подсказало, но только она взяла девушку за руку и быстро повела к злополучному дому.

– 141 —

Эдилейн вошла в низкую избу. В маленькой комнатке, тускло освещаемой огарком свечи, на жёсткой деревянной кровати у стены под старым штопаным одеялом лежал Алуан.

Лицо молодого человека, резко осунувшееся, было бескровно. Губы сухие, потрескавшиеся. Закрытые глаза, обрамлённые чёрными кругами, ввалились. Волнистые пряди, спутавшиеся и мокрые, прилипли ко лбу. Алуан был в забытьи.

Эдилейн поняла, бесповоротно поняла, что для неё неважно, как выглядит Галан и с кем он проведёт свою жизнь. Главное, чтобы жизнь его была долгой и счастливой. И пусть его обнимает и целует другая, та, что сейчас рыдает возле страшного ложа. Пусть. Лишь бы он не умирал.

– Выйдите все, пожалуйста, – тихо проговорила Эдилейн.

Находящиеся в комнате соседи, поддавшись какому-то внутреннему убеждению в том, что поступать следует именно так, как велит эта незнакомая госпожа, быстро покинули тесную спаленку.

Девушка, сидящая возле постели Алуана, обернулась. В её голубых глазах застыла боль. Увидев Эди, она вскочила, хотела что-то сказать.

Эди жестом остановила её. Не было в душе Эдилейн ни гнева, ни ненависти к этой юной особе. Да и как могло быть иначе! По каким бы причинам – по любви, из чувства сострадания, из-за данного ранее обещания – Алуан ни связал свою судьбу с голубоглазой немой красавицей, выбор был сделан им добровольно. А Эди не могла не уважать выбор своего любимого.

– 142 —

Эди опустилась на колени в изголовье кровати.

Ей вдруг страстно захотелось хоть раз в жизни поцеловать этого такого близкого сейчас, такого любимого ею человека. Но она остановила себя. Она знала, что за её спиной стоит заплаканное и дрожащее от горя существо…

Эди приподняла одеяло и быстро взглянула на рану. Девушка пошатнулась: сомнений не было – после такого не выживают.

Алуан слабо качнул головой. Его дыхание стало прерывистым. На лбу в очередной раз выступила испарина. Но сознание и на секунду не вернулось к несчастному.

Эдилейн сняла с шеи медальон и осторожно надела на шею раненого.

Асена легко коснулась рукава Эди. Та обернулась. Голубые, полные слёз и надежды глаза были полны благодарности к ней. Эдилейн приложила палец к губам.

– Не говорите ему, что я была здесь, – шепнула она. – Не надо. А когда рана… исчезнет, и он спокойно заснёт, просто снимите медальон и спрячьте – он может узнать герб… И простите меня. Будьте счастливы. Прощайте.

Эди поднялась на ноги, ещё раз взглянула в лицо того, кому навсегда принадлежало её сердце и с кем, как она считала, расстаётся навсегда. Асена попыталась что-то объяснить знаками, но Эдилейн, истолковав её жесты только как выражение благодарности, грустно улыбнулась и быстро вышла на улицу.

– 143 —

Эди исчезла из деревни так же незаметно, как и появилась в ней. А люди уже с новыми вопросами кинулись к гадалке, доверие к которой резко возросло, ведь знахарь, вновь навестивший раненого, с удивлением сообщил, что страшная рана чудесным образом затягивается прямо на глазах.

Гадалка гордо раскладывала свои карты, смотрела в «шар судьбы» и уверяла, что чудеса только начинаются… Отчасти она была права. Ведь добрая магия сейчас именно в этих краях стремилась одержать верх над злом. Только, каких сил, жертв, мук это стоило и кому – гадалка не знала. А то, что волшебство всегда живёт рядом с нами и надо просто уметь его увидеть, мы в быту вообще как-то забываем…

А Эдилейн спешила в Замок. До полуночи оставалось не более двадцати минут. Что с родителями – она не знала. Какая коварная идея придёт в голову Берка, как только среди привезённых пленников он увидит Фейлелей? Предположения пугали Эдилейн. И девушка торопилась вдвойне.

– 144 —

Эливейн очнулась и открыла глаза. Её голова покоилась на коленях одной из пленниц, румяной пышной крестьянки.

– Слава Богу! – прошептала та. – Очнулася.

– Дин, – слабым голосом позвала Эливь.

– Я здесь, милая, – голос был тихим, совсем рядом. Эливейн приподнялась и села, глядя сквозь прутья клетки на мужа.

– Держись, любимая, – прошептал тот. – Наша боль не поможет Эди.

Эливь кивнула. Ей хотелось обнять Дина, прижаться к нему и… плакать горько, неудержимо.

Эливейн посмотрела на лица других пленников. В их глазах она увидела столько скорби и сочувствия, что ей вдруг стало совестно за то, что она посмела пожалеть себя…

– 145 —

Повозка вкатила в Сумрачные Ворота и остановилась. Пленников выгрузили на мощёный двор и выстроили в две шеренги друг напротив друга. Рядом с Эливейн оказалось две крестьянки и два крепких парня. Динаэль стоял между двумя крестьянами средних лет, а пара совсем юных девушек жалась друг к дружке, не сводя глаз со своих женихов напротив.

Звучно шагая по камням двора, вышел Берк.

Свет факелов, несомых слугами за господином, упал на лица пленников.

– Вот так удача! – рассмеялся Сэмуэль, выхватывая факел из рук одного стражника. – Ай да встреча!

Берк в упор смотрел на Динаэля. Дин оставался бесстрастен.

– Хороший подарок я сделаю себе, – продолжал колдун. – Клеймо мне! – скомандовал он.

Двое стражников крепко схватили Дина за локти. Тот невольно поморщился от пронзившей всё его тело боли. Слуга сдёрнул рубаху с правого плеча Динаэля.

Эливейн не видела как Берк прыснул на раскалённый докрасна металл какой-то тёмной жидкостью из тайничка в своём перстне – Сэмюэль стоял к ней спиной. А Дин… Дин только подбадривающе улыбнулся ей, а потом, когда железо коснулось кожи, слегка прикусил губу.

Остальных заклеймили слуги, грубо и быстро. Кроме Эливь.

Стражник трижды подносил пышущий жаром инструмент к плечу Эливейн, но металл покрывался ровной корочкой льда, не оставляя следа на коже пленницы.

– Что за бред?! – рассвирепел Берк.

Остальные переглядывались: кто робко, кто с изумление, кто с усмешкой.

Динаэль улыбался.

– Твоих рук дело? – зло спросил Берк, яростно глядя на него.

– Я же не обладаю магической силой, – напомнил Дин. – А это, – он кивнул Эливь, – дело давнее. И у него есть имя… Но вам, мистер Берк, оно не понравится…

– Что? – Сэмуэль не желал терпеть никаких фокусов.

– Это Любовь, юноша, – негромко сказала Эливейн. – Дар супруга молодой жене к свадьбе. Вы хотели заклеймить меня как свою собственность. Но я никогда не буду принадлежать никому против своей воли. Таково было моё желание, которое в подарок мне и исполнилось…

Остальные пленники тоже начинали невольно улыбаться…

Продолжать спорить – значило бы терять свой авторитет. Да и времени до полуночи оставалось немного.

– Гоните так! – приказал стражникам Берк. – Да прикуйте её, понадёжнее!

Пленников повели в подземелье.

– Но тебе-то радоваться нечему, – зло шепнул Сэмуэль Дину.

Но тот лишь улыбнулся в ответ.

– 146 —

Холодные каменные ступени тянулись глубоко вниз и тонули в темноте. Красноватые блики от пламени факелов окрашивали мрачные стены подземных казематов зловещими тонами. Пленников остановили перед тяжёлой железной решёткой.

Эливейн прислушивалась. Динаэль, видимо, был последним в цепочке несчастных, и Эливь не могла взглянуть на него. Ей было тяжело: болезненное предчувствие сжимало сердце. Она никак не могла смириться с гибелью Алуана. Она терзалась мыслями о том, что не может помочь дочери. Она переживала за людей, что стояли рядом и чьими жизнями так нагло играл Берк. Но Дин… её единственный, любимый… Дин улыбался, подбадривая её… Эта улыбка вдруг показалась ей прощальной…

Лязгнули отодвигаемые засовы, и пленников ввели в полутёмное, длинное, узкое помещение с низкими сводчатыми потолками. Посреди похожего на тоннель каземата от самых дверей до далёкой противоположной стены тянулся неширокий деревянный настил. По нему-то и ходили стражники. А вдоль стен, с обеих сторон от дощатой тропы, прямо на камнях пола сидели, лежали люди. Измученные, бледные, худые. Мужчины и женщины. Все они были ещё и прикованы цепями к стенам. «Да здесь и за сутки сойдёшь с ума, – с сочувствием и жалостью подумала Эливь. – Бедные, сколько же натерпелись они за свою искреннюю любовь друг к другу… Эди, девочка моя милая, – мысленно взмолилась Эливейн. – Это трудно. Но постарайся… У них нет иной надежды…»

– 147 —

На вновь приведённых пленников смотрели вопросительно-сочувственно. Первые пятеро из доставленных в подземелье были прикованы с правой стороны, на свободные по каким-то причинам тяжёлые цепи. Приказ Берка по отношению к Эливейн выполнили точно: тугие железные кольца крепко охватили её запястья, щиколотки и талию.

– Совсем озверели, – огрызнулся на стражников бородатый бледный мужик, оказавшийся соседом Эливь в этом каземате. – Куда она сбежит-то отсюда!..

– Молчать! – гаркнул стражник и замахнулся на заступника.

– Не тронь! – тихо и без злобы сказала Эливейн.

Стражник вздрогнул, его рука, словно против воли, опустилась. Он оскалился, но, ничего не ответив, пошёл дальше. Эливейн села на холодный пол, поджав под себя ноги.

– Спасибо, – шепнула она бородатому мужику.

Тот удивлённо смотрел на новую соседку. Женщина, с его точки зрения, была красива, но какой-то изысканной красотой, не крестьянской. Явно добра. И не пуглива. Но уж очень тревожным был её взгляд. И мужик проследил за этим взором. Эливейн смотрела на Дина.

– 148 —

Динаэля провели дальше Эливь шагов на десять. Он шёл, казалось, легко. Но по тому, как он ступил с высокого настила вниз, на сырые камни, Эливейн поняла, чего стоила её любимому эта внешняя лёгкость. Стражник ещё и ткнул пленника рукоятью нагайки в спину. Дин на мгновение замер, а Эдилейн увидела, как судорога пробежала по лицу мужа. Но Дин снова не проронил ни звука.

– Да ты что, ослеп! – опять не выдержал бородач. – Чё ты его тычешь! Чтоб тебя так ткнули! Вот выберусь отсель, я те задам, нелюдь!

Стражник уже развернулся и хотел всё же вытянуть слишком разговорчивого пленника плёткой, но холодный голос остановил его.