Текст книги "Легенда о Фейлель"

Над ним склонился человек. Рыжие с проседью волосы, странные сине-зелёные глаза. И ещё более странное одеяние: куртка – не куртка, средневековые доспехи – не похоже…

Человек ещё раз тряхнул фотографа и резко посадил его, прислонив спиной к дереву.

Местечко было пустынное, далеко от города. Лес, болото.

Человек развернул руку фотографа ладонью к небу и выложил на неё какой-то холодный предмет. Фотограф, не смея проронить ни слова, взглянул на свою ладонь.

Между пальцами начинала капать вода. Лёд таял, а на руке остались две пули.

– Это вам на память, – спокойно проговорил незнакомец. – И немедленно уезжайте отсюда, чтобы никто даже подумать не мог, что вы живы.

Фотограф, не имея сил произнести ни слова, только кивал головой.

Динаэль пристально взглянул ему в глаза, понял, что тот в своём уме и осознаёт происходящее.

– Прощайте, – коротко сказал Дин.

Фотограф только вылупил глаза: незнакомец исчез, растаял в воздухе, испарился.

Несостоявшийся убиенный несколько минут сидел на земле, потом вскочил на ноги и пустился прочь… Но рекомендацию незнакомца он выполнил: ни одна живая душа долго ещё не знала, куда делся некий фотограф, столь великолепно подделавший фотографии по заказу мистера Мариса…

– 28 —

Авенезер был в бешенстве.

Он ощутил присутствие Фейлеля в своём мире. Но где? Пока Чёрному Колдуну удалось установить примерное местонахождение противника, тот исчез, исчез так же внезапно, как и появился. А пытаться отыскать Мага, способного спрятать свои волшебные способности или молниеносно перенестись в иное измерение, практически бесполезно. Тем более что точность установления места его нахождения мала лишь относительно всей территории мира, ибо район в десятки квадратных километров – весьма значительное пространство, когда хочется найти одного человека, да ещё не желающего быть найденным…

Теперь Авенезер был начеку вдвойне. Теперь он знал точно, что будет скрупулёзно проверять каждого, кто появится в его поле зрения и попытается приблизиться к мадам Марис…

Конечно, спасая фотографа от гибели, Динаэль отдавал себе отчёт в том, что Тёмный Маг обязательно почует своего противника. Но не попытаться использовать шанс сохранить жизнь человеку, пусть и не симпатичному в своих поступках Дину, Верховный Маг не мог. Динаэль понимал, что только он узнал о готовящемся преступлении, и только он может защитить несчастного. И рассчитал Дин верно: он успел не дать фотографу погибнуть и успел исчезнуть раньше, чем Авенезер оказался способен начать поиски…

– 29 —

Прогулка пошла Эливейн на пользу.

Мадам Марис заметно оживилась, на щеках появился румянец. Она даже подшучивала над собой, когда Эшер терпеливо объяснял ей, что такое фотография, телевидение, радио, телефон.

– Ну, надо же! – внимательно выслушав мужа, воскликнула Элиза. – Как странно устроен человек! Как слаб он!.. Забыть всё, что является общеизвестным! Как младенец, начинать познавать мир с нуля!.. Мне жаль, Эш, – тихо закончила она, – что тебе приходится объяснять мне элементарные вещи…

– Ничего, милая, – улыбнулся Марис. – Мне даже приятно: ты очень внимательная ученица. И способная…

Здесь Эшер не врал: он, действительно, был восхищён тем, как быстро Эливейн схватывала новое, как легко осваивалась в совершенно незнакомом ей мире…

Попрощавшись с супругой до вечера, Эшер уехал на работу. А Элиза Марис осталась с мадам Вилей Оски – изучать модные журналы и смотреть телевизор, дабы вспомнить, как она считала, то, что её память почему-то решила не сохранять…

– 30 —

Эливейн осваивалась удивительно быстро.

Журналы мадам Элиза пролистывала не спеша, внимательно всматриваясь в лица моделей, их наряды и позы. Через два часа она, улыбнувшись, сказала своей служанке-подруге:

– Думаю, достаточно. Я поняла. Теперь мне легче будет подобрать себе в магазине то, что устроит меня и понравится Эшеру. Мне хочется, чтобы мой выбор соответствовал и его вкусу… Вы мне поможете, если я ошибусь, мадам Оски?

– Я постараюсь, – заверила Виля.

– 31 —

Потом до обеда смотрели телевизор. Новости, о животных, о детях, какую-то мелодраму и снова новости.

Новости вызвали у Эливейн слёзы. Она почему-то никак не могла смириться с тем, что ежедневно в мире гибнет столько людей: катастрофы, аварии, болезни… И это не считая неотвратимой человеческой старости… Эливь поразили сообщения о случайностях, халатности, ошибках, приводящих к ужасным последствиям…

Две передачи о животных немного утешили её: в одной просто рассказывали о жизни птиц степей, а в другой – о четвероногих друзьях людей: о собаках и лошадях попавших в добрые руки.

Дети вызвали умиление в сердце Эливейн, хотя кое-что осталось ей непонятным. Например, почему вообще у одного из маленьких героев передачи возникло желание посадить бабочку в банку: ведь наблюдать за насекомым, чего мальчику и хотелось, можно прямо на поляне…

Мелодрама тоже показалась Эливейн неплохо разыгранной, с хорошей идеей, но слишком упрощённой, словно создатели считали своих зрителей совсем примитивными для вещей более высоких…

– 32 —

Вечером мадам Марис сообщила супругу, что готова создать свой гардероб, что, кажется, она могла бы ездить верхом, что ей хочется попробовать рисовать и что, возможно, у неё были какие-то литературные наклонности, так как она чувствует необходимость выразить накопившееся на душе словами…

Эшер улыбнулся.

– Верхом ты ездить будешь, – кивнул он, – как только доктор разрешит. Твой конь, спокойный и покладистый, стоит на конюшне в спортивном клубе «Серебряная Подкова». Я подарил Лучистого тебе на свадьбу. Но ты ещё ни разу на него не села. Мне приятно, что ты, наконец, о нём вспомнила.

Эливейн тоже улыбалась. Она видела, что Эшер рад за неё. По крайней мере, ей так казалось…

– Теперь о рисовании, – Марис виновато взглянул на жену. – Твоя мастерская… сгорела… А я ничего не смыслю ни в красках, ни в холстах… Если ты чуточку потерпишь, то, как только позволит доктор, мы съездим в специализированный магазин, и ты сама всё выберешь.

– Спасибо, – кивнула Эливейн. – И не извиняйся. Ты же не виноват… А я поправляюсь, да? – спросила она, с надеждой глядя в его глаза. – Ведь получается, что я что-то вспомнила… о себе… о своих увлечениях?

– Конечно, милая, – Марис взял Эливейн за руки. – И ты обязательно вспомнишь всё.

Он наклонился к её лицу. Она покраснела и невольно вздрогнула… Нет, она не была готова – она стеснялась его… Видела его доброе к себе отношение, ценила его заботу и терпение, но… не могла поцеловать его… Хотя и считала своим мужем…

– Прости, – с болью прошептала она.

– Ничего, – заверил Эшер. – Я же говорил, что готов ждать столько, сколько понадобится… Просто помни, что я люблю тебя…

Эливейн тихонько кивнула…

– Кажется, ты что-то ещё говорила о ноутбуке? – спросил Марис.

– О чём? – не поняла Эливейн.

Эшер просто и толково рассказал супруге, что пишут теперь книги не пером на бумаге, как пару веков назад, а набирают текст на специальном приборе… Объяснения Мариса о том, что представляет собой компьютер и для чего он служит, повергли Эливейн в изумление. Она слушала очень внимательно, а потом спросила:

– И я умела… умела работать с этой… удивительной вещью? У меня был свой но-ут-бук?

– Да, Элиза, – ответил Эшер. – Правда, ты всегда была слабеньким пользователем, но набрать текст и сохранить файл у тебя получалось.

Эливейн так грустно посмотрела на Эшера, что тот искренне пожалел её.

– Милая, – ласково проговорил он и нежно, как маленькую, погладил по волосам, – я рядом. Я помогу тебе. И ты научишься заново. Хорошо? Я завтра принесу тебе новый ноутбук. Подождёшь?

– Конечно, Эш, – кивнула она. – А ты уверен, что у меня получится?

– Не сомневаюсь, – заверил Марис. Супруги помолчали.

– И ещё один вопрос, – грустно спросила Эливейн. – Можно?

– Конечно, – ответил Эшер.

– Чем ты занимаешься? – Эливь смотрела в лицо Мариса.

– Странно, – медленно проговорил тот. – Ты никогда прежде не интересовалась моей работой… Я бизнесмен. Я владею несколькими фабриками и заводами. У меня свои предприятия во многих странах. Я основатель одной из крупнейших мировых корпораций…

– То есть, ты богатый человек?

– Да, – улыбнулся Марис. – Мы очень богаты. Ведь всё, что есть у меня, я с радостью подарю тебе…

– Я не об этом! – виновато воскликнула Эливь. – Значит, ты помогаешь людям? Тем, которым плохо?.. Я видела новости… по телевизору… Так страшно!..

– Помогаю, – согласился Эшер. – Это называется благотворительностью…

– Слава Богу! – Эливейн облегчённо вздохнула. – А то я… я испугалась… Тут говорят всякое… Я вхожу – замолкают… Но кое-что я слышу… А мне почему-то кажется, что мой муж делает людям добро… Спасибо тебе…

Марис заставил себя улыбнуться…

– 33 —

Эшер и Авенезер сидели в кабинете Мариса в доме, куда через несколько дней из больницы приедет мадам Элиза.

– Ты не говорил, что он так силён, – недовольно поморщился Эшер. – А если он объявится прямо тут?

– Не объявится, – заверил Авенезер. – Он не посмеет подвергнуть такой опасности свою жену. Ведь она в наших руках. Он появится – мы можем убить её. Он попытается ей рассказать – яд выполнит свою смертельную миссию. А противоядия даже у него нет.

– Но ты будешь внимательнее к… новым людям? – уточнил Эшер.

– Разумеется, – кивнул Колдун.

– Да, – словно невзначай, проговорил Марис, – у меня сменилась секретарша…

– Я рад за тебя, – хмыкнул Авенезер. – Надеюсь, ты понимаешь, что твоя супруга ни о чём подобном узнать не должна.

– Помню, помню, – отмахнулся Эшер. – Но я же не монах… Я не могу столько времени только ждать… А, похоже, скоро не получится… Она даже поцеловать себя не даёт…

– Какой ты шустрый! – засмеялся Авенезер. – Она иная. Я тебя предупреждал. Она чует сердцем. И если есть хоть чуточка сомнения… Так что будь терпелив и честен. По крайней мере, убеди её в этом… Она вряд ли тебя полюбит… Но она уверена, что ты её муж и что она вышла за тебя по любви… А, значит, она чувствует вину перед тобой, вину оттого, что всё забыла… В конце концов, пожалеет, приласкает… Ведь ты так терпелив, так нежен и так мучаешься… А большего нам не надо…

– Не надо, – эхом повторил Марис. Авенезер сощурился, пристально взглянув на Эшера.

– Это ты брось, – усмехнувшись, сказал он. – Советую, как другу… Не надейся: когда-нибудь она поймёт, что не может быть с тобой, не потому, что не помнит того счастливого времени вашей любви, о котором ты ей напеваешь, а потому что теперь не любит тебя… А мы-то знаем, что и не любила… А ведала бы твои дела – просто презирала бы… – Авенезер задумался на мгновение. – Хотя, не презирала бы… Она этого не умеет… Они там, в том мире, вообще странные…

Колдун сделал неопределённый жест рукой.

– Может, ей ещё какого-нибудь психолога нанять? – спросил Марис. – Ну, амнезия – болезнь сложная… Психологический тренинг здесь не лишний…

– Можно, – согласился Авенезер. – И занята она будет больше… Чтобы некогда было твоей работой интересоваться… И тому подобным…

– Идёт, – подвёл итог Эшер. – Завтра же поговорю с главврачом. У них-то есть подобного рода специалисты… А ты проверишь, – напомнил Марис Авенезеру.

Тот презрительно скривился:

– А то бы я не догадался… Спасибо, «босс»…

– 34 —

Марис сидел в кресле в кабинете главврача больницы. Сам господин Токно ещё не вернулся с обхода, но Эшера, как богатого и влиятельного клиента, пригласили подождать доктора прямо в кабинете.

Марис перебирал в своей памяти образы прежних любовниц и удивлялся: до сих пор ни одна женщина не казалась ему столь желанной, как Эливейн Фейлель, которая фактически была и старше его, и морально превосходила своего мнимого мужа. Поймал Эшер себя и на мысли о том, что испытывает к этой женщине не просто интерес охотника, а нечто большее, доселе ему неведомое, то самое, что презирал Авенезер и веры во что не допускал он сам…

Дверь распахнулась, и мистер Тери вошёл быстрыми шагами в свой кабинет, коротко кивнув посетителю и подобающе случаю улыбнувшись.

– Вас интересует, господин Марис, когда вы сможете забрать свою очаровательную супругу домой? – спросил доктор.

– И это тоже, – согласился Эшер. – Но мне хотелось бы услышать ваши рекомендации по поводу психологического состояния Элизы. Я бы хотел нанять психолога, занимающегося именно проблемами амнезии. Вы можете мне порекомендовать подобного специалиста?

– И да, и нет, – задумчиво ответил Токно.

– То есть? – не понял Марис.

– Видите ли, – неспешно проговорил доктор, опускаясь на стул напротив Эшера. – Человеческая память – вещь сложная и странная. Есть много специалистов, утверждающих, что они способны помочь человеку, потерявшему связь с прошлым… Но далеко не все действительно могут оказать эту помощь. А могут и навредить… Иными словами мне лично не знаком дипломированный именитый психолог, которого я бы мог порекомендовать для мадам Марис. Её случай вообще уникален: она ничего не помнит о себе до трагического пожара, вообще ничего! Но замечательно быстро, легко усваивает всю сложнейшую информацию… Это потрясающе!.. Но вы правы: ей тяжело, очень тяжело, тяжело психологически, морально. Новое в таком огромном объёме!.. Вы правильно наняли ей служанку, которая стала для неё подругой. И вам нужен для мадам Элизы психолог, но не по образованию психолог, а по призванию…

– Поясните…

Марис уже начинал понимать, что у Токно есть на примете нужный человек. Но человек этот, возможно, вообще не работает в области медицины… Однако Эшер понимал, что ему мистер Тери не порекомендует того, в ком сам не будет уверен: шутить с магнатом было опасно, и все это знали.

– У меня есть человек, который вытащил, так сказать, троих… – Токно многозначительно поднял палец, – …троих, – повторил он, – из этого ужаса, называемого амнезией. Его личное дело я проверял, встретился с последним его клиентом… Я знал, что вы будете искать подобного специалиста…

– Кто же он? – нетерпеливо перебил Марис.

– Всего лишь санитар с муниципального отделения нашей клиники, – сразу ответил господин Тери. – Я сам беседовал с ним, когда принимал его на работу по переводу из пригорода. Я знаю таких людей: он не очень приветлив к окружающим, но честен и добр к своим клиентам, даже если это только грязный запущенный бездомный бродяга… И, мне думается, он вам подойдёт. И, возможно, только он вам и нужен…

– Ладно, – мотнул головой Марис. – Его личное дело проверят мои люди… А сколько ему лет? – вдруг, нахмурившись, спросил Эшер.

Доктор едва заметно улыбнулся.

– Он достаточно опытен в своей работе, – заверил Токно Мариса. – И он не заинтересуется красотой вашей жены.

Марис негодующе вскинул бровь.

– Он гей, – невозмутимо пояснил Тери Токно. – И об этом тоже сказано в его личном деле.

– Хорошо, – кивнул Марис. – Я бы хотел побеседовать с этим … психологом-самоучкой.

– Я вызову его специально для вас, – кивнул доктор.

– 35 —

Дин-Денис шёл по дорожке через парк к корпусу элитного отделения больницы.

За время, прошедшее с момента окончания его первого дежурства в этой клинике, он успел взглянуть в глаза фотографу, снимавшему из укрытия Эливейн-Элизу в парке, успел проверить новую систему охраны Границы и даже немного поспать, уже в роли Джоя, предоставив возможность настоящему Джою разобраться с вещами и электронной почтой в новом жилище прибывшего в город по переводу санитара, и, таким образом, поставив себя вне подозрений Авенезера, ибо вот он, новый человек больницы, санитар Дэн, сидит у себя в квартирке и занимается своими делами.

И тут-то раздался бесцеремонный телефонный звонок. Дин-Дэн, как и положено, ответил недовольным заспанным голосом и… выругался вслух сам себе, но так, чтобы на другом конце провода слышали: раздражение было понятно – санитару не дали отдохнуть по-человечески и уже требуют явиться немедленно к мистеру Тери Токно…

Итак, мнимый Джой шёл к главврачу больницы. На его лице сохранялось слегка презрительное выражение, взгляд был скучающим, но сердце Дина замирало от радостной надежды. Неужели удача так благосклонна к нему?! Вчера ему посчастливилось собственными глазами увидеть Эливь, живую, даже смеющуюся. Он ничего не мог узнать о ней более. Он с болью понял, что Эшер Марис чрезвычайно талантливый актёр и очень терпеливый охотник: Динаэль видел, каким милым, добрым, заботливым, любящим супругом предстал миллионер перед Эливейн, понимал, что той долго не удастся узнать истинное страшное и жестокое лицо своего мнимого мужа, прочувствовал снова, как беспомощен он сам, не имеющий права даже намекнуть на настоящее прошлое любимой, дабы не убить её… А сегодня, благодаря прежним работам Дениса, Дин может оказаться совсем рядом с Эливейн… Эта надежда буквально окрыляла Динаэля, хотя он и понимал, что изменить в случившемся ничего не сможет…

– 36 —

Денис Джой толкнул дверь кабинета мистера Токно.

Взорам главврача, Эшера Мариса и Авенезера предстал светловолосый и кареглазый мужчина лет сорока с небольшим, роста чуть выше среднего, в потрепанных джинсах и тёмной куртке, из-под воротника которой виднелся капюшон трикотажного серого джемпера. Картину дополняла небрежная густая чёлка, прикрывавшая беловатый рубец на лбу и холщовая, явно давно не стираная сумка на длинном брезентовом ремне через плечо. Санитар слегка кивнул головой в знак общего приветствия, не выразив при этом ни смущения, ни подобострастного уважения людям, находящимся гораздо выше его на социальной лестнице.

Тери Токно смотрел на Джоя с интересом: он знал о достоинствах этого человека как медработника и испытывал к нему профессиональную симпатию, несмотря на то, что Денис был всего-навсего санитаром.

Эшер Марис оценивал предполагаемого «психолога», уже всё зная о его прошлом и настоящем, о личном и общественном.

Авенезер прощупывал на свой магический взгляд нового человека, человека со шрамом… Но ничего подозрительного, опасного не обнаружил… И слегка кивнул Эшеру…

Динаэль мысленно улыбнулся: он почуял проверку Колдуна, заметил неприметный знак Марису. И Дин с радостью понял, что будет рядом с Эливь…

– 37 —

– Что-то странно вы меня разглядываете, – небрежно усмехнулся Денис, не смущаясь того, что он позволил себе первым высказаться, хотя здесь явно ему отвели роль только отвечающего на вопросы.

– Мистер Джой, – приветливо заговорил Тери Токно, – я пригласил вас, чтобы представить господину Марису и его помощнику господину Авенезеру.

Дин-Денис слегка поклонился. Правда, осталось непонятным, кому именно он отдал знак приветствия.

– У господина Мариса, – продолжал главврач, – как вы, наверное, слышали, произошла огромная неприятность.

Джой молча кивнул.

– Супруга господина Мариса, к счастью, осталась жива и даже не пострадала от огня, – говорил Токно. – Но у неё амнезия… Вам ведь удалось помочь нескольким больным с таким диагнозом?

– Вы хорошо изучили моё личное дело, – усмехнулся Денис. – Думаю, и биографию проштудировали, – он прищурился. – Но только одному, потерявшему память, удалось восстановить в своём сознании моменты прошлого. Двое других лишь заново адаптировались в жизни… И я не дипломированный специалист…

Джой многозначительно взглянул на Мариса. Тот лишь слегка махнул рукой в знак того, что всё это ему известно.

– Важно для господина Мариса другое, – спокойно пояснил главврач. – Главное, что пострадавшие при вашем психологическом сопровождении освоились в жизни, о которой они ничего не помнили, легко, без нервных срывов… А для мадам Элизы именно это и требуется.

– Но я скорее давал им не психологические тренинги, а просто своё время, – Денис говорил неспешно, спокойно. – Человеку, потерявшему память, просто нужно больше внимания, чем другим. Его не следует надолго оставлять одного. Он должен быть уверен, что рядом или в соседней комнате, есть тот, кто его поймёт, поддержит, кто ему всегда поможет. И всё.

– Именно, – наконец вступил в разговор сам Марис. – У моей супруги есть надёжная служанка. Рядом всегда охрана. Я забочусь о ней… Но я много работаю. И кроме прислуги нужен человек, хорошо знакомый с проблемой амнезии. И уж если сам мистер Токно рекомендует вас, я соглашаюсь с его мнением.

Джой серьёзно взглянул на главврача.

– Хорошо, – после паузы ответил Дин-Денис. – Пожалуй, раз доктор Тери считает именно меня способным чем-то помочь… Я ценю ваше мнение, сэр, – и санитар почтительно поклонился мистеру Токно. – Я согласен.

– Поговорим об оплате и времени… – приступил к делу Эшер Марис.

– Время – на моё усмотрение, – весьма небрежно перебил его Джой. – А оплата… Сначала посмотрим на результат…

Марис хотел было возмутиться таким непочтением, но Токно сделал ему успокоительный знак рукой.

– Ну, – снисходительно протянул Марис, – раз вы, мистер Тери, тоже так считаете…

– Вот и договорились, – подвёл итог Токно.

– Историю болезни, пожалуйста, – Джой протянул руку. – Через два часа верну, с территории больницы документ не вынесу: посижу, почитаю в парке – погода хорошая.

– Сидите и читайте, сколько понадобится, – Токно протянул папку Денису. – Только в моём кабинете. Не стесняйтесь. Мешать никто не будет – я ухожу на конференцию.

– Да, – Денис тут же расположился в удобном кожаном кресле у окна, – мадам Марис пока ничего не говорите. Пусть её служанка зайдёт за мной через пару часиков – тогда я буду знать, как и когда лучше первый раз предстать перед вашей супругой, – Джой сложил губы в подобие приветливой улыбки, а глаза смотрели словно сквозь Мариса…

– 38 —

Динаэль погрузился в чтение.

Удивительно, как пресса и телевидение, обмусоливавшие пожар в особняке Мариса со всех сторон, не раскопали этого! Выкидыш… Она была беременна…

Дин сидел в кабинете один. Он до крови прокусил себе губу… Вот почему Эливь была так счастлива в то роковое утро! Она мечтала сказать ему… Вечером… А он… Он и не догадался…

«Милая моя… Несчастная моя… Господи! Как же помочь тебе?»

Дину казалось, что у него болит всё… Он чувствовал Эливь. Чувствовал всегда. И в тот день ощутил её боль… И не понял – почему… Дин сжал ладонями виски…

– 39 —

Мадам Оски постучалась в кабинет мистера Токно спустя ровно два часа…

– Войдите, – ответил мужской голос.

Ответил негромко. Но не расслышать, не разобрать сказанного было невозможно.

«Хорошая дикция…» – отметила про себя мадам Виля. Когда-то она окончила курсы актёрского мастерства и ценила чёткость речи.

Оски вошла в кабинет. Джой поднялся ей навстречу.

Динаэль умел разбираться в людях. Мадам Виля сразу расположила Дина к себе: он снова поблагодарил Судьбу, теперь за то, что у Эливь в этом чужом и незнакомом ей мире есть друг, настоящий друг, честный и верный.

– Добрый день, – проговорил Джой. – Вы мадам Оски, служанка Элизы Марис?

– Да… сэр, – сделав паузу, ответила Виля. Денис усмехнулся.

– Сэр?.. – сказал он. – Для меня это слишком. – Денис Джой, – представился он. – Работаю санитаром в этой же клинике… Но…

– Я знаю, – поспешно договорила за него Оски. – Мистер Марис кратко объяснил, кто вы и почему в качестве психолога пригласили именно вас. Только мадам Элизе пока ничего не говорили.

Дин кивнул.

– Мне показалось, что вы… тепло произнесли имя вашей госпожи, – словно мимоходом сказал вдруг Джой. – Ваша интонация была иной, когда вы упомянули её мужа.

– Это любопытство или данный вопрос имеет отношение к делу? – нахмурилась мадам Оски.

– Не сердитесь, – Дин-Денис смотрел мягко. – Мне хотелось знать, вы только выполняете свою работу или … мадам Марис для вас более чем госпожа?

Виля довольно долго вглядывалась в лицо Джоя. Тот не отводил взгляда, был спокоен и явно доброжелателен.

– Может, это и покажется странным, – ответила наконец мадам Оски, – но я с первой минуты почувствовала расположение к Элизе Марис… И, мне кажется, она тоже видит во мне не только служанку. Ей нужен друг. И я рада, если смогу этим другом быть…

– Спасибо, – тепло прозвучали слова Джоя. – Значит, вашей госпоже очень повезло… Вы сможете помочь мне, а, следовательно, ей.

Оски кивнула.

– Мне думается, – с грустью проговорила она, – что мадам Элизе значительно тяжелее и страшнее, чем она показывает мужу…

– Мы попробуем ей помочь, – заверил Джой. – Попробуем…

– 40 —

Не дождавшись служанки после обеда, утомлённая утренними физиотерапевтическими процедурами Эливейн-Элиза уснула.

Оски вернулась в палату своей госпожи в сопровождении Джоя. Тот приостановился у двери, а когда Виля обернулась и шепнула ему, что мадам спит, робко спросил:

– Можно мне зайти на минутку?

Оски мгновение колебалась, но потом благоразумно решила, что Денис Джой всё-таки психолог, то есть как врач, а многое о болезни пациента можно узнать, наблюдая за его сном… И Виля пропустила Дэна в палату…

Эливь спала… Крепко… Лицо её было грустно… И она обнимала подушку… Точно так, как те одиннадцать лет их разлуки… Дин хорошо помнил рассказ дяди…

Значит там, глубоко в подсознании, живёт то, что Эливь не сможет вспомнить… И это будет мучить её… Манить неведомым… Терзать… Не давать покоя… Как неясная щемящая душу мечта, которая рождается в нашем сердце без видимых причин и не отпускает уже никогда…

– Ну, что? – шёпотом спросила Оски.

– Пока не знаю… – честно ответил Денис.

– 41 —

Эливейн сладко потянулась и открыла глаза. Мадам Оски, сидевшая в кресле и читавшая книгу, улыбнулась своей госпоже. Что-то новое, спокойное, счастливое, заметила Виля в глазах Элизы.

– Вы хорошо выспались? – спросила Оски.

– Очень! Эливь села на кровати.

– Мадам Оски, – спросила она, – а с вами случалось такое, что, просыпаясь, вы не помнили содержание увиденного сна, но светлое ощущение от видения оставалось?

– Конечно, госпожа Элиза, – ответила Виля, подходя к Эливейн. – Значит, сон был добрым… И мне искренне радостно, ибо вы выглядите очень счастливой.

– Да, – задумчиво кивнула Эливь. – Мне стало как-то спокойнее… Не знаю почему…

– Пойдёмте на прогулку, – предложила мадам Оски. – Вот и солнышко выглядывает…

– Пойдёмте, – согласилась Эливейн. – Мне хочется на воздух…

– 42 —

Дин-Денис сидел на лавочке в больничном парке и, казалось, просто грелся в лучах редкого осеннего солнца. На самом деле Динаэль был погружён в невесёлые думы: он знал, что не в его власти вернуть любимой утраченное счастье, и мучился вопросом о том, как защитить свой мир от нападений Зла.

На дорожке, ведущей от корпуса больницы, появились Эливь и мадам Оски.

Внешне ничего не изменилось в позе и выражении лица санитара – он словно и не заметил новых гуляющих. Но внутренне… Дин всецело отдался любованию… Эливейн, в серебристо-сером пальто, едва доходившем ей до колен, стройная, слегка задумчивая… Его Эливейн… Его единственная… Такая близкая и такая недосягаемая… Тогда, давно, когда в полубреду он впервые увидел её, она тоже была в серебристо-сером… Сколько счастья было потом! Сколько бед они вынесли вместе!.. А теперь он не мог даже намекнуть на прошлое, не мог, дабы не погубить её, дабы не позволить Яду Забвения нанести своей жертве смертельный удар…

Эливь заметила на скамейке человека и поняла, что мадам Оски поведёт её именно по этой аллее, мимо сидящего на солнышке незнакомца.

– Это и есть мой психолог? – спросила вдруг Эливь. – Или психотерапевт, как точнее?

– Но, мадам?.. – изумилась Оски. – Откуда вы узнали… про психолога? И вообще…

Эливейн слегка улыбнулась.

– Простите меня, Виля, – смущённо ответила она. – Просто утром я случайно слышала ваш разговор с Эшем… Дверь была неплотно прикрыта… Но вы оба были так встревожены тем, как я отнесусь к предложению заниматься с психологом, что я не решилась вам признаться… А этот человек явно находится здесь не из своей прихоти… И он давно посматривает в нашу сторону…

– Да вы сама психолог! – добро усмехнулась Оски. – Но вы правы, – сказала она, подводя Эливейн к незнакомцу. – Это и есть тот человек, которого ваш муж хотел бы рекомендовать вам в качестве психолога.

Женщины как раз приблизились к Динаэлю. Тот, уже догадавшись, что говорят о нём и что придумывать ничего не надо, поднялся навстречу дамам.

– Добрый вечер, мадам… Марис, – Дин почтительно поклонился.

Мгновенная пауза, возникшая перед произнесённым, наконец, именем, выглядела вполне естественно: не может же человек с ходу взять и вести себя как давно знакомый… На самом деле это обращение к любимой далось Дину нелегко…

– Это господин Денис Джой, – представила мадам Оски санитара своей госпоже. – Он постарается помочь вам справиться с… тревогами. Как психолог…

– Рада знакомству, – Эливь протянула Джою руку.

Тот снова поклонился и поцеловал пальчики в тонких кожаных перчатках.

– Ну, что вы! – Эливь искренне смутилась…

Но было и ещё одно, что заставило Эливейн ощутить странную неловкость: она почувствовала, что рядом с этим человеком ей удивительно спокойно, гораздо спокойнее, чем даже рядом с Эшем…

«Видимо, это специфика его профессии, – подумала она, – располагать к себе людей и успокаивать, рассеивать их тревоги…»

Потом они долго гуляли по парку. Ходили, сидели на скамеечках, разговаривали, смеялись. Мадам Оски с радостью отметила про себя, что госпожа Элиза словно перестала чего-то постоянно бояться, исчезла её некоторая зажатость.

«А он, действительно, талантливый психолог, – уважительно подумала Виля. – Вот и слава Богу…»

– 43 —

Марис принёс супруге обещанный ноутбук. Эливейн бережно взяла в руки совершенно незнакомую ей вещь и робко взглянула на Эшера.

– Ничего, – мягко сказал тот, – ты вспомнишь. А я помогу…

И они удобно расположились у стола.

Эливейн уже хорошо освоилась с телевизором и DVD-плеером. Она внимательно посмотрела учебную передачу для начинающих пользователей ПК. Она была умна и усидчива… Через полтора часа объяснений и проб, мадам Марис уже достаточно уверенно могла включить и выключить компьютер, найти и открыть нужную ей папку или файл, работать с текстовым редактором и сохранять набранную вещь…

Эшер улыбался. Но в мыслях он был поражён, ошеломлён: если бы в его жизни прежде хоть раз встретился человек, освоивший азы компьютерной грамотности за какой-то час с небольшим, возможно, его удивление было бы меньше…

Эливь открыла папку «Наши фото».

– Это то, что сохранилось у меня, – пояснил Эшер. – Я их сканировал и записал тебе.

– Спасибо, – Элиза благодарно кивнула. – Ска-ни-ро-вал, – медленно повторила она. – Это на ска-не-ре? – Эливь вопросительно посмотрела на Мариса.

– Да, – подтвердил тот и хотел объяснить подробнее.

– Это такой прибор, – остановила его Эливейн. – Я смотрела сегодня по телевизору… Он копирует любой документ, рисунок и передаёт в па-мять ком-пью-те-ра. А потом можно просмотреть изображение на эк-ра-не.

– Ты умничка! – воскликнул Марис.

Элиза покраснела.

После они вдвоём смотрели фотографии. Монтаж был искусным. Не то что Эливь, но мало кто смог бы заподозрить подделку.