Текст книги "Амаранты. Одаренный"

Глава 30
Смысл

Весь класс 3 «С», который специально для этого раньше отпустили с уроков, сбежал на крышу, поскольку Хану заявил, что вид оттуда обязательно должен понравиться любому, кто – возможно, инстинктивно – ищет самую высокую точку в любом помещении.

Квен осторожно высвободил Инти из рук Тэммы и посадил метиса себе на плечи.

Указывая на верхушки деревьев, он сказал:

– Это земля Стармарков. Я сообщу о тебе нашим Собратьям. Если тебе нужно место, где побегать или полазить, милости прошу. И если я тебе понадоблюсь, любой, кого встретишь в имении, Собрат или Сородич, покажет, где меня найти.

Инти сцепил лодыжки вместе и обхватил голову Квена руками.

– Хороший песик. – Его негромкие слова потонули в шумной болтовне одноклассников.

– У меня брат – метис. – Квен вывернул голову, пытаясь увидеть выражение лица Инти. – Он тебя полюбит по определению. Он просто обожает всех, у кого ест хвосты.

– Половинка?

– Да, у нас с Эвером общий отец – Хармониус Стармарк.

Странно. Об их клане мало кто не слышал, но Инти, похоже, имя отца не показалось знакомым.

– Он один из Пяти.

– Эверу пять?

– Эверу три. – Квен решил не уточнять. Не то чтобы он хотел воспользоваться славой своего отца, чтобы произвести впечатление на одноклассника. – В следующий раз, когда Тэмма останется у нас с ночевкой, ты тоже приходи.

– Покажи мне.

Квен указал на место, где крыши виднелись среди деревьев:

– Мой павильон находится рядом с жилищем Сородичей. Если у тебя хорошее обоняние, ты, вероятно, сможешь самостоятельно его найти.

– Хороший, хороший, хороший песик.

Подошел Акира, серьезный и задумчивый.

– Привет, Квен. Скажи, Инти, могу я задать тебе вопрос, возможно, нескромный?

Скатившись с плеча Квена, метис встал к Акире лицом:

– Говори.

– Почему ты здесь, а не в Особняке?

После долгой паузы Инти ответил:

– Причины.

Любопытно. Парнишка, утверждающий, что впервые услышал о Пятерых, знает про Особняк? Но Акира кивнул, принимая ответ Инти:

– Хорошие?

Инти пожал плечами.

– Хочешь как-нибудь зайти? – Акира начал описывать дом своей сестры, размахивая руками.

Он пятился к остальным и призывал Инти следовать за собой. Тот так и поступил, прихватив с собой Тэмму, поскольку до сих пор крепко обвивал его запястье хвостом.

Тэмма помахал рукой на прощание:

– Я провожу его и прослежу, чтобы он благополучно добрался до общежития.

Квен жестом выразил благодарность, и тут внезапно появился Суузу, словно Акира создал проход, который был ему необходим. Сдержанной улыбкой Квен молча поприветствовал феникса.

Суузу коснулся его ладоней:

– Я провожу Кимико к жилищу Сородичей в назначенный час и буду рядом, хотя не слишком близко. Конфиденциальность гарантирована.

– Спасибо.

– После этого мы с Акирой проводим Кимико и Айлу домой.

– Айлу?

Она ни о чем таком не упомянула. Но сегодня весь их день был полностью занят Инти.

– Айла переезжает к семье Миябэ, – сообщил Суузу. – Хисока Твайншафт устроил так, чтобы его ученица была в безопасности. Он твой посредник.

– Да, мне так и сказали. – Несколько мгновений Квен смотрел себе под ноги. – В этом есть смысл.

Суузу коснулся его рукава:

– Те, кто отделен, видят ясно.

Взгляд Квена метнулся к Суузу.

– Ты – дар?

– Второй из моего клана. Мир тебе, сородич. – Суузу взял Квена под руку и осторожно сжал его ладонь. – Тот, кто не выбирает сам, понимает радость быть избранным.

– Да. Но сейчас это меня беспокоит. Я не оставил Кимико особого выбора.

Суузу покачал головой:

– Куда более странные союзы образовывались – и процветали.

– Ну что, сородич? – Квен легонько сжал руку Суузу. – Чью сторону ты принимаешь в этом необычном сватовстве?

Ответом был намек на улыбку.

– Когда дело касается товарищей по «гнезду», счастье одного – это радость для другого. Я не могу выказать расположение одному из вас, лишь обоим.

– Спасибо, – прошептал Квен.

Суузу сделал еще шаг вперед, так что они оказались лицом к лицу:

– По обычаю моего клана, я готов таскать ветки к дереву, которое ты облюбуешь, давая тебе время петь.

– И что это значит?..

– Оставь посредникам все организационные вопросы. Сосредоточься на том, чтобы очаровать свою будущую соратницу.

Элоквент фыркнул:

– Я не могу за ней ухаживать. Папа выразился достаточно ясно.

Феникс удивил его, фыркнув в ответ:

– Даже у деревьев есть цветы.

– И что это значит? – повторил вконец растерявшийся Квен.

Лицо Суузу смягчилось.

– Кимико нужно, чтобы ты возглавил эту погоню.

* * *

Элоквент прибыл к жилищу Сородичей задолго до Кимико. Когда его нервозность дошла до предела, над ним сжалилась Флэй. Квен был занят расчесыванием ее пышной шерсти, когда девушка наконец юркнула в нишу.

– Прости, – она задыхалась от бега, – что заставила тебя ждать.

– Не страшно, я могу и подождать.

«Ха! – развеселилась Флэй. – А сам извелся, места себе не находишь. Взойди сейчас луна, ты бы уже выл».

Не обращая на нее внимания, Квен посадил Кимико в уголке и вернулся к расчесыванию.

– Отдохни, я скоро закончу.

Кимико протянула руку к Эджу, который подошел так близко, что она могла дотянуться до его ушей. Вскоре он завилял хвостом.

К тому времени, как она отдышалась, все успели успокоиться. Квен считал, что ему лучше помолчать до тех пор, пока Кимико сама не заговорит, но у Флэй на этот счет были другие идеи.

«Иди к ней. – Мутный глаз Флэй метнулся к Кимико. – Она ждет».

«Раздразни ее и беги. – Любящий взгляд Эджа не отрывался от Флэй. – Позволь ей себя поймать».

Не дожидаясь новых, более откровенных предложений, Квен подскочил к Кимико.

– Тебе не холодно? – спросил он.

Помычав отрицательно, девушка мотнула головой. Явно она была мыслями где-то в другом месте, да и почему бы ей не задуматься? Он был к ней невнимателен.

Взяв Кимико за руку, Квен сомкнул ее пальцы вокруг ручки щетки:

– Они считают, что теперь моя очередь.

Кимико переводила взгляд с него на щетку, в которой запуталась рыжеватая шерсть.

– Хочешь, чтобы я тебя расчесала?

По спине у Квена побежали мурашки.

– Я бы тебе позволил.

Кажется, Кимико не была уверена, что он ее не дразнит.

– В твоей истинной форме или в этой?

Он надеялся, что она не заметит, как колотилось в его груди сердце.

– В любой. В обеих.

– Если гребни являются традиционным подарком для ухаживания, будет ли их использование считаться ухаживанием?

– Определенно.

– Ты покраснел. – Она коснулась его щеки.

– Эдж и Флэй выдвигают все новые предложения – довольно откровенные. – Квен смущенно прочистил горло. – Ты хотела поговорить?

Кимико кивнула:

– Ситуация становится все более запутанной.

– Расскажи. – Он сделал приглашающий жест, и, к его удовольствию, Кимико сразу же придвинулась ближе. Подергав ее за рукав, Квен помог подруге избавиться от громоздкой куртки и, касаясь головой ее головы, накинул куртку ей на плечи.

– Ситуация выходит из-под контроля, – пробормотала она.

– Совсем нет. – Увидев озадаченное выражение ее лица, Квен уточнил: – Сватовство, ухаживание – события совершенно не случайные, их невозможно принять за стечение обстоятельств. Ничто не может произойти без нашего согласия.

Взгляд Кимико смягчился.

– Это звучит не так пугающе.

Сердце Квена дрогнуло:

– Ты боишься?

Она нерешительно кивнула:

– Стоит мне остаться одной, я начинаю думать о том, скольким людям причиняю неудобства, понимаю, что многого не знаю, и боюсь, что могу тебя опозорить, или задеть, или разочаровать.

Он не смог сдержать улыбку:

– Значит, тебе не все равно.

– Прости за то, что я сказала в прошлый раз. – Кимико коснулась губами его скулы – весьма уместный и пристойный жест-извинение. – Меня это волнует, но не так, как должно.

– Тогда мы должны быть терпеливы друг с другом. – Он поцеловал ее в лоб. – То, что началось в спешке, можно завершить спокойно и неторопливо.

– Моим родителям уже сообщили. – Она прижалась к нему. – Я не решаюсь включить телефон.

– Когда Хисока Твайншафт о чем-то сообщает, весь мир находит это мудрым. – Квен погладил ее по голове. – И тебе не придется встречаться с ними в одиночку. Доверься Суузу, Айле и Акире.

– Это верно. – Кимико намотала себе на палец кончик его косы. – И что же дальше?

– На следующей неделе ты сделаешь официальное заявление перед обеими нашими семьями. Они одобрят нашу помолвку, как только ты сообщишь, какую форму она примет.

Кимико замерла.

– Я не понимаю, что это значит.

– А я на что? Разве я не твой наставник в таких вещах? – Кимико снова немного расслабилась, Элоквент объяснил: – У каждого клана есть свои традиции ухаживания. У некоторых все происходит публично и эффектно, у других – скрытно. В большинстве случаев сватовство длится несколько месяцев или даже лет и обычно включает принесение даров, клятв или обетов. У волков, например, ухаживание связано с фазами луны. Двое моих братьев ухаживали за волчицами и поэтому соблюдали традиции стаи своих соратниц.

– И предполагается, что я буду ухаживать за тобой, как в собачьих кланах?

– Я не думаю, что это возможно. Поскольку большинство наших традиций связаны с истинной формой, слишком многое будет искажено и утрачено при переводе.

– Может, я сумею приспособить традиции других кланов? Такие, чтобы подходили для амаранта в человеческой форме.

Он понюхал ее волосы.

– Надежная стратегия. И в качестве бонуса – папа сойдет с ума от любопытства, что же ты будешь делать дальше.

– Это хорошо?

– Возбудить интерес – первый шаг к тому, чтобы сохранять заинтересованность.

Кимико долго молчала, погруженная в свои мысли, но Квен не мешал ей, поскольку в это время мог ее обнимать. В конце концов она шевельнулась.

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Предлагаю доверить это Айле. Она обожает исследования.

– Отлично, я с ней поговорю. Спасибо.

Кимико отстранилась, явно собираясь уйти, потом помедлила, чтобы задать вопрос:

– А какое поведение считается ухаживанием у собак? Хоть какие-то базовые вещи. Для новичков вроде меня.

К вящему смущению Элоквента, Эдж и Флэй дружно подняли головы, а их хвосты так радостно замолотили о солому, что поднялась пыль.

Кимико тихо рассмеялась:

– Я так понимаю, им есть что рассказать.

– Да уж, немало. Но все это по большей части имеет смысл только для тех, у кого четыре лапы и хвост.

– Например?

– Людям это не показалось бы романтичным. – Но поскольку девушка казалась искренне заинтересованной, Квен выбрал несколько самых невинных вариантов. – Эдж хочет, чтобы ты охотилась для меня, а затем кормила меня своей добычей, кусочек за кусочком. Флэй предлагает вплести вычесанную шерсть в жилетку, чтобы на моей коже всегда был твой аромат. И еще… они оба сходятся во мнении, что поглаживание ушей – это начало настоящей любви.

– В самом деле? – Глаза Кимико блеснули, а руки сами потянулись к Квену. – У тебя красивые уши.

Квен знал, что люди часто бывают неравнодушны к ушам амарантов. Но ему не приходило в голову, что Кимико тоже захочется дотронуться до его ушей.

Она провела пальцем по верхнему краю к кончику, затем по нижнему к мочке уха. И снова медленнее, увереннее. А на третьем круге задержалась и немного помяла ухо.

Квен наклонил голову, позволяя ей продолжать.

– Тебе нравятся мои уши? – хрипло спросил он.

– Да. – Она чмокнула его в самый кончик уха.

– А тебе нравится, когда я их трогаю?

– Да, Кимико. – Квен был согласен с Эджем и Флэй, что это очень достойный способ, с которого может начаться самая настоящая любовь. – Да, очень нравится.

Глава 31
Го-сенсей

Тэмма вздрогнул от резкого скрипа и посмотрел вверх как раз в тот момент, когда через открытое окно в крыше хлынул холодный ночной воздух.

– Нашел тебя. – Инти пролез в щель, несколько мгновений покачался на краю, после чего соскочил, а оконная рама со стуком захлопнулась. Метис приземлился на пол и, кувыркнувшись, оказался рядом с ним. – Твоя комната. Так высоко.

– Потолок высокий?

– И это тоже. – Инти подпрыгнул и теперь балансировал на спинке стула Тэммы. – Уроки?

– Мое личное исследование. – Тэмма показал книгу, которую взял в школьной библиотеке. – Это о медвежьих кланах. Я хочу побольше узнать об амарантах в нашем классе, чтобы лучше их понимать.

– Медведь. – Хвост, который весь день был намотан на его запястье, тяжелым шарфом лег на плечи Тэммы. – Высокий, высокий, Брев.

– Да, мне было интересно узнать о Бреве. – Тэмме пришлось запрокинуть назад голову, чтобы увидеть лицо Инти. – Я собирался начать с обезьян, но не нашел книг. Может быть, кто-то другой их перехватил.

– Может быть. – Из такого перевернутого положения было очень непросто понять, что выражает лицо Инти. – Может быть, нет.

Тэмма решил выбрать другую тему:

– Так ты носился по крышам?

– Немножко.

– Твоя комната где-то рядом?

Они расстались в ученическом центре, так что Тэмма не знал точно. Инти надул щеки:

– Нет. Она маленькая, низкая и темная. Твоя больше, лучше.

– И пустая, – буркнул Тэмма.

Инти вопросительно изогнул брови.

– Одиноко?

– Пожалуй. – Тэмма вздохнул. – Да.

Внезапно в волосы Тэммы зарылись чуткие пальцы, принялись деловито перебирать пряди, нежно почесывать кожу головы, как было принято у амарантов. Это могло бы показаться странным, если бы Тэмма раньше не обратил внимание, как часто Суузу возится с волосами Акиры.

– Я только что заметил. У тебя нет когтей?

Инти хмыкнул:

– Смешанная кровь, смешанные части.

И тут у Тэммы вырвалось внезапно:

– Хочешь быть моим соседом по комнате?

– Рискованно. – Но хвост крепче обвил его плечи. – Тэмма добрый.

Мальчик отрицательно покачал головой, ведь его мотивы были куда более эгоистичными.

– Тэмма одинокий.

– Инти должен мчаться по крышам. Приходить и уходить, но и оставаться. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Тэмма, потянувшись к школьному справочнику. – Интересно, с кем нужно переговорить о расселении по комнатам?

Он перелистывал страницы с контактной информацией, а клочок меха тем временем щекотал ему подбородок. Автоматически он отодвинул его в сторону и вдруг ахнул:

– Прости!

– Прости?

– Я дотронулся до твоего хвоста!

Инти непонимающе моргнул, потом захихикал.

– Мой хвост трогает тебя, – мягко и совершенно серьезно сказал он.

– Но госпожа Ривз объясняла в классе… про хвосты.

– Волки. – Инти закатил глаза. – Мой хвост не для украшения, не для гордости и не для погони. Мой хвост нужен для равновесия, чтобы висеть и держаться.

Не вставая со стула, Тэмма поменял позу, и хвост Инти тут же ослабил хватку, позволяя ему сделать это.

Всматриваясь в лицо метиса, Тэмма спросил:

– Зачем ты притворяешься?

Инти наклонился вперед, пока его нос почти не коснулся носа Тэммы:

– Причины.

Разочарование кольнуло, но Тэмма только кивнул.

Тихо вздыхая и бормоча какую-то бессмыслицу, Инти взял лицо Тэммы в свои руки.

– Дурачки безобидны, – сказал он. – Невинность привлекательна. Если Инти милый и глупый, то Инти простой.

Он говорил о себе как о другом человеке.

– Зачем скрывать правду?

Инти только покачал головой:

– Причины.

Тэмма решил не продолжать расспросы.

– Так, значит… мне можно прикоснуться к твоему хвосту?

Пушистый кончик дернулся под его подбородком.

– Мой хвост касается тебя.

Поняв это как разрешение, Тэмма поднес обе руки к хвосту – тот был толщиной с руку Инти и вдвое длиннее. Он основательно весил и, казалось, двигался по собственной воле. Боясь позволить себе слишком много, Тэмма ограничился осторожным похлопыванием.

Инти хихикнул:

– Мой хвост не интимная территория.

– Значит, ты любому разрешаешь его трогать?

Пальцы метиса снова захлопотали, перебирая волосы.

– Ты мог бы схватить незнакомого человека за руку и держать ее?

– Нет. – Тэмма мысленно проигрывал разные ситуации. – Обычно нет.

Инти кивнул:

– То же самое.

Тэмма вспомнил, как тесно он соприкасался с другими, когда гостил в имении Стармарков. Инстинкты стаи. Семейные чувства.

– Как обезьяны называют своих друзей?

– Тэмма.

Мальчик усмехнулся:

– Хорошо, но я о другом: волки говорят о стае и логове. Некоторые кошки называют дом очагом. И я слышал, как Акира называет себя товарищем Суузу по «гнезду». А у обезьян есть что-то подобное?

– Никогда не спрашивал.

Тэмма поднял справочник.

– А хочешь? Потому что Го Имплир, один из комендантов общежития, твоего роду-племени. Пойдем спросим.

Инти замер.

– Ты спросишь. Ты расскажешь.

– Ты не хочешь идти?

– Нет.

– Тебе не любопытно?

– Я свободен, – негромко ответил Инти. – Этого хватит.

– Но ты не против, если я немного разузнаю?

– Ты тоже свободен. – Инти в последний раз погладил Тэмму по волосам, а затем размотал хвост. Без видимого усилия он взлетел на верхушку кухонного шкафчика и уселся на корточки. – Иди, иди, Го, – сказал он, игриво щелкнув пальцами.

– Ты будешь здесь, когда я вернусь?

– Тэмма все еще хочет видеть Инти?

– Почему бы и нет?

– Причины? – лукаво прищурился Инти.

* * *

Комендант жил этажом ниже, в противоположном углу здания, поэтому Тэмма поспешил к ближайшей лестнице. Прошел по одному пустому коридору, по второму. На двери амаранта висела четкая табличка: «ГО ИМПЛИР», а по обеим сторонам высились две шаткие башенки из глиняных горшков, покрытых бирюзовой и оранжевой глазурью. Очень странные. По-своему красивые. Вероятно, они были воздвигнуты специально, как те вычурные инсталляции, которые Тэмма встречал в вестибюлях крупных отелей и корпоративных офисов.

Настороженно поглядывая на шаткие конструкции, он постучал в широкую дверь.

Изнутри отозвался приглушенный голос:

– Открыто!

Тэмма повернул ручку, и дверь бесшумно распахнулась внутрь, а он растерянно замер на пороге. Он не мог понять, что перед ним: офис Го-сенсея, жилая комната или и то и другое? Воздух был горячим, влажным, пахло сыростью и зеленью. Вьющиеся лианы цеплялись за стены, поднимаясь к затемненному стеклянному потолку, сквозь который пробивался слабый свет звезд. Тэмма понял, что, хотя дверь Го-сенсея и расположена ниже его этажом, сама квартира трехъярусная, до самой крыши, и все три яруса занимал участок тропической растительности.

Время от времени вспыхивали лампы, многие из которых, казалось, висели в воздухе, их свет лился сквозь цветное стекло. Те же синие и оранжевые тона – они, как предположил Тэмма, могли на самом деле быть цветами амарантийского клана.

– Го-сенсей? – тихо позвал он.

– Наверху. Ну надо же. Мой первый гость, где бы записать.

Приятный баритон, веселый, мирный. Тэмма уловил какое-то движение под самым потолком, где один из верхних углов занимала провисающая гамаком сеть. Из гамака выкатилась фигура и начала стремительный спуск, замедляя его, впрочем, с помощью натянутых канатов и неестественной – по крайней мере, нечеловеческой – грации. Когда Го, приземлившись, выпрямился в полный рост, долговязому Тэмме пришлось задрать голову.

– Добрый вечер, Тэмма Субару.

Наверное, Го Имплир был обезьяной, но с первого взгляда сказать было трудно. С когтями, эльфийскими ушами и улыбкой, открывающей кончики клыков, он выглядел как любой другой тот. Никаких черт конкретного животного. Густые рыжеватые волосы Го-сенсея свисали намного ниже плеч, за исключением тех прядей, что обрамляли его лицо. Они торчали во все стороны – непонятно: то ли неудачная прическа, то ли последствия удара молнии.

Свет лампы сверкал бликами на коллекции щегольских колец и на драгоценных камнях в ушах Го-сенсея. Возможно, они чему-то служили, например обеспечивали защиту или что-то усиливали. Впрочем, не исключено, что ему просто нравились побрякушки.

У коменданта была широкая грудная клетка и длинные конечности, он носил свободные брюки и рубашку без рукавов. Может, это его пижама? Ой, как неловко. Тэмма попытался вспомнить хоть что-то о режиме сна у тех. Они спали, в этом он был уверен. Разве он сам не поучаствовал в пижамной вечеринке Пятерых?

Тэмма таращил глаза и медлил. А тот позволял ему хорошенько себя рассмотреть. Внезапно смутившись, мальчик пробормотал:

– Здравствуйте, господин. Простите, господин.

– Зови меня Го. – Комендант прошел вперед, жестом приглашая его зайти, и закрыл дверь. – Вот приятный сюрприз. Только не нужно так нервничать, щенок.

– Щенок? – пискнул Тэмма.

Легко придерживая за локоть, Го подвел его к мягкой скамье и сам сел рядом.

– Хармониус не принял бы тебя, не объявив, что ты под его защитой.

– Он объявил об этом?

– На факультете, – подтвердил Го-сенсей. – Такие уж они, собаки: больше честности, чем тонкости. Зато сразу понятно, как себя вести.

У Тэммы горело лицо. Но в некотором роде ему было даже… лестно, что отец Квена так серьезно отнесся ко всей этой истории с товарищем по стае.

– Что привело тебя к моей двери? – с тонкой улыбкой спросил Го. – Может быть, проблемы с нашим новым учеником?

– Инти не проблема, но… это касается его. Как вы догадались?

– У меня свои способы.

Уклончивость Го была какой-то заманчивой, словно он пытался вовлечь Тэмму в разговор. Поэтому тот без стеснения поинтересовался:

– Какие, например?

– У меня отличное обоняние. А он прыгнул на тебя. Держу пари, что и за волосами твоими ухаживал. – Он поднял несколько волосков с рукава Тэммы. – Но я признаюсь, мне любопытно узнать побольше о нашем новом ученике, чье происхождение не вызывает сомнений. Так уж получилось, что наблюдать за ним означало наблюдать за тобой.

– Мы в одной тройке. Ну, нас теперь четверо, так что… четверке.

Учитель провел пальцем по нижней губе, скрывая улыбку.

– Этим ты оправдываешь его внезапную и упорную привязанность?

Тэмма ответил медленно, не совсем понимая, дразнят его или неправильно истолковывают:

– Поначалу Инти было не по себе. Хотя с ним все в порядке. Он нравится всем в классе.

– Но ты его любимец.

– Да.

– Почему?

– Я не совсем уверен. – Тэмма вспомнил, что раньше сказал Инти. – Не думаю, что ему важна причина – не больше, чем мне нужно оправдание. Мы ладим. Мы теперь друзья. И мы бы хотели жить вместе, пожалуйста.

Го наклонился ближе, и Тэмма увидел краешек его узкого зрачка на фоне темной радужки. Коричневой, вроде бы. Трудно было определить при мерцающем свете свечи. Но близкое соседство с тем давало Тэмме и другие впечатления – цвета и настроения. Как в тот раз, когда он был с Квеном и Лаписом. Его чары теряют силу?

– Нет причин для беспокойства, щенок, – мягко повторил Го.

Глубоко вдохнув, Тэмма потянулся к Го-сенсею. Пальцы касались ткани, волос, кожи, даря усиливающееся чувство погружения в личность. Настроение и оттенки. Возраст и выносливость. Мудрость и радость.

Тихо кряхтя, Го обхватил его руку своими, неявно предлагая поддержку:

– Что ты видишь, Тэмма Субару?

– Коричневый, мне кажется. Но холодный коричневый. Земля. Сильная и гибкая. – Мальчик подыскивал подходящее слово для цвета души Го-сенсея. – Глина?

Уважительно наклонив голову, Го сказал:

– За ширмой в углу стоит мой гончарный круг вместе с запасом глины. Но запах – это не зрение.

Тэмма нахмурился. Теперь, когда он обратил на это внимание, стало ясно, что в комнате ощущается чистый земляной запах. Неужели он слушал свой нос, вместо того чтобы видеть душой? Ему хотелось бы выразить свои впечатления так, чтобы это имело смысл.

– Я не знаю, как объяснить. Я не наблюдатель.

– Пусть недостаток знаний не мешает тебе подбирать слова. Я не стану ни придираться, ни поправлять.

И тогда Тэмма рассказал ему, поначалу сбивчиво, о своей панике в первый день в школе, о чарах Квена и о доброте Лаписа Моссберна.

Го-сенсей позволил ему болтать, лишь время от времени бормоча слова поддержки и сочувствия.

Наконец он сказал:

– Хороший план, который я бы охотно улучшил. Приведи как-нибудь юного Элоквента, и я попрошу его вырезать для тебя чары на глине. После обжига это даст защиту более надежную, чем листок бумаги, и сможет поддержать тебя до тех пор, пока Лапис не преподнесет тебе цветистое украшение.

– Спасибо. – Хотя их разговор несколько отклонился от первоначальной цели, Тэмма почувствовал себя гораздо лучше.

– Тебе еще что-то нужно? – Го-сенсей ободряюще поманил его. – Какая-то информация, возможно. Или консультация?

В один миг Тэмма вспомнил вопрос, который не давал ему покоя:

– Как обезьяны называют своих детенышей?

Удивление Го переросло в веселье.

– В дипломатическом отделе меня обучали всевозможным вещам, но я никак не ожидал интереса к процессам деторождения.

– Ой, что вы! – Тэмма яростно замахал руками. – Я совсем не о том, сенсей! Я спрашиваю для Инти, потому что он, похоже, мало что знает о своей нечеловеческой стороне.

– Не лучше ли тогда, чтобы он сам обратился ко мне?

Тэмма кивнул:

– Вот и мне так кажется. Может быть, он так и сделает, когда я расскажу ему, какой вы. Что вы приветливый, терпеливый и…

– И коричневый?

Мальчик смущенно кивнул. Коричневый – это было самое близкое определение той душе, которую он продолжал чувствовать, – щедрой, абсолютно реальной и совсем близкой, рядом с ним.

– Ты интересный. – Го осторожно взъерошил Тэмме волосы, и это немного походило на очередной сеанс ухода. Тэмма склонил голову, принимая прикосновения. – Большинство наших учеников-людей сторонятся такой близости, а ведь она является частью амарантийской культуры. Но Хармониус утверждает, что ты жмешься к другим в стае, как настоящий щенок.

Тэмма не совсем понял, хвалят его или подтрунивают.

– Разве не поэтому мы здесь? Чтобы узнать, что для каждого из нас считается обычным?

Го тихо рассмеялся, продолжая перебирать пряди.

– Твоя готовность принимать это необычна. Из-за нее мне даже трудно вообразить и понять историю о твоих страхах в первый день.

Глаза Тэммы закрылись будто сами собой. Он неопределенно хмыкнул:

– Видимо, это из-за чар Квена.

– А что, если я заберу их?

– Лапис уже пробовал. – Тэмма нахмурился, подыскивая слова. – Это похоже на сигнал тревоги: меня как будто в жар бросает, когда опасность близко.

– Интересно. – Го задумчиво опустил руки. – Я далек от мысли вмешиваться в твою беду. Доверься Лапису. А если увидишь, что твой новый сосед по комнате готов учиться обычным вещам, уговори его прийти ко мне, как к его соплеменнику.

Тэмма был в восторге от нового словца:

– Племя – это как стая?

– Официально. – Го ухмыльнулся. – Хотя многие спорят, утверждая, что для обезьян более подходящим собирательным существительным было бы шайка-лейка. В конце концов, мы же – один из кланов обманщиков.

– Обезьянья шайка-лейка?

– Я закажу вам в комнату гамак. Надеюсь, ты не боишься высоты.

Взгляд Тэммы устремился вверх.

– Не очень…

– Хорошо. – Го пощекотал его под подбородком. – Стаи жмутся друг к другу, а племена переплетаются.