Текст книги "Амаранты. Одаренный"

Глава 53
Фотовспышки

Когда гул единственного удара колокола в святилище начал стихать, Элоквент глубоко вдохнул и вышел из-за скрывавшей его мерцающей ширмы, изо всех сил стараясь не вздрагивать от внезапного шквала фотовспышек. Спокойно, с непринужденным видом он двинулся по усыпанной лепестками дорожке, которая огибала собравшихся, прежде чем вернуться в относительное уединение шелкового навеса у подножия Кусуноки.

Церемония еще не началась, и собравшаяся толпа продолжала шуметь.

Он уже дважды проделал этот круг. Лишь на четвертом круге появилась Кимико, чтобы «поймать» его и подвести к низкому помосту, приготовленному для принесения клятвы.

У главных ворот вдоль центрального прохода, где во время фестиваля обычно ставили палатки с угощением, стояли кабины репортеров. Квен слышал репортажи и интервью на разных языках.

– …Переключаемся на наблюдателя Лин Уоллер, которая объяснит нам различия между волком и собакой…

– …С радостью представляю вам Мерита Стармарка, еще одного из сыновей Хармониуса…

– …Что такой свадебный обряд – дань волчьей традиции, призванной отобразить путь луны…

– …Сравнения с королевской свадьбой понятны. Но у амарантов нет…

– …Сыграть роль претендента, который полюбил Кимико и…

– …Не свадьба как таковая. Ее представитель Суузу Фарруст подтверждает трехлетний период ухаживания, кульминация которого…

Три года. Элоквент подставил лицо нежному потоку лепестков. Кусуноки действительно расцвело, поражая всех обилием мелких красных цветков.

Со всех сторон защелкали затворы фотоаппаратов, и Элоквент понял, что улыбается. Радость для удивительного количества поклонников, которых уже собрало сватовство Кимико. Ее популярность росла, и Хисока был очень доволен.

На далекий вой следопытов собаки отозвались радостным лаем.

Изгой-преступник ускользнул от неистового гнева святой – неразгаданная тайна.

А святилище превратилось в международную арену с Кимико в главной роли. Квен не сомневался, что она справится, но ему хотелось снова увидеть ее, чтобы самому почувствовать себя лучше.

Оказалось, что Кимико отошла с Лаудом и Эвером, которые захотели посмотреть драконов у главных ворот. Наверняка они скоро вернутся. Квен не видел ее с тех пор, как переоделся в сегодняшний наряд, в котором ему было… неловко.

Намерения Кимико относительно ее следующей клятвы – и места сопутствующего поцелуя – были сообщены через посланца, вызвав волнение и шум в имении Стармарков. Послушав Хисоку Твайншафта, Хармониус отвел целое крыло одного из павильонов для работы дизайнеров, швей и портных, чтобы его сын выглядел великолепно и не посрамил честь клана.

Крой сегодняшнего костюма был нетипичным для собак. Вообще одежда была одной из тех частностей, по которым заметны были их различия с родственниками-волками. Если волки бегали босиком, то собачьи кланы носили сапоги. И если волки не стеснялись открывать кожу, собаки традиционно отдавали предпочтение скромности.

Поверх присборенных штанов Квен от бедер до живота был обвязан узорчатыми шарфами, а открытый жилет оставлял большую часть его груди обнаженной – чтобы дать доступ Кимико.

Квен завершил обход и спрятался в охраняемой палатке. Пусть его будущая соратница купается в лучах славы, но ему самому ничего так не хотелось, как украдкой остаться с ней наедине, улучить лишнюю минутку времени, пару реплик или случайное прикосновение.

Райз приветствовал его тихим поскуливанием:

«Ты беспокоишься».

– Хотелось произвести хорошее впечатление.

«Ей понравится».

Элоквент наклонился к Райзу и пробормотал:

– Это сделало бы меня счастливым.

«Будь счастливым».

Голова Собрата повернулась, уши поднялись. Спустя мгновение в палатку с широкой улыбкой ворвалась Кимико.

– Эти чары сработали идеально! – воскликнула она, показывая одну из глиняных печатей, которые обжег для них Го-сенсей. – Нас никто даже не заметил. Мы, наверное, могли бы пощекотать Сайндеру усы, нам бы и это сошло с рук!

Было ли это задумано, как демонстрация силы, знак удачи или старый добрый рекламный ход, Лапис и Сайндер заняли позиции по обе стороны от лестницы Кикусавы. В истинной форме.

– Бватик, тот двакон зеленый. Не как Лапиф.

Квен хотел было подхватить своего маленького представителя на руки, но вмешался дядя Лауд, усадив мальчика на свои широкие плечи. Всем им было строго наказано не мять и не пачкать свои наряды.

– Вам, ребята, надо бы потренироваться, – тихо сказал Лауд.

Губы Кимико смешливо вздрогнули.

– Обычно это реплика Райза.

Райз тявкнул.

Лауд обхватил руками лодыжки Эвера:

– А ты как думаешь, щенок?

– Бватик любит поцевуи.

Элоквент не собирался упускать шанс поцеловать Кимико.

– Я не прочь.

Лицо Кимико разгладилось.

– Я тоже.

Он ждал ее прикосновения, стараясь не слишком задумываться о том, куда приземлится этот поцелуй.

Он привыкал к повадкам и узнавал Кимико – нежную и кокетливую, умеющую всегда добиться улыбки. Взяв его за косу, она намотала ее себе на руку, чтобы притянуть Квена поближе и слегка чмокнуть его в кончик носа.

Этот ход заслужил восторженные аплодисменты щенка.

– Ну, как ты думаешь, Эвер? Хороший это был поцелуй? – спросил Квен.

– Глупый!

– А разве ты не думаешь, что сватовство может быть глупым? – улыбнулась Кимико.

Маленький мальчик покачал головой:

– Бватик больфой.

– А я думаю, мне нужно позволить веселиться, даже когда я стал большим, – возразил Элоквент.

– Бватик больфой, – настойчиво повторил Эвер. – И его нафли.

– Но я по-прежнему твой Квен.

Эвер вдруг уставился на украшение на своей тунике.

– Квен – для Кими, – тихо сказал он сдавленным голоском.

Квен снова протянул к своему младшему брату руки, и на сей раз Лауд уступил.

Квен высоко поднял малыша, потом опустил и щекотал, пока щенок не задохнулся от смеха и не начал извиваться. Дождавшись, когда Эвер снова начал вилять хвостиком, Элоквент твердо заявил:

– Я прошел посвящение и обручен. И все-таки я твой Квен.

– Мой бватик. – Потом немного неуверенно: – Мой Квен?

Мальчик впервые назвал его по имени, и это показалось Квену одновременно и подарком, и обещанием. Его щенок всегда будет нуждаться в нем, даже если их образ жизни изменится.

– Всегда и что бы ни случилось, – пообещал Элоквент.

Эвер обеими руками ухватился за косу Элоквента и потянул. Когда Квен наклонился, братишка поцеловал его в нос:

– Люблю Квена!!!

* * *

Перед тем как выйти из-под навеса и проделать последний круг по двору, он постоял рядом с Кимико, плечом к плечу, держась с нею за руки. Все чувства подсказывали ему, что Кими включена в происходящее и с радостью прислушивается к звукам и общему волнению.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Наслаждаюсь моментом. – Кимико потерла щеку. – И еще думаю, выпустит ли Дзюндзи специальную серию шоколадок, посвященную нашей свадьбе.

Квен так и прыснул.

– Вот еще что. – Пытливо покосившись на Квена, она пальцем поманила его поближе и зашептала на ухо: – Я давно хочу спросить, а сейчас, кажется, ты как раз можешь уделить мне минутку.

– Минутку, – согласился он.

– Если предполагается, что мои клятвы должны двигаться в сторону все нарастающей интимности, куда же должен прийтись мой последний поцелуй?

Квену удалось ответить ровно, сохранив внешнее спокойствие:

– На мое пламя.

Пальцы Кимико коснулись его обнаженной груди.

– А где ты его прячешь?

Его сердце заколотилось часто-часто.

– Я уверен, что ты сама найдешь, если внимательно посмотришь.

– А поиски пламени могут считаться элементом ухаживания?

– Определенно. – И раз уж разговор зашел на эту тему, он продолжил: – Мне тоже интересно. Место сегодняшнего поцелуя… кто его выбрал?

– Я сама.

В записке Кимико предупреждала его, что поцелует его в грудь, чуть повыше сердца.

Элоквент выбирал слова тщательно и аккуратно, он не хотел делать преждевременных выводов.

– В традиции это место имеет определенное значение.

Позой и всем своим уверенным видом девушка показала, что знает об этом.

– Как «пудинговая» просьба.

Такой трактовки Квен ожидал менее всего.

– В каком смысле?

– Целуя сюда, – ее пальчики снова легко коснулись его кожи, – претендент как будто обращается с довольно дерзкой просьбой. Не о поблажках или связи, не о мире или обещании. Это просьба занять место среди того, что любит избранник.

Квен накрыл ее руку своей:

– Когда ты называешь меня избранником, ты цитируешь предания?

Кимико, не отвечая, задала вопрос ему:

– А правда то, что говорится в легендах о волках и поцелуях?

– Я не волк.

– Я продолжаю думать, что мы могли бы провести эксперимент. – Поза Кимико стала более расслабленной и, скорее, дружеской. – Через несколько минут ты выйдешь, и я последую за тобой. А как только я тебя поймаю, весь мир услышит мою клятву. Но ты единственный, кто почувствует мое прикосновение.

Предвкушение заставило Квена занять более уверенную позицию.

– Согласно волчьей традиции, поцелуй не может лгать. – Кимико протянула руку и выбрала из его волос крошечные красные лепестки. – Так что, когда я это сделаю, ты узнаешь правду.

Зарычав от нетерпения, он прижался к ней лбом.

– Не заставляй меня ждать, Кимико.

Губы ее были легкими и не задержались надолго, но сказали ему правду. И, обнаружив, что его нежно любят, Элоквент Стармарк лишился дара речи. Поэтому он обратился к ней с помощью жестов, которые она особенно любила, тех, что применялись при ухаживании у собак: «Пусть звезды увидят наше свидание, поцелуй за каждый цветок, встань, и я последую за тобой».

А также едва заметный жест, означающий: «Еще, да, еще».

Кимико не только следила за этой маленькой демонстрацией, но и ответила в том же духе: «Раздели мой полет, твоя красота соперничает с рассветом, мое сердце скачет галопом». И повтор его собственной просьбы: «Еще, да, еще».

Он усмехнулся.

Она просияла.

Прозвучал удар колокола, и Кимико схватила Квена за рукав:

– Иди, чтобы я могла последовать за тобой.

Квен склонился над ее рукой, коснулся губами ее пальцев:

– Приходи и займи свое место.

Глава 54
Что-нибудь синее

Акира с трудом волочил ноги по коридору общежития.

– Сколько еще раз нам придется это проделать? – простонал он.

– Осталось десять клятв. – Суузу нахмурился и вытащил красный лепесток из волос своего товарища по «гнезду». – Следующий этап их ухаживаний планируется не раньше конца лета.

Целый день Акира провел рядом с Арджентом и Гинкго, замещая сестру. Вот почему он был с головы до ног одет в цвета Меттлбрайтов – ледяной синий с морозной вышивкой по краям – и отмечен гербами Арджента Меттлбрайта и Особняка.

Пока Акира шарил по карманам непривычной одежды в поисках ключей, Суузу терпеливо ждал.

Как Акира ни устал, он все равно мечтательно улыбнулся:

– Квен и Кими показались мне счастливыми.

– Да. – Наблюдательный Суузу заметил внезапную перемену в выражении лица Акиры. – Гм?

– Да нет, это так, ничего. Ну, точнее, кое-что, но… пока вроде как секрет.

Секреты? Такое случилось впервые. Что бы ни было в кармане у Акиры, усталость с него как рукой сняло.

Суузу был озадачен внезапным учащением пульса его товарища по «гнезду» и румянцем на его щеках.

– Нашел ключ, – пробурчал Акира, открывая дверь.

Суузу лишь снова хмыкнул и вошел следом.

Оказавшись под прикрытием защитных чар, Акира поднял руку, как в классе, когда хотел ответить.

– У меня есть кое-что для тебя. Обычно от тебя очень трудно что-нибудь скрыть, но тут ты и не заметил, что я кое-что задумал.

Суузу почувствовал необходимость извиниться:

– Я был поглощен помощью Кими и требованиями…

Акира покачал головой:

– Ничего страшного. Зато все получилось – прикольно же, что я смогу тебя удивить. Надеюсь.

Суузу порылся в памяти, но он действительно не заметил ничего необычного. Ему стало стыдно за свою невнимательность.

– Эй. – Акира коснулся его руки и устало улыбнулся. – Давай наводить порядок. Хочу, чтобы мне за это почистили перышки.

– Тебе нужно выспаться.

– Я серьезно. И вообще, я не смогу заснуть, пока это не сделаю. – Акира уже стягивал с себя нарядную верхнюю накидку. – Большая часть подарка уже давно была готова, но я ждал последней детали. Получил сегодня от Арджента. Он отнесся к этому спокойно и пообещал никому не рассказывать.

Суузу послушно отвернулся, пока Акира спрятал содержимое кармана под сброшенной накидкой. Он даже подавил желание привести в порядок чуть помятую одежду. Их обычные вечерние занятия свелись к минимуму, а Акира вообще чуть не заснул в ванне.

Вернувшись в свою комнату, Суузу вытащил одеяла и простыни и быстро собрал обычное их гнездо.

– Я терпелив и могу подождать. А тебе нужен отдых.

Акира только замотал головой и, скрестив ноги, сел на их одеяла.

С тихой встревоженной трелью к нему присоединился Суузу.

– Для тебя. – Акира протягивал пустую ладонь.

Суузу склонил голову набок, не зная, как понять этот жест.

– Ой, извини, – спохватился Акира. – Подожди. – Он что-то нащупал, куда-то потыкал, и чары с тихим хлопком растаяли, открыв небольшую шкатулку из дерева, на которой имелись еще узоры из чар. – Эту часть делал Бун. Довольно аккуратно, правда? Ты даже не заметил, что это здесь.

– Не заметил.

Дар с каждым моментом оказывался все более продуманным и загадочным.

Суузу принял коробку, сдернул дополнительную печать и поднял защелку. Внутри вилась аккуратная косичка, и он уловил слабое присутствие настроенных кристаллов. Ощутив что-то знакомое, Суузу издал тихую трель удивления.

Акира приподнялся на коленях:

– Я не стал ждать и решил начать создавать наше «гнездо».

В основном содержимое шкатулки пахло Акирой, но были и намеки на участие других. Подняв тонкий черный шнур, Суузу прошептал:

– Цзуу-ю?

– Его волосы. – Показав на красновато-коричневый кристалл, Акира добавил: – Вот этот настроен на него. Один из его напарников мне его дал. Ты действительно можешь по нему понять, где брат?

Суузу немедленно указал на запад.

– Замечательно! – Акира подполз ближе, их колени соприкоснулись. – Настроить кристалл на меня было сложнее, я же не наблюдатель. Но Майкл и с этим справился. Видишь? – Со дна шкатулки Акира достал второй черный шнурок, быстро обмотал его вокруг лодыжки Суузу, прижав к коже гладкий молочно-голубой камешек. – Этот шнурок сплетен из волос моей сестренки, а твой кристалл настроен на мой.

Суузу погладил синий камень, вшитый в его ожерелье.

Акира вскочил и, отбежав, нырнул в чулан.

– Ну что, работает? – звонко крикнул он.

– Я знаю, где ты.

Акира высунулся:

– Понятно, но штука работает?

Суузу улыбнулся и помахал Акире, чтобы он возвращался. Запоздало принявшись за полусухие волосы Акиры, он сказал:

– Я всегда знаю, где ты.

– Правда?

– Гм.

Акира скептически прищурился:

– Разве такое возможно?

Суузу провел костяшками согнутых пальцев по щеке Акиры:

– Инстинкт. Он помогает нам находить дом.

В глазах его соседа по «гнезду» вспыхнуло облегчение. Выпрямившись, Суузу торжественно сказал:

– Я буду носить твой подарок. Мы с тобой построим «гнездо». А мои песни всегда будут для тебя.

Акира смущенно опустил взгляд. На мгновение Суузу испугался, что переступил некую черту. Его товарищ не ждал от него клятв. Но Акира лишь заметил застенчиво:

– У меня есть еще кое-что. Я бы хотел это добавить, но боялся тебя огорчить. – И, сунув руку в карман пижамных штанов, он извлек сложенный синий конверт, весь искрившийся от чар. – Вот. Я очень хотел, чтобы это было у тебя, но… только… там пусто, ничего?

Суузу принял второй подарок. От его прикосновения печати исчезли – доказательство мастерства Арджента. Надрезав бумагу когтем, Суузу высыпал содержимое конверта себе на ладонь. Вокруг тонкого металлического цилиндра, увенчанного зеленым камнем, вились выгравированные листья.

– Это реликварий, такой же, как был у Сайндера, и как те, что находятся в сокровищнице Кикусавы. – Акира взял его с ладони и показал, как открыть крошечный замочек. – Я подумал, что неплохо было бы добавить это в наше «гнездо». Ну, в смысле, я понимаю, что он пустой, но он же есть.

Суузу боялся, что голос ему изменит.

– А раз он есть, значит, у нас есть надежда, – тихо закончил Акира.

Судорожно вздохнув и подавив всхлип, Суузу притянул Акиру к себе и спрятал лицо на его плече. Пальцы Акиры зарылись в его волосы.

– Эй, ты чего, все в порядке. Я никуда не денусь.

– Ты мой. – Голос Суузу звучал приглушенно.

– Я знаю.

Феникс поднял голову – ему необходимо было, чтобы Акира понял.

– Я хочу найти способ.

– Я знаю.

Суузу закрыл глаза.

– Акира…

– Я знаю. – Акира положил голову феникса к себе на плечо и крепко обнял его. – Суузу, я понял, окей? Я знаю.

На этом они остановились. Пока.