Текст книги "Амаранты. Одаренный"

– Я… Тэмма.

– Да, знаю. Спокойно, мальчик, – повторил он и осторожно взъерошил Тэмме волосы. – Я здесь только для того, чтобы лично подтвердить гостеприимство моих сыновей. И удовлетворить свое любопытство. Буду честен. Я видел твое заявление о поступлении в школу, прочитал сочинение и все остальное. Ты хорошо себя показал, но я из тех, кому важно при знакомстве как следует обнюхать человека.

Хармониус Стармарк его проверял. Как будто он, Тэмма, представлял собой какую-то угрозу их безопасности.

– Я никому не скажу.

Густые брови взлетели вверх.

Тэмма решился на вторую попытку:

– Если вас беспокоят сплетни или что-то в таком роде, так я никогда не стал бы никому рассказывать о вашей личной жизни.

– Спасибо за твою преданность мне и моим близким. – Хармониус в последний раз потрепал мальчика по голове и убрал руку. – Хорошо, что ты попал к собакам. Ты ведь мечтал о стае, не так ли?

Как?.. Ах да. Он читал сочинение. Тэмма зажмурился и замер в молчании.

Хармониус толкнул своего младшего сына:

– Эвер, помоги мне с твоим новым другом.

Малыш, свернувшийся у Тэммы на руках, сонно поморгал, но тут же воскликнул:

– Папа!

Он прыгнул на отца, а тот перекатился на спину и, держа маленького сына на вытянутой руке, снисходительно улыбался, пока Эвер извивался и хихикал.

Тэмма сел, нашел свои очки, провел рукой по незнакомой ткани одолженной ему пижамы. Наблюдая, как возятся отец и сын, он чувствовал себя непрошеным гостем. Он украдкой покосился на Лаписа – тот продолжал спать, не обращая внимания на шум. Лауд слегка кивнул Тэмме, и он ответил таким же кивком.

Тут-то он и осознал, что в меха завернулся еще кто-то. Он увидел обнаженное плечо, светло-серые волосы, острое ухо. Тэмма подался вперед, немного опасаясь того, что сейчас увидит, и тут же отшатнулся назад, так как тот лениво потянулся. Бросив на Тэмму лишь беглый взгляд, он тут же отвернулся и закутался в одеяла, но этого было достаточно.

Ох, ему бы никто не поверил.

Да он и сам бы не поверил.

Непонятно как, Тэмму угораздило попасть на самую что ни на есть высокопоставленную ночевку. Потому что проснулся он между Хармониусом Стармарком и Хисокой Твайншафтом, да еще с всемирно известным ребенком-полукровкой прямо на груди.

А для Квена такое в порядке вещей.

Тэмма покосился на Сородича, который всю ночь согревал ему ноги, и шепнул:

– Можешь ты в это поверить?

Громадный пес приподнял губу, как будто смеясь.

– Что такое? – прошептав что-то на ушко Эверу, Хармониус опустил его, после чего потянул руку к Тэмме: – Не смущайся.

Рука была огромная, каждый коготь аккуратно закруглялся на конце. Прямо как на руках у Квена. И эти медные глаза с лучиками в углах были точь-в-точь похожи на глаза Квена. Потому что это был его отец. И отец Эвера. Из тех отцов, которые могут устроиться на ночевку с сыновьями прямо на полу в детской, да еще и друзей привести. И Тэмме самую малость – нет, очень сильно – захотелось тоже стать членом семьи Квена и Эвера.

Так что он подполз поближе и протянул руку навстречу широкой отцовской ладони.

Легкое движение – и Тэмма уже лежит на могучей груди – и не выбраться. Над ухом щелкнули челюсти, и мальчик замер. Так и лежал, пока пальцы не прошлись легонько по его ребрам, и он не захихикал от щекотки. Последовавшую битву можно описать только как нереальную – рычание и подбадривание, советы и смех. Когда потасовка закончилась, Тэмма, в сбившихся на сторону очках, свалился на шкуры, чувствуя… восторг.

Хармониус, повинуясь команде Эвера, обнюфал Тэмму, и после нарочито шумного знакомства с его запахом Глава клана Стармарк объявил:

– Мы ему нравимся. Оставляем его себе?

– Да!!! – Эвер уставился на Тэмму поверх отцовского плеча. – Для Квена.

Тэмма продолжал лежать неподвижно, отчасти по собственному желанию, отчасти вынужденно. Хармониус удерживал его, не давая возможности шевельнуться. Что-то переменилось, но Тэмма не мог бы сказать, что именно. Только чувствовал, что сердце колотится в радостном ожидании и что ему совсем, нисколечко не страшно.

– Квен привел тебя сюда, а это говорит о доверии, – заговорил отец. – Что ты скажешь, Тэмма Субару? Будешь ли против того, чтобы я включил тебя в мою стаю?

– Протестовать должен я, – раздался голос, рокочущий и ленивый. – Я первым увидел его.

Долго ли Лапис за ними подглядывал?

Хармониус фыркнул:

– Факты гласят, что первым его обнаружил Квен. Но если и ты желаешь породниться, я беру тебя следующим, дракончик.

Синие глаза округлились, затем сощурились.

– Ты угрожаешь мне?

– Назовем это обещанием. Но сначала он.

У Тэммы все внутри сжалось под острым, проницательным взглядом Хармониуса. Ему сделано невероятно щедрое предложение. Собаки были известны своим дружелюбием, а пресс-секретарь Стармарк отличался широтой души даже больше прочих. Так что для него, наверное, это было не так важно, как для Тэммы. Но даже если бы он предлагал свою дружбу и кров каждому встречному, Тэмме очень хотелось это получить.

– Пожалуйста, – прошептал он.

– Вот и славно. – Хармониус склонился над ним и поцеловал в лоб. – Добро пожаловать домой.

Всхлип, который вдруг вырвался у Тэммы, удивил его самого.

Папа Квена погладил его по голове и потрепал по щеке.

– Вот и славно, – повторил он. – Подойди, Эвер. Обнюфай нового члена нашей стаи, а я пока выполню обещанное Лапису.

И в неуловимое мгновение ока Хармониус исчез, оставив Тэмму с Эвером. Опираясь на локоть, Тэмма увидел, как Лапис попытался удрать, – но где там. Лауд схватил его за локоть, а рука на его плече принадлежала самому Хисоке Твайншафту. А там подоспел и Хармониус – щекоча его и попутно расхваливая величие славной стаи.

Негодующие крики Лаписа тонули во взрывах хохота и ругани, но Тэмме показалось, что дракон наслаждается общим вниманием. Точно так же, как и он сам.

– Хороший у тебя папа, – шепнул Тэмма, слегка оттянув ухо Эвера.

Хармониус запечатлел шумный поцелуй на лбу лорда Моссберна, а затем повернулся к ним:

– Чуть не забыл. Тэмма, могу я попросить тебя об одолжении?

– Да, господин. Все что угодно.

– Передай сообщение вашей школьной учительнице. – Хармониус обменялся взглядом с дядей Лаудом. – Мне нужно оставить Элоквента дома на несколько дней – самое большее на неделю – по важному для стаи вопросу.

Глава 19
Звездный фестиваль

Кимико слегка подскочила, когда Акира с грохотом опустил кулак на край их треугольного стола. Не очень-то вежливый способ привлечь внимание – даже кабаны вели себя менее грубо, – зато эффективный. Отодвинув в сторону высокую стопку таблиц, списков и памяток, Кимико подняла взгляд на одноклассника и девочку, которую тот держал за запястье.

На лице Айлы Гард застыло сдержанно-вежливое выражение.

Если бы Кимико попросили оценить ситуацию, она сказала бы, что от полного разрыва дипломатических отношений и хорошенькой взбучки Акиру отделял какой-нибудь десяток секунд.

Кимико, разумеется, знакомилась с девочкой-наблюдателем, но лишь мимолетно – знакомясь так, люди признают достоинства друг друга, но не проявляют желания узнать больше. Так было и в Академии Ингресс. Честно говоря, в их классе все в основном держались своих троек. На этой неделе у них был первый общий проект для всего класса, посвященный подготовке к Звездному фестивалю.

Старшая школа Нью-Сага получила место для выступления на центральной сцене. Классам 1 «А», 2 «А» и 3 «А» предстояло сыграть спектакль, представив историю Святой Мидори. Кимико хотела бы получить роль, но актерами назначили ребят из классов «А». Классам «В» поручили готовить костюмы и декорации. А их класс, 3 «С», вместе с другими классами «С» отвечал за длинные ряды киосков, в которых гости могли бы купить сувениры Звездного фестиваля и амарантийские безделушки.

– Сделай так! – У Акиры только что искры не сыпались из глаз. – Прошу, Кими. Айла не верит, значит, ты должна показать ей, что ты умеешь.

Айла попыталась высвободить руку:

– Перестань так себя вести. Ты что, не видишь, она занята?

– Говорю же тебе, она знает штуки, которые тебе будут интересны. – Акира мог быть удивительно настойчивым. – Кими, вообще-то Айла нормальная, но немного задается. Приходится делать скидку на гениальность. Но ты же не обидишься, правда, Кими?

Можно было бы проигнорировать его умоляющий взгляд, но то, как держалась Айла, склонило чашу весов на сторону Акиры. Выражение лица девочки было отрешенно-любезным, но вся поза выдавала ее скептицизм.

– Я не против, – вежливо отозвалась Кимико. – Сейчас мне нужно провести перекличку каждой команды. Будет ли этого достаточно для демонстрации?

– Давай! – Акира взволнованно замахал руками. – Следи за ней, Айла. Вот увидишь.

Девочка была высокой для своих двенадцати лет, уже почти с Акиру, и красотка. Хорошенькая, как сказочная принцесса, с блестящими локонами и большими зелеными глазами. Кимико было интересно, что она за человек, если оставить за скобками родословную, власть и связи.

Красивые обертки не всегда гарантировали качество шоколада.

– Извини, Акира, – сказала Кимико, хлопнув партнера по плечу. – Это не займет много времени.

Поставив перед собой стул, она встала на него, а потом и на стол, привлекая к себе внимание. И так же четко и упорядоченно, как обустраивала свои коллекции, она молча обратилась к амарантийцам каждой тройки.

Непринужденное приветствие. Просьба сдать отчеты. Похвала тем, кто опережает график. Оценка того, чем помочь отстающим. И еще просьба – помогать друг другу, чтобы все было выполнено вовремя.

Может, она и рисовалась – совсем немного, – обращаясь к каждому клану отдельно и точно добавляя те нюансы, которые будут приятны ее одноклассникам. И стараясь при этом, чтобы все жесты были четкими, отточенными и изящными. Неискушенному зрителю могло показаться, что она просто медленно описала круг вокруг себя, осмотрев комнату. Ну, еще подергивалась в процессе.

Ответы были разные – веселье, облегчение, беззлобные подначки, благодарность и немало комплиментов. Кимико охватила их всех, постоянно подчеркивая, что она только посредник, а ее роль – помогать классу.

Хану вытаращил глаза и оскалил зубы в усмешке. Разве пресс-секретарю наблюдателей не с наблюдателями полагается общаться?

Кимико охотно посмеялась над собой. Все верно, она помогает любимчикам.

После того как она привлекла их внимание, оставалось предложить помощь в случае, если у кого-то из них возникнут вопросы или потребуется объяснение. А потом она спрыгнула на пол.

Весь процесс занял у нее меньше минуты.

– Вопрос только… где Элоквент Стармарк? – озадаченно спросила Кимико. – Он пропал на целую неделю.

Айла все еще обводила взглядом класс, так что ее ответ прозвучал немного рассеянно.

– У Квена домашние дела, обязательства перед стаей, и он вернется в школу только на следующей неделе.

– Но он же так фестиваль пропустит! – возмутилась Кимико.

– Будут и другие фестивали.

Кимико понимала, что ее одноклассники-амаранты видели, наверное, тысячи подобных праздников, ведь традиция существовала века. Но это был единственный шанс для Элоквента отпраздновать фестиваль с этим классом. Разве такие уникальные впечатления не следует ценить? Или… может, он и ценит. И, может быть, он сейчас так же огорчен и разочарован, сидя дома.

Айла повернулась кругом, и Кимико моментально заметила в ней перемену. Восхищение, казалось, вот-вот прорвется сквозь мощную защиту ее чар.

– Ты говорила с ними со всеми?

– Кроме Элоквента. – Кимико старалась не казаться слишком самодовольной. – Потому что с ним нет зрительного контакта.

– Акира сказал, ты его учишь. – Айла взяла Кимико под руку и прижалась к ее боку. – Это здорово, но предупреждаю, он безнадежен.

– Эй! – запротестовал Акира. – Я об этих их позах и жестах вообще ничего не знал, пока Суузу не разглядел таланты Кими. Она гений, правда? Согласись, Айла.

Девочка поджала губы, потом фыркнула и вдруг спросила:

– Можно я тоже буду звать тебя Кими?

– Конечно можно.

– А… когда ты будешь учить Акиру, можно мне тоже с вами?

– Я была бы рада, – прошептала Кимико и сопроводила это искренним знаком: «Я счастлива, что наши тропы пересеклись».

* * *

После уроков Кимико проверила и перепроверила, как идет подготовка у Хану и Сосукэ. Только удостоверившись, что у них все готово, она сообщила классу, что может сбегать в канцелярию и отчитаться за всех перед госпожой Ривз. Втайне она надеялась, что там удастся переговорить с ней с глазу на глаз.

– Спасибо тебе, Кимико. – Учительница понимающе улыбнулась и спросила: – Что-то еще?

– Я хотела узнать про Элоквента Стармарка, – выпалила Кимико, благодарная за эту возможность.

– Он вернется на занятия на следующей неделе.

– После фестиваля.

– Да, это нехорошо, – кивнула госпожа Ривз, подумала и кивнула еще раз. – Может быть, ты хочешь отнести ему праздничные подарки и угощения, приготовленные классом? Я уверена, он оценит этот жест.

– Разве это не должна сделать Айла? Она из его тройки.

– А кто пришел ко мне, потому что хочет убедиться, что про ее одноклассника не забыли? – спросила женщина. – И если ты позволишь мне такое замечание, я бы сказала, что тебе этот фестиваль особенно нравится.

– У меня всегда только хорошие воспоминания о Звездном фестивале. – Кимико приняла позу согласия.

Госпожа Ривз одобрительно кивнула:

– Возьми несколько этих многоярусных коробочек и заверни красиво. Ты знакома с имением Стармарков?

Кимико даже рассмеялась. Что за смешной вопрос. Имение Стармарков было известно всему миру.

Глава 20
Звездные дары

Кимико, конечно, не глазела по сторонам, но все равно чувствовала себя немного туристкой в собственном родном городе. Ворота, которые так часто показывали по телевизору, при ближайшем рассмотрении оказались даже еще больше. С такими массивными створками, что стучать по ним было бессмысленно. И такими тяжелыми, что открыть их было невозможно.

Но ей все равно захотелось подойти поближе, постоять на том самом месте, где было проведено такое множество пресс-конференций. Створки поражали мастерством отделки: резное дерево, настолько гладкое, что казалось промасленным. Кончиками пальцев Кимико погладила шелковистую поверхность и сразу почувствовала щекочущую вибрацию – чары.

Щелкнула щеколда, и дверь рядом с воротами приоткрылась на несколько сантиметров. Было ли это приглашением войти?

– Привет!

Ничего.

Распахнув дверь пошире, Кимико заглянула внутрь.

– Извините за вторжение, – осторожно начала она, закрывая за собой дверь.

И будто в лесу очутилась. Она даже не подозревала, что у самой дороги может расти такое множество деревьев. Хотя на протяжении веков это место служило домом клана амарантов, а они славились своими охраняемыми территориями и заботой о заповедной природе. Прислушиваясь к слабому и знакомому шепоту листьев, Кимико пошла на звук к большому камфорному дереву, стоявшему чуть в стороне от тропы. Возможно, это младший брат их великого храмового дерева?

Широкая дорога, начинавшаяся у больших главных ворот, исчезала в лесу. Снег был собран в высокие сугробы по обе стороны, и Кимико не удалось рассмотреть, есть ли под ними тропинки, скамейки или клумбы. Как же здесь, наверное, красиво летом.

– Эй! – позвала она снова.

Ну ладно. Она надеялась, что в конце концов к ней навстречу вышлют кого-нибудь и тогда она сможет объяснить, зачем пришла. Но не успела Кимико сделать и двух шагов, как наткнулась на сторожевую собаку. Очень маленькую, пухлощекую сторожевую собаку. Разумеется, Кимико узнала ее. Даже если бы не его ушки, малыш был точной миниатюрной копией Хармониуса Стармарка.

Поклонившись, Кимико серьезно обратилась к нему:

– Мир вам, юный господин. Не вы ли страж этих ворот?

Он переводил взгляд с нее на дверь, которую, видимо, сам и открыл.

– А где Тэмма?

– Вы приняли меня за него? Жаль, что я вас разочаровала. – Она протянула ему ладони. – Я знаю Тэмму-куна, мы с ним одноклассники. Я хотела поговорить с Элоквентом. Он здесь?

– Бватик занят.

На открытое место вышел гигантский Сородич. Каштановая шерсть была ухожена и блестела, как у выставочных собак-чемпионов. Уши висели, как у сеттера или спаниеля, а глаза были такие же медные, как у мальчонки.

Кимико снова поклонилась:

– Я учусь вместе с Элоквентом Стармарком. Его не было в школе, и я привезла ему подарки к наступающему празднику.

Сородич сел, а мальчик выскочил вперед:

– Ты кто?

– Я Кимико. – Поставив сумку на дорожку, она опустилась на колени, чтобы малыш смог дотянуться до ее ладоней. – Могу я узнать твое имя?

Это заставило его подпрыгнуть.

– Эвер! – Он вполне прилично изобразил поклон и подергал себя за рукав, демонстрируя фамильный герб. – Эвер Фтармарк, потому что я папин фын!

– Ты – дар своего логова.

Малыш забавно сморщил личико:

– Не-а. Бватик – он дар. Я – это я.

Кимико не поняла, что он имел в виду, да ей это было и неважно. Эвер оказался чудесным. И неплохо разговаривал для своих трех лет, хотя довольно заметно картавил и шепелявил.

– Я должен тебя понюфать, – объявил он.

– Если ты считаешь, что это имеет смысл, – ответил она все так же серьезно.

И вдруг у нее оказались полные руки детского щенячьего любопытства.

– Ковоткие. – Он гладил ее по волосам. – Не рафтут?

– Просто когда волосы отрастают, я их коротко стригу. А иногда, – шепнула она, – люди думают, что я мальчик.

Обнюхав ее шею, Эвер снисходительно фыркнул:

– Пахнет девофькой.

– А чем пахнут девочки? – поинтересовалась она.

Эвер снова внимательно обнюхал ее, а в конце даже слегка прикусил, немало удивив Кимико.

– Что ты делаешь? – тихо спросила она.

Торопливо лизнув это место (очевидно, в знак извинения), Эвер откинулся назад:

– Ты как моя мама.

– Это хорошо?

– Ну, вот так. – Эвер протянул туго сжатый кулак, затем медленно разжал его, словно выпуская бабочку. – Тут звёвды. Я их люблю, а она не дает. Только папе. А ты кому?

Кимико обошла этот вопрос стороной.

– Твоя мама – наблюдатель?

– Она мама, но папа говоит ей Анна… А это фто? – показал он пальцем на сумку.

Кимико не успела ответить, потому что сзади послышался мужской голос:

– Эвер.

– Ой. – У мальчика виновато поникли уши, но он крепче прижался к Кимико.

Обернувшись, Кимико посмотрела вверх – довольно высоко – и увидела крепкого амаранта, одетого в цвета Стармарков. Не Элоквента. Осторожно поднявшись на ноги, она пристроила Эвера на бедро и протянула мужчине свободную руку:

– Меня зовут Кимико Миябэ из храма Кикусава.

– Шанс Стармарк, – коротко представился тот. – Могу я узнать, какова цель твоего прихода сюда, наблюдатель?

Было непривычно и неудобно жестикулировать лишь одной рукой, но Кимико такой вызов скорее нравился. И чем больше она рассказывала, тем заметнее расслаблялся старший брат Эвера.

– Я пришла навестить Элоквента, – объяснила девушка. – Он мой одноклассник. – Наклонившись, она подхватила ручки своей сумки и спросила: – Вы не могли бы передать это ему?

– Как ты думаешь, Эвер? – спросил Шанс.

Кимико почувствовала, как что-то ударило ее по руке. Его хвост!

– Раз уж ты здесь, Кимико, думаю, надо довести дело до конца. – Шанс пригласил ее следовать за ним. – Мой малявка-брат скоро освободится. Я покажу, где его можно подождать.

Он повел ее через цепочку дворов то по приподнятым настилам, то по расчищенным дорожкам. Судя по тому, сколько зданий они миновали, имение клана Стармарк было чуть ли не целым городом. Ну во всяком случае районом. Но нигде не было ни души. Стояла такая тишина, как будто отсюда всех куда-то эвакуировали.

– А где все?

Может, и не следовало Кимико задавать такие вопросы, но ее провожатый Стармарк остался невозмутим:

– Готовятся к фестивалю, так или иначе. – Шанс улыбнулся ей. – Вот нужное логово. Эвер, будь хорошим хозяином, развлеки гостью, пока Квен не вернется. Кимико, если тебе что-нибудь понадобится, скажи Райзу.

Собрат прыгнул на широкую веранду павильона и приветственно тявкнул издали.

Шанс отодвинул скользящую дверь и сунул внутрь голову, чтобы осмотреться.

– Если захочешь погреться, забирайся внутрь. – Напевая что-то неопределенное, он вгляделся в низко висящие тучи. – Это надолго не затянется.

Как только он ушел, Кимико с любопытством осмотрелась, но первая комната павильона была почти пуста: на полу – циновки-татами, единственный сундук, а посередине – низкий столик с аккуратной стопкой школьных учебников. Раздвижные ширмы закрывали вид во внутренние помещения, и она решила не совать туда нос. Мама обязательно так и поступила бы. А значит, решила Кимико, она тем более не станет.

Решительно закрыв дверь, она вышла на крыльцо и подошла к Райзу:

– Можно мне посидеть здесь, рядом?

С Собратом за спиной и с Эвером на коленях она не замерзнет сразу, продержится какое-то время.

Ребенок тут же возобновил расспросы о ее сумке:

– Это фто?

– Знаешь, что такое Звездный фестиваль?

Уши Эвера поднялись, подрагивая.

– Фефтиваль? – переспросил он.

– У нас в Кейши все любят эту историю, – воодушевленная тем, с каким интересом он слушает, Кимико постаралась говорить как можно короче. – Наблюдатели помнят, как давным-давно одна прекрасная девушка с очень яркой душой призвала звезды с неба.

– Звевды?

– Так говорят. Одни считают их ангелами. Другие уверяют, что это были члены небесного клана.

– Маанты?

– Да, амаранты из клана с небес. – Кимико слышала эти сказания от дедушки, и теперь ей было весело ими делиться. – А ты слышал какие-нибудь истории об эльфах?

– Не, а кто они? – Он потерся носом о ее подбородок. – А?

– Эльфы – из прошлого. – Кимико перешла на напевный тон, такой важный для ее собственного детства. – Звездные кланы принадлежат одному из четырех затерянных народов – неба, моря, гор и дерева.

Широко раскрытые глаза Эвера устремились на окружающий лес.

– Маантийфкие девевья?

– Они были мои самые любимые в этих сказках, поэтому о деревьях я знаю очень много. Но мы сейчас про Звездный фестиваль, – пояснила девушка, взяв сумку. – По традиции мы дарим подарки. И загадываем желания под звездами. А еще делимся звездными сладостями. Видишь?

Она приподняла крышку верхней коробки, открыв слой звездочек из желе и леденцов, посыпанных сверкающим сахаром и орешками. Во второй коробке лежали шоколадные вафли, а в третьей – медовый кекс, пропитанный сливочным маслом и обильно усыпанный апельсиновой цедрой.

– Я принесла это для Элоквента, чтобы он не пропустил праздник.

Эвер постучал по краю коробки:

– Давай меняффа.

– Я уверена, брат с тобой поделится.

– Он конфеты не ефт.

– А ты ешь? – с невинным видом спросила Кимико.

– Ем, – застенчиво признался малыш, переплетая пальцы.

– Тогда я уверена, мы что-нибудь придумаем.

– Я быфтво! – И мальчик скрылся за углом.

Тихо кряхтя, Собрат поднялся, чтобы последовать за ним.

– Я не хочу, чтобы он что-то натворил и ему попало, – прошептала Кимико.

Райз развернулся к ней, обнюхал, лизнул в щеку, а затем неторопливо пошел прочь. Прошло минут пять, прежде чем мальчик приковылял обратно, держа обеими руками какой-то сверток.

– Что у тебя там? – спросила Кимико.

– Лучфе конфет. – Эвер очень вежливо, на двух ладонях протянул ей сверток. – А конфеты бватику. Ты даф ему ффястье?

Кимико удивилась его серьезному тону:

– Разве твой брат несчастлив?

Эвер нахмурился, помотал головой, кивнул и снова помотал.

– Бватик больфой. Это – подаок для больфово мальчика.

Он прижал сверток к груди Кимико, пришлось подхватить его, чтобы не упал.

Очень осторожно она подняла обертку, обнажив чудесный старинный гребень. Тусклый вечерний свет мягко мерцал на его поверхности, и вправду украшенной изящными звездами.

– Эвер, это очень ценная вещь. Ее нельзя менять на сладости. – Кимико вернула ткань на место и разгладила складки. – Я не могу это принять.

– Не тебе. Бватику.

Кимико показалось, что она поняла. Что ж, большого вреда не будет, если она подыграет малышу. Он получит сладости, а когда придет Элоквент, она вернет ему этот гребень – очевидно, семейную реликвию. Кимико улыбнулась.

– Большое спасибо, Эвер. Я обязательно передам это твоему брату.