Текст книги "Амаранты. Одаренный"

Глава 12
Демонстрация доверия

Суузу Фарруст часто размышлял о мимолетности человеческой жизни. Отчасти он это понимал, так как еще помнил, как быстро сам оперился. До двенадцати лет любой амарант развивался так же, как люди, но с этого возраста взросление замедлялось. Дни растягивались на десятилетия, а годы превращали разрыв с людьми в пропасть, к которой многие амаранты предпочитали не приближаться.

Феникс едва успевал ощутить доверие человека, как уже подкрадывалась смерть и вперед устремлялось новое поколение. Наблюдатели в их анклаве походили на волны, плещущие о берег: они уходили, едва успев достичь вершины, и их быстрая смена служила лишь фоном для мирной и размеренной жизни. Но Суузу провел достаточно лет на тихих пляжах, чтобы знать, что иногда небольшая волна выносит на песок что-то ценное.

Акира оказался одним из таких сокровищ.

Настоящее чудо, что Суузу его нашел. Учитывая стремительность, с которой люди из подростков становились взрослыми, окажись Акира старше или младше на какие-то год-два, Суузу разминулся бы с ним, потерял, не успев найти.

Бывали ночи, когда он вздрагивал от мысли о мимолетности случая, который спас его от отчаяния и тоски по дому.

Обстоятельства будто сговорились – призыв Твайншафта о поддержке, давние обязательства Фаррустов, осторожные рекомендации Цзуу-ю – и вовлекли Суузу в эксперимент по интеграции. Он считал себя подготовленным. Все так считали, иначе его не отпустили бы.

Трое амарантийских «учеников», сопровождаемые наблюдателями, перешли в среднюю мужскую школу. Ничего удивительного, что два волка попросили поселить их вместе и Суузу остался один. Подойдет ли человек в качестве соседа по комнате?

Да, если ему дадут выбирать самому.

Таким образом, экскурсия по классам имела двоякую цель. В каждой комнате наблюдатель рассказывал об Открытии, пока Суузу и два волка стояли в сторонке, выставленные на всеобщее обозрение. Но наблюдатели умели убеждать, волки оказались компанейскими, так что ученики были очарованы. Хорошее начало. Сопровождающие водили Суузу вдоль рядов парт, рассказывая интересные факты и демонстрируя встречу ладоней.

От Суузу требовалось только позволять рассматривать себя, но и это единственное дело далось ему труднее, чем ожидалось. Потому что страх и обаяние плохо уживаются в одном гнезде.

Он начал потихоньку рисоваться, если ученик казался перспективным: показывал когти, придавал твердость взгляду – словом, пугал. Наблюдатели его не останавливали, поскольку это и вправду упрощало дело.

На третий день, когда его эскорт остановился у парты Акиры, Суузу уставил на него свой острый нос, изо всех сил подражая Цзуу-ю.

В ответ мальчишка тут же протянул ладони.

Суузу ответил на приветствие, выпустив когти больше, чем требовалось.

Вместо того чтобы отпрянуть и сжаться в испуге, Акира заулыбался ему:

– Привет, Суузу! Как дела? По мне, так это классно, что вы, ребята, к нам зашли. Это в сто раз интересней, чем лекция по истории. – Он многозначительно округлил глаза. – А ты уже выбрал себе кружок?

Это была самая обычная болтовня, какую Суузу слышал в коридорах на переменках. Совершенно бесхитростная. Восхитительно заурядная. Поражающая тем, как трудно было ее найти. В тот же миг в душе Суузу шевельнулась надежда, и он прошептал: «Пожалуйста».

Акира переводил взгляд с него на наблюдателя.

– А в чем дело?

Видимо, наблюдатель что-то ему подсказал, потому что в следующий момент Суузу обнаружил, что ему крепко пожимают руки. Бесстрашно и беззаботно. Дружелюбно и с готовностью принять. Это было именно то, в чем он так нуждался.

С тех пор они были неразлучны.

Цзуу-ю нервничал тогда, а возможно, и сейчас. Потому что у Суузу способы справляться с трудностями были не такими вещественными, как бриллианты или жемчужины… и даже более редкими, чем лепестки редчайшего дерева.

Громкий шепот вырвал его из раздумий.

– Попробуйте еще раз. Он вас не слышал.

Откуда-то сверху раздалась трель, – это был Цзуу-ю, казалось, висевший в воздухе.

– Брат? – Суузу поднялся с пола, готовый оказать любую посильную помощь в наложении следующих слоев охранных чар.

Но Цзуу-ю отмахнулся:

– Начинайте готовиться к ночевке. Мне осталось разместить еще немного чар – внутри и снаружи – и по стражу на каждом окне.

– Так много? – Суузу был удивлен.

– Как твой родственник и самый близкий тебе, я сожалею, что не могу остаться с тобой, но в моих силах хотя бы сделать это. – Пальцы брата замелькали, он активировал очередные чары. – Ты не поверишь, до чего здорово это помогает.

Суузу и теперь уже чувствовал разницу. Стены слегка вибрировали, напитанные заботой и вниманием Цзуу-ю. Брат провел за этим занятием несколько часов, наращивая силу защитных чар, которые перекрывались и наслаивались, обеспечивая безопасность их комнаты. Суузу и не предполагал, что его старший брат так искусен в создании защитных барьеров.

Он нахмурился. Неужели все это только для душевного покоя? Или то, что некоторые чары явно не только оборонительные, но и способны нанести удар, должно стать поводом для тревоги?

– Брат, ты уверен, что такое количество охранных чар необходимо?

– Пойдите освежитесь немного и возвращайтесь сюда, будем чистить перышки. – Цзуу-ю согнул мизинец. Этот тайный знак двух братьев означал, что больше он не может ничего сказать.

А это, разумеется, значило, что ему есть что сказать.

И что речь об угрозе.

* * *

Зевая и потягиваясь, Акира возвращался из общей умывальни в конце коридора на их этаже. Коснувшись дверной ручки, он заколебался.

– Чувствуешь что-нибудь? – тихо спросил Суузу.

– Сроду ничего не чувствовал. – Акира, может, и хотел бы, чтоб ему досталась хоть малая доля удивительных талантов сестры. Цумико была наблюдателем высшего уровня, ну а его душа оказалась не из тех, что притягивают амарантов. – Это безопасно?

– Для тебя да, естественно. – Феникс, по-птичьи наклонив голову набок, рассматривал дверь с явным недоверием. – Мы с тобой – единственные, кто может беспрепятственно входить и выходить.

Дверь отворилась, и Цзуу-ю выглянул в пустой коридор:

– А вы планировали много развлекаться?

– Может быть, – выпалил Акира.

– Нет, – одновременно произнес Суузу.

– Ладно, нет. – Акира шмыгнул в комнату, устало потирая мокрую голову. – А если захотим с кем-то потусить, так спустимся в ученический центр или встретимся еще где-то.

Низко согнувшись, Цзуу-ю поглядел в глаза мальчика:

– Благодарю тебя за то, что ты идешь на уступки ради нашего удобства.

– Да чего там, ерунда.

– Ерунда? – Цзуу-ю лукаво покосился на младшего брата. – Если ты будешь уделять ему все свое время, то, вероятно, можешь возненавидеть фениксов и их прихоти. А Суузу никогда так и не научится тому, что можно узнать, лишь покинув «гнездо».

– Ага, мы знаем.

Они с Суузу множество раз говорили обо всем этом, и оба давно с готовностью отказались от многих зон комфорта.

Цзуу-ю хмыкнул довольно скептично, и Суузу, вытаскивая постельное белье из шкафа, отозвался угрюмой трелью. Акира попытался помочь с постелью, но его лучший друг, как обычно, делал все по-своему: разглаживал, подправлял, поправлял. Это выглядело немного глупо, ведь всё, над чем они так трудились, сомнется, стоит им улечься. Но для Суузу были важны подобные вещи, а для Акиры – покой друга.

– А теперь в «гнездо», мои птенчики.

Голос Цзуу-ю звучал насмешливо, но это-то Акире и нравилось в нем. Большинство амарантов так боялись напугать обычного человека, что изо всех сил старались вести себя мило, учтиво и смиренно. Не то чтобы Акира был против дипломатии. Просто легче с людьми, которые и сами чувствуют себя легко.

Он опустился на колени на кровати, склонив голову и принимая неизбежность ежедневного прихорашивания. Когда это случилось впервые, мальчика смутили прикосновения феникса. Но с тех пор они проработали такие вещи, как границы и подходящее время и место. Оказалось, что на самом деле это было даже здорово. Расслабляло. Успокаивало. И вроде даже способствовало пониманию, потому что часто Акире удавалось уловить настроение Суузу, именно пока тот хлопотал вокруг него, а также определить, когда хлопотал не Суузу.

– Не тот брат, – пробормотал он.

– «Гнездо» мое, значит, и это мое право. – Цзуу-ю провел пальцами по коротким волосам Акиры. – Подходи, Суузу. Я могу справиться с двумя птенцами одновременно.

Акира почувствовал, как его друг устраивается рядом с ним. Повернув голову, он поймал взгляд Суузу и улыбнулся. Цзуу-ю «чистил» их одновременно, перебирая и массируя волосы – теми же движениями, которые так конфузили Акиру, когда ему было четырнадцать. Теперь ему казалось, что он в своей семье.

– Тебе следует отрастить волосы, – пробормотал Цзуу-ю.

В чириканье Суузу послышалось резкое несогласие.

Его брат усмехнулся:

– Бунт? Я шокирован. Но не могу отрицать, что с коротко подстриженными волосами легче вписываешься в среду людей.

– Разве вы работаете не с людьми? – поинтересовался Акира.

– С наблюдателями, – пояснил Цзуу-ю. – И они спокойно относятся к моему оперению. Если вообще меня замечают.

– Потому что вы тайный супершпион?

Звук, который издал Цзуу-ю, был незнаком Акире, и мальчик не знал, как его понимать.

– Потому что мой друг сияет так же ярко, как и ты, Акира. И я склоняюсь перед его великой общительностью.

– Ваш друг тоже здесь, в Кейши? Удастся ли нам встретиться с ним?

– Возможно. – Цзуу-ю в последний раз провел по их волосам. – Но есть более важный вопрос: сказка на ночь или колыбельная?

Не тот вопрос, который ждешь услышать от человека вроде Цзуу-ю. Но при лунном свете и при мерцании свечей острый взгляд феникса смягчился, как и его голос. Чудесное, умиротворяющее время суток, когда близкие становятся еще ближе и можно делиться сокровенным.

Взрослым амарантам сон не так важен, как людям. Они могли обходиться без него неделями, чтобы затем отсыпаться днями напролет. В колонии Фаррустов Акира по ночам пытался превозмогать усталость, чтобы на себе испытать то, что молодые фениксы считали вполне естественным. Они засыпали под щебет материнских колыбельных или под страшную дядину сказку. Там, среди деревьев, под звездами, которые, казалось, отзывались на каждую ноту, пульсируя и вспыхивая всеми цветами радуги, колония пела свои пронзительно прекрасные песни.

– Почему что-то одно? – Акира с благодарностью плюхнулся на подушку. – Я хочу и то и другое.

– Гм. Я должен кое-что вам сказать. Вам обоим. – Цзуу-ю жестом приказал брату лечь на спину. – Суузу, старейшины решили принять твой выбор. В общем, ты можешь оставить Акиру себе, с благословения клана Фарруст.

Акира фыркнул. Вроде до сих пор ему и Суузу не требовалось разрешения, чтобы дружить.

Но Суузу, похоже, эти слова впечатлили больше.

– Правда? – переспросил он, приподнявшись на локтях.

– Я сам внес его имя в реестр.

– Погодите. – Сон слетел с Акиры в одно мгновение. – Это что же, раньше они меня не одобряли?

Цзуу-ю поцокал языком:

– Будь объективен. Многие люди перерастают увлечения своего детства. Старейшины хотели посмотреть, не разойдутся ли ваши пути.

– Он мой, – возмущенно буркнул Суузу.

Его брат склонил голову:

– Ради справедливости по отношению к вам обоим: то, что у твоего соседа по «гнезду» связи в верхах, не повредит.

Недоверие добавило к протесту Суузу нотку обиды.

– Я выбирал Акиру не за его семью.

– Он ничего не знал о сестренке, когда мы поселились вместе. – И, припомнив, Акира добавил: – Мы подружились даже раньше, чем сестренка познакомилась с Арджентом.

– Конечно, – успокоил Цзуу-ю. – Но это факторы, которые сработали в вашу пользу. Акира Хадзимэ, клан Фарруст считает тебя своим. Если хочешь, ты можешь носить герб нашего клана.

Настала очередь Акиры приподняться на локтях.

– Серьезно? Это… круто.

Гербы кланов были частью идентичности любой амарантийской семьи. Цзуу-ю носил его в виде золотой булавки на лацкане. Акира сел повыше и коснулся маленького диска с завитком стилизованных перьев вокруг треугольного центра.

– В обычной ситуации Суузу не рекомендовалось бы принимать в «гнездо» человека, но они готовы закрыть глаза на это нарушение.

– Всё из-за моей связи с лисами Меттлбрайт, – пробормотал Акира.

– Нет. – Цзуу-ю заговорил тише. – Всё из-за того, что Суузу – дар.

– И что теперь?

– Это… личное семейное дело. – Суузу притянул Акиру к себе так, чтобы голова мальчика легла ему на плечо: обычная для фениксов поза сна, когда Суузу был в человеческой форме.

– Обычно мы не говорим о таких вещах, – добавил Суузу, глядя на брата.

– Он твой сосед по «гнезду». Он будет носить наш герб. – В голосе Цзуу-ю послышались властные нотки. – Он умеет хранить тайну.

– Да, не сомневайтесь! – пообещал Акира.

Суузу повернулся так, чтобы говорить прямо на ухо Акире:

– Цзуу-ю – десятый ребенок, и я тоже. Мы оба – дар нашего клана.

– У тебя есть девятнадцать старших братьев и сестер?

Утвердительно хмыкнув, Суузу заслонил от Акиры Цзуу-ю, который превращался в сказочную птицу с длинной шеей, эффектным гребнем и шикарным хвостом из длинных свисающих перьев. Феникс идеально подходил только что построенному гнезду, но расположился выше и раскрыл крылья, словно желая сохранить их разговор в еще большей тайне.

Под мягким, как пух, пологом Суузу объяснял Акире, что такое «быть даром». Речь шла о тайных обязанностях и священных ролях, возложенных на одного ребенка клана из десяти. Конечно, он не мог поведать обо всем, что стояло за этим понятием в каждом клане, но рассказал, что оно означало для двух братьев-фениксов.

– Нам пришлось покинуть колонию.

– Вроде как вы… послы?

– И да, и нет. – Суузу вздохнул прямо в ухо Акиры. – Скорее, это моя роль, поскольку я был избран ради мира. Цзуу-ю был предназначен для войны.

– И поэтому он стал секретным агентом?

Суузу усмехнулся:

– Цзуу-ю больше следователь, чем шпион, но он хранит много секретов. Они принадлежат каждому фениксу по рождению, а с момента Основания их доверили нашим воинам.

– И Цзуу-ю – один из этих воинов?

Простой ответ Суузу был проникнут восхищением и уверенностью:

– Да.

Акира подумал о том, что час уже поздний. Здесь, под перьями Цзуу-ю, было тепло и уютно, хотя и странно было делить аромат и мягкость этих перьев с Суузу. Обычно Акира был единственным птенцом в этом «гнезде».

– Наверное, вы с ним оба такие.

– Гм?

Акира покачал головой. Это было слишком глупо, чтобы повторять. О чем они говорили?

– Посол мира… звучит важно. Как будто ты чуть ли не пресс-секретарь кланов фениксов.

– Да.

– А? – Акира отодвинул перья, но в темноте лицо друга было не различить. – Как будто ты… один из Пяти?

– Я не могу быть одним из Пяти, ведь тогда их было бы уже шестеро.

– Ты же понимаешь, о чем я. – Акира дружески ткнул Суузу в бок.

– Понимаю. – И Суузу тихо признался: – Так и есть.

Акира наконец усмехнулся:

– Я хочу официально заявить, что подружился с тобой раньше, чем узнал, какая ты важная персона.

Суузу затрясся от неудержимого смеха, а Цзуу-ю над их головами начал ворковать колыбельную феникса. Акира узнал мелодию – та самая песня, которую почти каждый вечер напевал ему Суузу.

Он устроился удобнее:

– Вы играли со мной в молчанку, господин пресс-секретарь Фарруст.

– Об этом мало кто знает. – Суузу расслабился, его голос звучал невнятно и сонно. – Это моя тайна, которую надо хранить.

– И моя.

В соседстве по «гнезду» Акире особенно нравилось именно это. Слушать песню всем своим существом. В такие моменты, находясь на грани яви и сна, Акира почти мог поверить, что прикасается к душе Суузу. Всепоглощающий покой окутал его, как нежный огонь, мерцающий вокруг него, но необжигающий.

– А что там у Цзуу-ю, скажи еще раз? – спросил Акира.

– Мм?

– У него такая же крутая тайна, как у тебя?

– Конечно. В древних преданиях фениксы всегда выполняли одну роль. – Покачиваясь в такт своим словам, Суузу продолжил: – Наши воины зорки, быстрокрылы, их песня манит, пламя их не задевает. Мы охотники на одну добычу.

– Да? – Акира зевнул. – Какую?

Губы Суузу коснулись его уха.

– Драконов.

Глава 13
Двойной эскорт

Ох, неловко получилось. Кимико изменила позу, стараясь придать убедительности своим словам.

– Было бы неплохо. Правда, я бы с удовольствием.

– Попытка засчитана, Кими, но кажется, что ты извиняешься за отказ. – Акира приподнялся на мысках. – Нам не хватает времени в классе, чтобы поболтать. Соглашайся потусоваться с нами!

Кимико взглянула на Суузу – согласен ли он. Феникс коснулся плеча своего лучшего друга.

– Если сегодня неудобно, мы могли бы перенести встречу на другое время.

– Может быть, – неуверенно сказала она. – У меня есть кое-какие семейные обязанности. А иногда я дополнительно занимаюсь со своей младшей сестрой. Короче говоря, после занятий мне всегда приходится сразу идти домой.

Акира засунул руки в карманы, всем видом изображая уныние.

– Мы уж заметили, что в общежитии ты не бываешь.

– Это верно. – Кимико сунула ноги в мягкие сапожки, которые достала из обувного шкафчика, и натянула поверх узкие штанины зимних брюк. – Я живу дома, потому что тут довольно близко.

Акира последовал за ней к входной двери:

– А насколько близко?

– Видишь дерево на том холме? – спросила Кимико, показывая на север.

Их догнал Суузу, держа на руке куртку Акиры. Он молча укутал плечи мальчика шарфом, пока Акира внимательно вглядывался в далекие вершины холмов.

– И ты каждый день ходишь оттуда пешком?

– Только в хорошую погоду, – улыбнулась Кимико. – Тут чуть больше четырех километров, и я уже привыкла. Последнюю пару лет я ходила так же в Академию Ингресс.

Поймав взгляд Суузу, Акира спросил:

– Можно, мы проводим тебя домой, Кими?

Вежливо было бы отклонить предложение – такая трата времени, расстояние, неудобства. Но Кимико решила быть честной:

– Было бы неплохо. Правда, я была бы рада.

Акира ухмыльнулся:

– На этот раз я тебе верю!

– Я могу немного показать вам окрестности – разные красивые виды и мои любимые места. – Кимико посмотрела на небо и плотно обмотала шею шарфом. – Если повезет, мы не попадемся на глаза моей маме.

– Почему это? – спросил Акира.

– Я очень хочу как-нибудь познакомить вас со своей семьей. В смысле, для меня оказать вам гостеприимство – это честь. Но… – Кимико замялась, пытаясь подобрать нужные слова. – Некоторые мои родственники серьезно на меня давят. Я-то привыкла и не обращаю внимания на их полезные советы, но, если вы угодите к ним в лапы, может получиться неловко.

– Давление? Лапы? – Акира поймал ее за руку. – Кими, тебе нужна наша помощь?

Девушка рассмеялась:

– Да нет, меня не нужно спасать, а вот тебе понадобится спасение, если только мама прознает о твоем родстве с леди Меттлбрайт.

– С сестренкой? – Акира поднял руки. – Я что-то пропустил? Это какой-то особый юмор наблюдателей? Потому что я-то не наблюдатель.

– Нет, но твоя ближайшая родственница – маяк, а значит, ты – очень удачный жених. – Кимико покачала головой. – Тебе сунут в руки контракт и ручку еще до того, как угостить чаем.

– Ее родственники ищут перспективного кандидата для улучшения своих родословных, – понимающе шепнул Суузу.

– Трех перспективных кандидатов. Мне очень жаль. – Она опустила голову, почти полностью скрыв лицо за шарфом. – Я не хочу, чтобы дружба нашей тройки была сведена к установлению брачных связей.

Акира похлопал ее по спине:

– Кажется, я понял. И, похоже, мне лучше заранее все разузнать о перспективах, контрактах и прочем, поскольку у меня, судя по всему, «отличный потенциал для размножения».

Суузу издал тихий, явно недовольный звук.

Кимико бросила на него извиняющийся, полный сочувствия взгляд и попросила терпения. Мягким жестом Суузу показал, что ей не за что извиняться:

– Этот вопрос, несомненно, возникнет снова. Акира действительно должен быть проинформирован.

Перехватив его взгляд, Кимико выразила свои чувства во всей их глубине – смирение и нежелание причинить вред, внутренний конфликт и чувство беспомощности.

Акира поймал ее руку и уставился на нее.

– Что это? Ты постоянно делаешь что-то подобное. Мелочи всякие. Ты двигаешься, как амарант.

Кимико улыбнулась ему:

– Я наблюдатель. Нас учат таким вещам.

– Нет, – возразил Суузу. – Ты отличаешься.

Они остановились на углу, ожидая, пока изменится свет светофора, и Кимико бросила на феникса вопросительный взгляд.

– Вот! – Акира скопировал положение ее ног и неуклюже шевельнул бедрами. – Что, например, это значит?

– Мягкое возражение, не требующее конфронтации. Просьба о понимании. Было бы больше нюансов, будь у нее хвост, – пояснил Суузу.

Акира сделал еще одну попытку, и выражение лица Суузу смягчилось.

– Не совсем. Если только ты не собираешься сделать предложение ближайшей кошке.

Акира попробовал еще раз, и в трели Суузу прозвучала нотка веселья.

Кимико хихикнула:

– Ты то ли бросаешь вызов медведю, то ли извиняешься перед своим стадом – в зависимости от положения плеч.

– Гм. – Суузу пошел рядом, подстроившись под ее шаг. – То, как просто и легко у тебя это получается, выходит за рамки ожидаемого. Твои люди как-то связаны с анклавом?

– Вовсе нет. Моя семья – хранители святилища. – Тут внимание Кимико привлек магазин, и она остановилась. – Вы не возражаете, если я забегу?

– Поедим! – одобрил Акира.

Мальчики последовали за ней, и Акира, схватив корзину, направился к полке с готовыми обедами. А Кимико нырнула к проходу с хрустящими перекусами, и ее лицо осветилось. У них появились новые вкусы! Выбрав несколько, она подошла к отделу со сладостями. Фабрике Дзюндзи еще слишком рано было выпускать специальные обертки для предстоящего Звездного фестиваля. Но Кимико была приятно удивлена, обнаружив шоколадную плитку в конвертике с цветком сливы. Надо купить его для госпожи Миуры, та как раз собиралась зайти к ней на выходных – давно обещала.

Кимико оглянулась проверить, как там мальчишки, и Суузу с другого конца магазина ответил на ее взгляд. С небрежной грацией он подал три отчетливых сигнала – присоединяйся к нам, верь мне и… что-то, что она не знала, как интерпретировать.

Поспешно подойдя к нему, она призналась:

– Я не поняла последнее.

– Знаю. Это употребляем только мы, в кланах фениксов. Хочешь познакомиться с тем, как устроено у нас?

– О да, пожалуйста! – Кимико коснулась его рукава. – Так что ты сказал?

– В какой момент? – торжественно спросил Суузу.

Она привыкла к подобным вопросам от своих наставников-амарантов. Они всегда предпочитали практические уроки. Учиться на деле. Подражая наклону его головы, она раздвинула пальцы, прежде чем прикоснуться к губам.

Тихий свист Суузу прозвучал как похвала.

– Ты схватываешь на лету.

Кимико нетерпеливо переступила, и, к ее удивлению, Суузу озорно улыбнулся.

– Я попросил сказку на ночь, – сказал он. – И, отвечая на этот жест, ты ее пообещала.

Это было что-то новое. Не похожее ни на что из ее довольно ограниченного опыта. Кимико все еще отрабатывала движения пальцев, когда к ним подлетел Акира, размахивая сумкой с закусками, и она поспешно пошла к кассе, чтобы оплатить свои покупки.

Выйдя на улицу, Кимико разорвала пакет с чипсами:

– Хотите?

Акира покосился на пакет:

– Твои любимые?

– Никогда их не пробовала, – призналась она, засовывая кусочек в рот.

– Ну и как, нравится? – подозрительно спросил Акира.

– Пока не распробовала. – Кимико взяла еще один и улыбнулась: – Кажется, вкус неплохой.

Акира осторожно взял один и понюхал.

Суузу поднял руку в знак вежливого отказа.

– Возвращаясь к предыдущему разговору, – заговорил он. – Кто был твоим наставником в Академии Ингресс?

Кимико помотала головой:

– Таких, как я, не выделяют. У меня не было личного наставника.

Феникс вперил в нее острый взгляд:

– Я видел, как ты пользуешься самыми разными сигналами, представляющими десятки кланов. Многие из них настолько тонки, что ты должна была где-то видеть их воочию, чтобы перенять.

– А! Ну да. У нас с сестрами были репетиторы с самого детства. Отовсюду. Никто из них не задерживался больше чем на день-другой, но мой дедушка всегда ухитрялся находить новых. – Кимико была не сильна в математике, но несложно подсчитать, сколько это, по два-три репетитора в месяц в течение примерно дюжины лет. – Их было довольно много. Хотя в последнее время стало меньше.

Акира посчитал на пальцах:

– Это же… почти четыре сотни учителей.

– Звучит более впечатляюще, чем было на самом деле. – Кимико увлеченно жевала. – Когда мы со старшей сестрой поступили в Ингресс, то очень сильно отставали от всех остальных. У нас были огромные пробелы в самых простых темах, потому что мы следовали своим интересам, а не обязательной школьной программе.

– Иными словами, – сказал Суузу, – вы потратили годы на совершенствование в исключительно узкой области исследований в самых разнообразных слоях амарантийского общества.

– Наверное. – Девушка потерла щеку, довольно теплую, несмотря на зимний ветер. – Это был единственный путь.

– Гм?

Она не хотела показаться капризной, поэтому уравновесила свои слова позой, выражающей надежду.

– Наблюдатели моего ранга почти никогда не встречаются с амарантами. Мы не привлекаем ваш интерес и внимание. Не то чтобы нам запрещали к вам приближаться, просто нет такой возможности. Но мне и не нужно подходить близко, чтобы просто поприветствовать. – Кимико продемонстрировала сигналы уважения, благодарности, а также необычное пожелание густого зимнего меха для тануки. – Мне, конечно, не удается познакомиться, узнать их имена, зато я почти всегда вижу ответную улыбку. И это меня радует.

– В каждом поколении наблюдатели превосходят нас числом, в соотношении сто к одному. – Суузу нащупал ее руку. – К тому же большинство амарантов предпочитают жизнь под защитой анклавов, в тишине уединения.

– Амарантов на всех не хватает. – Акиру, казалось, это смутило. – Получается, я настоящий везунчик, да?

– Иметь лучшим другом феникса? – Кимико слегка пожала руку Суузу. – Мне до этого как до Луны. У меня лучший друг – дерево.