Текст книги "Тренировочный полет"

Дикий мгновенно проснулся, сел – что стоило ему немалых усилий – и уставился на Генри поросячьими, налитыми кровью глазками.

– Рад с вами познакомиться, сэр. Приятно видеть, что вы хорошо пообедали. Позвольте представиться…

– Убью! Убью! – взревел дикий и, схватив лежащий рядом каменный молоток, удивительно ловко швырнул его в Генри. Точно в голову. У того уже не оставалось времени ни уклониться, ни даже поднять для защиты руку.

Робот-паук сорвался с его плеча, оставив восемь маленьких аккуратных вмятин на коже Генри, и столкнулся на лету с молотком. Молоток и робот рухнули на землю, от робота осталась лишь кучка металлических ножек.

– Уверяю вас, сэр, я не хотел причинить вам вреда…

– Убью! Убью! – снова зарычал дикий, нашарил булыжник размером с кулак и швырнул его с прежней ловкостью. На сей раз Генри успел уклониться.

– Послушайте, мы же можем поговорить, как взрослыелюди…

– Убью! Убью! – заверещал дикий и бросился в атаку, растопырив пальцы.

Генри проскользнул между клешнеобразными руками и быстро ударил дикаря ребром ладони по шее. Потом шагнул в сторону и полюбовался на отрубившегося противника.

– Боюсь, что у нас с тобой, приятель, появится проблема общения, – поведал он и наклонился, вытирая о траву засаленную ладонь.

Возле его головы прожужжало какое-то насекомое, он отмахнулся от него и услышал тоненький голосок:

– Докладываю. По ущелью сюда идет еще один дикий. На вид не вооружен.

– И на том спасибо, – отозвался Генри, принимая боевую стойку.

Вскоре послышались торопливо приближающиеся шаги, и показался второй дикарь. Он был столь же грязен и одет в такие же замызганные шкуры, но на этом сходство кончалось. Во-первых, он был намного старше, с седыми волосами и бородой. Вокруг шеи у него был повязан обрывок некогда цветного шейного платка, заляпанный и испачканный почти до неузнаваемости. На носу пристроилось нечто, прежде называвшееся очками. Одной линзы не было, а вторая так потрескалась, что стала почти непрозрачной. Завидев Генри, дикарь остановился и чуть склонил голову набок, разглядывая его сквозь остатки очков и тихонько хихикая.

– Так-так, и кто это к нам пожаловал? – сказал он, мелкими шажками продвигаясь вперед.

– Вот это мне больше по душе, – отозвался Генри, принимая обычную позу. – Познакомиться с вами для меня просто удовольствие…

– Удовольствие, удовольствие… Не употребляйте этого слова всуе, – сказал старикан, присаживаясь на корточки возле туши. – Язык – инструмент точный, у слов есть смысл, слова многое могут. Возьмите, к примеру, имена. Если я скажу вам свое имя, вы получите надо мной власть, да, получите, с именами многое можно натворить. – Продолжая говорить самым спокойным и невинным тоном, он втихаря отщипывал от туши куски и запихивал их в рот, поэтому его последние слова разобрать было почти невозможно.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказал Генри, – и охотно с вами соглашусь. Но должен спросить, что делает здесь образованный человек вроде вас, почему вы живете в таких условиях?

– Каникулы, всего лишь каникулы. – «Хрум, хрум, ням, ням». Его зубы рвали мясо. – И не смейте даже думать, что я родом с этой захудалой планетки, о нет. Я с Форбрюгена, человек науки, и наблюдаю здесь за местными формами жизни. Весьма интересно. Скоро я напишу статью. Я человек науки и мира…

– Мое! Мое! – прохрипел первый дикарь, придя в себя. Он покатился по земле и обхватил остатки туши.

Продолжая одной рукой набивать рот, старик другой подхватил булыжник и умело тюкнул владельца туши по голове. Испустив стон, тот снова рухнул в золу. Генри молча наблюдал, но не стал вмешиваться в их забаву.

– Очень интересно, – сказал он. – Поскольку вы с Форбрюгена, ваше мнение имеет для меня особую важность. Наверное, вы знаете, отчего люди на этой планете столь подозрительны и агрессивны.

– Знаю. – «Хрум».

Молчание затянулось. Наконец Генри спросил:

– Ну так вы скажете?

– Конечно. Но помните, доверие за доверие, и право первой публикации остается за мной. Знаете, все дело в радиации, в личной радиации. От злых мыслей проистекает злое излучение, радиация, которой мы можем присвоить значение n. Когда это n используется в уравнении с областью волнового излучения…

Он долго еще нес подобную чушь. В конце концов Генри громко вздохнул.

– Свихнулся, бедняга, – поведал он маленькому механическому орнитоптеру, летавшему кругами над его головой.

– Если вы имеете в виду его индекс нормальности, то вы правы, – согласился орнитоптер. – Я сравнил его данные с известными параметрами из справочника и обнаружил, что на другой планете он с вероятностью в девяносто семь целых восемьдесят девять сотых процента был бы помещен в психиатрическую лечебницу для корректировки психики.

– Можешь спокойно поменять эту цифру на сто процентов. Какая трагедия: интеллигентный человек прилетел сюда, чтобы провести исследования, и не выдержал напряжения. Надо будет устроить его возвращение на Форбрюген.

– Я это у себя отмечу.

– Давай возвращаться, тут нам делать нечего. Эти дикие и есть просто дикие, одиночки и изгои. Они никак не могут быть причиной того, что происходит на этой планете… Что там?

Старик неожиданно поднял голову и приложил ладонь к уху. Затем оторвал от туши большой кусок мяса и побежал прочь. Оглушенный дикий замешкался. Он застонал, сел, потом вскочил и с руганью умчался.

– Они услышали приближение группы тракоциклов, – пояснил корабль. – Они движутся с той стороны, где пасутся стада.

– И ты говоришь это только сейчас. Я, как всегда, узнаю последним.

– Опасности пока нет. Я уже собирался вас проинформировать.

– В следующий раз информируй меня сразу. Как я выпутаюсь из этой ситуации?

– Летающая платформа уже в пути. До ее прибытия я посоветовал бы взобраться обратно на скалу. Преследователи явно ищут тех, кто крадет у них животных, и, несомненно, станут преследовать тех, других.

– Надеюсь, ты окажешься прав, – сказал Генри, карабкаясь наверх с максимальной скоростью.

Место для наблюдения оказалось удачным. Когда ревущие тракоциклы остановились внизу, Генри смог за ними следить, оставаясь невидимым.

– А вот и туша! – крикнул один из прибывших. – Он ее украл, зажарил и сожрал. Я же говорил, у нас постоянно пропадает скот.

– И куда он побежал?

– Ищейка покажет.

– Позволь спросить, – прошептал Генри орнитоптеру, который сложил крылышки и теперь сидел возле его головы, – что такое ищейка?

На поиск ответа у компьютера ушло несколько микросекунд.

– Ищейка – это собака, которая высоко ценилась за хорошо развитое обоняние и съедобное мясо – в различные времена и в различных странах. Теперь это слово применяют по отношению к коммерческому поисковому инструменту, который следует по запаховому следу примерно так, как и исходное существо, давшее ему свое имя.

– Да где же платформа? – вопросил Генри. У него по спине внезапно пробежал холодок.

– Всего через три минуты…

– Давай его сюда!

– Эй, – крикнул кто-то внизу. – Ищейка взяла три следа. Два ведут туда, а один прямо на эти скалы.

– Там кто-то есть!

– Прикончим его!

Генри поработал неплохо, но силы оказались неравными.

Тракоциклы с ревом взлетели вверх по склону и понеслись на него. Первого из нападавших Генри вышиб из седла и швырнул на остальных. Прежде он служил в морской пехоте патруля, и под его тщательно культивированным жирком скрывалась впечатляющая мускулатура. И драться он умел. Трое уже лежали на земле – кто стонал, кто без сознания, – когда четвертый стукнул его по голове рукояткой пистолета и окончательно испортил ему шляпу. Генри так и не узнал, чем его ударили.

10

Генри застонал, приоткрыл глаза, с отвращением посмотрел вокруг, снова простонал и опять закрыл глаза.

– Объясните, что произошло?! – сказал коммандер Сергеев, наклонившись так близко, что его борода коснулась носа Генри.

– Назад, в джунгли, – отозвался Генри, почесывая нос. – Расскажите все, что знаете, пока я решаю, оставаться ли мне в живых или умереть, а я дополню ваш рассказ недостающими деталями.

– Ба! Вы позволили себя похитить. Теперь мы будем гнить на этой автоматизированной бойне до скончания веков.

– Терпение. Старайтесь не кричать. Я вызволю вас отсюда – вы лишь расскажите, что произошло.

– Сами знаете, что произошло. Вернее, похожий на вас робот все знает. Я не мог заснуть, а он вообще не спит, поэтому мы играли в шахматы. Затем этот болван внезапно вскакивает – причем специально разбрасывает фигуры, потому что через четыре хода я поставил бы ему мат, – и выдирает из стены свою цепь. Знай я, что он способен это сделать, я бы уже давно заставил себя освободить. Потом залезает на ящики с блоками памяти и прячется там. И пока я на него кричу, дверь распахивается, и они вносят вас, уже в таком виде. Через секунду вы прикованы снова, или, если хотите, в первый раз. Nueboh![11]11
  Снова, заново (эсп.).


[Закрыть] Вы меня поняли. Потом они уходят. А теперь ваш паршивый робот полностью меня игнорирует – торчит себе там да ковыряет в стене дырочку. Идиотизм!

Генри посмотрел вверх на свою копию. Робот завис вверх ногами под самым потолком и колупал стенку полоской стали. Ощутив слабость, Генри прикрыл глаза и немного фальшиво застонал.

– Мне нужен врач, – сообщил он.

– Помощь уже в пути, – ответил робот и проткнул стену насквозь.

Едва он это сказал, в отверстие влетел «летающий глаз» и сразу же устремился к Генри. Серебристый, похожий на птичку, он завис над хозяином, выжидающе жужжа. На спине у него медленно открылся лючок. Генри-робот с дребезжащим стуком спрыгнул на пол, подбежал к хозяину и достал из «летающего глаза» пакетик. Маленький робот тут же вылетел сквозь отверстие в стене.

– Это медицинский набор, – пояснил робот. – Я обработаю ваши раны.

– Сначала болеутоляющее, несчастная имитация компьютера, пришибленная коротким замыканием, – сказал Генри. – А потом объяснения.

Укол сработал немедленно. Обрабатывая царапины и ушибы, робот начал пояснять:

– Остановить тех людей было невозможно, поскольку в моем распоряжении оказались лишь небольшие по размерам единицы оборудования. Но мне удалось не допустить, чтобы вас убили. Микророботы, пробравшиеся в их оружие, сделали его неработоспособным, и я прекратил все операции, едва вы потеряли сознание и очутились в их руках. Я предположил, что вас снова привезут сюда, поскольку так они поступили в первый раз. Мое предположение оказалось правильным.

– А если бы ты ошибся?..

– Я был готов к любым случайностям, – ответил компьютер с механической самоуверенностью. – К этому времени тяжелое оборудование уже было подготовлено к использованию.

Поскольку некоторые из тяжелых роботов были снабжены атомным оружием, подобная самоуверенность выглядела оправданной.

Генри пошевелился и сел, не испытывая больше чувства, что вот-вот развалится на части при малейшем движении.

– Мы уходим отсюда немедленно! – заявил Сергеев, и его пальцы зашевелились, словно уже сжимали чье-то горло.

– Да, наверное, пора. Мы явно не преуспеем, сидя на цепи возле пульта управления этой бойни. Но проявите терпение и дайте мне немного времени восстановить силы.

– У вас десять минут, не больше!

Сергеев зашагал из угла в угол, поглядывая на часы.

– Какой вы чуткий, коммандер. Как, должно быть, вас любили подчиненные.

– Может, и любили, но молча. Пока они мне подчинялись, я был удовлетворен.

– Ни одного из жителей этой планеты вы не смогли бы сделать членом своего экипажа. Никогда в жизни мне не доводилось видеть так много подозрительных и тупых людей. Дети кажутся вполне нормальными, да и женщины тоже, если только можно назвать их затворнический образ жизни нормальным. Но мужчины! Вероломные, подозрительные, готовые убить на месте – перечисление можете продолжить сами. Возможно, форбрюгенцы правы, утверждая, что местные просто рехнулись от такой жизни и даже выработали культуру типа «убей, или убьют тебя». Сюда не посылают мощное энергетическое оружие, лишь ограниченное количество взрывчатки. Им приходится это делать, иначе Форбрюген лишится главного источника белка. Это дилемма, не имеющая легкого решения. Местные уже вросли в свой образ жизни – а полностью изменить все общественные отношения почти невозможно.

– К чему менять? Бросить их ко всем чертям! Пусть торчат тут вместе со своими коровами, пылью и пистолетами. Они тут психи, все до единого!

Глаза Генри распахнулись, он внезапно сел.

– Что вы сказали?

– Вы же слышали – психи. А теперь пошли, времени нет.

Генри подтянул ноги и медленно встал.

– Возможно, если все здесь душевнобольны, это многое может объяснить. Наверное, я искал не те причины…

– Прошу вас, коммандер, без насилия, – сказал Генри-робот, становясь между Генри и разгневанным Сергеевым: тот приближался, вытянув руки и пошевеливая пальцами.

– Мы уходим, коммандер, успокойтесь, – сказал Генри, переключая внимание на неотложные дела. – Корабль, полагаю, ты можешь извлечь нас из этого здания?

– Простая задача, – ответил робот, наклоняясь над цепью Генри. – Джентльмены, будьте любезны следовать за мной.

С легким щелчком он оторвал цепь возле лодыжки Генри, затем проделал ту же операцию с цепью Сергеева. Они последовали за ним к двери, которую робот вышиб, даже не остановившись. Переступив через обломки, они пошли вслед за роботом по коридору к выходу.

– Эту он так легко не вышибет, – сказал Сергеев, указывая на массивную, обитую сталью дверь.

– Будьте любезны, отойдите в сторону, – попросил робот.

Едва его просьбу выполнили, дверь рухнула внутрь. Всю противоположную стену утыкали щепки и перекрученные куски металла. Беглецы вышли сквозь выбитое взрывом отверстие и увидели тяжелого робота с энергетической пушкой вместо головы. Глаза и рот у него располагались в желудке.

– Рекомендую быстро покинуть это место, – сказал он. – Ваш побег запустил сигнальную систему, и у меня создалось впечатление, что все мужчины города сейчас направляются сюда.

Услышав эти ободряющие слова, люди и роботы помчались сквозь непроницаемую темноту. Луну и звезды скрыли облака, а в уличные фонари жители Слагтера не верили. Предупрежденные вездесущими жучками и «летающими глазами», беглецы свернули в сторону и укрылись, избегая встречи с разыскивающими их местными жителями на тракоциклах. Добравшись до края взлетного поля космодрома, они увидели на его дальнем конце свой корабль, окруженный кольцом грузовиков и полугусеничных машин. Прожекторы и фары освещали все вокруг ярко, как днем. Генри остановился, тяжело дыша, и обвиняюще ткнул пальцем в ближайшего робота:

– Только не делай вид, будто ты об этом не подозревал. Решил сделать мне сюрприз и не говорить о команде встречающих?

– Нет. Я не стал вас информировать ради вашего спокойствия, посчитав, что новость о том, что корабль окружен, может оказаться для вас гнетущей и повлияет на эффективность, с какой вы убегали.

– Чихал я на твою эффективность! – взревел Сергеев и пнул робота в лодыжку, в результате чего лишь сильно ушиб пальцы на ноге.

– Как мы попадем на корабль? – поинтересовался Генри.

– Следуйте за мной. Закопанный корабль коммандера находится почти за пределами охраняемого круга, и я сейчас прокладываю второй наклонный туннель, который выйдет на поверхность в безопасной зоне. Вы сможете войти через него.

– У нас нет другого выбора. Пойдемте, коммандер.

Прожекторы светили ярко, и последнюю сотню метров беглецы преодолели ползком, укрываясь в мелкой канаве. Добравшись до промытой дождями лощины, они вконец вымотались, извалялись в грязи и насквозь пропотели.

– Мы на месте, – сообщил Генри-робот. – Подождите, пожалуйста, несколько секунд, и туннель будет выведен на поверхность. А пока я порекомендовал бы абсолютное молчание, потому что детекторы обнаружили индивидуума, который вооружен и движется в нашем направлении.

– Можем ли мы его захватить, не подняв тревоги? – спросил Генри.

– Это возможно. Прошу вести себя тихо и оставаться на месте.

Услышав приближающиеся тяжелые шаги, беглецы припали к земле. Над ними выросла чья-то фигура: темный силуэт на фоне света прожекторов вокруг корабля. В одной руке он держал наготове револьвер, а другой прикрывал глаза, пытаясь что-либо разглядеть в темноте под собой.

Генри-робот выбросил руки со скоростью змеи, наносящей удар, и схватил его за лодыжки. Не успев поднять револьвер или вскрикнуть, человек свалился в лощину.

Еще на лету Генри нанес ему звучный удар в челюсть. Коснувшись земли, человек скатился по склону и уже без сознания рухнул на дно лощины. Разглядев его лицо в слабых отблесках света, Генри радостно воскликнул:

– Это же наш старый друг шериф! Лучшего я и пожелать не мог!

Рядом послышались гул и скрежет, и на поверхность выскочило сверкающее лезвие бура. Секундой позже из дыры показался робот-бурильщик, он выполз в канаву и встал, покачиваясь на широких лапах.

– Скорее в туннель, – посоветовал Генри-робот. – Шерифа я потащу вслед за вами. Хочу сообщить, что этот туннель не укреплен и, я предполагаю, с достаточно высокой вероятностью обрушится через три или четыре минуты.

– Чтоб ты провалился вместе со своими дешевыми туннелями! – рявкнул Генри и нырнул в отверстие.

Сергеев немедленно последовал за ним. Едва его ноги скрылись в дыре, за ним пополз и Генри-робот, волоча за собой бесчувственное тело шерифа. Замыкал цепочку робот-бурильщик. Боевой робот остался в одиночестве, охраняя вход.

11

Удовольствие оказалось ниже среднего. Генри полз на четвереньках, свод туннеля царапал ему спину. Внутри было темно, не хватало воздуха, к тому же Генри успел выбиться из сил еще до того, как началась эта безумная авантюра. Туннелю, казалось, не будет конца; Генри ощущал, как давит на него толща земли, стискивает, и ему начало казаться, что у него не хватит сил.

Тут туннель пошел вверх, выровнялся, впереди блеснул свет. Из последних сил Генри дополз до выхода в укрепленный туннель и обессиленно свесился наружу. Поджидавший там робот вытянул его, затем извлек коммандера, словно пробку из бутылки. Следующим был Генри-робот. Он успел вытянуть шерифа лишь до половины, когда туннель обрушился. Люди растянулись на полу туннеля, пока робот откапывал шерифа.

– Я подумал, что вы, наверное, захотите выпить холодного пива, – сказал другой робот, выходя из примыкающего туннеля. Он нес поднос с двумя стаканами и двумя охлажденными бутылками пенящегося пива. – Как по-вашему, коммандер к вам присоединится?

Сергеев прохрипел что-то неразборчивое, бросился вперед и схватил одну из бутылок. Презрев стакан, он поднес бутылку к губам и, опустошив ее наполовину, шумно выдохнул. Генри выпил свою чуть менее торопливо.

– Ваш корабль здесь, коммандер, – сказал он. – Он в земле, но в целости и сохранности. Не согласитесь ли вы пройти в мой, пока ваш не откопают?

Побег и пиво заметно улучшили настроение Сергеева.

– Буду рад к вам присоединиться. Если вы ничего не имеете против, мне бы не хотелось и дальше торчать под землей.

– Полностью с вами согласен.

Они, покряхтывая, встали и пошли по туннелю в корабль. Прежде чем умыться и переодеться, Генри передал шерифа на попечение корабля вместе с подробными инструкциями. Он сидел в рубке, задрав ноги, читал отпечатанный компьютером отчет и доедал сэндвич, когда вошел Сергеев.

– Садитесь и заказывайте что душе угодно, коммандер, – сказал Генри, махнув в сторону кресла. – Рад видеть, что корабль смог подобрать вам одежду по размеру.

– По размеру – да, но ткань скверная. У него не нашлось ничего, кроме ваших отвратительных костюмов в клеточку. – Он просмотрел поданное роботом меню. – А что это за официальный на вид отчет вы читаете?

– Это решение проблемы Слагтера. В крови шерифа обнаружено значительное количество ДМПЕ, или тараксеина, как его иногда называют. Анализ выявил и его источник.

Коммандер указал роботу на выбранные в меню блюда, вернул его и, нахмурившись, посмотрел на Генри, снова превратившись в прежнего Сергеева.

– Вы что, сумасшедший? – спросил он.

– Я-то нет, зато шериф – да. Его признали бы душевнобольным на любой планете, кроме этой. Знаете ли вы, что такое параноидальная шизофрения?

– Одно из психических заболеваний. Но при чем здесь она?

– При том, что шериф ею болен. Параноик живет в собственном мире, зная лишь себя и доверяя лишь себе. Тот, кто страдает одной из ее разновидностей, подвержен мании преследования. Он верит, что весь мир настроен против него. Он может казаться нормальным во всех отношениях, кроме одного. Человек не обязан быть тупым лишь потому, что он психически болен.

– Так вы хотите сказать, что…

– Вот именно! Каждый мужчина на этой планете – классический случай параноика. Когда-то считалось, что эта болезнь имеет чисто психологические корни, развиваясь из детских конфликтов и тому подобного. Со временем выяснилось, что подобные переживания лишь запускают болезнь, которая сама по себе имеет чисто химическую причину. Она кроется в разладе химических процессов в мозге. ДМПЕ – это антитело, которое организм вырабатывает в ответ на внешние чужеродные организмы. Беда лишь в том, что ДМПЕ повреждает не только их, но и сам мозг.

Коммандер ахнул:

– Так вы хотите сказать, что этот… как вы его назвали?.. ДМПЕ… делает людей психически больными и они ведут себя странно именно из-за него? Если это так, то откуда он берется?

– Компьютер еще завершает микроанализ, но он уже обнаружил микроорганизм, который вроде бы является причиной. Это одноклеточная и очень слабая бактерия, которая, очевидно, очень медленно поражает ткани тела. Подобные формы инфекции могут быть наихудшими, вроде проказы, потому что ее действие настолько слабо, что организм не мобилизует против нее защитные силы. И микроорганизм процветает, делается все сильнее, в то время как тело слабеет и постепенно вырабатывает достаточно ДМПЕ, чтобы вызвать вторичную, уже психическую болезнь.

– И сколько на это нужно времени?

– Должно быть, лет тринадцать-пятнадцать, потому что у детей нет подобных симптомов. Но я видел пятнадцатилетнего мальчика, и ему уже явно немного осталось.

– А как же девочки и женщины?

– Наверное, у них природный иммунитет, это наиболее логичное объяснение, потому что на этой планете микроорганизм встречается везде.

– Тогда и мы заразились!

– Естественно. Но вспомните, что требуется пятнадцать лет, чтобы эффект проявился. И его можно будет устранить за пару месяцев, раз уж мы знаем, что следует искать. Сюда с Форбрюгена прибудут команды медиков и все возьмут в свои руки.

Сергеев взял принесенный роботом сэндвич, откусил огромный кусок и махнул остатком в сторону Генри:

– В ваших аргументах есть одно противоречие. Если уж болезнь настолько распространена, то она должна быть и в мясе. Так почему же она не попадает на Форбрюген?

– Да очень просто. Длительное воздействие очень низких температур за несколько месяцев убивает почти любой организм. Мясо отсюда отправляют замороженным, и оно месяцами хранится в космосе. Другого же контакта с поверхностью планеты нет.

– Достаточно убедительно, – буркнул Сергеев, соглашаясь, доел сэндвич и отправил робота за вторым. – В таком случае я должен буду остаться здесь, когда мой корабль откопают. Люди больны, и их следует лечить. А когда они поправятся, я пересчитаю их для галактической переписи, и тогда моя работа здесь будет завершена.

– Для них наступит более счастливая жизнь. Дети смогут отправиться в школы на Форбрюген, а затем вернуться, чтобы построить более разумное общество, чем нынешнее, странное. – Генри криво усмехнулся. – Воистину впечатляющая мысль.

– Какая? – осведомился Сергеев, более занятый сэндвичем и бутылкой пива, которым он воздавал должное.

– Да дети. Наверное, везде и всюду они бунтуют, глядя на старшее поколение, и даже считают родителей сумасшедшими за то, что те внушают им свои идеи. Но здесь, на Слагтере, дети оказались правы!

Мало что осталось добавить. Церемония была короткой. Кадеты выходили вперед, высоко подняв головы, и получали удостоверения. Один за другим они повторяли этот простой ритуал, пока его не завершил последний.

Больше они уже не были кадетами.

– Патрульные, я приветствую вас, – произнес командир, и его голос потонул в радостных криках счастливых выпускников. Эхо отразилось от куполообразной крыши и затихло лишь тогда, когда выпускники устремились навстречу первым заданиям и своему будущему. Командир остался один, думая о новичках, в чьи классы он придет уже завтра.

Они покидали зал, покидали Землю и направлялись к планетам и звездам Галактики во имя закона и порядка. А верные свиньи и послушные роботы, эти друзья человека, помогут ему покорять новые звезды.

Бок о бок свинья, робот и человек дружно шагали навстречу замечательному будущему.