Текст книги "Тренировочный полет"

Бегство от огня

Перевод А. Новикова

I

– Вам туда нельзя! – взвизгнула Хейди, когда дверь в кабинет внезапно распахнулась.

Марк Гринберг, глубоко погрузившийся в хитросплетения очередного судебного дела, вздрогнул и оторвался от чтения.

В кабинете появилась его секретарша – двое мужчин внесли ее, держа под руки. Марк бросил на стол толстую стопку бумаг, взял трубку телефона и стал набирать номер полиции.

– Мне нужны три минуты вашего времени, – заявил один из незнакомцев, шагнув к столу. – Эта девушка не хотела нас впустить. Дело очень важное. Я плачу сто долларов за минуту. Вот деньги.

Банкноты легли на стол, незнакомец шагнул назад. Марк набрал номер до конца. Деньги на вид были настоящими. Хейди уже отпустили, и она оттолкнула руки мужчин. За ее спиной виднелась пустая приемная – значит свидетелей неожиданного вторжения нет. В прижатой к уху трубке звучали гудки, затем ответила полиция.

– Дежурный сержант Вега, – произнес низкий голос.

Марк положил трубку.

– Сегодня у меня не слишком напряженный день. У вас есть три минуты. А еще заплатите компенсацию в сто долларов за грубое обращение с моей секретаршей.

Если это и была шутка, то посетители юмора не поняли. Тот, кто платил, достал очередную банкноту из кармана пиджака и протянул ее испуганной Хейди, затем молча подождал, пока она возьмет деньги и выйдет. Марк осознал, что парочка смотрится странновато. Плативший был облачен в черный старомодный костюм, правый глаз закрыт повязкой, на руках черные перчатки. Он как будто в дорожной катастрофе побывал – лицо и шею усеивали шрамы, одно ухо отсутствовало. Чуть позже Марк сообразил, что на голове у него не волосы, а кое-как нахлобученный парик. Единственный уцелевший глаз, без брови и ресниц, пристально разглядывал адвоката из глубокой глазницы. Марк отвел взгляд от этого красноватого ока, чтобы взглянуть на второго незнакомца, внешне менее примечательного. Кожа у него лоснилась как навощенная, но если не считать этого и необычной жесткости осанки, он выглядел нормально.

– Меня зовут Эриникс, а ваше имя Марк Гринберг. – Мужчина со шрамами поднес к глазу карточку и быстро прочитал хрипловатым бесстрастным голосом: – Вы служили в армии Соединенных Штатов в чине капитана при штабе административно-строевого управления сухопутных войск, а также офицером военной полиции. Это так?

– Да, но…

Незнакомец не дал договорить.

– Вы родились в штате Алабама и выросли в городе Онайда, штат Нью-Йорк. Умеете говорить на языке ирокезов, но вы не индеец. Все правильно?

– Такие справки навести может любой. В этом допросе есть какой-нибудь смысл?

– Да, иначе бы я за него не заплатил. Как получилось, что вы знаете этот язык?

Он всматривался в карточку, будто искал на ней ответ.

– Ну, тут все просто. Магазин моего отца стоял рядом с резервацией. Большинство покупателей были индейцами, и я ходил в школу с их детьми. Мы были единственной еврейской семьей в городе, но онайда против этого не возражали, в отличие от соседей, католиков из Польши. Вот так мы и сдружились с аборигенами. Можно сказать, что у меньшинств сила как раз в этом…

– Достаточно. – Эриникс вынул из кармана несколько смятых банкнот, взглянул на них и сунул обратно. – Деньги, – коротко потребовал он, повернувшись к своему молчаливому спутнику.

Тот движениями напоминал ящерицу. Когда его рука достала толстую пачку банкнот, тело не шелохнулось и на лице не отразилось ровным счетом ничего.

Эриникс взял протянутые деньги, осмотрел сверху и снизу, бросил на стол.

– Здесь десять тысяч долларов. Гонорар за три дня работы. Мне нужна ваша помощь. Вам придется говорить на языке ирокезов, это все, что я пока могу сообщить.

– Боюсь, что придется рассказать побольше, мистер Эриникс. А впрочем, не утруждайтесь. Сейчас я занят в нескольких судебных процессах, было бы трудно выкроить время на что-то другое. Ваше предложение интересное, но сумма упущенных гонораров может быть не меньше. И поскольку три минуты истекли, я предлагаю вам уйти.

– Деньги, – снова буркнул Эриникс и, получив еще несколько пачек от своего помощника, бросил их на стол перед Марком. – Пятьдесят тысяч долларов. Хороший гонорар за три дня работы. А теперь пойдемте с нами.

Марка возмутило его холодное высокомерие, полное отсутствие заинтересованности и любых других эмоций при расставании с крупной суммой.

– Довольно. Вы полагаете, за деньги можно купить все на свете?

– Да.

Ответ прозвучал столь быстро и серьезно, что Марк не удержался от улыбки.

– Что ж, вероятно, вы правы. Будете продолжать в том же духе, рано или поздно назовете сумму, которая убедит любого. А мне вы заплатили бы еще больше?

– Да. Сколько?

– Здесь уже достаточно. Пожалуй, я даже боюсь узнать, как далеко вы готовы зайти. За такую сумму я согласен отложить дела на три дня. Но вам все-таки придется рассказать, что мне предстоит.

Странная пара заинтриговала Марка не меньше, чем предложенные ему деньги.

– Сейчас это исключено. Но могу обещать, что в течение двух часов вы узнаете суть проблемы. И тогда сможете отказаться, но деньги все равно останутся у вас. Договорились?

Юрист-холостяк склонен брать больше дел, чем его женатые коллеги, которым хочется иногда повидаться с семьей. У Марка было и много работы, и много денег – гораздо больше, чем возможностей их потратить. И привлекла его как раз новизна этого предложения, а не удивительный гонорар. А еще он вспомнил о двух годах работы без кратчайшего отпуска. Такая комбинация оказалась неотразимой.

– Договорились. – Он позвал секретаршу и отдал ей деньги. – Положи на второй особый счет, а потом иди домой. Даю тебе оплачиваемый отпуск. Увидимся в понедельник.

Хейди посмотрела на толстую пачку банкнот, затем на незнакомцев, ждущих, когда Марк достанет пальто из шкафа. Все трое вышли вместе, дверь за ними закрылась. И с тех пор никто не видел Марка Гринберга.

II

Был солнечный январский день, но со стороны Бэттери-парка дул пронизывающий до костей арктический ветер, набрасывался на каждом перекрестке, с воем огибая углы зданий. Хотя на незнакомцах не было ничего теплее пиджаков, они словно не замечали стужи. Не очень-то разговорчивы были эти люди. Так, в холоде и молчании, трое шагали на запад. Не дойдя нескольких кварталов до реки, вошли в старое складское здание. Входная дверь была не заперта, но теперь Эриникс задвинул тяжелый засов и направился в конец коридора, к другой двери. Она была сделана из толстых стальных листов, с рядами заклепок, как у обшивки корабля, и имела по замочной скважине в каждом углу. Эриникс достал из кармана необычный ключ – из серого металла, заостренный на конце, толщиной с его палец и длиной с карандаш, – вставил в каждый из четырех замков и резко повернул. Закончив, он шагнул в сторону, а его спутник навалился на дверь плечом. Через секунду она неохотно подалась. Эриникс жестом предложил Марку войти и последовал за ним.

Комната оказалась совершенно непримечательной. Стены, потолок и пол были окрашены в унылый коричневый цвет. Освещалась она матовой полосой на потолке. К противоположной стене возле еще одной двери была привинчена металлическая скамья.

– Ждите здесь, – велел Эриникс и вошел в эту дверь.

Его молчаливый напарник застыл истуканом. Марк посмотрел на скамью, размышляя, стоит ли присесть и не ввязался ли он в авантюру, но тут дверь отворилась и вернулся Эриникс.

– Вот что вы должны сделать, – сказал он. – Выйдете отсюда, запомните этот адрес, а затем прогуляетесь по городу. Через час жду вас здесь.

– То есть мне не нужно сходить по какому-то конкретному адресу? Или что-то сделать? Всего лишь прогуляться?

– Именно так.

Эриникс распахнул тяжелую внешнюю дверь, первым вошел в нее, спустился на три ступеньки и прошагал до конца коридора. Марк последовал за ним, потом резко обернулся и указал назад:

– Ступеньки! Их не было, когда мы входили. Готов поклясться – никаких ступенек!

– Один час, не больше. Давайте пальто, там оно вам не понадобится.

В открытую дверь врывался горячий воздух, снаружи яркое солнце обжигало грязный тротуар. Ветер все еще дул, хотя и не так сильно, но теперь он будто вылетал из доменной печи. Марк потоптался у выхода, снимая тяжелое пальто. На его лице уже выступил пот.

– Ничего не понимаю. Вы должны объяснить, что за…

Эриникс взял у него пальто, потом неожиданно толкнул в спину. Спотыкаясь, Марк сделал пару шагов, мгновенно восстановил равновесие и обернулся как раз в тот момент, когда дверь захлопнулась и засов встал на место. Он надавил на дверь, но она не шелохнулась. Кричать бесполезно, это Марк понял сразу. Тогда он повернулся, сощурился под ослепительным солнцем и зашагал по внезапно изменившемуся миру.

Улица была пуста: ни машин, ни пешеходов на тротуаре. Как только он вышел из-под дверного козырька, солнце ударило золотым кулаком. Он снял и повесил на руку пиджак, затем освободился от галстука, но все равно обливался пóтом. Офисы смотрели на улицу мертвыми глазницами зашторенных окон, серые фабричные цеха молчали. Марк изумленно озирался, стараясь понять, что же произошло. Пять минут назад была середина зимы, а морозные улицы полны торопящихся людей. А теперь… Что теперь?

Послышался гул мотора. Он звучал все громче, его источник перемещался по соседней улице. Марк побежал к перекрестку и едва успел увидеть, как машина миновала перекресток в квартале от него. Это точно была машина, но она ехала слишком быстро, и разглядеть сидящих внутри не удалось. Тут он в страхе отпрыгнул – совсем рядом, под ногами, раздался пронзительный вопль. Это взлетела крупная чайка, которая клевала лежащий в канаве труп. Марк навидался в Корее мертвецов, надышался незабываемым смрадом гниющей плоти. Но как мог покойник пролежать в канаве так долго, минимум несколько дней? Что произошло с городом?

В нем нарастал страх, побуждая бежать, вопить, спасаться. Марк подавил его, заставил себя повернуться и зашагал обратно к складу, где ждал Эриникс. Оставшееся время можно скоротать у входа, – он, если постарается, не впадет в истерику и не станет колотить по двери.

Что-то случилось или с ним, или с миром. События этого утра выходили за грань невероятного, и Марк понимал: единственный шанс на спасение от этого невероятного находится за дверью. Вопиющая иррациональность происходящего побуждала его бежать, но он шагал медленно, впервые заметив, что улица, по которой он идет, заканчивается в воде. Здания по ее сторонам также были погружены в воду, а в конце пути виднелась крыша утонувшей пристани. Впрочем, это казалось не более абсурдным, чем все случившееся ранее, и он решил не придавать значения. Марк так старался оградить сознание от подобных мыслей, что не обратил внимания на рокот мотора и визг тормозов за спиной.

– Эй! Что ты здесь делаешь?

Марк обернулся. У тротуара остановился пыльный грузовик с открытым кузовом, из его кабины выпрыгнул худой светловолосый человек. На нем был мундир цвета хаки без знаков различия, а руку он держал на большой блестящей кожаной кобуре. Водитель наблюдал за Марком, а в кузове находились еще трое в форме, с нацеленными винтовками. Водитель и солдаты были темнокожими. Блондин – похоже, офицер – достал пистолет и тоже направил его на Марка.

– Ты из западных? Ведь знаешь, что здесь с вашими делают?

Внезапно на улице загрохотало. Решив, что стреляют в него, Марк прижался к стене. Но он ошибся. Едва начав поворачиваться, солдаты в кузове упали, сраженные пулями. Затем рядом взорвалась граната, и грузовик вспыхнул. Блондин развернулся, опустился на колено и открыл огонь по Эриниксу. Тот укрылся в дверном проеме через улицу, чтобы перезарядить автомат.

Послышался частый топот, и офицер повернулся к молчуну, который бежал на него с пустыми руками и невозмутимым лицом.

– Берегись! – крикнул Марк, и тут блондин выстрелил.

Пуля угодила бегущему в грудь, развернув его. Но он не упал, а снова двинулся вперед. Второй выстрел пришелся в голову, но нажать на спуск еще раз блондин не успел. Марк прыгнул к нему и рубанул по запястью ребром ладони. Офицер выронил пистолет.

– Варкен хонд![19]19
  Грязный пес (африкаанс).


[Закрыть] – выругался он и замахнулся на Марка кулаком.

Бегущий врезался в него, повалил и принялся бить по голове ногой в тяжелом ботинке. Марк вцепился ему в руку и потащил. Нападавший, потеряв равновесие, был вынужден шагнуть назад и повернуться. Пуля проделала у него во лбу аккуратную темную дырочку. Крови не было. Он флегматично уставился на Марка. Его лицо так и осталось бесстрастным, а кожа – ровно лоснящейся.

– Нам нужно назад, и быстро, – сказал подошедший Эриникс.

Он взял на мушку потерявшего сознание блондина и застрелил бы, если бы Марк не схватился за автомат.

– Вы не можете его убить просто так.

– Могу. Он уже и так мертвец.

– Объясните. – Марк крепко держал автомат за ствол. – И это, и многое другое.

Они молча вырывали друг у друга оружие несколько секунд, пока не услышали шум приближающегося мотора. Эриникс оставил намерение прикончить лежащего и поспешил обратно.

– Он вызвал подмогу по радио, нужно уходить.

И Марк поспешил следом. Теперь он был рад бежать – к двери, которая сулила спасение от всего этого безумия.

III

– Выпейте воды, – предложил Эриникс.

Марк рухнул на металлическую скамью в коричневой комнате и кивнул, слишком измотанный, чтобы говорить. Эриникс подошел с несколькими стаканами на подносе. Один протянул Марку, который жадно выпил воду, а себе взял второй. Здесь воздух был прохладный, почти ледяной после уличной жары, и, напившись, Марк вскоре успокоился; даже потянуло в сон. Когда подбородок коснулся груди, адвокат резко очнулся и вскочил.

– Вы что-то подмешали в воду, – сказал он.

– Ничего сильнодействующего. Только чтобы вас расслабить, снять напряжение. Скоро вам станет лучше. Вы пережили сильное потрясение.

– Пережил… и вам придется все объяснить!

– Чуть позже.

– Нет, немедленно!

Марку хотелось броситься на этого странного человека, схватить за горло, вытрясти правду. Но ничего такого он не сделал. Желание принять крутые меры стало абстрактным, расследование цепочки невероятных событий уже не казалось главной задачей. Только сейчас он заметил, что Эриникс потерял парик в недавней перестрелке. Он был лысый как яйцо, а избороздившие лицо шрамы тянулись и дальше, по голому черепу. Выяснять причину его уродства тоже расхотелось. Мысли стали вязкими.

– Похоже, ваш препарат работает.

– Действие почти мгновенное.

– Где мы?

– В Нью-Йорке.

– Да, знаю, но город так изменился. Затопленные улицы, эти вояки, да еще жара. Сейчас не может быть январь. Или мы переместились во времени?

– Нет, сейчас все еще январь, тот же день, месяц и год. Это изменить нельзя, время постоянно.

– Но что-то можно изменить, и что-то изменилось. Что именно?

– Вы очень быстро соображаете и делаете правильные выводы. Поэтому освободите свой быстрый разум от всех представлений о природе реальности и бытия. Нет ни рая, ни ада, прошлое ушло навсегда, а впереди бесконечное неудержимое будущее. Мы же навечно зафиксированы в текущем моменте нашей мировой линии, вырваться из которого невозможно.

– Что такое мировая линия?

– Вот видите: препарат успокаивает, но голова по-прежнему работает четко. В конкретном настоящем вы живете благодаря тому, что произошло в прошлом. Колумб открыл Америку, армия северян победила в гражданской войне, Эйнштейн установил, что E = mc².

Он вдруг умолк. Марк надеялся на продолжение, но вскоре понял: Эриникс ждет, когда собеседник завершит мысль за него. Марк кивнул:

– Сейчас я должен спросить, существует ли мировая линия, на которой Колумб умер в младенчестве, южане победили в Гражданской войне и так далее. Вы этого ждете?

– Этого. Продолжайте аналогию.

– Если существуют две или три мировые линии… да что там две или три – больше! Мировых линий может существовать сколько угодно, бесконечное множество. Абсолютно разных и навечно разделенных.

Тут Марк вскочил. Несмотря на транквилизатор, его трясло.

– Но они не разделены абсолютно, есть точки соприкосновения. И мы сейчас находимся возле другой линии. Она за дверью, надо лишь сойти по ступенькам, потому что улица здесь расположена ниже. Я прав?

– Да.

– Но почему?.. То есть что там происходит, что за катастрофа разразилась?

– Солнце сейчас на ранней стадии изменения. Оно разогревается, излучает больше тепла, и полярные льды тают. Уровень моря поднялся, низины затоплены. Нынче середина зимы, и вы сами убедились, как там жарко. Можете представить, что творится в тропиках. Когда началось массовое бегство с затапливаемых берегов, разразился правительственный кризис. Этим воспользовались соперники. Южноафриканский союз разбогател на ухудшении природных условий, собрал армию наемников и вторгся в Северную Америку. Они встретили лишь небольшое сопротивление.

– Не понимаю… Точнее, я понимаю, что там происходит, и верю вам, поскольку видел это собственными глазами. Но я-то чем могу помочь? Для чего вы привели меня сюда?

– Здесь вы ничем помочь не в силах. А доставил я вас сюда по очень простой причине: мы на собственном опыте поняли, что простейший способ убедить человека в множественности мировых линий – это переместить его физически на другую мировую линию. Это также наилучший, самый быстрый способ выяснить, способен ли человек принять факт их существования и не сломаться психологически. К сожалению, у нас очень мало времени, надо как можно скорее выяснить, способен ли новичок работать с нами.

– «С нами» – это с кем?

– Сейчас все узнаете. Но прежде скажите, вы восприняли идею множественности мировых линий?

– А что еще мне остается? То, что я увидел снаружи, – непреложный факт. Это не декорация, чтобы сбить меня с толку. И мертвецы там были настоящими. Сколько существует мировых линий?

– Их очень и очень много, точное число никак не узнать. Некоторые отличаются сильно, а разницу между другими выявить очень нелегко. Их можно сравнить с картами в колоде. Если на карте живут плоские двухмерные существа, то они не догадаются о существовании других карт и не смогут переселиться на соседнюю. Представьте, что вы пробили колоду гвоздем. Теперь до других карт уже можно добраться. Мой народ, те самые «мы», о которых вы спрашивали, на такое способен. Мы побывали на многих мировых линиях. Некоторых не удалось достичь, а на иных просто не рискуем появляться.

– Почему?

– И вы еще спрашиваете? После того, что увидели?

Впервые с Эриникса слетела его холодная отстраненность. Яростно сверкая единственным глазом, сжимая кулаки, он принялся расхаживать по комнате.

– Вы сами наблюдали, какая мерзость там творится, сколько людей гибнет еще до наступления абсолютной смерти. Кем я вам кажусь, уродом? А ведь я выгляжу совершенно обычно для своего мира, где всех калечит, убивает солнце, которое год от года выбрасывает все больше жесткого излучения. Мы покинули нашу мировую линию, мы искали убежище в других, но открыли лишь ужасную тайну. Гибель началась, и она непрерывно ускоряется. Вы поняли, к чему я веду?

– Солнце превращается в новую звезду. Оно взорвется, и тогда конец всему.

IV

– Воды, – прохрипел Эриникс, тяжело опустившись на металлическую скамью и закрыв единственный глаз.

Внутренняя дверь открылась, вошел его спутник с кувшином и наполнил стаканы. Он двигался с прежней плавностью и словно не подозревал о черной дырке у себя во лбу.

– Это сиксим, – пояснил Эриникс, заметив, куда смотрит Марк, и стал пить так жадно, что вода пролилась на подбородок. – Сиксимы – отличные помощники, нам без них никак не обойтись. Это не наше изобретение, мы заимствуем все, что нам нужно. Перед вами машина из металла и пластика, хотя есть и кое-какая искусственная плоть. Органы управления внутри бронированной грудной клетки. Так что эти создания практически неуязвимы.

– Итак, солнце станет новой звездой. Это случится везде, на каждой мировой линии? И на моей?

Эриникс устало покачал головой:

– Не на каждой, и в этом наше единственное спасение. Но на очень многих, и скорость процесса непрестанно увеличивается. Ваше солнце не взорвется, насколько нам известно, – нет характерных изменений солнечного спектра. У вас и так достаточно проблем, и у вас же мы черпаем припасы, в которых отчаянно нуждаемся. Нас мало, всегда слишком мало, а сделать нужно очень многое. Мы должны спасти кого сможем и что сможем, и мы не вправе разглашать свои цели и методы. Это огромная работа, и она чрезвычайно тяжела. Но нас подгоняет зловеще раздувшийся в небе шар. Его радиация калечит нас, мы рождаем мутантов и клянем судьбу в бессильной злобе, – но все-таки выживаем. Одна мутация оказалась спасительной для моего народа, она создала гения, открывшего двери между мировыми линиями. Но на каждую полезную мутацию приходится миллион вредных, и я даже не стану описывать страдания моего мира. Можете считать меня уродом, но на самом деле я счастливчик. Мы сбежали из своего мира, однако вскоре выяснили, что враг поджидает почти везде. Мы пытались дать ему отпор. Мы начали меньше двухсот лет назад, а враг – за миллионы лет до нас. От него мы переняли безжалостность на войне, и мы будем сражаться до самого конца.

– Я должен что-то сделать за этой дверью?

– Нет, не там. Этот мир уже мертв, его разрушение зашло слишком далеко. Мы можем только наблюдать. Ближе к концу спасем произведения искусства, до каких дотянемся. Все нужное уже помечено. Ведь мы познаём культуру через ее искусство и через него же познаём мир. А сколько миров уже исчезло, не оставив после себя ничего, потому что у нас так много дел…

Он жадно пил воду и всхлипывал. Марк предположил, что у собеседника не все в порядке с головой. Ненавидеть солнце, объявлять ему войну, бесконечную и обреченную на поражение… Но разве она совсем уж бесполезна? Если можно спасти человеческие жизни, не стоит ли заплатить любую цену, пойти на любые жертвы? В его мире люди пытаются сохранить биологические виды, которым грозит вымирание. А Эриникс и его народ спасают самих себя.

– Чем я могу помочь? – спросил Марк.

– Выясните, что случилось с агентом, участником одной из наших крупнейших операций. Он с вашей мировой линии. Мы называем ее «Эйнштейн», потому что она входит в очень небольшое число линий, где была освоена атомная энергия. Агент сейчас в мире «Ирокез», тамошнее солнце начнет разогреваться в ближайшее столетие. Это необычная линия, технологически слаборазвитая по вине всемогущих религий. Европа до сих пор живет в средневековье, в Северной Америке правят индейцы, и Шесть наций[20]20
  Шесть наций, или Лига ирокезов, – союз ирокезоязычных племен, проживающих в настоящее время в США и Канаде.


[Закрыть] – наиболее сильный из племенных союзов. Это смелые и находчивые люди, и мы рассчитывали привлечь их для освоения пустого мира – нам известно много таких миров. Попытайтесь представить Землю, на которой никогда не возникала жизнь; моря бесплодны, вся суша – каменистая или песчаная пустыня. Мы заселили многие из них животными и растениями, результаты оказались впечатляющими. Совсем нетрудно доставить в другой мир всевозможные семена, а позднее, когда растения освоятся, выпустить туда и животных. Зато людей переместить не так-то легко. Мы возлагали большие надежды на «Ирокез», однако наш агент в этом мире куда-то пропал. Я отложил другие свои проекты, чтобы исправить ситуацию, и разыскал вас, воспользовавшись для этого архивами Министерства обороны.

– Кто ваш агент?

– Индеец-могавк по имени Джозеф Крыло, на вашей мировой линии он был сталеваром.

– Могавки всегда плохо ладили с другими племенами Лиги.

– Нам об этом ничего не известно. Попробую найти отчеты агента, если они сохранились. Но главное сейчас другое: вы нам поможете? Если хотите больше денег, то получите любую сумму. У нас неисчерпаемый запас. Между многими мирами геологическая разница невелика, поэтому мы просто отмечаем, где находятся важные минералы, вроде алмазов и золота, а потом добываем их в другом мире. Это очень легко.

У Марка начало складываться представление о гигантских масштабах операций, проводимых этими людьми.

– Да, постараюсь.

– Хорошо. Мы отправляемся немедленно. Сидите здесь. Сейчас мы переместимся в мир, который одни называют Родиной, а другие – Ненавистью.

– Это ваш мир?

– Да. И там вы, возможно, получше поймете, что нами движет. Все наши географические перемещения осуществляются там, потому что там расположены станции перехода. Это все, на что наш мир еще пригоден.

Он выплюнул эти слова, как будто они были горькими.

Переход опять прошел без всяких ощущений, без осознания перемены. Эриникс покинул комнату, а через несколько секунд вернулся.

– Не хотите показать, как вы это делаете? – спросил Марк.

– Не хочу. Это запрещено; более того, это немыслимо. Если пройдете через дверь, то подпишете себе смертный приговор. Средства перехода между мировыми линиями мы должны держать в секрете. И это не просто прихоть. Возможно, у нас не все в порядке с головой, но наша ненависть нацелена исключительно на ту тварь, что висит в небе Родины. Ни одну расу, нацию или иную группу людей мы не ставим выше других. Но подумайте, что может случиться, если какая-нибудь националистическая или религиозная группировка получит контроль над средствами перемещения между мирами, к каким ужасным последствиям это может привести.

– Я понял вашу мысль, но не со всем согласен.

– А я и не прошу соглашаться. Все прочее для вас открыто, у нас нет секретов. Запретна только эта комната. Пойдемте.

Он открыл наружную дверь, и Марк последовал за ним.

V

Они находились внутри какого-то здания, похожего на пещеру. Сверху бил резкий свет, огромные контейнеры и штабели ящиков отбрасывали длинные тени. Марк, Эриникс и сиксим шагнули в сторону, уступая дорогу платформе, нагруженной блестящими цилиндрами. Ею управлял сиксим, точно такой же, если не считать дыры во лбу. Дверь, которую они только что закрыли за собой, отворилась, из нее вышли еще два сиксима и принялись заносить цилиндры в комнату.

– Нам сюда. – Эриникс провел Марка между штабелями в помещение, где на столах лежали тюки с одеждой. – Отправляйся на ремонт, – велел он поврежденному сиксиму, затем указал адвокату на серую одежду. – Она устойчива к радиации. Переоденемся.

Не ведающий стыда, как и любой иной эмоции, Эриникс разделся догола и облачился в нечто вроде комбинезона. Марк последовал его примеру. Ткань оказалась мягкой, но толстой, а высокий воротник застегивался, скорее всего, магнитной застежкой. Тут стояли и тяжелые ботинки разных размеров, и Марк быстро подобрал подходящую пару.

Пока он переодевался, Эриникс позвонил кому-то по самому обычному телефону с эмблемой «Вестерн электрик» (как бы в этой компании удивились, узнав, где пользуются их аппаратами!) и заговорил на языке, богатом гортанными звуками.

Они вышли из комнаты через другую дверь, оказавшись в широком коридоре, где их ждал транспорт. Это была машина размером с большой грузовик, каплевидной формы, на шести колесах с толстыми шинами, изготовленная из металла того же цвета, что и их одежда, и без окон. Тем не менее, когда они оказались внутри транспортного средства, Марк увидел, что вся передняя стена или прозрачная, или представляет собой большой экран. Возле нее располагалось единственное место для водителя, а к остальным стенам крепились изогнутые мягкие скамьи.

Марк сел на скамью, Эриникс занял место водителя, и машина тронулась. Не было ни вибрации, ни звука выхлопа – она просто медленно двинулась вперед после прикосновения человеческого пальца к панели управления.

– У нее электрический двигатель? – спросил Марк.

– Понятия не имею. Машины едут, когда нам нужно, и это главное.

Марк восхищался целеустремленностью спутника, но не завидовал ему. В жизни этого человека была только одна цель – сбежать от солнечного пламени и спасти то, что еще можно спасти. Неужели весь его народ такой же?

Когда коридор закончился и они въехали в туннель, вспыхнули мощные прожекторы. Стены туннеля не подвергались обработке, гладким было лишь дорожное полотно, уходящее вниз под крутым углом.

– Где мы? – спросил Марк.

– Едем под рекой, скоро выберемся на поверхность. Над нами остров… Как он у вас называется?..

– Манхэттен.

– Да, Манхэттен. Его уже накрыло море, оно поднялось почти до кромки обрыва на другой стороне реки. Здесь полярные шапки растаяли много лет назад. И жизнь очень суровая. Сами увидите.

Туннель впереди изогнулся вправо и резко пошел вверх. Эриникс уменьшил скорость и остановил машину, когда впереди показался яркий световой диск. Он что-то сделал на панели управления, изображение потемнело, как будто на него опустился фильтр. Выключив прожекторы, Эриникс вел машину дальше, пока свет не превратился в зияющее устье туннеля. Оно становилось все больше и ярче, и вот Марк и его сопровождающий снова на поверхности.

Хоть и стоял на экране защитный фильтр, Марк не мог смотреть на солнце и даже в его сторону. Оно казалось открытой дверкой в небесной печи, что заливала мир под собой светом, жаром и радиацией. Здесь в изобилии селились растения, только они могли выдерживать поток горнего пламени и даже радоваться ему. Машину окружала зелень, настоящие джунгли из буйно разросшихся, переплетающихся, тянущихся в небо трав и деревьев, благоденствующих под предсмертными ласками звезды. Дорога была единственным видимым творением человеческих рук, она прорезала широкую прямую просеку сквозь буйную растительность. Упрямые джунгли склонялись над ней, подступали к самому краю и забрасывали корни и лианы на ее голую поверхность. Эриникс опять похлопотал над панелью и покинул кресло водителя.

– Переключился на автоматическое управление. Мы можем отдохнуть.

Он ухватился за поручень при резком торможении – впереди на дороге лежало большое дерево, почти полностью ее перегородив. В передней части машины заработал какой-то механизм, и вспыхнул свет, не уступающий по яркости солнечному. Затем они медленно поехали дальше, оставив позади жирный дым, уносимый ветром.

– Машина будет ехать по дороге и расчищать ее при необходимости, – пояснил Эриникс. – На ней установлен генератор тепла, чтобы сжигать препятствия. Мне говорили, что во время прокладки этого пути техника плавила грунт и скалы. Принцип ее работы был открыт при наблюдении за солнцем – тот же самый синтез энергии. Мы еще обратим против убийцы его собственную мощь.

Он прошел к заднему сиденью, улегся лицом к спинке и почти мгновенно заснул. Марк осторожно, чтобы ничего не коснуться, пересел на место водителя. Мир снаружи одновременно и восхищал, и вызывал отвращение. Машина продолжала безошибочно ехать посередине дороги на высокой скорости, замедляясь только для того, чтобы сжечь очередную препону. Наверное, у нее имелся радар или его аналог, потому что мощная гроза совершенно не повлияла на темп продвижения. В яростном тропическом ливне видимость снизилась до нескольких футов, и тем не менее машина остановилась лишь единожды, чтобы поработать огнеметом, и тогда пар и дым полностью скрыли все вокруг. Вскоре гроза прекратилась так же внезапно, как и началась. Марк смотрел вперед, пока его не одолела зевота. Тогда он решил последовать примеру Эриникса. Опасение, что сон не придет, оказалось напрасным. Снаружи стемнело, а машина все так же бесшумно мчалась сквозь ночь.