Текст книги "Христос родился в Крыму. Там же умерла Богородица"

Здание Воспитательного Дома на Кулишках в Москве было построено по личному распоряжению императрицы. Указ об основании сего учреждения вышел из-под пера Екатерины II 1 сентября 1763 года, а здание уже было заложено в день ея величества рождения 21 апреля 1764 года. Инициатором и горячим вдохновителем проекта был некто И.И. Бецкой. Личность сама по себе чрезвычайно интересная и заслуживающая отдельной статьи[1]1
  Бецкой Иван Иванович. Родился в 1704 году в Стокгольме. Учился и большую часть жизни провел в просвещенной Западной Европе – в Копенгагене, Вене, Париже, Берлине, – где увлекся реформаторскими идеями и учениями, распространившимися зело в то время. На некоторое время приехал в Россию, сблизился с Домом Романовых. Помог Елизавете в перевороте 1741 года. В 1747 году снова на 15 лет уезжает за границу и возвращается только в 1762 году по личной просьбе Петра III. Здесь начинаются самые интересные страницы его биографии. Он получает карт-бланш от императрицы на выращивание «человеков нового типа» в России, людей воспитанных на европейской культуре и истории. Решение данной задачи Бецкой, совершенно естественно, видит в отлучении младших поколений от старших. То есть – в разрыве традиций. Он считал, что: «воспитание не может достигнуть своей цели, если первые воспитываемые поколения не будут совершенно изолированы от смежных с ними старших, погрязших в невежестве, рутине и пороках». Эту мысль Бецкой развил до крайних пределов. Между старым поколением и новым, по мысли Бецкого, надо создать искусственную преграду, дабы первое, «зверообразное и неистовое в словах и поступках», лишилось возможности оказывать какое-либо влияние на второе. Вот так сей гражданин видел и описывал традиции народа, к которому он приехал из Западной Европы.
  Ему было высочайше поручено, ни много – ни мало, переделать диких и невежественных россиян в «нормальных» людей. Бецкой получил в свое распоряжение колоссальные финансовые ресурсы и рьяно взялся за дело. В чем, видимо, преуспел, так как в 1778 году Сенат на торжественном заседании поднес Бецкому выбитую в ЕГО ЧЕСТЬ большую золотую медаль – беспримерный случай! – с надписью: «За любовь к отечеству». Так вот, гражданин Бецкой, проживавший в городе С.-Петербурге, первым делом зачем-то решил полностью и на века застроить московские Кулишки. В пользе чего каким-то образом довольно быстро убедил императрицу и получил «добро», а вместе с «добром» – 100 ООО рублей (гигантская сумма по тем временам) лично от Екатерины (рис. 3, 4)
  После выхода распорядительных документов, стройка приобрела небывалый размах и темпы. Нужно еще поискать примеры такого внимания со стороны государства к другим предприятиям. Финансирование происходило из личных средств Императрицы, царевича, а также из средств тогдашней политической и экономической элиты Империи. Было создано, говоря современным языком, акционерное общество – «Московский Воспитательный Дом». За пожертвования в стройку давались вольные крестьянам, для знати был предусмотрен государственный чин камергера от коллегии и коллежского комиссара, а у кого все это уже было, тот получал специально введенный (!) государственный орден. Это позволило в кратчайшие сроки (всего за неполные шесть лет) сдать этот объект, так сказать, госприемке. Однако, уже на начальном этапе существования оного богоугодного заведения появляются некоторые странности, которые мы сейчас и обсудим.


[Закрыть].

Странность первая

Здание, которому придается столь великое государственное значение, строится в Москве, а вовсе не в столице – Петербурге, где живут императорская семья и автор затеи – Бецкой, и где, казалось бы, проще наблюдать за расходом столь выдающихся средств и вообще за развитием проекта. Нигде больше до этого момента в России, включая Петербург, подобных заведений не было. Почему же начали строить именно в Москве?

Странность вторая

Здание возводится на месте, где строить крайне сложно, дорого и опасно. Местность нынешней Москворецкой набережной, на Кулишках, была очень зыбкой в то время. Каждую весну затоплялась. До половины XVIII века здесь простирались сады и луга. Из строений были преимущественно бани, которые, кстати, были одним из наиболее рентабельных видов бизнеса того времени, и снос которых был экономически нецелесообразен. Практически все архитекторы, которым предлагалось возглавить строительство, отказались от проектирования на данном участке. Тем не менее, хотя не было никаких видимых веских причин, инициаторы проекта – и в первую очередь Бецкой – с маниакальным упорством настаивали именно на этой территории.

Наконец, после долгих настояний, 27 июня 1764 года был получен «ордер» от гофтинтендантской конторы «о имении при строении Воспитательного Дома смотрения и показания». Как упоминалось выше, указанное Бецким местоположение здания было признано нецелесообразным и Бецкому предложили занять место возле Крутицкого подворья (в районе Таганской площади).

Рис. 3

Рис. 4

Однако «звонок сверху» быстро решил дело не в пользу прагматичных проектировщиков. Утверждение в Петербурге получило именно «неудобное» место, указанное Бецким, где и началось строительство в 1764 году.

За дело согласился взяться архитектор Карл Бланк, активно участвовавший в перестройке современной ему Москвы XVIII века – в основном старых церквей – и как раз завершивший к этому времени переделку Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря. Задание ему было простое: построить на болоте между Яузой и Москвой сооружение в «античном стиле[2]2
  Сообщается, что такой стиль как раз вошел в моду в то время. Возможно, что он не «вошел в моду», а существовал как раз в это время или незадолго до того был создан.


[Закрыть]».

Сегодня такой стиль называется «ранним классицизмом[3]3
  Классицизм (от латинского classicus – образцовый) – художественный стиль и эстетическое направление в европейской литературе и искусстве XVII – начала XIX века, одной из важных черт которых являлось обращение к образам и формам античной литературы и искусства как к идеальному эстетическому эталону. Считается, что в России классицизм зародился во второй четверти XVIII века под идеологическим влиянием эпохи Петра I.


[Закрыть]».

Вопрос: почему бы не подняться чуть выше, где посуше, или вообще не выбрать иное место, где не нужны столь героические усилия по мелиорации? До сих пор здание имеет сложные системы подземного дренажа, заложенные еще в XVIII веке.

Странность третья

Здание строится каменным! Сейчас это, может быть, никого и не удивит, но в Москве XVIII века это было событие. В каменных домах жили только самые богатые и олигархические семьи той эпохи. Практически вся Москва была деревянной. И это было совершенно оправдано. Леса, в окрестностях города, было «хоть отбавляй». Деревянные сооружения теплы, быстровозводимы, ремонтопригодны, относительно недороги. Было бы логично построить требуемый комплекс сооружений из дерева, что было бы много дешевле и, повторю, совершенно естественно для того времени. Но нет, возводится здание с такой толщиной каменных стен, что без всякого преувеличения, пушкой не прошибешь. Проблема строительного материала решается очень просто. Разбирают стену Белого города[4]4
  То, что сегодня называется московским бульварным кольцом, некогда было фундаментом одного из поясов укреплений Москвы, называвшегося Белогородской крепостной стеной. Построена зодчим Федором Конем в 1586–1593 годах в царствование сына Ивана Грозного – Федора Ивановича.


[Закрыть] (!) и пускают камень на строительство Воспитательного Дома на Кулишках. То есть этот объект признается более важным, чем городская крепость! В любом случае, Воспитательный Дом становится первым общественным каменным сооружением Москвы.

Странность четвертая

Размеры здания. Новостройка бьет сразу многие рекорды для сооружений той поры. Первое многоэтажное общественное…, самое высокое общественное…, самое большое по площади общественное здание и т. д.

Здание протянулось в длину по набережной Москвы-реки от Китайского проезда до Устьинского моста на 456 м. Его средняя высота 27 м. Наивысшая точка – шпиль бельведера корделожи[5]5
  Корделожа – от французского corps de logis – основная, главная часть здания.


[Закрыть] возвышается над уровнем земли на 50 м.

Усадьба накрывает площадь 40 000 квадратных саженей. Архитектура такова, что вся эта площадь находится внутри огороженной территории, с узкими арками-воротами. То есть пройти на территорию постороннему человеку просто невозможно. На таких площадях могли разместиться тысячи человек единовременно. Например, во время оккупации Москвы Наполеоном в Воспитательном Доме на Кулишках располагалось около 8000 французов, не считая нескольких сотен не эвакуированных воспитанников. Для чего нужны были такие площади – не ясно. Причем, они были заняты, – по крайней мере первые четверть века существования Воспитательного Дома, – не более чем на 10 %. В других городах, впоследствии тоже открывались воспитательные дома и приюты, но ничего даже близко похожего там не возводили. Либо строили нормальных адекватных размеров сооружения, либо вообще приспосабливали существовавшие на местах здания. Как правило, при храмах. Не говоря уже о стоимости и сложности отопления, водоснабжения и содержания такого мега-здания. Оно обходилось «в копеечку». Мало того, что 50 ООО рублей ежегодно выделяла из своих личных средств Екатерина (сумма, соизмеримая с некоторыми статьями тогдашнего государственного бюджета), так еще несколько десятков тысяч давали также царевич Павел и многие богатые люди той поры.

Рис. 5. На рисунке представлен ансамбль Воспитательного Дома на Кулишках. Проект в аксонометрии. Вид со стороны Москвы-реки. Видно, что решалась следующая задача: огородить даже парк перед карделожей до самого берега. Ограда охватывает и огромную пустующую территорию сзади и по бокам. Сегодня внешняя каменная стена уже не сохранилась. Вместо неё стоит прозрачный забор, а по набережной проходит автострада. Пустующие территории на заднем плане сегодня заняты казармами, двумя столовыми – офицерской и солдатской – и 4-м лабораторным корпусом. Пустая территория слева на рисунке остаётся незастроенной. На ней сегодня – в 2005 году – располагаются спортивные площадки и автопарк. Часть территорий до улицы Солянки отняты в 1976 году от общего ансамбля, что в какой-то мере привело к утрате непосредственной связи въездных пилонов с комплексом зданий бывшего Воспитательного Дома. Сейчас они стоят одиноко, являясь началом Воспитательного проезда, в названии которого сохраняется первоначальная история архитектурного комплекса, к которому ведет этот проезд.

Рис. 6. Въездные пилоны Воспитательного проезда на ул. Солянке

Например, промышленник Демидов, граф Бестужев-Рюмин, графы Миних и Разумовский, многие другие[6]6
  Сам Бецкой в разное время внес более 160 000 руб. личных средств в свой проект.


[Закрыть].

Более того, для содержания Воспитательного Дома были выработаны внушительные механизмы финансирования. Одним из таких механизмов была введенная на всей территории России монополия на изготовление игральных карт. Эта монополия приносила 600 000 рублей ежегодного дохода[7]7
  Для сравнения и осознания масштабов цифр сообщим, что содержание человека того времени в приюте или ином благотворительном казенном учреждении обходилось не более двух рублей в год.


[Закрыть]!

Кроме того, было повелено от комедий, опер и «всяких игрищ за деньги» брать четверть дохода в пользу Воспитательного Дома. То есть весь игровой бизнес Российской империи работал на содержание проекта Бецкого. Были и другие источники[8]8
  Впрочем, даже все указанные меры не помогли осуществить проект сразу и в полном объеме. Он оказался «неподъемным», несмотря на столь внушительное финансирование и неограниченный административный ресурс. Восточный квадрат здания был построен только через 200 лет, уже в наше время. Примечательно, что на территории велись какие-то раскопки. На репродукции обмерного плана, составленного в 1801 году, хорошо виден котлован (вроде под фундамент восточного квадрата, хотя возводить ничего не стали) и некая бесформенная большая яма, которая впоследствии, некоторое время была прудом (так как заполнилась грунтовыми водами). Позже ее засыпали, а на месте раскопок посадили сад. Причем земляные работы вели почему-то не москвичи. Копали специально привезенные для этого с Урала крепостные крестьяне Демидова.


[Закрыть].

Это по меньшей мере странно. Все могло бы быть значительно проще и дешевле при той же эффективности. Об этом чуть ниже. Очевидная неадекватность затрат потребностям вызывает недоумение. Здание явно возводилось на многие века вперед, а вовсе не для решения текущих задач.

Рис. 7. Репродукция обмерного плана усадьбы московского Воспитательного Дома, 1801 г.

В целом территория продолжает оставаться закрытой и недоступной для посторонних. Здание с усадьбой покрывает площадь более 13 гектар, имеет очень толстые стены, арочные коридоры, чугунные лестницы, много этажей и мощные подвалы. На такое строительство ушло огромное количество камня и прочих материалов.

Рис. 8. Генеральный план усадьбы Воспитательного Дома, составленный А. Жилярди, 1847 г.

Странность пятая

Поразительна опека над этим зданием со стороны высоких лиц. Уходя из Москвы в конце лета 1812 года, москвичи, как нам говорят, сожгли город, чтобы он не достался врагу. Поджигается все, КРОМЕ ЗДАНИЯ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ДОМА НА КУЛИШКАХ. Его почему-то жечь не стали, хотя было очевидно, что это – прекрасный хлебо-сольный подарок оккупантам. Не пожалели даже своих родных домов, а этот огромный Дом почему-то оставили. После грандиозного пожара это – чуть ли не единственное уцелевшее помещение в Москве. Более того, происходит всеобщая эвакуация жителей. В Москве не остается ни одного мало-мальски значимого чиновника, КРОМЕ НАДЗИРАТЕЛЯ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ДОМА Ивана Акинфиевича Тутолмина. Он, имея какие-то полномочия от Александра, как только в город входят французы, идет в Кремль и просит аудиенции у Наполеона. Его принял граф Дюронель, которого Наполеон назначил губернатором Москвы. Трудно судить – какие доводы приводил Тутолмин, но в результате встречи Дюронель приказал выделить ДЛЯ ОХРАНЫ Воспитательного Дома конных жандармов с офицером. Были даже выставлены таблички с надписями на французском языке, говорящие о неприкосновенности этого Дома. Дальше – больше. Уходя через месяц из Москвы, взбешенный Наполеон приказывает взорвать все, что еще уцелело в городе, включая Кремль. Что и делается. Но опять – чудо! В список попавших под уничтожение зданий почему-то НЕ ПОПАДАЕТ ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ ДОМ НА КУЛИШКАХ. Его не минируют и не уничтожают. От чудовищного взрыва в Кремле в расположенном неподалеку Воспитательном Доме выбиваются стекла. И все. Что руководило Наполеоном, когда он принял такое решение? Неизвестно. Наполеона, расстрелявшего из пушек прямой наводкой Великого Египетского Сфинкса и взрывавшего Московский Кремль, трудно заподозрить в сентиментальном отношении к архитектурным памятникам России. Возможно, им руководила глубокая и искренняя любовь к беспризорным детям России? И в этом мы тоже усомнимся.

Странность шестая

Возможно, это – главная странность. Коротко назовем ее так: Поразительная Бесполезность Воспитательного Дома.

По поводу всего сказанного ранее мне могут возразить, что все гигантские затраты, поражающие масштабы проекта, внимание и забота о нем объясняются благородными душевными порывами российской элиты той эпохи. И что, дескать, вообще стыдно столь цинично подходить к такому благому делу с калькулятором и линейкой. Все затраты суть ничто в сравнении со светлым счастьем детей, коих, мол, приютил и взрастил Воспитательный Дом. И Бецкой был человеком чистых помыслов, пытавшимся приумножить мощь государства Российского благородным воспитанием – или, как тогда говорили, призрением – поколений граждан нового типа. И императрице мы обязаны низко поклониться за то богоугодное дело, которому она уделила столь пристальное внимание.

Однако, остановимся на минуту и позволим себе усомниться в том, что БЕСПРИЗОРНЫЕ ДЕТИ были целью проекта замечательного европейца-гуманиста И. Бецкого. Упрямые цифры статистики заставляют нас несколько по иному взглянуть на его деятельность. Несмотря на колоссальные средства, затраченные на строительство, обустройство и содержание Воспитательного Дома на Кулишках, это было, оказывается, далеко не райское место. Смертность среди воспитанников в первую четверть века существования учреждения (то есть как раз при Бецком), составляла в среднем около 100 %! Это означает, что количество поступавших для воспитания в Дом в любой произвольный год примерно равнялось количеству умерших в Доме в этом же году. Самыми счастливыми считались редкие годы, когда смертность опускалась до 70 %. Но чаще она даже превышала 100 %, оставаясь в среднем равной этому показателю. Многие авторы, пишущие на тему истории благотворительности в России, подходя к истории создания Воспитательных Домов, после многостраничных восторгов в адрес Бецкого и Екатерины за их хорошее начинание, весьма смущенно, и как правило, в конце своих восторженных од екатерининскому манифесту, мельком приводят эти цифры, которые обойти было никак нельзя, но уделяя им всего лишь пару строк. Некоторые начинают даже оправдывать чудовищные цифры смертности, утверждая, что такое, мол, было время. И во Франции, дескать, тоже умирало много народу – не только у нас. И народец, мол, был тогда хилый. В общем, все нормально. Однако, даже в бедных крестьянских семьях той поры из 10–12 детей (что было нормой), до зрелого возраста доживали пять-шесть человек. То есть смертность не превышала 50 %. При этом на содержание таких семей не выделялись сотни тысяч рублей. Здесь же умерли даже «знаковые» младенцы – символы нового дела, первые принесенные мальчик и девочка, которым сама императрица на открытии Воспитательного Дома положила по голландскому червонцу в пеленочку, и которых нарекли Катенькой и Павликом, в честь Екатерины и царевича. Немногие счастливчики могли похвастаться, что попали в Воспитательный Дом под присмотр Ивана Ивановича Бецкого и остались живы. Десятки тысяч (!) детей так и не стали людьми ни нового, ни старого типа, безвестно сгинув в стенах, возведенных Бецким.

Интересно, что до постройки здания, пока дети жили в обычных домах того времени, смертность была высокой, но не ужасно впечатляющей. В 1764 году (первый год приема детей) – принято 523 – умерло 424 (= 81 %), 1765 год – принято 793 – умерло 597 (= 75 %), 1766 год – принято 742 – умерло 494 (= 67 %). И вот, наконец, настает «долгожданный» 1767 год (год завершения строительства основного здания, куда переезжают дети) – принято 1089 – умерло 1073 (= 99 %!). Налицо резкий скачок смертности. Выйдя на этот уровень (около 99 %), средняя смертность уже не падала до конца дней выдающегося европейского гуманиста Бецкого. Впрочем, даже в более позднее время, до конца XIX века, она составляла 87,7 %, являясь самой высокой в государстве.

Князь Щербатов, в своем сочинении «О повреждении нравов России» отзывается о воспитательных домах весьма не лестно. По его словам, в них «множество малолетних померло, а и поныне, через двадцать с лишком лет мало, или почти никого ремесленников не вышло». Недаром о московском Воспитательном Доме шла молва как о «доме ангелов смерти». Не помогали неоднократные попытки опекунского совета отдавать принятых детей для вскармливания в деревни крепостным женщинам – кормилицам[9]9
  А зачем тогда строили Воспитательный Дом, если детей, чтобы они выжили, все равно отдавали в бедные деревни? – хочется спросить.


[Закрыть].

Это порождало только новые неразрешимые проблемы. В результате: «Мечты создать недостающего «третьего чина» и «нового рода людей» были развеяны самым беспомощным образом».

Однако все это не смущает ни императрицу, ни других спонсоров. Ордена, деньги и награды продолжают сыпаться на голову Бецкого, как из рога изобилия. Не будем приводить полный их перечень, поскольку он слишком велик. Любой спонсор или инвестор вправе был бы спросить: А зачем я «закапываю» такие суммы? Где польза от них? Но никто не спрашивает.

Приведенные нами факты наводят на серьезные размышления. Например: А были ли вообще дети и их приют – истинной целью замысла отцов-строителей Дома? Может быть, это была всего лишь ширма, а настоящей целью было что-то совсем иное?

Вполне возможно, что целью постройки этого грандиозного здания была… именно постройка этого здания. И именно на данной территории, а не на какой-нибудь другой. Вспомним, что как раз в этот период создается «новая Россия», совсем другая, нежели была до этого. Завершается дело, начатое Петром I, по изменению традиций, веры, языка и обычаев русского народа. Именно в эти годы расцветает творчество господина Миллера[10]10
  Герарда Фридриха Миллера, иначе как «псом, коверкающим русскую историю», его современник М. Ломоносов не называл.


[Закрыть], человека написавшего – а точнее переписавшего и исказившего – историю России. Именно его версию мы и изучаем сегодня со школьной скамьи. Люди со «старинными русскими» фамилиями Бланк, Жилярди, Витали, Шлёцер и другие перестраивают московские храмы и редактируют письменные источники. Активно навязываются новые общественные взгляды. Поносятся и дискредитируются такие сгустки традиционной русской морали как, например, Домострой. Рушится старинный уклад жизни. Чего только стоит названный выше господин Бецкой с его идеей отлучать молодежь от старших поколений, то есть с идеей отрыва их от традиций и собственной истории. Возможно, это были последние годы существования действительно старых документов, несущих в себе иную, нежели принятая сегодня, историческую концепцию. Может быть, знакомство с этими документами, оставшимися от «диких предков», и побудило Екатерину на века вперед застроить московские Кулишки неприступным сооружением. А в качестве предлога выдвинули радение о беспризорных детях – это, мол, святое. Таким поводом можно было оправдать любые затраты.

Так что же могло сподвигнуть романовские власти к такому многотрудному предприятию?

Согласно Новой Хронологии А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского (см., например, их книги: «Москва в свете Новой Хронологии», «Новая хронология Руси», «Русь и Рим»), знаменитая и крупнейшая битва средневековья, называемая сегодня Куликовской, произошла на Кулишках, что ныне в Москве. Подтвердить или опровергнуть эту идею Фоменко-Носовского, – которая, кстати, весьма хорошо обоснована, но вызывает бурные протесты со стороны современных приверженцев миллеровско-романовской версии, – вполне можно было бы, проведя раскопки в районе московских Кулишек. И это, кстати, не было бы трудной задачей. А теперь вернемся назад во времени. Такие раскопки на Кулишках произошли бы естественным образом, давным-давно, даже помимо воли исследователей, если бы вся эта обширная территория была в свое время передана москвичам и свободно использовалась бы по их усмотрению. Тогда она была бы, например, застроена разнородными зданиями и сооружениями. Здания бы менялись, приходили в негодность, ветшали, сносились, достраивались и т. д. Земля переходила бы в руки разных собственников, которые непременно проводили бы грунтовые работы. Прокладывались бы новые коммуникации, рылись колодцы, возделывались огороды, вкапывались и ремонтировались трубопроводы, канализация, закладывались бы фундаменты новых сооружений. Короче, в течение времени перемещались бы довольно большие объемы грунта, и подземелье этих мест было бы неплохо изучено самым естественным образом. Попадались бы какие-то археологические находки, или же, напротив, было бы известно о полном отсутствии таковых.

Рис. 9. Рисунок Воспитательного Дома на Кулишках и его усадьбы середины XIX века. Возможно, это рисунок места, бывшего в XIV веке полем знаменитой Куликовской битвы, места где покоится прах тысяч павших в этом сражении воинов. Видимо, утверждения, что Дмитрий Донской шёл на Куликово поле и обратно по дороге, которая сегодня есть улица Солянка, верны. Именно Солянка (бывшая Яузская) улица ведёт к воротам Воспитательного Дома. Именно здесь неподалёку Дмитрий Донской поставил памятник павшим на Куликовом поле русским воинам – церковь «Всех святых» на Кулишках.

Однако, сама такая возможность раскопок на Кулишках на протяжении последних 240 лет была практически полностью и, вероятно, абсолютно сознательно, исключена. Сегодня предполагаемая территория Куликовской битвы полностью накрыта мощным зданием бывшего Воспитательного Дома. Причем, внимание специалистов обращает на себя то, что в проекте большое место уделено именно планировке всей усадьбы, замкнутой и изолированной от внешнего мира[11]11
  Как уже отмечалось выше, застроить в полной мере такую гигантскую площадь таким огромным сооружением, как изначально планировали, все равно не смогли. Однако жертвовать отчужденной территорией все равно не стали. Не отдали ни пяди. Видимо, основательно оградив местность сплошной стеной, посчитали, что цели и так достигнуты, а собственно проект здания – то есть кров детей – так и оставался вплоть до середины XX века не реализованным в полной мере. Зато спокойно и красиво.


[Закрыть].

Приведенные выше доводы позволяют предположить, что все это далеко не случайно. Команда, которой было поручено в XVIII веке написать «новую историю» России, и в которую входил, видимо, Бецкой, достаточно быстро и совершенно обоснованно смекнула, что если перенести на бумаге Куликовскую битву в даль дальнюю, – например, под Тулу, – то все равно, рано или поздно реальное московское поле великого сражения выдаст свои тайны. Найдут массовые воинские захоронения, обломки оружия и т. п. Поэтому надо не скупиться и его – это поле – отчуждить и основательно застроить. И застроить не просто рядовыми деревянными постройками, которые вскоре будут обновляться, или которые сгорят в очередном пожаре, а таким огромным сооружением, которое простоит столетия, находясь под полным государственным контролем. До тех пор, пока «новая история» окончательно не укоренится в умах «людей нового типа». Как мы видим, не поскупились. Проект практически удался. Гигантское здание стояло, стоит и будет стоять еще очень долго. А многочисленные воинские захоронения на его территории, которые, возможно, могли бы дать науке о прошлом очень ценные сведения о далеких событиях XIV века, будут грузиться солдатами в мусоровозы и выбрасываться на помойки.

Итак, Бецкой не зря ел свой хлеб. Он славно потрудился, проделав огромную работу, и, похоже, все рассчитал верно. Впрочем, самому Ивану Ивановичу обижаться на жизнь грех. За проделанные им «эксперименты» с беспризорными детьми ему неплохо заплатили. Он умер в преклонном возрасте – 93 года от роду, сколотив гигантское состояние: около полумиллиона рублей. Вряд ли найдется еще одно такое время, когда труд педагога мог позволить стать одним из богатейших людей государства. Видимо, работа Бецкого – «воспитателя детей» – была очень важна для Романовых[12]12
  И.И. Бецкой похоронен в Александро-Невской Лавре, в С.-Петербурге, вместе с самыми выдающимися людьми романовской России. Такими, например, как великий полководец А.В. Суворов. Несмотря на то, что Бецкой успел сделать немало, основав еще и институт благородных девиц, и кадетские корпуса, и написав ряд научных трудов, строительство Воспитательного Дома на Кулишках признается его главной заслугой. Надгробный памятник выполнен в виде большой золотой медали, на которой барельеф И.И. Бецкого отчеканен на фоне фасада здания московского Воспитательного Дома.


[Закрыть].