Текст книги "Браслет пророка"

На следующее утро, в очень ранний час, галера пересекла пролив Дарданеллы и взяла курс на северо-восток, чтобы попасть в начало Босфорского пролива, на берегах которого раскинулся грандиозный Константинополь, и через пролив пройти в Мраморное море.

В полдень, когда солнце стояло в зените, на левом берегу показался величественный Константинополь со своими семью холмами и извилистой крепостной стеной с более чем тремя сотнями башен.

Вся команда галеры стояла молча, в очередной раз восхищаясь видом города. Говорили, что с моря, и особенно с того места, где они в тот момент находились, открывался самый красивый вид. Несмотря на то что моряки уже неоднократно восхищались этим городом, они никогда не уставали смотреть на великолепие куполов собора святой Софии, высящегося над множеством других церквей и выделяющегося своей красотой среди других прекрасных зданий и дворцов.

Карло, как и все члены команды «Льва», рассматривал фантастический вид города, очертания которого четко прорисовывались на голубом фоне. Нельзя было определить, где кончалось лазурное небо и начиналось спокойное величественное море.

Карло слушал рассказ Иннокентия об этом городе, в прошлом столице мира, который даже сам император Константин, чье имя было дано городу, называл новым Римом.

– Город был заложен во времена короля Давида, примерно за тысячу лет до рождества Христова, и завоеван римлянами за две сотни лет до рождения Иисуса. И только в 330 году он был освобожден императором Константином, который приказал восстановить этот город и сделал его столицей своей империи. Город приобрел огромное значение, когда вестготы захватили Рим. Тогда Константинополь действительно превратился в новый Рим. Он достиг своего расцвета во время царствования императора Юстиниана, в начале VI века. Император приказал возвести собор святой Софии, чтобы укрепить позиции города как центра христианства во всем восточном мире. Мы сможем в этом убедиться. Ты уже хорошо себя чувствуешь, Карло?

– Отлично, мой господин! Я думаю, все мои внутренности уже вернулись на свои места, и я теперь могу жить нормальной жизнью.

– Карло, я рад, что могу на тебя рассчитывать, потому что наше приключение только начинается! Хотя, будучи в Риме, мы не планировали делать здесь остановку, мы воспользуемся ею, чтобы узнать об иконе, прибывшей к нам из Константинополя и находящейся, как ты помнишь, в одной из часовен церкви святого Павла.

Не прошло и часа, как корабль подплыл к одному из молов до отказа забитого порта Константинополя, попав в самый «рог изобилия». Капитан умело пришвартовал «Льва» между двумя кораблями меньшей осадки, на одном из которых был флаг Арагонской Короны, а на другом – генуэзский.

Поговорив с двумя римлянами, которые собирались сойти с корабля, чтобы осмотреть город, капитан сказал им, что утром следующего дня он решит, как будет проходить последний этап плавания до Смирны, и поставил их в известность, что судно, скорее всего, отчалит ранним утром, еще до восхода солнца.

Проводив их, капитан дал команде точные инструкции по разгрузке товаров, занимавших больше половины трюмов корабля, и велел сделать все побыстрее.

Карло и Иннокентий направились к центру города, пройдя сначала по узким переулкам, где теснились маленькие лавки, по большей части торговавшие продуктами моря. Правильнее сказать, это были маленькие лотки из парусины и дерева, между которыми оставался такой узкий проход, что было очень трудно пройти. Они пробирались вперед с трудом, расталкивая людей. Иннокентий шел первым, а Карло следовал за ним, потому что толпа была такая, что идти рядом было невозможно. Они пробирались через человеческую массу в направлении, которое им указали в порту, в поисках площади, на которую выходил фасад церкви святой Ирины, находившейся рядом с собором святой Софии.

Они прошли уже довольно большой отрезок пути, и тут Карло, соблюдавшему минимально безопасную дистанцию, пришлось предотвратить ограбление Его Святейшества. Карло довольно сильно ударил грязного мальчишку как раз в тот момент, когда паренек запускал руку под одежду Папы за кошельком, в котором хранились все их деньги.

– Мошенник! Прилепился ко мне, как пиявка, и в первую минуту я даже не понял его намерений. Спасибо, Карло! Ты мой ангел-хранитель. Меня предупреждали, чтобы мы остерегались воров, так как город кишит ими, но я не придал этому значения. Прогулка по этому удивительному городу совершенно притупила мою бдительность. Я вспоминаю, что два итальянских кардинала во время визита в Рим рассказали мне о своей прогулке по Константинополю. Они были настолько опьянены его красотой, что у них закружились головы. И я скажу тебе, Карло, что, попав сюда, я почувствовал себя точно так же. Все эти цвета, звуки и прежде всего запахи действуют, словно дурман. Сначала я подумал, что никогда не избавлюсь от пропитавшего воздух запаха рыбы, который преследовал нас от самого порта и первых переулков, но, когда мы перешли через площадь с продавцами корзин, почувствовал, что каждая улочка пленяет своим особенным ароматом.

На улицах Константинополя действительно можно было ощутить все запахи мира. Иннокентий и Карло пересекли маленькую круглую площадь, на которой было множество лотков продавцов эфирных масел. Сначала они почувствовали сладкий запах гиацинта, который через несколько шагов смешался с ароматом сандалового дерева, а потом их ноздрей коснулось благоухание розы. Жаркие лучи солнца ласкали миллионы цветков жасмина, стебли которого карабкались по стенам домов и особняков и возвращали тепло солнца щедрым ароматом, умиротворяя души прохожих. Не желая утомлять свои чувства таким обилием запахов, они ускорили шаг и внезапно были потрясены зрелищем сотен разноцветных корзиночек со специями, привезенными из самых дальних уголков Востока. Здесь были и мускатный орех, и черный перец, и гвоздика, и ваниль. Эти приправы словно боролись друг с другом, пытаясь захватить воздушное пространство, и эффект получался совершенно ошеломительный.

Эта прогулка стимулировала не только их обоняние и зрение, но и осязание. Иннокентия и Карло толкали, наступали им на ноги, продавцы тканей хватали их за руки, таща к своим лоткам, десятки мальчишек тянули их за одежду, выпрашивая монетку или что-нибудь еще. Их хватали за руки цыганки и ясновидящие, осаждавшие иностранцев и жителей города, производивших впечатление небедных людей.

Выйдя из лабиринта улочек и маленьких площадей, они попали на площадь огромных размеров, с одной стороны которой находился великолепный дворец византийского императора. Это была самая монументальная и роскошная резиденция императора на всем Западе и оставалась такой вплоть до разрушительного нападения крестоносцев, в результате чего она сильно пострадала. Спросив дорогу, они узнали, что церковь святой Ирины находится неподалеку, справа от них.

– Посмотри, Карло, насколько она внушительна! Грандиозное зрелище! Я так хотел увидеть эту церковь! Ведь она была первой большой церковью, которую возвели в этом городе. Она была выстроена по приказу Константина и, как видишь, несмотря на то что этой кладке более шестисот лет, не утратила величественности. Пойдем, осмотрим ее!

Они смешались с большой группой людей, которые, как и они, направлялись в церковь через один из боковых входов. Внутри здание было разделено на две части четырехугольной формы. Слева, в глубине, они увидели апсиду с куполом в виде полусферы, а почти над ними находился купол, сооружение которого требовало от строителей большого мастерства. Кое-где виднелись сохранившиеся куски мозаики, дававшие представление о когда-то невероятно красивом убранстве стен и потолка.

Иннокентий знал, что большая часть богатств Константинополя была разграблена во время Четвертого крестового похода. Видя плачевное состояние церкви, он забеспокоился, предполагая, что вряд ли изображение Девы Марии сохранилось лучше. Они свернули направо и попали на грандиозную паперть квадратной формы, по краям которой находились многочисленные капеллы. Полные нетерпения, они осматривали их одну за другой, пока не нашли ту, которую искали. Она была расположена по центру главного нефа. Именно здесь были остатки знаменитой мозаики. Недоставало больше половины кусочков смальты, и оригинальный рисунок различался с трудом, но Иннокентий был уверен, что стоит перед подлинником.

– Карло, посмотри на эти краски! Прошла не одна сотня лет, а они такие же яркие, как и в первый день, и именно это магическое свойство придает мозаике такой особенный вид. – К ним приблизился какой-то мужчина еврейской наружности, чтобы воспользоваться возможностью и послушать объяснения человека, говорившего с такой уверенностью. – Можно различить очертания лица младенца и руки Девы, цвета ткани на ее платье и часть ее короны.

– Но ни лица Марии, ни серег не видно! – Карло произнес это достаточно громко, расстроившись из-за плачевного состояния мозаики.

Еврей, услышавший эти слова, бесцеремонно подошел к ним, чтобы лучше слышать, о чем они говорили. Они упомянули о серьгах. Шла ли речь о тех же серьгах, которые он столько времени искал?

– Карло, я тебя уверяю: мы их найдем, и это будет скоро. – Иннокентий заметил, что возле них стоит незнакомец, и понизил голос, соблюдая максимальную осторожность. – Осталось сделать лишь один шаг, и мы будем держать их в руках. Тогда мы разглядим их намного лучше, чем на мозаике. Представлял ли ты, что будешь поклоняться серьгам, которые носила Дева Мария? Мы будем обладателями единственной известной миру реликвии, которая имеет отношение к Деве Марии. Это самая значительная из всех реликвий, относящихся к ее жизни. Немного терпения, Карло! Она будет у нас в руках лишь через несколько дней. Но сейчас мы продолжим нашу экскурсию и пойдем в собор святой Софии. Здесь мы уже почти все увидели.

Нескромно поведший себя незнакомец разобрал лишь половину слов, сказанных Иннокентием. Но он отлично понял, что эти мужчины, похожие на римлян, скоро должны найти серьги, которые искал и он вместе со своими братьями по вере. Они не один год пытались напасть на след этой реликвии. Найти серьги означало для них приблизиться к своей конечной цели и осуществить предсказание. Община Братьев света назначила его ответственным за поиски. Временами он приходил в эту церковь, чтобы поразмышлять перед мозаикой, по какому новому пути повести расследование. И случайно в один из таких дней появились люди, которые, в отличие от многих, кто посещал церковь, по-видимому, знали больше, чем он. Не сомневаясь, он решил, что ни на минуту не потеряет из виду этих иностранцев, пока не выяснит, откуда они прибыли и куда следуют. Сохраняя разумную дистанцию, он последовал за ними к собору святой Софии, который отстоял от церкви святой Ирины лишь на две сотни шагов.

Не обратив внимания на это обстоятельство, Иннокентий, пройдя немного по огромной площади, остановился рассмотреть величественную базилику святой Софии с ее многочисленными куполами, высокими, как ни на одной церкви в мире.

– Спасибо, Господи, за то, что ты дал мне увидеть это изумительное творение! – Иннокентий хлопнул своего спутника по плечу. – Карло, ты стоишь напротив церкви Божественной Мудрости, Санкта София на латыни, или Хагия София на греческом! Ее назвали так не в честь какой-либо святой, в этом имени отражена сама Божественная Мудрость, Трансцедентальный Ум – величайшее из сокровищ, которое только может существовать на земле. Это символ абсолютного познания, максимального постижения истины.

Пока они шли к ее главному входу, сотни паломников самых разных сословий направлялись в то же место изо всех уголков площади.

Впереди на некотором расстоянии от них остановились полностью закрытые роскошные носилки, которые несли четверо слуг. Из них вышла женщина, одетая как благородная дама. Ее сопровождали еще две женщины, и эта процессия немедленно привлекла внимание всех, кто ждал очереди войти в церковь. Через несколько секунд женщины подошли к двери, бесцеремонно обойдя стоявших в очереди. Папе Иннокентию не удалось увидеть, кто эта женщина, но его тут же захлестнула волна беспокойства.

– Мы должны пройти незаметно, Карло! В этом месте наверняка есть люди, которые могут меня узнать!

Войдя через главный вход, они подошли к первому притвору, совсем узкому, такой же длины, как и фасад здания. Стены его были голыми. Проходя второй притвор, они восхитились мраморной облицовкой его стен и сводчатому потолку, покрытому красивейшей мозаикой с геометрическим узором, звездами и крестами, окаймленными золотом. Следивший за ними мужчина наблюдал за каждым их движением.

– Эти комнаты – атриумы, или места очищения, где душа, которая является извне нечистой, должна избавиться от того, что ослепляет ее, не позволяя разглядеть Истину. Эти пятна – эгоизм, гордость, честолюбие или стремление к власти. И душа должна войти в дом Бога без них – очищенной. Эти грехи, как и многие другие, затуманивают взгляд человека и не дают ему увидеть свет Божий.

При этих словах Иннокентий схватил своего секретаря за руку и вывел его из толпы посетителей. Они отошли от притвора, чтобы продолжать спокойный разговор, прежде чем войти в центральный неф.

– Византийские строители были первыми, кому хватило технических знаний, чтобы возвести такие монументальные соборы, приближающие человека к небу. Нам хорошо знакомы романские храмы, темные и холодные, с толстыми стенами и узкими окнами. Здесь применены новые методы строительства, благодаря использованию которых и наши церкви вознеслись к небу. Строители сделали стены тонкими и прорубили в них широкие окна, благодаря чему в церковь наконец проник свет. В таком стиле в данный момент строят собор в Париже на острове Сены. Этот собор будет посвящен нашей Госпоже, Нотр Дам по-французски. Итак, как я тебе уже говорил, эти мастера проектировали церкви, которые должны были стать грандиозными, просторными сооружениями, очень высокими и полными света. Это символизирует божественный свет, освещающий душу человека, который приходит сюда, одинокий и несчастный, чтобы соприкоснуться с самым возвышенным и вечным – с Ним.

– Простите, господин, но меня мучает одно сомнение: есть ли какой-то смысл в выстраивании двух помещений перед самим храмом?

В архитектуре Карло был совершенно невежественным. Во времена своей юности он хотел стать простым и скромным цистерцианцем,[7]7
  Цистерцианец – монах ордена, близкого к бенедиктинцам. (Прим. перев.)


[Закрыть] но вскоре его неординарный ум заметил настоятель монастыря и сообщил об этом вышестоящим лицами, а они, в свою очередь, докладывали своим вышестоящим, пока его не продвинули на должность секретаря недавно избранного Папы Иннокентия IV. Карло к тому времени не было еще тридцати. Он обошел других кандидатов с большим опытом, с положением в обществе, которые тоже хотели служить Богу, выполняя столь важную функцию. Иннокентий выбрал Карло и почти с самого начала вел себя с ним по-отечески, при этом оставаясь невероятно требовательным.

– Конечно, в этом есть смысл, мой дорогой Карло. Два передних помещения есть во многих церквях; это атриумы, или притворы. Они служат напоминанием всем душам, которые желают войти в дом Бога, что сначала они должны избавиться от груза своих грехов, от всех человеческих несчастий или, выражаясь языком символов, от пыли, осевшей на них за время их пути, которая связывает их с миром, с землей. В этом первом зале человек должен повиниться. Это нечто вроде зала очищения. И поэтому если ты присмотришься, то увидишь, что это помещение почти всегда очень простое, без украшений, поскольку символизирует место перехода, где груз человеческого еще больше божественного. Во втором зале, там, где находимся мы, нужно отрекаться от самого себя, от своего «я». Чтобы прийти к Нему, нужно в определенном смысле умереть. Ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Да, Ваше Святейшество… простите – мой господин! Это зал, в котором нужно отречься от себя самого. В первом зале душа очищается от всей земной грязи, а во втором она должна умереть, чтобы смиренно войти в дом Господа. Вот почему на куполе изображено много крестов – это символы смерти и самопожертвования.

– Я прощаю тебя за то, что ты назвал меня «Ваше Святейшество», но только потому, что ты понял смысл моих слов. Давай пройдем внутрь! Я так хочу скорее это увидеть!

Иннокентий первым вошел в дверь, называемую императорской, которая вела во впечатляющий центральный неф.

Иннокентий отлично знал эту базилику, несмотря на то что раньше никогда ее не видел. Он прочел все, что о ней было написано. Кроме того, он слушал рассказы близких ему кардиналов, которые, посетив собор, описывали его во всех подробностях.

Когда они вошли в неф, их ослепил луч света, и в первую секунду они не смогли восхититься великолепием интерьера. Через несколько секунд их глаза привыкли к свету, и они увидели грандиозный квадратный помост с огромным куполом в центре, который будто парил в воздухе, ничем не поддерживаемый, и еще два купола средних размеров – перед центральным и позади него. Иннокентий и Карло были ошеломлены огромными размерами куполов. Папа вспомнил одно высказывание, которое было очень к месту:

– Карло, я как-то читал, что император Юстиниан, увидев эту церковь после завершения строительства, воскликнул: «Слава Господу, что он сделал меня достойным подобного творения! О, Соломон, я превзошел тебя!» Сейчас я понимаю его состояние. Всмотрись! На первый взгляд создается впечатление, что центральный купол парит в воздухе. И только присмотревшись, можно увидеть, что его вес распределен между двумя другими куполами и четырьмя нервюрами, а они, в свою очередь, опираются на четыре больших столба, скрытых в стенах. Эффект потрясающий!

Они прошли дальше, восхищаясь огромными размерами главного купола. Свет, который лился из разных мест, отражался в тысячах кусочков стекла, украшавших поверхность купола, и рассеивался сотнями ярких бликов.

– Вам не кажется, Ваше Святейшество, что мы созерцаем само небо в звездную ночь? Над нами – словно небесный свод, усыпанный тысячами сверкающих звезд.

Иннокентий был поглощен великолепным зрелищем свода базилики и поэтому не обратил внимания на благородную даму, которая вошла в базилику в сопровождении своей компаньонки за минуту до них и сейчас стояла невдалеке и разглядывала его. Женщина подходила к ним все ближе, пока наконец не остановилась прямо перед ними.

– Ваше Святейшество?

Женщина хотела знать, был ли этот мужчина, так похожий на Папу Иннокентия IV, действительно Папой, как ей показалось. Ей посчастливилось трижды разговаривать с ним, в последний раз не далее чем год назад, во время личной аудиенции в Риме, и два раза во время его визитов в Геную, ее герцогство, где она в основном и проживала. Она засомневалась, когда увидела его издалека, но сейчас, подойдя поближе, она была уверена, что этот мужчина – Иннокентий IV. Она не забыла, как он выглядит, хотя теперь на Папе была странная одежда, не соответствующая его святейшему сану.

Иннокентий вздрогнул от неожиданности, посмотрел на даму и немедленно узнал ее: это была герцогиня Генуэзская.

– Простите меня, но, боюсь, вы ошиблись, госпожа. Я просто римский торговец, приехавший посмотреть на этот прекрасный город.

Герцогиня не верила его словам, потому что чем больше всматривалась, тем больше уверялась в том, что это и есть Папа.

– Ваше Святейшество, я не верю. Я же знаю, что это вы! Я узнаю ваш голос. И я заметила, что вы меня тоже узнали. Разве это не так? – Герцогиня от волнения все больше повышала голос, возбуждая интерес многих посетителей церкви, которые, привлеченные громким разговором, начали собираться вокруг.

– Простите, госпожа, но я повторяю: вы ошиблись. Я признаю: меня не впервые принимают за Папу, и ваша настойчивость не кажется мне странной и не беспокоит меня. Но уверяю вас: перед вами лишь скромный торговец, который покупает ткани в этих землях, чтобы продать их впоследствии в Риме и Венеции. Вот и все, что я могу сказать о себе!

Любопытных становилось все больше. Иннокентий и Карло, очень обеспокоенные, пытались выбраться из собравшейся вокруг них толпы.

– Ваше Святейшество, – не успокаивалась герцогиня, – я буду вечно благодарна вам, если вы позволите мне присутствовать на мессе, которую вы, без сомнения, будете проводить в этой святой базилике.

– Послушайте, госпожа, я прошу вас остановиться. Ваша настойчивость кажется мне излишней. Я действительно не тот, за кого вы меня принимаете! И я прошу вас оставить меня! Кроме того, мы очень торопимся, нам пора идти. Нам очень жаль!

Иннокентий и Карло немедленно должны были выйти оттуда, иначе ситуация могла осложниться еще больше. Они поклонились дамам и направились к двери, через которую вошли лишь несколько минут назад.

Мужчина, который уже довольно долго преследовал их, смешавшись с толпой любопытных, был свидетелем всего разговора. Если то, что он только что услышал, было правдой, то люди, за которыми он следил, представляли еще больший интерес, чем он предполагал вначале.

Как только дамы остались одни, мужчина приблизился к ним, вглядываясь в растерянное лицо герцогини Генуэзской, которая по-прежнему не понимала, почему Его Святейшество не пожелал быть узнанным.

– Простите, госпожа. Я слышал часть вашего разговора с этими господами, и, если я правильно понял, мне показалось, что вы узнали самого Иннокентия IV. Вы считаете, что это Папа Римский?

– Я совершенно уверена в этом, господин! Это был он, у меня нет никаких сомнений! Я только не понимаю, почему он находится здесь инкогнито.

Мужчина не дослушал ее слов и быстро направился за удаляющимися римлянами. Он увидел их сразу же, как только вышел из церкви. Они быстрым шагом шли в направлении центра города. Он понял, что, если не поторопится, римляне быстро затеряются в толпе прохожих, которых в этот час в торговом квартале было множество. Поэтому он решил ускорить шаг, стараясь ни на минуту не упустить их из виду. Не успели они пройти первую улицу и войти в еще более оживленный район, как мужчина уже догнал их. Он следовал за ними с величайшей осторожностью, стараясь не быть замеченным.

Сначала эти мужчины через каждые два десятка шагов поочередно оборачивались посмотреть, не следует ли за ними кто-нибудь. Но, пройдя несколько кварталов и отойдя подальше от базилики, они стали оборачиваться намного реже.

Еврей, все время следивший за их перемещениями, старался не потерять их из виду, соблюдая при этом разумную дистанцию. Так они прошли не одну улицу, пока не дошли до небольшой площади, примыкающей к порту. Двое мужчин, намного успокоившись, замедлили шаг и прошли к пристани, у которой было пришвартовано несколько суден. Пройдя мимо первых двух или трех из них, они поднялись по трапу на галеру с надписью «Лев» на борту, на которой развевался венецианский флаг, и исчезли из поля зрения еврея.

Он подождал несколько минут, прежде чем подойти к судну. Приблизившись, он увидел человека, который был, скорее всего, капитаном, потому что отдавал распоряжения двоим шедшим с ним мужчинам быстрее заканчивать погрузку мешков на повозку, стоявшую рядом с судном. Еврей подошел к нему и спросил:

– Добрый вечер. Мое имя Исаак Ибсааль. Вы капитан этого корабля?

– Он самый. Я могу быть вам чем-то полезен? – спросил капитан, разглядывая худощавого мужчину.

– Возможно! Мне необходимо срочно попасть в одно место, и я ищу подходящий корабль. Поскольку ваше судно кажется очень быстроходным, я решился подойти и спросить, куда вы держите путь.

– Завтра на рассвете мы поднимаем якорь и идем в Смирну. Там мы выгрузимся, возьмем новый груз и отправимся обратно в Венецию. Я не знаю, куда направляетесь вы, но вынужден сказать, что мы не берем пассажиров. Это судно перевозит только грузы.

– В Смирну! Отлично! Это как раз то, что мне нужно. – Еврей вынул кошелек, полный монет, и без лишних слов вложил его в руку капитану. На лице капитана было написано крайнее изумление. – Вы можете пересчитать монеты, но я надеюсь, что здесь достаточно золота, чтобы компенсировать все хлопоты, которые я вам могу доставить в качестве пассажира.

Капитан открыл кошелек и, увидев его содержимое, закрыл и положил в карман своей куртки.

– Господин Исаак, вы можете считать этот корабль вашим собственным домом. Добро пожаловать на «Льва». Перед вами самое быстроходное судно, которое пересекает Средиземное море. На моем корабле вы прибудете в Смирну раньше, чем на любом другом, стоящем в этом порту. – Капитан подал руку своему новому пассажиру и непроизвольно дотронулся до кошелька в своем кармане. – Если хотите, вы можете даже провести здесь ночь. Если же вам это неудобно, я жду вас завтра на рассвете. – И он снова протянул Исааку руку в знак того, что они договорились.

– Спасибо за ваше предложение, но я должен закончить некоторые дела до отъезда. Не беспокойтесь! Я буду здесь до восхода солнца.

Еврей наконец попрощался с капитаном, крепко пожав ему руку.

Снова пройдя через базар, Исаак подошел к маленькому кафе, где подавали лучший зеленый чай в Константинополе. Там он увидел троих мужчин, которые курили и о чем-то громко разговаривали на иврите.

Один из них, выделявшийся длинной рыжей бородой, увидев Исаака, поздоровался с ним, взял стул и придвинул его к столу, приглашая прибывшего сесть рядом.

– Куда же ты подевался, брат Исаак? Мы договаривались встретиться здесь намного раньше, а ты все не появляешься. Мы уже начали волноваться!

Исаак велел им говорить потише и попросил, чтобы они придвинулись к нему, потому что должен был рассказать им нечто важное.

– Вы не поверите, но я только что видел Папу Римского, и он знает о серьгах!

Мужчина с рыжей бородой, услышав эту новость, так вздрогнул, что нечаянно перевернул стоявшую перед ним чашку чая, вылив ее содержимое на колени сидящего рядом. Тот начал шумно возмущаться.

– Помолчи, Измаил! – остановил его бородач, которого звали Давид. – Послушай Исаака, похоже, он говорит о серьезных вещах.

– Я еще раз хотел посмотреть в церкви святой Ирины на мозаику, изображающую Мать Иисуса из Назарета, которую вы хорошо знаете, чтобы подумать, по какому пути нам двигаться дальше в наших поисках. И каково же было мое удивление, когда я услышал разговор двух иностранцев, которые стояли в церкви и разговаривали о серьгах. Как вы знаете, мозаика настолько повреждена, что лица Марии практически нельзя рассмотреть, поэтому я сделал вывод, что эти мужчины откуда-то знают о серьгах, как и мы.

– Как это возможно, что еще кто-то о них знает? – подумал вслух Давид.

– Этого я сказать не могу, но еще больше меня удивило то, что они были уверены, что найдут их. Разумеется, я сразу пошел за ними, и они потом пошли в собор святой Софии.

– Ты сказал, что один из них – Папа Иннокентий. Почему ты так думаешь? – Измаил явно соображал чуть медленнее, чем остальные.

– Сейчас я продолжу свой рассказ, и ты все поймешь, брат. Две женщины, тоже иностранки, которые были в соборе, похоже, случайно узнали одного из этих мужчин, и я непосредственно присутствовал при очень странной сцене. Одна из них, благородная дама, утверждала, что один из мужчин – Папа Иннокентий IV, несмотря на то что он был переодет. После того как эти двое поспешно покинули церковь, убедившись, что их узнали, я подошел к женщинам, чтобы убедиться, правильно ли все понял.

– Папа Римский в Византии! Я себя спрашиваю, что он может делать в Константинополе, зная, что ему здесь не окажут теплого приема. Если он приехал исключительно из-за серег, интересно знать, с какой целью он жаждет их заполучить? – Давид, обеспокоенный тем, что объявился такой серьезный влиятельный конкурент, решил поделиться своей тревогой с братьями, прежде чем позволить Исааку продолжить свой рассказ.

– Я тоже этого не знаю, Давид, – ответил Исаак, – но ясно, что он путешествует инкогнито. Вдумайтесь: когда эта женщина узнала его, он бежал от нее, как от чумы. Когда они вышли из собора, я проследовал за ними через весь город, пока они не поднялись на венецианский корабль, пришвартованный в порту. Я узнал, что корабль завтра отправляется в Смирну, и, не раздумывая, оплатил свой проезд на корабле. – Он сделал короткую паузу, чтобы прочистить горло глотком вкуснейшего чая. – Я думаю, братья, что мы должны следить за ним, пока не узнаем, чего он хочет. Я уверен, что он будет держать в тайне цель своего приезда в Константинополь и поездки в Смирну. Поскольку они меня не видели, я поплыву вместе с ними на этом корабле. Он отходит завтра на рассвете.

Все присутствующие одобрили его решение.

– Хочешь, мы поедем с тобой в Смирну, Исаак? – спросил его Измаил.

– Нет, я категорически с этим не согласен. Я считаю, что вы должны остаться здесь и следовать нашим планам. Кроме того, корабль этот не пассажирский. Я заплатил целое состояние капитану, чтобы он взял меня на борт! Мы должны действовать с огромной осторожностью. Никто не должен знать, почему мы хотим завладеть этими серьгами. Как вам известно, мало кто знает о нашем существовании, и мы должны сохранить это в тайне как можно дольше. Мы, ессеи, ждем великого момента, когда станем обладателями всех священных предметов. Но, чтобы добиться этого, мы должны вести себя крайне осторожно.

– Договорились! Мы будем следовать нашим планам, но ты будь очень осторожен, брат Исаак. Если тебе нужна будет помощь, я напоминаю, что в Эфесе есть небольшая община ессеев.

– Очень хорошо, Давид! Я буду иметь это в виду! Сейчас я пойду за одеждой и деньгами, которые мне понадобятся в поездке. Я сказал капитану, что появлюсь на корабле завтра, хотя он предлагал мне там переночевать. Но теперь я думаю, что лучше будет, если я проведу ночь там. Тогда эти двое будут под моим контролем.

Он выпил свой чай одним глотком, поднялся и попрощался со всеми.

– Пусть Бог осветит твой путь, Исаак! – напутствовал его Измаил.

– Пусть будет так, брат!

А в это время на «Льве» Иннокентий разговаривал в каюте со своим секретарем Карло.

– Как же нам не повезло! Эта надоедливая женщина догадалась, кто мы, и чуть не спровоцировала серьезнейший дипломатический и религиозный конфликт. Представь, что могло бы произойти, если бы правитель Константинополя узнал, что в его владениях находится Папа Римский, прибывший без предупреждения, переодетым в торговца! Только представь возможные последствия!

– Ваше Святейшество, вы думаете, что бестактность герцогини поставила под угрозу достижение нашей цели?

– Карло, я герцогиню Генуэзскую знаю только в лицо, я встречался с ней не больше двух-трех раз. Но я знаю из рассказов других людей, что в Генуе ее считают большой сплетницей. Поэтому наша тайна не будет раскрыта только в том случае, если герцогиня никого не знает в Константинополе, а на это мы не можем рассчитывать. В любом случае, мы должны готовиться к худшему, и поэтому будет разумнее не сходить с корабля до момента отплытия в Смирну. Я думаю, так будет лучше, учитывая сложившиеся обстоятельства.