Текст книги "Браслет пророка"

Это не обещало ничего хорошего и заставляло серьезно задуматься об отношениях с ней и об их совместном будущем. После неоднократных уверений в том, что эта поездка не имеет ничего общего с их отношениями и никак на них не повлияет, он только услышал: «Послушай, Фернандо, ты считаешь, что тебе нужно так поступить. Я не понимала мотивов многих твоих поступков в прошлом, но сейчас убеждаюсь, что никогда не пойму тебя, и это меня очень тревожит». А еще она сказала: «Хорошо. Ты считаешь, что должен ехать и сделать сам не знаешь что, но мне кажется, что ты думаешь только о себе, а обо мне не думаешь».

Услышав эти слова, он решил, что будет лучше подождать возвращения в Мадрид и обсудить эту тему в более спокойной обстановке, а может быть, даже исходя из других предпосылок.

Шасси «Боинга» коснулись взлетной полосы аэродрома, и самолет покатился к терминалу, обслуживающему международные рейсы.

Фернандо и Лючия почувствовали себя намного спокойнее, когда прошли тщательный осмотр на таможенном пропускном пункте, котором) – вооруженные до зубов солдаты с неприветливыми лицами подвергли всех пассажиров.

Они направились к парковке, чтобы забрать взятую напрокат машину, и Лючия, развернув подробную карту дорог, приняла на себя обязанности штурмана. Они быстро преодолели около пятидесяти километров и ближе к вечеру подъехали к двери роскошной гостиницы «Король Давид», где у них были заказаны номера на ночь. Они решили немного расслабиться, приняв душ, прежде чем поехать в центр старого города, чтобы прогуляться но еврейскому кварталу.

– Завтра мы должны будем встать на рассвете, чтобы поехать к Мертвому морю, к руинам монастыря Кимран, исторического наследия наших друзей ессеев. Я собрала достаточно информации и за ужином расскажу тебе некоторые интересные подробности.

На Лючии была хлопковая блузка и короткие брюки. В этой одежде было легче переносить сильную жару, буквально выжигающую город. Они прошли по лабиринту улиц, составляющих еврейский квартал, и наконец добрались до того места, куда направлялись, – к Стене Плача.

– Как ты себя чувствуешь, Лючия? Я еще хорошо помню, что случилось в церкви Подлинного Креста, и надеюсь, что тебе больше не придется пережить ничего подобного.

На улицах было много народу, и толпа вынуждала их идти, почти прижавшись друг к другу.

– Мне так приятно находиться с тобой вдвоем. – Лючия бросила на него откровенный взгляд, но потом ее лицо снова стало серьезным. – К счастью, со мной не повторялось ничего подобного. Может быть, эта поездка вызовет у меня подлинные, волнующие чувства – в самом широком смысле слова. – На этот раз ее взгляд выражал вопрос, который словно повис в воздухе.

Уже вечерело, и они быстро осмотрели Стену Плача, где по традиции вставили в щель маленькую записку. Оттуда они направились по Дороге Скорби к Святой Гробнице, а после нее к цитадели Давида, где, немного устав, поискали ресторан, так как им надо было восстановить силы.

В ресторане «У Джилли» после великолепного израильского пива они отведали вкуснейшие блюда местной кухни. Лючия в течение всего ужина рассказывала ему о повседневной жизни ессеев в те времена, когда они жили в монастыре в Кимране: об их занятиях сельским хозяйством, в частности о разведении скота, об изучении и копировании священных древних документов, об аскетизме отшельников, которые спали в пещерах рядом с их монастырем, и прежде всего об истинном братстве и о посвящении своей жизни людям.

Когда они дошли до десерта и тема ессеев была почти исчерпана, Фернандо захотел сменить серьезный тон разговора.

– Я могу узнать, что ты написала на той бумажке, которую оставила в стене? – Фернандо был крайне заинтригован, а этот вопрос он задавал уже не впервые.

– Ты об этом узнаешь в свое время. – Лючия решила сохранить это в тайне до тех пор, пока не наступит более подходящий момент.

Она вдруг вспомнила, что еще не рассказала ему правду о смерти его жены, о чем она узнала от Ракель, и хотя ей очень не хотелось сейчас говорить об этом, она подумала, что лучше сделать это поскорее.

Как и следовало ожидать, Фернандо очень болезненно воспринял эту информацию. Он все время повторял, что его интуиция подсказывала ему, что дело вовсе не в ограблении. И хотя Лючия пыталась сменить тему разговора, она в конце концов поняла, что, пока он не выплеснет всю свою ярость и боль, бесполезно пытаться заставить его говорить на другие темы.

По дороге в гостиницу он все еще спрашивал себя, как получилось, что ессеи уничтожили самое главное в его жизни, при этом считая, что они действовали в интересах человечества.

Фернандо и Лючия пожелали друг другу спокойной ночи и отправились в свои комнаты, причем Фернандо все еще мучили воспоминания. Они договорились, что позавтракают в семь утра, после чего покинут гостиницу и направятся к горам Иудейской пустыни, в загадочный Кимран.

Вид, открывавшийся с площадки, где находились руины монастыря Кимрана, казался устрашающим. Позади осталась горная гряда, которая начиналась от Иерусалима, а здесь образовывала обширную пустынную долину, в центре которой находилось Мертвое море.

В тоскливой безжизненной пустыне Лючия и Фернандо вышли из джипа, чтобы побродить среди руин, где тысячу лет назад ессеи основали свой храм, расположив его в чистом сухом месте.

Лючия крепко держала Фернандо за руку, пока они бродили среди камней, пытаясь определить значение каждого места. Состояние построек было таким, что представить, какими они были ранее, можно было, только если очень сильно напрячь воображение.

– Фернандо, я смотрю на это место, на окрестности, где нет признаков жизни, и у меня создается впечатление, что ессеи выбрали его именно потому, что оно чистое. Вдумайся, выйдя из Египта, еврейский народ сорок лет ходил по пустыне, прежде чем дошел до Земли Обетованной. Эти пустынные земли ессеи, должно быть, рассматривали как символ очищения, необходимый для того, чтобы идти вперед по пути от зла к добру, от тени к свету, от рабства к свободе.

– Я вспоминаю один наш разговор по поводу этапов, которые проходили в период посвящения монахи-тамплиеры, – сказал Фернандо. – Первый этап – это наставления, учение, второй этап символизировал смерть и отказ от материального, а третий – возрождение к высшей жизни, к познанию.

– Фернандо, известно, что здесь монахи изучали священные тексты и учились. Перед едой они каждый день совершали омовение, это был целый ритуал погружения в лагуны, которые мы только что видели. Это символизировало устранение всей нечистоты тела, всего человеческого, что есть в человеке. Они жили в пустыне, которая сама по себе является символом чистоты и служит путем к очищению. В монастыре у них не было никаких излишеств, имущество у них было общее. Они ушли из нечистого мира, чтобы жить в этом храме духа. – Лючия села на камень, ее лицо сделалось серьезным. – Я хочу пройти эти этапы. Это путешествие и есть моя наука, оно поможет мне понять, что мне предстоит сделать.

Они посетили некоторые пещеры, где были найдены святыни, намеренно спрятанные ессеями, жившими в то же время, что и Иисус Христос, и наконец решили ехать в Иорданию через плато Моаб, направляясь к горе Небо, а уже оттуда ехать в столицу Иордании, Амман, где они забронировали номера в гостинице на последнюю ночь.

Когда они достигли вершины горы Небо, они сели, потрясенные открывшимся видом. Солнце уже начинало садиться. Прямо перед ними раскинулись прекрасное Мертвое море и Иорданская долина. Красновато-коричневые тона гор сливались с оранжевым небом, которое меняло свой цвет каждую минуту. А внизу, в глубокой долине. Мертвое море вот уже много веков сохраняло свою невозмутимую голубизну. Перед ними был тот же пейзаж, на который смотрел Моисей, когда пришел сюда из Египта. И не нужны были слова, достаточно было этого ощущения – знать, что они находятся в одном из самых святых мест в мире, где Яхве показал пророку обещанную землю, к несчастью, запретную для него, и указал Иеремие путь туда, где следовало скрыть часть сокровищ храма Соломона.

На Лючию это место оказывало странное воздействие. Здесь, именно в этом конкретном месте, Яхве исполнил свое обещание, скрепив союз с еврейским народом. Если именно она была избранницей, которая может установить новый союз, от одного факта, что она находится в этом месте, у нее пробегал холодок по коже, и ее бросало в дрожь от сознания величия момента.

– Фернандо! Мне нужно, чтобы ты меня крепко обнял. – Она прижалась к нему. Ей было доверено дело огромной важности, но она сомневалась в своих силах. Ей так нужно было чувствовать себя защищенной. – Я не знаю, смогу ли я это сделать, Фернандо. Почему бы мне не бросить все и не вернуться к своей обычной жизни, к рутинной работе? Я не нахожу в себе сил…

Фернандо заговорил с ней искренне, уверяя ее, что она сможет выполнить свое обещание и довести дело до конца.

– В этом святом месте я только что понял: все, что с нами случилось в последние несколько месяцев, берет начало отсюда и заканчивается здесь. Ничто не было простым стечением обстоятельств, Лючия, и мы не должны сейчас останавливать то, чему дали толчок. Как и ты, я не понимаю, почему эта роль выпала нам. Может быть, это не более чем странный сон, но я бы хотел, чтобы ты знала: я буду рядом с тобой, что бы ни произошло!

С этими словами он еще крепче прижал ее к себе.

Лючия осознавала, что очень любит его и что эта поездка на самом деле имела целью не только помочь ей понять, что она должна совершить. Здесь они должны были обрести новую любовь, подлинную, это был как бы третий и последний этап, после того как они преодолели первый этап познания друг друга, а затем второй, который потребовал смерти всех обстоятельств их прошлой жизни. Фернандо тоже понял это, и не было необходимости в словах. Все сомнения таяли в этой священной тишине, которая царила на горе Небо.

* * *

Лючия спала на плече Фернандо в самолете, летящем в Мадрид. Фернандо знал, что рядом находится женщина, которая будет с ним до конца жизни. Прошлой ночью они впервые любили друг друга в гостинице в Аммане, и эту ночь он запомнит навсегда. Они поклялись друг другу в верности, понимая, что каждый из них уже стал неотъемлемой частью другого.

Посылка, отправленная его отцу семьдесят лет назад, а затем попавшая к нему н ювелирный магазин, сделала его участником событий, корни которых тянулись во времена тамплиеров, Пап – искателей реликвий и общин ессеев, исчезнувших две тысячи лет назад. Он выяснил происхождение браслета, разрешив часть загадки, которая, однако, впоследствии усложнилась с появлением новых предметов – еще более древнего медальона и серег Девы Марии.

Благодаря этому он познакомился с исключительной женщиной, с Лючией, умной, чувствительной, проницательной, которую он после долгих колебаний полюбил всем сердцем.

Он размышлял о том, что может произойти через четыре месяца, когда наступит назначенный день. И хотя это казалось абсурдным, но они связали себя обещанием с израильской преступницей, последовательницей ессеев, и собирались осуществить фантастический ритуал, описанный в древнем пророчестве. А если ничего не произойдет, что они будут делать? Или, наоборот, что если после объединения символов трех великих союзов, в результате образуется новый союз и начнется война сыновей света с сыновьями мрака, которую стремились приблизить ессеи? И о какой войне идет речь?

И чем это все закончится? А его любовь к Лючии – настоящая ли она, или навеяна ощущениями, которые они пережили в эти дни?

14
Третья комната
Церковь Подлинного Креста. Год 2002

– Передай мне медальон, Фернандо, и закончим с этим!

Фернандо вынул медальон из черной бархатной сумки и с крайней осторожностью передал Лючии. Перед этим он проделал то же самое с серьгами Девы Марии и с браслетом Моисея.

Лючия Херрера и Фернандо Луэнго лежали ничком в верхней комнате центральной часовни церкви Подлинного Креста. Они наконец, впервые за всю историю человечества, объединили символы трех священных союзов. Лючия положила их внутрь старинного сундучка, а сундучок, в свою очередь, поместила в самую тайную и самую значимую комнату в церкви, выполняя таким образом обещание, которое она дала Ракели, – исполнить все, что требовало пророчество Иеремии.

Лючия сделала то, что было предписано, и задвинула камень. Она притихла, глядя в пространство перед собой, потом глубоко вздохнула и стала размышлять о возможных последствиях того, что совершила. Почти не осознавая того, она снова почувствовала в себе огромную силу, которая на сей раз прижимала ее к полу и удерживала здесь, в этой комнатке.

– Лючия, как ты считаешь: то, что мы делаем, имеет какой-то смысл?

Они лежали на полу, и Фернандо тоже начал чувствовать странное давление на свое тело. Он не мог двинуть ни одним мускулом. Что-то словно прижимало его к Лючии, удерживая их вместе. И хотя им нужно было спуститься во вторую комнату, чтобы закончить церемонию, они решили, что сделают это позже.

– Фернандо, я думаю, мы только что дали толчок чему-то важному. Я интуитивно чувствую, что мы запустили некий механизм, и это будет иметь серьезные последствия. Это может показаться глупостью, но я начинаю чувствовать, будто попала в ловушку, и я не хочу из нее выбираться. Я не могу тебе сказать, что удерживает меня здесь, но мне кажется, что мы должны немедленно уйти отсюда. Я с беспокойством вспоминаю те ощущения, которые испытала, когда была в этой комнате в прошлый раз, и я не хочу, чтобы это повторилось. Разве ты не чувствуешь то же самое?

– Я думаю, что мы пробудили огромную силу, которая до этого спала. Если мы сделаем то, что велела Ракель, это положит начало четвертому союзу, и силы добра выступят против зла. – Он схватил ее за руку. – В пророчестве говорилось, что, когда соединятся три символа, появятся три знака, говорящие о том, что война началась.

– Три знака, – повторила Лючия. – Это солнце, которое должно перестать светить, и земля, которая задрожит на второй день. А на третий день появится человек без органов чувств. – Она попыталась приподняться, но безуспешно, у нее не было для этого сил. – Мы должны спуститься в нижнюю комнату и завершить ритуал, Фернандо! Мы должны прочитать молитву! Бумага, которую мне дала Ракель, внизу, в моей сумке. Не знаю, как ты, но я почти не могу двинуться. Я не знаю, что со мной происходит!

У Фернандо были те же ощущения. Что-то удерживало их в этой комнате, делало их неподвижными. Им казалось, что они могут навечно остаться в этих стенах.

– Лючия, мы должны немедленно уйти отсюда. Здесь что-то происходит, это оказывает слишком огромное влияние на нашу волю.

Они с трудом поднялись и спустились во вторую комнату. Лючия поискала у себя в сумке записку, которую ей дала Ракель, и прочла ее вслух:

– «О Яхве, ты, который являешься всем, ты пожелал заключить с человеком три великих союза: с Авраамом, с Моисеем и с Марией! Снизойди же сейчас, когда в святая святых объединились символы этих трех союзов, и озари начало нового союза, при котором наконец воцарится твой свет навсегда над этим миром теней и мрака. Пусть будут уничтожены все темные силы, идущие против твоей воли, и пусть восторжествуют на земле сыновья света навсегда и навечно!»

Лючия взволнованно обняла Фернандо. Она поняла, что только что исполнила свой долг избранной. Единственное, чего она опасалась, когда они были на горе Небо, и о чем она не рассказала Фернандо, чтобы не беспокоить его, был страх будущего. Именно этот страх она ощутила там. Она тогда не знала, что произойдет, но его руки защищали ее, обнимая, и это было то, чего она желала больше всего в жизни. Даже если бы она умерла в его объятиях в тот момент, она ушла бы, уверенная, что в этом мире не было ничего, что она желала бы больше.

По возвращении Фернандо из поездки Моника больше не захотела общаться с ним. Ей было больно видеть, что Фернандо и Лючию что-то крепко связывает. Моника в тот же день подала заявление об увольнении, чтобы уйти не только из ювелирного магазина, но и от него и попытаться как-то устроить свою жизнь.

Паула, похоже, смирилась с этим, хотя ей было жаль Монику, которую она считала хорошей парой для своего брата. Она так и не узнала о том, что они делали или видели в Святой земле, хотя Фернандо пообещал, что по возвращении расскажет ей об этом. Лючия позвонила дону Лоренцо, чтобы кое-что рассказать ему о последних событиях, хотя он по-прежнему не смог понять, что же на самом деле произошло, и это привело его в отчаяние.

Через два дня после событий в церкви Подлинного Креста Фернандо сидел, развалившись в удобном кресле в своей квартире и смотрел по телевизору вечерние новости. Как раз в этот момент рассказывали о последствиях сильнейшего землетрясения, которое произошло этим утром на юге Индии, после чего последовали толчки меньшей мощности почти на всей территории Азии.

«Вчера было полное затмение солнца, – думал он про себя, – которое было видно на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. А сегодня это землетрясение. Это совпадает с признаками, описанными в пророчестве».

Он продолжал слушать диктора.

Лючия у себя дома в Сеговии тоже слушала новости, потрясенная последствиями землетрясения. Хотя она допоздна работала в архиве, у нее из головы не выходило сообщение о вчерашнем затмении. Когда она выключила телевизор и легла в постель, ей очень хотелось, чтобы Фернандо оказался рядом. Ей стало бы легче, если бы она могла поделиться с ним своими страхами. Она уверяла себя, что эти два события не имели ничего общего с пророчеством, ей не удалось себя убедить, и она начала опасаться, что это процесс с непредсказуемыми последствиями.

Через три дня после того как они были в церкви Подлинного Креста, Лючия, очень расстроенная, позвонила Фернандо.

– Ты смотришь телевизор? Только что сообщили новость, которая, мне кажется, совпадает с третьим знаком пророчества! Сообщили, что в Корунье утром десятого ноября в результате искусственного осеменения родился ребенок, слепой, глухой и, предположительно, немой. Его родители обвиняют врачей, следивших за родами, во врачебной халатности. А я думаю, что это сбывается пророчество, Фернандо. Я очень напугана. Вчера было землетрясение, а позавчера затмение солнца.

– Я сегодня же вечером приеду к тебе! Нам нужно быть вместе. Впрочем, возможно, это лишь печальное совпадение. Очевидно, мы видим то, что хотим увидеть. Мы должны сохранять спокойствие. Если мы действительно что-то запустили, мы уже не сможем это остановить.

В ту ночь они снова наслаждались любовью, их чела соединились в едином порыве страсти. Кроме желания их толкало друг к другу понимание того, что они были единым целым. Их интимный союз лишь укреплял чувство, которое они испытали на горе Небо. Там они ясно поняли, что уже не могут жить друг без друга.

На следующий день красивая женщина, одна из заключенных тюрьмы Алкаладе Хенлрес, испытывая, как и остальные, сжимающий сердце ужас, смотрела кадры разрушительного пожара, который опустошил большую часть Иорданской долины. Специальный корреспондент сообщал, что днем со спутников был замечен большой столб дыма над Израилем, а ночью сильные вспышки пламени освещали небо и были видны по всей стране.

Не обращая внимания на реакцию остальных заключенных, женщина вскинула руки вверх и крикнула, сначала на иврите, потом на испанском языке:

– Пророчество исполнилось! Установлен новый союз! – Она скрестила руки на груди и стала на колени, изумляя своим поведением присутствующих. – Вот и началась война сыновей света против сыновей мрака! Покайтесь, потому что настал час суда!

В последующие недели газеты и телевизионные капаны всего мира с нарастающим беспокойством передавали сообщения о существенных климатических изменениях, которые происходили практически по всей планете. Температура в конце октября невероятно поднялась, например в Москве и в Торонто средняя дневная температура равнялась сорока пяти градусам по Цельсию и более. Ученые были обеспокоены сильным увеличением озоновой дыры над Антарктидой и над Северным Полюсом, которое таинственным образом произошло за несколько дней. Льды обоих полюсов земли таяли с неслыханной скоростью, и это приводило к повышению уровня моря во многих прибрежных зонах, вызывая сильные наводнения на побережьях южного полушария.

Многие политики менее цивилизованных стран яростно обвиняли более развитые страны в том, что они создали эту проблему, не контролируя загрязнение окружающей среды, имеющее катастрофические последствия для человечества.

Фернандо и Лючия с ужасом внимали этой информации. Они считали это последствиями установления четвертого союза. Они не могли поверить, что невольно спровоцировали эту катастрофу, и не верили, что Бог заключил новый союз с человеком, зная о возможности Апокалипсиса. Они пытались забыться, отдаваясь любви. Они задумывались, могут ли они что-нибудь сделать, чтобы сдержать силы, которые сами вызвали и мощь которых не представляли раньше.

Лючия решила пойти на свидание с Ракель в тюрьму, чтобы найти ответы на мучившие ее вопросы.

Ракель с сияющей улыбкой села напротив Лючии на другом конце старого деревянного стола в приемной для посетителей в тюрьме в Алкала. Лючия не разделяла ее радости, она напряженно улыбалась, и на ее лице читалось беспокойство. Ракель заговорила:

– Я думаю, ты пришла узнать, что происходит сейчас и что должно произойти в будущем, я права?

– Разумеется, я хочу это знать, хотя не перестаю сожалеть о том, что исполнила твою волю. Мне тягостно, и сознание того, что происходит, разрушает меня. Я знаю, что только ты можешь объяснить мне смысл всего этого.

– Тебе нужно понять, что ты развязала, и я тебе объясню. Мы говорим о четвертом союзе, о последнем союзе между Яхве и человечеством, и инструментом его осуществления стала именно ты, Лючия. Если вдумаешься, при заключении трех великих союзов человечество в лице одного человека соглашается выполнить волю Яхве и следовать ей. Авраама он попросил, чтобы он ушел со своей земли, оставил свою семью, дом своего отца и ушел в другую семью. Когда воля Яхве была выполнена, он дал Аврааму желанного наследника, сына, и это послужило началом человеческого рода. Моисею он повелел увести из Египта еврейский народ и дал ему в качестве награды закон, плодородную землю и защиту от врагов. Третий союз, союз с Иисусом Христом, начался с того, что Марии было объявлено о рождении ребенка, которого назовут Иисусом, и она ответила: «Пусть будет так, как Ты сказал». Сам Иисус тоже проявил в своих последних словах повиновение воле своего Отца во время мучений на кресте, сказав: «Все свершилось».

Но каждый раз, когда Яхве видел, что человек не хочет повиноваться ему, рука Бога решительно карала его. Два примера тому – разрушение Содома и Гоморры и Всемирный потоп.

Тремя первыми союзами Яхве дал человеку возможность следовать Его воле. Четвертый союз будет скреплен только с сыновьями света, с теми, кто повиновался ему.

Со времен возникновения нашей общины мы, ессеи, желали, чтобы настало это время, потому что оно вернет нас из пустыни Иерусалима и снова объединит народ Яхве в Его доме, и мы получим его милость. Было предсказано, что это произойдет. Мы вернемся в Землю Обетованную и присоединимся, исполняя волю Яхве, к источнику Света, и уже никогда больше не отойдем от Него. Поэтому ты не должна сокрушаться по поводу того, что сделала. Это твоя судьба, начертанная с начала времен. Это то, чего хотел Яхве! В конце концов добро восторжествует над злом!

– Ракель, вы желали торжества добра над злом, но как вы можете считать добром уничтожение всего, что есть на земле, уничтожение собственной жизни?

У Лючии покраснели от напряжения глаза, и слезы беспрестанно катились по ее щекам. В ответах на свои вопросы она желала найти какое-то разумное объяснение происходящему или убедиться в том, что имеет дело с сумасшедшей фанатичкой.

– Лючия, мы будем свидетелями крушения мира, старого мира, и это ускорит наступление новой эры. Большая часть человечества живет, повернувшись спиной к Богу. В нашем мире прогресс достиг невиданного масштаба, но человек окружен мраком собственной гордыни. Я знаю, что ты прочла написанное в папирусе о войне сыновей света против сыновей мрака. Там говорится: «…будет время спасения народа Бога, время торжества тех, кто принадлежит Богу, и навечно будут уничтожены те, кто принадлежит Белиалу, – сыновья мрака. Любовь и справедливость воссияют над миром». Здесь подробно описывается все необходимое для того, чтобы зло было побеждено: религиозные службы, планы битв, устав, обучение воинов, маневры и ход битвы. В образной форме предрекается заключение четвертого союза, союза конца времен, но также и начала новой эры, эры Света, эры Бога. И поэтому наше возвращение при новом Исходе произойдет не в святом городе Иерусалиме, а в небесном Иерусалиме, в потоках Света! Вот подлинное торжество битвы с сыновьями тьмы! – Глаза Ракель сияли. Это был огонь, соединяющий сотни поколений ессеев.

Ситуация была для Лючии невыносимой, но она ничем не хотела умалить своих страданий. С момента появления пророческих знаков на ее лице постепенно начало проявляться выражение, свидетельствующее о бремени ответственности, которое было ей не по силам. Лючия казалась старше своего возраста. Она была очень бледной, ее волосы безжизненно висели, у нее вдруг появилась масса седых волос, а в глазах застыла глубокая тоска.

Напротив нее сидела женщина, которая вынудила ее провести церемонию объединения символов. Лючия не представляла, что это окажется чем-то неизмеримо большим, чем фантастическое приключение, в которое ее втянул ее любимый Фернандо. Погрузившись в свои мысли, она уже почти не слушала Ракель. У нее в голове велась совсем другая битва. Размышлениям об апокалиптических событиях последних дней, о словах Ракели противостояла идея, которая сама собой возникла несколько дней назад и сейчас довлела над всеми остальными мыслями. Лючия поняла, что должна принять решение, которое положит конец всему этому безумию. Из мрака своей жизни она увидела слабый свет, как будто вдали метался слабый лучик фонарика, и чем ближе она подходила к источнику света, тем ярче становился свет. Наконец все разрозненные кусочки мозаики сложились в одно целое. Она была в начале этого бедствия и теперь знала, как может вмешаться в его финал. Это давало ей приятное ощущение спокойствия. И только когда она думала об обретенной любви, жгучая боль пронизывала ее сердце, и она почти не могла дышать.

Внезапно лицо Лючии осветилось улыбкой – она окончательно успокоилась, приняв решение. Она встала со стула и, прежде чем уйти, пристально посмотрела в глаза ошеломленной Ракели.

– Ракель, сейчас я все вижу очень ясно. Если правда то, что Яхве скрепил новый союз с человеком, а я стала невольным инструментом, посредством которого осуществилось Его желание, существует только один выход. Если исчезнет инструмент, союз будет невозможен. Поэтому я принесу свою жизнь в жертву, но прежде разделю три символа предыдущих союзов, которые сейчас находятся вместе. Я думаю, что вследствие моей смерти жизнь продолжится и будет такой, какой мы ее знаем. Я осознала, что фактом собственной смерти смогу продлить жизнь человечества. Так и будет.

Лючия, закрывая дверь комнаты для посетителей, зажала руками уши, чтобы не слышать отчаянный крик Ракели. Она собиралась исполнить то, что помешает исполнению пророчества.

Через две недели мелкий дождь, наконец сменивший удушающую жару, стоявшую на всей планете не одну неделю, падал на лицо Фернандо, смешиваясь со слезами. На похоронах своей любимой Лючии Фернандо был безутешен, испытывая невероятную боль. Тело Лючии было найдено в затонувшей машине в водохранилище Манзанарес эль Реал, неподалеку от Мадрида.

За несколько дней до трагического происшествия Фернандо помог Лючии забрать из церкви Подлинного Креста три священных предмета и уничтожить их. Лючия хотела, чтобы никто никогда не смог снова объединить их. Она уверила Фернандо, что таким образом они остановят катастрофу, вызванную исполнением библейского пророчества. Лючия настолько была уверена в этом, что Фернандо с готовностью помог ей.

После религиозной церемонии Фернандо остался один у могилы Лючии. Он снова и снова, не веря в случившееся, смотрел на золотые буквы, высеченные на могильной плите, на имя самой важной для него женщины, которую он потерял так быстро. Дождевая вода, попадая на камень, заполняла буквы, и создавалось впечатление, что небеса хотят поцеловать Лючию на прощание, отдавая дань ее благородству. Лючия умерла, так и не узнав, что бедствия, охватившие планету за последние несколько недель, так же быстро прекратились, как и начались, жизнь на планете нормализовалась.

Фернандо опустился на колени перед могилой своей любимой, затем упал ничком на могильную плиту, обняв ее. Ему так хотелось слиться с дождем в этом небесном поцелуе. Фернандо знал, что Лючия принесла себя в жертву, чтобы вернуть миру жизнь, хотя она не говорила с ним об этом.

В день своей гибели она простилась с ним поцелуем, который ему не суждено было забыть никогда, потому что он был нежнейшим на свете. В ее глазах светилась чистая всепоглощающая любовь. Но больше всего Фернандо запомнил ее слова, произнесенные ею, когда она в последний раз нежно гладила его лицо:

«Фернандо, я буду любить тебя вечно».