Текст книги "Ученик"

– У меня есть информация, с которой тебе следовало бы познакомиться.

– Я слушаю.

– Только тебе. Поскольку я предполагаю, что наш разговор слушают другие.

Ванья вопросительно взглянула на Торкеля, который поспешно утвердительно кивнул в ответ. Эдвард знал, с полным на то основанием, что Ванья никогда не станет вступать в разговор одна, и лгать казалось более рискованным. Ванья повернулась обратно к телефону.

– Да, слушают.

– Информация, которой я хочу с тобой поделиться, предназначена только для тебя. Но тебе, наверное, не позволят поехать и встретиться со мной?

– Кто же?

– Себастиан, похоже, очень о тебе печется. Казалось, он прямо-таки не верит, что ты способна правильно вести себя со мной. Он там?

Себастиан ответил, не спрашивая разрешения у Торкеля. Просто подошел вплотную к Ванье.

– Да, я здесь, что тебе надо?

– Ведь правда Ванье можно приехать сюда и немножко поговорить со мной? Ну, будь добр?

– Зачем же? Если ты что-нибудь хочешь, говори сейчас.

– Нет. Только Ванье. С глазу на глаз.

– Никогда, – услышал Себастиан собственный голос.

Но было уже поздно. Что-то затрещало, когда трубку клали, и шум прекратился. Вскоре из усилителя раздались регулярные гудки. Разговор прервался. Хинде исчез. Ванья решительно встала. Себастиан сразу понял, куда она направляется.

– Нет, нет. Не делай этого. Не езди туда.

Ванья бросила на него очень сердитый взгляд.

– Почему же?

– Он ничего тебе не выдаст. Просто добивается внимания. Я знаю Эдварда.

– Подожди, подожди. Мы подозреваем, что он замешан. Он звонит и предлагает информацию. Что же, мы должны просто наплевать на это?

– Да.

Себастиан смотрел на нее умоляюще. Будто это могло ее убедить. Он чувствовал, как все что-то ускользает у него из рук. Надо бороться. Он знал, что ни при каких обстоятельствах не должен выпускать это. Еще раз. Ванье нельзя туда ездить. Ни за что.

– Только потому, что он позвонил не тебе? Это тебя уязвило? Что он, возможно, хочет рассказать что-то мне? – Ванья встретилась с ним взглядом. Полностью нацеленная на борьбу.

– Нет, это опасно!

– Черт побери, о чем ты говоришь? Я могу постоять за себя сама. – Она повернулась к Торкелю в поисках поддержки. И незамедлительно ее получила, чему почти удивилась.

– Поезжай. Нам стоит выслушать, чего он хочет.

– Но разрешение на посещение…

– Я его организую.

– Ага, теперь ты можешь его организовать, – пробормотал Себастиан.

Торкель притворился, будто не слышал.

– Я могу снабдить тебя магнитофоном, – предложил Билли и быстро пошел к двери. Ванья остановила его.

– Нет, если он это заметит, то может ничего не сказать.

– Он все равно ничего важного не скажет, – вставил Себастиан, твердо решивший не сдаваться. – Он будет просто болтать. Массу ерунды… Вранья.

– В таком случае вы действительно похожи, ты и он, – прервала Себастиана Ванья.

– Ванья…

Себастиан увидел, как она пошла к двери. Он ощутил неподдельный страх: она направляется к Хинде. К Чудовищу. Которое уже с такой силой нанесло удар по нему. Теперь оно встретится с его дочерью. Сдаваться нельзя, его последними обращенными к ней словами стала слабая мольба.

– Позволь мне, по крайней мере, поехать с тобой.

Ее слова были всем чем угодно, только не пониманием. Она даже не взглянула на него.

– Сорри, тебя не приглашали.

С этим она исчезла.

У Себастиана вдруг возникло ощущение, что он видел ее в последний раз. Вся его борьба за то, чтобы достучаться до нее, оказалась тщетной. Он тяжело опустился на стул. Остальные смотрели на него. Они его не понимали. Конечно, они знали, насколько Себастиан эгоцентричен, но его реакция на данную ситуацию все равно представлялась им непостижимой. Для Торкеля это стало последней каплей. Себастиан действительно утратил чувство реальности. Казалось, он воспринял то, что Ванья поедет к Хинде одна, как личное поражение. Это немного напомнило ему то, как Себастиан рассказывал, что спал со всеми убитыми женщинами. Тогда он видел в его глазах ту же скорбь с примесью паники. Правда, тогда это было объяснимо, а сейчас нет. Сейчас это просто неприемлемо. Одно желание помешать Ванье, лучшему полицейскому группы, получить информацию, переходило все границы. Независимо от того, думал ли он, что она не справится, или считал, что право получить информацию принадлежит ему.

Себастиан смотрел на них, особенно на Торкеля, видел их изумление, но был не в силах развеять его. Им все равно не понять всей картины, она слишком сложна. Себастиан замер. А что, если дело в том, что Хинде знает?

– Можно я возьму твою машину? – обратился он к Урсуле.

Она покачала головой.

– Себастиан.

– Можно я возьму твою долбанную машину!

Урсула с удивлением посмотрела на Торкеля, который тоже покачал головой.

– Себастиан, хватит уже.

Себастиан посмотрел на него со злостью в глазах.

– Не для меня. Дай мне ключи!

– Себастиан, так дальше продолжаться не может, – начал Торкель.

– Ладно! Хорошо! – перебил его Себастиан. – Выгоняй меня. Мне наплевать. Но дай мне эти проклятые ключи!

После нового взгляда на Торкеля, который в ответ обреченно пожал плечами, Урсула потянулась за висевшей на спинке стула сумкой. Достала ключи от машины и бросила их Себастиану.

Он почти бегом покинул Комнату.

Необходимо как-то остановить Ванью.

Он только не знал, как.

Он бежал по широким, обычно таким спокойным коридорам. Работавшие там смотрели на него с любопытством, но его это не волновало. Он только увеличивал скорость. Надеялся, что Ванье придется ждать одного из лифтов в гараж, и что он успеет догнать ее, спустившись по лестнице. При выходе на лестницу он столкнулся с двумя женщинами, каждая из которых несла по стаканчику кофе. Одна из них уронила стаканчик, но Себастиан, не обращая внимания на сумятицу, просто распахнул дверь. Ноги понеслись вниз по лестнице, и, мчась вниз, он считал этажи. Третий, второй, первый, парковки располагались на двух этажах, и он надеялся, что Ванья, как обычно, оставила машину на верхнем этаже. Он достиг его и распахнул тяжелую серую металлическую дверь. Побежал между машинами. Гараж был почти полон. Себастиан услышал, что чуть поодаль едет машина, бросился туда. И увидел. Ванья как раз выезжала в сторону площади Фридхемсплан.

– Ванья! Подожди!

Вероятно, она его не заметила. Или просто не стала обращать внимания. Во всяком случае, она поехала дальше. Он увидел, как машина скрылась из виду. Огляделся. Понял, что не знает, на какой машине ездит Урсула. Где она ее паркует, тоже. Посмотрел на ключи в руке. «Вольво». Он побежал между машинами. Принялся нажимать на открывающую кнопку на черном ключе в надежде, что фары какой-нибудь машины очнутся и приведут его к цели. Безрезультатно. Он носился по всему гаражу, непрерывно нажимая на кнопку. Через некоторое время машина отозвалась. Она стояла в самом дальнем от выезда конце и откликалась на его постоянное нажимание спокойным подмигиванием. Он подбежал к ней, открыл дверцу и уселся. Немного повозился с ключами, прежде чем ему удалось завести машину.

Газанул на полную, шины взвизгнули о бетонный пол, когда он разворачивался.

Плана у него по-прежнему не было.

Просто ехать как можно быстрее.

Остановить ее.

* * *

Харальдссон провел утро именно так, как надеялся.

Будильник зазвонил в 6:20, и Харальдссон сразу встал. В предвкушении. Йенни спала крепким сном на своей половине кровати. Он осторожно закрыл дверь в спальню, надел футболку и мягкие тренировочные штаны и пошел на первый этаж. Когда он спускался по лестнице, чтобы приготовить завтрак, у него возникло то же ощущение, что в детстве, в преддверии сочельника и дней рождения. Трепетная радость от сознания, что впереди его ждет совершенно идеальный день. Он сходил в туалет, быстро принял душ и направился на кухню. Начал он с того, что растопил на водяной бане плитку шоколада и обмакнул туда клубнику, которую купил накануне по дороге домой. Затем выложил клубнику на блюдо, чтобы шоколад снова застыл, и достал тостер и сковородку. Сделал тосты и обжарил бекон. Разрезал дыню. Разбил четыре яйца, вмешал молоко и растопил на сковородке масло. Сделал еще тостов. Включил электрический чайник и положил в чашку пакетик зеленого чая. Достал из холодильника сыр и малиновый джем. Поставил все на самый большой поднос. С удовлетворением проверил, что все на месте. В заключение он сходил к машине и открыл бардачок. Там лежала маленькая красная коробочка. Кольцо. Золотое, с бриллиантом и двумя рубинами. Когда они поженились, он ничего не подарил Йенни на утро. Просто не знал, что это от него ожидалось. Упустил. Подруги Йенни и его коллеги-женщины очень удивились, узнав, что Йенни не получила подарка. Или, как выразилась Маргарета из полиции Вестероса: «Странно, что Йенни вышла после брачной ночи обделенной». Словно тот факт, что она получила в законные мужья Тумаса Харальдссона, не считался. Йенни никогда на эту тему ничего не сказала. Не произнесла ни слова разочарования или не намекнула, что ей не хватило подарка. Но теперь она его все-таки получит. С опозданием на пять лет. Но лучше поздно, чем никогда.

Харальдссон поспешил обратно и положил маленькую красную коробочку на поднос. Завершено. Подняв поднос, он отправился вверх по лестнице. К ней. Ему пришлось сдерживаться, чтобы не запеть поздравительную песенку, как на день рождения.

Когда он вошел к ней, она уже не спала. Улыбалась ему.

Господи, как он ее любит.

– Поздравляю с годовщиной свадьбы, любимая, – произнес он, поставил поднос на пол, наклонился и поцеловал ее.

Она обняла его за шею и притянула к себе в постель.

– Я тебя тоже поздравляю.

– Я приготовил завтрак.

– Знаю. Я тебя слышала. Ты самый лучший.

Она поцеловала его. Он встал с кровати и принес поднос, а она тем временем взбила подушки и придвинула их к стене. Они сидели рядышком и завтракали. Он кормил ее клубникой. Кольцо ей очень понравилось.

Как он и предполагал, на работе он появился с опозданием.

Когда он вошел, Анника была уже на месте. Разумеется.

– Извини, что я опоздал, – сказал Харальдссон, заходя в ее комнату и слегка насвистывая. – У меня сегодня годовщина свадьбы.

Ему, естественно, не требовалось оправдываться перед Анникой, для него это был просто способ сообщить, что у него есть повод для праздника. Ему хотелось, чтобы об этом знали все. На лице Анники отразилась умеренная заинтересованность.

– Вот как. Тогда поздравляю.

– Спасибо.

– Звонил Виктор, – продолжила Анника, быстро сменив тему. – Он послал вам мейл, на который хотел бы получить ответ как можно скорее.

– Что там написано?

– Вы можете прочитать, – ответила Анника, кивнув на кабинет Харальдссона. – В своем компьютере, – добавила она на всякий случай.

– Ты не могла бы его распечатать? Так будет быстрее, мой компьютер выключен, а твой уже на ходу, и тогда я смогу прочитать, пока мой компьютер будет включаться, и потом ответить…

– Ладно…

– Отлично, а потом принесешь его мне?

Не дожидаясь ответа, он вошел к себе в кабинет, снял куртку и уселся за письменный стол. Запустил компьютер и достал документ «Лёвхага 2014 – перспективы и цели». Он как раз успел открыть папку, когда Анника, постучав в дверь, вошла и протянула ему распечатку.

– Спасибо.

Харальдссон отложил папку в сторону и принялся читать мейл.

Здравствуйте, Тумас,

Дело касается телефонного разговора Эдварда Хинде, на который вы вчера выдали разрешение. (Кстати, нам надо об этом поговорить, я предпочитаю, чтобы меня информировали, когда для заключенных меняются предписания, связанные с безопасностью.) Разговор этим утром, судя по всему, вылился в то, что Госкомиссия приедет уже сегодня. Для меня в этом нет никаких проблем, но вам придется в обычном порядке выдать разрешение на посещение.

С уважением,

Виктор Бекман

Тумас прочел мейл еще раз. Хинде позвонил Ванье Литнер, и теперь она приедет в «Лёвхагу». Сегодня.

Не очень хорошо.

Совсем не хорошо.

Харальдссон встал и быстрым шагом покинул кабинет.

* * *

Эдвард Хинде сидел на своем обычном месте, на втором этаже библиотеки, и читал, когда услышал приближающиеся по лестнице шаги. Его охватило раздражение. Неужели это новичок? В таком случае придется немедленно поговорить с Игорем, чтобы тот объяснил новенькому, что необходимо следовать правилам. Его правилам. Но оказалось, что это не новичок, а Харальдссон. Эдвард закрыл книгу о Наполеоне и отодвинул ее в сторону. Харальдссон кивнул сидящему чуть поодаль охраннику, выдвинул стул и уселся напротив Эдварда. Он с нетерпением склонился над столом.

– Я хочу участвовать, – прошептал он.

Эдвард не знал, вызван шепот тем, что они находятся в библиотеке, или нежеланием, чтобы их слышал охранник.

– Участвовать в чем? – спросил Хинде с неподдельным удивлением.

– В вашей встрече с Ваньей.

– Думаю, не получится.

– Это не подлежит обсуждению. Я должен участвовать. – Харальдссон подчеркнул последнее, почти ударив кулаком по столу. Он остановился буквально в сантиметре от столешницы. «Поскольку мы в библиотеке», – предположил Хинде. В принципе ничего страшного, если бы до охранника донесся хлопок с их стороны.

– Думаю, не получится, – спокойно повторил Хинде.

– Тогда вы не сможете с ней встретиться.

Взгляд Эдварда потемнел, но Харальдссон был к этому готов. У него имелись аргументы.

– Я ведь не обещал, что вы сможете с ней встретиться, – сказал он с некоторым удовлетворением. – Позвонить – да, но не встретиться. Это будет стоить вам один ответ.

Хинде увидел внутренним зрением, как он встает, быстро наклоняется вперед, хватает голову Харальдссона и сильно ударяет ею о стол. Как он, прежде чем начальник учреждения или охранник успевают среагировать, обходит вокруг, снова хватает Харальдссона, приставляет ладони к его вискам и поворачивает. Слышит звук ломающейся шеи.

Каким бы заманчивым это ни казалось, делать этого нельзя. Зато пришло время показать, кто тут решает.

– Вы, похоже, человек с амбициями, Тумас, – произнес он тихо, но с напором, от которого каждый слог звучал отчетливо. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но эта работа для вас важна.

Харальдссон кивнул, ощущая себя не совсем уютно от предчувствия, к чему ведет этот разговор.

– У меня в камере ваши… подарки, – продолжил Хинде. – Как вы объясните руководству то, что потихоньку проносите мне товары?

– Буду отрицать.

– И вам кто-нибудь поверит?

– Они скорее поверят мне, чем вам.

Эдвард сидел неподвижно, только брови вопросительно взлетели вверх.

– Правда?

– Да.

– Значит, если я раскрою наше маленькое соглашение, ну то, что я расскажу все, что знаю, в обмен на то, что мне нужно, они поверят вам, а не мне?

– Да.

Харальдссон сам слышал, что его прежнее желание явно неосуществимо.

– А как вы объясните наличие у меня этих вещей? – спросил Хинде будничным тоном, сильно контрастировавшим с его пристальным взглядом.

– Вам их дал кто-то другой.

– И в зависимость от этого вы готовы поставить всю свою карьеру?

Харальдссон молчал. Он чувствовал себя как шахматист, оставшийся с одним королем, когда противник раздобыл еще одного ферзя.

– Если они вам не поверят, вы не только потеряете работу. Вы, возможно, окажетесь за решеткой, когда родится ребенок.

Харальдссон резко встал и, не говоря ни слова, спустился по лестнице. Эдвард не смог сдержать широкой улыбки. План продолжается.

* * *

Харальдссон возмущенно шагал обратно в кабинет. Все получилось совсем не так, как он планировал. Теперь ему придется выдать разрешение на посещение. Хинде встретится с Ваньей Литнер без него. Но он проследит за тем, чтобы ему удалось увидеться с Ваньей сразу после. Заставит ее рассказать, что выяснилось в ходе встречи. Это в его силах.

Это его учреждение.

Его правила.

На мгновение он поиграл с мыслью, не отправиться ли ему в камеру Хинде и не отыскать ли фотографию Йенни, бутылочку и банку. Но что он приведет в качестве причины, если кто-нибудь застанет его в пустой камере? Внеплановый обыск. Но сам он его проводить не может. Это не его работа. Это покажется подозрительным. А что, если он к тому же не найдет эти вещи? Нет, лучше, пожалуй, позволить Хинде встретиться с Ваньей, а потом выжать из той информацию. Из вторых рук. Далеко не лучшая ситуация, но решающим может стать то, что он сделает с полученными сведениями. Ванье предстоит отчитываться Торкелю. Он же имеет возможность сразу пойти выше. Все еще можно спасти.

День по-прежнему может стать совершенно идеальным.

* * *

Ее ждали.

Охранник, едва завидев ее, сразу открыл калитку. На территорию «Лёвхаги» существовал только один путь – мимо маленького кирпичного домика охраны. В первые два раза, когда она сюда приезжала, ей приходилось предъявлять документы через окошечко. Теперь же они ее узнали и, как только она приблизилась, пригласительно замахали руками. Она прошла по дорожке к зданию, мимо высокого забора, увенчанного колючей проволокой. По другую сторону находилось открытое отделение. Она увидела, что несколько заключенных наслаждаются солнцем во дворе для прогулок. Для игры в футбол было, очевидно, слишком жарко, и они, сняв футболки, просто лежали и расслаблялись. Один из них встал, чтобы рассмотреть ее.

– Ты пришла, чтобы встретиться со мной? – крикнул он, напрягая мускулы.

– А тебе бы этого хотелось? – ответила она и пошла к другой калитке, в другом заборе, тоже с колючей проволокой. Этот барьер отделял спецкорпус от остальных зданий. Здесь охранник потребовал, чтобы она предъявила удостоверение и сдала оружие. Впрочем, тут ее тоже ждали.

– Вы быстро доехали, – сказал охранник. – Они думали, что вы появитесь только около двенадцати.

– На дорогах было свободно.

– Харальдссон просил меня сразу провести вас внутрь.

– Но он ведь не будет присутствовать? – Она не смогла скрыть возникшего при этой мысли недовольства.

– Нет, но он хотел знать, когда вы придете. – Охранник запер ее пистолет в серый сейф, взял ключ и вызвал по рации коллегу.

– Посетительница к Хинде прибыла.

Ванья кивнула ему и встала на гравиевой площадке перед караульной будкой. Через несколько минут появился другой охранник и забрал ее. Повел к большой укрепленной входной двери и открыл ее перед ней. Они миновали еще две стальные двери, свернули налево по коридору и поднялись по лестнице на несколько маршей. Казалось, они направлялись не в ту комнату, что в прошлый раз. Однако сказать точно ей было трудно, интерьеры «Лёвхаги» повсюду не отличались друг от друга. Характерные для подобных учреждений голубые стены и относительно плохое освещение. Время тут словно бы застыло. Вскоре охранник остановился и попросил ее подождать.

– Подождите здесь. Поскольку вы одна, нам надо его сперва хорошенько обезопасить.

Ванья кивнула, задумавшись над тем, так же ли они беспокоились бы о безопасности, будь она мужчиной. Вероятно, нет. Впрочем, это, пожалуй, не так уж странно. Хинде, безусловно, обладает специфическим отношением к женщинам. Несмотря на то что Ванья не сомневалась в своей способности постоять за себя, она испытала благодарность. Она относилась к опасности с уважением, хотя никому бы не призналась, что немного нервничает. Ванья вошла в маленькую комнату ожидания и села на простой одноцветный диван. Здесь было душно и довольно темно, единственный свет проникал сквозь маленькое окошко под потолком, снабженное решеткой. Она откинулась на жесткую спинку дивана. Попыталась успокоиться. Весь день прошел в большом напряжении. Совещание, прерванное звонком Хинде, и быстрая, импровизированная поездка в «Лёвхагу». И еще поведение Себастиана. Он сегодня действительно перешел все границы и, похоже, вообще не на шутку разошелся. Через несколько минут после того, как она отъехала, ей позвонил Торкель и сообщил, что Себастиан отправился следом на машине Урсулы. После этого Ванья всю дорогу ехала с мигалкой и, к счастью, так и не увидела машину Урсулы в зеркало заднего вида.

Какое-то время она подумывала позвонить коллегам и попросить их остановить Себастиана, но это было бы напрасной тратой ресурсов, хотя она не сомневалась в том, что он не придерживается ограничений скорости. Кроме того, теперь Себастиану наверняка уже не долго осталось у них работать – единственное положительное во всей ситуации. Она понимала, что Себастиан чувствовал себя загнанным в угол от того, что произошло. Каким бы хладнокровным и бесчувственным он ни был, это на него, естественно, подействовало. Тем не менее то, что ему вообще разрешили продолжать участвовать в расследовании, казалось безумием. Ей никогда не понять того, что Торкель, которого она все-таки уважает, так долго его защищал. Правда, она не знала Себастиана во времена его величия. Вероятно, дело в этом. Она не видела его в действии. Ведь Торкель не идиот. За исключением этой ошибки, он лучший из начальников, с кем ей доводилось работать, и она решила не слишком зацикливаться на происшедшем. Книга Себастиана даже когда-то произвела на нее большое впечатление. Значит, раньше что-то в нем было. А теперь уже нет. И сейчас это понял даже Торкель.

Наконец.

Ей требовалось сосредоточиться на том, чтобы остановить убийства и восстановить отношения с Билли. Ей его не хватало. Может, это просто-напросто связано с его новой девушкой? То, что он вдруг перестал довольствоваться тем, что она и остальные члены команды используют его только для технической помощи? Пожалуй, что-то в этом есть. Ванья слишком долго воспринимала его как данность и не всегда интересовалась его точкой зрения. С другой стороны, они всегда были честны друг с другом. Этого-то она и не понимала. Почему так произошло? Чем он недоволен и почему ничего не сказал ей? Не объяснил своих переживаний. Ванья думала и надеялась, что они как раз в таких отношениях. Очевидно, нет. Она решила, что при первом удобном случае обстоятельно поговорит с ним. Это, вероятно, единственный выход.

Она услышала, как чуть поодаль открылась дверь, и вышла, чтобы посмотреть. Это вернулся охранник.

– Он готов.

Ванья с напряжением последовала за ним. Распрямила плечи и попыталась приобрести максимально спокойный вид. Она встречалась с Хинде только раз. Но одно она поняла. Он видит людей насквозь. Читает их. Нельзя нервничать или быть напряженной.

Необходимо просто-напросто блефовать.

Новая комната. Меньше той, где они встречались в прошлый раз. Окон нет. Тот же грязно-голубой цвет, что в коридоре. Похоже на камеру, которую больше не используют. Два стула, между ними стол, и все. Хинде сидел спиной к ней, ноги и руки накрепко пристегнуты наручниками к толстому металлическому столу. Стол, в свою очередь, привинчен к полу. В следственном изоляторе полицейские никогда бы не зашли так далеко. Помимо всего прочего, этого не допустили бы представители арестованных. Но здесь никаких адвокатов нет. Это «Лёвхага». И это не обычный допрос. Повышенная безопасность была, очевидно, одним из требований Харальдссона, чтобы разрешить Хинде с ней встретиться. Ее интересовало, как Хинде удалось добиться встречи за такое короткое время. Себастиан еще по-прежнему не получил разрешения. Вероятно, Хинде что-нибудь дал директору изолятора. Хотя она ничего не имела против именно этого свидания, ей казалось неприятным то, что Харальдссон вообще может влиять на расследование.

Хинде по-прежнему сидел неподвижно, несмотря на то что к этому моменту должен был заметить ее присутствие в комнате. До нее доносился только лязг блестящих цепей, которые позвякивали всякий раз, когда он осторожно перемещал руки. Охранник протянул ей маленькую черную коробочку с красной кнопкой.

– Тревожная кнопка на случай нападения. Я буду прямо за дверью. Постучите, когда закончите.

Ванья взяла у него тревожную кнопку и скептически посмотрела на нее. Охранник улыбнулся в ответ.

– На всякий случай. Согласно правилам вас вообще-то должно быть двое. И еще Харальдссон хочет поговорить с вами сразу после встречи. Хочет получить отчет.

– Само собой разумеется, – ответила она, кивнув, хотя вовсе не собиралась что-либо сообщать Харальдссону. Прежде чем побольше узнает о его роли во всем этом.

Охранник плотно закрыл за собой дверь. Ванья вновь посмотрела на неподвижную спину Хинде, подождала несколько секунд, а потом медленно подошла к нему.

– Ну вот, я здесь, – сказала она, еще не успев обойти его, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Знаю, – ответил он, не оборачиваясь.

Ванья обошла вокруг стола, стараясь держаться от Хинде на расстоянии. Впервые встретилась с ним взглядом. Он смотрел на нее с непринужденной улыбкой, словно сидел в ресторане с чашкой кофе, а не пристегнутым в запертой комнате.

– Я так рад, что ты пришла. Пожалуйста, садись. – Он пригласил ее садиться, кивнув на стул напротив.

Она игнорировала его.

– Что тебе надо?

– Я не кусаюсь.

– Что тебе надо?

– Немного поговорить. Я больше не встречаюсь с женщинами. Поэтому, раз уж мне выпал шанс, надо хотя бы попытаться. Ты бы на моем месте поступила так же.

– Я никогда бы не могла оказаться на твоем месте.

– Я не такой ужасный, как говорит Себастиан. На все есть свои причины.

Ванья повысила голос и подошла на шаг ближе.

– Я здесь не для того, чтобы «немного поговорить». Я здесь потому, что ты сказал, что можешь мне что-то сообщить. Но, похоже, это была пустая болтовня.

Она развернулась и направилась обратно к двери камеры. Подняла руку и уже собиралась постучать охраннику.

– Ты пожалеешь.

– Почему же?

– Потому что я знаю, кто убивал женщин.

Ванья опустила руку и опять обернулась к нему. Он сидел столь же неподвижно, как раньше.

– Откуда тебе это известно?

– Сидя здесь, можно кое-что узнать.

– Ерунда.

– Ты знаешь, что я знаю. – Хинде впервые повернулся и посмотрел на нее в упор. – Ты видела это по мне, когда была здесь в прошлый раз.

Ванья остолбенела. Он просто угадал или действительно заметил у нее в прошлый раз какую-то реакцию? Неужели он уловил то понимание, которое она сама лишь отметила как ощущение? В таком случае, он умеет читать людей лучше, чем кто-либо из тех, кто ей встречался. Значит, он и опаснее всех.

– Если ты знал в прошлый раз, когда мы здесь были, почему ты ничего не сказал?

– Я не был уверен. А теперь знаю точно.

– Каким образом?

– Поговорил с тем парнем. Он здесь работает. Он признался. Даже похвастался. Он боготворит меня. Можешь себе представить?

– Нет. Как его зовут?

– Сперва я хочу кое-что узнать о тебе. Одну личную вещь. Ты больше похожа на маму или на папу?

– Я не намерена говорить с тобой на личные темы.

– Это просто вопрос.

– Но что это за чертов вопрос?

Ванья опять обошла вокруг него. Он проследил за ней взглядом. Улыбка с его лица исчезла. Взгляд все-таки дружелюбный, но вместе с тем отвратительно изучающий. Она чувствовала, как он пытается проникнуть в нее. Прочитать ее. Изучить ее.

– Мне просто интересно. Сам я в детстве был больше похож на маму.

Ванья покачала головой.

– Думаю, на папу. Кто убийца?

Хинде посмотрел на нее и закрыл глаза. Он на секунду отвлекся и глубоко вдохнул. Представил его перед собой. Ее папу. Попытался увидеть неразрывную генетическую связь между мужчиной, которого ненавидел, и его дочерью, стоящей перед ним в комнате. Надо решать. Рассказать ей? Открыть ей маленькую грязную тайну, которая, если ее знаешь, кажется более чем очевидной. У нее его глаза. Его неугомонная энергия. Ему ничего так не хотелось, как лишить ее этой энергии. Сломить. Осквернить. Ему пришлось напомнить себе о том, что торопиться надо не спеша.

Планирование. Терпение. Решительность.

Краеугольные камни.

– Мне тоже так кажется, – мечтательно произнес он и снова открыл глаза. – Мне тоже кажется, что ты больше похожа на папу.

– Последний шанс, или я ухожу. Называй имя!

Хинде кивнул про себя и наклонился вперед.

– Я не просто дразнил Себастиана, когда говорил, что хочу тебя потрогать, – сказал он тихо и многозначительно.

Ванья встала над ним, скрестив руки на груди.

– Ты никогда ко мне не прикоснешься.

– Может, и нет. Но у меня имеется кое-что, в чем ты нуждаешься. Мой опыт говорит, что люди, чтобы получить то, что им надо, готовы пойти довольно далеко. Ты согласна?

Он раскрыл правую руку, которую до того держал сжатой в кулак. На ладони лежала малюсенькая свернутая бумажка, не больше ногтя большого пальца.

– Вот он. Всего в метре от тебя. – Хинде снова улыбнулся ей.

Внезапно он молниеносно наклонился и поймал записку губами. Выпрямился и вскоре опять показал ей записку, которую теперь держал зажатой между передними зубами.

– Чтобы ее проглотить, достаточно двух секунд, – произнес он, не разжимая зубов. – Она исчезнет навсегда, и я не скажу больше ни слова. Мне по-прежнему нельзя тебя потрогать?

Ванья стояла, не отнимая рук от груди, ее взгляд был прикован к записке.

– Не грудь. Только твои волосы, – продолжил Хинде. – Это все-таки не такая уж большая жертва с твоей стороны?

Он с откровенным намерением протянул к ней раскрытую левую руку. Поднять руку ему удалось сантиметров на десять, после чего его движение остановила цепь. Пальцы задвигались требовательно, призывно.

– Пожалуйста, положи сюда свои волосы.

Ванья не знала, что ей делать. Может ли в этой записке действительно содержаться ответ на загадку, который они так долго искали? Или это просто трюк? Себастиан предостерегал ее от участия в играх Хинде. Она склонялась к тому, чтобы последовать этому совету.

– Как мне узнать, что ты не лжешь?

– Я всегда держу свои обещания. Ты знаешь это, если выучила домашнее задание. Выбор за тобой.

Он широко улыбнулся ей, по-прежнему держа записку на виду и продолжая дразняще играть пальцами левой руки.

Ванья попыталась быстро проанализировать ситуацию, экстремальную во всех отношениях. Риск того, что это ловушка, был велик, но вместе с тем она не могла отделаться от ощущения, что Хинде говорит правду. Все это казалось слишком изощренным, чтобы привести к простой ситуации заложницы. Он обстоятельно пристегнут цепями. У нее есть сигнализация на случай нападения. Прежнее беспокойство теперь сочеталось у нее со странной формой любопытства, чуть ли не безрассудной смелости. Если она просто развернется и уйдет, то, возможно, всегда будет об этом сожалеть. Ведь если маленькая записка в зубах у Хинде является решением, то это того стоит. Если Хинде говорит правду, то это означает, что она не только спасет жизни будущих жертв, но и окажется человеком, сумевшим получить у Эдварда Хинде решающую информацию. Совершенно самостоятельно. Она, и никто другой. Это навсегда сделает пребывание Себастиана в группе излишним. Ведь если она сумеет раскрыть это дело, разве они когда-нибудь опять сочтут, что им необходим какой-то Себастиан Бергман? Никогда.

Она осторожно придвинула левый большой палец к кнопке. Чтобы нажать на нее потребуется меньше секунды. Охранник появится в комнате от силы через полминуты. Хинде не может поднять правую руку и схватить ее сильнее. Одна рука. Она сумеет вырваться. Возможно, это будет стоить ей немного волос, но она вырвется. Речь идет о какой-то минуте, в течение которой она подвергнет себя относительно небольшому риску.