Текст книги "Наблюдатель"

36. Рассыпавшаяся мозаика

Плешаков прибыл в «Роснанотех» в половине одиннадцатого утра. В пути ему доложили о газовой атаке на третьем этаже административного здания, и этот факт только подтвердил его собственную версию о том, что все эти террористические акты были режиссированы иностранными спецслужбами. А у кого еще могло быть химическое оружие? Они захватили в плен Истокина, а теперь пошли на новое, неслыханное по своей наглости преступление – ведь применение химического оружия уже давно было запрещено международными договорами. Первым делом Плешаков устроил разнос своим подчиненным, для этого он в укромном уголке зимнего сада построил в одну шеренгу по ранжиру Котова, Коника и Таскаева.

– Смирно! Значит, вы оба не сумели догнать забинтованного? – спросил Плешаков, одновременно глядя в глаза Котову и Конику, между которыми стоял Таскаев.

– Товарищ майор, он бегает просто как бестия! – оправдывался Котов.

– Рванул с места, как в жопу раненая рысь! – добавил Коник.

– Просто вы оба начисто потеряли спортивную форму! Мне докладывали, чем вы занимаетесь в спортивном зале и в бассейне: играете в домино, пристаете к женщинам и даже позволяете себе курить! Государство вам платит деньги за то, чтобы вы поддерживали свою спортивную форму, бесплатно предоставляет вам стадионы и тренажеры. А вы чем занимаетесь? Коник, это что такое?

Плешаков схватил Коника за жировой слой на брюшной области. Коник от рождения был склонен к полноте. Не дрогнув, он стоял по стойке смирно и молчал.

– Молчишь! Вот что тебе не позволило догнать того мужика, который бежал с отягощением – с женщиной на плече! Вот почему ты не выполнил свой служебный долг! Но я сожгу ваш жир на тренажерах, теперь вы оба у меня не будете с них слезать. Назначаю вам каждый день после службы трехчасовую тренировку в спортзале, а каждый выходной день – по две трехчасовых тренировки, утром и вечером. Тренеры мне будут присылать отчеты, как вы исполняли их команды. Прописываю вам по триста отжиманий и по семьсот приседаний ежедневно, плюс по три километра кролем.

– Товарищ майор, но мы ведь и так уже тренируемся три раза в неделю, и четвертая обязательная тренировка в выходной, жена скоро выгонит меня из дома… – взмолился Котов.

– И правильно сделает! Кому нужен такой доходяга? Ты не смог догнать мужика, у которого дыхание было затруднено бинтом! Разве ты Котов? Кот бы в два прыжка настиг и обезвредил преступника.

– Товарищ майор, разрешите обратиться! – вдруг сказал Коник.

– Обращайтесь.

– Товарищ майор, а может быть, тот газ подействовал на мужика как допинг, он ведь им там надышался, вот и рванул, как лось! Как мы могли его догнать?

– Интересная мысль, товарищ старший лейтенант. Сегодня будет готов химический анализ примененного против нас газа. Если у него будут найдены допинговые свойства, то я вам пропишу им дышать по пять минут перед каждым выходом на службу! А вы что мне можете сказать, капитан Таскаев? Вы бы догнали забинтованного?

– Догнал бы, товарищ майор! – отчеканил Таскаев.

– Молодец, а почему тогда ты остался проверять помещение, а не побежал? Ну, ладно, извини, я знаю, что твоя спортивная форма лучше, чем у Котова с Коником. Для ее поддержания назначаю тебе такой же спортивный режим, как этим двоим!

– Есть! – по Уставу принял приказ Таскаев.

– Вольно! А теперь я иду к Мещерякову устранять ваши ошибки. Уверен, что он прячет Спурлока в своей комнате отдыха, попробую это проверить. Чую я, что наша мышеловка вот-вот захлопнется, вопрос лишь в том, кого мы в ней найдем. Оставайтесь на этаже и чтобы мимо вас ни одна муха незамеченной не пролетела! Контролировать задний выход из комнаты отдыха Мещерякова и все выходы с этажа!

– Есть! Все они уже давно перекрыты.

Плешаков развернулся и пошел через зимний сад в приемную Мещерякова. «Со всех сторон на Аиста силки уже расставлены, – с удовлетворением думал он, – посмотрим, в какой из них он попадется».

– Разрешите, Андрей Сергеевич, – спросил Плешаков, предварительно постучав в дверь кабинета и приоткрыв ее.

– Проходите, пожалуйста, садитесь.

– У меня к вам два вопроса. Первый касается сегодняшних событий, а второй – начальника отдела исследований и разработок Алексея Николаевича Истокина.

– Тогда с первого вопроса и начинайте.

– Андрей Сергеевич, нам так и не удалось задержать того забинтованного человека, который доставил к вам в приемную пострадавшую секретаршу Истокина. Кстати, не знаете, зачем она сегодня, в выходной день, вышла на работу?

– Не знаю, задайте ей этот вопрос. А за что вы хотите задержать того забинтованного?

– У нас есть пострадавшая от него женщина, она сейчас находится в больнице.

– А я думал, что Дарья пострадала от газа террористов, по крайней мере, забинтованный мне сообщил, что спас ее от удушья.

– Вот в этом нам и предстоит разобраться. Может быть, спасал, а может быть, и насиловал или еще чего-нибудь похуже. Андрей Сергеевич, вам его голос, кстати, не показался знакомым?

– Нет, – соврал Мещеряков.

– Вы говорили, что не знакомы с журналистом Марком Спурлоком, а по телефону вы с ним тоже ни разу не разговаривали?

Плешаков задал этот вопрос, чтобы узнать, мог ли Мещеряков когда-нибудь слышать голос Марка Спурлока.

– Нет, по-моему, ни разу.

– По-моему… Ну ладно, Андрей Сергеевич, забинтованный принес вам секретаршу Истокина, а почему он это сделал, как думаете? Почему, спасая ее от газа, он не вынес ее на улицу, а принес ее именно в вашу приемную?

– У меня нет идей, майор.

– После того как он поднялся сюда, все выходы с этажа и все лифты контролировались моими людьми. Вы же хорошо знаете здание. Подскажите, где на этом этаже он мог спрятаться?

– В зимний сад выходит много дверей…

– Да, конечно, и все помещения за ними мы уже проверили. Проверили даже вашу приемную и ваш кабинет, в котором мы сейчас находимся. Я вижу, что кроме нас тут больше никого нет. Не проверили только вашу комнату отдыха. Разрешите ее осмотреть.

Конечно, Мещеряков ждал этого вопроса.

– Не разрешаю.

Оба они понимали, что, пока у Плешакова не было ордера на обыск, пускать или не пускать следователей в свою комнату, решал Мещеряков. Он даже мог воспрепятствовать осмотру любых других помещений, но не сделал этого. А ордер на обыск «Роснанотеха» Плешакову никто не даст, по крайней мере, пока. Слишком уж велик был авторитет Мещерякова в Кремле.

– Андрей Сергеевич, поймите, я предлагаю осмотреть вашу комнату отдыха исключительно в целях вашей безопасности! Мы пока еще не знаем всех возможностей действующих здесь террористов.

– Нет, не разрешаю.

– Ну вот, видите, Андрей Сергеевич, вы опять не хотите сотрудничать со следствием.

– Если бы я не хотел сотрудничать, то запретил бы все сегодняшние обыски…

«Аист, ты уже ступил внутрь силка, теперь тебе осталось только дернуть длинной тонкой ножкой, – подумал Плешаков. – Ладно, подождем, все выходы из твоей комнаты отдыха перекрыты, рано или поздно мы все равно возьмем Спурлока, которого ты там прячешь, у нас терпения хватит, а тогда и твои кремлевские покровители сразу потеряют к тебе всякий интерес».

– Ну, хорошо, Андрей Сергеевич, давайте сменим тему. Хозяин кабинета, против которого, видимо, террористы предприняли газовую атаку, находится в командировке, верно?

– Верно, – опять не моргнув глазом, соврал Мещеряков.

– Давно он уехал?

– Позавчера, в четверг.

– Значит, получается, что он уехал вечером после того, как вы вместе с ним были в Кремле у президента Волкова?

– Совершенно верно.

– А куда вы его послали? Я бы хотел ознакомиться с его командировочным заданием.

– Поехал он в Англию, а конкретно куда и зачем – это относится внутрихозяйственной деятельности предприятия и к вашему расследованию не имеет ни малейшего отношения.

– А почему к вашему, а не к нашему? Разве вы не заинтересованы в ликвидации орудующих здесь террористов?

– Не цепляйтесь к словам, майор, – уже начиная злиться, ответил Мещеряков.

«Понервничай, понервничай пташка, – злорадно отметил это про себя Плешаков, – может быть, и проговоришься о чем-нибудь».

– Андрей Сергеевич, я боюсь, что в Англии Алексей Николаевич Истокин попал в большую беду… – таинственно произнес Плешаков. – Он вам не звонил оттуда?

Очень, очень сильно Мещерякову не понравился этот неожиданный вопрос. У него впервые возникло ощущение, что, возможно, он не понимал всех хитросплетений игры Плешакова. «Это какая-то очередная провокация ФСБ, – подумал Мещеряков, – неужели они знают, что Истокин пока здесь? Хотя чему удивляться, все-таки лучшая наша сыскная контора. Лучше бы они бандитов ловили с таким рвением. Опять не в ту сторону копают!»

– Звонки Истокина не имеют никакого отношения к нашему следствию, – после секундной паузы, не моргнув глазом, формально ответил искушенный в аппаратных интригах президент «Роснанотеха».

– Боюсь, что вы ошибаетесь, Андрей Сергеевич! Так звонил или не звонил?

– Не звонил, – решил наугад ответить Мещеряков.

Казалось, что Плешаков ждал именно такого ответа.

– И не мудрено Андрей Сергеевич! Боюсь, что теперь он уже долго не сможет вам позвонить: он захвачен британской контрразведкой MI5.

При этих словах Плешаков сделал паузу, чтобы посмотреть, какой эффект они произведут на Мещерякова.

«Что несет этот отмороженный майор? – подумал Мещеряков. – Все-таки я его переоценил и был прав, когда утром ожидал, что он опять будет грузить меня всякой бредятиной. Истокин сидит за стенкой за моей спиной. Ну как нам раскрыть эти преступления, если в ФСБ работают такие тупицы?»

– Продолжайте, пожалуйста, – спокойно попросил он Плешакова.

«Крепкие нервы у Аиста, – отметил про себя Плешаков, – ладно, посмотрим, как ты дальше клювом защелкаешь».

– Андрей Сергеевич, посмотрите, пожалуйста, короткий сюжет, присланный нам по неофициальным каналам из MI5, – сказал Плешаков, доставая из своей сумки ноутбук.

Еще через полминуты они смотрели запись. На экране ноутбука Плешакова на фоне кирпичной стены возникло изображение сидящего на стуле Истокина. Он был одет в какую-то серую пижаму, которая была ему явно коротка. У левого глаза был огромный фиолетовый синяк. Истокин заговорил.

– Я, Истокин Алексей Николаевич, родился 17 ноября 1999 года в городе Дмитрове, закончил факультет прикладной математики и физики Московского авиационного института, проживаю в городе Дубне на улице Станционная, … Работаю руководителем отдела исследований и разработок ОАО «Роснанотех».

Истокин замолчал, камера «наехала» на него и показала крупным планом лицо в фас, потом камера переместилась вправо от человека и показала его лицо в профиль со стороны здорового глаза. Запись закончилась.

– Андрей Сергеевич, вы можете прокомментировать этот сюжет?

Конечно, Мещеряков до глубины души был поражен тем, что увидел. «Причем тут MI5? – с тоской думал он. – Конечно, этот монтаж сделан ФСБ с целью провокации, но зачем? Уж если они знают, что на самом деле Истокин никуда не уехал, то зачем нужна эта провокация? Могли бы просто сказать, что, мол, так и так, Андрей Сергеевич, нам все известно. Зачем им нужно было тратить время и деньги на этот провокационный монтаж? – Мещеряков не находил ответа на этот вопрос, его мнение о ФСБ стало еще хуже. – Не люблю жаловаться, но придется: надо менять Реброва. О какой безопасности страны может идти речь при таких методах работы?»

– Это провокация, – твердо ответил Мещеряков.

– Это гораздо хуже, Андрей Сергеевич. Руководитель вашего самого главного отдела захвачен в плен британской контрразведкой. Это шантаж и почти объявление нам войны.

Мещерякову уже стал надоедать весь этот спектакль. Ему было ясно только одно: вскрыть эту провокацию можно только немедленным предъявлением следствию настоящего Истокина. Еще несколько минут назад он не хотел этого делать, чтобы все не усложнять, но теперь Плешаков вдруг сам настолько усложнил легенду с командировкой Истокина, что правда, наоборот, уже только упрощала ситуацию.

– Дурак ты, майор, – уже прямо сказал Мещеряков, – я буду жаловаться на тебя. Не знаю, зачем тебе понадобился весь этот спектакль, я разрешаю тебе осмотреть мою комнату отдыха.

«Это мой триумф! – ликовал Плешаков. – Наконец-то оскорбил меня, понял, что мне все известно, что он куплен британской контрразведкой или даже самой разведкой! Испугался и решил сдать Спурлока».

– Вот это другой разговор, Андрей Сергеевич, – с улыбкой сказал Плешаков, не обращая внимания на оскорбление. – Я вызываю группу захвата. – Он встал из-за стола, чтобы выйти и дать распоряжение ожидавшим оперативникам.

– Ты совсем с ума сошел, майор, – с тоской сказал Мещеряков.

Он подошел к двери комнаты отдыха, своим пропуском открыл замок и заглянул внутрь, поэтому он не видел, как Плешаков молниеносно выхватил из-под пиджака пистолет и спрятал руку с ним за спину.

– Алексей Николаевич, пройдите, пожалуйста, в мой кабинет.

«Истокин» зашел в кабинет.

– Узнаете этого человека? – спросил Плешакова Мещеряков.

– Вы обещали мне разрешить осмотреть вашу комнату отдыха, – сказал Плешаков.

Конечно, он был безмерно удивлен появлением «Истокина», да еще без синяка у глаза, но до сих пор был уверен, что в комнате отдыха должен был находиться и Спурлок.

– Пожалуйста, майор.

В сложившихся обстоятельствах Плешаков решил сам провести осмотр, без группы захвата. Он перевел руку с пистолетом из-за спины вперед перед собой и двинулся к двери комнаты отдыха прямо на Мещерякова с «Истокиным». Те в страхе попятились вдоль стены кабинета к окну. Конечно, к своему разочарованию больше никого Плешаков не нашел. Он вернулся в кабинет, сделал несколько шагов и, глядя в пол, остановился, продолжая держать пистолет в опущенной руке и не обращая внимания на Мещерякова с «Истокиным». Возникла пауза. Мозги Плешакова пытались найти объяснение вновь открывшимся фактам, но ничего не получалось. Главного подозреваемого он не нашел, а присутствие здесь «Истокина» ставило под большое сомнение участие в совершенных преступлениях иностранных разведок. Имевшаяся в его голове четкая, объяснявшая все произошедшие преступления картина вдруг снова предательски развалилась на отдельные не связанные друг с другом фрагменты, только теперь их стало намного больше. Казавшееся таким близким окончание следствия теперь откладывалось на неопределенный срок. И все из-за проклятого Аиста! Наконец Плешаков догадался убрать пистолет в кобуру под пиджаком.

– Значит, вы уже вернулись? – обратился он к «Истокину».

– Господа, приглашаю всех вас сеть за стол, – пригласил их Мещеряков, – что же мы стоя будем объясняться?

«Наконец этот долговязый проклокотал что-то умное», – подумал, занимая свое место, Плешаков.

– Видите ли, – начал Мещеряков, – Алексей Николаевич позавчера вечером действительно должен был улететь в командировку в Англию, но я сам его задержал. Оказалось, что он совершил великое открытие, которое позволит «Роснанотеху» не снизить, а, возможно, даже и увеличить прибыль, несмотря на потерю нами двух выдающихся ученых. Алексею Николаевичу надо было срочно составить новый план работы отдела, делать это в командировке совсем неудобно. И так сложились обстоятельства, что и оставаясь здесь, он не мог погрузиться в эту работу, потому что вчерашний рабочий день – в пятницу – у нас был практически потерян из-за траурных событий, связанных с похоронами Ефременко. Как непосредственный его начальник, Алексей Николаевич обязан был присутствовать на похоронах, в противном случае он потерял бы уважение нашего трудового коллектива. Ну, представьте, какие бы пошли разговоры, если бы он во время похорон остался сидеть в своем кабинете! Да, конечно, я тоже переживаю, что Алексей Николаевич не проводил в последний путь нашего замечательного коллегу, но ведь он ему уже ничем не мог помочь, а нам надо думать о будущем, думать, как теперь дальше жить без Сафиуллина и Ефременко. Поэтому я решил, что будет лучше, если все будут считать, что Алексей Николаевич уехал в командировку, а на самом деле он спокойно поработает в своем кабинете на благо всех участвующих в похоронах. Поверьте, товарищ майор, никакого отношения все это к совершенным преступлениям не имеет, это просто наша внутрихозяйственная деятельность, и я сам решаю, как лучше ее вести. Но, к нашему несчастью, террористы предприняли попытку нового террористического акта, целью которого стал работавший в своем кабинете Алексей Николаевич. Но он спасся, да еще спас и свою секретаршу. Для всех он продолжает находиться в командировке, поэтому я и предоставил ему укрытие в своей комнате отдыха, в том числе и от ФСБ, но вы своим фильмом вынудили меня показать его вам. Вот, собственно, и все, майор.

– Значит, это вы с забинтованной головой доставили сюда женщину? – спросил «Истокина» Плешаков.

– Да.

– Теперь понятно, почему вы забинтовали голову. А как же вы бежали с завязанными глазами?

– Товарищ майор, я ведь намотал на лицо всего один слой марли, через него можно вполне сносно видеть и дышать. Кроме того, я ведь еще смочил марлю водой, чтобы она хоть немного фильтровала этот ужасный газ.

«Чую, что врет, но опять слишком складно врет, не могу ни за что уцепиться», – подумал Плешаков и спросил.

– Почему ваша секретарша вышла на работу в субботу?

– Она была одной из немногих, кто знал, что я не уехал, она просто принесла мне завтрак и запас продуктов, в этот момент все и началось.

– Откуда пошел газ?

– Думаю, что из моей комнаты отдыха. Я был в кабинете, Дарья складывала продукты в мой холодильник, когда я вдруг услышал ее ужасные крики. Я вбежал в комнату отдыха, и тут мне в нос ударил этот запах. Дарья продолжала кричать, а потом упала без чувств, я понял, что она отравилась. Сам я старался как можно меньше вдыхать эту вонь. Чтобы меня не узнали, я обмотал голову марлей и одновременно использовал ее как фильтр. Смочил ее водой, поднял Дарью и побежал ее спасать.

– Почему вы побежали вверх, а не вниз, на улицу?

– Я ведь думал, что отравлен весь этаж, а ядовитые газы всегда делают тяжелее воздуха, чтобы они стелились по земле, поэтому я решил, что лучше всего бежать вверх, а не вниз. Уже по пути, я понял, что спасти Дарью и спрятаться могу только у Андрея Сергеевича.

«Складно врет, шельма», – думал Плешаков.

– А у вас хорошая физическая форма! Мне рассказали, что вы просто птицей вспорхнули по лестнице с третьего на восемнадцатый этаж с женщиной на плече. Мои оперативники не смогли вас догнать.

– Да нет, у меня средние физические данные, хотя, возможно, страх придал мне сил.

– Страх смерти?

– Да.

«Интересная мысль, – озарило Плешакова, – подумаю, как такой страх можно использовать для поднятия физической формы моих подчиненных».

– Товарищ майор, теперь я хочу вас спросить, кто и зачем сделал этот монтаж, который вы мне показали? – снова вступил в разговор Мещеряков.

– Хороший вопрос! Мы действительно получили его из MI5, а вот зачем они его сделали и прислали нам, и монтаж ли это? С этим еще предстоит разобраться.

– Может, покажете его Алексею Николаевичу? – предложил Мещеряков.