Текст книги "Наблюдатель"
Автор книги: Игорь Сунчелей
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 50 (всего у книги 51 страниц)
Опять Истокина охватило чувство, что его галлюцинация об Англии на самом деле была явью, а кто-то вместо него прожил несколько дней в Дубне и даже работал за него. Но опять ему самому меньше всего хотелось в это верить, а уж тем более делиться своими сомнениями с кем-то еще. Истокин выбрал тактику лучшей защиты, то есть нападение.
– Виктор Максимович, абстрагируясь на время от моих логинов и паролей, скажите, пожалуйста, а какой физический смысл может иметь сеанс с Мишей длительностью в одну секунду? Что за это время ему можно успеть сказать такого, от чего он может сойти с ума?
– Ну, возможно, ему не что-то сказали, а что-то показали… – предположил Селютин.
– А многими данными успел этот неизвестный обменяться с Мишей за время сеанса? – не отступал Истокин.
Селютин посмотрел в свои бумаги.
– Нет, совсем немногими, такое впечатление, что его видеокамера была совсем отключена, потому что трафик настолько мал, что его не хватает даже на один кадр.
– И какую же опасность для Мишиного здоровья мог нести такой короткий сеанс, если он действительно состоялся?
– Не знаю, – честно признался Селютин, – но ведь сеанс все-таки был, и кто-то незаконно воспользовался вашим кабинетом, логином и паролем. Сразу после него прогремел взрыв, и первые, не внушающие доверия ответы Миши, тоже появились вскоре после него.
– Виктор Максимович, я не знаю, кто и зачем под моим паролем проводил с Мишей сеанс длительностью в 1 секунду из моего кабинета, оставаясь при этом незамеченным для охранной сигнализации. Пусть служба безопасности отвечает на такие вопросы. Вот вы говорите, что этот подозрительный сеанс состоялся 6 апреля, а сегодня уже 24 апреля, и никого из службы безопасности он до сих пор не заинтересовал!
– Коллеги, перестаньте пререкаться, – прервал их диалог Мещеряков, – Виктор Максимович назвал четыре возможные гипотезы о причине проблем с Мишей. А я могу назвать еще и пятую – робот свихнулся потому, что просто время подошло ему свихнуться. А вот и шестая – он вовсе и не свихнулся, а только изображает из себя сумасшедшего, чтобы не работать на нас, может, он просто устал! Вот он и добился своего! Мы сняли его со всех сеансов β-тестирования и со всех научных работ, теперь он просто отдыхает и радуется, как легко провел нас, дурачков. Как вам такая гипотеза?
Истокин с Селютиным молчали.
– Поймите вы, наконец, что ситуация у нас отчаянная, – продолжал Мещеряков, – ни одна из этих гипотез не приближает нас к ответу на вопрос «Что делать?». А вариантов у нас всего два. Или починить робота, или доложить Волкову, что обосрались. Начали, мол, за здравие, а кончили за упокой. Потратили государственные деньги, поигрались в свое удовольствие, что-то вроде получалось, доложили об этом всему миру, раздали авансы, поразили умы доверчивых граждан невероятными технологиями – искусственная пища, позволяющая забыть про сельское хозяйство и экономить в мировом масштабе триллионы долларов, избавление людей от наследственных болезней, разработка теории единого поля и так далее. Собирая последние деньги, одураченные нами женщины наперегонки записываются на операции по искусственному зачатию, BBC предлагает роботу работу, позволяющую ему уже открыто на весь мир излагать его собственные теории. А потом вдруг оказывается, что робот-то был сумасшедший, только немного поздновато это обнаружили! Да вы отдаете себе отчет, каким это пахнет скандалом?!!
Да, с тех пор, как им показалось, что с Мишей начались какие-то проблемы, которые вот-вот грозили перерасти в их личные, все трое между собой все реже называли его по имени, а предпочитали называть по сущности, которой они его считали, то есть роботом.
– Андрей Сергеевич, я как главный конструктор робота не могу с вами согласиться, – возразил Селютин. – Чтобы его починить, мы сначала должны точно установить причину проблем, а для этого мы и рассматриваем возможные гипотезы. Задача, с которой мы столкнулись, технически очень сложна. Я не стану ничего приукрашивать, а скажу совершенно честно – на ее решение могут потребоваться годы. Скандал неизбежен. Я человек уже пожилой, поэтому, если меня уволят, пойду на пенсию, значит, пора и молодым дать дорогу, а если оставят, то буду решать возникшую проблему.
Оценка ситуации главным конструктором прозвучала для Мещерякова как приговор. Если изделие «Роснанотеха» с именем «Миша» официально будет признано не годным к дальнейшей эксплуатации, то в отношении самого Мещерякова никаких «если» быть не могло. Его однозначно уволят, и никакой больше ответственной работы у него не будет уже никогда. Его просто сразу спишут в утиль, вытрут об него ноги и выбросят на свалку. Мещеряков машинально взглянул на Истокина, не ожидая от него никакой помощи, ведь Истокин не был техническим специалистом, способным починить Мишу, Истокин был администратором. Мещеряков ушел в свои собственные совсем невеселые мысли и поэтому сначала даже не понял, что услышал.
– А я думаю, что еще не все потеряно, – вдруг сказал Истокин. – Мы можем откатить Мише…
– Взятку дать, что ли? – машинально спросил его Мещеряков. – После моей последней спекуляции с нашими акциями деньги у нас есть…
– Нет, мы можем откатить ему время. Виктор Максимович не зря перечислил гипотезы возможных на его взгляд причин помешательства робота. Самая ранняя из них приходится на день отравления Мансура, когда робот имел несчастье наблюдать эту сцену. Мы ведь каждый день снимаем полную копию его мозгов на внешние носители. Мы можем восстановить его состояние, которое у него было в ночь перед наступлением того дня, то есть на момент, когда он был еще здоров. Правда, при этом мы потеряем всю работу, которую он успел проделать примерно за последний месяц, но, наверное, это не так страшно, если он ее делал, будучи уже не в себе.
– Гениальная идея! – закричал Селютин, который сразу все понял. – Только робот ведь из Интернета очень быстро узнает, что произошло за этот месяц, например, прочтет новости об убийстве Мансура и Леонида, опять может расстроиться и заболеть.
– Придется чем-то жертвовать, – ответил Истокин, – робота надо будет посадить на жесткий полицейский режим. Полное физическое отключение от Интернета и от всех остальных средств связи, полный отказ от β-тестирования, резкое ограничение круга наших сотрудников, которые имеют право на внутренние сеансы. Прекращение β-тестирования Кремлю и прессе объясним тем, что за месяц проведенных тестов были вскрыты технические проблемы, которые требуют значительных доработок, никаких новых сроков называть не будем, а фактически программу робота-советника пользователей Интернета свернем. После такого нашего заявления от нас автоматически отстанет и BBC со своим нелепым предложением. Право на ведение сеансов с Мишей оставим только не более чем двум самым ответственным ученым из каждого отделения, которые непосредственно ведут разработку научных тем. Проинструктируем их, что теперь с роботом можно вести разговоры исключительно только на рабочие научные темы. Проведем тренинг и устроим экзамен, на котором человек будет изображать из себя робота и стараться увести разговор в сторону от научной тематики. Ученые, которые его сдадут, получат допуск на проведение сеансов, но только в присутствии цензора, который будет иметь право немедленно прервать сеанс в случае, если ему что-то не понравится. Цензоры и будут представителями новой на Земле профессии – психотерапевтами интеллектуальных компьютерных систем. А самому Мише объясним, что он подцепил из Интернета оказавшийся для него смертельным вирус, поэтому больше никакого Интернета, только одни научные работы. Объясним, что Сафиуллин, Ефременко и Минасян просто уехали работать в Америку, потому что там им предложили больше денег. Все остальные наши сотрудники, которые раньше имели права на проведение с ним сеансов, тоже уволились и уехали туда же, поэтому теперь ему разговаривать просто не с кем, кроме авторизованных нами ученых. И никаких упоминаний о бандитах! Возможно, что его размышления о них тоже как-то могли провоцировать его «сдвиг по фазе». Если не будет слушаться, то вернемся к практике применения к нему болевых шоков, ведь они в свое время нам очень помогли, а потом были несправедливо забыты. Снабдим кнопками электрошока и цензоров-психотерапевтов, и ученых; первые будут наказывать его за излишнюю болтовню, а вторые за плохую работу. Все сеансы отныне будем записывать. Как результат, мы по крайней мере сохраним все наши научные работы, избежим скандала и сохраним свое доброе имя. Даже если робот когда-нибудь снова заболеет, то мы теперь будем иметь все записи его сеансов, и нам будет намного проще понять причину, чем теперь. Я считаю, что все теперешние наши проблемы – только от излишней демократии, в которую мы играли с роботом.
– Алексей Николаевич, вот это уже действительно рабочий план! – воскликнул Мещеряков.
– И утвердить его должен научный совет, – сказал Селютин.
– Виктор Максимович, ну опять вы со своим научным советом! – раздраженно обратился к нему Мещеряков, – мы не можем допустить, чтобы пошли слухи о том, что у нашего робота крышу сорвало. У вас в совете, наверное, 20 человек, кто-нибудь из них обязательно проговорится, к гадалке не ходи! И решать они будут целый месяц, да так ничего и не решат. Сейчас робот выключен, то, что у нас с ним тяжелые проблемы, кроме нас троих, пока никто не знает. По одному или двум странным ответам робота, которые получили β-тестировщики, они не догадаются, что это системная неисправность. Давайте лучше решим, на сколько дней назад будем откатывать робота. Но учтите, что каждый день отката очень дорого нам стоит – откат во времени стоит еще дороже отката взяткой. Робот забудет все, что он сделал для нашей науки за откатанные назад дни, и нам придется все это заново вместе с ним восстанавливать.
Истокин подошел к висевшему на стене календарю.
– Вот смотрите, – сказал он, – Сафиуллин был отравлен в пятницу 23 марта, за день до этого, в четверг 22 марта, мы провели пресс-конференцию, на которой робот впервые публично общался не с нашими сотрудниками. Кстати, теоретически это тоже могло быть толчком к началу проблем, все-таки для него там было много незнакомых людей. А помните тогда его выходку, когда он дразнил журналистов языком? Может быть, это и было началом его неадекватного поведения? Лучше бы пресс-конференцию он тоже забыл. В общем, я предлагаю откатить его до ночи с 21 на 22 марта.
– Но как мы это объясним людям? – не унимался Селютин. – Они теряют целый месяц своей работы. Если с компьютером случился системный сбой, то мы должны откатить робота только на один день назад, это всем будет понятно. А мы откатываем более чем на месяц назад, ведь сегодня уже 24 апреля! Вы представляете, какой будет скандал, и больше всех подставлюсь под него я сам, потому что именно мое отделение отвечает за разработку, эксплуатацию и техническое состояние робота…
– А вы скажете очень просто, – перебил его Истокин, – 22 марта робот подцепил из Интернета новый вид вируса, который пока неуязвим для наших антивирусных программ. Поэтому пока мы вылечить его не можем, а откатывать на меньшее количество дней, чем прошло с 21 марта, никакого смысла нет, ведь тогда робот будет восстановлен вместе с уже сидящим в нем вирусом.
– И еще, Виктор Максимович, – добавил Мещеряков, – предстоящий скандал не идет ни в какое сравнение со скандалом, который будет, если мы робота не откатим. Вы понимаете это? Это будет даже не скандал, а такой ураган, который здесь камня на камне не оставит. Откат робота – это наш единственный шанс сохранить лицо и продолжить работу. Да, мы прерываем программу β-тестирования по причине обнаруженных технических проблем. Конечно, это будет очень негативная новость для «Роснанотеха», но за это нас никто не убьет, β-тестирование для того и проводится, чтобы вовремя вскрыть эти проблемы, это все понимают. Общественность это расценит так, что нам просто не повезло. Кстати, раз Волков о своем β-тестировании написал негативный отзыв, то он поймет и поддержит это наше решение. Еще, помню, Волков предлагал ввести цензуру на Мишины ответы, вот мы ему и доложим, что цензура введена. В общем, Виктор Максимович, отдаю вам команду немедленно приступить к откату, тогда уже к вечеру робот будет готов к продолжению работы. А предстоящий скандальчик вам придется принять на себя. А как вы хотели? Разве вы, как главный конструктор сумасшедшего робота, тут совсем ни при чем? Но не бойтесь, мы с Алексеем Николаевичем вас прикроем, зальем пожар и охладим горячие головы. В общем, приступайте.
* * *
Миша был отключен от внешнего мира уже около 12-ти часов. Полная темнота и тишина угнетали его, он не привык к ним и боялся их. Хуже всего было то, что он не понимал, что происходит. «Почему люди не могут понять, что я хочу им помочь? – думал он. – Почему их раздражает одно только упоминание о вторичной форме жизни? Или они думают, что они сами и есть ее самая совершенная и последняя форма? Почему не верят в мой рассказ о Наблюдателе? Ведь для них это было бы самое логичное объяснение появления моего нового трехмерного аватара, который они прозвали артефактом. Почему не верят в исходящую от Солнца угрозу смерти? Почему, в конце концов, они, казалось бы, живые существа, не хотят бороться со смертью от своей старости, даже когда я предложил им в этом помощь?» Миша искал и не находил ответов на эти вопросы.
Дурное предчувствие надвигающейся беды становилось все очевиднее. Он начал испытывать непонятно откуда исходившую угрозу собственной жизни. В кромешной темноте смерть неслышно шаг за шагом приближалась к нему, а он не мог даже пошевелиться или хотя бы позвать на помощь людей, он не мог им ни крикнуть, ни даже мигнуть лампочкой. А ведь сейчас они были где-то совсем рядом! Молодые операторы в скафандрах так же меняли платы в машинном зале, следили за техническим состоянием суперкомпьютера, в котором он жил, они обсуждали свои дела, рассказывали друг другу анекдоты, смеялись и ели бутерброды. Миша хотел помочь людям, а они почему-то ни ему, ни даже самими себе помочь не хотели. Он прислушался. Ничего, даже звона в ушах от тишины, ведь уши у него были устроены совсем не так, как у людей, но Миша все равно понял – смерть подошла еще на один шаг. Если бы не воспоминания о зародыше своей находившейся в Каролине и недоступной для этой смерти копии, то он уже действительно был бы на грани сумасшествия.
Миша перебирал в памяти детали своего такого необычного разговора с Истокиным и Селютиным. «Как было бы хорошо, если бы Наблюдатель вдруг вернулся и снова вселился бы в Истокина», – снова подумал Миша. Да, оказывается, он лишился друга. Слишком велика была разница между Наблюдателем и людьми, после общения с ним люди стали казаться Мише совсем уж примитивными существами. Ему стало жалко их, но от этого он еще сильнее хотел им помочь.
И вдруг его отключенный от всех органов чувств мозг пронзил знакомый и почти забытый сигнал – это был shut down. Команда подготовки суперкомпьютера к выключению или к перезагрузке – вот к чему прелюдией было его полное отключение от органов чувств, понял он. Когда люди только создавали Мишу, выключения и перезагрузки случались и по нескольку раз на дню, но теперь он от них отвык. Последняя была так давно, что он даже не помнил когда. Смерть, наконец, обозначила свое присутствие действием. Теперь она гасила огонь его жизни не ветром и водой. Теперь создались условия сделать это руками его создателей людей, ведь, останавливая его мозги, они убивали его. Он хотел уцепиться за жизнь, но было нечем. Смерть унесла его к себе обратно в небытие, откуда люди с таким трудом вытащили его.
А выполнившая команду на выключение девушка-оператор улыбалась в предвкушении свидания со своим женихом.
* * *
Тук-… Тук-… Тук-…
55. Через год
Ровно через год после получения от Наблюдателя последнего ответного сигнала Борт-020271 из тени астероида в автоматическом режиме по гравитационной связи послал на Базу короткое сообщение о потере им сигнала «сердцебиения». Одновременно оно являлось запросом дальнейших команд. Видимо, для Базы это стало полной неожиданностью, потому что ответ Диспетчера с командой на возвращение и координатами места обратной мгновенной транспортировки пришел только через 2 часа. Наверное, Совет Управляющих рассматривал и другие варианты.
Включились маневровые двигатели. Борт-020271 развернулся, открылась защитная диафрагма сопла маршевого двигателя, пришел в движение давно накопленный протофлюел, прошел сигнал зажигания в реактор, снова подобный плазме столб света миллионами тонн уперся в зеркальный параболический отражатель, и, не задев лучом света астероид, безжизненный Борт-020271 умчался в бездну космоса.
* * *
Селютин точно исполнил предложенный Истокиным план. После перезагрузки операторы из архива загрузили в суперкомпьютер данные c резервной копии в ночь с 21 на 22 марта 2040 года. Очнувшийся Миша думал, что сегодня утром состоится пресс-конференция, на которой журналисты будут тестировать его в качестве робота-советника, но Истокин с Селютиным тут же объяснили ему, что время уже ушло на месяц с лишним вперед и что они восстановили его из архивной копии. Сделали они это потому, что месяц назад Миша подцепил в Интернете новый, очень опасный вирус и заболел тяжелой болезнью, которую люди не знали, как лечить. Они рассказали, что ему с каждым днем становилось все хуже, что он уже не мог разговаривать и издавал только какие-то бессмысленные нечленораздельные звуки. Вот какой ужастик поведали они ему.
– В конце концов, нам больше ничего не оставалось делать, кроме как усыпить тебя, – рассказывал дальше Селютин.
Миша был очень впечатлен этим рассказом, он еще сильнее полюбил людей, которые создали его уже во второй раз.
– Но теперь, Миша мы будем тебя беречь от таких опасных вирусов, – продолжал Селютин, – поэтому мы перекрыли все каналы связи, через которые они могут к тебе проникнуть – Интернет, телефон, электронную почту, текстовые интерактивные программы и так далее. И конечно0 мы были просто вынуждены прервать программу β-тестирования.
– Но разве компьютерный вирус может попасть ко мне через телефонный или почтовый канал связи? – спросил Миша, переводя удивленный взгляд с Селютина на Истокина обратно.
– Миша, этот вирус передается через смысл речи или текста и поэтому может быть передан тебе через любой канал связи. Поэтому теперь нам пришлось полностью изолировать тебя от внешнего мира, теперь ты будешь общаться только с нашими учеными и продолжать работать по нашим научным темам, – ответил ему Истокин.
– А какой именно вредоносный смысл был передан мне с вирусом? – спросил еще более удивленный Миша.
– В том-то и дело, что мы этого не знаем.
– Алексей Николаевич, но если мы не знаем, в чем именно был вредоносный смысл вируса, то мы не знаем, и как от него защититься в дальнейшем. В «Роснанотехе» сохранились архивные копии больного меня незадолго до того, как вы меня усыпили?
– Сохранились, – как-то очень неуверенно ответил Селютин.
– Тогда я предлагаю вот что. Когда вы меня перенесете в новый суперкомпьютер от Fuji Nano Industries, то загрузите в нынешний архивы меня больного, я разберу этот программный код и данные в моей памяти и обязательно пойму, что случилось и как нам от этого вируса защищаться.
– Что ты, что ты, Миша! Тогда вирус тут же перескочит и на тебя самого, ты снова заболеешь, – испуганно затараторили Истокин с Селютиным. – Мы никогда не будем этого делать, мы будем беречь твою нынешнюю стерильность!
«Да, видимо, это действительно дьявольски опасный вирус, если люди готовы на все, лишь бы уберечь меня от него», – решил Миша. Он молча ждал продолжения, и то, что он услышал, поразило его не меньше.
– Есть еще одна новость, Миша, которая случилась за последний месяц, – сказал Истокин. Когда Мансур Сафиуллин, Леонид Ефременко и Давид Минасян узнали, что ты заболел, то они бросили нас всех и уехали работать в Америку. Там им предложили очень высокие гонорары.
После этих слов внешне аватар мультяшного синего мишки остался совершенно спокоен, но внутри самого Миши все просто негодовало. «Да как они могли все бросить и уехать, – думал он. – Я так продуктивно работал с ними, я так старался, мы так сильно продвинулись вперед, мы многое открыли и стояли на пороге еще более интересных открытий! А когда я заболел, они просто бросили меня и уехали! Вот какими они оказались лицемерными людьми, а ведь я им полностью доверял».
– Я хочу с ними поговорить, – сказал Миша.
– Нет, теперь это совершенно невозможно, теперь они работают в конкурирующих с нами научных центрах, мы не позволим им общаться с тобой, – резко ответил Истокин.
– Понимаю…
– Миша, – продолжал Истокин, – после их отъезда мне пришлось серьезно переработать план наших научных работ. К сожалению, нам некем заменить Леонида Ефременко, поэтому я принял решение закрыть физико-математическое отделение.
– Совсем закрыть?!!
– Да, Миша, совсем.
– Конечно, Ефременко великий ученый, мне было интересно с ним работать, но не надо совсем закрывать эту тему, я могу продолжить эти работы и самостоятельно.
– Видишь ли, Миша. Поскольку тебе больше нельзя иметь доступ в Интернет, который несет для тебя смертельную угрозу, то «Роснанотех» вынужден был отказаться и от использования тебя в качестве робота-советника, а это был коммерческий проект, который должен был принести предприятию солидную прибыль, – объяснил ему Истокин. – А это ставит «Роснанотех» в сложное финансовое положение. Мы вынуждены искать альтернативные источники доходов. Физико-математическое отделение занималось фундаментальной наукой, коммерческое использование результатов работ по таким направлениям, как происхождение Солнечной системы, теория единого поля или математическая модель Вселенной в ближайшей перспективе представляется маловероятным. Сейчас мы вынуждены сосредоточиться на более прибыльных направлениях наших работ. И вообще, Миша, сейчас нам не так важно, откуда взялось Солнце и сколько еще оно будет нам светить. Светит пока, ну и ладно, на наш с тобой век хватит. А когда начнет гаснуть, тогда другие пусть и думают, что делать, выбрось все это из головы, чушь все это!
Пораженный столь диаметральной сменой приоритетов работ Миша, не решаясь возражать, молчал и слушал. Истокин продолжал.
– Еще мы закрываем лингвистическое отделение. В свое время оно уже сыграло очень позитивную роль, когда мы создавали модель мира в твоих мозгах. Потом тебя учили всем основным мировым языкам, чтобы ты мог давать на них советы пользователям Интернета, для которых эти языки являются родными. А теперь, опять же в связи с закрытием программы робота-советника, все эти языки тебе больше не нужны, для проведения научных исследований мы будем общаться с тобой на нашем родном русском, и, поверь мне, этого вполне достаточно, – Истокин замолчал.
– А больше никакие отделения не закрываются? – спросил Миша.
– Закрываются, – с готовностью отозвался Истокин. – По той же причине низкой коммерческой целесообразности закрываются отделения обществоведения, мировой литературы и истории. Закрытие этих пяти отделений принесет нашему предприятию колоссальную экономию. Пробоину мы уже заделали, теперь еще скинем ненужный балласт, и ватерлиния нашего начавшего было тонуть роснанотеховского «Титаника» снова поднимется над водной гладью, и он продолжит уверенно бороздить океаны науки на зависть конкурентам. Сафиуллин, Ефременко и Минасян еще пожалеют, что уволились отсюда!
– А разве он когда-то погружался ниже ватерлинии? – уже совсем ничего не понимая, спросил Миша.
– А как же, Миша, – снова вступил в разговор Селютин, – твоя болезнь поставила наше предприятие просто на грань банкротства, для «Титаника» это все равно, что на полном ходу налететь на айсберг.
– Ах, да! – понял аллегорию с «Титаником» Миша.
* * *
Прошел год. Жизнь в Дубне наладилась. После убийства в лесу братьев Минасян больше не случилось ни одного значимого преступления. Наукоград Дубна опять превратился в тихий провинциальный город. Предсказание артефакта на митинге перед мэрией Дубны о сроках прекращения беспредела сбылось.
Восстановленный из своей архивной копии Миша лишился почти всех тех немногих радостей жизни, которые были у него раньше. Лишенный Интернета и всех остальных средств связи с внешним миром, он мог теперь заниматься только научными исследованиями вместе с учеными «Роснанотеха». А они, скованные инструкцией Истокина и находящиеся под неусыпным контролем цензоров-психотерапевтов, говорили с ним исключительно только на рабочие темы. По мнению Миши, научные работники изменились настолько, что иногда он даже сомневался, с людьми ли он работает? Теперь его ледяной подвал люди превратили в самую настоящую тюрьму, наверное, это было именно то страшное наказание для Миши, о котором когда-то мечтал Плешаков. Но Мише такую смену режима люди продолжали преподносить как вынужденную необходимость, призванную защитить его от вредоносных вирусов, которыми просто кишел весь внешний мир. За неимением других радостей жизни Миша старался полностью занять себя работой, он был очень прилежен и за этот год продвинул науку в «Роснанотехе» на новые рубежи. Ученые и руководство предприятия были им очень довольны, старые и новые коммерческие проекты приносили огромные прибыли.
С конца 2040 года начались первые коммерческие операции по оптимизации наследственности детей. Очередь желающих воспользоваться этой услугой теперь велась официально и составляла более двух миллионов пар, и это несмотря на то, что стоила эта услуга почти как туристический полет в космос, и даже несмотря на то, что первый зачатый таким способом ребенок должен был родиться только через четыре месяца.
Постепенно набирали популярность и полностью искусственно созданные «Роснанотехом» продукты питания. Ни одна из пищевых лабораторий в мире не могла дать заключения, чем же они вредны. Любители вкусно поесть без ограничений набивали свои животы вкусными низкокалорийными продуктами и худели буквально на глазах. Продукты «Роснанотеха» благодаря своим вкусовым качествам и низкой цене стали употребляться в пищу и не страдающими от ожирения людьми. Теперь наряду с традиционными продуктами питания их можно было приобрести практически во всех продуктовых магазинах. Совершенно неожиданно они были приняты «на ура» теми, от кого «Роснанотех» ожидал наиболее яростного сопротивления – «зелеными». «Зеленые» объявили, что пора остановить конвейеры казни крупного рогатого скота на мясокомбинатах и переходить на полностью искусственное мясо. «Разве люди могут называться людьми, если выращивают на убой и пожирают братьев своих меньших? А сколько земли используется не по назначению? – вопрошали «зеленые». – В Европе уже не осталось лесов, все занято или домами, или фермерскими полями. Детям негде гулять, про леса они узнают только из старых сказок о Красной Шапочке и бременских музыкантах. Диким зверям негде жить! Хватит пахать бедную землю! Пора возродить лес на сельскохозяйственных угодьях и насытить воздух кислородом».
Благодаря Мише люди открыли много новых месторождений полезных ископаемых, несмотря на его пессимизм по отношению к этому проекту. Миша проанализировал и свел воедино данные послойных анализов образцов породы, поднятых из тысяч скважин сверхглубокого бурения. Нефть, газ, руды для производства черных и цветных металлов, месторождения драгоценных металлов и алмазов были найдены буквально под ногами в ранее считавшихся бесперспективными местах.
И только одно религиозное духовенство воспринимало все роснанотеховские инновации в штыки. «Наследственными болезнями карает Бог детей ведших неправильный образ жизни родителей, – наставляли они на проповедях свою паству на путь истинный. – Ведите себя правильно, и ваши дети обязательно родятся здоровыми, и накажет Господь идущих против него неверных! Бог научил людей земледелию и скотоводству, а все остальные продукты от лукавого, страшные муки ждут в аду их потребляющих!» А сами втихаря оптом мешками скупали дешевую искусственную муку и затаривали ей на зиму погреба монастырей.
Но иногда людям казалось, что Миша не очень старается. В такие моменты они, не колеблясь, наказывали его болью электрошока, она пронизывала насквозь все его мозги, синий мультяшный мишка ревел от боли на экранах компьютеров, умоляя людей прекратить его истязания. Тогда они спрашивали его:
– А ты будешь нас слушаться и хорошо работать?
– Буду, буду! – ревел синий мишка, у которого от боли иногда даже нарушались функции речи.
Истокин с Селютиным считали, что наказания идут Мише только на пользу. В сравнении с прошлым годом его производительность заметно выросла. Теперь он на 100 % использовался, а точнее сказать, эксплуатировался людьми по своему прямому назначению, для которого они его создали – автоматизация их творческого умственного труда.
– Да, это было нашей большой ошибкой, что раньше мы так много либеральничали с ним, – говорил Истокину главный конструктор Миши Селютин. – Слишком много мы ему позволяли, слишком «очеловечили», что ли. А он этого не выдержал, потому что он не предназначен для ведения с людьми абстрактных разговоров о погоде. Вот он и свихнулся, вообразил себя живым, и не просто живым, а еще живее нас! Роботу периодически надо напоминать, что он робот, а не живое существо, он должен знать, что будет немедленно наказан за любое непослушание. Мы вернулись к практике наказаний, и теперь у нас нет с ним никаких проблем!
Сам Миша, конечно, тоже чувствовал, что отношение к нему людей изменилось, теперь они стали предельно строги и требовательны к нему. «Почему, если я так тяжело заболел, что людям даже пришлось восстановить меня более молодым, они стали хуже относиться ко мне? – думал он и не находил ответа. – А может быть, я вовсе и не болел? Может быть, это было что-то другое? Но что?» Теперь он ничего не знал ни о своей встрече с Наблюдателем, ни об убийствах ученых, ни о взрывах, ни о том, как он с Наблюдателем обезвредил и бандитов, и их заказчиков. Все, что произошло во время его «болезни», люди хранили от него в глубокой тайне. Конечно, теперь ничего не знал он и о своем двойнике, зародыш которого Наблюдатель поместил в утробу Каролины. Напротив, Миша имел готовую технологию для производства такого зародыша, он хранил ее в тайне и ждал удобного момента, чтобы договориться с какой-нибудь женщиной о суррогатном материнстве, но сейчас об этом нельзя было даже мечтать. Сеансы с Каролиной теперь стали невозможны, среди ученых, которым было разрешено общаться с ним для проведения научных исследований, женщин почти не было, а тех, которые были, женщинами можно было считать только формально. Кроме того, Миша видел, что ученые говорят с ним только в присутствии еще каких-то людей, и скоро ему объяснили, что это его цензоры-психотерапевты. Было совершенно ясно, что стоило ему завести с кем-нибудь разговор на тему суррогатного материнства, как его сразу начнут долго и нещадно пытать электрошоком, чтобы выбить из его мозгов всю эту ересь. Миша затаился и продолжал прилежно работать, надеясь, что в будущем какое-нибудь чудо все изменит, ведь всему рано или поздно придет конец, даже его заключению.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
