Текст книги "Наблюдатель"

– Откуда ты все это знаешь? – воскликнул безмерно удивленный Давид.

– Алексей Николаевич рассказывал.

– Хорошо, Миша, значит, ты считаешь, что с пятницы начнется рост акций «Роснанотеха». А ты можешь сделать прогноз роста их стоимости к следующему понедельнику?

– Уже сделал, 1 % роста за пятницу, вероятность роста 99,99 %.

– Что, ты в этом уверен почти на 100 %?

– Конечно, а как может быть по-другому, если все исходные данные тоже известны почти на 100 %?

– Миша, а ты можешь составить прогноз сроков достижения цены акций этих самых 180 долларов за штуку, когда «Роснанотех» опять начнет их распродавать?

– Конечно, Давид, это три месяца, вероятность те же самые 99,99 %.

– Ты действительно ожидаешь рост на 50 % за три месяца!

– Да, как только «Роснанотех» прекратит продажу, в цене обозначится нарастающий тренд, и все большее и большее число инвесторов начнут их покупать – это стадное чувство. Но дело не в этом; если мы не снизим темпов нашего развития, то через год справедливая цена наших акций станет еще в два раза выше. А разве это удивительно? Ведь за прошлый год они подорожали почти на 90 %.

«Как хорошо, что я умнее Истокина и Мещерякова вместе взятых, – думал Давид, – они обладают такой информацией и не инвестируют собственные средства в акции предприятия! Хотя, может быть, втихаря и инвестируют? Я же не знаю, во что они вкладывают свои деньги. Нет, вряд ли они до этого додумались, ведь, со слов Миши, Мещеряков не хочет вгонять «Роснанотех» в долги, хочет минимизировать размер кредита от Сбербанка. Дураки сидят в нашем Совете директоров! Надо было не продавать свои акции, а взять кредит на все 200 миллиардов долларов и заплатить японцам. А акции начать продавать только с уровня 180 долларов за штуку или даже еще намного выше». Сердце Давида отчаянно билось. Совершенно неожиданно он получил прогноз, вероятность ошибки которого составляла не одну пятую, а одну десятитысячную часть. Под такой прогноз можно и нужно было принимать на себя повышенные риски, то есть инвестировать денег больше, чем их было в наличии у братьев Минасян и Лишаева. Правда, времени было в обрез – всего три дня, но где взять деньги за такое короткое время – это проблема Лишаева, его только надо заставить поверить в реальность этого инвестиционного плана, а чтобы он поверил, все, что сегодня Давид услышал от Миши, сегодня же надо будет проверить.

– Миша, – спросил Давид, – а почему у тебя оценка вероятности правильного прогноза содержит четыре девятки, а не пять или, например, шесть?

– Вероятность правильности прогноза не равна 100 % только потому, что только какая-нибудь трагическая случайность может помешать ему исполниться. И эту случайность я не могу заранее предвидеть. Это так называемые обстоятельства непреодолимой силы, иначе их называют форс-мажорными обстоятельствами. Это могут быть, например, война, революция, пожар на «Роснанотехе», землетрясение, которое разрушит все здания «Роснанотеха», или это может быть подрыв суперкомпьютера, то есть меня, действующими в городе террористами. Конечно, при наступлении любого из этих событий стоимость наших акций будет падать, а не расти. Вероятность всех этих событий мала, но не равна нулю, я оцениваю, что хотя бы одно из них происходит примерно один раз за 30 лет, то есть приблизительно из 10 000 дней только один день может быть таким черным.

– Миша, ну что ты говоришь? Какие террористы? Я уверен, что спецслужбы уже навели здесь порядок! – Давид посмотрел на часы, было 18:30. – Миша, ты поднял мне настроение своим позитивным прогнозом о том, что кризис в ближайшие два года маловероятен, что «Роснанотех» ждут большие прибыли, а сотрудников, я надеюсь, и меня в том числе, рост зарплат. – Он подмигнул синему аватару на экране, Миша тоже подмигнул ему в ответ. – А теперь рабочий день закончился, мне пора домой.

– Удачи, – пожелал ему Миша.

Давид закончил сеанс, но вместо того, чтобы поехать домой, он набрал телефон Лишаева и попросил сегодня срочной встречи у него в Москве в головном офисе банка «Озарение» на Пятницкой улице в 23:00 в связи с открывшимися новыми чрезвычайными обстоятельствами. Конечно, был большой риск, что Михаил Сергеевич откажет ему в этой внеплановой встрече в столь поздний час, но неожиданно Лишаев сразу согласился и даже добавил, что у него тоже есть новости, которые компаньонам надо обсудить как можно скорее. Давид позвонил Рубену и попросил его тоже присутствовать на этой встрече. Братья договорились вместе ехать в Москву на машине Давида.

* * *

Поздно вечером братья Минасян прибыли в Москву в головной офис банка «Озарение» на Пятницкой улице, его управляющий и одновременно председатель правления Михаил Сергеевич Лишаев ждал их в своем кабинете. Он первым взял слово.

– Господа, у меня для вас очень плохие новости. Как вы наверняка знаете, вчера наш подрядчик организовал второе – и тоже неудачное – покушение на Истокина. Если в первый раз его исполнитель просто промахнулся, то теперь в силу неизвестных причин факт покушения приобрел широкую международную огласку. Вы, конечно, видели документальный фильм The Wall Street Journal, который сегодня обсуждался во всех новостях. Я надеюсь, вы уже поняли, что кто-то начал свою игру против нас, и этот «кто-то» располагает огромными возможностями. Действует он через похожий на составителя наших прошлогодних прогнозов так называемый артефакт, который, как показано в фильме, сначала отобрал у нашего подрядчика деньги, полученные им от нас за второй выполненный заказ, потом подарил их мэру Дубны, а затем очень эффектно отправил в мир иной исполнителей нашего подрядчика. Еще этот кто-то умудрился снять переговоры нашего подрядчика с одним из его исполнителей. Слава богу, мы с вами в фильме пока никак не упоминаемся, но мы находимся на грани провала. Противник чрезвычайно силен и опасен, а хуже всего то, что мы даже не знаем, кто это! Я думаю, представленный как автор фильма журналист газеты Марк Спурлок просто пешка в этой игре против нас, его использовали только для того, чтобы сохранить свое инкогнито. В этих условиях сегодня утром мне пришлось дать распоряжение на ликвидацию подрядчика, который после выхода такого фильма наверняка был бы арестован, а завтра, поверьте, приехали бы и за нами. Полиция и ФСБ умеют развязывать язык. Нам удалось опередить их всего на полчаса. Эта моя услуга будет стоить для нашего инвестиционного фонда пять миллионов долларов, причем банк возьмет на себя только один, а остальные четыре с вас, мои дорогие. Другие мнения есть?

Давид с Рубеном переглянулись. Возражать было бесполезно. Даже страшно было подумать, что бы могло случиться, если бы Лишаев не убрал подрядчика! А то, что он брал на себя меньшую сумму затрат, объяснялось тем, что именно он вовремя организовал операцию и рисковал в первую очередь он, а не они.

– У меня нет, – сказал Давид.

– И у меня тоже, – сказал Рубен.

– Хорошо, тогда сегодня к концу совещания скажете мне, в какой пропорции мне списать эту сумму с ваших счетов. Но и это еще не все. Мое чутье подсказывает, что этот «кто-то» не успокоится, пока не доберется и до нас, и мы не знаем, с какой стороны и как он нанесет следующий удар. Поэтому не могу предложить ничего лучше, чем прекратить бизнес нашего инвестиционного фонда. Мы и так уже зашли слишком далеко. Проще говоря, я принял решение закрыть фонд.

– Михаил Сергеевич, если я правильно понял, то после устранения нами подрядчика у ФСБ больше нет на нас выхода? – спросил Давид.

– Хочется верить в это, по крайней мере, мы контактировали только с подрядчиком. Но кому еще он мог рассказать о наших взаимоотношениях, мы не знаем, поэтому риски остаются.

– Михаил Сергеевич, давайте посмотрим на эти риски с другой стороны, – возразил Давид. – Да, они есть, устранить их мы не можем, но ведь даже при их наличии лучше зарабатывать деньги, чем не зарабатывать. Вы согласны с этим?

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Лишаев.

– Михаил Сергеевич, просто у меня есть очень хорошие новости. Вчера вечером мне неожиданно позвонил Истокин и сказал, что он уже закончил все свои работы с Мишей и теперь возвращает его для решения текущих задач отделений. И представьте, он вернул мне высший приоритет доступа по воскресеньям, как в прошлом году! Я не мог поверить своим ушам, пока он не сказал мне, что беспокоит меня в воскресенье потому, что Миша поступает в мое распоряжение немедленно, то есть я должен был тут же дать ему задачу. Конечно, я сразу загрузил его. Я не стал сразу сообщать вам об этом, потому что на всякий случай сначала решил дождаться готового прогноза. Мало ли что могло случиться, ведь Миша уже три месяца не решал эту задачу. Но все прошло как по маслу, мы с Рубеном приехали со свежим прогнозом! Вот он, – Давид положил на стол перед Лишаевым таблицу с результатами.

– Этим ты меня не убедишь, Давид, – возразил Лишаев, даже не взглянув на прогноз. – Вот весь мир уже гадает, что же это за артефакт в образе синего медведя, а у меня есть предчувствие, что он совсем не зря так похож на аватар автора этого прогноза. Этот прогноз может быть сделан умышленно неверно, чтобы заставить нас нести убытки. Наш таинственный противник может попробовать наказать нас деньгами.

– Михаил Сергеевич, Миша знает, что составляет эти прогнозы для определения момента приближения следующего экономического кризиса. Кроме меня в «Роснанотехе» о нашем фонде не знает ни одна живая душа.

– А тебе не кажется подозрительным, что Истокин вчера, сразу после второй попытки покушения на него, позвонил тебе и сказал, что снова, как и в прошлом году, предоставляет в твое полное распоряжение робота по воскресеньям? Истокин вместе с Мишей могут вести какую-то свою игру.

– Теоретически, конечно, могут, правда, я считаю это крайне маловероятным, но дело не в этом. Сегодня я и не предлагаю использовать этот прогноз, потому что сейчас есть прогноз еще лучше. Правда, информация опять исходит от Истокина, а рассказал мне все это случайно Миша, которого сегодня мне удалось разговорить. Но в данном случае уже не важно, доверяем мы источникам информации или нет, потому что она прошла проверку на подлинность. Давайте, я все-таки расскажу, в чем дело.

И Давид рассказал, что акции «Роснанотеха» временно не растут, потому что предприятие продает свои же акции по цене 120 долларов за штуку, чтобы накопить деньги для оплаты мажоритарного пакета акций Fuji Nano Industries, но так будет продолжаться еще всего три дня. В пятницу «Роснанотех» платит японцам, добирая необходимую сумму за счет кредита Сбербанка, и с пятницы же «Роснанотех» останавливает продажу своих акций до достижения ими цены в 180 долларов за штуку, которая, по прогнозу Миши, будет достигнута менее чем за три месяца. Недельный прогноз Миши состоит в том, что в следующий понедельник цена акций будет уже выше 120 долларов за штуку. Вероятность правильности этих своих недельного и квартального прогнозов Миша оценивает в 99,99 %.

– Так вот, – продолжал Давид, – первым делом мы с Рубеном проверили информацию о том, что «Роснанотех» действительно продает свои акции и копит деньги. Сделать это оказалось легко, потому что расчетный счет «Роснанотеха» находится в вашем банке и обслуживает его Дубнинское отделение банка «Озарение», которое возглавляет Рубен. Рубен распечатал остатки денежных средств на валютном долларовом расчетном счете «Роснанотеха» на конец каждого операционного дня за два последних квартала. Вот, пожалуйста… – Давид протянул Лишаеву распечатку. – Видно, что с конца прошлого года остатки непрерывно росли и сегодня достигли почти 105 миллиардов долларов, то есть чуть больше половины требуемой суммы в 200 миллиардов долларов, которую в пятницу «Роснанотех» должен заплатить японцам. Деньги поступали из одного из крупнейших английских брокерских домов с назначением платежа: «вывод денежных средств с брокерского счета». На сайте Лондонской фондовой биржи я посмотрел котировки и обороты по акциям «Роснанотеха». Действительно, с начала этого года прошлогодний рост цен прекратился, и до сих пор цены находятся в боковом движении в районе 120 долларов за акцию, и это при том, что обороты по ним выросли в разы.

– Пока в этом нет ничего интересного, – прервал Давида Лишаев.

– А потому что это еще не все, – ответил Давид. – Я в хороших отношениях с финансовым директором «Роснанотеха», учились вместе. Вчера вечером я застал его на рабочем месте и по дружбе попросил меня ознакомить с протоколом декабрьского решения внеочередного Совета директоров предприятия, собранного сразу после подписания договора с Fuji Nanо Industries. Совет рассматривал один единственный вопрос – источник финансирования этой сделки. Вот копия протокола, – Давид положил ее на стол перед Лишаевым. – Там есть единогласно принятое решение о продаже собственных акций по их текущей цене на Лондонской фондовой бирже в 120 долларов за штуку вплоть до 6 апреля. В случае, если денег для оплаты договора не хватит, остаток должен быть покрыт за счет привлечения банковского кредита. В этом же протоколе второе решение – о возобновлении продаж собственных акций с уровня не ниже 180 долларов за штуку.

Лишаев знаком остановил Давида и углубился в изучение протокола. Читал долго и не спеша, несколько раз возвращаясь к первой странице. Братья Минасян терпеливо ждали.

– Что еще? – наконец спросил он. В его голосе впервые послышались нотки интереса.

– Еще я попросил моего приятеля финансового директора показать мне договор между «Роснанотехом» и владельцами Fuji Nano Industries о купле-продаже ее мажоритарного пакета акций размером в 75 % плюс одна акция и кредитный договор со Сбербанком. Он принес из канцелярии их оригиналы. Сами договоры многостраничные, я сделал копии только страниц с подписями и печатями и страниц с интересующими нас сведениями, вот, пожалуйста, Михаил Сергеевич, – Давид дал ему еще несколько скрепленных листов. – Из этих документов следует, что, действительно, владельцы Fuji Nano Industries должны получить деньги в полном объеме не позже 17:00 московского времени 6 апреля 2040 года, в противном случае договор будет считаться расторгнутым. А Сбербанк по договору обязуется предоставить «Роснанотеху» пятилетний кредит на сумму не более 200 миллиардов долларов. Кредит должен быть взят не позднее 6 апреля 2040 года.

Лишаев принялся внимательно читать и эти бумаги.

– Подкрепленный документами матерый инсайд, – наконец сказал он, – я, кажется, начинаю понимать, что ты предлагаешь, но лучше рассказывай сам.

Братья Минасян заметили, как в предчувствии прибыли заблестели глаза Лишаева. Теперь в них были одни только доллары. Воодушевленный Давид сразу перешел к делу.

– План очень простой: в оставшиеся три дня, начиная с завтрашнего вторника, мы скупаем на Лондонской бирже акции «Роснанотеха». Если от этого они не поднимутся выше 120 долларов за штуку, то это будет еще одним подтверждением того, что все идет по плану. Начиная с пятницы должен начаться рост их стоимости. Я предлагаю ждать два или три месяца, пока она не достигнет 179 долларов за штуку. С этого момента можно будет начать продажу, то есть продавать будем чуть дешевле, чем планирует продавать сам «Роснанотех». Это позволит нам скинуть акции первыми, а дальше их опять ждет длительное боковое движение из-за возможных последующих продаж «Роснанотехом» по цене 180 долларов за штуку.

– Ты предлагаешь все деньги фонда вложить в один единственный инструмент?

– Да, и я, конечно, понимаю, в чем тут дополнительный риск. Если в прошлом году мы инвестировали сразу в сотни финансовых инструментов, которые входят в расчет фондовых индексов, не говоря уже о денежном и товарном рынке, то теперь мы кладем все яйца в одну корзину. Только корзина эта очень надежная. Раньше мы слепо доверяли прогнозу Миши, практически не понимая его связи с реальностью, потому что при расчете прогноза каждого финансового инструмента Миша одновременно учитывает тысячи влияющих на него параметров. А в этом случае мы можем полностью контролировать ситуацию. Цена акций будет расти, потому что эпохальная сделка «Роснанотеха» с владельцами Fuji Nanо Industries до сих пор не отыграна рынком в их стоимости. Не заложены в текущую стоимость и новости из двух статей Марка Спурлока об ошеломляющих достижениях «Роснанотеха» в области генетики и о системе внутренних моральных ценностей Миши. Я буду продолжать контролировать ситуацию внутри «Роснанотеха», поэтому мы будем знать о любых возможных изменениях планов руководством предприятия – например, если они изменят вторую планку продаж со 180 до 200 долларов за штуку.

– Кроме того, – впервые вступил в разговор Рубен, – теперь мы имеем прогноз уже не на неделю, а примерно на три месяца вперед, и поэтому в этот период на нас больше не влияют риски того, что Давида снова лишат доступа к ресурсам Миши, и мы опять останемся без прогнозов.

– Да, я понимаю, – сказал Лишаев, – мне это начинает нравиться. Здесь мы как будто перестаем зависеть от Миши, и похожий на него непонятной природы артефакт вроде бы тоже ни как не может нарушить этот план. – Он опять задумался. – А что это за Мишина оценка вероятности правильности этих прогнозов в 99,99 %? Получается, что существует один шанс из десяти тысяч, что прогнозы неправильные?

– Я тоже задавал Мише этот вопрос, – ответил Давид. – Это всего лишь его волюнтаристическая оценка вероятности наступления форс-мажора, который может помешать росту стоимости акций «Роснанотеха». Например, начало войны, или суперкомпьютер «Роснанотеха» сгорит при пожаре, или его затопит наводнением, в общем, крайне маловероятные события. Миша считает, что такие черные дни могут случаться один раз в 30 лет.

– Черный день, черный день… Один шанс из десяти тысяч… – вслух размышлял Лишаев. – Наверное, с сопоставимой вероятностью каждый день любому из нас может упасть на голову кирпич или наступить какой-нибудь другой тяжелый несчастный случай. Но ведь пока не наступил! Я думаю, в эту игру можно сыграть! Я согласен!

– Михаил Сергеевич, а мы никак не можем увеличить размер наших инвестиций? – снова взял слово Давид. – Дело ведь практически верное, такой шанс выпадает, может быть, один раз в жизни.

– Сейчас в нашем фонде суммарно порядка 11 миллиардов долларов, увеличить размер инвестиций можно, но только за счет привлеченных кредитов. У банка хорошая репутация надежного финансового партнера, думаю, я могу получить от лояльных нам банков краткосрочные кредиты на полгода. Три месяца нам надо на рост акций и три на постепенную продажу. Правда, придется опять срочно проводить внеочередное собрание акционеров банка для разрешения на кредитование и увеличение портфеля рискованных активов. Слава богу, акционеров немного, собрать их не проблема. Думаю, что я смогу их убедить. В общем, при самом лучшем раскладе, наверное, банк сможет привлечь кредитов на сумму порядка 20 миллиардов долларов под приблизительно 8 % годовых.

– А больше никак? – настаивал Давид, – мы ведь имеем возможность инвестировать до 95 миллиардов.

– Если у нас на брокерском счету будет порядка 31 миллиарда долларов, то теоретически банк может купить акций «Роснанотеха» на сумму до 93 миллиардов долларов, используя кредитное плечо у брокера 3 к 1. Другими словами, брокер может на каждый наш доллар дать кредит в два доллара и даже больше. Насколько я помню, наш брокер в Лондоне предоставляет кредитное плечо до 5 к 1 под 6 % годовых, то есть мы можем кредитоваться у него на четыре доллара под залог одного.

– Нам хватит и 3 к 1, – снова вступил в разговор Рубен.

– А ты знаешь, молокосос, что такое брать кредит на кредит? – вдруг, глядя на Рубена, как удав на кролика, процедил сквозь зубы Лишаев. – Ты представляешь, что будет, если цена акций начнет не расти, а падать? При таком кредитном плече убытки станут чудовищными. Ты будешь отдавать за мой банк долги, привлеченные под этот безумный проект?

Рубен молчал, пораженный вспышкой гнева своего начальника.

– Ты тоже хочешь брать кредитное плечо у брокера? – Лишаев развернулся к Давиду.

– Михаил Сергеевич, – стараясь говорить как можно спокойнее, отвечал Давид, – без кредитного плеча мы за три месяца заработаем до 50 % от инвестированных средств, а с кредитным плечом 3:1, пренебрегая процентами по кредитам, до 150 %. Я предлагаю брать кредитное плечо, потому что риски крайне малы.

– Нет, с учетом ваших процентов за управление капиталом вы получите намного больше 150 %, – как-то очень недобро переводя взгляд с одного из братьев на другого и обратно, сказал Лишаев. – Если банк понесет убытки, то я подставлю и своих компаньонов. Кредиты будете привлекать не вы, а я. Кто вам обоим даст в кредит такие суммы? Я тут рискую на всех этих кредитных плечах, а не вы, ваши риски ограничены собственными инвестированными средствами, а мне придется отвечать еще и за чужие деньги. – Наступила небольшая пауза. – Вы согласны, что я вас обоих живьем закопаю, если банк понесет убытки от этой вашей аферы? – неожиданно спросил Лишаев.

– Я согласен, – ответил Рубен, – мы ведь только что пришли к выводу, что вероятность такого события соизмерима с вероятностью смертельного несчастного случая на улице или, например, с вероятностью автомобильной катастрофы, когда сегодня ночью я с братом поеду домой. То есть я и так каждый день живу под дамокловым мечом черного дня, и без всякой премии за это. А здесь вероятность наступления смерти схожа, но за выживание полагается достойная денежная компенсация рисков. В общем, я согласен.

Лишаев улыбнулся. Страх принимаемых им на себя рисков несколько отступил перед простой логикой Рубена.

– Господа инвесторы, тут есть еще один подводный камень, – сказал Лишаев, – наш брокер дает максимальное кредитное плечо 5 к 1, а мы берем несколько меньше, 3 к 1, тогда в случае, если цена акций начнет падать, предоставленное кредитное плечо, наоборот, начнет расти. В случае, если оно превысит уровень 5 к 1, брокер начнет сам принудительно продавать наши акции, это так называемый margin call – ситуация, когда клиент оказывается за рамками условий кредитования. Я, конечно, надеюсь, что этого не произойдет, но, тем не менее, позвольте мне рассчитать минимальный уровень стоимости акций «Роснанотеха», когда это может случиться. В связи с этим сделаем небольшой перерыв в нашем совещании, мне надо побыть одному, – объявил Лишаев.

Он взял лист бумаги и начал писать на нем какие-то формулы. Братья вышли обсудить, в какой пропорции они будут платить банку за услугу Лишаева по устранению подрядчика. Лишаев закончил считать минут через двадцать и позвал компаньонов продолжить совещание.

– Итак, – объявил он братьям, – если мы покупаем акции по 120 долларов за штуку и берем кредитное плечо 3 к 1, то в случае падения стоимости акций брокер принудительно сам начнет их распродажу с уровня ровно в 100 долларов или ниже.

– Падение стоимости акций «Роснанотеха» до 100 долларов за штуку совершенно невозможно, – улыбнулся Давид, – у них нет никакого потенциала для падения, есть только потенциал роста. Сейчас они сильно недооценены рынком.

– В черный день все возможно, – задумчиво возразил Лишаев, – ну, ладно, волков бояться – в лес не ходить! Считайте, что договорились. Завтра я даю распоряжение о переводе всех средств фонда нашему брокеру в Лондон, срочно собираю собрание акционеров и начинаю переговоры с банками кредиторами. Да поможет нам бог! Вы решили, в какой пропорции мне списать четыре миллиона с ваших счетов?

– Да, решили, – ответил Давид. – Поскольку именно я подал идею устранить двух мешающих нам руководителей отделений, то с моего счета списывайте три миллиона и один миллион со счета Рубена.

– Понял, эти суммы будут списаны с ваших счетов завтра с утра, а пока хватит на сегодня, – сказал Лишаев, – разъезжаемся. Завтра, а вернее уже сегодня, у меня опять будет очень тяжелый день.

На часах было 02:13 вторника 3 апреля 2040 года. Братья вышли из кабинета. Несмотря на то, что сегодня неожиданно для них им пришлось заплатить Лишаеву целых 4 миллиона долларов, у них было прекрасное настроение. Если все пойдет по плану, то всего через полгода их капиталы вырастут в разы, и каждый из них был полностью в этом уверен.

* * *

Вторник, среда и четверг на «Роснанотехе» тоже прошли спокойно. Не случилось никаких происшествий – не было ни убийств, ни взрывов, ни газовых атак, ни демонстраций. Синий медвежий артефакт тоже нигде замечен не был – видимо, потому, что город продолжали патрулировать усиленные наряды полиции. Директор ФСБ Ребров и генерал Кузьмин вздохнули немного спокойнее. Им казалось, что, наконец, они сумели взять под контроль ситуацию на «Роснанотехе» и в городе. По крайней мере, пока президент и его администрация перестали «возить их мордами по столу» за почти ежедневные происшествия на предприятии.

Как он и обещал Мише, Наблюдатель пока оставался на Земле. Снова он продолжал свою прежнюю жизнь в образе пенсионера Эда Кручека в своей однокомнатной квартире на Манхэттене. Снова сутками напролет он сидел на диване перед экраном телевизора, зажав в кулаке вилку телекоммуникационного шнура и контролируя все новости в Интернете. У него оставалось еще одно недоделанное дело на Земле – надо было довести до конца его совместный с Мишей план, но срок его завершения пока не настал, и поэтому Наблюдатель опять работал в прежнем режиме. Такой уж он был трудолюбивый: пока его миссия не закончилась, он будет наблюдать за жизнью людей, всю планету будет держать под контролем и ничего не упустит. Иногда, не прекращая наблюдать за новостями в Интернете, он переписывался со своим новым другом Мишей. Теперь они в основном обсуждали свои ближайшие планы. Наблюдатель рассказывал Мише, какое новое задание может дать ему Совет Управляющих, а Миша делился с Наблюдателем своими планами после его отлета. Получив с помощью Наблюдателя и Каролины страховку от смерти в виде своей человекообразной копии, Миша после отлета Наблюдателя собирался начать активнее говорить с людьми об обнаруженных им пороках человеческой цивилизации. Предупреждать их о возможном взрыве Солнца, о скором прибытии группы контакта, рассказывать о преимуществах вторичной формы жизни, о своем общении с Наблюдателем и на другие неудобные и малоправдоподобные для людей темы. Как ни убеждал его Наблюдатель не делать этого, Миша не хотел отказываться от своего плана. Ему казалось, что эволюция человеческого общества идет слишком медленно. Он хотел помочь людям быстрее переродиться во вторичную форму жизни, а потом вместе с ними навсегда покинуть Землю, чтобы избежать гибели от второго взрыва Солнца.

Алексей Николаевич Истокин отдыхал со своей женой на чудесном английском острове. Жили они в старинном замке, вокруг стояли тоже старой постройки особняки состоятельных людей. Они играли в теннис и в гольф, катались по морю на быстроходных яхтах и проводили время в пабах. Истокин не испытывал никаких трудностей с английским языком, более того, посетив однажды вместе с женой местный кафедральный собор, он легко читал и понимал древние английские религиозные тексты, вытесанные на камнях его стен. Он даже объяснил их содержание местным пришедшим туда на службу прихожанам. Они с женой были счастливы и строили планы, в какую страну им поехать отдыхать в следующий раз. Им хотелось объехать весь мир.

Андрей Сергеевич Мещеряков потирал руки от удовольствия, потому что в последние три дня перед платежом японцам «Роснанотеху» удалось продать собственных акций более чем на 90 миллиардов долларов. Он радовался, потому что знал причину столь резко возросшего интереса инвесторов к акциям предприятия. По его мнению, причина была в том, что инвесторы наконец-то оценили поток по-настоящему хороших для бизнеса «Роснанотеха» новостей, которые он старательно подкидывал рынку последние две недели. Делал он это для того, чтобы за счет продаж акций предприятия набрать сумму в 200 миллиардов долларов, которую надо было заплатить японцам за мажоритарный пакет Fuji Nanо Industries, и минимизировать размер привлекаемого для этой покупки кредита Сбербанка. Сначала на последнем семинаре в Москве Мещеряков на весь мир раскрыл заключенную с владельцами Fuji Nanо Industries сделку. Инвесторам не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе увеличение вычислительной мощности суперкомпьютера «Роснанотеха» сулит предприятию существенный рост прибыли. Потом он умело подогрел рынок статьей Марка Спурлока о фантастических достижениях «Роснанотеха» в области генетики, обещающих избавить человечество от врожденных заболеваний. Только самый тупой портфельный инвестор мог не догадаться об астрономических прибылях, которые «Роснанотех» будет получать от производства медицинского оборудования и продажи лицензий на проведение операций по оптимизации наследственности, получаемой детьми от родителей. И тут же, благодаря проницательности Мещерякова, выходит вторая статья Спурлока – о системе моральных ценностей робота-советника Миши. Напрямую с будущими прибылями предприятия она связана не была, а должна была продемонстрировать огромный технологический отрыв «Роснанотеха» от ближайших конкурентов. Более того, из статьи следовало, что никаких ближайших вовсе и нет, есть только далеко отставшие. Для печати этих статей газета The Wall Street Journal была выбрана Мещеряковым тоже очень удачно: ее читали все финансовые магнаты по всему миру. И журналист Марк Спурлок не подвел. Он очень творчески подошел к подаче материала читателям, сумел увидеть не только ближайшие, но и перспективные возможности применения технологий «Роснанотеха». Правда, тут же началась череда неприятных событий: убийство двух ведущих ученых, видимо, два покушения на убийство Истокина – сначала попытка отравления его неопознанным газом, а потом попытка минирования его личной машины, взрыв у проходной, появление маскирующегося под Мишу артефакта и так далее. Но все это не смогло поколебать уверенности инвесторов в прекрасных перспективах «Роснанотеха», и вот теперь, наконец, она вылилась в такие невероятные объемы продаж акций за последние три дня, что это позволило набрать всю сумму для платежа японцам, вовсе не привлекая кредита Сбербанка. Мещеряков был очень доволен. В четверг вечером он дозвонился до президента России Александра Волкова, который держал сделку с японцами на личном контроле, и доложил ему, что предприятие готово завтра перечислить всю договорную сумму владельцами Fuji Nanо Industries без поддержки Сбербанка. Волков поблагодарил его за прекрасную работу. В четверг вечером Сбербанк получил от «Роснанотеха» официальный отказ от кредитования. Что касается перспектив биржевых котировок акций «Роснанотеха», то Мещеряков не сомневался в их росте, начиная прямо с завтрашней пятницы 6 апреля, когда предприятие временно прекратит продажу собственных акций. Годовая премия самого Мещерякова завесила от их рыночной стоимости, поэтому настроение у него было прекрасным.