Текст книги "Метод «длинного стола» в качественных полевых социологических исследованиях"

Для подведения итогов работы «длинного стола» по разработке логической схемы отбора информантов важно показать, что таким способом можно обосновать объем выборки, который указывается в литературе как оптимальный – то есть не более 50 человек. Если, согласно теории «культурного консенсуса», для каждого «окна» достаточно найти не более восьми информантов, которые соответствуют априорным представлениям исследователей об их общем портрете, то их число не превысит 40 информантов с учетом того, что «окно экспертов» тоже будет включать не более восьми-десяти человек. Но это только предварительные расчеты, так как новые гипотезы могут требовать новых информантов. На практике увеличение объема выборки происходит в основном в «окнах» нетипичных информантов и экспертов.

Например, если мы выдвигаем гипотезу, что волонтерами-спасателями могут быть девушки, студентки вузов, незамужние, с установками встретить в отряде молодого человека, чьи ценности совпадают с их собственными, и есть еще гипотеза, что волонтерами могут быть школьники или люди старше 35 лет, то объем выборки в этом окне придется пересмотреть, так как нам потребуются информанты, соответствующие данным характеристикам.

После того, как в протоколе «длинного стола»[41]41
  Протокол «длинного стола» – обязательная часть методики. В краткой форме в нем отражены все важные моменты работы на каждом этапе исследования. Это формулировки основных понятий, гипотезы, вопросы и ответы участников в ходе дискуссий, резюме каждой встречи, включая методическую часть и анализ результатов сбора данных.


[Закрыть] утвержден предварительный вариант схемы отбора информантов, участники ДС в ходе дискуссии определяют, «с кого начинать поле». Здесь есть два варианта.

1) В случае, если уже имеется опыт работы с данной темой, есть представления о специфике «поля» и общее понимание сути проблемы, вход в поле планируется начать с типичных носителей данной практики.

2) В случае, когда исследуемое «поле» незнакомо, построение выборки начинается с поиска «тематического эксперта», то есть с вопроса: «Какие эксперты могут дать ответ на наши вопросы и где их искать?»

Работа с данной логической схемой отбора информантов для качественного исследования, получившей название «восьмиоконная модели выборки», как мы уже говорили, предполагает несколько этапов групповой работы методом «длинного стола», которая соответствует этапам полевого исследования («до поля», «в поле» и «после поля»). Построенная участниками ДС модель выборки не является техническим заданием для поиска информантов – это способ инвентаризации представлений исследователей о выборке в качественном исследовании для развития методической рефлексии, возможность снизить риск появления «ложного снежного кома» и своеобразное тестирование имеющихся ключевых исследовательских вопросов и гипотетических ответов на них. Чем четче сформулирован КИВ, чем точнее он соответствует цели и задачам исследования, тем легче представить тех, кто может на него ответить.

Предлагаемая «предполевая» конструкция выборки вместе с окнами типичных, нетипичных и специфических информантов – это разновидность моделирующей гипотезы, которая должна пройти проверку «полем». Понятно, что реальность богаче любой нашей фантазии. Мы должны быть готовы к тому, что если социальная группа плохо изучена, то многих «типов» из наших «окон» мы в «поле» не найдем, или они не будут обладать и половиной параметров из сконструированного нами «портрета». Более того, представители этой группы могут быть носителями свойств, которые мы «до поля» не считали важными и не включали в список характеристик. Все это нормально и соответствует нашим целям обнаружить и описать новые практики, суждения и представления, объяснить их смысл. Когда нет предварительных данных о составе изучаемой социальной группы, после входа в «поле» может оказаться, что те, кого мы считали нетипичными, оказываются типичными. Как в нашем примере с волонтерами-спасателями, где типичными представителями отряда оказались не мужчины до 35 лет, как мы предполагали в начале исследования, а девушки до 25.

Однако, как показывает практика, участникам «длинного стола» очень сложно принять факт, что все их усилия по созданию «портретов» информантов и распределению их по «окнам» модели выборки – это только гипотеза, логика для обоснования отбора, а не готовый список нужных респондентов. Несколько раз мне даже приходилось просить полевых исследователей распечатать каждому наш финальный вариант восьмиоконной модели выборки и порвать его. Это стало хорошим способом осознания смысла проделанной работы. Однако оказалось, что бумажную «модель выборки» можно порвать, но память о типах информантов, о рисках «ложного снежного кома», о самой логике отбора и оценки собеседников для интервью сохраняется на всем протяжении исследования.

Встречи рабочей группы за «длинным столом» на полевом этапе обязательно включают вопросы коррекции выборки. Происходит обсуждение процесса наполняемости «окон» с помощью вопросов «Что же получилось на данный момент с нашей выборкой?», «Кто у нас в этих „окнах“? и почему вы их туда поставили?», «Кто нам нужен еще?». Обязательным элементом является обоснование того, к какому типу информантов, по мнению интервьюера, нужно отнести его собеседника. Например, почему интервьюер считает, что его информант – ключевой эксперт? Это обсуждение строится в логике заполнения «группового полевого дневника» (ГПД), который является непременным атрибутом работы «длинного стола»[42]42
  Подробнее описание ГПД и работу с ним см. в Главе 4, разделы «Протоколы „длинного стола“», «Групповой полевой дневник. Зачем его вести?» и «Структура группового полевого дневника» на с. 177–187.


[Закрыть].

«После поля» происходит групповое обсуждение выборки. Основные вопросы к участникам: «Что получилось в итоге и почему?», «Достаточно ли информантов для ответа на наши вопросы?». Кажется, что было бы логично сравнить «дополевую» модель выборки с тем, что получилось в ходе полевого этапа. Но на практике это происходит редко. Как правило, различия, как и их причины, связанные с тем, что часть первоначальных гипотез не подтвердилась, а новые гипотезы стали управлять выборкой, очевидны. Основное внимание в дискуссии уделяется вопросу, достаточно ли количества уже проведенных интервью для перехода к анализу собранного материала, то есть можно ли считать поле завершенным и точно ли поиск новых информантов ничего нового не даст для ответа на ключевые вопросы исследования.

За «длинным столом» обсуждается вопрос, кого из выборки можно считать «ключевыми экспертами» для ответа на КИВ. Это нужно для того, чтобы решить, с каких интервью начинать анализ собранных данных, какие из них дают наиболее полное представление обо всем разнообразии возможных ответов на вопросы интервью для их кодирования и последующего сравнения с остальными интервью.

Любой метод или способ решения исследовательских задач должен, подобно инструкции по применению лекарства, содержать описание показаний и противопоказаний.

Восьмиоконная модель выборки показала свою продуктивность в следующих случаях:

– Логическое обоснование отбора информантов, их количества и качества перед началом полевых работ с целью определить примерный объем материальных, кадровых и временных ресурсов для проведения полевого этапа исследования.

– Развитие методической рефлексии исследователей относительно процедуры построения и корректировки выборки в полевом исследовании.

– Организация групповой работы по построению выборки в качественном исследовании.

– Проверка готовности к «полю» исследовательской группы, то есть понимание того, что и зачем изучается, кто будет информантами и сколько их должно быть, чтобы получить ответ на ключевые вопросы и проверить первичные гипотезы.

– Снижение рисков попасть в ловушки «ложного снежного кома».

– Упрощение перехода от сбора данных к их анализу, определение ключевых интервью для начала анализа и процедуры кодирования и категоризации собранных данных.

– Построение выборки в «безмасштабных» социальных сетях интернета.

– Повышение сопоставимости результатов исследования при работе распределенных рабочих групп в различных локациях.

Восьмиоконная модель выборки как метод отбора информантов для качественного исследования не подходит в следующих случаях.

1) Кейс-стади, или биографическое интервью, где объекты единичны, хорошо известны заранее и отобраны в соответствии с конкретной задачей исследования.

2) Индивидуальная работа, если нет определенного уровня развития рефлексии, критико-аналитического мышления и беспристрастности по отношению к своим первоначальным гипотезам.

3) Если численность группы исследователей больше пяти-семи человек, так как могут возникнуть затруднения в управлении процессом групповой работы и цейтнот в соблюдении сроков подготовки к полевому этапу исследования.

4) Слишком ранний этап подготовки к «полю». Групповая работа по построению этой логической схемы выборки может быть начата только когда уже сформулированы ключевые вопросы и обсуждены первичные гипотезы исследования.

Если до поля не проработана концептуальная модель выборки, то без достаточного опыта в теме исследования представление о типах носителей практики складывается под влиянием мнений экспертов, собственных наблюдений, первых интервью и иллюзии, что сознание исследователя очищено волевым усилием для беспристрастного восприятия фактов. В случае, если эти факты в целом не противоречат представлениям интервьюера о предмете исследования, спонтанно возникшая в «поле» модель выборки задает не просто направление поиска, но и подгонку собеседника под эту модель. В ходе интервью происходит убеждение информанта в том, что он «активист», или «типичный житель города», или «неравнодушный человек». Потом интервьюер просит свести его с такими же, как и он. «Снежный ком» замыкается на себе и уплотняется. Метод «длинного стола» помогает излечиться от «вменения» информанту определенных качеств, которыми он может и не обладать, за счет столкновения разных картин мира участников, представления о возможном разнообразии практик и их носителей, а также установки, что портрет «типичного информанта» – это сомнительная гипотеза, которую поправит «поле».

Подготовка к глубинному интервью по методу «длинного стола»

С информантами, умозрительно описанными участниками «длинного стола» как типичные, нетипичные, специфические или эксперты, предполагается проведение интервью, в ходе которого мы получим ответы на КИВ. Как правило, нет нужды объяснять, что для экспертов понадобится экспертное интервью, а для типичных или нетипичных информантов нужно будет определиться с видом интервью, исходя из задач исследования. Например, оно может быть биографическим, если нас интересуют события, участником которых был информант, или глубинным, если нужно понять причины, влияющие на поведение информанта, а может, нам нужно выяснить некоторые факты, относящиеся к опыту информанта.

Из записи ДС:

Ведущий: Мы определили для себя, что мы изучаем и зачем. Мы сформулировали КИВ и гипотезы. Мы наметили, кто нам нужен, чтобы получить ответы и посмотреть, что будет происходить с нашими сомнительными гипотезами, то есть создали выборку. Теперь нам нужно понять, КАК это сделать. В чем проблема? Можем ли мы просто задавать свои ключевые вопросы нашим информантам в ходе интервью?

Участник 1: Смотря кому. Теоретически экспертам можем.

У. 2: Всем можем, только их надо переформулировать, чтобы было понятно, тем, кого спрашиваем, о чем их спрашивают и для чего.

У. 3: Сначала надо сделать подводку, объяснить, представиться. Сразу – нет, не получится.

У. 4: Опять же, смотря кому. Если заранее договорились об интервью и объяснили, зачем и что спрашиваем, то можно сразу задать ключевой вопрос.

В.: Значит, проблема в том, что для того чтобы получить ответ на ключевой вопрос в интервью, надо разобраться, в чем особенность этой процедуры, которая внешне выглядит как беседа?

Чтобы участники «длинного стола» нашли общий язык относительно понятия интервью и его разновидностей, мы используем упражнение, которое называем «фрейм стула». Понятие «фрейм» (рамка, кадр) имеет множество значений, но в данном случае мы выбрали его определение, использующееся в области искусственного интеллекта, – структура, содержащая описание объекта в виде атрибутов и их значений. Участникам предлагается найти «фрейм стула» как необходимое и достаточное описание атрибутов, которое позволяет опознать объект как конкретный предмет мебели. Для этого их просят дать минимизированное описание стула так, чтобы его можно было легко отличить от другой мебели. Можно взять любой стул в аудитории и показать, что этот объект имеет четыре ножки, спинку и сидение. Убрав спинку стула, мы получим табурет, приделав подлокотники, мы получим кресло. А вот убрав одну ножку, мы получим трехногий стул. Если ножки сделаем резными, а сидение в форме овала или треугольника, это ничего не изменит в идентификации объекта, мы его все равно опознаем как стул, а не как кресло или табурет. По аналогии участники пробуют описать разновидности интервью.

Из записи ДС:

Участник 1: Формализированное интервью – это «табурет». Ножки табурета – вопросы, а сидение – ответы. Они ограничены небольшими размерами сидения, поэтому ответы больше по факту. Когда родился, где работал, стаж, согласен, не согласен. Похоже на анкету. Интервьюер не поощряет отклонения от темы или пояснения ответа.

У. 2: Полуформализированное – это стул. Здесь информант может высказать свой ответ, объяснить, почему так считает. Но это дополнение, а не основная задача такого интервью.

У. 3: Тогда глубинное интервью – это кресло. Здесь интервьюер попросит информанта пояснить, развернуть ответ, то есть приделывает «спинку». А когда просит привести примеры, будет интересоваться эмоциями и чувствами – это уже «подлокотники», на которые можно «опереться», чтобы лучше понять. Но и здесь интервьюер тоже не дает особо уходить от темы.

У. 4: Получается, что неформализированное, свободное интервью – это вообще набор «сделай сам», хочешь стул, хочешь кресло? Задал пару общих вопросов, а там информант сам уже решает, что говорить, объяснять или не объяснять.

Это упражнение дает возможность метафорически представить различия видов интервью и с чем они связаны. Общий язык в группе относительно типов интервью виден по пониманию участников упражнения, почему в одних случаях вопросник имеет вид тематического плана беседы или перечня ключевых исследовательских вопросов, отражающих первичные гипотезы, цели и задачи исследования, а в других – напоминает анкету при приеме на работу.

В подведении итогов упражнения ведущий показывает, что в дискуссии о типах интервью участники обращали внимание на степень формализации инструментария исследования, которая проявляется в соотношении открытых и полузакрытых вопросов, отражающих глубину и широту охвата темы. Неформализированное интервью отличается широким охватом вопросов по теме исследования. Интервьюер дает возможность отвечать на общий вопрос так, как собеседник считает нужным, полагая, что даже отклонения от темы интервью имеют значение для задач исследования. В полуформализированном интервью широта охвата темы и глубина прояснения смысла ответа сфокусированы на ограниченном списке вопросов, интервьюер заинтересован в том, чтобы весь гайд был пройден. В глубинном интервью интервьюер тоже не дает далеко отклоняться от заданного вопроса, но при этом настойчиво «копает вглубь» ответа информанта, стараясь понять собеседника как можно лучше. Он может не следовать гайду строго, может даже отказаться от некоторых вопросов в пользу тех, где информант наиболее компетентен, или пропустить какие-то, если ответ уже получен в ходе беседы.

Когда участники достигли консенсуса относительно понятия интервью и его типов, можно рассмотреть, из каких основных элементов состоит само интервью.

Практика проведения «длинных столов» показывает, что, несмотря на обилие практических пособий о том, как проводить интервью и как правильно задавать вопросы, представления об особенностях этого метода весьма различны. Если провести обобщение основных позиций, то мы обнаружим два полюса. На одном находятся «технари», которые считают, что все зависит от владения интервьюером техниками установления контакта с информантом, наличия правильного вопросника и опыта проведения интервью, где критично умение уходить от эффекта «влияния интервьюера». Такие исследователи искренне верят, что существуют волшебные вопросы, задав которые, можно получить честные ответы, достоверную информацию. Это похоже на уверенность начинающего рыболова-любителя в том, что, приобретя самую дорогую снасть, он гарантирует себе хороший улов.

На другом полюсе находятся адепты мнения, что главный инструмент в качественном исследовании – сам интервьюер, от его знаний, навыков, опыта, мотивации и свойств личности зависит продуктивность использования этого метода. На этом основана их глубокая убежденность, что тщательно продуманные и проверенные в пилотаже вопросы – это не главное. Не стоит тратить время на их формулирование и тем более на выдвижение гипотез до поля. Важно задать общее направление поиска по целям и задачам исследования, войти в «поле» и установить контакт с информантами, а вопросы и гипотезы возникнут из того, что исследователь увидит и услышит в процессе сбора данных.

Свою позицию я уже изложил, когда описывал работу «длинного стола» по выдвижению гипотез. Чтобы не повторяться, отмечу, что склонение к одному из полюсов зависит от нескольких факторов: 1) формат исследования по длительности полевого этапа и задачам; 2) опыт исследователя в данной теме и степень ее изученности; 3) опыт полевой работы по сбору данных с помощью интервью и наблюдения.

Поэтому перед тем как приступать к групповой работе по подготовке к интервью, приходится преодолевать представления новичков, что любое интервью – это беседа, где особая подготовка не нужна, а важны их эмпатия, коммуникабельность и интерес к изучаемой проблеме.

Одно из упражнений, которое демонстрирует необходимость до поля проработать основные элементы, из которых состоит интервью как практика исследования, носит название «Молчащий клиент». Оно пришло из практики работы «телефона доверия». Суть упражнения заключается в необходимости разговорить молчащего клиента, который позвонил оператору «телефона доверия», но не начинает разговор, молчит в трубку.

Инструкция участнику, играющему роль «оператора»: Вы оператор «телефона доверия». Вам позвонил клиент, который по неизвестной причине ничего не говорит. Если оператор слышит дыхание или по другим признакам считает, что клиент просто не может начать разговор, молчит в трубку, у него есть инструкция по профилактике суицидов. Ваша задача – попытаться разговорить такого клиента. Мы не знаем причину молчания, может быть, он в данный момент стоит с горстью таблеток, с петлей на шее или у окна на десятом этаже. Вы должны продержаться определенное время до момента, когда он либо ответит, либо положит трубку. Если этого не происходит, то по истечении времени, указанного в инструкции, оператор сам прерывает контакт.

Инструкция участнику в роли «клиента» (клиент – это доброволец из группы, которого ведущий инструктирует так, чтобы не слышали другие участники): Вы девушка. Сейчас вы узнали, что ваш молодой человек, с которым были серьезные отношения и планы на создание семьи, оказался наркоманом и сбежал, переведя на вас свои долги. Вам звонят незнакомые люди, требуют деньги и угрожают расправой в случае отказа. Вы в шоке, понимаете, что попали в беду. Планы расстроены, да еще и присутствует угроза жизни. Вы не знаете, что делать, к кому обратиться за помощью. Случайно видите номер телефона доверия, звоните, но не можете начать разговор от волнения. С вами будет говорить оператор, будет пытаться сделать так, чтобы вы ответили. Но вы не отвечайте, даже когда готовы это сделать. Когда почувствуете, что не хотите больше его слушать, что то, что он говорит и как говорит, не соответствует вашему состоянию и ожиданиям, сразу вешайте трубку.

Ведущий ставит два стула спинками друг к другу. «Клиент» садится на один из них, а участники упражнения по очереди начинают исполнять роль оператора. В их руках либо телефоны, либо предметы, имитирующие их. По сигналу ведущего они начинают разговор и заканчивают его, когда «клиент» бросает трубку.

В большинстве случаев контакт длится менее минуты, но бывает, что «клиент» слушает дольше, а в редких случаях, забыв инструкцию, отвечает.

После того, как все участники побывают в роли «оператора», ведущий просит «клиента» объяснить, почему в одних случаях контакт был прерван почти сразу, а в других длился дольше. «Клиент» раскрывает причину звонка в службу и комментирует попытки его разговорить со стороны операторов.

Из записи ДС:

«Клиент»: я бросила трубку сразу, потому что мне показалось, что со мной просто хотят познакомиться. В другом случае голос был слишком веселый. Не понравилось, что предложили поговорить о погоде. Еще не могла слушать, когда оператор стал рассказывать о себе, почему ему было раньше трудно говорить по телефону. Ну зачем это? Долго не вешала трубку, когда голос понравился: такой участливый, спокойный. Когда оператор назвала себя по имени, спросила, чем может помочь, что у меня случилось. Другой задавал мне много вопросов, пытался понять, почему я молчу и что со мной случилось. Про здоровье, про отношение с близкими, про материальное положение. Думаю, что я бы ему ответила, если бы не инструкция.

Ведущий: Обратите внимание, что многие забыли про мою инструкцию, где основная задача разговора с «молчащим клиентом» – профилактика суицида. Стали говорить о погоде, знакомиться, выяснять у клиента молчит ли он по техническим причинам, не слышит, связь упала или не хочет говорить. Или сами бросали трубку, потому что «не знаю, что еще сказать». А другие сумели собраться и могли удержать внимание клиента гораздо дольше. Могу утешить тех, кто провалил задание, тем, что я, когда сам выполнял это задание, продержался не больше вашего. Потому что мало кто готов к ситуации, когда надо разговорить невидимого и молчащего собеседника, если нет опыта и не успел создать образ человека, решившегося на отчаянный шаг. Если бы у вас была инструкция, что надо делать в этой ситуации, то вы бы легко смогли выполнить задание. (Можно привести пример инструкции по профилактике суицида с примерным сценарием разговора с молчащим клиентом.) Коллеги, как бы вы ни считали себя коммуникабельными и умеющими вести беседы по телефону, в данном случае несложно убедиться, что это может не помочь. Нужны специфические навыки и нужно знание внутренней структуры подобной беседы. Поэтому, чтобы не получить в интервью «молчащего клиента», рассмотрим внутреннюю структуру глубинного интервью, которая, если проработать ее «до поля», может выручить при нештатных ситуациях или когда у вас мало опыта. Немногие в состоянии стресса поднимаются до вершин своих возможностей. Большинство опускаются до уровня своей подготовки. Интуиция, воображение, собственный жизненный опыт могут выручить, но нуждаются в поддержке проверенными способами решения задачи.