Текст книги "Метод «длинного стола» в качественных полевых социологических исследованиях"

Завершение, или выход из интервью, обычно включает в себя благодарность за потраченное время, ценную информацию, приятное общение и т. п.

В случае, когда предполагается продолжение интервью или уточнение ряда вопросов, прощание включает в себя просьбу о повторной встрече.

Хорошим подспорьем для снижения риска получить отказ выступает полевой дневник, где интервьюер делает различные пометки по ходу интервью.

В работе по методу «длинного стола» навыку ведения полевого дневника исследователя уделяется довольно много времени. Среди его функций есть и та, которая способствует согласию информанта на повторную встречу.

Особенность глубинного интервью в том, что интервьюер не дает собеседнику далеко уходить от ответа на вопрос, отвлекаясь на посторонние темы. Он может остановить информанта просьбой вернуться к ответу на заданный вопрос, но при этом обещает, что собеседник чуть позже получит возможность рассказать свой случай или поделиться воспоминаниями и т. п. Исследователь в полевом дневнике делает об этом пометку. Например, «прервал рассказ об отпуске», «о школьном образовании в Швеции». Как правило, в процессе беседы информант не вспоминает об этом обещании. Однако, когда исследователь считает, что нужна повторная встреча, он с помощью полевого дневника вспоминает о своем желании услышать продолжение прерванного им рассказа о «незабываемых впечатлениях от…». Это хорошо воспринимается, так как исследователь держит свое слово, информанту понятно, какой теме будет посвящена встреча, и приятно об этом поговорить. Тот же прием можно отнести к вопросу, который заинтересовал информанта, но времени на его раскрытие было мало.

В последующих главах поговорим о работе «длинного стола» на этапе сбора данных «в поле», где происходит корректировка умений и навыков полевого исследователя путем групповых обсуждений и продолжения упражнений.

Надо особо отметить, что практически сразу после начала сбора первичных данных начинается работа по их интерпретации и анализу. Важный момент – принятие исследователями решения о способе анализа интервью или данных наблюдения. Мы рассмотрим, зачем нужен групповой полевой дневник, разберем виды кодирования ответов информантов, особенности аналитической триангуляции, создание архива исследования, анализ сведений и подготовку отчета по результатам качественного исследования.

Глава 4. Метод «длинного стола» на этапе исследования «в поле»

Итак, работа над замыслом исследования подошла к концу. Члены рабочей группы пришли к консенсусу относительно ключевых понятий изучаемой темы, поработали над навыками нахождения общего языка. Были определены цели и задачи, проведено транспонирование ТЗ для поиска первичных данных, сформулированы и проверены ключевые исследовательские вопросы, проговорены дополевые гипотезы, найдена логическая схема для выборки, обдуманы вход «в поле» и примерная структура интервью. Начинается следующий этап работы «длинного стола».

По мере погружения исследователей в процесс сбора первичных данных проявляются психологические состояния, соответствующие выделенным нами фазам цикла полевого исследования: «полевой шок», «кризис понимания», «адаптация и ассимиляция с полем»[43]43
  Подробнее см. Главу 2.


[Закрыть].

Переход к этапу «в поле» сопровождается настроениями, которые за «длинным столом» получили названия «кураж» и «мандраж». Они подробно описаны во второй главе, но следует отметить, что главная роль в их коррекции отведена ведущему. Ему предстоит охладить кураж участников, считающих, что информанты тепло встретят их, будут радостно отвечать на вопросы и охотно сотрудничать. С другой стороны, ведущему нужно будет поддержать тех, кто испытывает мандраж, связанный с сомнениями в своей готовности к встрече с информантами, сложностью или сенситивностью вопросов, проблемами доступа и пр.

Из записи ДС:

Ведущий: На этой неделе у нас запланирован выход в поле, есть договоренность на пять экспертных интервью. Надо распределить, кто куда пойдет, проверить еще раз свою готовность к встрече с экспертами. Есть ли вопросы?

Участник 1: Для меня это первый раз. Я бы хотела пойти вместе с кем-то из более опытных, чтобы посмотреть, как это делать.

У. 2: Можно я не пойду к эксперту Н.? Я слышала, что он неохотно дает интервью, и что в общении не очень приятный [человек]. Так говорят.

У. 3: А меня беспокоит, что я никогда не была в ПНИ, вообще никогда не имела дело с людьми с таким диагнозом. Просто боюсь, что ничего не получится.

У. 4: Не надо бояться. Это же интересно, получить такой опыт. Главное, что они не отказались от интервью, а там все сложится. Надо просто взять себя в руки и ничего не бояться.

У. 3: Вам легко говорить «взять себя в руки», вы опытный. Как представлю, какой я буду выглядеть в глазах эксперта, так и в руки себя брать противно.

В.: Ваши опасения понятны. Экспертные интервью – это действительно непросто, даже для исследователей с опытом. Но у меня для вас две хороших новости. Во-первых, вы пойдете по знакомству, то есть эксперт знает, о чем будут вопросы, он согласен разговаривать и ждет вас. Знакомство для входа «в поле» тем хорошо, что вопросы безопасности информанта адресуются не вам, а знакомому. Мы точно знаем, что он сказал эксперту о наших целях, уговорив его на встречу. В конце концов, мы уже столько сделали для преодоления полевой застенчивости, что это не может не дать результатов. А во-вторых, вы пойдете не одна, а в тандеме с более опытным интервьюером. Вот с У. 4 и пойдете. Вы согласны?

Перед началом работы «в поле» важно, чтобы участники не только проговорили свое состояние на старте, поделились сомнениями и опасениями, но и получили необходимую поддержку от коллег и ведущего. Здесь можно вернуться к методическим вопросам – например, входу «в поле», прояснению компетенции интервьюера, переформулированию вопросов для информанта.

Преодоление «полевой застенчивости»

Исследовательские организации обещают заказчикам, что глубинные интервью будут проводить высококвалифицированные психологи или социологи. Это может стать одним из источников предполевого мандража у тех участников «длинного стола», которые не имеют опыта или профильного образования и сомневаются в своей способности решить поставленные задачи.

Такое состояние усугубляется тем, что при подготовке полевых исследователей или на инструктаже интервьюеров часто можно слышать призывы быть эмпатичным, внимательным, коммуникативным, уметь слушать и слышать, проявлять одновременно настойчивость и вежливость и т. д. и т. п. И вроде бы все понимают необходимость учета особенностей «человеческого материала» или природной конституции исследователя, но извечный «родительский» вопрос «Почему он такой застенчивый (невнимательный/давящий/не замотивированный/не гибкий/не креативный)?» возникает в процессе обучения качественным методам исследования с механическим постоянством.

А дальше включается «утиный тест» – «выживают» только те, у кого неспецифические навыки уже достаточно развиты. Складывается парадоксальная ситуация: призывы и сетования есть, а обучения или отбора нет. При этом в других видах деятельности, в частности в музыке или спорте, наличие неспецифических навыков оценивается до обучения специфическим – например, проверяют наличие музыкального слуха, чувства ритма или скорости реакции и выносливости.

На практике при таком подходе мы видим, что если полевой исследователь скромен и тактичен по своей конституции, бесполезно требовать от него стать «ледоколом», способным пробиться к самому «замороженному» и закрытому для общения респонденту. Все равно получается криво, и у меня такие «ледокольные» интервьюеры вызывают ассоциацию с дантистом, который пытается вырвать у пациента зуб мудрости против его воли. Как говорит испанская пословица, не проси груш у тополя. Если отбросить клинические случаи патологической застенчивости, которые находятся в ведении психотерапии, то чаще всего мы имеем дело с продуктом воспитания в родительской семье или детском коллективе. Иногда бывает, что в профессию люди приходят, желая преодолеть свои комплексы, связанные с общением, но большинство из тех, кто выбрал ремесло социолога, имеют склонность к социальным, а не техническим системам, испытывают интерес к людям и их поведению, умеют и хотят общаться.

Наша система подготовки полевых исследователей при решении этой задачи использует принцип элевации (от латинского «elevare» – поднимать, растить, восходить) базового профиля исследователя, то есть развитие, подъем на необходимый для использования метода «длинного стола» уровень личностных характеристик. Базой в данном случае выступают имеющиеся профили личностных характеристик исследователей, сформировавшиеся под действием биосоциальных факторов.

Идея элевации индивидуальных качеств исследователя пришла из попыток объяснить поведение людей фактом рождения под одним из зодиакальных знаков. Слабым местом этого подхода была проблема объяснения, почему люди, рожденные под одной звездой, обладают разными личностными характеристиками. Астрологи объясняли это принадлежностью к трем типам: низшим, средним и высшим. Один и тот же признак в «низшем типе» проявляется как порок, а в высшем – как добродетель. Например, чрезмерно развитая бережливость в низшем типе – это жадность, а в высшем, при разумных границах, – хозяйственность. В психологии это называют акцентуацией характера: с возрастом или обстоятельствами жизни разумная осторожность может превратиться в патологическую подозрительность и трусость, но возможен и обратный процесс.

Этот подход принципиально важен для метода «длинного стола», задача которого – не «лечить» или искоренять недостатки в навыках коммуникации исследователя с собеседниками, а понять индивидуальный стиль полевого исследователя и элевацию его личного профиля.

Попробуем показать, как осуществляется на практике этот принцип, на примере элевации «полевой застенчивости». В профиле требований к профессиональным умениям и навыкам она может быть обозначена как «затруднения в умении установить первый контакт с респондентом», «боязнь задавать социально чувствительные вопросы (здоровье, материальное положение, личная жизнь и т. п.)».

Понятно, что психосоциальную природу застенчивости мы изменить не в силах. С другой стороны, застенчивый интервьюер непродуктивен, ремесло полевого исследования не любит застенчивых и робких. Что же делать?

Нужно попробовать провести элевацию застенчивости в скромность, сдержанность, тактичность, в достойное упорство при достижении цели.

Это достигается через участие исследователя в формулировании КИВа (ключевого исследовательского вопроса), который «цепляет» интеллектуально и эмоционально, содержит парадокс и, по сути, служит индикатором компетентности исследователя в теме. Именно знание темы, искреннее желание понять, формулировка вопроса, отражающая внутренние противоречия во взаимосвязях факторов и делающая его интересным для собеседника, – основа элевации «полевой застенчивости» у интервьюера.

Существуют и вспомогательные средства для преодоления этой личностной характеристики:

1) Упражнение на демонстрацию компетенции и компетентности полевого исследователя для респондента.

2) «Ежиный тест» для КИВа.

3) Участие в разработке внутренней структуры интервью.

4) Упражнения «Молчащий клиент» и «Ключи к собеседнику».

5) Работа в паре с опытным интервьюером (тандемное интервью).

6) «Разбор полетов» по первому контакту с респондентом за «длинным столом».

7) Ведение полевого дневника.

Приведу пример. Одной из участниц нашей школы-студии на «кухтеринских курсах» повышения квалификации в ИС РАН была преподаватель федерального исследовательского университета одного из регионов РФ без всякого опыта проведения качественных исследований. Первое впечатление о наличии неспецифических навыков для овладения техникой глубинного интервью подсказывало, что прогноз неблагоприятный. Внешность строгой «училки» средней школы, тихий, невыразительный, без интонаций и эмоционального фона голос, привычка уклоняться от зрительного контакта, напряженная поза при слушании, нервные движения рук при ответе на вопрос и т. д. А затруднения в установлении контакта с собеседником и уточнении его ответов, отсутствие попыток управлять ходом интервью говорили о проблеме «полевой застенчивости».

На наших курсах для закрепления навыков и умений использования качественного подхода участникам предоставляется возможность самостоятельно провести интервью по своей теме с ведущим экспертом в этой области. Узнав, кто у нее будет экспертом, я очень расстроился, опасаясь, что «первый блин» может выйти таким травмирующим «комом», что вся наша подготовка к интервью пойдет насмарку, потому что информант был известен как человек эмоциональный, часто несдержанный в оценках, не любящий пустые вопросы и т. п.

Каковы же были мое удивление и радость, когда я прочитал транскрипт этой беседы. Вместо мини-лекции для «профана» или монолога на тему, которая в данный момент волнует эксперта и только косвенно связана с целью и задачами интервью (такая у информанта была репутация при беседах с «провинциалами»), я увидел профессиональный разговор двух заинтересованных собеседников. Действительно произошла элевация застенчивости в сдержанность и уважение к собеседнику, а эмоциональный минимализм превратился в серьезность и вдумчивость. Был успешно использован весь алгоритм внутренней структуры интервью, предлагаемый нами для практического применения. Это позволило исследователю продемонстрировать свои сильные стороны (знание темы и беспристрастность в оценке фактов) и получить подробные ответы. Гипотезы интервьюера, которые в ходе работы «длинного стола» были переформулированы в ключевые вопросы, тоже сыграли свою роль: эксперт их назвал «правильными, в самую суть проблемы», что пробудило его интерес к исследованию.

Тандемное интервью и «длинный стол»

Из записи ДС:

Ведущий: Завтра будем брать глубинные интервью в тандеме. Мы это часто практикуем: те, у кого мало опыта, идут с более опытным интервьюером. Так легче научиться.

Участник 1: А если у меня вообще нет никакого опыта?

В.: Ничего страшного, тандем в этом случае отличный вариант. Это как на тандемном велосипеде: тот, кто сидит позади, просто крутит педали, желательно синхронно, а ездить на велосипеде может вообще не уметь.

У. 2: Значит, если у меня есть опыт, то новичок будет просто сидеть и смотреть, как я провожу интервью? Ничего не делать? Разве это тандем?

В.: Ну почему просто сидеть. Нет, я же сказал, он тоже будет «крутить педали». Вот об этом хочу поговорить.

У. 2: А можно сделать так, чтобы я только рулил, а он крутил педали?

В.: Интересная идея: велосипедный тандем с одними педалями, и они у того, кто сидит позади. В этом что-то есть, надо подумать.

Тандемное интервью для «длинного стола» – важная форма приобретения специфических и неспецифических навыков полевой работы. При недостатке опыта интервьюирование в паре значительно облегчает получение и фиксацию первичных данных и формирование необходимых навыков. Обычно при составлении тандема стараются сделать так, чтобы более опытный интервьюер работал вместе с новичком[44]44
  Случается, что в паре работают два новичка, но продуктивность такого тандема значительно ниже, особенно в отношении анализа ошибок, которые неопытные интервьюеры могут просто не заметить. Есть нюансы и в тандеме двух опытных интервьюеров: не всегда получается соблюдать договоренность, кто ведущий, а кто ведомый.


[Закрыть]. В этих случаях продуктивность усвоения навыков в тандеме можно объяснить существующими нейропсихологическими теориями. Среди них наибольшей популярностью пользуется теория «зеркальных нейронов», которые обеспечивают механизмы подражания и имитации в поведении индивида для адаптации к данной среде. Если тандемное интервью построено грамотно, то его преимущества кажутся очевидными: более тщательная подготовка, более грамотное проведение, а также шанс обсудить полученные результаты сразу после окончания разговора, когда еще свежи впечатления.

Рассмотрим возможности, которые предоставляет тандемное интервью, подробнее.

До начала работы:

– Совместно с напарником уточнить и проговорить план интервью, возможные варианты его сценария от представления до ключевых вопросов по теме исследования.

– Определить роли участников тандема: кто будет основным, кто выступит в роли «второго номера». Обсудить, нужна ли смена ролей по различным причинам, связанным с длительностью интервью, сенситивностью вопросов, личностными особенностями интервьюеров (стилем проведения, степенью «полевой застенчивости», наблюдательностью, аналитичностью), которые могут как способствовать, так и создавать трудности при общении с респондентом. Например, некоторым сложно начать разговор с незнакомым собеседником, а кто-то слишком эмоционально реагирует на ответы информанта, слишком увлекается комментариями, своими рассуждениями и пр. Для таких интервьюеров с «особенностями» лучше выбрать в тандеме роль «второго номера», пока эти недостатки не будут преодолены опытом.

В ходе интервью:

– Вовремя поправить напарника («покрыть его недостаток») при формулировках вопросов, уточнении ответов, невнимательности к реакции информанта на вопросы и пр.

– Видеть себя со стороны с помощью второго интервьюера и вовремя корректировать свое поведение «в поле».

– Распределить нагрузку, связанную с многозадачностью роли интервьюера – одновременно слушать, наблюдать, записывать, задавать вопросы, не пропустить важное для исследования в ответе собеседника, придерживаться намеченного плана беседы.

– Сделать интервью более похожим на естественную беседу, а не на формальную исследовательскую процедуру «вопрос – ответ»[45]45
  По мнению Анны Турчик, «наличие второго интервьюера в ситуации тандемного интервью уменьшает институциональность текущего взаимодействия и приближает его к порядку повседневной коммуникации». URL: https://www.dissercat.com/content/konversatsionnyi-analiz-rechevogo-vzaimodeistviya-v-situatsii-issledovatelskogo-intervyu (дата обращения: 30.08.2021).


[Закрыть].

– Оказывать друг другу эмоциональную поддержку.

– Дать возможность для передышки, чтобы снять усталость и напряжение при длительных, перегруженных информативно или эмоционально интервью, при обстоятельствах, в которых есть необходимость в мерах физической или психологической безопасности интервьюера.

После интервью:

– Более точно восстановить запись интервью при технических помехах (некачественная запись, поломка диктофона, отказ информанта от записи разговора).

– Снизить субъективизм в интерпретации ответов информанта.

Улучшить надежность полученных данных за счет сравнения восприятия ответов информанта и выводов.

– Повысить рефлексивность за счет сравнения рефлексий напарников.

Однако все эти возможности могут остаться нереализованными. Более того, при несоблюдении определенных правил проведения тандемного интервью оно может превратиться в перекрестный допрос, когда респондент не понимает, кому отвечать. Это происходит, если второй интервьюер начинает указывать на противоречия или факты, которые не заметил первый. Или, наоборот, если второй интервьюер все время молчит, иногда что-то записывает, тем самым также создавая неестественную для беседы ситуацию.

Из интервью с сельским жителем:

Респондент: А чего это девушка все время молчит? Ей что, неинтересно, о чем мы говорим?

И.: Нет-нет, ей интересно, молчит, чтобы не мешать – а то пришли вдвоем, завалили вопросами. У нее тоже есть вопросы, она потом задаст. А это вас напрягает как-то?

Р.: Ну не то чтобы напрягает. Но это как на приеме у врача. Он смотрит, спрашивает, а медсестра сидит, молчит, бумажки перебирает.

Бывает противоположная ситуация, когда второй интервьюер очень активен, не дослушав ответа собеседника на вопрос первого, задает свой, причем на другую тему. Это, конечно, больше похоже на обыденный разговор и бывает необходимо для переключения интервьюируемого на другой вопрос гайда, но все же такие повороты темы должны быть обоснованы.

Перечисленные выше возможности тандемного интервью и приведенные примеры позволили сформулировать определенные правила, соблюдение которых должно помочь избежать грубых ошибок при проведении тандемного интервью:

До интервью:

– Проговорить с напарником план предстоящего интервью с учетом конкретного контекста (места, времени, особенностей информанта и специфики темы исследования).

– Распределить роли «первого» и «второго номера» или очередности в смене ролей по ходу беседы.

– Договориться о блоках вопросов, представляющих особенный интерес для каждого из участников тандема, которые они будут задавать по очереди как основные или дополнительные.

– Договориться о «сигналах SOS» в случаях, когда возникла заминка, связанная с нештатной ситуацией в интервью (неадекватная реакция на представление или вопрос; неожиданный ответ, ломающий первоначальный план, когда непонятно, о чем спрашивать дальше; появление третьего лица, которое надо увести, и т. п.). Важно подчеркнуть, что эти сигналы могут идти не только от «первого номера», но и от «второго», когда он видит ошибки партнера (отклонение от темы, увлечение личными воспоминаниями, явное оценивание собеседника, излишнее эмоциональное присоединение, нравоучения, непонимание ответа и пр.). Наконец, сигнал поступает при элементарной физической или эмоциональной усталости, потери концентрации внимания и интереса к собеседнику.

В процессе интервью:

– По возможности придерживаться вышеперечисленных договоренностей.

– Расположиться во время интервью так, чтобы иметь возможность видеть своего партнера – например, рядом с ним или в угловой позиции по отношению к информанту и напарнику[46]46
  Бывали случаи, когда напарник садился за спиной интервьюера или в отдалении, «чтобы наблюдать со стороны». Такое положение второго интервьюера не способствует созданию доверительной обстановки во время беседы.


[Закрыть].

– Делать пометки в полевых записях об особенностях поведения напарника, которые нуждаются в коррекции.

– Находясь в роли «первого номера» помнить, что напарник – это важный ресурс для успешного проведения интервью и его стоит держать в поле своего внимания так же, как и информанта, чтобы не пропустить сигналы как одобрения и поддержки, так и SOS.

– Находясь в роли «ведомого», не нужно сдерживать свое желание вмешаться в разговор репликами, мимикой и жестами, важно только следить, чтобы они были уместны и естественны, как в обыденном разговоре трех собеседников, проявляющих заинтересованное участие в беседе. Позиции «свидетеля» или стороннего «наблюдателя», как неоднократно было замечено, могут вызвать непредсказуемые реакции со стороны интервьюируемого, ухудшить обстановку доверия и безопасности.

После интервью:

– Хорошо бы сразу после интервью обменяться впечатлениями и записать их на диктофон. Так поступают многие опытные полевики. Это, как правило, дает ценный материал для процедуры анализа данных. Полезно спросить друг друга, что нового узнали от этого информанта для задач исследования, что показалось неожиданным в ответах, как работали в ходе интервью с ним наши вопросы, был ли он заинтересован в теме, о чем не говорил прямо, а старался дать понять (какие были метасообщения).

– Можно оценить друг друга и тандем в целом на предмет достоинств и недостатков при беседе с информантом.

– Для повышения надежности полученных данных можно также дать оценку достоверности полученной информации с опорой на факты, которые проявились в интервью. Например, уточнить, что прозвучало как факт, важный для ответа на ключевые вопросы исследования.

– Проговорить новые идеи, которые возникли после этого интервью, или факты, которые нужно проверить, опираясь на другие источники.