Текст книги "Карми"

Глава 23

Асти сидел на краю плота, свесив босые ноги в воду. Изредка он посматривал в сторону Тавина, но ничего особенного ни в городе, ни на пристани заметно не было. Иногда Асти посматривал на берег в бинокль, одолженный у Кенига, но не мог бы сказать, насколько обстановка тут отличалась от повседневной. Асти в Тавине никогда не бывал, знал о нем понаслышке, и сравнивать ему было не с чем. Однако то обстоятельство, что на виду у всего города прилетевшие на глайдерах чужаки развернули надувные плоты, поставили сверху шатры, опустили в воду какие-то механизмы и теперь ищут что-то на дне, – это обстоятельство не могло не взволновать тавинцев.

Тавинцы, впрочем, недаром пользуются славой очень спокойных и рассудительных людей. Асти представил себе реакцию в подобном же случае… ну, к примеру, в Гертвире. Там давно уже бы начались народные волнения. Наиболее шустрые как раз сейчас принялись бы за погромы и поджоги – сметливый народец не упустит возможности поживиться в смутное время.

Здесь же все еще было тихо. С далекого берега на плоты глазели детишки, иногда появлялся кто-то из взрослых, поглядывал на чужаков из-под ладони и уходил.

Настоящее сонное царство.

Асти в очередной раз поднял к глазам лежащий рядом бинокль и придирчиво осмотрел город. Людей на улицах мало. Бегают вездесущие мальчишки, – вероятно, с наслаждением разносят новость. Ага! На дозорной башне что-то блеснуло… В Тавине, как всем известно, работают лучшие в Майяре стекольных дел мастера. С высоты башни да при помощи зрительной трубы дозорный видит плоты как на ладони. Правда, при всем уважении к тавинским оптикам, земной бинокль будет получше. Куда там трубе: увеличение в ней от силы пятикратное.

Асти отнял от глаз бинокль и обернулся.

Кениг стоял у входа в шатер и отрешенно наблюдал за очередным спуском автомата. Вид у него был невеселый. Когда автомат скрылся под водой, Кениг повернулся и вошел в шатер.

Асти вернулся к наблюдению за берегом.

Пока он отвлекался, там произошли изменения. Асти укрепил бинокль на носу.

Ага, Тавин зашевелился.

Целая толпа вывалила на берег. Спускают на воду лодки. Оружия почти не видно.

Значит, надлежит встречать гостей.

Асти подтянул из воды ноги. Вода была мутновата: автоматы подняли мощный слой ила. Как они собираются что-то отыскать в этой мути? Впрочем, почему он об этом должен думать? Надо полагать, эти господа знают, что делают.

Асти встал на ноги, подошел, оставляя на кожистой пленке плота мокрые следы, к немолодому инженеру, руководившему поисками.

– Позволю себе отвлечь тебя, господин, – с достоинством произнес Асти. – Тут к нам в гости собирается делегация горожан.

Инженер глянул в сторону города:

– Это опасно?

– Не знаю, – честно ответил Асти. – Скорее нет. Если вы ищете то, что я думаю, – наверняка нет.

– Мы ищем Эриха Кенига, – сказал инженер.

– Ну, это-то я понял, – ответил Асти. – Госпожа Карми называла это имя. И она указала это место. Все сходится.

– Мне говорили, хокарэмы любят темнить, – сказал инженер.

– Темнить? О боги, я рад бы рассказать все, что знаю, да кто станет слушать?

– Томас не хочет тебя слушать? – удивился инженер.

– Ему не до этого. Он слишком нервничает. С тех пор как Карми указала это место, он мечется и попросту неспособен на чем-то сосредоточиться.

– Ты полагаешь, Томас не в состоянии встретить тавинцев и поговорить с ними?

– Разумеется нет.

Инженер озабоченно осмотрел ряды своих подчиненных. Их и так было негусто, человек десять, если считать и отсиживающегося в палатке Томаса.

– Тут все совершенные обалдуи, – со вздохом констатировал инженер. – Младший технический персонал, что с них взять. Даже не знаю, говорит ли кто из них по-майярски. Я-то по-вашему и полслова не знаю.

– Мне ты доверяешь, господин? – с улыбкой спросил Асти. – Я говорю по-майярски.

– Я слыхал, вас, хокарэмов, здесь не жалуют.

– Мой принц – не майярец.

– Принц? Ах да… Так ты займешься горожанами?

– Беру их на себя. Извини, господин, пойду переоденусь. Инженер опустил взгляд на босые ноги Асти. Асти коротко поклонился и пошел в палатку.

Кенига совсем измучило ожидание.

– Нашли? – обернулся он к вошедшему Асти.

– Еще нет, – коротко ответил тот.

Он раскрыл свою сумку и вынул тщательно выстиранную хокарэмскую одежду. Дни вынужденного безделья в «майярском посольстве» позволили Асти вволю позаниматься стиркой. Поработал он на славу – запах дыма исчез, запах лисянки стал еле ощутим.

– Сейчас на плот прибудут люди из Тавина, – сказал Асти, натягивая короткие штаны. – Я надеюсь, господин, ты прислушаешься к моим советам.

Кениг не ответил.

Асти застегнул ремень, потом подошел к Кенигу, схватил его за плечо и как следует встряхнул.

Кениг очнулся и глянул на Асти удивленным, но уже вполне осмысленным взглядом.

– Высокий принц, – сказал Асти с нажимом, – ты будешь выполнять все, что я скажу.

Кениг моргнул.

– Да, – выдавил он из себя. Асти сказал немного мягче:

– Не забывай, господин, ты теперь высокий принц. Ты не должен ронять свое достоинство.

– Принц, – проговорил Кениг. – Принц…

– Принц Карэна, – сказал Асти.

– Карэна? – переспросил Кениг. По-видимому, к нему возвращалась способность соображать. – Почему Карэна? Разве дама Савири Оль-Лааву умерла?

– Пока нет, – ответил Асти. – Она передала свой Оланти Томасу Кенигу, сыну Эриха Кенига.

– Давно?

– Два года назад.

– Ерунда какая-то, – отмахнулся Кениг. – Мы тут всего полгода, кто мог знать мое имя?

– Твое имя было названо два года назад, – повторил Асти. – Его назвала сама Карми.

– Карми? При чем здесь Карми? Асти поперхнулся:

– О-ох! Да Карми – это и есть дама Савири.

Кениг подумал и решил, что вопросы надо задавать сначала, по новому кругу.

– Откуда Карми знала мое имя?

– Вероятно, ей назвал его принц Руттул.

– Откуда мое имя знал принц Руттул?

– Ему ли не знать… Принца Руттула когда-то звали Эрих Кениг.

Сын Руттула больше не задавал никаких вопросов.

Асти проверил свой внешний вид и вышел из шатра. Хорошо, однако, говорить в таком тоне с высоким принцем. Ладно еще, что при этой беседе никто не присутствовал. Томаса Кенига никто не учил быть государем – мороки с ним будет о-ой сколько. Одна надежда, что наследственность у него хорошая, – самого Руттула тоже некому было учить, сам выучился. Ничего, поможем, научим…

Пока Асти тратил время на приведение в должное состояние своего принца, лодки тавинцев приблизились. Инженер посматривал больше на них, чем на действия аппаратуры слежения. Появление Асти он воспринял с явным облегчением.

– Не беспокойся, господин, – обратился к нему Асти. Инженер кивнул.

Асти подошел к краю плота, встал, заложив ладони за поясной ремень, и надменно уставился на тавинцев. Одного из горожан он узнал – это был наместник Малтэр.

– Слушаю вас, господа, – вроде бы не очень громко, но внятно произнес Асти.

Малтэр голосом владел не хуже:

– Я, наместник принцев Карэна, и старшины города Тавина хотели бы знать, чьи вы люди и что делаете в священном для нас месте.

Асти выдержал паузу, потом сказал:

– Томас Кениг, новый принц Карэна, разыскивает тело своего отца, принца Руттула.

Старшины и Малтэр посовещались.

– Можем ли мы засвидетельствовать принцу свое почтение? – спросили они.

– Прошу вас подождать, господа. – Асти ушел в шатер и сказал Кенигу: – Тавинцы хотят посмотреть на тебя, господин.

– Это обязательно?

– Да.

– Что я должен делать?

Асти подробно объяснил ему, как надлежит держаться, и вышел к горожанам.

– Принц примет вас, – объявил он.

Инженер указал, куда можно причалить лодкам. Малтэр и старшины взошли на плот, гребцы остались в лодках.

– Стойте здесь, – указал Асти. – Принц сейчас выйдет. Кениг вышел, как и велел ему Асти, минут через десять, дав тавинцам немного потомиться в незнакомой обстановке.

Асти мигом оказался рядом с ним – помочь, подсказать. Малтэр на всякий случай посмотрел сначала в лицо Кенигу, а уж потом преклонил колено. Малтэр опасался обмана. Старшины же сначала поклонились, а разглядывать принца стали после – медлить не по чину.

Кениг поприветствовал тавинцев кивком.

Малтэр, соблюдая этикет, произнес целую речь. Кениг почти ничего не понял, но, помня слова Асти, ответил, как мог, да и извинился в заключение, что, мол, пока плохо говорит по-майярски. После чего опять кивнул и ушел в палатку.

Один из старшин обратился к Асти: хотим, мол, поприсутствовать при событии, не каждый же день тело Руттулово из пучины извлекать будут.

– Присутствуйте, – отвечал Асти.

Инженер против присутствия не возражал, только предупредил, чтобы гости не совались к механизмам. Гости и не хотели подходить к механизмам, опасливо поглядывали на чужеземцев, переговаривались.

– Они так и будут стоять? – спросил инженер. – Неудобно как-то. Может, им кресла дать, а?

– На всех кресел хватит?

– Еще на столько же хватит, – ответил инженер. – И послушай… Неудобно… Гости, как-никак. Угощение выставлять надо? По стопочке?

Асти обмозговал идею.

– Всех угостить не могу, – добавил инженер, кивая на все увеличивающуюся лодочную армаду. – А этих, что на плоту, пожалуйста. Так организовать?

– Можно.

Инженер объяснил идею своим помощникам; те мигом подсуетились – появились складные кресла, столик и рюмочки. Инженер подошел к столику, Асти представил его как придворного иранхо молодого принца, инженер покивал-поулыбался тавинцам, выпил рюмочку и пошел распоряжаться дальше. Его начинали беспокоить тавинские лодки. Они так и сновали вокруг плота, вот-вот какая-нибудь с автоматом столкнется. Тогда он приказал развернуть новые плоты и поставить их в каре, чтобы все лодки остались снаружи, а в середине оставалось что-то вроде полыньи, где автомату надлежало нырять. Чувства простых тавинцев инженер тоже уважил: разрешил стоять на дополнительных плотах и наблюдать за поисками. Асти, передавая его слова тавинцам, запретил только всходить на первый плот, где стояли шатры, – его он предназначил для чистой публики.

Поиски затягивались. Вечерело. Любопытствующих все прибавлялось.

– Чего там только в этой яме нет!, – вздыхал инженер. – Туда что, специально все кидают?

– Принц не по обычаю был захоронен, – ответил Асти. – В таких случаях жертвоприношение лишним не бывает. Вот и расстарались. – Он кивнул в сторону гостей.

Когда уже темнело, инженер наконец насторожился, напрягся, посуровел:

– Так!

Асти подошел, спросил тихо:

– Нашли? Инженер печально покивал, не отрываясь от экранов.

– Я зову принца, – сказал Асти.

Кениг вышел и остановился над краем плота.

Автомат уже поднимал на плот скорбный груз. Это был грузный продолговатый сверток, с него сразу наплыла бурая лужа жидкого ила. Земляне окружили его. Малтэр и старейшины подтянулись поближе. На других плотах зашевелились, зашумели и разом замолкли, как будто кто-то скомандовал молчать.

Кто-то подал шланг, и инженер смыл жижу, обмыл сверток, потом надел прозрачные перчатки и осторожно развернул темную ткань.

Тело сохранилось сравнительно хорошо: пребывание в илистой жиже превратило его в мумию.

Кениг замер, глядя на тело. Инженер покивал головой:

– В том же костюме, в котором я его проводил. Костюму-то ничего не сделалось… – Он вздохнул.

Асти присел на корточки и расстегнул на покойном перевязь, снял ножны с мечом. Не вставая, он повернулся к Томасу и встал на одно колено, держа ножны в протянутых руках.

«Забудет? – думал он, глядя снизу вверх на Томаса Кенига. – Ой забудет…»

Но Томас, помедлив, положил одну руку на ножны, а другой вытянул из них меч.

«Не той рукой, – отметил Асти. – Да ладно, сойдет».

Кениг поднял меч перед собой, устремив острие в зенит, вытянул руку – отсалютовал – и опустил. Кто-то из ребят-техников торопливо подставил под острие какой-то ящичек, – плот-то все-таки надувной, предосторожность не помешает.

Асти встал за его плечом и облегченно вздохнул: «Протокол соблюден. Томас Кениг нашел своего отца. Молодой принц Руттул вступил в права наследства».

Вместо эпилога
МНОГО МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

Жикайо толкнул дверь и перешагнул через комингс. Просторное помещение было забито до отказа – какие-то фрагменты конструкций, обрезки кабеля. Давно было бы пора очистить отсек от всего этого мусора, но Жикайо хранил все это в воспитательных целях. Иногда было полезно потыкать носом какого-нибудь молодого зазнайку в плоды самоуверенности его предшественников – сухие слова инструкций действовали хуже, чем наглядные доказательства человеческой непредусмотрительности. Жикайо не любил рассказывать, жуткие истории, но в гневе обретал красноречие, выбирая из своего богатого опыта леденящие кровь подробности.

На фоне всего этого дидактического хлама совершенно терялись два космоглайдера допотопного образца. Один когда-то принадлежал Эриху Кенигу, теперь же он стоял полуразобранный, джампер из него Жикайо уже присоединил к своей коллекции «наглядных пособий». Второй глайдер находился в рабочем состоянии и прилежно служил Жикайо все эти годы – надо было всего лишь не забывать о профилактике. В луче гравитационного лифта глайдера удобно устроился молодой парень – висел вниз головой и изучал теорию надежности. Жикайо постучал по лапе глайдера:

– Отвлекись на минуту, Андрей.

Парень сделал резкое движение и вывалился из столба невесомости. Встал на ноги, ловко оттолкнувшись коленом от пола, прижал к груди либрус и слегка поклонился:

– Слушаю, шеф!

– Да не стоило так суетиться, – махнул рукой Жикайо. – Я всего-то хотел попросить тебя, когда освободишься, зайти на стыковочный терминал, есть там кое-что для нас… хм… маленькая посылочка. Она несколько громоздко упакована, тебе будет полезно размяться… Спроси у пассажирского диспетчера.

– Так я могу и сейчас сходить, – сказал Андрей.

Он сунул либрус в карман куртки.

– Еще что-нибудь? – на всякий случай спросил он.

– Да нет, пожалуй.

Андрей вышел из отсека и направился на посадочную палубу. Коридор, лифт, коридор… Здесь, в шлюпочном терминале, народу заметно прибавилось. Видимо, только что прибыл челнок с Земли – экскурсанты, большей частью ребятня, облепили несчастного пассажирского диспетчера; разорвать его на части они не намеревались, но могли бы попробовать – диспетчер все равно бы ничего уже не почувствовал. В его обязанности входило выдать всем экскурсантам по браслету-опознавателю, проследить, чтобы каждый застегнул браслет на запястье, дать каждой группе гида, потом периодически отслеживать, не забрел ли кто из подопечных куда не надо, и, наконец, у каждого из экскурсантов собственноручно снять браслет, чтобы быть на сто процентов уверенным, что никто не отстал и не потерялся.

Андрей подождал, пока толпа вокруг диспетчера развеялась, и осведомился о «посылочке» для Жикайо.

– Ага! – обрадовался диспетчер. – Марк, покажи молодому человеку это безобразие!

Мрачный пилот Марк отвел Андрея к челноку и показал. Безобразие заставило Андрея присвистнуть – один из салонов был плотно забит комками белесой сетки. Сетка вываливалась из салона в коридор и лежала у двери прошлогодним сугробом.

– Фотополимерное полотно, – объяснил Марк. – Стандартная солнечная батарея размером два на два километра. Невесть почему сработал зародыш.

Андрей обошел сугроб и потянул на себя белый лоскут. Полотно утрамбовалось так плотно, что ему удалось вытащить его не более чем на пару десятков сантиметров.

– Виновника сейчас капельками отпаивают, – продолжил Марк. – Таможню вводить, что ли? Нет бы зародыш в багаж сдать – лучше бы он у меня в грузовом отсеке взорвался… Так тянут все с собой, понимаешь. Конечно, зародыш размером всего-то с апельсин, но ведь кого-то могло там завалить…

– Обошлось? – поинтересовался Андрей.

– Все успели выскочить.

Естественно, успели. Если бы кто-нибудь остался там, под толщей потолка, давно бы уже велись спасательные работы. Но раз потерпевших не было, то не было и особой спешки, а по инструкции в таких обстоятельствах требовалось присутствие человека из отдела надзора за безопасностью, то есть в данном случае Андрея.

– Так что, можно начинать? – спросил Марк. Андрей разрешил.

Марк вздохнул, взял из ящика с инструментом – тот уже стоял наготове, рядом – ножницы и приступил к работе. Работа предстояла ой-ой-ой. Резаком выбирать полотно было нельзя – под лучом материал попросту сплавлялся в монолит. Пустить в салон роботов – так они там такого нарежут, что можно распрощаться и с обшивкой, и с прочим оборудованием. Оставался старый добрый ручной труд и нож с ножницами.

Андрей вынул из кармана свой нож и занялся делом. Они врезались в белую массу, заполняющую дверной проем, отрезали куски побольше, вытаскивали из челнока и сваливали прямо у люка. Довольно долго казалось, что проку от их работы нет никакого, – полотно расправлялось и опять наваливалось на дверь. Лезвия тупились очень быстро, Андрею приходилось постоянно их точить – Марк с этим справлялся куда хуже.

– Можно подумать, что ты только ножом и работал, – заметил Марк, поглядывая на ловкие движения Андрея.

– А как же! – с улыбкой ответил Андрей. – Как ты думаешь, что мы делаем с нарушителями техники безопасности? Мы отрезаем им пальцы…

Потом стало немного легче – полотно подалось. Теперь они вдвоем вытягивали из салона такой большой язык ткани, с каким могли справиться, – Марк держал его внатяг, Андрей отрезал.

Два часа спустя они добрались до оболочки зародыша. Андрей вырезал ее вместе с небольшим лоскутом, упаковал в мешочек и оставил около двери. С остальным они справились меньше чем за час.

Марк выволок последний кусок полотна и повалился на ступеньки трапа:

– Уфф!

Андрей вышел из челнока, в его руках был мешочек с оболочкой зародыша.

– Наше с тобой счастье, что это был зародыш батареи, а не причального мостика, – сказал он. Это была шутка. Зародыш причального мостика занимал объем в шесть с половиной кубометров, и никто не стал бы перевозить его в пассажирском салоне.

Роботы-уборщики деловито растаскивали лоскуты полотна. Андрей попрощался с Марком и издали помахал рукой пассажирскому диспетчеру. Около того стояли только двое, и диспетчер помахал в ответ. Те двое оглянулись посмотреть, кому машут.

Андрей замер. Он узнал одного из них.

Это был Асти.

Асти тоже узнал Андрея.

«Смирол, дружище!» – беззвучно шевельнулись его губы.

Смирол чуть повел рукой, отрицая возможность разговора.

«Почему?» – спросили губы Асти.

«Потом поговорим», – жестом ответил Смирол.

Асти отвернулся.

Смирол прошел мимо.

Асти здесь, думал Смирол. Прибыл со своим принцем Кенигом. Принцу неприлично показываться на людях без хокарэма, и никаких возражений Асти не примет, это Смирол знал точно, – в некоторых ситуациях Асти просто непреклонен.

А все-таки приятно увидеть здесь кого-нибудь из своих!

До этого момента Смирол и не подозревал, как он устал от одиночества. Кажется, он и в самом деле взвалил на себя работу, которая может оказаться ему не по плечу.

Хорошо бы перетащить сюда с Экуны еще несколько человек. Смирол вспомнил кое-кого из молодых райи, которые вполне подошли бы для работы здесь. А когда на Спутнике и на Земле будет хотя бы десяток человек из Ралло, можно будет контролировать все действия землян в отношении Экуны.

Из задумчивости его вывел оклик.

– Андрей, Андрей! – услыхал он, очнувшись от раздумий.

Смирол оглянулся.

Ему махала рукой темноволосая девушка, Таня Ковбусь из группы биотехнологии.

– Что делаешь вечером? – спросила она, подходя. – Мы сегодня собираемся на палубе «Си»…

– Буду занят. – Он показал мешочек.

Смирол вовсе не собирался сегодня разбираться, почему сработал зародыш, и так было о чем подумать после встречи с Асти, но надо было как-то отговориться.

– Твой шеф слишком загружает себя, – сказала Татьяна. – От него, говорят, уже лет тридцать никому житья нет…

Смирол развел руками: ничего, мол, не поделаешь. Ему не хотелось тратить сегодняшний вечер на пустяки, надо было пораскинуть мозгами, кого из райи выбрать и как приглашать…

Поэтому девушка пошла дальше, сочувствуя Смиролу, а Смирол пошел дальше, тут же забыв и о ней, и о палубе «Си».

Он спустился на свой уровень. Ротор-слайд около лифта показывал мрачный марсианский пейзаж, никогда не нравившийся Смиролу, и он остановился перенастроить панно. Он искал картинку, которую любил более всего. Вообще-то, ничего особенного: просто лиственный лес, голубое небо, легкие облачка, свежий ветерок чуть тревожит кроны деревьев… После бездушной архитектуры Спутника это именно то, на что хочется смотреть. И сразу вспоминаешь, что ходить куда приятнее по травке, а не по зеленому коврику.

Смирол постоял перед панно. «Возьму отпуск на пару дней, – решил он. – Поеду на озеро…»

Он подбросил в руке мешочек с оболочкой и пошел дальше.

На панно длиннохвостый пушистый зверек выглянул из травы, огляделся и быстро-быстро побежал по стволу ближайшего дерева, цепляясь за кору острыми коготками.

Из-за кустов выбежала косуля. Тревожно поглядела назад, готовая тут же сорваться с места, потом наклонила голову к траве, успокоившись. Ветер шевельнул кроны деревьев и тут же затих.