Текст книги "Отец Магистр Игнатий"

2. Труд и методы работы Общества в Центральной Европе

Если мы ограничимся периодом жизни Игнатия, то нашу тему можно рассматривать в двух аспектах: во-первых, труд Общества в Центральной Европе, во-вторых – методы, которые разрабатывал и применял Игнатий для борьбы с угрозой протестантизма.

Трое из первых общников были вскоре направлены на работу в Германию. Пьер Фавр покинул Рим в октябре 1540 г.: ему было приказано сопровождать доктора Ортиса. Мы видим его в Вормсе на совещании между католиками и протестантами, а в следующем году – на Регенсбургском сейме. Здесь 9 июля 1541 г. он принес торжественные обеты, а чуть позже, 27 июля, отправился в Испанию, опять же вслед за доктором Ортисом. В том же году с кардиналом Джованни Мороне в Германию прибыл Бобадилья. Же был послан на смену Фавру, который вернулся в Германию в 1542 г. В некоторых своих высказываниях он признавался, что чувствовал большую склонность работать в Германии, чем в Испании, несомненно, потому, что там его труд был более необходим. Но он был предан послушанию, и потому мы видим, что в 1544 г. он вновь отбывает в Испанию и Португалию. Ему выпало счастье привлечь в Общество Петра Канизия, которому предстояло совершить в Германии то дело, которое надеялся совершить его учитель. В Испании Фавр получил приказ направиться в Тридент. Здоровье его в то время уже было подорвано несколькими недугами. Он тронулся в путь в июне 1541 г., добрался до Рима и там 1 августа скончался спустя несколько дней после своего прибытия.

Бобадилья продолжил свои путешествия по городам Германии и Австрии, сталкиваясь с разными превратностями судьбы. В 1548 г. ему пришлось оставить Германию: его изгнал из страны император за критику Аугсбургского интерима, который был объявлен протестантам в том же году, и Бобадилья вернулся в Италию. Же продолжал работать в Германии до самого конца и умер в Вене 6 августа 1522 г.

Служение этих иезуитов было именно таким, каким оно представлялось им в момент основания Общества: они с готовностью отправлялись туда, куда их призывали, или туда, где они видели возможность принести больше плода. Они проводили Упражнения, проповедовали, отправлялись с миссиями в города, принимали участие в переговорах с протестантами, совершали апостольское служение беседы, которая, вкупе с Упражнениями, считалась наиболее действенным видом их служения. Некоторое время Бобадилья сопровождал императорские войска в качестве капеллана. Желая, чтобы начатая работа обрела постоянство, они обратили свои помыслы к основанию постоянных домов Общества.

Это желание, одно из самых горячих желаний Фавра, вскоре стало реальностью в Кельне. Уже в 1544 г. там была открыта коллегия. В ней состояло в то время семеро иезуитов, одним из которых был Мильян де Лойола, племянник св. Игнатия. Их поддерживали картезианцы, вернейшие друзья и благодетели Общества в этом городе, а также другие щедрые благожелатели. Однако пребывание Фавра в столице Рейнланда не было спокойным, отчасти потому что в 1546 г. его епископ перешел в лютеранство. В 1550 г. там жило четырнадцать иезуитов, в 1551 г. – семнадцать, в 1556 г. – двадцать один. Их ректором был Леонард Кессель.

В конце 1549 г. иезуиты стали думать об основании коллегии в Ингольштадте. По просьбе герцога Баварии Вильгельма IV Игнатий направил туда Же, Канизия и Сальмерона. Перед их отбытием Игнатий дал им одно из своих знаменитых наставлений. К несчастью, смерть герцога заставила отложить этот замысел на будущее, поскольку Альберт V не показал себя столь же благосклонным к ним. Пришлось ждать до 1556 г., чтобы коллегия наконец открылась.

В 1551 г. была основана коллегия в Вене. Она успешно работала, несмотря на сопротивление местного университета. Ко времени смерти Игнатия в коллегии было 320 учеников. В Вене открылся также новициат.

Для Германии Провидение уготовило Петра Канизия. Воспитанный среди картезианцев Кельна, он вступил в Общество в 1543 г., совершив Духовные упражнения под руководством блаженного Петра Фавра. Свою монашескую жизнь он начал в Риме, рядом с Игнатием, и после первого своего назначения – в Мессину – смог воплотить свою мечту о работе в Германии. Как раз тогда рассматривалось создание коллегии в Ингольштадте. Когда этот проект был на время прерван, Канизия направили в Вену, где он читал лекции в университете. Здесь он пользовался все большим уважением. В 1553 г. ему предложили должность епископа, от которой он отказался. На следующий год он был назначен деканом факультета теологии. Его великим трудом стал знаменитый «Катехизис» в трех редакциях: большой, малый и малейший[336]336
  * Обычно их называют большим, малым и средним (прим, пер.)


[Закрыть], предназначенные для разных категорий читателей. В 1556 г. Игнатий учредил иезуитские провинции Нижней Германии и Верхней Германии. Петр Канизий был назначен провинциалом Верхней Германии.

В 1556 г. Канизий отправился в Прагу, где в том же году была открыта коллегия. Игнатий послал туда двенадцать своих людей. Вместе с другими работниками персонал коллегии насчитывал девятнадцать человек. С таким количеством работников уже можно было вести занятия, которые начались 7 июля.

3. Отношение Игнатия к проблеме протестантизма

Каково было отношение Игнатия к проблеме, которую представлял собой протестантизм? Прежде всего необходимо задаться вопросом, каково было его понимание этой проблемы. Замечено, что в его многочисленных письмах Лютер и другие деятели Реформации почти не упоминаются. Смерть Лютера в 1546 г. обойдена молчанием. Значит ли это, что Игнатий, по сути дела, не знал ни этих людей, ни их учение? Или же это скорее знак отвержения, одновременно инстинктивного и осознанного? Есть причина полагать, что верно второе предположение. Прежде всего, его знания в этой области не были результатом долгого изучения протестантской литературы. Ему, вероятно, не было бы так легко, как Лаинесу и Сальмерону, составить по просьбе кардинала Марчелло Червини список протестантских положений для отцов на Тридентском соборе, а также список библейских отрывков для опровержения этих положений. Но ясно, что благодаря своему опыту и верной интуиции – или, как сказал бы Пьер Фавр, тонкому чутью – он смог понять, откуда исходит опасность, угрожающая единству Церкви.

Помимо слухов, достигших его ушей в Испании, очевидно, что в те семь лет, когда он учился в Париже, ему приходилось довольно тесно соприкасаться с движением протестантов. В октябре 1534 г. он стал свидетелем появления скандальных пасквилей, направленных против мессы, а также жестких ответных мер, предпринятых против их авторов. В Венеции и Риме он прекрасно знал о существовании ответвлений протестантизма, распространяющихся по Италии. Мы уже видели, что преследования, которым он подвергся в 1538 г. и которые поставили под угрозу само создание Общества, имело своим истоком еретические проповеди Агостино Майнарди. Изучая богословие – пусть порой отрывочно, – он имел возможность сравнивать положения католиков и протестантов. Наконец, в «Правилах для правильного суждения» – независимо от того, были ли они составлены в Париже или в Италии и будем ли мы считать ключом к ним антиэразмианскую или антилютеранскую позицию – Игнатий проявил себя как тонкий наблюдатель разногласий своей эпохи.

В этих «Правилах» ясно явлена его позиция. Для Игнатия драма его времени была прежде всего драмой совести. Задача, на которой он сосредоточил свое внимание, заключалась в обновлении внутренней жизни отдельных людей. Но обновление это должно было совершаться в Церкви. Позиции Лютера и Кальвина Игнатий противопоставлял свою верность и подчинение иерархической Церкви, поскольку был твердо убежден, что дух Христа един с духом Церкви. Но Церковь – не только община избранных, предназначенных ко спасению, но и организация, во главе которой находится Папа. Вот почему первое правило гласит: «Отрешившись от всякого собственного суждения, надо иметь душу готовую и скорую на послушание во всем истинной невесте Христа Господа нашего, то есть Святой нашей Матери, иерархической Церкви»[337]337
  «Духовные упражнения», 353.


[Закрыть]. Характерное определение «иерархическая» служит объяснением всему правилу. В латинской версии «Упражнений» он добавил еще один эпитет – «Римская»[338]338
  “Que romana est”, in Versio prima. См. в MI, Sti. Ignatii de Loyola Exercitia Spiritualia. Textuum antiquissimorum nova editio (Roma, 1969), p. 405.


[Закрыть]. Католик должен искать поводы защищать предписания Церкви, а не поводы с ними бороться; восхвалять – этот глагол повторяется в «Правилах», по меньшей мере, девять раз, – а не критиковать; созидать, а не разрушать. Реформа Церкви должна быть достигнута, прежде всего, освящением ее членов.

Для нас важно понять, каким образом Игнатий представлял себе защиту католической веры. Мы уже видели, что он направил в Германию некоторых лучших своих соратников. Он составил для них серию из семи наставлений, которые являют нам всю его стратегию.

Прежде всего, это упование на сверхъестественные средства. «Да уповают с великим мужеством на Бога», – писал он[339]339
  Epplgn, XII, 240.


[Закрыть]. Их главным оружием должна была стать молитва. Поэтому он предписал, чтобы каждый священник Общества служил одну мессу в месяц за нужды Германии и Англии. Своим служением он стремился «помочь всей Германии в том, что касается чистоты веры, послушания Церкви и, наконец, здравого вероучения и добрых нравов». Вторым средством должен был стать пример праведной жизни – на деле, а не на словах.

Также им должны были помочь разные формы проповеди. Это, возможно, самый характерный момент. Он был убежден, что намного полезнее возвещать истину «в духе кротости» (in spiritu lenitatis), чем открыто нападать на вероотступников, чтобы опровергнуть их учение. Главное место в стратегии Игнатия занимала личная беседа и Духовные упражнения. Фавр считал, что именно Упражнениям он обязан большей частью тех плодов, которые ему удалось собрать в Германии[340]340
  Memoriale Fabri, no. 22, in Fabri Monumenta, p. 500; а также в FN, I, 46.


[Закрыть]. «Будет более благотворным проповедовать, читать лекции, преподавать истины католической веры, доказывая их и подтверждая, нежели вызывать беспорядки, преследуя еретиков, которые станут лишь более упорными, если мы будем открыто выступать против них»[341]341
  Epplgn, XI, 363.


[Закрыть]. Во всем должна быть «умеренность и христианское милосердие. Поэтому нельзя допускать по отношению к ним никаких оскорбительных утверждений, и выказывать им следует не презрение, но сочувствие. Не подобает также открыто преследовать их заблуждения; но изложение католических догматов позволит слушателям понять, какие из их собственных догматов ложны»[342]342
  Ibid., 538.


[Закрыть].

Важно заметить, что именно такой образ действий применял Пьер Фавр. Он изложил его письменно в форме восьми пунктов, предназначенных для Лаинеса, в 1546 г.[343]343
  Текст находится в Fabri Monumenta, pp. 399–402.


[Закрыть] Первый совет состоял в том, чтобы относиться к впавшим в ересь с великим милосердием и подлинной любовью. Второй – в том, чтобы вызывать в них любовь к нам, что достигается дружелюбной беседой о том, что объединяет их с нами, и уклонением от споров. В-третьих, имея дело с еретиками, лучше воздействовать на их волю, а не наставлять их разум. Затем следуют и другие советы: склонять их к добрым обычаям, поскольку было замечено, что часто заблуждения относительно вероучения имеют своим истоком порочную жизнь в прошлом; призывать их к любви и добрым делам, так как пренебрежение ими нередко и является причиной утраты веры. Поскольку заповеди часто представляются им неисполнимыми, «необходимо духовное наставление, чтобы укрепить и вдохновить их, ибо это возродит в них надежду на то, что при помощи благодати Божией можно исполнить и вынести все предписанное»[344]344
  Ibid., p. 401.


[Закрыть].

Одним словом, их нужно было наставлять и вдохновлять на страх перед Богом, на любовь к Нему и на совершение добрых дел. В заключение он говорит, что часто пороки коренятся не столько в разуме, сколько «в ногах и руках души и тела»[345]345
  Ibid., p. 402.


[Закрыть]. Он считал, что Германия более всего нуждается в святости жизни и духе жертвы. По его мнению, дошло уже до того, что «они [иезуиты] немногого могут добиться своей ученостью, ибо мир пришел уже к такому неверию, что нуждается в доказательствах делом и кровью», иначе зло будет распространяться, а заблуждения – расти[346]346
  Письмо Фавра схоластикам Парижа от 12 мая 1541 г. в Fabri Monumenta, p. 105.


[Закрыть].

К этим пастырским средствам следует присовокупить два других: преподавание – устное и письменное – здравого вероучения и основание коллегий. Игнатий доверил Лаинесу составление компендиума богословия, который сможет служить как католикам, так и протестантам. Поскольку Лаинес имел множество обязанностей, этот компендиум остался незавершенным. Зато «Катехизис» Петра Канизия (в трех его редакциях – большой, малой и малейшей – предназначенных для разных категорий читателей) получил широчайшее распространение. Что касается коллегий, большинство историков согласны, что они сыграли огромную роль в предотвращении распространения протестантизма во всей Европе, но прежде всего в Германии. Хотя более ясное понимание их роли пришло лишь после смерти Игнатия, нужно отметить, что некоторые коллегии, например, в Кельне, в Вене, в Ингольштадте, были открыты еще при его жизни.

Величайшее значение имело основание Германской коллегии в Риме в 1552 г. Развивая идею, поданную кардиналом Джованни Мороне, Игнатий положил начало этому делу и твердо продолжал его, несмотря на препятствия, прежде всего, материальные. Его замысел состоял в том, чтобы собрать в стенах одной коллегии в самом центре христианского мира лучших юношей из разных германоязычных стран. Отсюда будут выходить будущие пастыри и епископы, которые будут трудиться в Германии. Для создания Германской коллегии Игнатий задействовал все свое дипломатическое мастерство и все свои связи с влиятельными высокопоставленными людьми, прежде всего, с самим Папой.

4. Игнатий и главы протестантских стран

Таковы были советы и ориентиры, которые Игнатий давал своим подчиненным. Когда же ему приходилось высказывать свое мнение представителям церковных и гражданских властей, в чьих руках были принудительные меры подавления ересей, его тон становился более суровым. Заккарии Дельфино, назначенному в 1553 г. нунцием при дворе императора Священной Римской империи Фердинанда I, он советовал содействовать, прежде всего, тому, чтобы священнослужители подавали добрый пример и избегали всех проявлений алчности, «поскольку это уже причинило так много вреда и дает столько поводов для плохого мнения о Святом престоле». Нужно тщательно выбирать для школ учителей-католиков, исключая из них лютеран. Еретические книги в школах должны быть запрещены и заменены католическими. В своем наставлении он уделяет много внимания католическому воспитанию молодежи. Наконец, в дополнение к личным беседам, на которых он так настаивал, говоря с иезуитами, он рекомендует нунцию проводить публичные диспуты на сеймах и других собраниях[347]347
  Текст меморандума нунцию находится в Epplgn, XII, 254–256.


[Закрыть].

13 августа 1554 г. Игнатий отправил два наставления Петру Канизию. Одно было написано по-итальянски и содержало предписания относительно действий самого Канизия[348]348
  Текст находится в Epplgn, VII, 395–397.


[Закрыть]. Второе, написанное по-латыни, предназначалось, по крайней мере, косвенно, для императора Священной Римской империи[349]349
  Текст содержится там же, 398–404.


[Закрыть]. Во втором послании – которое было, как кажется, плодом совещаний Игнатия с некоторыми из ближайших своих соратников – он высказывает свое мнение по поводу средств, которые должен применить император для искоренения ереси всюду, где она пустила свои корни, и для предотвращения ее распространения в тех областях, которые все еще остаются католическими. Во вводной части он доверяет благоразумию Канизия выбор средств из числа тех, которые он ему предложит. Его цель состояла в том, чтобы Канизий каким-то образом донес до Фердинанда I те из них, которые сочтет наилучшими. Эти меры можно обобщить следующим образом.

Император должен заявить о своем личном враждебном отношении к любым видам ереси. Действенным средством предотвращения опасности станет устранение людей, зараженных заблуждениями, с правительственных и преподавательских постов. Еретические книги следует сжигать, а книги авторов, пораженных ересью, изымать, даже если они не содержат заблуждений. Таков известный принцип Игнатия, о котором он заявлял и в других ситуациях: чтения книг еретических авторов следует избегать, даже если они не плохи сами по себе, потому что читающий начинает приобретать вкус к автору, а это легко может привести к тому, что его станет привлекать и вероучение этого автора[350]350
  См., например, Cons, [465].


[Закрыть]. Полезно также собирать синоды, которые будут выявлять заблуждения. Следует запретить под угрозой штрафа называть еретиков «евангеликами».

Для предотвращения ересей в областях, которые оставались католическими, Игнатий советует назначать на важные должности лишь тех людей, чья ортодоксальность не вызывает сомнений; назначать таких епископов, священников и проповедников, которые, будучи посланными в разные области, смогут верно возвещать Евангелие; устранять несведущих священников из приходов; тщательно выбирать директоров школ; составить хороший катехизис христианского вероучения и объяснять его. В заключение он предлагает создать четыре типа семинарий для подготовки будущих священников. Один из этих типов и представляет Германская коллегия в Риме.

Жесткий характер этого наставления привлекает к нему внимание как католиков, так и протестантов, в особенности потому, что в них дважды говорится о смертной казни как о возможном средстве борьбы с ересями. Подобные методы, противоречащие нашим сегодняшним понятиям о свободе вероисповедания, нужно рассматривать в контексте той эпохи, когда их предлагалось применять. Следует принимать в расчет и представления, свойственные католикам и протестантам тех времен.

Из уважения к истине следует заметить, что в первый раз смертная казнь была предложена не как обязательная мера, но как одна из возможных: «лишение жизни, конфискация имущества или ссылка»[351]351
  Epplgn, VII, 399.


[Закрыть]. Во второй раз Игнатий заявляет, что признанных виновными, «возможно, было бы благоразумно наказывать ссылкой или тюрьмой, а в некоторых случаях даже смертью. Однако, – добавляет Игнатий, – об этой крайней мере и об учреждении инквизиции я не говорю, потому что мне кажется, что Германия в ее нынешнем положении не сможет этого вынести»[352]352
  Ibid., 401.


[Закрыть]. Смягчающие слова «возможно» и «в некоторых случаях» значительно ослабляют категоричность его предложений применять смертную казнь. Во втором отрывке Игнатий также ставит под сомнение возможность как смертной казни, так и инквизиции в Германии. Игнатий, предлагавший ввести инквизицию в Риме и Португалии, был против учреждения ее в Германии, потому что в данном случае это казалось ему не соответствующим ситуации в стране.

Позицию Игнатия можно сравнить с позицией Томаса Мора, канцлера Англии. В своей «Утопии», изданной в 1528 г., он проявил миролюбие, однако в 1528 г., перед лицом восстания лютеран, занял радикальную позицию. Говоря об опасности, угрожающей как вере, так и общественному порядку, он писал: «Страх перед насилием и злом, порождаемым такими сектами и ересями, становится, как показал уже опыт других стран, причиной того, что государи и народ вынуждены наказывать еретиков ужасной смертью, когда все другие, более мягкие меры, уже исчерпаны»[353]353
  Из A Dialogue concerning heresies and matters of religion made in 1528 by Sir Thomas More… reproduced in black letter facsimile… with a modern version… by W.E. Campbell (London, 1927), pp. 274 and 301.


[Закрыть].

Мы не знаем, удалось ли Канизию довести советы Игнатия до сведения Фердинанда I. Нельзя отрицать лишь того, что некоторые средства, подобные тем, которые предлагал Игнатий, действительно помогли сохранить католицизм в Австрии, Баварии и других частях Германии. Что касается служения иезуитов в этих странах, историк Реформации в Германии Йозеф Лортц пишет следующее: «Несомненно, именно иезуитам принадлежит основная заслуга обновления структур католицизма, в том числе и в Германии. Но образ действий Общества Иисуса состоял не в том, что, придя извне, оно заново заложило здесь все основания католицизма. Скорее, новое рвение сынов Игнатия нашло прекрасную опору в средневековых элементах немецкого благочестия и в людях, его носителях». Далее историк задается вопросами: «Что именно было тем новым элементом, который иезуиты привнесли в Германию? Что позволило им во всей полноте, хотя и мало-помалу, осуществить необходимую реформу?» Герхард Калкбреннер, приор картезианского монастыря в Кельне, дал на это точный ответ, затрагивающий самое существо вопроса: «Они – люди, исполненные Духа Божия, полные нового рвения и новых сил. Слова их летят, как искры, и воспламеняют сердца»[354]354
  J. Lortz, Geschichte der Reformation in Deutschland, 3(1949), II, 131, 140.


[Закрыть].

5. Миссия в Ирландию, Британию и Польшу

То, что иезуитам удалось совершить в Англии и Ирландии, из-за враждебной обстановки принесло меньше плода, чем в Германии. В 1541 г. Игнатий с радостью воспринял то, что Павел III назначил Сальмерона и Броэ апостольскими нунциями в Ирландии, которой угрожала опасность раскола. Для них он также составил наставление[355]355
  Epplgn, I, 174–181; 727–733.


[Закрыть]. Два папских нунция, миновав Шотландию, прибыли в Ирландию в феврале 1542 г., но через тридцать четыре дня их миссия сорвалась из-за противостояния, с которым они столкнулись. Они отправились в Шотландию, где беседовали с королем Яковом V, после чего им пришлось вернуться в Рим.

Несколько лет спустя Игнатий сердечно приветствовал брак Филиппа II и Марии Тюдор, который был заключен в 1554 г., и написал королю поздравительное письмо. Казалось несомненным, что послушание Англии Папе будет восстановлено. Но этой иллюзии скоро пришел конец. С вступлением на престол Елизаветы I в 1558 г. Англия вновь впала в схизму. Иезуиты не могли попасть в Англию до 1562 г., но и после того только тайно.

В Польше, государстве, сохранившем католицизм, но находящемся под угрозой протестантизма, Общество также не смогло обрести твердой почвы под ногами при жизни Игнатия. В 1555 г. Бобадилья был направлен туда как сопровождающий нунция Луиджи Липпомани. Вместе с ним он прибыл в Варшаву в октябре того же года, а оттуда перебрался в Вильно. Несколько позже он вернулся в Рим, чтобы сообщить Папе о положении дел в этой стране.